Страница:
- Все, что Родина прикажет, товарищ ефрейтор. - Волков был строг и непреклонен. - Например, можете копать. А можете не копать. Если, например, потребуется что-то тащить. Все понятно?..
Задерганный и сонный капитан с «молниями» связиста долго переводил взгляд с арестантов на конвой, явно не понимая, кого из них ему прислали на подмогу. Два здоровенных «шкафа» с автоматами и офицер с пистолетом привели троих мятых бойцов, из которых один явно выглядел непригодным для земляных работ. Вглядевшись, связист отметил красный цвет берета на начальнике караула… и через секунду чуть не потерял сознание, сообразив, кто именно носит такие головные уборы.
- Это вы откуда их привели? - наконец смог выговорить он. - Из дисбата?
- С местной «губы», - ухмыльнулся начкар. - Все, что было.
- Ладно. - Капитан несколько пришел в себя и еще раз критически осмотрел пополнение. - Значит, так. Где-то перемкнуло кабель, по которому нас посылают на хрен с самого верха. Рота связи сейчас в полном составе ищет, где именно, и вы к ней присоединяетесь. Сейчас я вас отвезу на ваше место, там большого ума не надо: всего-то докопаться до этого самого кабеля и начать аккуратненько рыть вдоль него, там где-то должна быть соединительная муфта. Метров пять туда-сюда, не больше. Как найдете, сообщаете мне, я присылаю своих гавриков с аппаратурой, они все проверяют. Если нашли - так же аккуратненько все закапываете и отправляетесь спать.
- А если не нашли? - поинтересовался самый мелкий из арестантов.
- Тогда ищем следующее соединение. Когда будете копать, не забудьте присоединиться к нашим тихим и теплым молитвам, которыми сейчас вся рота поминает души проектировщиков этой системы и всех их родственников заодно.
- Это какие же молитвы? - старлей чуть сдвинул вперед свой берет и звучно почесал затылок.
- Вот вы подумайте, что муфты можно было, как у людей, в колодцах делать, а не зарывать для полной секретности, - тогда поймете. Так, дальше: из землеройной техники могу выделить два агрегата БСЛ-120 и один ЛПК-1,5-20.
- А это что такое? - заинтересовался арестант с лычками ефрейтора на плечах. - Может, мы с управлением-то не справимся?
- Справишься, справишься, - подбодрил его начальник караула. - Уж на БСЛ точно управление простое, всего одна ручка. Что, ни разу с большой совковой лопатой не работал?
- Работал, - несколько увял ефрейтор. - А почему «сто двадцать»?
- Длина с черенком в сантиметрах, - пояснил капитан. - ЛПК, соответственно, лом пожарный, красный, полтора метра, двадцать килограмм. Ну, красного не гарантирую, зато по размеру - даже чуть больше получается! Справитесь, я думаю. Копать будете не до обеда, а пока нужно, так что сачковать - не в ваших интересах. Не найдем до завтра - будете пупок корчить сутки, потребуется - и больше.
- У нас в батальоне и то экскаватор был, - негромко проворчал самый высокий из будущих землекопов. - А тут такое хозяйство здоровенное, и тоже вон что придумали - БСЛ, ЛПК…
- Это точно, лучше ничего не придумали. - Связист зажмурился, потер переносицу и чуть потряс головой. - Я, конечно, могу сейчас из парка экскаватор пригнать, только кто потом расплачиваться будет, если ковшом мою ниточку окончательно порвет? А так все будет тихо, аккуратно, главное, ломом слишком уж сильно не долбите, пока не поймете, что там попалось. А лопатой - как хотите, ничего ему не будет. Лопатку он выдержит, там проводок-то бронированный.
- И еще вопрос, товарищ капитан. - Носитель красного берета оглянулся на своих автоматчиков, потом строго взглянул на порученных его хлопотам нарушителей армейского закона. - Как там, на месте, с освещением? Ночь все-таки, не положено без освещения арестованных выводить.
- Ну что я, не понимаю, что ли? - Капитан возмутился вполне серьезно. - Старлей, ты за кого меня принимаешь, а? Я все-таки в армии на-амного побольше твоего и устав выучил, когда ты еще не то что без портянок - без порток ходил! Под стол пешком! Не было бы света - я бы своих поставил, они и на ощупь сообразят, что и как, а вы еще натворите чего… Там место рядом с нашей главной дорогой, а на ней фонари, между прочим, горят. Не то чтобы часто, но вам вполне хватит. Как я помню, вы там чуть ли не под самым столбом рыть будете, так что света будет - как у хирурга на столе. Еще вопросы есть? Нет? Тогда выходите и грузитесь, там сейчас «ЗИЛ-131» подъехать должен. Как сядете, скажите водителю, чтобы погудел, мне тут еще надо прозвониться…
И в самом деле, света оказалось вполне достаточно. Вот только под самым фонарем все время работать не получилось. До кабеля добрались всего-то через полчаса: что такое полтора метра земли, если потом можно будет выспаться?! Вот дальше интерес начал быстро уменьшаться. Чем длиннее становилась канава, тем меньше его оставалось, этого интереса.
Вначале Валетову приходилось совсем легко. Работу ему дали вполне по силам: подгребать вынутый из ямы грунт и перекладывать подальше, чтобы не сыпался обратно, заодно подавать фляги упарившимся друзьям и вообще стоять на подхвате. Потом выяснилось, что ночные фонари не только светят, но и греют не хуже полуденного солнышка. Первым задымился, как прорубь на морозе, Резинкин. Через два метра, не найдя желанной муфты, скинул камуфляж с вспотевшей спины и Простаков. На третьем метре он сдался и вылез на перекур.
- Не, до утра мы отсюда точно не уйдем, - хрипло вздохнул он.
- А потом еще приедет этот капитан и заявит, что мы вообще не на том месте, а надо было метров на сто в любую сторону, - изрек мрачное пророчество Резинкин.
- Накаркаешь. - Простаков суеверно сплюнул через левое плечо и постучал по черенку лежавшей рядом лопаты.
- Кстати, даже если найдем, это еще не все, - напомнил Валетов. - Может, не на этом участке у них замкнуло, так что будем…
- Слушай, ты бы поработал, пока мы отдыхаем, - устало посоветовал Резинкин. - Глядишь, быстрее дело пойдет, а то мало ли что - может, еще в другом месте ковыряться надо. Вон, бери «карандашик» и подолби немножко над кабелем, а мы потом подберем.
- Да ты что! - ужаснулся Фрол, глядя на лом, как осужденный - на топор палача. - Он же больше меня!
- Это в длину, а по весу ты на-амного тяжелее! - успокоил друга Простаков. - Раза в два, наверное, а то и все три. Так что давай, давай, не отлынивай.
Под внимательными взглядами товарищей-палачей Валетову пришлось спускаться в траншею и брать в руки такой непривычный инструмент. Первые удары показались не очень тяжелыми, но достаточно неудобными. Потом неудобство значительно возросло. Впрочем, и проклятый лом начал тяжелеть. Фрол даже посмотрел на его кончик - не налипает ли чего? Нет, земля была сухой и пыльной, жало при желтоватом свете фонаря блестело, как золотая коронка в пасти уркагана. - Сачкуем? - раздался над головой насмешливый голос старлея Волкова. - Маши, маши, развивай мускулатуру. Что-то ты у нас хиленький. Как тебя только в армию призвали? Надо было перед этим год откармливать… Или денег не хватило отмазаться?
- Я сам попросился, - проворчал Валетов, ковыряясь ненавистной железякой в плотном, спрессованном и засохшем до каменной твердости суглинке.
- Ну-у, раз такой герой, тогда конечно, - покивал головой Волков. - Тогда давай, руби веселей! Раз сам напросился, тебе такое развлечение в радость должно быть. Или ты пострелять хотел? Тогда тебе надо было в танкисты проситься, с твоим ростом - самое то, что им нужно. Правда, «карандашик» и у них на вооружении. А еще кувалда и много чего такого же. Один снаряд пуд весит, в танке сорок штук - никакого тренажера не нужно. Ну, чего застыл? Не вижу радостной улыбки!
- Инструмент неудобный, товарищ старший лейтенант. - Валетов обиделся, но пытался не подать вида. «С твоим ростом», надо же! Сам-то, можно подумать, великан - у любого в своем взводе под рукой пробежать может и берет не потерять… И как только его в спецназ взяли, такого злобного карлика? - И не по росту, и в руках скользит. Видите, какая железка гладкая? Тут хотя бы рукавицы нужны. И по правилам они положены, кстати!
- Скользит, говоришь? - Старлей ухватил лом за торчащий из ямы конец и легко, без усилия выдернул. Подкинул в одной руке, присмотрелся. - Точно, гладкий. Знаешь почему? Потому как поколения, многие поколения российских солдат его отполировали, и причем, заметь, без всяких рукавиц. Ничего, сейчас я тебе помогу. Ты, кажись, сантиметров на пять пониже будешь?
Спецназовец примерился, ткнул ломом в землю. Перехватил чуть пониже, удовлетворенно кивнул. Приподнял инструмент на уровень груди, напрягся. Послышался жуткий скрип, и толстый стальной стержень начал сгибаться, сгибаться… В разинутый рот Валетова полетели мелкие крошки окалины, но он этого не замечал. Он смотрел, как низенький старлей завязывает точно в выбранном месте изящный узелок.
- Вот, теперь скользить будет меньше. - Волков все-таки слегка запыхался, но рука не дрожала. - Давай работай, не сачкуй! Думаешь, нам тут ночевать много радости?
Потрясенный Фрол ухватил орудие труда и начал вгрызаться в Приволжскую возвышенность. Действительно, работать стало намного удобнее. Настолько удобно, что Валетов не выпускал лом из рук даже тогда, когда у него попробовали его отобрать отдохнувшие приятели. Он долбил и долбил, рушил и подковыривал, выбивал из земли облака пыли и потоки сыпучего грунта, прерываясь только на то короткое время, которое требовалось Простакову на пару взмахов лопаты.
Они прокопали почти десять метров и ничего не нашли. Подъехал капитан-связист, предложил повести траншею в противоположном направлении. Простаков вяло попробовал возразить, но Валетов молча подхватил «карандашик» и начал долбить с каким-то мрачным фанатизмом, словно оголодавший дятел. Не напрасны были его труды - не прошло и получаса, как на ржавой витой броне обозначилось отчетливое вздутие. Осторожный скрежет лопаты - и показались ошметки старой изоленты.
- Она самая, муфта! - радостно подтвердил Волков. Кивнул одному из своих бойцов, тот умчался в ночь, придерживая локтем автомат. - Пока проверят, у вас законный отдых. Разрешаю прилечь на травке. Если что, разбудим.
Никаких возражений не последовало. Резинкин тут же свернулся калачиком, Простаков рухнул, раскинув руки. Валетов долго возился, но все-таки пристроился и уснул, обвившись вокруг лома, который он так и не выпустил из рук.
Проснулся Валетов от того, что поднявшееся над холмами солнце принялось щекотать ему лицо теплыми лучами.
- Доброе утро! - услышал он и повернул голову на звук. Рядом сидел старший лейтенант Волков и сосредоточенно протирал ботинки пучком травы. Чуть подальше махали лопатами Простаков и Резинкин, закидывая землей вырытую ночью траншею.
- Доброе утро, товарищ старший лейтенант! - Валетов вскочил на ноги. Что-то беспокоило, чего-то ему не хватало. Наконец вспомнил, чего именно, нагнулся, поднял лом и бережно стер с него капли росы. Потом еще и рукавом просушил: не дай бог, заржавеет… - Как вы думаете, разрешат мне этот «карандашик» с собой забрать?
- А зачем он тебе? - хмыкнул старлей и на мгновение оторвался от чистки обуви. - Что, удобный инструмент вышел? Как раз по руке?
- И это тоже, - согласился Фрол. - Вообще-то я его думал на память оставить. Сувенир, понимаете ли, на память о Шиханах, к дембельскому альбому дополнение. Вот буду кому рассказывать о нынешней ночи - не поверят ведь, а так - я им доказательство под нос!
- Заодно сказав, что это ты сам завязал? - уточнил Волков и вырвал новый пучок полыни.
- Нет, это перебор будет, - задумчиво ответил Валетов. - Еще попросят второй узелок завязать… Товарищ старший лейтенант, а дальше мы куда? Чего тут связисты нашли?
- Да ничего не нашли, но все исправили. Так что приказано все засыпать, травку на место повтыкать - и можно обратно на «губу» отправляться. Вот, кстати, как раз тебе задание по росту и силе: провести маскировку на месте земляных работ. А то, знаешь, тут начальство ездить будет, увидит, что все перекопано, начнет интересоваться отдельными недостатками… Кому это надо? Взгляд высшего командования должен скользить по местности без задержек, плавно и не задумываясь. Так что вставай, поднимайся, рабочий народ. Утаптываешь закопанное до общего уровня, потом украшаешь, не нарушая общего рисунка окрестностей. Траву для маскировки дергать с умом, чтобы проплешин не было, понял?
- Это-то как раз понятно, я другого не понял, товарищ старший лейтенант. Как это - ничего не нашли, но все исправили?
- Да как всегда у нас бывает. - Волков пожал плечами. - Разобрали, прозвонили, ничего не нашли, собрали, все заработало. Где что было - неясно, но все прошло. Запомни, солдат: сборка-разборка - уже половина ремонта! А теперь пошел, пошел, работай, не то на завтрак опоздаем. Нам до восьми надо отсюда исчезнуть.
И они успели бы до восьми, но начальство в этот день проснулось пораньше и встало не с той ноги. А может, и специально решило нагрянуть пораньше, пока подчиненные спросонок соображают похуже и не могут объяснить ничего из того, в чем они не виноваты. Тоже, если вдуматься, подвиг ревизора. В общем, когда на дорогу выскочила кавалькада из пары «Волг» в сопровождении свиты почтительно отставших «уазиков», арестанты как раз втыкали последние травинки и насыпали на свежевскопанную землю последние горсточки серой пыли.
Скорость кортежа оказалась недостаточной для того, чтобы скрючившиеся пятнистые фигурки просто мелькнули за стеклом непременной частью пейзажа. А может быть, глаза настрадавшегося от этих бойцов генерал-лейтенанта Лычко реагировали на них совершенно автоматически, рефлекторно, и не могли пропустить сигнал о приближающихся неприятностях. Так или иначе, но скрипнули тормоза, и проскочившая было мимо «Волга» замерла на асфальте, нервно покачивая антенкой на крыше. Торопливо начали тормозить и выворачивать в стороны и все остальные. Как ни странно, никто даже краску друг другу не ободрал.
- Так, это кто у нас тут? - Знакомая фигура с широкими алыми лампасами на брюках шагнула через бордюр. - Кто здесь командует?
- Старший лейтенант Волков, внутренние войска, спецназ, - лениво повернулся к генералу разведчик. Тянуться перед большим начальством он не то чтобы не умел, но категорически не желал. Особенно если это начальство, что ни говори, было совсем из другого министерства. - Вывели заключенных с гауптвахты на работы, обеспечиваем охрану.
- Ага, ага, значит, уже обычного караула для них не хватает?! Отлично! Ну-ка, постройте мне их!
Химики обреченно, словно на расстрел, встали плечом к плечу.
- Уже на «губе», значит? - радостно спросил Лычко и энергично потер ладони. Протянул, будто пробуя слово на вкус: - На «гу-у-бе-э»… Самое место, самое вам тут и место! И чем это вы тут заняты? За травкой ухаживаете? Пальчиками еле шевелите? Только проснулись, а уже устали?!
- Я его сейчас убью, - еле слышно простонал Валетов. - Прямо ломом, и промеж ушей… Я не могу, Витек, я хочу этого кайфа, как… как…
- Не надо, - точно так же почти бесшумно выдохнул Резинкин. - Тогда точно лом отберут. Оно того не стоит.
- Значит, так, старлей, - продолжал свою радостно-гневную речь генерал Лычко. - Чтобы этих троих я больше не видел. Кроме одного случая: если мне захочется заехать на здешнюю подсобку. Так и доложите, что я лично приказал перевести их в свинарник. И не за хрюшками, не дай бог, ухаживать, а дерьмо таскать! Поняли - на дерьмо их отправить! В говне купаться! А вы, старлей, лично проследите, чтобы они не слишком часто выныривали, вам понятно?
- Не положено, товарищ генерал-лейтенант, - все так же лениво отозвался Волков.
- Че-го-о?! - Лычко потряс головой, потом удивленно оглянулся на вышедшую из машин свиту. Увидел на их лицах выражение полного охренения и понял, что ему не послышалось. - Старлей… Нет, лейтенант, ты не понял, что я тебе приказал?!
- Понял, товарищ генерал… лейтенант, - с хорошо заметной паузой в звании ответил командир разведчиков. - Но приказ выполнить не могу. Не имею права. Я начальник караула. Вот сейчас они у меня на «губе» единственные, а если через час туда еще кого-нибудь приведут? Так что назначу кого-нибудь за ними приглядывать, и все. Вы уж извините, - добавил Волков с ухмылкой. С той ухмылкой, которую частенько называют «убийственной». На этот раз она чуть не стала таковой: сначала лицо генерала Лычко побагровело, потом резко побледнело, и он пошатнулся. Тут же подскочили два лейтенантика в чистенькой и отутюженной форме, поддержали его под руки. Рот у генерала то широко раскрывался, то резко захлопывался - зрелище, знакомое любому, кому случалось поймать карася и полюбоваться, как он пытается дышать таким неподходящим для рыб воздухом. Воздух секретного объекта, похоже, был весьма вреден для генеральского здоровья.
- Да я тебя… Сгною… - Лычко все-таки сумел отдышаться, но заботиться о своем уставшем сердце не желал. - Ты у меня… В этом дерьме… Утонешь… Вместе с ними! Понял? Не слышу ответа… Товарищ младший лейтенант!
Волков не торопясь покосился сначала на один погон, потом на другой. Для верности пересчитал звездочки на ощупь, убедился, что все на месте, и только после этого снизошел до ответа.
- Товарищ прапорщик, у вас что, со зрением плохо? Так я вам подскажу, где хорошие очки достать можно. А то и контактные линзы заказать - они, говорят, для военной службы удобнее!
Отутюженные адъютанты подхватили обмякшее тело и поволокли к «Волге». На место павшего генерала Лычко тут же выскочил другой генерал - несколько пошире в плечах и в талии, но всего с одной большой звездочкой на каждом погоне.
- Да вы… Лейтенант, вы как разговариваете со старшим по званию! Под трибунал захотели? Или в Чечню?
- Простите, гражданин генерал-майор… Да что вы все такие нервные, а? Вот были бы вы генерал МВД - тогда точно «товарищ»… - Старлей снял свой неизменный берет, аккуратно отряхнул, расправил и водрузил на полагающееся место. - Так вот, будете ненароком в Чечне - меня не забудьте пригласить, я вам интересные места покажу. Мы там много где побывали… Нам скоро обратно, так что милости просим, приезжайте к нам! А пока - разрешите продолжать дежурство? Вы уж не откажите в любезности, а то, сами знаете: караул - дело святое, часовой - лицо неприкосновенное, и все такое… А вы нам мешаете арестантов охранять. Может, вы им решили помочь бежать, а?
При этих словах сонно переминавшиеся за спиной командира разведчики напряглись, подобрались и положили руки на ремни автоматов. Генерал оценил размеры часовых, выражение их лиц и благоразумно решил не обострять ситуацию.
- Продолжайте, - кивнул он, махнул рукой к фуражке и развернулся, чтобы идти к машине. Дождавшись, пока все сопровождающие наперегонки двинутся к дверцам, он обернулся и негромко добавил: - Да, и еще, старлей… Зря вы с Лычко задрались, он злопамятный. А в Чечне я уже был, еще в первую войну. И зря вы так, честное слово. Я все понимаю, но… В общем, благодарю за службу!
- Служу Отечеству! - так же негромко отозвался Волков и четко откозырял. Автоматчики шумно вздохнули и расслабились. Уже вслед удаляющейся колонне начальственных машин старлей шумно вздохнул и пробормотал: - Вот такие нынче у нас проверки на дорогах! Ладно, химики, рассказывайте: за что вас так не любит этот… генерал с лычками. Что вы ему сделали и с чего это его так на говне заклинило?
- Да вот потому и… - начал было Валетов и замолчал. В конце концов, все случилось на международных учениях и вполне могло быть военной тайной. У нас, как водится, все секреты иностранцы и без того знают, а своим рассказывать не положено. Знакомиться ближе с ведомством майора Сытина у Фрола не было ни малейшего желания.
- Ладно, чего там, - вклинился менее благоразумный и предусмотрительный Простаков. - Дело-то житейское… То есть армейское… В общем, мы его в этом говне искупали. И его, и какую-то делегацию.
- Это надо уметь! - искренне восхитился Волков. - Ну-ка, давай подробно! Мне ваш командир что-то такое говорил, но времени расспросить не было! Давай, давай, не стесняйся! Спешить нам теперь некуда.
И в самом деле, спешить им было некуда. Никуда от них не делся и свинарник - то есть от химиков он никуда не делся, караул на гауптвахте сменили в тот же день. И суток не отдежурил Волков со своими орлами-разведчиками. Вообще-то дело это неслыханное, а в других обстоятельствах и вообще за ЧП сошло бы - менять вполне боеспособный караул, не дожидаясь вечернего развода. Однако желание начальника - закон для подчиненного, а оклемавшийся генерал Лычко высказывал свои пожелания местному командованию очень громко и вполне однозначно. Опять-таки, в другое время командование секретного объекта могло бы и ответно послать любое начальство, кроме своего непосредственного, но штука в том, что как раз это непосредственное и должно было вскорости нагрянуть. Лишней вони в этом случае не хочется даже химикам. И был старший лейтенант снят с дежурства, и вернулся к своим подчиненным, и был вместе с ними поднят по тревоге, и отправлен куда подальше, лишь бы с глаз долой - в бо-ольшой учебный марш по пересеченной местности. С полной выкладкой. Опять-таки, на все три дня, чтобы на глаза более не попадался.
А трое химиков без особой радости окунулись в неповторимую и густую атмосферу большого армейского подсобного хозяйства. То есть не самого большого, какое в нашей армии вообще бывает - в ней, если кто не знает, до сих пор кое-где целые военные колхозы встречаются. Нет, в Шиханах все было гораздо скромнее. Подсобка была ранга этак дивизионного, не больше. То есть свиноферма своя, коровок несколько, садик с ягодничком, огородик с разной зеленью, пара тепличек… ну, побольше, побольше, но и не пара гектарчиков этих тепличек, однозначно. Все это, как уж повелось в наши не самые развеселые времена, было построено давно и с тех пор пришло в некоторое запустение, но не слишком большое и тяжкое. Все-таки объект известный, на него и начальственный глаз чаще заглядывает, и иностранцы иной раз приедут… да еще и привезут с собой толстенький кошелечек, чтобы этот объект не сильно напрягался и не перевыполнял план по обеспечению работой ихних, иностранных, войск химзащиты.
В общем, приличное было хозяйство. Поприличнее даже, чем фермы того же до слез родимого Чернодырья. И с хозяином повезло. Заведовал местной подсобкой толстенький и почти пожилой старший прапорщик с простой русской фамилией Иванов. Лысоватый, широкий в плечах, он вовсе не желал допускать посторонних в свои бережно охраняемые владения. Однако - приказ есть приказ! - пришлось встретить троих разгильдяев, да еще и неизвестно откуда занесенных недобрым армейским ветром в химическую столицу. Как и каждый коренной столичный житель, старший прапорщик недолюбливал всякую пришлую лимиту и прочих понаехавших гостей.
- Значит, так, - хмуро оглядел он пришельцев из беззаконного мира, простирающегося за внешним периметром. - В теплицу не ходить, еще помнете чего, я уж не говорю, что жрать начнете. Увижу в саду - подстрелю на месте. Для начала мелкой дробью, потом картечью. Понятно? То же самое насчет огорода. Мне тут приказали вас в свинарник загнать, но я по рожам вижу, что все не деревенские, так что стадом я рисковать не буду.
- Обижаете, товарищ прапорщик, - прогудел Простаков. - Какой же я городской, ежели я вовсе в тайге вырос? И свиней мы не впервой видим…
- Ага, не впервой! - подскочил Иванов. - И всех на мушке, да?! Знаю я вас, охотничков… Вон, тут рядом деревенька есть, Ключи называется, так они уже не знают, чего еще придумать, чтобы таких раздолбаев у себя не видеть! То клубнику вытопчут, то огород обдерут, а теперь вообще коровы пропадать начали! Знаю я вас, волков двуногих! Это первое. А второе - запомните и не забывайте: я не прапорщик. Я - раз и навсегда, чтобы потом не повторялось, - СТАРШИЙ прапорщик! Только так, и никак иначе! Поняли? Нет, я вас спрашиваю?!
- Понятно, чего уж тут не понять… товарищ старший прапорщик, - за всех откликнулся все тот же Простаков. - Ну, а куда нам ходить-то можно? И чего тут делать нужно?
Почти минуту старший прапорщик пребывал в горестных и молчаливых раздумьях. Потом махнул рукой и принял решение.
- Вот так всегда - они понаедут, а у тебя хозяйство цинковым корытом накрывается… В общем, слушайте сюда. Свинки, если вы еще не знаете, не только кушают, но и куда-то это все из себя девать должны. Из-под них выгребать - это дело тонкое, нежности требует и умения, опять-таки, это я вам не доверю. А вот то, что мои работяги повыгребают, попадает в ямку - она за свинарничком, найдете, не ошибетесь. Вообще-то я завсегда все это дело оставляю на годик полежать и потом на грядочки раскладываю, но сейчас, мать ему в печенку, приезжает кто-то особенно важный. И меня, значит, просто обязали все добро ликвидировать, чтобы и следа не было.
Ну, старое-то у меня в ямках прикопано, и обойдется им это дело, а вот этого года все, как можно понять, открытое. На месте присыпать не выйдет, потому как все там еще жидковатое, и получится болото. Не приведи господь, проходящее начальство не туда свернет, это ж потом тягач вызывать придется, чтобы вытянуть, а мне помпотех его солярку до Нового года поминать будет. Поэтому сделаем мы так… - Иванов снова призадумался, вздохнул и продолжил: - Тут у меня за хозяйством рощица, а за ней, значит, полигон краем выходит. Угол глухой, с вышки не видно, поэтому сюды отродясь мало кто заглядывал. Так что роете вы там ямочку, где я вам покажу… От же черт, вручную не успеете, много надо… Ладно, подпрягу я вам трактор в помощь, он у меня с ковшом. Так вот, а когда ямка вырыта, в нее надо будет из старой ямки все переместить. Бадейкой начерпаете, на тележечку - и покатили, тут недалеко. Денька за два как раз управитесь, засыпем это все, задернуем, и не видно будет, а на тот год я как раз все и откопаю. Ясна вам боевая задача?
***
Задерганный и сонный капитан с «молниями» связиста долго переводил взгляд с арестантов на конвой, явно не понимая, кого из них ему прислали на подмогу. Два здоровенных «шкафа» с автоматами и офицер с пистолетом привели троих мятых бойцов, из которых один явно выглядел непригодным для земляных работ. Вглядевшись, связист отметил красный цвет берета на начальнике караула… и через секунду чуть не потерял сознание, сообразив, кто именно носит такие головные уборы.
- Это вы откуда их привели? - наконец смог выговорить он. - Из дисбата?
- С местной «губы», - ухмыльнулся начкар. - Все, что было.
- Ладно. - Капитан несколько пришел в себя и еще раз критически осмотрел пополнение. - Значит, так. Где-то перемкнуло кабель, по которому нас посылают на хрен с самого верха. Рота связи сейчас в полном составе ищет, где именно, и вы к ней присоединяетесь. Сейчас я вас отвезу на ваше место, там большого ума не надо: всего-то докопаться до этого самого кабеля и начать аккуратненько рыть вдоль него, там где-то должна быть соединительная муфта. Метров пять туда-сюда, не больше. Как найдете, сообщаете мне, я присылаю своих гавриков с аппаратурой, они все проверяют. Если нашли - так же аккуратненько все закапываете и отправляетесь спать.
- А если не нашли? - поинтересовался самый мелкий из арестантов.
- Тогда ищем следующее соединение. Когда будете копать, не забудьте присоединиться к нашим тихим и теплым молитвам, которыми сейчас вся рота поминает души проектировщиков этой системы и всех их родственников заодно.
- Это какие же молитвы? - старлей чуть сдвинул вперед свой берет и звучно почесал затылок.
- Вот вы подумайте, что муфты можно было, как у людей, в колодцах делать, а не зарывать для полной секретности, - тогда поймете. Так, дальше: из землеройной техники могу выделить два агрегата БСЛ-120 и один ЛПК-1,5-20.
- А это что такое? - заинтересовался арестант с лычками ефрейтора на плечах. - Может, мы с управлением-то не справимся?
- Справишься, справишься, - подбодрил его начальник караула. - Уж на БСЛ точно управление простое, всего одна ручка. Что, ни разу с большой совковой лопатой не работал?
- Работал, - несколько увял ефрейтор. - А почему «сто двадцать»?
- Длина с черенком в сантиметрах, - пояснил капитан. - ЛПК, соответственно, лом пожарный, красный, полтора метра, двадцать килограмм. Ну, красного не гарантирую, зато по размеру - даже чуть больше получается! Справитесь, я думаю. Копать будете не до обеда, а пока нужно, так что сачковать - не в ваших интересах. Не найдем до завтра - будете пупок корчить сутки, потребуется - и больше.
- У нас в батальоне и то экскаватор был, - негромко проворчал самый высокий из будущих землекопов. - А тут такое хозяйство здоровенное, и тоже вон что придумали - БСЛ, ЛПК…
- Это точно, лучше ничего не придумали. - Связист зажмурился, потер переносицу и чуть потряс головой. - Я, конечно, могу сейчас из парка экскаватор пригнать, только кто потом расплачиваться будет, если ковшом мою ниточку окончательно порвет? А так все будет тихо, аккуратно, главное, ломом слишком уж сильно не долбите, пока не поймете, что там попалось. А лопатой - как хотите, ничего ему не будет. Лопатку он выдержит, там проводок-то бронированный.
- И еще вопрос, товарищ капитан. - Носитель красного берета оглянулся на своих автоматчиков, потом строго взглянул на порученных его хлопотам нарушителей армейского закона. - Как там, на месте, с освещением? Ночь все-таки, не положено без освещения арестованных выводить.
- Ну что я, не понимаю, что ли? - Капитан возмутился вполне серьезно. - Старлей, ты за кого меня принимаешь, а? Я все-таки в армии на-амного побольше твоего и устав выучил, когда ты еще не то что без портянок - без порток ходил! Под стол пешком! Не было бы света - я бы своих поставил, они и на ощупь сообразят, что и как, а вы еще натворите чего… Там место рядом с нашей главной дорогой, а на ней фонари, между прочим, горят. Не то чтобы часто, но вам вполне хватит. Как я помню, вы там чуть ли не под самым столбом рыть будете, так что света будет - как у хирурга на столе. Еще вопросы есть? Нет? Тогда выходите и грузитесь, там сейчас «ЗИЛ-131» подъехать должен. Как сядете, скажите водителю, чтобы погудел, мне тут еще надо прозвониться…
И в самом деле, света оказалось вполне достаточно. Вот только под самым фонарем все время работать не получилось. До кабеля добрались всего-то через полчаса: что такое полтора метра земли, если потом можно будет выспаться?! Вот дальше интерес начал быстро уменьшаться. Чем длиннее становилась канава, тем меньше его оставалось, этого интереса.
Вначале Валетову приходилось совсем легко. Работу ему дали вполне по силам: подгребать вынутый из ямы грунт и перекладывать подальше, чтобы не сыпался обратно, заодно подавать фляги упарившимся друзьям и вообще стоять на подхвате. Потом выяснилось, что ночные фонари не только светят, но и греют не хуже полуденного солнышка. Первым задымился, как прорубь на морозе, Резинкин. Через два метра, не найдя желанной муфты, скинул камуфляж с вспотевшей спины и Простаков. На третьем метре он сдался и вылез на перекур.
- Не, до утра мы отсюда точно не уйдем, - хрипло вздохнул он.
- А потом еще приедет этот капитан и заявит, что мы вообще не на том месте, а надо было метров на сто в любую сторону, - изрек мрачное пророчество Резинкин.
- Накаркаешь. - Простаков суеверно сплюнул через левое плечо и постучал по черенку лежавшей рядом лопаты.
- Кстати, даже если найдем, это еще не все, - напомнил Валетов. - Может, не на этом участке у них замкнуло, так что будем…
- Слушай, ты бы поработал, пока мы отдыхаем, - устало посоветовал Резинкин. - Глядишь, быстрее дело пойдет, а то мало ли что - может, еще в другом месте ковыряться надо. Вон, бери «карандашик» и подолби немножко над кабелем, а мы потом подберем.
- Да ты что! - ужаснулся Фрол, глядя на лом, как осужденный - на топор палача. - Он же больше меня!
- Это в длину, а по весу ты на-амного тяжелее! - успокоил друга Простаков. - Раза в два, наверное, а то и все три. Так что давай, давай, не отлынивай.
Под внимательными взглядами товарищей-палачей Валетову пришлось спускаться в траншею и брать в руки такой непривычный инструмент. Первые удары показались не очень тяжелыми, но достаточно неудобными. Потом неудобство значительно возросло. Впрочем, и проклятый лом начал тяжелеть. Фрол даже посмотрел на его кончик - не налипает ли чего? Нет, земля была сухой и пыльной, жало при желтоватом свете фонаря блестело, как золотая коронка в пасти уркагана. - Сачкуем? - раздался над головой насмешливый голос старлея Волкова. - Маши, маши, развивай мускулатуру. Что-то ты у нас хиленький. Как тебя только в армию призвали? Надо было перед этим год откармливать… Или денег не хватило отмазаться?
- Я сам попросился, - проворчал Валетов, ковыряясь ненавистной железякой в плотном, спрессованном и засохшем до каменной твердости суглинке.
- Ну-у, раз такой герой, тогда конечно, - покивал головой Волков. - Тогда давай, руби веселей! Раз сам напросился, тебе такое развлечение в радость должно быть. Или ты пострелять хотел? Тогда тебе надо было в танкисты проситься, с твоим ростом - самое то, что им нужно. Правда, «карандашик» и у них на вооружении. А еще кувалда и много чего такого же. Один снаряд пуд весит, в танке сорок штук - никакого тренажера не нужно. Ну, чего застыл? Не вижу радостной улыбки!
- Инструмент неудобный, товарищ старший лейтенант. - Валетов обиделся, но пытался не подать вида. «С твоим ростом», надо же! Сам-то, можно подумать, великан - у любого в своем взводе под рукой пробежать может и берет не потерять… И как только его в спецназ взяли, такого злобного карлика? - И не по росту, и в руках скользит. Видите, какая железка гладкая? Тут хотя бы рукавицы нужны. И по правилам они положены, кстати!
- Скользит, говоришь? - Старлей ухватил лом за торчащий из ямы конец и легко, без усилия выдернул. Подкинул в одной руке, присмотрелся. - Точно, гладкий. Знаешь почему? Потому как поколения, многие поколения российских солдат его отполировали, и причем, заметь, без всяких рукавиц. Ничего, сейчас я тебе помогу. Ты, кажись, сантиметров на пять пониже будешь?
Спецназовец примерился, ткнул ломом в землю. Перехватил чуть пониже, удовлетворенно кивнул. Приподнял инструмент на уровень груди, напрягся. Послышался жуткий скрип, и толстый стальной стержень начал сгибаться, сгибаться… В разинутый рот Валетова полетели мелкие крошки окалины, но он этого не замечал. Он смотрел, как низенький старлей завязывает точно в выбранном месте изящный узелок.
- Вот, теперь скользить будет меньше. - Волков все-таки слегка запыхался, но рука не дрожала. - Давай работай, не сачкуй! Думаешь, нам тут ночевать много радости?
Потрясенный Фрол ухватил орудие труда и начал вгрызаться в Приволжскую возвышенность. Действительно, работать стало намного удобнее. Настолько удобно, что Валетов не выпускал лом из рук даже тогда, когда у него попробовали его отобрать отдохнувшие приятели. Он долбил и долбил, рушил и подковыривал, выбивал из земли облака пыли и потоки сыпучего грунта, прерываясь только на то короткое время, которое требовалось Простакову на пару взмахов лопаты.
Они прокопали почти десять метров и ничего не нашли. Подъехал капитан-связист, предложил повести траншею в противоположном направлении. Простаков вяло попробовал возразить, но Валетов молча подхватил «карандашик» и начал долбить с каким-то мрачным фанатизмом, словно оголодавший дятел. Не напрасны были его труды - не прошло и получаса, как на ржавой витой броне обозначилось отчетливое вздутие. Осторожный скрежет лопаты - и показались ошметки старой изоленты.
- Она самая, муфта! - радостно подтвердил Волков. Кивнул одному из своих бойцов, тот умчался в ночь, придерживая локтем автомат. - Пока проверят, у вас законный отдых. Разрешаю прилечь на травке. Если что, разбудим.
Никаких возражений не последовало. Резинкин тут же свернулся калачиком, Простаков рухнул, раскинув руки. Валетов долго возился, но все-таки пристроился и уснул, обвившись вокруг лома, который он так и не выпустил из рук.
Проснулся Валетов от того, что поднявшееся над холмами солнце принялось щекотать ему лицо теплыми лучами.
- Доброе утро! - услышал он и повернул голову на звук. Рядом сидел старший лейтенант Волков и сосредоточенно протирал ботинки пучком травы. Чуть подальше махали лопатами Простаков и Резинкин, закидывая землей вырытую ночью траншею.
- Доброе утро, товарищ старший лейтенант! - Валетов вскочил на ноги. Что-то беспокоило, чего-то ему не хватало. Наконец вспомнил, чего именно, нагнулся, поднял лом и бережно стер с него капли росы. Потом еще и рукавом просушил: не дай бог, заржавеет… - Как вы думаете, разрешат мне этот «карандашик» с собой забрать?
- А зачем он тебе? - хмыкнул старлей и на мгновение оторвался от чистки обуви. - Что, удобный инструмент вышел? Как раз по руке?
- И это тоже, - согласился Фрол. - Вообще-то я его думал на память оставить. Сувенир, понимаете ли, на память о Шиханах, к дембельскому альбому дополнение. Вот буду кому рассказывать о нынешней ночи - не поверят ведь, а так - я им доказательство под нос!
- Заодно сказав, что это ты сам завязал? - уточнил Волков и вырвал новый пучок полыни.
- Нет, это перебор будет, - задумчиво ответил Валетов. - Еще попросят второй узелок завязать… Товарищ старший лейтенант, а дальше мы куда? Чего тут связисты нашли?
- Да ничего не нашли, но все исправили. Так что приказано все засыпать, травку на место повтыкать - и можно обратно на «губу» отправляться. Вот, кстати, как раз тебе задание по росту и силе: провести маскировку на месте земляных работ. А то, знаешь, тут начальство ездить будет, увидит, что все перекопано, начнет интересоваться отдельными недостатками… Кому это надо? Взгляд высшего командования должен скользить по местности без задержек, плавно и не задумываясь. Так что вставай, поднимайся, рабочий народ. Утаптываешь закопанное до общего уровня, потом украшаешь, не нарушая общего рисунка окрестностей. Траву для маскировки дергать с умом, чтобы проплешин не было, понял?
- Это-то как раз понятно, я другого не понял, товарищ старший лейтенант. Как это - ничего не нашли, но все исправили?
- Да как всегда у нас бывает. - Волков пожал плечами. - Разобрали, прозвонили, ничего не нашли, собрали, все заработало. Где что было - неясно, но все прошло. Запомни, солдат: сборка-разборка - уже половина ремонта! А теперь пошел, пошел, работай, не то на завтрак опоздаем. Нам до восьми надо отсюда исчезнуть.
И они успели бы до восьми, но начальство в этот день проснулось пораньше и встало не с той ноги. А может, и специально решило нагрянуть пораньше, пока подчиненные спросонок соображают похуже и не могут объяснить ничего из того, в чем они не виноваты. Тоже, если вдуматься, подвиг ревизора. В общем, когда на дорогу выскочила кавалькада из пары «Волг» в сопровождении свиты почтительно отставших «уазиков», арестанты как раз втыкали последние травинки и насыпали на свежевскопанную землю последние горсточки серой пыли.
Скорость кортежа оказалась недостаточной для того, чтобы скрючившиеся пятнистые фигурки просто мелькнули за стеклом непременной частью пейзажа. А может быть, глаза настрадавшегося от этих бойцов генерал-лейтенанта Лычко реагировали на них совершенно автоматически, рефлекторно, и не могли пропустить сигнал о приближающихся неприятностях. Так или иначе, но скрипнули тормоза, и проскочившая было мимо «Волга» замерла на асфальте, нервно покачивая антенкой на крыше. Торопливо начали тормозить и выворачивать в стороны и все остальные. Как ни странно, никто даже краску друг другу не ободрал.
- Так, это кто у нас тут? - Знакомая фигура с широкими алыми лампасами на брюках шагнула через бордюр. - Кто здесь командует?
- Старший лейтенант Волков, внутренние войска, спецназ, - лениво повернулся к генералу разведчик. Тянуться перед большим начальством он не то чтобы не умел, но категорически не желал. Особенно если это начальство, что ни говори, было совсем из другого министерства. - Вывели заключенных с гауптвахты на работы, обеспечиваем охрану.
- Ага, ага, значит, уже обычного караула для них не хватает?! Отлично! Ну-ка, постройте мне их!
Химики обреченно, словно на расстрел, встали плечом к плечу.
- Уже на «губе», значит? - радостно спросил Лычко и энергично потер ладони. Протянул, будто пробуя слово на вкус: - На «гу-у-бе-э»… Самое место, самое вам тут и место! И чем это вы тут заняты? За травкой ухаживаете? Пальчиками еле шевелите? Только проснулись, а уже устали?!
- Я его сейчас убью, - еле слышно простонал Валетов. - Прямо ломом, и промеж ушей… Я не могу, Витек, я хочу этого кайфа, как… как…
- Не надо, - точно так же почти бесшумно выдохнул Резинкин. - Тогда точно лом отберут. Оно того не стоит.
- Значит, так, старлей, - продолжал свою радостно-гневную речь генерал Лычко. - Чтобы этих троих я больше не видел. Кроме одного случая: если мне захочется заехать на здешнюю подсобку. Так и доложите, что я лично приказал перевести их в свинарник. И не за хрюшками, не дай бог, ухаживать, а дерьмо таскать! Поняли - на дерьмо их отправить! В говне купаться! А вы, старлей, лично проследите, чтобы они не слишком часто выныривали, вам понятно?
- Не положено, товарищ генерал-лейтенант, - все так же лениво отозвался Волков.
- Че-го-о?! - Лычко потряс головой, потом удивленно оглянулся на вышедшую из машин свиту. Увидел на их лицах выражение полного охренения и понял, что ему не послышалось. - Старлей… Нет, лейтенант, ты не понял, что я тебе приказал?!
- Понял, товарищ генерал… лейтенант, - с хорошо заметной паузой в звании ответил командир разведчиков. - Но приказ выполнить не могу. Не имею права. Я начальник караула. Вот сейчас они у меня на «губе» единственные, а если через час туда еще кого-нибудь приведут? Так что назначу кого-нибудь за ними приглядывать, и все. Вы уж извините, - добавил Волков с ухмылкой. С той ухмылкой, которую частенько называют «убийственной». На этот раз она чуть не стала таковой: сначала лицо генерала Лычко побагровело, потом резко побледнело, и он пошатнулся. Тут же подскочили два лейтенантика в чистенькой и отутюженной форме, поддержали его под руки. Рот у генерала то широко раскрывался, то резко захлопывался - зрелище, знакомое любому, кому случалось поймать карася и полюбоваться, как он пытается дышать таким неподходящим для рыб воздухом. Воздух секретного объекта, похоже, был весьма вреден для генеральского здоровья.
- Да я тебя… Сгною… - Лычко все-таки сумел отдышаться, но заботиться о своем уставшем сердце не желал. - Ты у меня… В этом дерьме… Утонешь… Вместе с ними! Понял? Не слышу ответа… Товарищ младший лейтенант!
Волков не торопясь покосился сначала на один погон, потом на другой. Для верности пересчитал звездочки на ощупь, убедился, что все на месте, и только после этого снизошел до ответа.
- Товарищ прапорщик, у вас что, со зрением плохо? Так я вам подскажу, где хорошие очки достать можно. А то и контактные линзы заказать - они, говорят, для военной службы удобнее!
Отутюженные адъютанты подхватили обмякшее тело и поволокли к «Волге». На место павшего генерала Лычко тут же выскочил другой генерал - несколько пошире в плечах и в талии, но всего с одной большой звездочкой на каждом погоне.
- Да вы… Лейтенант, вы как разговариваете со старшим по званию! Под трибунал захотели? Или в Чечню?
- Простите, гражданин генерал-майор… Да что вы все такие нервные, а? Вот были бы вы генерал МВД - тогда точно «товарищ»… - Старлей снял свой неизменный берет, аккуратно отряхнул, расправил и водрузил на полагающееся место. - Так вот, будете ненароком в Чечне - меня не забудьте пригласить, я вам интересные места покажу. Мы там много где побывали… Нам скоро обратно, так что милости просим, приезжайте к нам! А пока - разрешите продолжать дежурство? Вы уж не откажите в любезности, а то, сами знаете: караул - дело святое, часовой - лицо неприкосновенное, и все такое… А вы нам мешаете арестантов охранять. Может, вы им решили помочь бежать, а?
При этих словах сонно переминавшиеся за спиной командира разведчики напряглись, подобрались и положили руки на ремни автоматов. Генерал оценил размеры часовых, выражение их лиц и благоразумно решил не обострять ситуацию.
- Продолжайте, - кивнул он, махнул рукой к фуражке и развернулся, чтобы идти к машине. Дождавшись, пока все сопровождающие наперегонки двинутся к дверцам, он обернулся и негромко добавил: - Да, и еще, старлей… Зря вы с Лычко задрались, он злопамятный. А в Чечне я уже был, еще в первую войну. И зря вы так, честное слово. Я все понимаю, но… В общем, благодарю за службу!
- Служу Отечеству! - так же негромко отозвался Волков и четко откозырял. Автоматчики шумно вздохнули и расслабились. Уже вслед удаляющейся колонне начальственных машин старлей шумно вздохнул и пробормотал: - Вот такие нынче у нас проверки на дорогах! Ладно, химики, рассказывайте: за что вас так не любит этот… генерал с лычками. Что вы ему сделали и с чего это его так на говне заклинило?
- Да вот потому и… - начал было Валетов и замолчал. В конце концов, все случилось на международных учениях и вполне могло быть военной тайной. У нас, как водится, все секреты иностранцы и без того знают, а своим рассказывать не положено. Знакомиться ближе с ведомством майора Сытина у Фрола не было ни малейшего желания.
- Ладно, чего там, - вклинился менее благоразумный и предусмотрительный Простаков. - Дело-то житейское… То есть армейское… В общем, мы его в этом говне искупали. И его, и какую-то делегацию.
- Это надо уметь! - искренне восхитился Волков. - Ну-ка, давай подробно! Мне ваш командир что-то такое говорил, но времени расспросить не было! Давай, давай, не стесняйся! Спешить нам теперь некуда.
***
И в самом деле, спешить им было некуда. Никуда от них не делся и свинарник - то есть от химиков он никуда не делся, караул на гауптвахте сменили в тот же день. И суток не отдежурил Волков со своими орлами-разведчиками. Вообще-то дело это неслыханное, а в других обстоятельствах и вообще за ЧП сошло бы - менять вполне боеспособный караул, не дожидаясь вечернего развода. Однако желание начальника - закон для подчиненного, а оклемавшийся генерал Лычко высказывал свои пожелания местному командованию очень громко и вполне однозначно. Опять-таки, в другое время командование секретного объекта могло бы и ответно послать любое начальство, кроме своего непосредственного, но штука в том, что как раз это непосредственное и должно было вскорости нагрянуть. Лишней вони в этом случае не хочется даже химикам. И был старший лейтенант снят с дежурства, и вернулся к своим подчиненным, и был вместе с ними поднят по тревоге, и отправлен куда подальше, лишь бы с глаз долой - в бо-ольшой учебный марш по пересеченной местности. С полной выкладкой. Опять-таки, на все три дня, чтобы на глаза более не попадался.
А трое химиков без особой радости окунулись в неповторимую и густую атмосферу большого армейского подсобного хозяйства. То есть не самого большого, какое в нашей армии вообще бывает - в ней, если кто не знает, до сих пор кое-где целые военные колхозы встречаются. Нет, в Шиханах все было гораздо скромнее. Подсобка была ранга этак дивизионного, не больше. То есть свиноферма своя, коровок несколько, садик с ягодничком, огородик с разной зеленью, пара тепличек… ну, побольше, побольше, но и не пара гектарчиков этих тепличек, однозначно. Все это, как уж повелось в наши не самые развеселые времена, было построено давно и с тех пор пришло в некоторое запустение, но не слишком большое и тяжкое. Все-таки объект известный, на него и начальственный глаз чаще заглядывает, и иностранцы иной раз приедут… да еще и привезут с собой толстенький кошелечек, чтобы этот объект не сильно напрягался и не перевыполнял план по обеспечению работой ихних, иностранных, войск химзащиты.
В общем, приличное было хозяйство. Поприличнее даже, чем фермы того же до слез родимого Чернодырья. И с хозяином повезло. Заведовал местной подсобкой толстенький и почти пожилой старший прапорщик с простой русской фамилией Иванов. Лысоватый, широкий в плечах, он вовсе не желал допускать посторонних в свои бережно охраняемые владения. Однако - приказ есть приказ! - пришлось встретить троих разгильдяев, да еще и неизвестно откуда занесенных недобрым армейским ветром в химическую столицу. Как и каждый коренной столичный житель, старший прапорщик недолюбливал всякую пришлую лимиту и прочих понаехавших гостей.
- Значит, так, - хмуро оглядел он пришельцев из беззаконного мира, простирающегося за внешним периметром. - В теплицу не ходить, еще помнете чего, я уж не говорю, что жрать начнете. Увижу в саду - подстрелю на месте. Для начала мелкой дробью, потом картечью. Понятно? То же самое насчет огорода. Мне тут приказали вас в свинарник загнать, но я по рожам вижу, что все не деревенские, так что стадом я рисковать не буду.
- Обижаете, товарищ прапорщик, - прогудел Простаков. - Какой же я городской, ежели я вовсе в тайге вырос? И свиней мы не впервой видим…
- Ага, не впервой! - подскочил Иванов. - И всех на мушке, да?! Знаю я вас, охотничков… Вон, тут рядом деревенька есть, Ключи называется, так они уже не знают, чего еще придумать, чтобы таких раздолбаев у себя не видеть! То клубнику вытопчут, то огород обдерут, а теперь вообще коровы пропадать начали! Знаю я вас, волков двуногих! Это первое. А второе - запомните и не забывайте: я не прапорщик. Я - раз и навсегда, чтобы потом не повторялось, - СТАРШИЙ прапорщик! Только так, и никак иначе! Поняли? Нет, я вас спрашиваю?!
- Понятно, чего уж тут не понять… товарищ старший прапорщик, - за всех откликнулся все тот же Простаков. - Ну, а куда нам ходить-то можно? И чего тут делать нужно?
Почти минуту старший прапорщик пребывал в горестных и молчаливых раздумьях. Потом махнул рукой и принял решение.
- Вот так всегда - они понаедут, а у тебя хозяйство цинковым корытом накрывается… В общем, слушайте сюда. Свинки, если вы еще не знаете, не только кушают, но и куда-то это все из себя девать должны. Из-под них выгребать - это дело тонкое, нежности требует и умения, опять-таки, это я вам не доверю. А вот то, что мои работяги повыгребают, попадает в ямку - она за свинарничком, найдете, не ошибетесь. Вообще-то я завсегда все это дело оставляю на годик полежать и потом на грядочки раскладываю, но сейчас, мать ему в печенку, приезжает кто-то особенно важный. И меня, значит, просто обязали все добро ликвидировать, чтобы и следа не было.
Ну, старое-то у меня в ямках прикопано, и обойдется им это дело, а вот этого года все, как можно понять, открытое. На месте присыпать не выйдет, потому как все там еще жидковатое, и получится болото. Не приведи господь, проходящее начальство не туда свернет, это ж потом тягач вызывать придется, чтобы вытянуть, а мне помпотех его солярку до Нового года поминать будет. Поэтому сделаем мы так… - Иванов снова призадумался, вздохнул и продолжил: - Тут у меня за хозяйством рощица, а за ней, значит, полигон краем выходит. Угол глухой, с вышки не видно, поэтому сюды отродясь мало кто заглядывал. Так что роете вы там ямочку, где я вам покажу… От же черт, вручную не успеете, много надо… Ладно, подпрягу я вам трактор в помощь, он у меня с ковшом. Так вот, а когда ямка вырыта, в нее надо будет из старой ямки все переместить. Бадейкой начерпаете, на тележечку - и покатили, тут недалеко. Денька за два как раз управитесь, засыпем это все, задернуем, и не видно будет, а на тот год я как раз все и откопаю. Ясна вам боевая задача?