Страница:
Я кивнул и, подойдя к кассе, заказал еще два глинтвейна. - Сколько с меня?- спросил он, когда я вернулся. - Двадцать рублей за всё. Он отдал мне деньги. - Ничто не бывает так, как предполагалось,- сказал я.- Как говорится, мы предполагаем, а Бог располагает. - Это понятно,- согласился он.- Но дело не в этом. - А в чём же? - Понимаешь, ей будет очень непросто здесь, она совсем другая. Как-то она здесь приживётся... - Что-то изменилось?- сказал я.- Раньше ты был больше уверен в себе. Нам принесли глинтвейн. Мы взяли каждый свою кружку. - Может быть,- сказал он.- Может быть, я что-то понимаю не так, но я не представляю, как можно не полюбить этот город, пройдя по его улицам, увидев стены его фортов, развалины городских ворот, эти кирхи и башню кафедрального собора... - Ты здорово сказал, что он стоит как каменный призрак своей души. Непонятно, но красиво. Спрашивается, где же тогда тело? - Кажется, я сказал "каменный символ своей души", но это случайная метафора... - Да,- сказал я.- Но всё равно красиво. И ещё, что он как парусник против айсберга. - Тебе нравятся метафоры?- сказал он, хлебнув из кружки и поставив её на столик.- Может, ты и книги пишешь? - Нет, но иногда читаю - Иногда - это уже что-то,- сказал он.- По нашим-то временам... - В наше время про многое можно сказать то же. - Да,- сказал он.- Вот только поесть здесь нечего. - Ну почему же,- возразил я.- Можно взять пирожные... - Ну да,- сказал он.- Мороженое... - Самое плохое, что здесь нет кондиционеров, и нельзя курить. - У меня будут,- заявил он.- И курить будет можно, даже будут продаваться сигары. - Здорово!- сказал я.- А как всё это будет? - Увидишь,- сказал он. - Ну всё-таки,- настаивал я.- Что это будет? Стены, интерьер, мебель? - Тёмно-зелёные стены,- сказал он, и взгляд его сделался мечтательным.Знаешь, такого благородного оттенка, это называется "ирландский зелёный". Тёмное дерево, невысокие перегородки между столиками... - Тоже из тёмного дерева? - Ну да,- сказал он. - А потолок? - Потолок?- он задумался.- Не знаю... Может быть, сделаю зеркальный. - Здорово,- сказал я.- Ты сам всё это придумал? - Ну, не совсем... - Здорово. - А ты говоришь, время,- сказал он.- Разве мы не сами создаём его? - Слышал,- отмахнулся я.- Слышал я всю эту чушь, и про то, что мы сами куём своё счастье, тоже слышал. Всё это бред сивой кобылы. Он засмеялся. - Ну почему же сивой? - Да потому,- сказал я.- С этим очень легко согласиться: "да, сами",даже не потрудившись задуматься, а кто или что создаёт нас самих? И что первично? - Да не всё ли равно,- равнодушно сказал он. - Это кому как,- сказал я.- Ладно, американцы со своим упрощённым пониманием жизни, что с них возьмёшь. Так над ними все и потешаются. Но выслушивать подобный примитив от тебя... - Потешаются,- согласился он.- Только чаще всего за глаза. - А что делать, если миром правят деньги, а вовсе не разум. - Да,- сказал он.- Но думаю, что даже среди американцев есть культурные люди. - Нисколько в этом не сомневаюсь,- сказал я. Мы допили глинтвейн. - Вот видишь,- сказал он.- Оказывается, и тебя можно расшевелить. - Так ты меня провоцировал? - Конечно,- сказал он.- Пошли? Я задул свечи. Мы оделись и вышли на улицу. - Интересно,- сказал он, кивнув на здание, примыкающее к гостинице "Калининград",- успеют они докрасить этот дом до её приезда, или нет? - А что? - Эта недокрашенная часть весь вид портит! Хоть не приводи сюда. Я достал сигареты. - Хорошо сегодня,- сказал он, с удовольствием втягивая воздух.- Погода такая хорошая, солнце, и ветра нет. Мы закурили. Он остановился и повернулся лицом к собору. - Так ты говоришь, я назвал его парусником? Но парусник ищет морской дали, а этот корабль никуда не плывёт. Он на вечном приколе, здесь его место, и он не сойдёт с него. Он страж, рыцарь-крестоносец, закованный в латы и охраняющий город. Он не взыщет неба, он плоть от плоти земли, для него оставаться на месте - это и есть совершать путь, долг и целесообразность - и есть религиозная служба. Наши церкви совсем другие они вопрошают небо и ждут от него благодати, неземной, необыденной, видения иного мира... Они ищут, а этот уже нашёл. И кто прав? Или может быть две правды? Прав всегда оказывается тот, кто пренебрегает доказательством своей правоты... А почему ты не на машине? - Да так,- сказал я.- Ты сам обычно просишь, чтобы мы шли пешком, вот я и решил прогуляться. - А,- сказал он.- Ну ладно. Мы направились к переходу. - А что, ты хотел куда-нибудь подъехать?- спросил я. - Да нет, не то чтобы... Тебе знакома такая улица, Юношеская? - Знаю такую. Но "улица" - это громко сказано. А что? - Да есть там, вроде, одно помещение,- сказал он.- На углу Юношеской и Горького. Ты не знаешь, что там было раньше? - Знаю,- сказал я.- Пункт проката. Но это неудачное место для кофейни. Туда не будут ходить. - Ты так думаешь? - Да,- сказал я.- Поищи лучше где-нибудь здесь или в районе зоопарка. - Ладно,- сказал он.- Тогда отпадает. - А ты уже ищешь помещение? Он улыбнулся, как мне показалось, несколько принуждённо. - Ну должен же я что-то делать! - Как же ты ищешь помещение, если у тебя ещё нет денег? - Понимаешь,- сказал он,- можно просто искать деньги и ждать, что они откуда-нибудь возьмутся, а можно делать что-то уже сегодня. Я верю только в движение, понимаешь? - Кажется, да,- сказал я. - В этом городе ничто не происходит само по себе, и ничто не происходит случайно. Если я найду помещение, то часть дела будет уже сделана, и тогда прийдёт в движение всё остальное, как бы само по себе, но на самом деле, именно потому, что что-то уже сделано. - По-моему, ты дурачишь себя,- сказал я. - Нет,- сказал он.- Нужно просто с чего-то начать. Я не стал спорить. Когда мы дошли до площади, я спросил: - Ну что, тебе направо, а мне прямо? - Ты домой собираешься? - Да поздно уже на работу, поеду домой. - А как же машина? - А что машина? - Ну, ты же говоришь, что оставил её у офиса. - И что? - Не боишься? - Чего? - Ладно,- сказал он.- Понятно. - Ну так что, по домам? - Я бы ещё прогулялся,- сказал он.- Давай пива возьмём? - Давай,- сказал я.- Только надо взять здесь. - А что, дальше не будет? - Будет. Но там, по пути, дороже. - Что,- сказал он,- вот так, да? - Ну да,- сказал я.- А что? - Да нет,- сказал он.- Ничего. Разница-то в копейках... Мы взяли по бутылке "будвайзера" и пошли в сторону здания КТИ, всё ещё наполовину закрытого строительными лесами, а оттуда, мимо театра, дальше, к зоопарку. - А что, снег с тротуаров убирать не предполагается?- спросил он. - Не знаю,- сказал я.- Ну что, куда дальше? - Пойдём туда, в сторону кирхи. - К Луизе? Ну давай. - Вот тоже,- сказал он, кивнув на фасад дома на другой стороне улицы.Начали красить дом, один кусочек выкрасили и на этом успокоились. А остальное что, и так сойдёт? Лучше бы уж не начинали, а то смотрится как наполовину выбритое лицо. - Начали с одного куска, потом докрасят ещё один, потом ещё, может быть, даже в другой цвет, и скорее всего, в другой цвет. Так образуется "пэчворк". - Что образуется? - Лоскутное одеяло. Это своего рода стиль - весь город обустроен отдельными небольшими фрагментами и похож на лоскутное одеяло, ты не замечал? Мостовые, крыши, фасады... - Не думаю, что облезлые стены могут быть стилем,- с неудовольствием сказал он. - Ещё несколько лет назад весь город был как тот недокрашенный кусок стены, а теперь, как видишь, что-то меняется. - Вот именно, "что-то"!- сказал он.- Каждый торгаш выкрашивает свой квадрат, а до всего остального ему и дела нет. Так по куску они сто лет будут красить. - А ты куда-то торопишься? - Дело не во мне,- сказал он. - Ведь и ты своей кофейней ничего всерьёз не изменишь. - Ещё раз говорю, дело не во мне! - Ну так что,- сказал я.- Куда идём? - Ты уже устал? - Да нет,- сказал я.- Но может быть, у тебя есть какие-нибудь идеи? - В парке можно будет посидеть? - Обычно скамейки на зиму убирают... - Зачем? - А кто его знает,- сказал я.- Не знаю. - Здесь очень много странного,- сказал он, покачав головой.- Не понимаю... - Что именно? - За всем этим что-то кроется. - Ты преувеличиваешь,- сказал я.- Тебе повсюду мерещатся тайны. - Нет,- убеждённо сказал он.- Я знаю, многое тут неспроста. Вот ты, например. - Я?- удивился я.- А что во мне такого странного? - Ты никогда не приглашаешь меня к себе. Я заметил, ты делаешь это намеренно. Только не отрицай. - Я и не отрицаю. - Я несколько раз пытался напроситься, но ты каждый раз очень ловко уходил в сторону. Ведь так? - Да,- сказал я. - Но почему? - Да так,- сказал я и, рассмеявшись, добавил: "Наверное, это неспроста". - Так где ты живёшь? - На кольце "четвёрки". - А где это? - В этом городе тебе каждый скажет, где кольцо "четвёрки". - Может быть, сядем сейчас на трамвай и доедем? - Нет,- сказал я.- Мы ведь уже выяснили, что я не принимаю гостей, даже по дружбе. - И неспроста? Я снова рассмеялся. - Тебе повсюду мерещатся тайны,- сказал я.
4
Нина прилетела самолётом из "Внуково" восемнадцатого числа месяца марта. Слава попросил меня съездить с ним с аэропорт, встретить её. Я сказал: "Ну конечно". День был тихий и солнечный. Мы приехали в аэропорт за десять минут до прибытия самолёта. Слава вышел купить пива. - Надо сразу же встретить её пивом,- сказал он, вернувшись.- Как-никак, пивной край! - Иди,- сказал я.- Сейчас они пойдёт через вон тот зал. - Да,- сказал он и, оставив пиво, вышел из машины. Он вернулся с очень красивой девушкой, одетой в длиннополую шубу из нутрии. Представил нас. - Мы поедем сзади,- сказал он. - О'кей,- не возражал я. - Нет,- сказала она.- Я поеду на переднем, а ты садись сзади. Она села рядом со мной. Слава открыл бутылку пива и протянул ей. - Как долетели?- спросил я. - Хорошо,- сказала она.- Только очень волновалась. Давай перейдём на "ты"? - Ну конечно,- сказал я, включая зажигание. Мы поехали в город. - Какое-то всё сонное,- сказала Нина.- Даже эти дома словно бы спят! - Это первые немецкие дома, которые ты видишь!- сказал Слава. - Ура, ура,- сказала она без особого энтузиазма. - Что ты от них хочешь,- сказал он.- Они ведь ещё не знают тебя, они ещё даже не знают, что ты уже здесь. - А что, для них это должно быть важно?- сказала она. Я молчал, не участвуя в их разговоре. Когда мы пересекли границу города, Слава крикнул: "Ура!" - Что это?- спросила у меня Нина. - Граница города,- объяснил я. - Да?- сказала она.- И как называется эта улица? - Советский проспект,- сказал Слава. Она усмехнулась. - И это называется здесь "проспект"? - Здесь называют проспектом ещё и не такое,- сказал я. - Да ладно тебе,- сказал Слава.- Город как город, ты ещё увидишь его... - Куда же я теперь денусь,- обречённо сказала Нина. - Ты не обращай на неё внимания,- сказал мне Слава.- Она просто устала с дороги. - А я вовсе и не обиделся,- сказал я. - Это очень красивый город,- сказал Слава.- Пусть небольшой, но очень красивый и древний. Посмотри, какие дома. Ты не туда смотри, а вон туда! Вон, видишь, красиво, правда? Да ты не туда смотришь! - Куда хочу, туда и смотрю,- возмутилась она. Он замолчал. Я довёз их до дома. - Спасибо,- сказал Слава, открывая свою дверцу.- Может, зайдёшь к нам сегодня? - Во сколько?- спросил я. - Не знаю,- сказал он.- Жалко, нет телефона, можно было бы созвониться... - Я думаю, не стоит,- сказал я.- Твоя жена с дороги, пусть отдохнёт... - Ты её не знаешь,- сказал он.- Она всё равно потянет меня куда-нибудь... - Первый вечер лучше провести вдвоём,- сказал я.- А завтра... Нина уже стояла у подъезда. - Ты идёшь?- сказала она Славе. Он обернулся. - Сейчас,- сказал он.- Миша предлагает куда-нибудь сходить сегодня, ты как? - Давай лучше завтра. - Ну вот видишь,- сказал я. - Ладно,- сказал он.- Тогда до завтра. - До завтра,- сказал я. - Пока. Он захлопнул дверцу.
На другой вечер мы сидели в кафе "Сказка". Они уже успели погулять, посмотреть город. - Ну как тебе Кёниг?- спросил я Нину. - Кёниг - это Кёнигсберг?- сказала она.- А почему ты его так называешь? - Потому что так он был назван,- сказал я. - Но ведь от него мало что осталось,- возразила она. - Ты не права,- вмешался Слава.- Ты просто не видела ещё всего, и даже главного. Мы немножко не там гуляли, где я хотел. - Так ты же сам водил меня по городу! - Ну да, но за один день всего не увидишь. Есть такие места, куда мы ещё сходим, и ты поймёшь, что такое Кёнигсберг... - А много ли осталось от древних Афин или древнего Рима?- сказал я.- Но Афины остались Афинами, а Рим Римом. - А вот Константинополь переименовали в Стамбул,- сказал Слава.- И ничего, все привыкли... - Мне больше нравится имя Константинополь,- сказал я.- Хотя это дело вкуса. А вообще, всё когда-нибудь где-нибудь уже было. - Ну нет,- не согласился Слава.- Этот город не похож на другие. - Похож,- сказал я.- На Прагу. - Разве? - Я не была в Праге,- сказала Нина. - Не внешне, конечно, а по духу. Вам надо погулять по городу ночью. Ночь - время сказок. - Этот город такой лукавый,- сказал Слава.- Здесь ничто и никогда не бывает таким, каким кажется на первый взгляд. - Так тебе не понравился город?- спросил я Нину. - Понравился. - В таком случае,- сказал я, повернувшись к Славе,- твоё заявление вряд ли можно назвать обнадёживающим. Он засмеялся: "Да уж". - Красивый город,- сказала Нина. - Был красивый,- сказал я.- А теперь просто город. Но не самый плохой. - А каким он будет!- воскликнул Слава.- Я уже вижу, каким он может стать! - Ты слышал о его идее с кофейней?- спросила Нина. - А то как же,- сказал я.- Он только о ней и говорит. - И что ты об этом думаешь? - Идея прекрасная. Но идеал, на то он и идеал... - И я говорю о том же,- сказала она.- Ну вот ты, как местный житель, скажи, насколько всё это реально? - Это вопрос философский,- сказал я. - Но ведь ты земляк Канта,- сказала она. Мы посмеялись. - Да,- сказал я.- Именно так его здесь и называют: "наш великий земляк". - Что ты об этом думаешь?- сказала она. - А что тут поделаешь,- сказал я.- Он, и правда, земляк. Хотя мне лично ближе другой мой земляк - Эрнст Теодор Амадей Гофман. - Да я не об этом. - Ты очень красивая,- сказал я. - А я тебе говорил,- сказал Слава. - Если честно, не знаю,- сказал я.- Всё будет зависеть от денег. Если найти деньги, всё можно сделать - кофейню, всё что угодно, сделать этот город лучше, да что город, весь мир! Всё зависит от денег. - Вот именно,- сказала Нина. - Давайте не будем о грустном,- сказал Слава.- Что-нибудь придумается. - Ну да,- сказала она.- Вот именно, "что-нибудь"!
А ты знаешь, он прав - его девушка, или его жена, уж не знаю, и правда, очень, очень хороша. У неё огромные глаза, большой чувственный рот и мягкие губы,- когда она говорит, невозможно оторвать от них взгляд. У неё характерная манера закладывать сигарету в уголок рта и, затягиваясь, чуть прищуриваться. Черты лица её при желании можно было бы назвать не вполне правильными, хотя сама мысль об этом кажется странной - настолько она сексуальна. Проще всего было бы назвать её просто красавицей, не вдаваясь в подробности и не мучая себя попытками разгадать секрет её красоты. Цвет её глаз зелёный, а цвет волос... Даже не поймёшь - она мелировала волосы,от природы, должно быть, тёмные или, может быть, рыжие,- знаешь, сделала себе такие светлые пряди... Нет, я не сравниваю её с тобой. Порой она бывает неумна, но делает это сознательно. Зачем? Может быть, чтобы меньше страдать. Или больше любить? И зачем он пытается сделать её умнее, если она не хочет этого... Ты что-нибудь понимаешь в этом, Марта? И конечно, она совсем другая... В тот вечер, глядя на них, я вспомнил, как прилетела ко мне ты, и я приехал в аэропорт. Помнишь? А потом мы ехали в город, и я внёс тебя на руках в мой дом, и сел подле твоих ног, а ты была в кресле, и я сказал: "Здравствуй, Марта!" А потом зажёг свечи и хотел сходить за шампанским, но передумал и откупорил бутылку вина, припасённую на Рождество,- потом, к Рождеству, я купил ещё,- и вот, ты была со мной, а когда-то я почти уже перестал верить в то, что такое возможно. Мне казалось невероятным, что я вижу тебя воочию, могу дотронуться до тебя, и я жив, моё сердце бьётся, я жив! Ты была неодета, в одном кружевном белье, и мне не терпелось лечь с тобой в постель, но я сдерживал нетерпение. А потом мы легли в постель. И мы не спали и встретили утро в постели, а была зима, и рассвело поздно. Я вставал, варил кофе, и возвращался к тебе, а ты ждала меня. Потом у меня не завелась машина, и мне пришлось везти её в сервис. Я пошёл на работу пешком и думал о тебе, я думал только о тебе. Моросил дождь, я шёл по улицам города и знал, что ты дома, ты ждёшь, когда я вернусь. Я шёл и думал о том, как сегодня вечером я вернусь к тебе, и ты ждёшь меня, и мы снова будем вместе всю ночь. И я смеялся, а люди, наверное, думали, глядя на меня: "Вот идёт шизофреник". Ведь они ничего не знали.
Никто не знает о нас ничего, прежде чем свершится судьба, и даже тогда... И что мы сами знаем об этом? Вот мы летим с тобой в машине по ночному шоссе, туда, где теряется свет фар, и я давлю сильнее на газ, и машина летит всё быстрее, словно бы падая в пустоту, и... остаётся на месте. Но нет, вот поворот, ещё один, и ещё... Где мы? Есть только ты и я, и эта машина, что летит, словно бы падая в пустоту... Ты смотришь вперёд, и в глазах твоих мелькают деревья, освещённые фарами, и мы летим по бесконечной колоннаде дворца ночи...
Я и не думал никогда, что умею шить платья. Всё началось в апреле этого года, в Данциге (или Гданьске, как кому больше нравится). Мне нужно было съездить туда по делам, и я предложил Славе с Ниной составить мне компанию. Мы погуляли по городу, потом посидели в кафе на набережной и расстались, договорившись, где встретимся, чтобы ехать домой. Управившись с делами быстрее, чем ожидал, я решил пройтись по магазинам и даже присмотрел кое-что, но при этом заметил, что у поляков есть очень неплохие модели и великолепные идеи фасонов, а ткани, как правило, неважные, да просто плохие - видно, что всё сделано как можно дешевле. Даже жалко. Или я просто ходил не по тем магазинам? Я подумал, как здорово всё это можно было бы сделать, если взять хорошую ткань. Потом, уже по возвращению домой, я снова вспомнил эти фасоны и, взяв фломастеры, набросал их по памяти,- когда-то я неплохо рисовал. И я подумал, а почему бы не попробовать сделать выкройки. Конечно, не сразу всё пошло гладко, и порой от бессилия хотелось выть волком. Оказалось, что нужно учитывать очень многое, о чём я и понятия не имел, ведь каждая ткань имеет свой характер. Впрочем, об этом можно долго говорить. Я и сегодня ещё чувствую себя учеником, хотя кое-что у меня уже получается, и я не думаю, что это случайные удачи. Вот только времени не хватает. Я уже давно не высыпаюсь, я почти перестал читать книги, телевизор уже забыл, когда включал, а всё равно беда. Поначалу ко всему этому не относишься серьёзно, но когда посреди дня начинаешь вдруг клевать носом, или, того хуже, когда за рулём начинают слипаться глаза - это уже становится проблемой. А начнёшь отсыпаться, будет ещё хуже - мало того что потеряешь уйму времени, так ещё и разленишься. Надо быть собраннее, я понимаю, может быть, совсем отказаться от водки, но пока не получается. Слава обижается на меня, когда, ссылаясь на разные причины, я отказываюсь от его приглашений, но что я могу поделать! Наверное, он думает, что я избегаю его, а ведь это неправда. Иногда очень трудно бывает объяснить другому человеку, почему ты не можешь быть с ним любезен так, как он того ждёт от тебя. Вот и сегодня я снова отказался от его приглашения. И он снова обиделся.
Он предложил мне сходить с ними втроём на "Титаник". Я слышал об этом фильме, и сам собирался сходить, но как-нибудь на днях, не сегодня сегодня мне обязательно нужно закончить эту выточку на платье, потому что если я её не закончу, то завтра я просто не смогу работать, и мне останется только напиться. Ну как мне объяснить ему это? Ладно, простит. А не простит, так что ж...
Эх, маловата моя квартира! Мне нужен большой шкаф под гардероб, а места для него в комнате нет. Платья висят как попало. Бывает, что, начав одну вещь, я бросаю её, начинаю другую, потом возвращаюсь к ней, мне нужно, чтобы всё это было у меня перед глазами. В результате создаётся жуткий бардак. Может быть, надо быть собраннее, а ещё лучше, заработать деньги на новую квартиру, но об этом приходится пока только мечтать. Пока все мои деньги уходят на возврат долга и ткани. Еда, сигареты и выпивка не в счёт, с этим понятно. Ещё, конечно, на посещения баров, концертов - ту немногую толику развлечений, что я себе позволяю, и что бывает мне иногда нужна. Ну, и на бензин... Но ничего, когда-нибудь я начну работать на заказ, может быть, не здесь, а в Москве, и кто знает, а вдруг! Всё ещё только начинается, и времени впереди ещё много. Ведь правда, Марта? Мы ещё покажем себя...
Иногда я устраиваю пиршество, покупаю разных дорогих продуктов. Я люблю готовить, особенно, мясо, рыбу и разные салаты. Единственное, что я не очень люблю, так это печь. Да и то потому только, что не люблю сладкое. Изредка я напиваюсь, но обычно я пью очень умеренно. Раньше другое дело, бывали времена, когда я пил просто по-чёрному, но ничего хорошего из этого так и не вышло. Мне не удалось изменить своё сознание, как я того добивался, чтобы увидеть то, чего нет. Наверное, потому что я и не должен был этого делать, ведь ты есть, и тебя не нужно придумывать и пытаться увидеть тебя там, где тебя никогда не было. Теперь все мои опыты с алкоголем и наркотой кажутся мне ребячеством. Так оно и было, наверное. Я был как ребёнок - несчастный и одинокий, он ищет увидеть то, чего нет, пытаясь жить в придуманном мире, и вдруг начинает бояться призраков, которых сам же придумал. Да, я знаю, Марта, всё это так, но мне никогда не хватало терпения, чтобы просто сидеть и ждать.
Я бы никогда не смог просто ждать, но теперь всё это уже неважно.
Теперь можно всё.
Марта!..
5
Мы договорились, что я приду часам к четырём. Это было на другой день после нашей поездки в Польшу. - И не вздумай где-нибудь пообедать,- предупредил Слава. - О'кей,- сказал я.- Буду иметь в виду. Я доехал на маршрутке до Театральной, купил вино в магазинчике на Гвардейском проспекте и оттуда пошёл пешком. Они уже ждали меня. - Проходи,- весело сказал Слава. Я вошёл в комнату. Нина поднялась мне навстречу с дивана. Она сделала новую причёску. - Привет,- сказала она. - Это к столу,- я протянул ей пакет с фруктами и вином. - Спасибо,- сказала она и, заглянув в него, достала бутылку.- А что это? - Вино,- сказал я. - Ну-ка, ну-ка,- попытался забрать у неё бутылку Слава. - Я ещё не рассмотрела,- сказала она, отталкивая его руку. Он сделал обиженное лицо, но тут же улыбнулся. - А я на рынок сходил,- сказал он.- Тут близко, через улицу. - Да,- сказал я.- Удобно. - Взял хорошей говядины, сделал "чили кон карне". Ты пробовал когда-нибудь "чили кон карне"? - Нет,- сказал я.- А что это? - На,- Нина отдала Славе бутылку и повернулась ко мне.- Ну что, можно собирать на стол? - Давай, давай, конечно,- ответил за меня Слава.- Это очень вкусная вещь, ты оценишь. Нина ушла на кухню и стала доставать тарелки. Я огляделся по сторонам. - Уже совсем другой вид. - Да?- сказал он, ставя бутылку на журнальный столик.- Да. - Картинки повесили. - Это Нина,- сказал он.- Она любит всё это. - А ты? - Я тоже. А это вот,- показал он,- она сама сделала и подарила мне. - Что, сама нарисовала? - Нет, купила, но сама вставила в рамку и всё такое... Хочешь посмотреть наши фотографии? - Да,- сказал я.- Попозже. - Вот,- сказал он.- Это наши книги. - Да, я вижу. - Видишь, телевизор привезли... - Только смотреть по нему нечего,- сказала Нина, появившись со стороны кухни.- Всего два канала ловится. Это не то что в Москве одиннадцать. - Будет больше,- пообещал Слава.- Вот заработаю сейчас денег, купим нормальную антенну, будет больше. - Намного ли?- сказала она. - А вы купите спутниковую,- посоветовал я. - Зачем?- сказала она.- Всё равно же языка не знаем. - Я знаю,- возразил Слава.- Английский. И ты знаешь. - Я не знаю. - Вот бы и подучила заодно... - Зачем?- сказал я.- Можно купить антенну НТВ-плюс... - Надо будет купить, конечно,- сказала Нина.- А то тоска жуткая. Ты сам, наверное, будешь накладывать?- сказала она Славе. - Как хочешь,- сказал он.- Могу и я. Они ушли на кухню. - Миша!- крикнул он мне.- Пойдём сюда! Я вышел из комнаты. - Садись,- он кивнул мне на табуретку.- Сейчас всё будет. - Я принесу вино,- сказал я и, вернувшись в комнату, взял со столика бутылку. - Там бокалы в серванте захвати, пожалуйста!- крикнул Слава. - Я сама,- Нина вошла в комнату и, взяв из серванта бокалы, сказала: - Может быть, музыку включим? Или радио? - Давай,- сказал я.- А что у вас есть? - Сейчас услышишь,- сказала она и включила магнитофон. Прибавила громкость. Матиа базар. "Римские каникулы". Я кивнул. Здорово. - Нравится?- улыбнулась она.- Ну пойдём. На столе уже стояли тарелки с чем-то мясным, посыпанным тёртым сыром. - Это и есть "чили кон карне"?- спросил я, присаживаясь к столу. - Пробуй,- сказал он, открывая штопором бутылку. Он налил всем вина. - Ну,- сказал он, подняв бокал.- Выпьем? Мы отпили из бокалов. - А ничего вино,- сказал он, разглядывая этикетку.- В первый раз вижу такое. Где ты его купил? - Да, очень хорошее,- согласилась Нина.- Тоже немецкое? - Немецкое,- сказал я.- То есть, итальянское, но немецкого розлива. - Здесь, по-моему, всё немецкое,- сказала она.- Или польское. - Ну почему же,- возразил я.- Не всё. - Ещё литовское,- сказала она. - А где такое продаётся?- спросил Слава. - Надо места знать,- сказал я.- Я покажу тебе. Это недалеко от вас. - Ну как?- сказала она, кивнув на мою тарелку.- Нравится? - Бесподобно,- сказал я. - Только перца многовато,- сделала замечание Нина. - А мне нравится,- сказал я. - Да ей тоже,- сказал Слава.- Это она так говорит. - Можно было положить чуть-чуть поменьше,- сказала она. - А как это делается?- поинтересовался я. - Берётся фарш,- объяснил он,- только не покупной, а из куска говядины, чтобы совсем не было жира, и мясо желательно парное. Потом с перцем и приправами тушится в помидорах. Добавляется фасоль, кукуруза, сверху посыпается сыром... - Наверное, всё дело в приправах,- предположил я. - Да,- сказал он.- Именно в них. Ну что, допили? Он взял бутылку. - Давайте ещё? Нина кивнула и придвинула ему свой бокал. - Даже пот прошиб,- сказал я, вытирая лоб.- Классная штука. - Я же сказала, что ты сделал слишком остро. - Тебе не нравится?- спросил он, протягивая мне бокал. - Наоборот,- сказал я.- Здорово. - Я так ещё поливаю "Табаско",- сказал он. - Вот это называется "Табаско"?- спросил я, беря со стола маленькую бутылочку с непрозрачной, кирпичного цвета жидкостью. - Осторожно!- поспешно сказала Нина, видя, что я собираюсь налить это себе в тарелку. - А что?- сказал я. - Попробуй сначала,- сказала она. Я капнул немного на палец и лизнул. Слава с интересом наблюдал за мной. - Ну как?- спросил он. - Ужас!- сказал я, возвращая бутылочку на стол.- Всё горит во рту. - Я же тебя предупреждала,- сказала Нина. - А мне нравится,- сказал Слава, пожав плечами.- Мы раньше, когда ходили по Москве, я везде носил с собой бутылочку "Табаско". Помнишь, как мы в "Макдональдсе" снимали крышку с биг-мака и поливали его "Табаско"? А все смотрели на нас и думали, где это тут такой соус выдают? - Помню,- сказала она с грустью в голосе.- Теперь остаётся только вспоминать. - Здесь тоже есть что-то вроде "Макдональдса",- сказал я.- Называется "Смак". - Да,- сказала она.- Я пробовала. Но, по-моему, "Макдональдс" всё-таки лучше. - Да ладно тебе,- сказал Слава.- Не в этом счастье. - Слышали, какой в Москве снег?- сказал я. - Да,- сказала Нина.- Это ужасно. - Может, тебе ещё подложить?- спросил меня Слава. - Нет, что ты,- сказал я.- Спасибо. Я это-то с трудом доедаю. - Ты так мало ешь?- сказал он. - А разве это мало? - А тебе?- спросил он у Нины. - Нет,- сказала она.- Мне не надо. - Как хотите. А я себе положу ещё,- сказал он и положил себе добавки. - Но что здесь, действительно, здорово, так это рыба,- сказала Нина.Такого изобилия я нигде не видела! - Да,- поддержал её Слава. - Идёшь по рыбному ряду и наслаждаешься запахом свежей рыбы. Это, конечно, чудо какое-то. - Их уберут скоро,- сказал я.- Летом эти ряды убирают, то есть, ряды останутся, но рыбу с них уберут. - А почему?- удивилась Нина. - Как почему,- сказал Слава.- Жарко же будет. - А где же её будут продавать? - В павильонах,- сказал я. - Мы тут готовили вчера,- сказал Слава.- Взяли двух судачков, и на пару их... - Я хочу всё-всё попробовать!- сказала Нина.- В этом городе можно есть одну рыбу. - Да,- согласился я.- Пока не надоест. - Неужели это может когда-нибудь надоесть!- не поверила Нина. - А не сходить ли нам ещё за вином?- предложил Слава, выливая в бокалы остатки.- Уж больно хорошее оказалось. - Давай,- поддержал я.- Сходим. - Ты всё?- он забрал у меня тарелку. - А меня, значит, одну оставляете?- сказала Нина. - Да мы ненадолго,- сказал он.- Ведь тут близко? - Тут везде близко,- сказал я. - А то, хочешь, пойдём с нами? - Да нет,- сказала она.- Идите вдвоём. Ты не знаешь,- спросила она меня.Как тут с работой? - Не знаю,- сказал я.- Вроде бы, неважно. - Я хочу устроиться на работу,- сказала она.- Я не буду дома сидеть. - Да можно, можно здесь найти работу!- заверил её Слава. - Конечно,- сказал я.- А какую ты хочешь работу? - Не знаю,- сказала она.- Какую-нибудь. Я бы дала объявление в газету, но как мне будут звонить, если у нас даже телефона нет! - Поставят,- сказал Слава с лёгким раздражением. - Когда! - Скоро. - Скоро - понятие растяжимое,- сказала она.- А здесь, как мне кажется, время течёт совсем по-другому, и в это слово вкладывается совсем другое значение. - Это точно,- согласился я. - Да?- сказала она.- Ведь правда? - Правда,- подтвердил я.- Хотя я давно не был в Москве и уже почти забыл, как оно там... - А когда ты уехал?- спросила она. - В девяносто первом. - До путча или после? - До,- сказал я. - Давно,- сказала она.- Я в восемьдесят девятом только приехала поступать... Москва сильно изменилась с тех пор. А сколько лет ты там прожил? - Шесть. - Ну что, идём за вином?- сказал Слава, вставая и убирая со стола тарелки. - Идём,- сказал я, тоже вставая. - Мы ненадолго,- сказал он Нине. Она вышла вслед за нами в прихожую. - Но что здесь ужасно, так это вода. - Что?- сказал я. - Вода,- сказала она. - Но у вас же есть вода. - А что, её может не быть?- удивилась она. - Во многих домах выше второго этажа нет воды, или почти нет. - Но это же ужасно! - Да уж. - У нас есть,- сказал Слава. - Да,- сказала она.- Только в полночь её отключают. - Но только горячую! - Это не только у вас,- успокоил я.- Во всём городе на ночь отключают горячую воду. - Но зачем? Зачем они это делают? Я пожал плечами. - Это ужасно,- она покачала головой.- Я никогда не смогу к этому привыкнуть. А если ночью захочется принять душ? Я снова пожал плечами и улыбнулся. - Приходится приспосабливаться. - Ну, мы пошли,- сказал Слава, открывая дверь.
4
Нина прилетела самолётом из "Внуково" восемнадцатого числа месяца марта. Слава попросил меня съездить с ним с аэропорт, встретить её. Я сказал: "Ну конечно". День был тихий и солнечный. Мы приехали в аэропорт за десять минут до прибытия самолёта. Слава вышел купить пива. - Надо сразу же встретить её пивом,- сказал он, вернувшись.- Как-никак, пивной край! - Иди,- сказал я.- Сейчас они пойдёт через вон тот зал. - Да,- сказал он и, оставив пиво, вышел из машины. Он вернулся с очень красивой девушкой, одетой в длиннополую шубу из нутрии. Представил нас. - Мы поедем сзади,- сказал он. - О'кей,- не возражал я. - Нет,- сказала она.- Я поеду на переднем, а ты садись сзади. Она села рядом со мной. Слава открыл бутылку пива и протянул ей. - Как долетели?- спросил я. - Хорошо,- сказала она.- Только очень волновалась. Давай перейдём на "ты"? - Ну конечно,- сказал я, включая зажигание. Мы поехали в город. - Какое-то всё сонное,- сказала Нина.- Даже эти дома словно бы спят! - Это первые немецкие дома, которые ты видишь!- сказал Слава. - Ура, ура,- сказала она без особого энтузиазма. - Что ты от них хочешь,- сказал он.- Они ведь ещё не знают тебя, они ещё даже не знают, что ты уже здесь. - А что, для них это должно быть важно?- сказала она. Я молчал, не участвуя в их разговоре. Когда мы пересекли границу города, Слава крикнул: "Ура!" - Что это?- спросила у меня Нина. - Граница города,- объяснил я. - Да?- сказала она.- И как называется эта улица? - Советский проспект,- сказал Слава. Она усмехнулась. - И это называется здесь "проспект"? - Здесь называют проспектом ещё и не такое,- сказал я. - Да ладно тебе,- сказал Слава.- Город как город, ты ещё увидишь его... - Куда же я теперь денусь,- обречённо сказала Нина. - Ты не обращай на неё внимания,- сказал мне Слава.- Она просто устала с дороги. - А я вовсе и не обиделся,- сказал я. - Это очень красивый город,- сказал Слава.- Пусть небольшой, но очень красивый и древний. Посмотри, какие дома. Ты не туда смотри, а вон туда! Вон, видишь, красиво, правда? Да ты не туда смотришь! - Куда хочу, туда и смотрю,- возмутилась она. Он замолчал. Я довёз их до дома. - Спасибо,- сказал Слава, открывая свою дверцу.- Может, зайдёшь к нам сегодня? - Во сколько?- спросил я. - Не знаю,- сказал он.- Жалко, нет телефона, можно было бы созвониться... - Я думаю, не стоит,- сказал я.- Твоя жена с дороги, пусть отдохнёт... - Ты её не знаешь,- сказал он.- Она всё равно потянет меня куда-нибудь... - Первый вечер лучше провести вдвоём,- сказал я.- А завтра... Нина уже стояла у подъезда. - Ты идёшь?- сказала она Славе. Он обернулся. - Сейчас,- сказал он.- Миша предлагает куда-нибудь сходить сегодня, ты как? - Давай лучше завтра. - Ну вот видишь,- сказал я. - Ладно,- сказал он.- Тогда до завтра. - До завтра,- сказал я. - Пока. Он захлопнул дверцу.
На другой вечер мы сидели в кафе "Сказка". Они уже успели погулять, посмотреть город. - Ну как тебе Кёниг?- спросил я Нину. - Кёниг - это Кёнигсберг?- сказала она.- А почему ты его так называешь? - Потому что так он был назван,- сказал я. - Но ведь от него мало что осталось,- возразила она. - Ты не права,- вмешался Слава.- Ты просто не видела ещё всего, и даже главного. Мы немножко не там гуляли, где я хотел. - Так ты же сам водил меня по городу! - Ну да, но за один день всего не увидишь. Есть такие места, куда мы ещё сходим, и ты поймёшь, что такое Кёнигсберг... - А много ли осталось от древних Афин или древнего Рима?- сказал я.- Но Афины остались Афинами, а Рим Римом. - А вот Константинополь переименовали в Стамбул,- сказал Слава.- И ничего, все привыкли... - Мне больше нравится имя Константинополь,- сказал я.- Хотя это дело вкуса. А вообще, всё когда-нибудь где-нибудь уже было. - Ну нет,- не согласился Слава.- Этот город не похож на другие. - Похож,- сказал я.- На Прагу. - Разве? - Я не была в Праге,- сказала Нина. - Не внешне, конечно, а по духу. Вам надо погулять по городу ночью. Ночь - время сказок. - Этот город такой лукавый,- сказал Слава.- Здесь ничто и никогда не бывает таким, каким кажется на первый взгляд. - Так тебе не понравился город?- спросил я Нину. - Понравился. - В таком случае,- сказал я, повернувшись к Славе,- твоё заявление вряд ли можно назвать обнадёживающим. Он засмеялся: "Да уж". - Красивый город,- сказала Нина. - Был красивый,- сказал я.- А теперь просто город. Но не самый плохой. - А каким он будет!- воскликнул Слава.- Я уже вижу, каким он может стать! - Ты слышал о его идее с кофейней?- спросила Нина. - А то как же,- сказал я.- Он только о ней и говорит. - И что ты об этом думаешь? - Идея прекрасная. Но идеал, на то он и идеал... - И я говорю о том же,- сказала она.- Ну вот ты, как местный житель, скажи, насколько всё это реально? - Это вопрос философский,- сказал я. - Но ведь ты земляк Канта,- сказала она. Мы посмеялись. - Да,- сказал я.- Именно так его здесь и называют: "наш великий земляк". - Что ты об этом думаешь?- сказала она. - А что тут поделаешь,- сказал я.- Он, и правда, земляк. Хотя мне лично ближе другой мой земляк - Эрнст Теодор Амадей Гофман. - Да я не об этом. - Ты очень красивая,- сказал я. - А я тебе говорил,- сказал Слава. - Если честно, не знаю,- сказал я.- Всё будет зависеть от денег. Если найти деньги, всё можно сделать - кофейню, всё что угодно, сделать этот город лучше, да что город, весь мир! Всё зависит от денег. - Вот именно,- сказала Нина. - Давайте не будем о грустном,- сказал Слава.- Что-нибудь придумается. - Ну да,- сказала она.- Вот именно, "что-нибудь"!
А ты знаешь, он прав - его девушка, или его жена, уж не знаю, и правда, очень, очень хороша. У неё огромные глаза, большой чувственный рот и мягкие губы,- когда она говорит, невозможно оторвать от них взгляд. У неё характерная манера закладывать сигарету в уголок рта и, затягиваясь, чуть прищуриваться. Черты лица её при желании можно было бы назвать не вполне правильными, хотя сама мысль об этом кажется странной - настолько она сексуальна. Проще всего было бы назвать её просто красавицей, не вдаваясь в подробности и не мучая себя попытками разгадать секрет её красоты. Цвет её глаз зелёный, а цвет волос... Даже не поймёшь - она мелировала волосы,от природы, должно быть, тёмные или, может быть, рыжие,- знаешь, сделала себе такие светлые пряди... Нет, я не сравниваю её с тобой. Порой она бывает неумна, но делает это сознательно. Зачем? Может быть, чтобы меньше страдать. Или больше любить? И зачем он пытается сделать её умнее, если она не хочет этого... Ты что-нибудь понимаешь в этом, Марта? И конечно, она совсем другая... В тот вечер, глядя на них, я вспомнил, как прилетела ко мне ты, и я приехал в аэропорт. Помнишь? А потом мы ехали в город, и я внёс тебя на руках в мой дом, и сел подле твоих ног, а ты была в кресле, и я сказал: "Здравствуй, Марта!" А потом зажёг свечи и хотел сходить за шампанским, но передумал и откупорил бутылку вина, припасённую на Рождество,- потом, к Рождеству, я купил ещё,- и вот, ты была со мной, а когда-то я почти уже перестал верить в то, что такое возможно. Мне казалось невероятным, что я вижу тебя воочию, могу дотронуться до тебя, и я жив, моё сердце бьётся, я жив! Ты была неодета, в одном кружевном белье, и мне не терпелось лечь с тобой в постель, но я сдерживал нетерпение. А потом мы легли в постель. И мы не спали и встретили утро в постели, а была зима, и рассвело поздно. Я вставал, варил кофе, и возвращался к тебе, а ты ждала меня. Потом у меня не завелась машина, и мне пришлось везти её в сервис. Я пошёл на работу пешком и думал о тебе, я думал только о тебе. Моросил дождь, я шёл по улицам города и знал, что ты дома, ты ждёшь, когда я вернусь. Я шёл и думал о том, как сегодня вечером я вернусь к тебе, и ты ждёшь меня, и мы снова будем вместе всю ночь. И я смеялся, а люди, наверное, думали, глядя на меня: "Вот идёт шизофреник". Ведь они ничего не знали.
Никто не знает о нас ничего, прежде чем свершится судьба, и даже тогда... И что мы сами знаем об этом? Вот мы летим с тобой в машине по ночному шоссе, туда, где теряется свет фар, и я давлю сильнее на газ, и машина летит всё быстрее, словно бы падая в пустоту, и... остаётся на месте. Но нет, вот поворот, ещё один, и ещё... Где мы? Есть только ты и я, и эта машина, что летит, словно бы падая в пустоту... Ты смотришь вперёд, и в глазах твоих мелькают деревья, освещённые фарами, и мы летим по бесконечной колоннаде дворца ночи...
Я и не думал никогда, что умею шить платья. Всё началось в апреле этого года, в Данциге (или Гданьске, как кому больше нравится). Мне нужно было съездить туда по делам, и я предложил Славе с Ниной составить мне компанию. Мы погуляли по городу, потом посидели в кафе на набережной и расстались, договорившись, где встретимся, чтобы ехать домой. Управившись с делами быстрее, чем ожидал, я решил пройтись по магазинам и даже присмотрел кое-что, но при этом заметил, что у поляков есть очень неплохие модели и великолепные идеи фасонов, а ткани, как правило, неважные, да просто плохие - видно, что всё сделано как можно дешевле. Даже жалко. Или я просто ходил не по тем магазинам? Я подумал, как здорово всё это можно было бы сделать, если взять хорошую ткань. Потом, уже по возвращению домой, я снова вспомнил эти фасоны и, взяв фломастеры, набросал их по памяти,- когда-то я неплохо рисовал. И я подумал, а почему бы не попробовать сделать выкройки. Конечно, не сразу всё пошло гладко, и порой от бессилия хотелось выть волком. Оказалось, что нужно учитывать очень многое, о чём я и понятия не имел, ведь каждая ткань имеет свой характер. Впрочем, об этом можно долго говорить. Я и сегодня ещё чувствую себя учеником, хотя кое-что у меня уже получается, и я не думаю, что это случайные удачи. Вот только времени не хватает. Я уже давно не высыпаюсь, я почти перестал читать книги, телевизор уже забыл, когда включал, а всё равно беда. Поначалу ко всему этому не относишься серьёзно, но когда посреди дня начинаешь вдруг клевать носом, или, того хуже, когда за рулём начинают слипаться глаза - это уже становится проблемой. А начнёшь отсыпаться, будет ещё хуже - мало того что потеряешь уйму времени, так ещё и разленишься. Надо быть собраннее, я понимаю, может быть, совсем отказаться от водки, но пока не получается. Слава обижается на меня, когда, ссылаясь на разные причины, я отказываюсь от его приглашений, но что я могу поделать! Наверное, он думает, что я избегаю его, а ведь это неправда. Иногда очень трудно бывает объяснить другому человеку, почему ты не можешь быть с ним любезен так, как он того ждёт от тебя. Вот и сегодня я снова отказался от его приглашения. И он снова обиделся.
Он предложил мне сходить с ними втроём на "Титаник". Я слышал об этом фильме, и сам собирался сходить, но как-нибудь на днях, не сегодня сегодня мне обязательно нужно закончить эту выточку на платье, потому что если я её не закончу, то завтра я просто не смогу работать, и мне останется только напиться. Ну как мне объяснить ему это? Ладно, простит. А не простит, так что ж...
Эх, маловата моя квартира! Мне нужен большой шкаф под гардероб, а места для него в комнате нет. Платья висят как попало. Бывает, что, начав одну вещь, я бросаю её, начинаю другую, потом возвращаюсь к ней, мне нужно, чтобы всё это было у меня перед глазами. В результате создаётся жуткий бардак. Может быть, надо быть собраннее, а ещё лучше, заработать деньги на новую квартиру, но об этом приходится пока только мечтать. Пока все мои деньги уходят на возврат долга и ткани. Еда, сигареты и выпивка не в счёт, с этим понятно. Ещё, конечно, на посещения баров, концертов - ту немногую толику развлечений, что я себе позволяю, и что бывает мне иногда нужна. Ну, и на бензин... Но ничего, когда-нибудь я начну работать на заказ, может быть, не здесь, а в Москве, и кто знает, а вдруг! Всё ещё только начинается, и времени впереди ещё много. Ведь правда, Марта? Мы ещё покажем себя...
Иногда я устраиваю пиршество, покупаю разных дорогих продуктов. Я люблю готовить, особенно, мясо, рыбу и разные салаты. Единственное, что я не очень люблю, так это печь. Да и то потому только, что не люблю сладкое. Изредка я напиваюсь, но обычно я пью очень умеренно. Раньше другое дело, бывали времена, когда я пил просто по-чёрному, но ничего хорошего из этого так и не вышло. Мне не удалось изменить своё сознание, как я того добивался, чтобы увидеть то, чего нет. Наверное, потому что я и не должен был этого делать, ведь ты есть, и тебя не нужно придумывать и пытаться увидеть тебя там, где тебя никогда не было. Теперь все мои опыты с алкоголем и наркотой кажутся мне ребячеством. Так оно и было, наверное. Я был как ребёнок - несчастный и одинокий, он ищет увидеть то, чего нет, пытаясь жить в придуманном мире, и вдруг начинает бояться призраков, которых сам же придумал. Да, я знаю, Марта, всё это так, но мне никогда не хватало терпения, чтобы просто сидеть и ждать.
Я бы никогда не смог просто ждать, но теперь всё это уже неважно.
Теперь можно всё.
Марта!..
5
Мы договорились, что я приду часам к четырём. Это было на другой день после нашей поездки в Польшу. - И не вздумай где-нибудь пообедать,- предупредил Слава. - О'кей,- сказал я.- Буду иметь в виду. Я доехал на маршрутке до Театральной, купил вино в магазинчике на Гвардейском проспекте и оттуда пошёл пешком. Они уже ждали меня. - Проходи,- весело сказал Слава. Я вошёл в комнату. Нина поднялась мне навстречу с дивана. Она сделала новую причёску. - Привет,- сказала она. - Это к столу,- я протянул ей пакет с фруктами и вином. - Спасибо,- сказала она и, заглянув в него, достала бутылку.- А что это? - Вино,- сказал я. - Ну-ка, ну-ка,- попытался забрать у неё бутылку Слава. - Я ещё не рассмотрела,- сказала она, отталкивая его руку. Он сделал обиженное лицо, но тут же улыбнулся. - А я на рынок сходил,- сказал он.- Тут близко, через улицу. - Да,- сказал я.- Удобно. - Взял хорошей говядины, сделал "чили кон карне". Ты пробовал когда-нибудь "чили кон карне"? - Нет,- сказал я.- А что это? - На,- Нина отдала Славе бутылку и повернулась ко мне.- Ну что, можно собирать на стол? - Давай, давай, конечно,- ответил за меня Слава.- Это очень вкусная вещь, ты оценишь. Нина ушла на кухню и стала доставать тарелки. Я огляделся по сторонам. - Уже совсем другой вид. - Да?- сказал он, ставя бутылку на журнальный столик.- Да. - Картинки повесили. - Это Нина,- сказал он.- Она любит всё это. - А ты? - Я тоже. А это вот,- показал он,- она сама сделала и подарила мне. - Что, сама нарисовала? - Нет, купила, но сама вставила в рамку и всё такое... Хочешь посмотреть наши фотографии? - Да,- сказал я.- Попозже. - Вот,- сказал он.- Это наши книги. - Да, я вижу. - Видишь, телевизор привезли... - Только смотреть по нему нечего,- сказала Нина, появившись со стороны кухни.- Всего два канала ловится. Это не то что в Москве одиннадцать. - Будет больше,- пообещал Слава.- Вот заработаю сейчас денег, купим нормальную антенну, будет больше. - Намного ли?- сказала она. - А вы купите спутниковую,- посоветовал я. - Зачем?- сказала она.- Всё равно же языка не знаем. - Я знаю,- возразил Слава.- Английский. И ты знаешь. - Я не знаю. - Вот бы и подучила заодно... - Зачем?- сказал я.- Можно купить антенну НТВ-плюс... - Надо будет купить, конечно,- сказала Нина.- А то тоска жуткая. Ты сам, наверное, будешь накладывать?- сказала она Славе. - Как хочешь,- сказал он.- Могу и я. Они ушли на кухню. - Миша!- крикнул он мне.- Пойдём сюда! Я вышел из комнаты. - Садись,- он кивнул мне на табуретку.- Сейчас всё будет. - Я принесу вино,- сказал я и, вернувшись в комнату, взял со столика бутылку. - Там бокалы в серванте захвати, пожалуйста!- крикнул Слава. - Я сама,- Нина вошла в комнату и, взяв из серванта бокалы, сказала: - Может быть, музыку включим? Или радио? - Давай,- сказал я.- А что у вас есть? - Сейчас услышишь,- сказала она и включила магнитофон. Прибавила громкость. Матиа базар. "Римские каникулы". Я кивнул. Здорово. - Нравится?- улыбнулась она.- Ну пойдём. На столе уже стояли тарелки с чем-то мясным, посыпанным тёртым сыром. - Это и есть "чили кон карне"?- спросил я, присаживаясь к столу. - Пробуй,- сказал он, открывая штопором бутылку. Он налил всем вина. - Ну,- сказал он, подняв бокал.- Выпьем? Мы отпили из бокалов. - А ничего вино,- сказал он, разглядывая этикетку.- В первый раз вижу такое. Где ты его купил? - Да, очень хорошее,- согласилась Нина.- Тоже немецкое? - Немецкое,- сказал я.- То есть, итальянское, но немецкого розлива. - Здесь, по-моему, всё немецкое,- сказала она.- Или польское. - Ну почему же,- возразил я.- Не всё. - Ещё литовское,- сказала она. - А где такое продаётся?- спросил Слава. - Надо места знать,- сказал я.- Я покажу тебе. Это недалеко от вас. - Ну как?- сказала она, кивнув на мою тарелку.- Нравится? - Бесподобно,- сказал я. - Только перца многовато,- сделала замечание Нина. - А мне нравится,- сказал я. - Да ей тоже,- сказал Слава.- Это она так говорит. - Можно было положить чуть-чуть поменьше,- сказала она. - А как это делается?- поинтересовался я. - Берётся фарш,- объяснил он,- только не покупной, а из куска говядины, чтобы совсем не было жира, и мясо желательно парное. Потом с перцем и приправами тушится в помидорах. Добавляется фасоль, кукуруза, сверху посыпается сыром... - Наверное, всё дело в приправах,- предположил я. - Да,- сказал он.- Именно в них. Ну что, допили? Он взял бутылку. - Давайте ещё? Нина кивнула и придвинула ему свой бокал. - Даже пот прошиб,- сказал я, вытирая лоб.- Классная штука. - Я же сказала, что ты сделал слишком остро. - Тебе не нравится?- спросил он, протягивая мне бокал. - Наоборот,- сказал я.- Здорово. - Я так ещё поливаю "Табаско",- сказал он. - Вот это называется "Табаско"?- спросил я, беря со стола маленькую бутылочку с непрозрачной, кирпичного цвета жидкостью. - Осторожно!- поспешно сказала Нина, видя, что я собираюсь налить это себе в тарелку. - А что?- сказал я. - Попробуй сначала,- сказала она. Я капнул немного на палец и лизнул. Слава с интересом наблюдал за мной. - Ну как?- спросил он. - Ужас!- сказал я, возвращая бутылочку на стол.- Всё горит во рту. - Я же тебя предупреждала,- сказала Нина. - А мне нравится,- сказал Слава, пожав плечами.- Мы раньше, когда ходили по Москве, я везде носил с собой бутылочку "Табаско". Помнишь, как мы в "Макдональдсе" снимали крышку с биг-мака и поливали его "Табаско"? А все смотрели на нас и думали, где это тут такой соус выдают? - Помню,- сказала она с грустью в голосе.- Теперь остаётся только вспоминать. - Здесь тоже есть что-то вроде "Макдональдса",- сказал я.- Называется "Смак". - Да,- сказала она.- Я пробовала. Но, по-моему, "Макдональдс" всё-таки лучше. - Да ладно тебе,- сказал Слава.- Не в этом счастье. - Слышали, какой в Москве снег?- сказал я. - Да,- сказала Нина.- Это ужасно. - Может, тебе ещё подложить?- спросил меня Слава. - Нет, что ты,- сказал я.- Спасибо. Я это-то с трудом доедаю. - Ты так мало ешь?- сказал он. - А разве это мало? - А тебе?- спросил он у Нины. - Нет,- сказала она.- Мне не надо. - Как хотите. А я себе положу ещё,- сказал он и положил себе добавки. - Но что здесь, действительно, здорово, так это рыба,- сказала Нина.Такого изобилия я нигде не видела! - Да,- поддержал её Слава. - Идёшь по рыбному ряду и наслаждаешься запахом свежей рыбы. Это, конечно, чудо какое-то. - Их уберут скоро,- сказал я.- Летом эти ряды убирают, то есть, ряды останутся, но рыбу с них уберут. - А почему?- удивилась Нина. - Как почему,- сказал Слава.- Жарко же будет. - А где же её будут продавать? - В павильонах,- сказал я. - Мы тут готовили вчера,- сказал Слава.- Взяли двух судачков, и на пару их... - Я хочу всё-всё попробовать!- сказала Нина.- В этом городе можно есть одну рыбу. - Да,- согласился я.- Пока не надоест. - Неужели это может когда-нибудь надоесть!- не поверила Нина. - А не сходить ли нам ещё за вином?- предложил Слава, выливая в бокалы остатки.- Уж больно хорошее оказалось. - Давай,- поддержал я.- Сходим. - Ты всё?- он забрал у меня тарелку. - А меня, значит, одну оставляете?- сказала Нина. - Да мы ненадолго,- сказал он.- Ведь тут близко? - Тут везде близко,- сказал я. - А то, хочешь, пойдём с нами? - Да нет,- сказала она.- Идите вдвоём. Ты не знаешь,- спросила она меня.Как тут с работой? - Не знаю,- сказал я.- Вроде бы, неважно. - Я хочу устроиться на работу,- сказала она.- Я не буду дома сидеть. - Да можно, можно здесь найти работу!- заверил её Слава. - Конечно,- сказал я.- А какую ты хочешь работу? - Не знаю,- сказала она.- Какую-нибудь. Я бы дала объявление в газету, но как мне будут звонить, если у нас даже телефона нет! - Поставят,- сказал Слава с лёгким раздражением. - Когда! - Скоро. - Скоро - понятие растяжимое,- сказала она.- А здесь, как мне кажется, время течёт совсем по-другому, и в это слово вкладывается совсем другое значение. - Это точно,- согласился я. - Да?- сказала она.- Ведь правда? - Правда,- подтвердил я.- Хотя я давно не был в Москве и уже почти забыл, как оно там... - А когда ты уехал?- спросила она. - В девяносто первом. - До путча или после? - До,- сказал я. - Давно,- сказала она.- Я в восемьдесят девятом только приехала поступать... Москва сильно изменилась с тех пор. А сколько лет ты там прожил? - Шесть. - Ну что, идём за вином?- сказал Слава, вставая и убирая со стола тарелки. - Идём,- сказал я, тоже вставая. - Мы ненадолго,- сказал он Нине. Она вышла вслед за нами в прихожую. - Но что здесь ужасно, так это вода. - Что?- сказал я. - Вода,- сказала она. - Но у вас же есть вода. - А что, её может не быть?- удивилась она. - Во многих домах выше второго этажа нет воды, или почти нет. - Но это же ужасно! - Да уж. - У нас есть,- сказал Слава. - Да,- сказала она.- Только в полночь её отключают. - Но только горячую! - Это не только у вас,- успокоил я.- Во всём городе на ночь отключают горячую воду. - Но зачем? Зачем они это делают? Я пожал плечами. - Это ужасно,- она покачала головой.- Я никогда не смогу к этому привыкнуть. А если ночью захочется принять душ? Я снова пожал плечами и улыбнулся. - Приходится приспосабливаться. - Ну, мы пошли,- сказал Слава, открывая дверь.