* * *
Внизу в машине он включил кондиционер и, откинувшись на сиденье, принялся наблюдать за входом в «Геликон». Изредка возле крыльца останавливались какой-нибудь солидный «Мерседес», мощная тяжелая «БМВ» или навороченный джип. Оттуда выходил посетитель, и машина отъезжала чуть дальше на небольшую стоянку, врезавшуюся в тротуар.Ждать пришлось недолго. Минут через двадцать перед особняком мягко затормозил темно-серый «Мерседес-320». Молодой высокий парень в светлом костюме, вышедший оттуда, держал в руках плоский серебристый чемоданчик-»дипломат». Когда он поднимался на крыльцо, Китаец заметил, что «дипломат» прикован к его руке наручниками, соединенными цепочкой длиной в два десятка сантиметров. Это несколько осложняло дело, но ненамного.
Курьер скрылся за дверями особняка, а Танин выбрался из «Массо» и неторопливо направился к «Мерседесу», оставшемуся стоять перед входом. За тонированными стеклами «Мерседеса» не было видно, заперты ли дверки и сколько человек осталось в машине, поэтому Китаец решился на маленькую хитрость. Дойдя до «тристадвадцатого», он остановился, зажал в губах сигарету и принялся демонстративно похлопывать по карманам, как бы ища зажигалку. Не найдя, он наклонился к «Мерседесу» и потянул за ручку передней двери. Она оказалась незапертой. Китаец быстро окинул взглядом салон – кроме водителя там никого не было. И если лицо курьера было Танину незнакомо, то физиономию водителя он сразу узнал. Это был Яшка – кучерявый брюнет со «Святой Анны».
– Какая встреча! – С широкой улыбкой Танин плюхнулся на сиденье и захлопнул за собой дверку. – Огоньку не найдется?
– Греби отсюда, сыщик, – недовольно пробормотал Яшка, – я не курю.
– Да? – растерянно произнес Китаец, снова начав лазить по карманам пиджака.
Наконец он вынул руку, но вместо зажигалки в ней был зажат пистолет Макарова. Его ствол уперся Яшке в висок.
– Спокойно, браток, – обнадежил водителя Китаец, – я тебя убивать не собираюсь. Если, конечно, будешь себя хорошо вести.
– Если заберешь деньги, – понял намерение Танина Яшка, – считай, что ты – покойник.
– Догадливый мальчик, – кивнул Китаец, – даром что цыган.
– Я не цыган, – окрысился Яшка.
– Да ты не обижайся, – как бы оправдываясь, сказал Танин, – я не шовинист.
– Чего? – не понял Яшка.
– Я тебе после объясню, – пообещал Китаец, – а сейчас положи руки под задницу.
– Ну ты и козел, – сквозь зубы процедил Яшка.
– Не пытайся меня обидеть, это бесполезно, – беззлобно ответил Китаец. – Делай что тебе говорят.
– Ладно. – Яшка сделал вид, что подчинился, и вдруг, неожиданно развернувшись на сиденье, ударил Танина в грудь.
Китаец перехватил его руку, вывернул запястье и надавил рукой, в которой держал пистолет, на локтевой сустав. Яшка тоскливо взвыл от боли и завалился на рулевое колесо. Загудел клаксон, вспугнув пару голубей, кружащих на газоне. Они недовольно захлопали крыльями и отправились ворковать в другое место.
– Ты мне руку сломаешь! – пытаясь перекричать монотонное гудение, застонал Яшка.
Китаец ослабил давление на локоть, и клаксон замолчал.
– Мне показалось, ты умнее, – с притворным сожалением произнес Китаец.
Он вполсилы ударил Яшку по затылку рукояткой «макарова». Тот обмяк и снова завалился на баранку. Китаец подхватил его и прислонил к спинке сиденья. Убрав пистолет, он «нашел» наконец зажигалку и закурил. Часы на приборной панели «Мерседеса» показывали без десяти шесть. Курьер мог появиться с минуты на минуту.
Китаец откинул полу Яшкиного пиджака и достал из наплечной кобуры, закрепленной с правой стороны, «ТТ». Вынув из него обойму, он выковырял все патроны, ссыпал их себе в карман и вставил пустую обойму назад в рукоятку, вогнав ее до упора ударом ладони. «ТТ» снова занял свое место под мышкой водителя. Вынув из замка зажигания ключи с брелком, Танин вышел из машины, нажатием кнопки заблокировал дверки «мерса» и сделал вид, что рассматривает бронзовую табличку, закрепленную на стене рядом со входом в особняк.
Входная дверь отворилась, и на пороге появился курьер с серебристым чемоданчиком. Он осмотрел улицу, бросил подозрительный взгляд на Китайца и быстрым шагом направился к «Мерседесу».
Китаец щелчком выбросил окурок и, словно нехотя, двинулся следом. Подойдя к автомобилю, парень принялся дергать за ручку дверки, но она не поддавалась. Он сделал шаг в сторону и попытался открыть заднюю дверь. С таким же успехом он мог тащить из земли забетонированный фонарный столб. Парень озабоченно наклонился к темному стеклу и принялся тарабанить в него рукой.
– Эй, Яшка, ты что там, заснул?
– Что, братан, проблема? – Китаец подошел сзади, поигрывая электронным брелком с ключами.
– Не твое дело, – курьер резко обернулся, – проходи давай.
– Какие-то вы все нервные. – Китаец нажал на кнопку брелка, и дверки «Мерседеса» разблокировались. – Садись назад, только не дергайся, тогда ничего с тобой не случится.
Не вняв увещеваниям Китайца, курьер рванул вдоль «мерса». Танин, в глубине души ожидая такой реакции, успел поймать его за руку, к которой был прикован чемоданчик. Он дернул курьера, разворачивая его к себе лицом, и ткнул свободной рукой в солнечное сплетение. Это было короткое, почти неуловимое движение, так что немногочисленные прохожие не смогли даже понять, что происходит. Казалось, двое приятелей ведут оживленную беседу. Однако после этого удара курьер вдруг начал хватать ртом воздух и оседать на ослабевших ногах.
Китаец по-отечески приобнял его за талию, открыл заднюю дверку машины и «помог» забраться в салон. Пока парень приходил в себя, Танин обыскал его, но никакого оружия не обнаружил. Зато в боковом кармане пиджака он нашел маленький мобильный телефон.
– Ну все, ты не жилец, – очухавшись, прорычал курьер. – Можешь заказывать себе надгробие.
– Кресты, надгробия, всякие там ангелочки, дубовые веночки и тому подобная сентиментальная мишура – это, скорее, по вашей части, – невозмутимо отозвался Китаец, – а я вполне удовлетворюсь каким-нибудь скромным земляным холмиком. Впрочем, это будет не так скоро, как ты думаешь. Возможно, мне придется убить сначала тебя, если ты, конечно, не станешь соображать быстрее.
– Чего ты хочешь? – глубоко дыша, спросил курьер.
– Открой чемодан, – приказал Китаец.
– Но... – хотел было возразить парень, но, увидев ствол пистолета, смотрящий ему в лоб, передумал.
Покрутив колесики с цифрами, он набрал код и откинул крышку «дипломата». Под ней ровными рядами лежали аккуратно уложенные пачки пятисотрублевых казначейских билетов.
– Неплохо, – удовлетворенно кивнул Китаец. – Сколько здесь?
– Два миллиона.
– Хорошо, – Танин закрыл крышку и протянул курьеру телефон, который вынул у того из кармана. – Теперь звони шефу.
Парень нехотя набрал номер.
– И что? – Он вопросительно посмотрел на Танина.
– Дай сюда. – Китаец отобрал у него трубку. – Михалыч? – спросил он, когда связь установилась. – Это Танин, помнишь меня?
– Ну? – полурастерянно-полуудивленно промычал в трубку Михалыч.
– Хочу предложить тебе сделку. Помнишь, я говорил, что мне нужно узнать, чьи парни катались на красной «БМВ»? Так вот мои условия. Ты мне даешь эту информацию, а я отпускаю твоих бойцов с двумя миллионами. По-моему, неплохой аргумент, а? Хочешь, я дам кому-нибудь из них трубку?
– Чего ты мелешь, сыщик? – возопил философ, желудком чуя, что Танин говорит правду.
– На, – Китаец всунул трубку в руку курьера, – скажи ему.
– Михалыч, – дрожащим голосом произнес тот, – это... ну... в общем, так получилось...
Он замолчал – видимо, Михалыч буйствовал. Он так орал, что обрывки коротких фраз долетали даже до Китайца. Лицо курьера пошло красно-бурыми пятнами, потом приняло сизоватый оттенок, а после стало желтовато-бледным, как у мертвеца. Пот катил градом по его лицу, и Китайцу даже стало его немного жаль. Наконец Михалыч выговорился и приказал передать трубку Танину.
– Ну как, Михалыч, ты согласен?
– Согласен, – разрядившись на подчиненном, почти спокойно произнес яхтсмен, – только не попадайся больше мне на пути, понял?
– Под парусом я ходить не собираюсь, – с иронией сказал Китаец, – так что навряд ли наши пути когда-нибудь еще пересекутся. Я тебя слушаю.
– Это или Журавль, или Таксист, – пробубнил Михалыч, – у них сильные ребята. Другие на такое не способны.
– А где мне их искать?
– Гришка Журавлев днюет и ночует в «Зеркальном», там тебе его любой покажет, а у Таксиста есть станция техобслуживания неподалеку от стадиона «Авангард». Еще что-нибудь?
– Можешь сказать, что у них за автотранспорт?
– Журавль на черном «мерсе» «шестисотом» колесит, а Таксист – на бордовом «Линкольне».
– Вкус у него есть, – шутливо заметил Танин. – Ну ладно, спасибо, – поблагодарил он. – Кстати, могу с тобой тоже поделиться информацией. Таксист пытается перейти тебе дорогу. Вчера его бойцы были в офисе «Геликона».
– Не врешь? – с сомнением в голосе спросил Михалыч.
– Сам видел. – Китаец захлопнул крышечку телефона и выбрался из салона «Мерседеса».
– Эй, – окликнул его курьер, – а я как же?
– Все, дружок, – улыбнулся ему Китаец, – ты можешь ехать.
– Так ведь Яшка-то того...
Китаец задумчиво посмотрел на кудрявого брюнета и на руку курьера, к которой был пристегнут чемоданчик.
– А ты вызови техпомощь, – посоветовал он парню и направился к своему джипу.
Глава 10
Китаец взглянул на часы: половина седьмого. Не исключено, что станция техобслуживания работает круглосуточно. Значит, у него есть шанс что-нибудь разведать о Таксисте. Китаец нажал на акселератор, и «Массо» легко и плавно тронулся с места.
Стадион «Авангард» находился в районе СХИ, на границе Ленинского и Кировского районов. Для джипа это расстояние было шуточным, и Китаец прикинул, что минут самое большее через двадцать он будет на месте. Если, конечно, не попадет в пробку. На дорогах было полным-полно машин, и подобное обстоятельство никоим образом не радовало его.
Остановившись у очередного светофора, Китаец закурил. Парной воздух без единого дуновения делал кожу липкой, забивал дыхательные пути влажной ватой, одевал людей, дома и улицы сонливой поволокой. В этой дурманящей мешанине, подобно дирижаблям, плавали его мысли.
Теперь Китайца занимала фигура Таксиста, таинственная и опасная... Его люди приходили к Замятину и требовали деньги. Что это значит? Ведь у Замятина была своя «крыша». Очевидно, Таксист вошел в контакт с Замятиным, не посчитавшись с Михалычем. Означает ли это, что в скором времени «философ» падет жертвой Таксиста? Насчет жертвы – неизвестно, а вот насчет того, что будет война, – это точно. А наградой победителю будет холдинг. Так... Холдинг представляет собой акционерное общество. Каким образом Таксист в результате успешной борьбы с Михалычем завладеет «Геликоном»? Подкупит акционеров или пригрозит им? Посадит своего человека в кресло президента?
Что мешает предположить, что у него уже есть свой человек в холдинге, согласный разделить всю прибыль и издержки? И кто же этот человек? Ясно одно: он должен поддерживать перманентную связь с Таксистом. Но зачем тогда Таксисту понадобилось уподобляться рэкетиру и требовать с Замятина деньги? Чтобы пощекотать последнему нервы? Нет, такой фрукт, как Таксист, наверняка не склонен к тонким психологическим играм и беспочвенным запугиваниям. Скорей всего, это прагматик, работающий на результат. Но для чего тогда, крутилась мысль Китайца, ему посылать своих людей к Замятину?
А если предположить, что он хотел с самим Замятиным организовать дело, если увещевал его расстаться с Михалычем? Что-то здесь не так... Китаец стряхнул пепел и тронулся с места. Нет, за двадцать минут, рассудил Танин, он не доберется. Час пик.
Возле станции техобслуживания стояли красная спортивная «Тойота» и белый «Пежо».
Китаец остановился неподалеку и стал наблюдать. Станция представляла собой гараж, мойку и офис. Последний находился чуть поодаль и производил весьма солидное впечатление: новое двухэтажное здание, построенное по западному образцу, ничего лишнего, все просто и со вкусом. Да, этот Таксист не какой-нибудь лапоть. Если бы рядом с Китайцем в машине находился Бухман, он бы поделился с ним своими мыслями по поводу мафии с «человеческим лицом». Ну сами посудите, один философствует на яхте, другой проявляет чудеса вкуса в строительстве бизнес-зданий и ездит на «Линкольне».
Китаец снова закурил. К мойке подъехали серый «Фольксваген» и старенькая «БМВ» неопределенного зеленовато-бежевого цвета. Потом к ним присоединились две «девятки» и белый «жигуль». Ничего интересного.
Китаец вышел из машины и купил в блещущем чистыми окнами мини-маркете бутылку минеральной воды. Он только сейчас понял, как хочет есть. Но придется повременить. Портить желудок чипсами он не хотел.
Прошло минут сорок, а бордовый «Линкольн» и не думал появляться. Китаец курил уже четвертую сигарету и осушил бутылку. Машины то и дело выстраивались у мойки и медленно отъезжали, поблескивая свежевымытыми стеклами и корпусами. Китаец уж подумал, не «умыть» ли ему «Массо». Он зевнул и удобнее устроился в кресле.
По истечении второго часа, когда небо и тротуары начали темнеть, а духота достигла невероятной степени, унылое ожидание Китайца разрешилось радостным удовлетворением: он увидел причаливающий к офису бордовый «Линкольн». Из него вышли два дюжих молодца, пружинисто и уверенно ступившие на асфальт, они огляделись, следом вышел среднего роста мужчина лет сорока семи, в белых льняных брюках и светлой в синевато-зеленоватых ромбах рубашке. Его седеющие волосы были подстрижены «бобриком», лицо, насколько было видно Китайцу, выражало спесивое высокомерие. Небольшое брюшко и коротковатые ноги не очень сочетались с этой брезгливо-надменной миной. Что-то в его медленных жестах и сутуловатой спине Китайцу показалось знакомым. Таксист, а Танин догадался, что это был он, что-то вяло сквозь зубы процедил «телку», стоявшему справа, и стал подниматься по ступеням.
Китаец проводил глазами группу и приготовился ждать. Минуты через три к дверям офиса подкатила еще одна машина – джип «Тойота Ленд Крузер». Оттуда выпрыгнули три молодца, под легкими пиджаками которых Китаец различил очертания кобуры.
«Подкрепление», – с усмешкой подумал он.
Через полчаса вся бригада снова вышла на улицу и, погрузившись в машины в прежнем порядке, направилась в противоположную центру сторону. Наверное, решили вкусить прелестей природы. Сохраняя разумную дистанцию, Китаец поехал следом. Вскоре кавалькада миновала небольшой дубовый лесок и, свернув с широкой трассы, по грунтовой дороге стала углубляться в дачный массив. Китаец не отставал, рискуя каждую минуту быть замеченным. Когда на горизонте замаячил небольшой холм и огромный дом на нем, Китаец затормозил и, выбравшись из машины, побежал по направлению к этому трехэтажному «замку», вслед за кортежем. Ему достаточно было проследить Таксиста до этой крепости, гордо вознесшейся над усеянной маленькими пригорками равниной, где не слишком правильными рядами стояли дачи попроще. И среди них попадались двухэтажные, с кирпичными заборами и железными воротами, но они не шли ни в какое сравнение с обителью Таксиста.
Увидев, как «Линкольн», а за ним «Тойота» въезжают в ворота особняка, Китаец пошел обратно к машине. Через полчаса он уже парковал «Массо» в тихом и уютном дворике Стаси.
– Привет, – непринужденно поздоровался Китаец, – кажется, ты хотела снова со мной встретиться?
Лицо Стаси выражало растерянность, видно, она не ожидала так скоро его снова увидеть.
– Напрасно не спрашиваешь, кто за дверью, – шутливо-нравоучительным тоном сказал он. – Надеюсь, сегодня ты никуда не торопишься?
– Проходи, – наконец улыбнулась Стася, отступая в сторону и давая Танину возможность войти в квартиру.
– Я ненадолго... – Танин снял пиджак и пристроил его на вешалке.
– Вот как? – изобразила голосом разочарование Стася.
– Так, на пару слов. – Китаец прошел в гостиную и устроился в кресле.
– Слушаю тебя. – Прислонившись к косяку, Стася скрестила руки на груди.
Китаец лениво поднялся и, приблизившись к Стасе, порывисто обнял ее. Его губы уже хотели впиться в ее свободный от помады рот, но она сделала попытку отстраниться.
– Не надо, – глухо сказала она, морща лоб.
– Не узнаю тебя, – с сухим смешком произнес Китаец, вдыхая свежий аромат, исходящий от Стасиной кожи, – сегодня утром ты была такой...
– Пусти меня! – вскрикнула Стася, барахтаясь в его объятиях.
– Ждешь Леонида Сергеевича? – насмешливо взглянул он на нее. – А я думал, что мы с тобой еще позабавимся...
– Твой цинизм неуместен, – прошипела Стася. – Да выпусти ты меня наконец!
Китаец расцепил руки, и Стася, в очередной раз брыкнувшись, едва не упала. Она отлетела к креслу и неловко приземлилась в нем.
– Мой тебе совет: не делай резких движений, – улыбнулся Танин.
– Да что ты себе позволяешь! – вознегодовала Стася.
Ее щеки, порозовевшие от купания, покрылись лихорадочным румянцем.
– Ладно, не буду тебя истязать своим присутствием, – великодушно сказал он, – скажи мне только одну вещь: ваша фирма ведет дела с «Геликоном»?
– Ведет, и что? – с вызовом спросила Стася.
– Сколько было акций у Замятина?
– У Замятина? – Стася разыгрывала удивление.
– Не прикидывайся, что не знаешь такого, это бывший генеральный «Геликона».
– Я не занимаюсь непосредственно «Геликоном», поэтому неудивительно, что не знаю его генерального.
– Знаешь, – уверенно произнес Китаец. – Сколько у него было акций? – повторил он свой вопрос.
– Это коммерческая тайна, – усмехнулась Стася, – почему я должна тебе это сообщать?
– Потому что эта информация нужна мне, чтобы помочь твоей сестре. Или ты не хочешь, чтобы она вышла из-за решетки? – Китаец с пристальным недоверием посмотрел на нее.
– Сорок два процента, – процедила Стася, – это все?
– Много, – призадумался Китаец.
– Наверное, поэтому он и был президентом, – подковырнула Стася.
– Наверное. – Он рассеянно взглянул на нее. – А ты, значит, занималась «Золотым рогом»? По-сестрински?
– На что ты намекаешь? – возмущенным голосом спросила Стася.
– Ни на что, – улыбнулся Китаец. – Ильина сказала мне, что именно ты приходила от «Консалт-сервис» для подписания договора, только вот Олег не захотел ничего подписывать.
– Что она тебе еще сказала? – В Стасиных глазах молнией полыхнула ненависть.
– Ничего существенного, – беззаботно отозвался Китаец, – если, конечно, не считать предложения продать принадлежащие ей акции ресторана, а если она заупрямится и не захочет их продать, ей пригрозили физической расправой. Вот мне и странно, что тебе пока аналогичного предложения не было. Ведь если твоя сестра не выйдет из тюрьмы, в твоем распоряжении окажутся шестьдесят процентов! Если такой сыр-бор из-за десяти процентов, то, согласись, почти невероятно, что потенциальной обладательнице шестидесяти никто не предложил их продать.
Стася встала с кресла и, сняв с головы полотенце, посмотрелась в зеркало. Потом прошла в спальню и вернулась с феном. Китаец стоял возле нее и неотрывно изучал ее снова побледневшее лицо.
– Ты полагаешь, что я вру тебе?
– Может, тебя припугнули основательно, вот ты и не решаешься сказать.
Китаец развернул к себе Стасю, принявшуюся сушить волосы, и заглянул ей в глаза. Она вырвалась, выключила фен и устало плюхнулась в кресло.
– Мне никто ничего не предлагал, – с упрямым видом произнесла она, – мне нечего скрывать.
– Я, кстати, разговаривал с Михалычем, и он сообщил мне, что к убийству твоего зятя причастен некто Таксист, тебе ни о чем это имя не говорит? – Он вперил в нее «рентгеновский» взгляд.
– Нет, – и бровью не повела Стася.
– Хорошо, – мягко улыбнулся он, – твой приятель тебе не звонил?
Стася отрицательно покачала головой и, со вздохом положив голову на спинку кресла, стала меланхолично обозревать подвесной потолок. Тогда Китаец зашел сзади и, нагнувшись, поцеловал Стасю в губы. Она дернулась, но он придерживал ее голову руками. Когда Китаец прервал поцелуй, Стася резко вскочила, хотела что-то выкрикнуть, но не успела. Она снова оказалась в объятиях Китайца.
– Хочется испробовать на прочность твою кровать, – прошептал он, касаясь губами ее уха, – я уже не знаю... – он бросил на нее томный взгляд, – я был убежден, что ты нужна мне, чтобы что-то узнать, получить какую-то информацию, а теперь я спрашиваю себя, не нужно ли мне это расследование, чтобы иметь повод вот так вечером заглянуть к тебе?
Произнеся эти медоточивые слова, Танин снова впился губами в сделавшиеся покорными губы Стаси. Он увлек ее в спальню. Раздев ее, включил бра, тусклым светом залившее комнату. Быстро разоблачившись сам, лег рядом и прижался к нагому дрожащему телу Стаси. Она не протестовала и не вырывалась. Поцелуи и умелые ласки Танина вывели ее из оцепенения. Она стала отвечать ему с пылкой смелостью охваченной страстью женщины. Наконец ее взрывчатая натура нашла себе выход в лихорадочных объятиях, кусающе-жадных поцелуях и откровенных телодвижениях.
Когда плотское томление, достигнув пика, слило их тела в одном огненном потоке наслаждения и вдруг отхлынуло волной, уставшей от штурма неприступного скалистого берега, они бессильно упали на смятые простыни и замерли, раскинув руки.
– Неплохо было бы принять душ, – сказал Китаец.
– Давай вместе, – ожила Стася.
– Иди включай воду, – улыбнулся Танин.
– Ты останешься?
– Нет, не сегодня. – Он потянулся, провел ладонью по ее плоскому животу, потом закинул руки за голову. – Мне еще нужно в «Рог» наведаться.
– Упорный ты малый, – насмешливо посмотрела на него Стася и поцеловала в бедро.
Она со смехом скатилась с низкой кровати на ковер и, лениво поднявшись, пошла в ванную. Китаец быстро встал и, открыв тумбочку, пошарил внутри. Не найдя ничего, кроме набора косметики, пачки одноразовых платков и прочей ерунды, закрыл и перешел к стеллажу в изголовье кровати. Перебирая книги, он наткнулся на небольшой альбом с фотографиями, открыл его и стал листать. В основном на снимках фигурировала Стася, одна и в компании с другими людьми – с какими-то молодыми женщинами, с темноволосым худощавым парнем в светлой тенниске, с мужчиной солидной внешности в строгом сером костюме на фоне фуршетного стола, на пляже в бледно-розовом купальнике, превосходно оттеняющем загар, на дружеской вечеринке в обществе пухлых матрон... «Наверное, коллеги», – решил Танин. На одном фото Стася стояла рядом со свой сестрой. Если бы не глаза и волосы, он бы не узнал Лену – столь не похоже было беззаботное выражение ее лица с глянцевой картонки на то, которое Китаец видел у нее в сизо. Он выбрал снимок, на котором Стася была запечатлена в синем бархатном платье на какой-то вечеринке. Фотография была сделана недавно, у Стаси была такая же прическа, как и теперь. Он сунул снимок в карман рубашки и заглянул в шкаф.
– Ты идешь? – донеслось до него из прихожей.
– Секунду. – Китаец направился в гостиную.
Стася вернулась в ванную.
В прихожей висела сумочка Стаси, не та серебристая, с которой она приходила к нему, а черная, замшевая, на каждый день, как говорится. Он открыл ее, не снимая с вешалки ремешка. Осторожно подцепил ключи, чтобы не звякали, потом нащупал кошелек, записную книжку и визитницу. Заглянул в книжку, открыв на букве «Л». На этой странице были указаны телефоны всего двух абонентов. Оба были помечены буквой «Л». Китаец запомнил их, пролистал практически пустую книжку и распахнул визитницу.
– Танин! – раздраженно крикнула Стася.
Из кожаной книжицы выпал лист бумаги, свернутый вчетверо. Китаец развернул его и прочел написанные мелким торопливым почерком слова:
«Я могу помочь тебе. Все в твоих руках. Прими мои условия, и будешь спасена. Л. С.»
Китаец сунул лист обратно, сложил все вещи в сумку и осторожно застегнул молнию. Потом с шутливой церемонностью постучал в дверь и, услышав требовательный призыв, вошел в пахнущий клубничной пеной, нагретый воздух ванной.
– Твой приятель тебя шантажирует?
– С чего ты взял? – изумленно посмотрела на него Стася.
– Интуиция, – улыбнулся Танин, опускаясь на узкий кухонный диванчик с сигаретой в зубах.
– Я же сказала тебе, что это шапочное знакомство... Ты не веришь мне? – Она сделала обиженную гримасу, словно и впрямь была раздосадована и оскорблена недоверием Китайца.
– Что-то мне говорит, что ты хочешь скрыть от меня правду. Я ведь мог бы тебе помочь.
– Помоги лучше моей сестре, – с упреком бросила Стася, разливая кофе по чашкам.
Стадион «Авангард» находился в районе СХИ, на границе Ленинского и Кировского районов. Для джипа это расстояние было шуточным, и Китаец прикинул, что минут самое большее через двадцать он будет на месте. Если, конечно, не попадет в пробку. На дорогах было полным-полно машин, и подобное обстоятельство никоим образом не радовало его.
Остановившись у очередного светофора, Китаец закурил. Парной воздух без единого дуновения делал кожу липкой, забивал дыхательные пути влажной ватой, одевал людей, дома и улицы сонливой поволокой. В этой дурманящей мешанине, подобно дирижаблям, плавали его мысли.
Теперь Китайца занимала фигура Таксиста, таинственная и опасная... Его люди приходили к Замятину и требовали деньги. Что это значит? Ведь у Замятина была своя «крыша». Очевидно, Таксист вошел в контакт с Замятиным, не посчитавшись с Михалычем. Означает ли это, что в скором времени «философ» падет жертвой Таксиста? Насчет жертвы – неизвестно, а вот насчет того, что будет война, – это точно. А наградой победителю будет холдинг. Так... Холдинг представляет собой акционерное общество. Каким образом Таксист в результате успешной борьбы с Михалычем завладеет «Геликоном»? Подкупит акционеров или пригрозит им? Посадит своего человека в кресло президента?
Что мешает предположить, что у него уже есть свой человек в холдинге, согласный разделить всю прибыль и издержки? И кто же этот человек? Ясно одно: он должен поддерживать перманентную связь с Таксистом. Но зачем тогда Таксисту понадобилось уподобляться рэкетиру и требовать с Замятина деньги? Чтобы пощекотать последнему нервы? Нет, такой фрукт, как Таксист, наверняка не склонен к тонким психологическим играм и беспочвенным запугиваниям. Скорей всего, это прагматик, работающий на результат. Но для чего тогда, крутилась мысль Китайца, ему посылать своих людей к Замятину?
А если предположить, что он хотел с самим Замятиным организовать дело, если увещевал его расстаться с Михалычем? Что-то здесь не так... Китаец стряхнул пепел и тронулся с места. Нет, за двадцать минут, рассудил Танин, он не доберется. Час пик.
Возле станции техобслуживания стояли красная спортивная «Тойота» и белый «Пежо».
Китаец остановился неподалеку и стал наблюдать. Станция представляла собой гараж, мойку и офис. Последний находился чуть поодаль и производил весьма солидное впечатление: новое двухэтажное здание, построенное по западному образцу, ничего лишнего, все просто и со вкусом. Да, этот Таксист не какой-нибудь лапоть. Если бы рядом с Китайцем в машине находился Бухман, он бы поделился с ним своими мыслями по поводу мафии с «человеческим лицом». Ну сами посудите, один философствует на яхте, другой проявляет чудеса вкуса в строительстве бизнес-зданий и ездит на «Линкольне».
Китаец снова закурил. К мойке подъехали серый «Фольксваген» и старенькая «БМВ» неопределенного зеленовато-бежевого цвета. Потом к ним присоединились две «девятки» и белый «жигуль». Ничего интересного.
Китаец вышел из машины и купил в блещущем чистыми окнами мини-маркете бутылку минеральной воды. Он только сейчас понял, как хочет есть. Но придется повременить. Портить желудок чипсами он не хотел.
Прошло минут сорок, а бордовый «Линкольн» и не думал появляться. Китаец курил уже четвертую сигарету и осушил бутылку. Машины то и дело выстраивались у мойки и медленно отъезжали, поблескивая свежевымытыми стеклами и корпусами. Китаец уж подумал, не «умыть» ли ему «Массо». Он зевнул и удобнее устроился в кресле.
По истечении второго часа, когда небо и тротуары начали темнеть, а духота достигла невероятной степени, унылое ожидание Китайца разрешилось радостным удовлетворением: он увидел причаливающий к офису бордовый «Линкольн». Из него вышли два дюжих молодца, пружинисто и уверенно ступившие на асфальт, они огляделись, следом вышел среднего роста мужчина лет сорока семи, в белых льняных брюках и светлой в синевато-зеленоватых ромбах рубашке. Его седеющие волосы были подстрижены «бобриком», лицо, насколько было видно Китайцу, выражало спесивое высокомерие. Небольшое брюшко и коротковатые ноги не очень сочетались с этой брезгливо-надменной миной. Что-то в его медленных жестах и сутуловатой спине Китайцу показалось знакомым. Таксист, а Танин догадался, что это был он, что-то вяло сквозь зубы процедил «телку», стоявшему справа, и стал подниматься по ступеням.
Китаец проводил глазами группу и приготовился ждать. Минуты через три к дверям офиса подкатила еще одна машина – джип «Тойота Ленд Крузер». Оттуда выпрыгнули три молодца, под легкими пиджаками которых Китаец различил очертания кобуры.
«Подкрепление», – с усмешкой подумал он.
Через полчаса вся бригада снова вышла на улицу и, погрузившись в машины в прежнем порядке, направилась в противоположную центру сторону. Наверное, решили вкусить прелестей природы. Сохраняя разумную дистанцию, Китаец поехал следом. Вскоре кавалькада миновала небольшой дубовый лесок и, свернув с широкой трассы, по грунтовой дороге стала углубляться в дачный массив. Китаец не отставал, рискуя каждую минуту быть замеченным. Когда на горизонте замаячил небольшой холм и огромный дом на нем, Китаец затормозил и, выбравшись из машины, побежал по направлению к этому трехэтажному «замку», вслед за кортежем. Ему достаточно было проследить Таксиста до этой крепости, гордо вознесшейся над усеянной маленькими пригорками равниной, где не слишком правильными рядами стояли дачи попроще. И среди них попадались двухэтажные, с кирпичными заборами и железными воротами, но они не шли ни в какое сравнение с обителью Таксиста.
Увидев, как «Линкольн», а за ним «Тойота» въезжают в ворота особняка, Китаец пошел обратно к машине. Через полчаса он уже парковал «Массо» в тихом и уютном дворике Стаси.
* * *
Китаец поднялся на второй этаж и позвонил. Он был уверен, что Стася дома, потому что в ее окнах горел свет. Дверь открылась не сразу, видимо, он застал хозяйку врасплох. Она появилась на пороге с полотенцем на голове и в просторном махровом халате, чья ослепительная белизна больно ударила Танина по глазам.– Привет, – непринужденно поздоровался Китаец, – кажется, ты хотела снова со мной встретиться?
Лицо Стаси выражало растерянность, видно, она не ожидала так скоро его снова увидеть.
– Напрасно не спрашиваешь, кто за дверью, – шутливо-нравоучительным тоном сказал он. – Надеюсь, сегодня ты никуда не торопишься?
– Проходи, – наконец улыбнулась Стася, отступая в сторону и давая Танину возможность войти в квартиру.
– Я ненадолго... – Танин снял пиджак и пристроил его на вешалке.
– Вот как? – изобразила голосом разочарование Стася.
– Так, на пару слов. – Китаец прошел в гостиную и устроился в кресле.
– Слушаю тебя. – Прислонившись к косяку, Стася скрестила руки на груди.
Китаец лениво поднялся и, приблизившись к Стасе, порывисто обнял ее. Его губы уже хотели впиться в ее свободный от помады рот, но она сделала попытку отстраниться.
– Не надо, – глухо сказала она, морща лоб.
– Не узнаю тебя, – с сухим смешком произнес Китаец, вдыхая свежий аромат, исходящий от Стасиной кожи, – сегодня утром ты была такой...
– Пусти меня! – вскрикнула Стася, барахтаясь в его объятиях.
– Ждешь Леонида Сергеевича? – насмешливо взглянул он на нее. – А я думал, что мы с тобой еще позабавимся...
– Твой цинизм неуместен, – прошипела Стася. – Да выпусти ты меня наконец!
Китаец расцепил руки, и Стася, в очередной раз брыкнувшись, едва не упала. Она отлетела к креслу и неловко приземлилась в нем.
– Мой тебе совет: не делай резких движений, – улыбнулся Танин.
– Да что ты себе позволяешь! – вознегодовала Стася.
Ее щеки, порозовевшие от купания, покрылись лихорадочным румянцем.
– Ладно, не буду тебя истязать своим присутствием, – великодушно сказал он, – скажи мне только одну вещь: ваша фирма ведет дела с «Геликоном»?
– Ведет, и что? – с вызовом спросила Стася.
– Сколько было акций у Замятина?
– У Замятина? – Стася разыгрывала удивление.
– Не прикидывайся, что не знаешь такого, это бывший генеральный «Геликона».
– Я не занимаюсь непосредственно «Геликоном», поэтому неудивительно, что не знаю его генерального.
– Знаешь, – уверенно произнес Китаец. – Сколько у него было акций? – повторил он свой вопрос.
– Это коммерческая тайна, – усмехнулась Стася, – почему я должна тебе это сообщать?
– Потому что эта информация нужна мне, чтобы помочь твоей сестре. Или ты не хочешь, чтобы она вышла из-за решетки? – Китаец с пристальным недоверием посмотрел на нее.
– Сорок два процента, – процедила Стася, – это все?
– Много, – призадумался Китаец.
– Наверное, поэтому он и был президентом, – подковырнула Стася.
– Наверное. – Он рассеянно взглянул на нее. – А ты, значит, занималась «Золотым рогом»? По-сестрински?
– На что ты намекаешь? – возмущенным голосом спросила Стася.
– Ни на что, – улыбнулся Китаец. – Ильина сказала мне, что именно ты приходила от «Консалт-сервис» для подписания договора, только вот Олег не захотел ничего подписывать.
– Что она тебе еще сказала? – В Стасиных глазах молнией полыхнула ненависть.
– Ничего существенного, – беззаботно отозвался Китаец, – если, конечно, не считать предложения продать принадлежащие ей акции ресторана, а если она заупрямится и не захочет их продать, ей пригрозили физической расправой. Вот мне и странно, что тебе пока аналогичного предложения не было. Ведь если твоя сестра не выйдет из тюрьмы, в твоем распоряжении окажутся шестьдесят процентов! Если такой сыр-бор из-за десяти процентов, то, согласись, почти невероятно, что потенциальной обладательнице шестидесяти никто не предложил их продать.
Стася встала с кресла и, сняв с головы полотенце, посмотрелась в зеркало. Потом прошла в спальню и вернулась с феном. Китаец стоял возле нее и неотрывно изучал ее снова побледневшее лицо.
– Ты полагаешь, что я вру тебе?
– Может, тебя припугнули основательно, вот ты и не решаешься сказать.
Китаец развернул к себе Стасю, принявшуюся сушить волосы, и заглянул ей в глаза. Она вырвалась, выключила фен и устало плюхнулась в кресло.
– Мне никто ничего не предлагал, – с упрямым видом произнесла она, – мне нечего скрывать.
– Я, кстати, разговаривал с Михалычем, и он сообщил мне, что к убийству твоего зятя причастен некто Таксист, тебе ни о чем это имя не говорит? – Он вперил в нее «рентгеновский» взгляд.
– Нет, – и бровью не повела Стася.
– Хорошо, – мягко улыбнулся он, – твой приятель тебе не звонил?
Стася отрицательно покачала головой и, со вздохом положив голову на спинку кресла, стала меланхолично обозревать подвесной потолок. Тогда Китаец зашел сзади и, нагнувшись, поцеловал Стасю в губы. Она дернулась, но он придерживал ее голову руками. Когда Китаец прервал поцелуй, Стася резко вскочила, хотела что-то выкрикнуть, но не успела. Она снова оказалась в объятиях Китайца.
– Хочется испробовать на прочность твою кровать, – прошептал он, касаясь губами ее уха, – я уже не знаю... – он бросил на нее томный взгляд, – я был убежден, что ты нужна мне, чтобы что-то узнать, получить какую-то информацию, а теперь я спрашиваю себя, не нужно ли мне это расследование, чтобы иметь повод вот так вечером заглянуть к тебе?
Произнеся эти медоточивые слова, Танин снова впился губами в сделавшиеся покорными губы Стаси. Он увлек ее в спальню. Раздев ее, включил бра, тусклым светом залившее комнату. Быстро разоблачившись сам, лег рядом и прижался к нагому дрожащему телу Стаси. Она не протестовала и не вырывалась. Поцелуи и умелые ласки Танина вывели ее из оцепенения. Она стала отвечать ему с пылкой смелостью охваченной страстью женщины. Наконец ее взрывчатая натура нашла себе выход в лихорадочных объятиях, кусающе-жадных поцелуях и откровенных телодвижениях.
Когда плотское томление, достигнув пика, слило их тела в одном огненном потоке наслаждения и вдруг отхлынуло волной, уставшей от штурма неприступного скалистого берега, они бессильно упали на смятые простыни и замерли, раскинув руки.
– Неплохо было бы принять душ, – сказал Китаец.
– Давай вместе, – ожила Стася.
– Иди включай воду, – улыбнулся Танин.
– Ты останешься?
– Нет, не сегодня. – Он потянулся, провел ладонью по ее плоскому животу, потом закинул руки за голову. – Мне еще нужно в «Рог» наведаться.
– Упорный ты малый, – насмешливо посмотрела на него Стася и поцеловала в бедро.
Она со смехом скатилась с низкой кровати на ковер и, лениво поднявшись, пошла в ванную. Китаец быстро встал и, открыв тумбочку, пошарил внутри. Не найдя ничего, кроме набора косметики, пачки одноразовых платков и прочей ерунды, закрыл и перешел к стеллажу в изголовье кровати. Перебирая книги, он наткнулся на небольшой альбом с фотографиями, открыл его и стал листать. В основном на снимках фигурировала Стася, одна и в компании с другими людьми – с какими-то молодыми женщинами, с темноволосым худощавым парнем в светлой тенниске, с мужчиной солидной внешности в строгом сером костюме на фоне фуршетного стола, на пляже в бледно-розовом купальнике, превосходно оттеняющем загар, на дружеской вечеринке в обществе пухлых матрон... «Наверное, коллеги», – решил Танин. На одном фото Стася стояла рядом со свой сестрой. Если бы не глаза и волосы, он бы не узнал Лену – столь не похоже было беззаботное выражение ее лица с глянцевой картонки на то, которое Китаец видел у нее в сизо. Он выбрал снимок, на котором Стася была запечатлена в синем бархатном платье на какой-то вечеринке. Фотография была сделана недавно, у Стаси была такая же прическа, как и теперь. Он сунул снимок в карман рубашки и заглянул в шкаф.
– Ты идешь? – донеслось до него из прихожей.
– Секунду. – Китаец направился в гостиную.
Стася вернулась в ванную.
В прихожей висела сумочка Стаси, не та серебристая, с которой она приходила к нему, а черная, замшевая, на каждый день, как говорится. Он открыл ее, не снимая с вешалки ремешка. Осторожно подцепил ключи, чтобы не звякали, потом нащупал кошелек, записную книжку и визитницу. Заглянул в книжку, открыв на букве «Л». На этой странице были указаны телефоны всего двух абонентов. Оба были помечены буквой «Л». Китаец запомнил их, пролистал практически пустую книжку и распахнул визитницу.
– Танин! – раздраженно крикнула Стася.
Из кожаной книжицы выпал лист бумаги, свернутый вчетверо. Китаец развернул его и прочел написанные мелким торопливым почерком слова:
«Я могу помочь тебе. Все в твоих руках. Прими мои условия, и будешь спасена. Л. С.»
Китаец сунул лист обратно, сложил все вещи в сумку и осторожно застегнул молнию. Потом с шутливой церемонностью постучал в дверь и, услышав требовательный призыв, вошел в пахнущий клубничной пеной, нагретый воздух ванной.
* * *
Он не стал ничего говорить Стасе, пока они плескались в ванне. И только когда после купания Стася изъявила желание выпить кофе, тихо спросил ее:– Твой приятель тебя шантажирует?
– С чего ты взял? – изумленно посмотрела на него Стася.
– Интуиция, – улыбнулся Танин, опускаясь на узкий кухонный диванчик с сигаретой в зубах.
– Я же сказала тебе, что это шапочное знакомство... Ты не веришь мне? – Она сделала обиженную гримасу, словно и впрямь была раздосадована и оскорблена недоверием Китайца.
– Что-то мне говорит, что ты хочешь скрыть от меня правду. Я ведь мог бы тебе помочь.
– Помоги лучше моей сестре, – с упреком бросила Стася, разливая кофе по чашкам.