Заметив высокую крепкую грушу, росшую недалеко от забора, Танин направился к ней. Забравшись по стволу на высоту двух метров, он оттолкнулся и, пролетев несколько шагов, повис на вершине забора. Оглянувшись, не видно ли охранников, он подтянулся, закинул ногу на забор и замер на его вершине. Еще раз убедившись, что его никто не видит, мягко приземлился с внешней стороны.
Лиза встретила его радостной улыбкой, в которую, однако, закралась тень обиды.
– Где ты пропадаешь?
– Сделай, пожалуйста, кофе. – С пофигистской улыбкой на устах Китаец продефилировал в свой кабинет.
– Тебе звонила некая Юлия. – Лиза внедрилась в кабинет и застыла недалеко от двери, всем своим видом выражая неудовольствие.
– И что ей нужно? – невозмутимо спросил Китаец, садясь за стол и доставая из тумбы пузатую рюмку и початую бутылку коньяка, до боли знакомые Лизе.
– Обещала перезвонить, – стараясь выглядеть как можно более равнодушной и эмансипированной, сказала Лиза. – Я звонила Мамусе, по твоей просьбе, – холодно подчеркнула она, – его не будет еще два дня. Он срочно уехал к тетке жены на похороны.
– Вот как? Печально... – Китаец задумался. – Спасибо.
– По-моему, твоя новая знакомая немного свихнутая, все время заикалась...
– Может, от волнения? – Китаец плеснул себе в рюмку коньяка. – Тебе не предлагаю... – Он лукаво посмотрел на Лизу.
– И правильно делаешь, – надула она свои очаровательные губки.
– Больше Юля ничего не говорила? – уточнил он.
– Нет – наверное, действительно сильно волновалась, – ехидно улыбнулась Лиза, – умеешь ты, Танин, пробуждать в женщинах волнение!
Китаец молча усмехнулся.
– Я не говорил тебе, что эта кофточка тебе очень к лицу, – мягко улыбнулся он, сменив тему.
– Подлизываешься? – насмешливо посмотрела на него Лиза.
– Правда, чрезмерно открыта на спине, а так... – Он поднес рюмку к губам и сделал небольшой глоток.
– А на груди, ты не находишь? – Лиза хитро сощурила глаза.
– На груди – самый раз, – он осушил рюмку, – но главное – цвет! Синий-синий, как твои глаза.
– Танин, не искушай без нужды, – засмеялась Лиза.
– Я, между прочим, просил тебя приготовить кофе. Хотя мне не мешает позавтракать более плотно.
– Сходить за устрицами? – пошутила Лиза.
– За люля-кебабом. – Танин пошарил в кармане и выложил на стол пятисотку. – Себе тоже чего-нибудь купи, а то, боюсь, юбка перестанет так плотно облегать твои... – Он опустил глаза до уровня Лизиных бедер.
– О_кей, начальник. – Лиза беззаботным жестом взяла деньги и, весело подморгнув Китайцу, вышла из кабинета.
Не успела за ней захлопнуться входная дверь, как залитую солнцем тишину кабинета спугнула настойчивая телефонная трель. Китаец поднял трубку.
– Танин слушает.
– Привет, это Юля, – как-то робко произнесла его вчерашняя знакомая, – мне нужно с тобой срочно поговорить.
– Что-нибудь случилось? – насторожился Китаец.
– Нет, просто вспомнила кое-что. По телефону неудобно, – натянуто проговорила она. – Я съехала от подруги.
– И где же ты сейчас?
– В одной развалюхе, на краю города. Звоню тебе из магазина – попросила директора об услуге... – Юля замялась. – Я дам тебе адрес. О Березиной речке слыхал? Остановку кокуринской электрички знаешь?
– Ну, допустим...
– Ты не хочешь встречаться со мной? – упавшим голосом спросила она.
– То, что ты мне хочешь сообщить, действительно важно? – осведомился Танин, наливая себе новые пятьдесят граммов коньяка.
– Да, – твердо произнесла Юля, – ты приедешь?
– Мы остановились на остановке электрички, – скаламбурил он, – дальше что?
– Почему ты разговариваешь со мной в таком тоне? – едва не всхлипнула Юля.
– Прости, просто я как следует не отдохнул. Итак, Березина речка...
– От перрона нужно немного пройти по направлению движения электрички, до колонки. Там свернуть налево. После поворота третий дом. Номер двадцать четыре. Понял?
– Угу. – Китаец вылил содержимое рюмки в рот. – Почему ты переселилась?
– Ночью Нелли звонил Таксист. Я испугалась... Что, если он будет караулить меня у ее дома? Утром я съехала. Тут я в большей безопасности. Не представляю, что он сделает со мной, если найдет... – Юлин голос дрогнул.
– Не волнуйся, я приеду. Ты одна в доме?
– Это дом моей тетки по матери. Она на работе.
– Хорошо. Через час жди.
Повесив трубку, Китаец спрятал бутылку с рюмкой в стол и, поднявшись с кресла, направился к двери. В приемной он столкнулся с запыхавшейся Лизой.
– Ты куда? – крикнула в отчаянии она.
– По делу, неотложному.
– А это? – Она показала глазами на небольшой бумажный пакет, который держала в руках.
– Некогда. – Китаец покинул контору.
У машины его нагнала Лиза. Она впихнула ему пакет с едой и с гордо поднятой головой, не оглядываясь, вернулась в помещение.
– Спасибо, – бросил ей вдогонку Китаец, захлопывая за собой дверцу джипа.
Взревел двигатель, и «Массо» резко стартанул, царапая шинами нагретый асфальт. Перед тем как поехать на Березину речку, Китаец решил все-таки заглянуть на квартиру Нелли. Дом располагался недалеко от Ильинской площади. Вчера он проводил Юлю до квартиры, поэтому ему не надо было расспрашивать соседей.
Поднявшись на третий этаж, он позвонил и приложил ухо к двери. Внутри не было слышно никакого шевеления, только играла музыка, по окончании которой прозвучали позывные «Европы-плюс». Под ногами валялись два окурка.
Китаец еще раз надавил на кнопку звонка. Снова никакого ответа.
Он пожал плечами и стал спускаться.
Забравшись в джип, Танин еще некоторое время неведомо чего подождал и тронул машину с места. Теперь он направлялся в Заводской район. Он «предвосхищал» клубы «заводской» пыли, унылые серые здания пятиэтажек, составлявших ландшафт этой полупроизводственной-полужилой зоны, помятые лица местных алкашей и смурные физиономии женщин пенсионного возраста, озабоченных садами и огородами.
Не доезжая авиазавода, он вывернул на широкую трассу, идущую параллельно рельсам, и прибавил скорость.
По обеим сторонам от дороги тянулись пожухло-пыльные заросли бурьяна. Где-то неподалеку дребезжал трамвай. Поверх бурьяновых джунглей глаз Китайца ловил убегающие назад черные козырьки остановок.
Вскоре трасса поравнялась с трамвайной линией, а железнодорожное полотно, наоборот, спряталось в бурьян. Через двадцать минут езды Китаец увидел вышеозначенную платформу.
Глава 13
Глава 14
* * *
Довольный проделанной работой, Китаец стал спускаться с холма. Он без происшествий добрался до машины и, сев за руль, закурил. Потом нажал на педаль акселератора и через пару минут выехал на трассу. Солнце шлифовало асфальт с удесятеренной силой. К своему удивлению, недалеко от въезда в город Китаец попал в пробку. Проскучав полчаса в автомобильной очереди, он пересек границу города и прямиком направился в контору.Лиза встретила его радостной улыбкой, в которую, однако, закралась тень обиды.
– Где ты пропадаешь?
– Сделай, пожалуйста, кофе. – С пофигистской улыбкой на устах Китаец продефилировал в свой кабинет.
– Тебе звонила некая Юлия. – Лиза внедрилась в кабинет и застыла недалеко от двери, всем своим видом выражая неудовольствие.
– И что ей нужно? – невозмутимо спросил Китаец, садясь за стол и доставая из тумбы пузатую рюмку и початую бутылку коньяка, до боли знакомые Лизе.
– Обещала перезвонить, – стараясь выглядеть как можно более равнодушной и эмансипированной, сказала Лиза. – Я звонила Мамусе, по твоей просьбе, – холодно подчеркнула она, – его не будет еще два дня. Он срочно уехал к тетке жены на похороны.
– Вот как? Печально... – Китаец задумался. – Спасибо.
– По-моему, твоя новая знакомая немного свихнутая, все время заикалась...
– Может, от волнения? – Китаец плеснул себе в рюмку коньяка. – Тебе не предлагаю... – Он лукаво посмотрел на Лизу.
– И правильно делаешь, – надула она свои очаровательные губки.
– Больше Юля ничего не говорила? – уточнил он.
– Нет – наверное, действительно сильно волновалась, – ехидно улыбнулась Лиза, – умеешь ты, Танин, пробуждать в женщинах волнение!
Китаец молча усмехнулся.
– Я не говорил тебе, что эта кофточка тебе очень к лицу, – мягко улыбнулся он, сменив тему.
– Подлизываешься? – насмешливо посмотрела на него Лиза.
– Правда, чрезмерно открыта на спине, а так... – Он поднес рюмку к губам и сделал небольшой глоток.
– А на груди, ты не находишь? – Лиза хитро сощурила глаза.
– На груди – самый раз, – он осушил рюмку, – но главное – цвет! Синий-синий, как твои глаза.
– Танин, не искушай без нужды, – засмеялась Лиза.
– Я, между прочим, просил тебя приготовить кофе. Хотя мне не мешает позавтракать более плотно.
– Сходить за устрицами? – пошутила Лиза.
– За люля-кебабом. – Танин пошарил в кармане и выложил на стол пятисотку. – Себе тоже чего-нибудь купи, а то, боюсь, юбка перестанет так плотно облегать твои... – Он опустил глаза до уровня Лизиных бедер.
– О_кей, начальник. – Лиза беззаботным жестом взяла деньги и, весело подморгнув Китайцу, вышла из кабинета.
Не успела за ней захлопнуться входная дверь, как залитую солнцем тишину кабинета спугнула настойчивая телефонная трель. Китаец поднял трубку.
– Танин слушает.
– Привет, это Юля, – как-то робко произнесла его вчерашняя знакомая, – мне нужно с тобой срочно поговорить.
– Что-нибудь случилось? – насторожился Китаец.
– Нет, просто вспомнила кое-что. По телефону неудобно, – натянуто проговорила она. – Я съехала от подруги.
– И где же ты сейчас?
– В одной развалюхе, на краю города. Звоню тебе из магазина – попросила директора об услуге... – Юля замялась. – Я дам тебе адрес. О Березиной речке слыхал? Остановку кокуринской электрички знаешь?
– Ну, допустим...
– Ты не хочешь встречаться со мной? – упавшим голосом спросила она.
– То, что ты мне хочешь сообщить, действительно важно? – осведомился Танин, наливая себе новые пятьдесят граммов коньяка.
– Да, – твердо произнесла Юля, – ты приедешь?
– Мы остановились на остановке электрички, – скаламбурил он, – дальше что?
– Почему ты разговариваешь со мной в таком тоне? – едва не всхлипнула Юля.
– Прости, просто я как следует не отдохнул. Итак, Березина речка...
– От перрона нужно немного пройти по направлению движения электрички, до колонки. Там свернуть налево. После поворота третий дом. Номер двадцать четыре. Понял?
– Угу. – Китаец вылил содержимое рюмки в рот. – Почему ты переселилась?
– Ночью Нелли звонил Таксист. Я испугалась... Что, если он будет караулить меня у ее дома? Утром я съехала. Тут я в большей безопасности. Не представляю, что он сделает со мной, если найдет... – Юлин голос дрогнул.
– Не волнуйся, я приеду. Ты одна в доме?
– Это дом моей тетки по матери. Она на работе.
– Хорошо. Через час жди.
Повесив трубку, Китаец спрятал бутылку с рюмкой в стол и, поднявшись с кресла, направился к двери. В приемной он столкнулся с запыхавшейся Лизой.
– Ты куда? – крикнула в отчаянии она.
– По делу, неотложному.
– А это? – Она показала глазами на небольшой бумажный пакет, который держала в руках.
– Некогда. – Китаец покинул контору.
У машины его нагнала Лиза. Она впихнула ему пакет с едой и с гордо поднятой головой, не оглядываясь, вернулась в помещение.
– Спасибо, – бросил ей вдогонку Китаец, захлопывая за собой дверцу джипа.
Взревел двигатель, и «Массо» резко стартанул, царапая шинами нагретый асфальт. Перед тем как поехать на Березину речку, Китаец решил все-таки заглянуть на квартиру Нелли. Дом располагался недалеко от Ильинской площади. Вчера он проводил Юлю до квартиры, поэтому ему не надо было расспрашивать соседей.
Поднявшись на третий этаж, он позвонил и приложил ухо к двери. Внутри не было слышно никакого шевеления, только играла музыка, по окончании которой прозвучали позывные «Европы-плюс». Под ногами валялись два окурка.
Китаец еще раз надавил на кнопку звонка. Снова никакого ответа.
Он пожал плечами и стал спускаться.
Забравшись в джип, Танин еще некоторое время неведомо чего подождал и тронул машину с места. Теперь он направлялся в Заводской район. Он «предвосхищал» клубы «заводской» пыли, унылые серые здания пятиэтажек, составлявших ландшафт этой полупроизводственной-полужилой зоны, помятые лица местных алкашей и смурные физиономии женщин пенсионного возраста, озабоченных садами и огородами.
Не доезжая авиазавода, он вывернул на широкую трассу, идущую параллельно рельсам, и прибавил скорость.
По обеим сторонам от дороги тянулись пожухло-пыльные заросли бурьяна. Где-то неподалеку дребезжал трамвай. Поверх бурьяновых джунглей глаз Китайца ловил убегающие назад черные козырьки остановок.
Вскоре трасса поравнялась с трамвайной линией, а железнодорожное полотно, наоборот, спряталось в бурьян. Через двадцать минут езды Китаец увидел вышеозначенную платформу.
Глава 13
У водозаборной колонки он повернул налево и остановил джип возле дома под номером двадцать четыре. Дом как дом – ничего особенного. Деревянные стены, крытая позеленевшим в некоторых местах шифером крыша, четыре подслеповатых окна на фасаде, облупленная краска. Перед домом абрикосовое дерево, усыпанное слегка пожелтевшими плодами. В этом году будет неплохой урожай.
Открыв калитку, Китаец прошел по выложенной битым красным кирпичом дорожке к двери и тихонько постучал. Было такое впечатление, что дом давно никто не посещал, хотя признаки присутствия человека были налицо. На колья, к которым были подвязаны кусты помидор, надеты стеклянные банки для просушки: рядом с дверью стояли мотыга и пустое оцинкованное ведро.
Не дождавшись ответа, Китаец постучал еще, на этот раз громче. Снова тишина, только у соседнего дома зазвенела цепью и залаяла собака. «Спит она, что ли?» Танин взялся за старую, прибитую ржавыми гвоздями ручку и толкнул дверь. Она со скрипом отворилась. Из сеней пахнуло чем-то кисловатым и давно забытым. Танин никогда не жил в деревне, если не считать нескольких лет младенчества, которые он провел со своей матерью в ветхой хижине в Китае. Только там был совершенно другой запах, хотя и похожий чем-то на этот. Там, в доме матери, пахло жареной рыбой, вареным рисом и какими-то специями, названия которых он или не знал, или забыл. Тут же пахло самодельным квасом, щами, кажется, еще мышами или собакой. Но собаки в доме явно не было, а если была, то она была либо глухой, либо немой, потому что нормальная собака, живущая в доме с участком, должна была, по представлению Китайца, подавать голос, когда появлялся чужой.
«Разберемся». Китаец шагнул в полумрак сеней, куда свет попадал только через раскрытую дверь и небольшое запыленное оконце в верхнем углу стены. Прямо по ходу была еще одна дверь, ведущая в кладовку. Рядом с ней стоял холодильник. На нем громоздилось несколько больших клеток. Теперь он понял, откуда исходил этот подозрительный запах: пол клеток был засыпан толстым слоем птичьего помета. Птиц давно уже не было, а запах остался.
Открыв дверь, ведущую в дом, Китаец остановился на пороге. В дальнем углу просторной комнаты на сиреневом диване сидела Юлия. Она поджала под себя ноги и во все глаза смотрела на появившегося Танина. Он тут же понял, что влип. Рука инстинктивно потянулась к кобуре, но сзади в спину ему ткнулось что-то твердое.
– Не шевелись, убью! – услышал он простуженный голос.
Шальная мысль: где в такую жару можно простудиться? – шевельнулась в его мозгу. Он медленно опустил руку и застыл. Из-за печки, занимавшей передний угол, с кривой ухмылкой на губах вышел Таксист.
– А-а, красавчик, – ехидно протянул он и обернулся к Юле, – я же говорил, что он придет.
– Они меня заставили, – чуть слышно прошептала она, стараясь не глядеть Китайцу в глаза.
– Заткнись, – рявкнул на нее Таксист, – тебе слова не давали.
Откуда-то в комнате появились еще двое плечистых парней, один из которых быстро подошел к Китайцу и, сноровисто обыскав его, вынул из кобуры пистолет. Протянув пистолет Таксисту, он встал справа от входа, другой занял место слева.
– Что же ты стоишь? – с наигранным удивлением спросил Таксист. – Проходи, гостем будешь. Мы тебя давно уже ждем.
– Ну, раз ты настаиваешь... – Китаец сделал вид, что собирается шагнуть в комнату.
Он и на самом деле сделал небольшой шаг вперед. После чего быстро оглянулся и задней стороной пятки ударил стоявшего сзади парня промеж ног. Пока тот сгибался, хватая ртом воздух и издавая что-то вроде «ы-е-у-ы-х», Китаец выхватил из его ослабевшей руки пистолет и, толкнув парня в сторону, бросился к выходу.
В дверном проеме стоял еще один парень, держа в руках автомат Калашникова. Те двое, что расположились по краям двери, кинулись следом за Таниным.
Он с силой толкнул дверь, которая ударила парня, стоявшего в дверях, прямо в лоб. Покачнувшись, он стал заваливаться вперед, загородив Китайцу путь к отступлению. Двое бежавших из комнаты навалились на Китайца сзади и повисли у него на руках. Один из них, заломив Танину руку, в которой тот держал пистолет, обхватил его за шею и принялся душить. Танин уже почти осел на пол, но в последнюю секунду изловчился и боковой стороной головы ударил правого нападавшего в нос. Кровь брызнула Китайцу на плечо, но он не замечал этого. Освободив левую руку, он схватил второго парня за локоть, которым тот давил ему на шею, и перекинул его через себя. Падая, он постарался как следует прижать его к полу. И хотя сражение происходило в очень стесненных условиях, это ему удалось. Он услышал, как у парня в груди что-то хрустнуло, и хватка его ослабла.
Перекувыркнувшись через голову назад, Китаец вскочил на ноги. Кто-то ударил его по голове чем-то тяжелым, перед глазами поплыли радужные круги, и он едва не упал. Сжимая в руке пистолет, Танин сделал несколько шагов вперед и снова очутился в комнате. Подняв оружие, он направил его на Таксиста. Но тот только усмехался, глядя на него. Одной рукой он прижимал к себе безвольную Юлю, к виску которой прислонил «пээм» Китайца.
– Стреляй, что же ты, сыщик? – ухмыльнулся он. – Или боишься промазать?
Китаец заметил, как нервно подрагивает щека Таксиста, как дрожит его рука, сжимающая оружие, и расширенные от ужаса глаза Юли. Это было последнее, что отпечаталось в мозгу Танина, да и то как-то нечетко, словно в тумане. Град ударов, обрушившихся на него сзади, по спине, шее, затылку, смазал и это слабое изображение. Он попытался прицелиться в Таксиста, но рука, державшая оружие, не слушалась его. Глаза застлала сплошная непроницаемая пелена, и он потерял сознание.
Китаец с усилием скосил глаза в сторону. Это усилие отдалось в его воспаленном мозгу ноющей болью и громкой пульсацией крови в висках. Он остановил взгляд и опустил веки. Немного отдохнув, снова открыл глаза. Его взгляд уперся в маленький круглый столик, уставленный бутылками с красочными этикетками. На соседнем столике сверкали хрустальные стаканы и ведерко со льдом. «А, черт, – вспомнил Китаец, – это же дача Таксиста». Столик с бутылками был именно тем столиком, где он закрепил одну из закладок.
Сидеть было не очень удобно, и Китаец попробовал изменить положение, но не тут-то было. Оказалось, что он основательно прикручен к металлическому стулу крепким капроновым шнуром. Обе ноги были привязаны к передним ножкам, руки связаны за спинкой, и вдобавок торс тоже был прикручен к спинке стула. Кто-то основательно над ним поработал.
Танин начал напрягать одну за другой все мышцы тела, чтобы определить, нет ли у него переломов. Когда он закончил эту нелегкую в данной ситуации процедуру, он, по крайней мере, знал, что сможет двигаться при условии, конечно, если ему удастся развязаться.
Танин осторожно повернул голову в другую сторону и встретился взглядом с крутолобым охранником в трусах и майке. Тот самый, как понял Китаец, который заходил на кухню за очередной порцией джин-тоника. Охранник развалился на диване, положив лодыжку одной ноги на колено другой. Рядом с ним валялся «узи».
– О, очухался! – с едкой насмешкой произнес он, встретившись взглядом с Китайцем. – Мы уж думали, что ты копыта откинул. Живучий! Как ты, ничего?
Китаец молча смотрел на него, даже не сделав попытки ответить.
– Ничего, – улыбнулся крутолобый, – недолго уж тебе осталось... – Он поднялся и, прихватив с собой пистолет-автомат, направился к выходу, гнусаво напевая себе под нос: «Недолго мучилась старушка в высоковольтных проводах...»
Оставшись один, Китаец попытался трезво оценить ситуацию. Его не убили, а отвезли на дачу Таксиста. Для чего? Это ему было неизвестно, но то, что его оставили пока в живых, внушало надежду. Смерти Китаец не боялся, относясь к ней как к неизбежности. Что там нас ждет после смерти, никому не ведомо, а бояться неизвестности по меньшей мере глупо. Может, что-то страшное, а может, и не очень. Многие люди, пережившие клиническую смерть, рассказывают, что там очень даже ничего и возвращаться не хочется. И все же умереть вот так, от рук каких-то отморозков, Китаец был не готов.
Таксист все-таки перехитрил его, заманив в ловушку, но игра еще не закончена. Раз его оставили в живых, значит, он зачем-то им нужен.
Попробовав ослабить узлы, стягивающие руки за спиной, он сразу понял всю бесплодность этих попыток. Шнур только еще больнее впился в запястья.
Входная дверь открылась, и в проеме появился Таксист. За ним двигался крутолобый, повесив на плечо «узи», замыкал шествие второй охранник – с крупным розовым носом, коротким ежиком светлых волос и пустым взглядом серо-голубых глаз. Прямо поверх майки он нацепил наплечную кобуру из мягкой кожи, из которой торчала рукоятка «ТТ».
Не глядя на Китайца, Таксист взял со столика стакан, сыпанул в него пригоршню льда и плеснул сверху немного водки. Сделав небольшой глоток, со вздохом плюхнулся на диван, на котором недавно сидел крутолобый. Охранники остались стоять, расположившись с обеих сторон от дивана.
– Ну что, пообщаемся? – наконец сказал Таксист, закинув ногу на ногу.
– У тебя что, комплекс насильника? – Китаец слегка растянул губы в ехидной усмешке. – Хочешь подвести базу под очередное убийство? Тогда у тебя ничего не получится.
В глазах Таксиста сверкнули молнии, но он сумел сохранить внешнее спокойствие.
– Ты покалечил нескольких моих бойцов, – тоном прокурора, выступающего с обвинительной речью, произнес Таксист, – двое из них погибли.
– Это те, которые гоняли на красной «БМВ»? – Китаец удивленно поднял брови. – Так я их даже пальцем не тронул.
– Что-о? – Таксист всем корпусом подался вперед. – Значит, и они на твоей совести?
– Ребята просто превысили скорость и не справились с управлением. – Китаец пожал плечами, насколько это можно было сделать в его положении. – Не пытайся повесить на меня всех собак. Тебе не удастся убедить меня, что я виновен в гибели твоих людей. В этом виноват ты и они отчасти, потому что оказались не готовы к серьезным делам. Они у тебя очень молодые, но мне их не жалко, они сами выбрали свою судьбу.
– Гнида, – Таксист залпом допил водку, – ты мне уже несколько дней палки в колеса вставляешь. Вот ты где у меня. – Он резанул ребром ладони по горлу. – Ты бы уже давно раков кормил, но один человек попросил ненадолго сохранить твою паршивую жизнь. Так что можешь сказать ему спасибо.
– Леониду Сергеевичу? – усмехнулся Китаец. – Обязательно скажу. Вот Леонид Сергеевич, в отличие от тебя, просчитывает ситуацию на два-три хода вперед.
Теперь, уже будучи в полной уверенности, что пока еще его час не пробил, Китаец специально пытался выбить Таксиста из колеи. Если тот занервничает, начнет делать ошибки, тогда можно будет этим воспользоваться. Пока что ему это удавалось. Главное здесь – не переборщить.
Не зная, что сказать, Таксист нервно дернул щекой и кивнул крутолобому. Тот зачерпнул из ведерка лед и остановился возле столика с напитками, вопросительно глядя на Таксиста.
– Водки, водки, придурок, – гаркнул на него Таксист.
Нахмурившись, крутолобый поднял бутылку и налил полстакана. Таксист выхватил у него стакан, расплескав половину, и опрокинул остатки себе в глотку.
– Я бы тоже чего-нибудь выпил, – невозмутимо сказал Китаец, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Пей, не жалко. – Таксист вытер губы тыльной стороной ладони. – Последнее желание, как говорится.
– Может, развяжешь мне руки? – посмотрел на него Китаец. – Чего вам теперь бояться-то? А то так пить неудобно.
Таксист на минуту задумался.
– Развяжи, – кивнул он крутолобому.
Тот направился к Танину.
– Нет, погоди, – остановил его Таксист. – Перебьется.
– А как пить-то? – Китаец снова попытался пожать плечами.
– Выпьешь как-нибудь, если захочешь. Налей ему, – приказал он крутолобому.
– Я вам че, бармен, что ли? – недовольно прогнусавил тот, но к столику, на котором громоздились бутылки, подошел. Теперь его вопросительный взгляд был направлен на Китайца.
– Мне коньячку вон из той пузатенькой бутылочки, – взглядом показал ему Китаец на бутылку «Камю», – и безо льда, пожалуйста.
– Как скажешь, – снова буркнул крутолобый.
Он налил полстакана коньяка и подошел к Китайцу. Поднеся стакан к его губам, помог выпить.
– Спасибо, – кивнул ему Китаец. – Теперь бы еще сигаретку для полного счастья. Достань у меня из кармана.
Раздвинув немного веревки, чтобы не мешались, охранник вытащил из кармана Танина пачку, достал сигарету и сунул ему в рот. Зажигалку поднес свою.
– Хорошо, – держа сигарету во рту, проговорил Китаец. – Только вот не могу я понять, Таксист, зачем тебе понадобилось подставлять жену Монахова? Ведь ты же с этого все равно ничего не получишь. Грохнули бы его так же, как Замятина. Дешево и сердито. Охранника подкупать, а потом убирать не надо, дверь в квартиру вскрывать не надо. Вот нашел ты себе геморрой! А толку-то? А вдруг вдова Монахова расколется и начнет говорить, что тогда?
– Не начнет, – без особой уверенности проговорил Таксист.
– А вот это бабушка надвое сказала, – поддел его Китаец. – Ведь в тюрьме-то не сладко. Вдруг Монаховой там не понравится? И она забудет, что ей угрожали?
– А ей тогда напомнят, – ухмыльнулся Таксист, изобразив на лице презрение.
– Я бы на твоем месте не был так уверен, – сказал Танин. – Я ведь понимаю, что всю эту комбинацию с убийством Монахова придумал Леонид Сергеевич. Ты бы не стал так изощряться, Таксист, не в обиду тебе будет сказано. Возможно, он хорошо тебе заплатил, только вот в случае прокола ты сядешь в тюрьму, а Леонид Сергеевич выйдет сухим из воды.
– Хватит болтать. – В голосе Таксиста снова поубавилось самонадеянности, поэтому Китаец продолжил, зная, что тот будет его слушать:
– Ты знаешь, что Леонид Сергеевич вообще собирается тебя кинуть? Он, между прочим, общается со вдовой Монахова через ее сводную сестру Стасю. Я как-то увидел у нее записку и подумал, что он пытается запугать или шантажировать Станиславу, а потом понял, что эта записка предназначалась Елене. Он предлагает вытащить ее из тюрьмы. Не веришь, спроси у Стаси, ты ведь ее знаешь. Так вот, вытащить из тюрьмы человека, обвиненного в убийстве, можно только если...
– Ты хочешь сказать, – прошипел Таксист, – что Сергеич?..
– Да я уже это сказал, – покачал головой Танин. – Подумай хорошенько. Ты для него только орудие, не более того. Когда он добьется своей цели, то тебя просто сдаст ментам.
Глаза Таксиста постепенно начали наливаться кровью. Его рябое лицо снова исказилось в презрительной гримасе, но пока он молчал.
Китаец продолжил:
– Леонид Сергеевич крутит сейчас с сестрой Елены. Это ему нужно, чтобы через нее поддерживать с Еленой связь. Думаю, к Елене он неравнодушен. Она когда-то ему отказала, и он решил действовать таким вот неординарным методом. Монахов, кстати, тоже перешел ему дорогу, заставив выкупить его же помещение. Это обошлось Леониду Сергеевичу в кругленькую сумму, и он затаил на Монахова обиду. Только вот одна эта версия у меня как-то не проходила, а вот совместно с версией насчет возможных чувств Леонида Сергеевича к Елене все встало на свои места. Так что, Таксист, теперь тебе все понятно?
– Если все так и есть, – морда Таксиста побагровела, и, чтобы как-то урезонить охвативший его гнев, он провел рукой по бобрику седеющих волос, – я убью его.
– Вот в этом ты мастер, – усмехнулся Китаец, – медом тебя не корми, дай кого-нибудь на тот свет отправить.
– Я убью эту паскуду, изрежу его на мелкие кусочки, поджарю на медленном огне, – не обращая внимания на реплику Китайца, неистовствовал Таксист, – он у меня узнает, как пахнет жареная задница, гнида...
На этой мажорной ноте его прервали. В гостиную спустилась Юля. Стараясь не глядеть на Танина, она подошла к дивану, на котором сидел Таксист, и опустилась рядом с ним.
– Я хочу есть, – капризным тоном сказала она, – давай поедем куда-нибудь.
– Сейчас не могу. – Таксист поднялся, налил себе водки и выпил. – Иди посмотри что-нибудь в холодильнике.
– Там только чипсы и пиво, – заныла Юля, – я не могу так питаться! Ты хочешь уморить меня голодом?
– На, – Таксист достал из кармана мобильник и швырнул в Юлю, – закажи какой-нибудь жратвы из ресторана, на всех.
– На четверых? – уточнила Юля, поймав телефонную трубку.
– На всех, я сказал, – снова рявкнул Таксист. – И двигай отсюда, нам нужно поговорить.
Она обиженно поджала губы, встала и, споткнувшись о ковер, упала прямо на Китайца. Телефон вылетел у нее из рук и приземлился почти у кухонной двери. Китаец почувствовал, как ее рука коснулась его связанных за спиной рук и что-то вложила ему в ладони. Его руки настолько затекли, что он только спустя некоторое время понял, что это небольшой острый нож.
– Растяпа. – Таксист подлетел к ней и пихнул ее ногой в бок. – Давай быстро, крошка, не нервируй меня.
Юля тихонько шмыгнула носом, подобрала мобильник и поплелась наверх.
«Молодец, девочка», – мысленно похвалил ее Китаец, сжимая в кулаке лезвие ножа.
В этот миг до его слуха донесся шорох шин. Крутолобый подошел к окну и, взглянув во двор, кивнул Таксисту.
– Сергеич? – уточнил Таксист.
– Он самый, – флегматично ответил «телок».
– Вот мы сейчас и поговорим, – зыркнул он на Китайца, – а потом... – Его невыразительный узкий рот растянула ледяная усмешка.
Открыв калитку, Китаец прошел по выложенной битым красным кирпичом дорожке к двери и тихонько постучал. Было такое впечатление, что дом давно никто не посещал, хотя признаки присутствия человека были налицо. На колья, к которым были подвязаны кусты помидор, надеты стеклянные банки для просушки: рядом с дверью стояли мотыга и пустое оцинкованное ведро.
Не дождавшись ответа, Китаец постучал еще, на этот раз громче. Снова тишина, только у соседнего дома зазвенела цепью и залаяла собака. «Спит она, что ли?» Танин взялся за старую, прибитую ржавыми гвоздями ручку и толкнул дверь. Она со скрипом отворилась. Из сеней пахнуло чем-то кисловатым и давно забытым. Танин никогда не жил в деревне, если не считать нескольких лет младенчества, которые он провел со своей матерью в ветхой хижине в Китае. Только там был совершенно другой запах, хотя и похожий чем-то на этот. Там, в доме матери, пахло жареной рыбой, вареным рисом и какими-то специями, названия которых он или не знал, или забыл. Тут же пахло самодельным квасом, щами, кажется, еще мышами или собакой. Но собаки в доме явно не было, а если была, то она была либо глухой, либо немой, потому что нормальная собака, живущая в доме с участком, должна была, по представлению Китайца, подавать голос, когда появлялся чужой.
«Разберемся». Китаец шагнул в полумрак сеней, куда свет попадал только через раскрытую дверь и небольшое запыленное оконце в верхнем углу стены. Прямо по ходу была еще одна дверь, ведущая в кладовку. Рядом с ней стоял холодильник. На нем громоздилось несколько больших клеток. Теперь он понял, откуда исходил этот подозрительный запах: пол клеток был засыпан толстым слоем птичьего помета. Птиц давно уже не было, а запах остался.
Открыв дверь, ведущую в дом, Китаец остановился на пороге. В дальнем углу просторной комнаты на сиреневом диване сидела Юлия. Она поджала под себя ноги и во все глаза смотрела на появившегося Танина. Он тут же понял, что влип. Рука инстинктивно потянулась к кобуре, но сзади в спину ему ткнулось что-то твердое.
– Не шевелись, убью! – услышал он простуженный голос.
Шальная мысль: где в такую жару можно простудиться? – шевельнулась в его мозгу. Он медленно опустил руку и застыл. Из-за печки, занимавшей передний угол, с кривой ухмылкой на губах вышел Таксист.
– А-а, красавчик, – ехидно протянул он и обернулся к Юле, – я же говорил, что он придет.
– Они меня заставили, – чуть слышно прошептала она, стараясь не глядеть Китайцу в глаза.
– Заткнись, – рявкнул на нее Таксист, – тебе слова не давали.
Откуда-то в комнате появились еще двое плечистых парней, один из которых быстро подошел к Китайцу и, сноровисто обыскав его, вынул из кобуры пистолет. Протянув пистолет Таксисту, он встал справа от входа, другой занял место слева.
– Что же ты стоишь? – с наигранным удивлением спросил Таксист. – Проходи, гостем будешь. Мы тебя давно уже ждем.
– Ну, раз ты настаиваешь... – Китаец сделал вид, что собирается шагнуть в комнату.
Он и на самом деле сделал небольшой шаг вперед. После чего быстро оглянулся и задней стороной пятки ударил стоявшего сзади парня промеж ног. Пока тот сгибался, хватая ртом воздух и издавая что-то вроде «ы-е-у-ы-х», Китаец выхватил из его ослабевшей руки пистолет и, толкнув парня в сторону, бросился к выходу.
В дверном проеме стоял еще один парень, держа в руках автомат Калашникова. Те двое, что расположились по краям двери, кинулись следом за Таниным.
Он с силой толкнул дверь, которая ударила парня, стоявшего в дверях, прямо в лоб. Покачнувшись, он стал заваливаться вперед, загородив Китайцу путь к отступлению. Двое бежавших из комнаты навалились на Китайца сзади и повисли у него на руках. Один из них, заломив Танину руку, в которой тот держал пистолет, обхватил его за шею и принялся душить. Танин уже почти осел на пол, но в последнюю секунду изловчился и боковой стороной головы ударил правого нападавшего в нос. Кровь брызнула Китайцу на плечо, но он не замечал этого. Освободив левую руку, он схватил второго парня за локоть, которым тот давил ему на шею, и перекинул его через себя. Падая, он постарался как следует прижать его к полу. И хотя сражение происходило в очень стесненных условиях, это ему удалось. Он услышал, как у парня в груди что-то хрустнуло, и хватка его ослабла.
Перекувыркнувшись через голову назад, Китаец вскочил на ноги. Кто-то ударил его по голове чем-то тяжелым, перед глазами поплыли радужные круги, и он едва не упал. Сжимая в руке пистолет, Танин сделал несколько шагов вперед и снова очутился в комнате. Подняв оружие, он направил его на Таксиста. Но тот только усмехался, глядя на него. Одной рукой он прижимал к себе безвольную Юлю, к виску которой прислонил «пээм» Китайца.
– Стреляй, что же ты, сыщик? – ухмыльнулся он. – Или боишься промазать?
Китаец заметил, как нервно подрагивает щека Таксиста, как дрожит его рука, сжимающая оружие, и расширенные от ужаса глаза Юли. Это было последнее, что отпечаталось в мозгу Танина, да и то как-то нечетко, словно в тумане. Град ударов, обрушившихся на него сзади, по спине, шее, затылку, смазал и это слабое изображение. Он попытался прицелиться в Таксиста, но рука, державшая оружие, не слушалась его. Глаза застлала сплошная непроницаемая пелена, и он потерял сознание.
* * *
Очнувшись, Китаец понял, что помещение, где он сейчас находился, ему знакомо. Через огромное стекло он увидел, как предзакатное солнце золотит листву деревьев.Китаец с усилием скосил глаза в сторону. Это усилие отдалось в его воспаленном мозгу ноющей болью и громкой пульсацией крови в висках. Он остановил взгляд и опустил веки. Немного отдохнув, снова открыл глаза. Его взгляд уперся в маленький круглый столик, уставленный бутылками с красочными этикетками. На соседнем столике сверкали хрустальные стаканы и ведерко со льдом. «А, черт, – вспомнил Китаец, – это же дача Таксиста». Столик с бутылками был именно тем столиком, где он закрепил одну из закладок.
Сидеть было не очень удобно, и Китаец попробовал изменить положение, но не тут-то было. Оказалось, что он основательно прикручен к металлическому стулу крепким капроновым шнуром. Обе ноги были привязаны к передним ножкам, руки связаны за спинкой, и вдобавок торс тоже был прикручен к спинке стула. Кто-то основательно над ним поработал.
Танин начал напрягать одну за другой все мышцы тела, чтобы определить, нет ли у него переломов. Когда он закончил эту нелегкую в данной ситуации процедуру, он, по крайней мере, знал, что сможет двигаться при условии, конечно, если ему удастся развязаться.
Танин осторожно повернул голову в другую сторону и встретился взглядом с крутолобым охранником в трусах и майке. Тот самый, как понял Китаец, который заходил на кухню за очередной порцией джин-тоника. Охранник развалился на диване, положив лодыжку одной ноги на колено другой. Рядом с ним валялся «узи».
– О, очухался! – с едкой насмешкой произнес он, встретившись взглядом с Китайцем. – Мы уж думали, что ты копыта откинул. Живучий! Как ты, ничего?
Китаец молча смотрел на него, даже не сделав попытки ответить.
– Ничего, – улыбнулся крутолобый, – недолго уж тебе осталось... – Он поднялся и, прихватив с собой пистолет-автомат, направился к выходу, гнусаво напевая себе под нос: «Недолго мучилась старушка в высоковольтных проводах...»
Оставшись один, Китаец попытался трезво оценить ситуацию. Его не убили, а отвезли на дачу Таксиста. Для чего? Это ему было неизвестно, но то, что его оставили пока в живых, внушало надежду. Смерти Китаец не боялся, относясь к ней как к неизбежности. Что там нас ждет после смерти, никому не ведомо, а бояться неизвестности по меньшей мере глупо. Может, что-то страшное, а может, и не очень. Многие люди, пережившие клиническую смерть, рассказывают, что там очень даже ничего и возвращаться не хочется. И все же умереть вот так, от рук каких-то отморозков, Китаец был не готов.
Таксист все-таки перехитрил его, заманив в ловушку, но игра еще не закончена. Раз его оставили в живых, значит, он зачем-то им нужен.
Попробовав ослабить узлы, стягивающие руки за спиной, он сразу понял всю бесплодность этих попыток. Шнур только еще больнее впился в запястья.
Входная дверь открылась, и в проеме появился Таксист. За ним двигался крутолобый, повесив на плечо «узи», замыкал шествие второй охранник – с крупным розовым носом, коротким ежиком светлых волос и пустым взглядом серо-голубых глаз. Прямо поверх майки он нацепил наплечную кобуру из мягкой кожи, из которой торчала рукоятка «ТТ».
Не глядя на Китайца, Таксист взял со столика стакан, сыпанул в него пригоршню льда и плеснул сверху немного водки. Сделав небольшой глоток, со вздохом плюхнулся на диван, на котором недавно сидел крутолобый. Охранники остались стоять, расположившись с обеих сторон от дивана.
– Ну что, пообщаемся? – наконец сказал Таксист, закинув ногу на ногу.
– У тебя что, комплекс насильника? – Китаец слегка растянул губы в ехидной усмешке. – Хочешь подвести базу под очередное убийство? Тогда у тебя ничего не получится.
В глазах Таксиста сверкнули молнии, но он сумел сохранить внешнее спокойствие.
– Ты покалечил нескольких моих бойцов, – тоном прокурора, выступающего с обвинительной речью, произнес Таксист, – двое из них погибли.
– Это те, которые гоняли на красной «БМВ»? – Китаец удивленно поднял брови. – Так я их даже пальцем не тронул.
– Что-о? – Таксист всем корпусом подался вперед. – Значит, и они на твоей совести?
– Ребята просто превысили скорость и не справились с управлением. – Китаец пожал плечами, насколько это можно было сделать в его положении. – Не пытайся повесить на меня всех собак. Тебе не удастся убедить меня, что я виновен в гибели твоих людей. В этом виноват ты и они отчасти, потому что оказались не готовы к серьезным делам. Они у тебя очень молодые, но мне их не жалко, они сами выбрали свою судьбу.
– Гнида, – Таксист залпом допил водку, – ты мне уже несколько дней палки в колеса вставляешь. Вот ты где у меня. – Он резанул ребром ладони по горлу. – Ты бы уже давно раков кормил, но один человек попросил ненадолго сохранить твою паршивую жизнь. Так что можешь сказать ему спасибо.
– Леониду Сергеевичу? – усмехнулся Китаец. – Обязательно скажу. Вот Леонид Сергеевич, в отличие от тебя, просчитывает ситуацию на два-три хода вперед.
Теперь, уже будучи в полной уверенности, что пока еще его час не пробил, Китаец специально пытался выбить Таксиста из колеи. Если тот занервничает, начнет делать ошибки, тогда можно будет этим воспользоваться. Пока что ему это удавалось. Главное здесь – не переборщить.
Не зная, что сказать, Таксист нервно дернул щекой и кивнул крутолобому. Тот зачерпнул из ведерка лед и остановился возле столика с напитками, вопросительно глядя на Таксиста.
– Водки, водки, придурок, – гаркнул на него Таксист.
Нахмурившись, крутолобый поднял бутылку и налил полстакана. Таксист выхватил у него стакан, расплескав половину, и опрокинул остатки себе в глотку.
– Я бы тоже чего-нибудь выпил, – невозмутимо сказал Китаец, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Пей, не жалко. – Таксист вытер губы тыльной стороной ладони. – Последнее желание, как говорится.
– Может, развяжешь мне руки? – посмотрел на него Китаец. – Чего вам теперь бояться-то? А то так пить неудобно.
Таксист на минуту задумался.
– Развяжи, – кивнул он крутолобому.
Тот направился к Танину.
– Нет, погоди, – остановил его Таксист. – Перебьется.
– А как пить-то? – Китаец снова попытался пожать плечами.
– Выпьешь как-нибудь, если захочешь. Налей ему, – приказал он крутолобому.
– Я вам че, бармен, что ли? – недовольно прогнусавил тот, но к столику, на котором громоздились бутылки, подошел. Теперь его вопросительный взгляд был направлен на Китайца.
– Мне коньячку вон из той пузатенькой бутылочки, – взглядом показал ему Китаец на бутылку «Камю», – и безо льда, пожалуйста.
– Как скажешь, – снова буркнул крутолобый.
Он налил полстакана коньяка и подошел к Китайцу. Поднеся стакан к его губам, помог выпить.
– Спасибо, – кивнул ему Китаец. – Теперь бы еще сигаретку для полного счастья. Достань у меня из кармана.
Раздвинув немного веревки, чтобы не мешались, охранник вытащил из кармана Танина пачку, достал сигарету и сунул ему в рот. Зажигалку поднес свою.
– Хорошо, – держа сигарету во рту, проговорил Китаец. – Только вот не могу я понять, Таксист, зачем тебе понадобилось подставлять жену Монахова? Ведь ты же с этого все равно ничего не получишь. Грохнули бы его так же, как Замятина. Дешево и сердито. Охранника подкупать, а потом убирать не надо, дверь в квартиру вскрывать не надо. Вот нашел ты себе геморрой! А толку-то? А вдруг вдова Монахова расколется и начнет говорить, что тогда?
– Не начнет, – без особой уверенности проговорил Таксист.
– А вот это бабушка надвое сказала, – поддел его Китаец. – Ведь в тюрьме-то не сладко. Вдруг Монаховой там не понравится? И она забудет, что ей угрожали?
– А ей тогда напомнят, – ухмыльнулся Таксист, изобразив на лице презрение.
– Я бы на твоем месте не был так уверен, – сказал Танин. – Я ведь понимаю, что всю эту комбинацию с убийством Монахова придумал Леонид Сергеевич. Ты бы не стал так изощряться, Таксист, не в обиду тебе будет сказано. Возможно, он хорошо тебе заплатил, только вот в случае прокола ты сядешь в тюрьму, а Леонид Сергеевич выйдет сухим из воды.
– Хватит болтать. – В голосе Таксиста снова поубавилось самонадеянности, поэтому Китаец продолжил, зная, что тот будет его слушать:
– Ты знаешь, что Леонид Сергеевич вообще собирается тебя кинуть? Он, между прочим, общается со вдовой Монахова через ее сводную сестру Стасю. Я как-то увидел у нее записку и подумал, что он пытается запугать или шантажировать Станиславу, а потом понял, что эта записка предназначалась Елене. Он предлагает вытащить ее из тюрьмы. Не веришь, спроси у Стаси, ты ведь ее знаешь. Так вот, вытащить из тюрьмы человека, обвиненного в убийстве, можно только если...
– Ты хочешь сказать, – прошипел Таксист, – что Сергеич?..
– Да я уже это сказал, – покачал головой Танин. – Подумай хорошенько. Ты для него только орудие, не более того. Когда он добьется своей цели, то тебя просто сдаст ментам.
Глаза Таксиста постепенно начали наливаться кровью. Его рябое лицо снова исказилось в презрительной гримасе, но пока он молчал.
Китаец продолжил:
– Леонид Сергеевич крутит сейчас с сестрой Елены. Это ему нужно, чтобы через нее поддерживать с Еленой связь. Думаю, к Елене он неравнодушен. Она когда-то ему отказала, и он решил действовать таким вот неординарным методом. Монахов, кстати, тоже перешел ему дорогу, заставив выкупить его же помещение. Это обошлось Леониду Сергеевичу в кругленькую сумму, и он затаил на Монахова обиду. Только вот одна эта версия у меня как-то не проходила, а вот совместно с версией насчет возможных чувств Леонида Сергеевича к Елене все встало на свои места. Так что, Таксист, теперь тебе все понятно?
– Если все так и есть, – морда Таксиста побагровела, и, чтобы как-то урезонить охвативший его гнев, он провел рукой по бобрику седеющих волос, – я убью его.
– Вот в этом ты мастер, – усмехнулся Китаец, – медом тебя не корми, дай кого-нибудь на тот свет отправить.
– Я убью эту паскуду, изрежу его на мелкие кусочки, поджарю на медленном огне, – не обращая внимания на реплику Китайца, неистовствовал Таксист, – он у меня узнает, как пахнет жареная задница, гнида...
На этой мажорной ноте его прервали. В гостиную спустилась Юля. Стараясь не глядеть на Танина, она подошла к дивану, на котором сидел Таксист, и опустилась рядом с ним.
– Я хочу есть, – капризным тоном сказала она, – давай поедем куда-нибудь.
– Сейчас не могу. – Таксист поднялся, налил себе водки и выпил. – Иди посмотри что-нибудь в холодильнике.
– Там только чипсы и пиво, – заныла Юля, – я не могу так питаться! Ты хочешь уморить меня голодом?
– На, – Таксист достал из кармана мобильник и швырнул в Юлю, – закажи какой-нибудь жратвы из ресторана, на всех.
– На четверых? – уточнила Юля, поймав телефонную трубку.
– На всех, я сказал, – снова рявкнул Таксист. – И двигай отсюда, нам нужно поговорить.
Она обиженно поджала губы, встала и, споткнувшись о ковер, упала прямо на Китайца. Телефон вылетел у нее из рук и приземлился почти у кухонной двери. Китаец почувствовал, как ее рука коснулась его связанных за спиной рук и что-то вложила ему в ладони. Его руки настолько затекли, что он только спустя некоторое время понял, что это небольшой острый нож.
– Растяпа. – Таксист подлетел к ней и пихнул ее ногой в бок. – Давай быстро, крошка, не нервируй меня.
Юля тихонько шмыгнула носом, подобрала мобильник и поплелась наверх.
«Молодец, девочка», – мысленно похвалил ее Китаец, сжимая в кулаке лезвие ножа.
В этот миг до его слуха донесся шорох шин. Крутолобый подошел к окну и, взглянув во двор, кивнул Таксисту.
– Сергеич? – уточнил Таксист.
– Он самый, – флегматично ответил «телок».
– Вот мы сейчас и поговорим, – зыркнул он на Китайца, – а потом... – Его невыразительный узкий рот растянула ледяная усмешка.
Глава 14
Он открыл рот, желая докончить фразу, но в этот момент дверь в комнату распахнулась и на пороге появилась солидная фигура Леонида Сергеевича. На его холеном, немного одутловатом лице застыло скептически-игривое выражение.
– Кто тут у нас! – почти восторженно воскликнул он. – Вот так удача!
– Кто тут у нас! – почти восторженно воскликнул он. – Вот так удача!