Страница:
Вторжение гуннов означало страшную катастрофу для населения причерноморских степей. Археологи зафиксировали гибель почти всех поселений черняховской культуры. Аммиан Марцеллин писал, что гунны «двигались как лавина и крушили все, что встречали на своем пути».[293] На обширных пространствах Северного Причерноморья исчезли какие-либо признаки жизни, и лишь через некоторое время здесь вновь появились земледельческие поселения. Эти поселения принадлежали славянам, которые вышли из северных лесов и расселились на опустевшей равнине.[294] Уцелел ли кто-либо из прежних обитателей приднепровской лесостепи? Новейшие генетические исследования показывают чрезвычайно высокую концентрацию в этом районе исконно славянского населения, то есть заставляют предполагать, что славяне действительно пришли на пустое место. Если даже переселенцы и встретились с остатками местного населения, то это местное население – тоже были славяне (может быть, из числа насельников многоэтничной черняховской культуры).[295]
На Днестре и Пруте ситуация была иной – здесь сохранились остатки фракийского населения, и славяне какое-то время жили вперемешку с местными племенами, еще сохранявшими римские культурные традиции, в том числе и технологию гончарной керамики. Но уже в VI веке местное население было ассимилировано пришельцами, и в дальнейшем культура Прикарпатья уже ничем не отличалась от восточнославянских культур.[296]
В своем движении на запад гунны увлекали с собой покоренные и союзные племена; огромная орда прорвалась в Центральную Европу, и предводитель гуннов Аттила устроил свою ставку на Паннонской равнине. Германские племена бежали за Рейн, и союзники гуннов могли свободно расселяться на новых землях: археологи фиксируют присутствие каких-то славянских племен на землях Моравии уже в V веке н. э.[297] Но господство гуннов над Европой продолжалось недолго: после смерти Аттилы в 453 г. его племенной союз распался, и германцы сумели отбросить гуннов назад, в причерноморские степи. Вскоре здесь возникло несколько племенных объединений, в которых господствовали родственные гуннам булгарские племена, кутригуры и утигуры.[298]
Ко времени господства булгар относится становление в Причерноморье пеньковской культуры. Начавшееся при гуннах освоение славянами-антами причерноморских степей в VI веке привело к появлению многочисленных поселений на пространстве от Прута до притоков Днепра, Сулы и Воркслы. Это были маленькие неукрепленные деревни, состоявшие преимущественно из характерных для славян срубных полуземлянок с расположенной в углу каменной или глинобитной печью. Закрытая печь – это было главное открытие славян, фундаментальная инновация, позволившая жить в условиях сурового климата.[299] Закрытая печь позволяла не только более эффективно отапливать жилище, но и строить деревянные бани, о которых летописец посчитал нужным рассказать в самом начале «Повести временных лет». Характерно, что древнерусское слова «изба» первоначально обозначало и теплое помещение, и баню.[300] Однако в остальном культура славян была примитивной, как отмечает Г. С. Лебедев, «материальная основа славянской культуры буквально сведена к минимуму».[301] Многие славянские племена не знали железоделательного ремесла; находки металлических предметов встречаются очень редко, а оружие представлено лишь несколькими наконечниками копий.[302]
В стране антов и булгар существовал лишь один укрепленный город; это было Пастырское городище, которое некоторые историки считают ставкой булгарских вождей.[303] Здесь жили ремесленники, производившие гончарную посуду, стальное оружие и железные орудия труда. В кладах на этом городище находят византийские ювелирные изделия и добычу, привезенную из военных походов. Однако культурный облик Пастырского городища выглядит совершенно чуждым облику окружавшей его страны славян. По-видимому, здесь проживало в основном неславянское население, хранившее традиции провинциально-римской черняховской культуры.[304]
Булгары, как и гунны, были воинственным кочевым народом, путем постоянных войн подчинившим многие окрестные племена. Автор начала VI века Эннодий писал, что булгары – это народ, который с помощью войны добудет все, что пожелает, который считает мерилом благородства количество пролитой в бою крови и, будучи приучен к лишениям, может довольствоваться одним кобыльим молоком.[305] С 520-х годов булгары вместе с подчиненными им славянами совершали опустошительные набеги на Византию, по возвращении уводя с собой многие тысячи пленных.[306]
В середине VI века в Причерноморье вторглась новая кочевая орда – эти племена называли в Европе аварами, но большинство специалистов отождествляют их с жужанями – тем народом всадников, опиравшихся на стремена, от которого некогда бежали гунны. Стремена делали аварских всадников устойчивыми в седле и позволяли проводить таранные атаки тяжелой конницы. Другим преимуществом аваров была возможность, вставая в стременах, вкладывать в удар всю массу своего тела; чтобы использовать эту возможность, авары создали новое оружие, саблю.[307] Войско аваров насчитывало 60 тысяч всадников, одетых в латы; в 550-х годах, разгромив булгар и антов, новые завоеватели прорвались в долину Дуная.[308] Обосновавшись на Венгерской равнине, жужани-авары создали могущественное государство – Аварский каганат, претендовавший на земли от Днепра до Рейна.
Аварский каганат – как и все государства кочевников в завоеванных земледельческих областях – был ксенократическим объединением, в котором военно-кочевая элита господствовала над покоренными земледельцами. Как в скифские времена, в могилы воинов обычно клали оружие, коней, рабов и наложниц, а погребения знати были наполнены предметами роскошью.[309] Среди подчиненных аварами племен были булгары-кутригуры, сарматы, гепиды и славяне – склавины и анты. «Повесть временных лет» рассказывает об аварском господстве над славянами: «Эти обры воевали и против славян и примучили дулебов – также славян, и творили насилие женам дулебским: если поедет обрин, то не позволял запрячь коня или вола, но приказывал впрячь в телегу три, четыре или пять жен и везти его – обрина. И так мучили дулебов[310]». Авары насильственно переселяли славян на территории, оставленные германцами, и заставляли их участвовать в своих походах. Франкская «Хроника Фредегара» сообщает, что в мирное время, приходя на зимовку к славянам, авары требовали у них дань и брали в наложницы их дочерей и жен. Во время войны авары посылали славян в бой, а сами стояли в тылу; если славяне побеждали, то авары бросались вперед за добычей, но если славяне терпели поражение, то авары поворачивали их и вновь заставляли вступать в битву.[311] Рассказывая об одном из сражений, Феофилакт Симокатта говорит, что в аварском войске собственно авары составляли только пятую часть, а остальные были по преимуществу славянами.[312] Но в то время как авары были всадниками с копьями и саблями, нередко в кольчугах, славяне представляли собой плохо вооруженную пехоту. По сообщению Иоанна Эфесского они «даже не знали, что такое настоящее оружие, за исключением двух или трех дротиков».[313]
Обратив в бегство германские племена Центральной Европы, авары отдали их земли своим данникам и союзникам славянам, которых они – по-видимому, насильно – привели с собой в походе на запад. Таким образом славяне расселились до Эльбы и верховьев Дуная, проникли в Иллирию и на Балканы. Нашествие раскололо и разбросало отдельные славянские племена на огромных территориях. Так, известны осколки племени хорват на Руси, в Центральной Европе и на юго-западе Балкан; ободриты жили разбросанно на Дунае, Одере и Эльбе, дулебы на Руси и в Центральной Европе, северам, друговитам, смоленам и кривитеинам на Балканах соответствуют северяне, дреговичи, смоляне и кривичи русских летописей.[314] О временах владычества аваров до сих пор напоминают оставшиеся в сербско-хорватских языках термины для обозначения племенных князей, «жупан» и «бан».[315] От всех этих славянских племен авары требовали участия в своих походах; известно, что они принуждали к походу на Константинополь даже племена с балтийского побережья.[316] В 626 году к византийской столице подступило огромное аварское войско; авары послали славян на штурм, но он закончился неудачей, и тогда аварский каган приказал перебить отступивших из-под стен славян. Славяне восстали, позже к ним присоединились булгары-кутригуры, и началась смута, приведшая к временному распаду каганата.[317] В Моравии образовалось славянское государство, а кутригуры, потерпев поражение в борьбе с аварами, ушли в Италию и в Македонию.
В середине VII века аварам удалось восстановить каганат – правда, новое государство уже не охватывало столь обширные территории, как прежде. Военная активность авар уменьшилась, и на территории Паннонии усилились процессы социального синтеза, формирования аваро-славянской социальной общности. Археологические материалы говорят, что славяне занимали в этой общности подчиненное положение, однако по мере того, как часть кочевников из-за нехватки пастбищ оседала на землю, социальная дифференциация постепенно уменьшалась.[318] Количество знатных погребений с конями и рабами уменьшилось; перешедшая к земледелию аварская беднота заимствовала славянские жилища-полуземлянки и мало чем отличалась от славян и остатков позднеримского населения.[319] Отмечается восстановление ремесленного производства, основанного на позднеримских традициях Паннонии; изготовлялись гончарная посуда, железное оружие и орудия труда – в том числе сошники для плугов и серпы. Возродилось и ювелирное искусство: производилось много художественно украшенного оружия; характерной чертой военного костюма были пояса с серебряными бляшками, количество которых указывало на ранг воина. Возродилась и торговля; известно, что в Аварский каганат приезжали купцы не только из соседних стран, но и с далекого Востока.[320]
В соответствии с законами халдуновского цикла, процессы социального синтеза в конечном счете привели к ослаблению племенной сплоченности («асабии») авар, к конфликтам между каганами и знатью, к появлению частнособственнических тенденций, проявлявшихся в стремлении к роскоши, к удовольствиям и к личному обогащению. В одном византийском источнике IX века сохранились характерные подробности о разложении позднеаварского общества: это рассказы старых воинов, находившихся в болгарском плену у хана Крума. Хан спросил их: «Что вы думаете, почему были разорены ваши господа и ваш народ?» Они ответили так: «Вначале из-за ссоры, лишившей кагана верных и правдивых советников, власть попала в руки людей нечестивых. Затем были развращены судьи, которые должны были отстаивать перед народом правду, но вместо этого побратались с лицемерами и ворами; обилие вина породило пьянство, и авары, ослабев физически, потеряли и рассудок. Наконец, пошло увлечение торговлей: авары стали торгашами, один обманывал другого, брат продавал брата. Это, господин наш, и стало источником нашего постыдного несчастья».[321]
Необходимо добавить, что военное превосходство аваров, характерное для первых десятилетий их владычества, в VIII веке сошло на нет. Диффузионное распространение аварской военной технологии привело к тому, что она была заимствована соседями аваров – византийцами и франками. В 720-х годах правитель франков Карл Мартелл провел военную реформу и создал тяжелую рыцарскую кавалерию; в 790-х годах франки разгромили аваров в нескольких битвах и заняли Паннонию. «Повесть временных лет» рассказывает, что когда франки («волохи») пришли на Дунай, многие славянские племена были вынуждены отступить на восток – и среди них были поляне и древляне, вошедшие позже в состав Киевского государства.[322] Авары же, как утверждает летопись, просто исчезли: «Были же эти обры велики телом, и умом горды, и Бог истребил их, умерли все, и не осталось ни одного обрина. И есть поговорка на Руси и доныне: „Погибли, как обры“, – их же нет ни племени, ни потомства».[323] В действительности авары постепенно растворились среди славян: генетические исследования говорят о том, что среди восточных славян довольно большой процент аварской крови, во всяком случае, больший, чем среди тех кавказских народов, которые считают себя прямыми потомками этого племени.[324]
2.5. Хазарская эпоха
На Днестре и Пруте ситуация была иной – здесь сохранились остатки фракийского населения, и славяне какое-то время жили вперемешку с местными племенами, еще сохранявшими римские культурные традиции, в том числе и технологию гончарной керамики. Но уже в VI веке местное население было ассимилировано пришельцами, и в дальнейшем культура Прикарпатья уже ничем не отличалась от восточнославянских культур.[296]
В своем движении на запад гунны увлекали с собой покоренные и союзные племена; огромная орда прорвалась в Центральную Европу, и предводитель гуннов Аттила устроил свою ставку на Паннонской равнине. Германские племена бежали за Рейн, и союзники гуннов могли свободно расселяться на новых землях: археологи фиксируют присутствие каких-то славянских племен на землях Моравии уже в V веке н. э.[297] Но господство гуннов над Европой продолжалось недолго: после смерти Аттилы в 453 г. его племенной союз распался, и германцы сумели отбросить гуннов назад, в причерноморские степи. Вскоре здесь возникло несколько племенных объединений, в которых господствовали родственные гуннам булгарские племена, кутригуры и утигуры.[298]
Ко времени господства булгар относится становление в Причерноморье пеньковской культуры. Начавшееся при гуннах освоение славянами-антами причерноморских степей в VI веке привело к появлению многочисленных поселений на пространстве от Прута до притоков Днепра, Сулы и Воркслы. Это были маленькие неукрепленные деревни, состоявшие преимущественно из характерных для славян срубных полуземлянок с расположенной в углу каменной или глинобитной печью. Закрытая печь – это было главное открытие славян, фундаментальная инновация, позволившая жить в условиях сурового климата.[299] Закрытая печь позволяла не только более эффективно отапливать жилище, но и строить деревянные бани, о которых летописец посчитал нужным рассказать в самом начале «Повести временных лет». Характерно, что древнерусское слова «изба» первоначально обозначало и теплое помещение, и баню.[300] Однако в остальном культура славян была примитивной, как отмечает Г. С. Лебедев, «материальная основа славянской культуры буквально сведена к минимуму».[301] Многие славянские племена не знали железоделательного ремесла; находки металлических предметов встречаются очень редко, а оружие представлено лишь несколькими наконечниками копий.[302]
В стране антов и булгар существовал лишь один укрепленный город; это было Пастырское городище, которое некоторые историки считают ставкой булгарских вождей.[303] Здесь жили ремесленники, производившие гончарную посуду, стальное оружие и железные орудия труда. В кладах на этом городище находят византийские ювелирные изделия и добычу, привезенную из военных походов. Однако культурный облик Пастырского городища выглядит совершенно чуждым облику окружавшей его страны славян. По-видимому, здесь проживало в основном неславянское население, хранившее традиции провинциально-римской черняховской культуры.[304]
Булгары, как и гунны, были воинственным кочевым народом, путем постоянных войн подчинившим многие окрестные племена. Автор начала VI века Эннодий писал, что булгары – это народ, который с помощью войны добудет все, что пожелает, который считает мерилом благородства количество пролитой в бою крови и, будучи приучен к лишениям, может довольствоваться одним кобыльим молоком.[305] С 520-х годов булгары вместе с подчиненными им славянами совершали опустошительные набеги на Византию, по возвращении уводя с собой многие тысячи пленных.[306]
В середине VI века в Причерноморье вторглась новая кочевая орда – эти племена называли в Европе аварами, но большинство специалистов отождествляют их с жужанями – тем народом всадников, опиравшихся на стремена, от которого некогда бежали гунны. Стремена делали аварских всадников устойчивыми в седле и позволяли проводить таранные атаки тяжелой конницы. Другим преимуществом аваров была возможность, вставая в стременах, вкладывать в удар всю массу своего тела; чтобы использовать эту возможность, авары создали новое оружие, саблю.[307] Войско аваров насчитывало 60 тысяч всадников, одетых в латы; в 550-х годах, разгромив булгар и антов, новые завоеватели прорвались в долину Дуная.[308] Обосновавшись на Венгерской равнине, жужани-авары создали могущественное государство – Аварский каганат, претендовавший на земли от Днепра до Рейна.
Аварский каганат – как и все государства кочевников в завоеванных земледельческих областях – был ксенократическим объединением, в котором военно-кочевая элита господствовала над покоренными земледельцами. Как в скифские времена, в могилы воинов обычно клали оружие, коней, рабов и наложниц, а погребения знати были наполнены предметами роскошью.[309] Среди подчиненных аварами племен были булгары-кутригуры, сарматы, гепиды и славяне – склавины и анты. «Повесть временных лет» рассказывает об аварском господстве над славянами: «Эти обры воевали и против славян и примучили дулебов – также славян, и творили насилие женам дулебским: если поедет обрин, то не позволял запрячь коня или вола, но приказывал впрячь в телегу три, четыре или пять жен и везти его – обрина. И так мучили дулебов[310]». Авары насильственно переселяли славян на территории, оставленные германцами, и заставляли их участвовать в своих походах. Франкская «Хроника Фредегара» сообщает, что в мирное время, приходя на зимовку к славянам, авары требовали у них дань и брали в наложницы их дочерей и жен. Во время войны авары посылали славян в бой, а сами стояли в тылу; если славяне побеждали, то авары бросались вперед за добычей, но если славяне терпели поражение, то авары поворачивали их и вновь заставляли вступать в битву.[311] Рассказывая об одном из сражений, Феофилакт Симокатта говорит, что в аварском войске собственно авары составляли только пятую часть, а остальные были по преимуществу славянами.[312] Но в то время как авары были всадниками с копьями и саблями, нередко в кольчугах, славяне представляли собой плохо вооруженную пехоту. По сообщению Иоанна Эфесского они «даже не знали, что такое настоящее оружие, за исключением двух или трех дротиков».[313]
Обратив в бегство германские племена Центральной Европы, авары отдали их земли своим данникам и союзникам славянам, которых они – по-видимому, насильно – привели с собой в походе на запад. Таким образом славяне расселились до Эльбы и верховьев Дуная, проникли в Иллирию и на Балканы. Нашествие раскололо и разбросало отдельные славянские племена на огромных территориях. Так, известны осколки племени хорват на Руси, в Центральной Европе и на юго-западе Балкан; ободриты жили разбросанно на Дунае, Одере и Эльбе, дулебы на Руси и в Центральной Европе, северам, друговитам, смоленам и кривитеинам на Балканах соответствуют северяне, дреговичи, смоляне и кривичи русских летописей.[314] О временах владычества аваров до сих пор напоминают оставшиеся в сербско-хорватских языках термины для обозначения племенных князей, «жупан» и «бан».[315] От всех этих славянских племен авары требовали участия в своих походах; известно, что они принуждали к походу на Константинополь даже племена с балтийского побережья.[316] В 626 году к византийской столице подступило огромное аварское войско; авары послали славян на штурм, но он закончился неудачей, и тогда аварский каган приказал перебить отступивших из-под стен славян. Славяне восстали, позже к ним присоединились булгары-кутригуры, и началась смута, приведшая к временному распаду каганата.[317] В Моравии образовалось славянское государство, а кутригуры, потерпев поражение в борьбе с аварами, ушли в Италию и в Македонию.
В середине VII века аварам удалось восстановить каганат – правда, новое государство уже не охватывало столь обширные территории, как прежде. Военная активность авар уменьшилась, и на территории Паннонии усилились процессы социального синтеза, формирования аваро-славянской социальной общности. Археологические материалы говорят, что славяне занимали в этой общности подчиненное положение, однако по мере того, как часть кочевников из-за нехватки пастбищ оседала на землю, социальная дифференциация постепенно уменьшалась.[318] Количество знатных погребений с конями и рабами уменьшилось; перешедшая к земледелию аварская беднота заимствовала славянские жилища-полуземлянки и мало чем отличалась от славян и остатков позднеримского населения.[319] Отмечается восстановление ремесленного производства, основанного на позднеримских традициях Паннонии; изготовлялись гончарная посуда, железное оружие и орудия труда – в том числе сошники для плугов и серпы. Возродилось и ювелирное искусство: производилось много художественно украшенного оружия; характерной чертой военного костюма были пояса с серебряными бляшками, количество которых указывало на ранг воина. Возродилась и торговля; известно, что в Аварский каганат приезжали купцы не только из соседних стран, но и с далекого Востока.[320]
В соответствии с законами халдуновского цикла, процессы социального синтеза в конечном счете привели к ослаблению племенной сплоченности («асабии») авар, к конфликтам между каганами и знатью, к появлению частнособственнических тенденций, проявлявшихся в стремлении к роскоши, к удовольствиям и к личному обогащению. В одном византийском источнике IX века сохранились характерные подробности о разложении позднеаварского общества: это рассказы старых воинов, находившихся в болгарском плену у хана Крума. Хан спросил их: «Что вы думаете, почему были разорены ваши господа и ваш народ?» Они ответили так: «Вначале из-за ссоры, лишившей кагана верных и правдивых советников, власть попала в руки людей нечестивых. Затем были развращены судьи, которые должны были отстаивать перед народом правду, но вместо этого побратались с лицемерами и ворами; обилие вина породило пьянство, и авары, ослабев физически, потеряли и рассудок. Наконец, пошло увлечение торговлей: авары стали торгашами, один обманывал другого, брат продавал брата. Это, господин наш, и стало источником нашего постыдного несчастья».[321]
Необходимо добавить, что военное превосходство аваров, характерное для первых десятилетий их владычества, в VIII веке сошло на нет. Диффузионное распространение аварской военной технологии привело к тому, что она была заимствована соседями аваров – византийцами и франками. В 720-х годах правитель франков Карл Мартелл провел военную реформу и создал тяжелую рыцарскую кавалерию; в 790-х годах франки разгромили аваров в нескольких битвах и заняли Паннонию. «Повесть временных лет» рассказывает, что когда франки («волохи») пришли на Дунай, многие славянские племена были вынуждены отступить на восток – и среди них были поляне и древляне, вошедшие позже в состав Киевского государства.[322] Авары же, как утверждает летопись, просто исчезли: «Были же эти обры велики телом, и умом горды, и Бог истребил их, умерли все, и не осталось ни одного обрина. И есть поговорка на Руси и доныне: „Погибли, как обры“, – их же нет ни племени, ни потомства».[323] В действительности авары постепенно растворились среди славян: генетические исследования говорят о том, что среди восточных славян довольно большой процент аварской крови, во всяком случае, больший, чем среди тех кавказских народов, которые считают себя прямыми потомками этого племени.[324]
2.5. Хазарская эпоха
Аварское вторжение в Европу было следствием новых перемен в военном деле степных народов: так же, как двумя столетиями ранее гунны уходили от предков авар, жужаней, авары были вынуждены бежать от обладающих новым оружием тюрок. Тюрки были народом, вписавшим новую страницу в историю тяжелой кавалерии. С появлением стремян всадники получили необходимую опору, но жужани по традиции продолжали пользоваться высоким седлом, зажимавшим наездника и лишавшим его подвижности. Следующий шаг в использовании преимуществ стремени был сделан в начале VI века, когда у тюрок появились седла с низкими наклонными луками, позволявшие всаднику, опиравшемуся на стремена, поворачиваться и наклоняться в разные стороны.[325] Новое седло обеспечило военное превосходство тюрок и породило волну тюркских завоеваний. В 552–553 годах тюрки одержали решающую победу над жужанями и отбросили их за Волгу.[326] В 570-х годах новые завоеватели подчинили кочевые народы между Волгой и Доном – в том числе булгар-утигур, алан и хазар. В 620-х годах тюрки и хазары неоднократно вторгались в Закавказье и в Иран, но в 630-х годах среди тюрок началась долгая междоусобная война, и огромный каганат распался. Булгарские племена в Причерноморье создали свое ханство, «Великую Булгарию», но реальными приемниками тюркского каганата стали хазары, которые приняли к себе оставшихся на западе тюрок и провозгласили каганом представителя тюркского правящего рода Ашина. К концу VII века хазары одержали победу над булгарами; часть булгар ушла за Дунай, часть – на Волгу и Каму, остальные подчинились хазарам. Хазары огнем и мечом прошли по причерноморской степи; Пастырское городище было разрушено, и с ним погибла значительная часть поселений славян-антов. Славянские племена днепровского левобережья признали власть хазар и обязались платить дань. В результате этих завоеваний было создано большое государство, простиравшееся от Днепра до Урала и от Оки до Кавказских гор – Хазарский каганат.[327]
Первые десятилетия существования нового государства прошли в жестоких войнах с арабами, пытавшимися прорваться через Дербентский проход на Северный Кавказ. Ислам служил для арабов мощным идеологическим оружием, которое придавало племенной сплоченности («асабии») характер религиозного единения. Это единение находило свое высшее выражение в войне за веру и в призыве к самопожертвованию в бою: как известно, пророк обещал погибшим в сражении с неверными услады рая. Для хазар, терпевших поражения в войнах с арабами, была очевидной необходимость перенимания их идеологического оружия и их военной (а также и государственной) организации – это был обычный процесс диффузии фундаментальных инноваций. Но, заботясь о сохранении своей независимости, хазары приняли в качестве государственной религии не ислам и не христианство, а иудаизм. Как утверждает «Послание царя Иосифа», каган Булан «поверил господу и сделал, как тот сказал. Он пошел и вел многие войны и одержал в них, с помощью всемогущего, победу».[328] Таким образом, принятие новой религии объяснялось, прежде всего, военной необходимостью, стремлением прибегнуть к покровительству могущественного божества.
Принятие иудаизма сыграло в истории Хазарии ту же роль, что и принятие христианства Русью – оно означало присоединение Хазарии к ближневосточному культурному кругу, заимствование культурных достижений ближневосточной цивилизации. В Хазарию устремились еврейские ремесленники, торговцы и ученые-книжники, принесшие с собой ремесленные и торговые навыки, новые технологии и книжную ученость, позволившую создать правильно функционирующее государство. В Хазарии появилась письменность, созданная на основе еврейского алфавита, велась официальная документация и дипломатическая переписка.[329] Была налажена простейшая налоговая система: податное население платило серебряными монетами (дирхемами) или мехами, которые приравнивались к монете и ходили вместо денег. «Повесть временных лет» говорит, что славяне-радимичи платили дань со двора «по щелягу» – это еврейское название дирхема, которое переводится как «белый», «серебряник».[330] Поляне, северяне и вятичи платили по серебряной монете и беличьей шкурке,[331] а осевшие на Волге булгары платили по шкурке соболя.[332] Шкурка соболя стоила 2,5 дирхема, шкурка куницы была эквивалентом дирхема, а белка было равна 1⁄6 дирхема.[333] В целом это была легкая дань: в арабских странах подушный налог составлял 1 динар, то есть примерно 14 дирхемов, и помимо того, были еще и другие налоги.[334] Однако каган имел еще одну статью доходов: со всех торговцев в Хазарии брали пошлину, десятую часть товара, и большая часть богатств казны происходила именно из этого источника.[335] Принятие иудаизма привело к торговому расцвету каганата, еврейские купцы-«рахданиты» («знатоки путей») наладили торговлю мехами с арабскими странами и превращали меховую дань в серебро, поэтому хазарская казна не испытывала недостатка в монете. Рахданиты везли по волго-каспийскому пути и другие товары: мед, воск и рабов, которых они покупали у русов; все эти товары облагались пошлиной.[336]
В IX веке Хазарское государство обладало достаточно развитым бюрократическим аппаратом, в него входили правители городов и завоеванных областей (тудуны), сборщики податей, судьи и, вероятно, даже полиция.[337] Хазары чеканили свою монету, подражавшую монетам Аббасидского халифата.[338] Наличие налоговой системы и значительных доходов позволяло кагану содержать наемное войско. Это войско насчитывало около 12 тысяч воинов и было организовано по образцу аббасидской гвардии гулямов; по большей части это были среднеазиатские тюрки – тяжеловооруженные панцирные всадники.[339] В каганской гвардии служили также русы и славяне, причем о славянах ал-Масуди сообщает, что они были рабами кагана – то есть гулямами.[340] Известно, что создание профессионального войска, находящегося на содержании государства, способствует установлению самодержавия (см. п. 1.2). Появление гвардии гулямов при халифе ал-Мамуне (813–833) намного усилило власть халифов[341] – и очевидно, что появление хазарской гвардии должно было иметь аналогичные последствия. Правда, у хазар существовала двойственная система управления, при которой каган был в основном ритуальной фигурой, а вся власть принадлежала царю («беку»). Некоторые свидетельства говорят о том, что хазарский царь был неограниченным, самодержавным монархом. Когда царю случится приговорить к казни кого-либо из знатных, рассказывает Истахри, он приказывает, чтобы тот сам убил себя; приговоренный отправляется в свое жилище и кончает самоубийством.[342] Аналогично Ибн Фадлан писал, что царь может самым жестоким образом казнить потерпевших поражение военачальников: «Иногда он разрежет каждого из них на два куска и разопнет их, а иногда повесит их за шеи на деревья».[343]
Таким образом, принятие иудаизма привело к трансформации хазарского племенного союза по образцу ближневосточных самодержавных монархий. Трансформация подразумевала также перенимание других культурных навыков, в том числе ремесленной и земледельческой технологии. Получило распространение возделывание новой для Ближнего Востока культуры, риса, и при пахоте стали широко применяться плуги с железными наральниками. «Орудия труда свидетельствуют о развитой и даже безусловно передовой для того времени экономике», – отмечает С. А. Плетнева.[344] Аланы и хазары Северного Кавказа выращивали виноград, что по традиционному представлению мусульманских историков служило признаком принадлежности к культурным народам. В строительстве главной инновацией было использование обожженного кирпича и известкового раствора (цемента) – эта технология считалась монополией кагана и применялась лишь при строительстве дворцов и некоторых крепостей.[345] В Алании и в приморском Дагестане – по-видимому, с помощью еврейских торговцев – было освоено производство стекла, а именно той его разновидности, которая называется «иудейским стеклом» (хрусталь).[346] Это производство было непосредственно связано с пушной торговлей: в северных областях на Волге и Каме за стеклянную бусину давали шкурку куницы (так же, как за дирхем).[347]
Первые десятилетия существования нового государства прошли в жестоких войнах с арабами, пытавшимися прорваться через Дербентский проход на Северный Кавказ. Ислам служил для арабов мощным идеологическим оружием, которое придавало племенной сплоченности («асабии») характер религиозного единения. Это единение находило свое высшее выражение в войне за веру и в призыве к самопожертвованию в бою: как известно, пророк обещал погибшим в сражении с неверными услады рая. Для хазар, терпевших поражения в войнах с арабами, была очевидной необходимость перенимания их идеологического оружия и их военной (а также и государственной) организации – это был обычный процесс диффузии фундаментальных инноваций. Но, заботясь о сохранении своей независимости, хазары приняли в качестве государственной религии не ислам и не христианство, а иудаизм. Как утверждает «Послание царя Иосифа», каган Булан «поверил господу и сделал, как тот сказал. Он пошел и вел многие войны и одержал в них, с помощью всемогущего, победу».[328] Таким образом, принятие новой религии объяснялось, прежде всего, военной необходимостью, стремлением прибегнуть к покровительству могущественного божества.
Принятие иудаизма сыграло в истории Хазарии ту же роль, что и принятие христианства Русью – оно означало присоединение Хазарии к ближневосточному культурному кругу, заимствование культурных достижений ближневосточной цивилизации. В Хазарию устремились еврейские ремесленники, торговцы и ученые-книжники, принесшие с собой ремесленные и торговые навыки, новые технологии и книжную ученость, позволившую создать правильно функционирующее государство. В Хазарии появилась письменность, созданная на основе еврейского алфавита, велась официальная документация и дипломатическая переписка.[329] Была налажена простейшая налоговая система: податное население платило серебряными монетами (дирхемами) или мехами, которые приравнивались к монете и ходили вместо денег. «Повесть временных лет» говорит, что славяне-радимичи платили дань со двора «по щелягу» – это еврейское название дирхема, которое переводится как «белый», «серебряник».[330] Поляне, северяне и вятичи платили по серебряной монете и беличьей шкурке,[331] а осевшие на Волге булгары платили по шкурке соболя.[332] Шкурка соболя стоила 2,5 дирхема, шкурка куницы была эквивалентом дирхема, а белка было равна 1⁄6 дирхема.[333] В целом это была легкая дань: в арабских странах подушный налог составлял 1 динар, то есть примерно 14 дирхемов, и помимо того, были еще и другие налоги.[334] Однако каган имел еще одну статью доходов: со всех торговцев в Хазарии брали пошлину, десятую часть товара, и большая часть богатств казны происходила именно из этого источника.[335] Принятие иудаизма привело к торговому расцвету каганата, еврейские купцы-«рахданиты» («знатоки путей») наладили торговлю мехами с арабскими странами и превращали меховую дань в серебро, поэтому хазарская казна не испытывала недостатка в монете. Рахданиты везли по волго-каспийскому пути и другие товары: мед, воск и рабов, которых они покупали у русов; все эти товары облагались пошлиной.[336]
В IX веке Хазарское государство обладало достаточно развитым бюрократическим аппаратом, в него входили правители городов и завоеванных областей (тудуны), сборщики податей, судьи и, вероятно, даже полиция.[337] Хазары чеканили свою монету, подражавшую монетам Аббасидского халифата.[338] Наличие налоговой системы и значительных доходов позволяло кагану содержать наемное войско. Это войско насчитывало около 12 тысяч воинов и было организовано по образцу аббасидской гвардии гулямов; по большей части это были среднеазиатские тюрки – тяжеловооруженные панцирные всадники.[339] В каганской гвардии служили также русы и славяне, причем о славянах ал-Масуди сообщает, что они были рабами кагана – то есть гулямами.[340] Известно, что создание профессионального войска, находящегося на содержании государства, способствует установлению самодержавия (см. п. 1.2). Появление гвардии гулямов при халифе ал-Мамуне (813–833) намного усилило власть халифов[341] – и очевидно, что появление хазарской гвардии должно было иметь аналогичные последствия. Правда, у хазар существовала двойственная система управления, при которой каган был в основном ритуальной фигурой, а вся власть принадлежала царю («беку»). Некоторые свидетельства говорят о том, что хазарский царь был неограниченным, самодержавным монархом. Когда царю случится приговорить к казни кого-либо из знатных, рассказывает Истахри, он приказывает, чтобы тот сам убил себя; приговоренный отправляется в свое жилище и кончает самоубийством.[342] Аналогично Ибн Фадлан писал, что царь может самым жестоким образом казнить потерпевших поражение военачальников: «Иногда он разрежет каждого из них на два куска и разопнет их, а иногда повесит их за шеи на деревья».[343]
Таким образом, принятие иудаизма привело к трансформации хазарского племенного союза по образцу ближневосточных самодержавных монархий. Трансформация подразумевала также перенимание других культурных навыков, в том числе ремесленной и земледельческой технологии. Получило распространение возделывание новой для Ближнего Востока культуры, риса, и при пахоте стали широко применяться плуги с железными наральниками. «Орудия труда свидетельствуют о развитой и даже безусловно передовой для того времени экономике», – отмечает С. А. Плетнева.[344] Аланы и хазары Северного Кавказа выращивали виноград, что по традиционному представлению мусульманских историков служило признаком принадлежности к культурным народам. В строительстве главной инновацией было использование обожженного кирпича и известкового раствора (цемента) – эта технология считалась монополией кагана и применялась лишь при строительстве дворцов и некоторых крепостей.[345] В Алании и в приморском Дагестане – по-видимому, с помощью еврейских торговцев – было освоено производство стекла, а именно той его разновидности, которая называется «иудейским стеклом» (хрусталь).[346] Это производство было непосредственно связано с пушной торговлей: в северных областях на Волге и Каме за стеклянную бусину давали шкурку куницы (так же, как за дирхем).[347]