Страница:
– Это не я снимал, – сказал он, – мои работы – как раз та голая девка в кустах и пьяный мужик. Я нашел этот фотоаппарат.
– Вы врете! – Виктор ударил ладонью по столу, – Вадим, вы сами ничего не сможете сделать. У вас нет нужных связей; вас обворуют издатели, в конце концов!..
– Я даю вам честное слово, что фотографировал не я. Я, действительно, нашел этот аппарат. Да, он дорогой, хороший – я сам удивился…
– Где нашли?
– На берегу реки. Пошел за дровами для костра и нашел.
– Если это правда, значит, все дальнейшее бессмысленно, – Виктор тяжело вздохнул, – вся предыдущая эротическая фотография умрет, если кто-нибудь вытащит этих девочек на обложку журнала. А надо быть полным кретином, чтоб этого не сделать… Вадим, вы должны их найти. Простите, вы, вообще, чем занимаетесь?
– У меня свой бизнес. Несколько аптек по городу…
– Боже, какой примитив!.. Бросайте это занятие! Вы должны искать, только искать… У вас будет особняк в Майами и квартира в Париже, а не аптеки в этом заштатном городишке! Вы меня понимаете?
– Понимаю, но от этого не легче, – больше он не мог сдерживать руки – они тянулись к фотографии против его воли.
Выражение глаз девушки снова изменилось. Теперь в них преобладало желание, противостоять которому было невозможно. Вадим почувствовал, что начинает возбуждаться, будто рядом находилась, ласкавшая его, живая женщина, и если Виктор разгадает его мысли… Он накрыл фотографию ладонью.
– Я не знаю, как это сделать, но я подумаю…
Вадим решил, что должен уйти отсюда немедленно – его волновали даже не обещанные миллионы, а собственное состояние, возникающее при виде снимка. Это было ненормально, и поэтому пугало.
Он встал, забрав фотографию вместе с остальным пакетом.
– Заклинаю вас… – заговорщически прошептал Виктор, – бросайте все дела и занимайтесь только этим. И приходите в любое время, если что-нибудь узнаете. Учтите, сами вы ничего не добьетесь, поэтому не стоит меня обманывать.
– Я понял, – механически пожав протянутую руку, Вадим прошел мимо гудящей печатаной машины, улыбающейся продавщицы, которая показалась страшненькой дурнушкой, и вышел на улицу, где его обдало жаром, будто он спустился в ад; как слепой, добрел до машины и влез в ее раскаленное чрево. Завел двигатель, но понял, что не сможет тронуться с места, пока снова не взглянет на фотографию и не увидит, что нового скажут ему зеленые глаза. Вытащил снимок. Яркий солнечный свет ничего не изменил в восприятии картинки, но теперь, сидя в одиночестве и не слыша восторженных причитаний Виктора, он смог, наконец, разглядеть и вторую девушку. Вернее, он видел ее и раньше, но тогда они обе, как бы сливались в единое целое, и глаза их выражали одну совокупную точку зрения. Теперь они разделились. Русоволосая отступила в невидимую тень, окончательно растворяясь в окружающем пространстве. Ее эмоции потускнели, стали более скрытыми и приглушенными, глаза уже не смеялись и не манили так откровенно, зато взгляд второй, темноволосой, вроде, окреп, став требовательным. Вадиму показалось, что он наполнен каким-то дьявольским туманом – не хватало только запаха серы… Правда, нельзя сказать, что она подавляла русоволосую – она просто стала солировать в дуэте, но второй голос оставался не менее прекрасным, и без него полной гармонии не могло быть.
Вадим впился глазами в русоволосую – она казалась ему ближе. Именно, она выражала то желание, которое почувствовал он в кабинете несколько минут назад, а брюнетке, наверное, принадлежал язвительный смех, так смутивший его.
Сейчас желание в зеленых глазах угасло. Появилась томная нега, словно она отдыхала, а ее партнерша превратилась в ревностную защитницу и покровительницу. Вадим подумал, что тоже смог бы стать ей защитой, если б только удалось отыскать ее среди всей огромной людской массы. Он поднял голову на плавно перемещавшийся людской поток. Нет, никто из них никогда не видел этих глаз, иначе б они не спешили так безразлично по своим пустым, мелким делишкам. Оставался только один человек, который имел хотя бы косвенное отношении к тайне, и к которому Вадим мог обратиться. Достав телефон, он отыскал нужный номер.
– Привет, Слав. Это Вадим… Да, уже соскучился. Ты где находишься? На работе?.. И много у тебя дел?.. Да, есть проблемы… Не знаю, серьезные или нет, но надо поговорить… Хорошо… я знаю, где это, – он бросил аппарат на сиденье, рядом с фотографией, и дал задний ход, встраиваясь в поток.
Фотография лежала картинкой вниз, но, тем не менее, Вадим постоянно косил на нее взгляд, словно ожидая, что изображение должно проявиться и на другой стороне. …Нет, так вести машину невозможно… – он спрятал фото в бардачок. Сразу на душе стало спокойнее, и появилась возможность сосредоточиться на дороге. Еще Вадим вспомнил, куда собирался изначально. …Да черт с ними, пусть разгильдяйствуют!.. Тут появились дела поважнее!.. Маршрут был изменен с такой легкостью, что он сам удивился – такого с ним еще не случалось.
У Славы Вадим никогда не был, поэтому, поплутав по темным лестницам, с трудом нашел кабинет с табличкой «Приемная». Контраст между грязными коридорами обанкротившегося завода и апартаментами нового русского предпринимателя оказался настолько разительным, что Вадим удивленно замер – в его конторе не было, ни таких блестящих потолков с точечными светильниками, ни дорогой мебели, ни шикарных обоев, а, главное, там не было строгой секретарши в огромных очках.
– Как вас представить и по какому вопросу? – отчеканила она дежурную фразу.
– Вадим Николаевич. А по какому вопросу?.. – Вадима так и подмывало сказать: – Вот, тупо попить пивка!.. Но порядок, есть порядок, поэтому он объяснил, хоть и туманно, но достаточно корректно, – Вячеслав Иванович в курсе.
Секретарша попросила подождать, и Вадим опустился на стул, разглядывая большой календарь с видом какого-то европейского города, где на домах красными кружками были помечены варианты пластиковых окон.
Минут через пять из кабинета вышли люди, продолжая что-то обсуждать на ходу.
– Заходите, – милостиво разрешила секретарша.
Славу Вадим сначала даже не признал – в рубашке с галстуком тот восседал за огромным столом на фоне странного асимметричного здания, фасад которого состоял из больших затемненных стекол. На столе стояло два телефона, письменный прибор с букетом разноцветных ручек, рядом лежала толстая пачка документов с аккуратно приколотыми к ним конвертами. Даже не верилось, что вчера этот самый человек скакал по берегу и пил водку в семь утра.
– Круто, – Вадим одобрительно кивнул.
– Стараемся, – встав, Слава протянул руку.
– Ты ж собирался сегодня отдыхать, – Вадим присел в кресло и достал сигарету.
– Это только так называется. Дома-то, чего делать? Решил, вот, заглянуть, а тут, сам знаешь – стоит появиться, проблемы сыплются сами собой. У тебя-то что случилось?
– Лучше скажи, ты уже решал все проблемы? – Вадим подумал, что обстановка не располагает к предстоящему разговору, тем более, и фотографию он оставил в машине, – может, отъедем? Тут весьма интересные вещи происходят.
– Если интересные, давай отъедим, – выключив вентилятор, бесцельно гонявший пышущий жаром воздух, Слава вышел в приемную, – у меня переговоры. Сегодня я не вернусь, – небрежно бросил он секретарше и пошел к выходу.
Они молча, словно интригуя друг друга, доехали до ближайшего ярко-красного шатра и уселись за такой же красный столик, ожидая официантку.
– И что?.. – наконец спросил Слава, подперев кулаком подбородок, – я слушаю.
– Помнишь фотоаппарат, который я нашел? Так вот, там оказался один отснятый кадр…
– …и на нем обезглавленный труп, – закончил Слава.
– Если б труп, все проще – для этого есть менты.
– А что же там? – Слава улыбнулся так, как улыбаются взрослые, глядя на играющего малыша. Вадим понял, что не стоит даже пытаться описать словами то, что было на снимке, поэтому молча положил его на стол, и увидел, как улыбка сползает со Славиного лица, а глаза округляются совсем так же, как у него самого в кабинете Виктора.
– Понял, да?.. – победно воскликнул Вадим, – ты посмотри в их глаза! Я никогда в жизни…
– На фиг, глаза! Я знаю эту, светлую!.. – перебил Слава, – или, по крайней мере, ее сестру…
– Знаешь?.. – отодвинув нетронутый бокал, Вадим привстал, – так едем! Говори, куда!..
– Мы не можем поехать к ней. Она, типа, мертвая, и, скорее всего, уже давно.
Вадим снова сел, и несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
– Я ничего не понимаю, – наконец признался Вадим.
– Я тоже. Я говорил тебе про кладбище на хуторе? Так вот, ее зовут Настя Чугайнова. Конечно, я не видел ее обнаженной, и лицо у нее, естественно, не такое счастливое…
– А оно счастливое?..
– А ты разве не заметил? – Слава повернул фотографию.
Глаза русоволосой, действительно, искрились. Это было совершенно новое выражение, и акцент полностью сместился на нее, а брюнетка затерялась, смешавшись с фоном.
– Так вот, – Слава вновь взял фотографию, – они с той Настей похожи до ужаса.
– А вторую ты не знаешь?
– Нет. Возможно, это ее подружка, которая, например лежит в соседней могиле, без портрета.
– Мы должны их найти! – Вадим явно не оценил юмор.
– Давай, – Слава пожал плечами, – я не против таких девочек. Но как?..
– Подумать надо.
Слава положил фотографию, и Вадим увидел, что счастливое выражение с лица русоволосой пропало, вроде, она тоже думала, чем им помочь.
– Ну, во-первых, – Слава все-таки отхлебнул пива, – Чугайновы – фамилия редкая… хотя, возможно, они все давно повыходили замуж, и от фамилии ничего не осталось… Тогда другой вариант – если они приезжали на хутор… Дай-ка, – он поднес снимок к глазам, – а они приезжали! Эта береза находится, примерно там, где я свернул столб – я помню это место. Значит…
– Значит, их мог видеть кто-нибудь еще!
– Да. Например, Игорь, который проводит там практически все выходные.
– Я как-то забыл о нем…
– Слушай, – Слава отвлекся от основной мысли, – честно говоря, я с детства не играл в Шерлока Холмса. Оно даже забавно, но нужно ли это нам? Я понимаю, что девочки классные, без комплексов, раз могут раздеться как угодно, но на такие игры требуется время, которого лично у меня не слишком много…
– Тут есть нюанс, – Вадим рассказал о беседе с фотографом.
– Это меняет дело, – Слава снова отхлебнул пива, – к профессионалам надо прислушиваться. Конечно, приятнее быть продюсером фотомоделей, чем клепать окна или торговать пилюлями. Ты в компаньоны-то меня возьмешь?
– Дурацкий вопрос!.. Но для этого их надо сначала найти.
– Надо найти… – Слава прищурился, глядя на проходивших мимо людей.
– Знаешь, – Вадим решил подтолкнуть его в нужном направлении, – я думаю, надо еще раз съездить туда. Во-первых, порасспросить народ в этой, как ее… Дремайловке – кто жил на хуторе? Куда делись? Есть ли родственники? Потом еще раз убедиться, что та Настя действительно похожа на нашу фотографию, а не пригрезилась тебе по пьяни…
– Зачем же так? – обиделся Слава, – памятник я видел абсолютно трезвый.
– …а в-третьих, надо все-таки войти в дом. Если они, действительно, родственники, то могли заходить туда, искать какой-нибудь, типа, клад, и оставить следы.
– В принципе, логично… – Слава допил пиво и выразительно посмотрел на пустую кружку, – но сегодня мы никуда уже не поедем.
– Давай завтра с утра, а сегодня…
– В тебе проснулся частный детектив? – засмеялся Слава, – знаешь, не уверен, что все будет гладко с модельным бизнесом, но мне самому становится дико интересно – хоть какое-то разнообразие, кроме работы, дома, девок и пьянок.
– А у меня что-то другое, – Вадим задумался, – мне кажется, она разговаривает со мной глазами, и их выражение меняется в зависимости от того, что она хочет…
– Вадик, а это от лукавого, – Слава погрозил пальцем, – даже если ты скажешь, что влюбился и готов ради нее послать Алку куда подальше, я и то, поверю охотнее.
– Или у меня оптический обман.
– Вот это похоже на правду и закроем этот вопрос. Остальное остается в силе. Исходя из этого…
– …можно поискать Чугайновых через справку или в Интернете.
– Можно, – Слава кивнул, – но сначала я бы нашел Игоря. Жаль, что стер его телефон после того, как Юлька ему звонила. Теперь придется ее искать, а для этого надо найти, либо Аньку, либо Катюху. Катюху мы сегодня не найдем, потому что по понедельникам в «Бегемоте» нет программы – она мне вчера сама сказала, а других ее координат я не знаю.
– Аню найти элементарно – она ж оставила телефон своего борделя. Закажем ее, только не домой, естественно…
– Логично. Отдохнем на их хате. Не думаю, что нас там грохнут, хотя от таких девочек всего можно ожидать…
– Поедем сначала в адресное бюро, – Вадим поднялся, оставив на столике сотню.
– Гуляй, рванина? – усмехнулся Слава, забирая купюру, – ты еще не продюсер фотомодели, – он отсчитал ровно шестьдесят четыре рубля и задвинул под пепельницу, – не заслужили – пиво у них теплое.
– На Репьевку, Панино и Бобров наши девочки не тянут.
Вадим вспомнил недавний экскурс по русской эротике и кивнул.
– Значит, остановимся на городе, – продолжал Слава, – Чугайнов Семен Маркович – подумайте, какое интересное сочетание! 1939 года рождения, улица Никитинская – так это совсем рядом! Чугайнова Валентина Юрьевна, 1960 года рождения, улица Хользунова – тоже понятно. Давай заглянем к Семену Марковичу, раз уж мы тут недалеко?
– И что мы ему скажем?
– Не знаю пока, но человека надо заинтересовать. Без личной выгоды никто ни на какие вопросы отвечать не будет.
– Заинтересовать… Это, по-моему, только в дешевых американских фильмах бармену кладут на стойку десять баксов, и он выкладывает подноготную всех своих клиентов. Русский мужик не таков.
– Да, ему надо литр, а не десять баксов.
– Но Семен Маркович, может быть, мужик и не русский…
– Я, вот, еще придумал, – отвлекаясь от темы, сказал Вадим, – можно в газету дать объявление о находке фотоаппарата.
– Можно. Тоже вариант. Вот и позвони вечером в службу бесплатных объявлений. А, насчет Семена Марковича?..
Они уже вышли на Никитинскую, и пройти им оставалось всего три дома, но достойной мысли так и не появилось.
– Черт, – Слава усмехнулся, – в детективах как-то всегда все очень ловко получается.
– Так там автор думает за обоих, а здесь – каждый за себя.
Они остановились, глядя на серые стены пятиэтажки, за которыми в одной из квартир проживал Чугайнов С. М.
– Идем? – спросил Вадим.
– Я думаю, не стоит пороть горячку. Надо все-таки придумать какой-то ход. Сорок лет мы жили без этих девочек, и еще денек-другой проживем. Согласен?
– А что будем делать сейчас?
– Тебе неймется? Позвони Аньке и узнаем телефон Игоря. Заодно, может быть, потрахаешься, – Слава хитро улыбнулся.
Вадим представил, что ему придется лечь с ней в постель, и ни один мускул не только не шевельнулся, возникло даже чувство брезгливости и неприязни, но он промолчал, чтоб не вызывать на себя поток Славкиных шуток. Достал телефон и бумажку с номером, так и оставшуюся в кармане.
– «Досуг день и ночь». Рады вас слышать, – ответил приветливый голос, – чем можем помочь?
– Не могли бы вы скрасить наше одиночество?
– Безусловно. Вам двух девочек?
– Естественно. Что мы, извращенцы? – обиделся Вадим.
– У нас тут разные встречаются, – хихикнул голос, – каких девочек предпочитаете?
– Одну должны звать Анжела, но ее у вас наверняка нет…
– У нас есть Анжела! – перебил голос.
– Она должна быть худенькая, с маленькой грудью – мой друг любит таких, а от этого имени он просто тащится.
Слава погрозил кулаком, а Вадим прикрыл ладонью рот, чтоб не рассмеяться.
– Ой, знаете! – радостно воскликнул голос, – у нас есть такая девушка, как вам нужна!..
– Прекрасно. А вторая, – Вадим задумался. Слава, ухмыляясь, обрисовал огромную грудь, огромные бедра и для пущей наглядности надул щеки, – вторая… – продолжал Вадим, – должна быть… неважно, как ее зовут. Я не так помешан на именах, как мой приятель, но… у нее должны быть длинные волосы, – выдал он первое, что пришло на ум.
– Это совсем без проблем. Вам доставить девочек или воспользуетесь нашими номерами?
– Лучше вашими.
– Чудесно. Четыреста рублей в час с человека, устроит?
– Вполне.
– Запомните адрес…
– Поехали в вертеп? – Вадим спрятал трубку.
– Поехали. Слушай, никогда не был в публичных домах. Даже интересно.
– Я тоже не был, но надо же начинать вкушать плоды свободы и демократии. Поедем на такси?
– А на чем же? Пьяным я за руль не сажусь, а как без бутылки с таким контингентом общаться?.. Лично у меня фантазии не хватит.
– Мы к Анжеле, – таинственно произнес Вадим.
– Анжела и Шарлота вас ждут. Только деньги вперед.
– Куда ж мы отсюда денемся? – Вадим усмехнулся, но полез за бумажником.
«Мамка» пересчитала купюры и спрятав в карман, повела гостей мимо кухни, где парень в майке аппетитно ел борщ.
– У вас еще и кормят? – пошутил Слава.
– Это наш водитель. Должен же быть у человека обеденный перерыв? – не оборачиваясь, пояснила «мамка».
Следующая комната оказалась закрыта, но оттуда доносились приглушенные женские голоса.
– Вам сюда, – «мамка» открыла другую дверь, – подождите.
Интерьер напоминал декорации с фотографий, которые показывал Виктор – обои, вытертые над изголовьем огромного дивана, мохнатое покрывало, трельяж, стол, два стула и светильник с розовым абажуром, который должен, видимо, обеспечивать интим.
– Мы будем все вместе на этом сексодроме? – Вадим удивленно повернулся к Славе.
– А что? Зато меняться удобно.
«Мамка» вошла, не стучась, поставила на стол бутылку водки и четыре стакана.
– Закуска нужна или так? У нас выпивка входит в стоимость, а закуска отдельно.
– И почем у вас фрукты? – ехидно спросил Слава – его безумно веселила вся эта ситуация.
– Двести рублей блюдо, – ответила «мамка» серьезно.
– Давай блюдо! – он по-купечески махнул рукой, – гулять, так гулять!
«Блюдо», оказавшееся обычной глубокой тарелкой, появилось незамедлительно.
– Два апельсина и три яблока за двести рублей – это хороший бизнес, – Вадим закурил, присаживаясь на диван, – интересно, презервативы здесь полагаются или свои надо носить?
– Сейчас узнаем, – Слава открыл бутылку, – паленая, блин – спиртягой воняет. Будешь?
– Не отравят?
– Анька придет, спросим.
Но первой появилась Шарлота. На вид ей было лет двадцать пять – самый цветущий возраст, только «цветок» этот вырос явно не на клумбе. Глупая улыбка никак не скрашивала грубоватые черты, а плохо промытые волосы и вовсе отбивали любые желания, но зато они, действительно, были длинными, так что придраться не к чему – заказ выполнен в точности. Аня вошла следом, опустив голову, как провинившаяся школьница.
– Ба, знакомые все лица!.. – засмеялся Слава.
– Вы?.. – Аня замерла, – ну, зачем?.. – голос ее звучал так жалобно, что Вадим удивился – вчера-то она выглядела более уверенно. Анина же напарница переводила удивленный взгляд с одного клиента на другого, не зная, как вести себя, если здесь уже существовали какие-то свои отношения.
– Садись, – Слава придвинул ей стул, – тебя как зовут?
– Шарлота.
– Ладно заливать-то! А то была у нас тут Анжела, а теперь, вот, стала Аня. Нормальное русское имя, так ведь?
– Наташа… – Шарлота покраснела.
– Во, другое дело. Пить, Наташа, будешь?
– Буду.
– Не отравлено? – Вадим кивнул в сторону бутылки.
– У нас этим не занимаются, – Аня покачала головой.
– Тогда, девчонки, – Слава разлил водку, – за вас!
После того, как все выпили, Вадим увлек Аню к окну.
– Слушай, – он обнял ее за плечи, – не знаешь, Игорь нашелся или нет? – от такого неожиданного вопроса девушка даже отпрянула, но Вадим держал ее крепко, – ты знаешь его телефон или какие-нибудь Юлины координаты?
– Без понятия. Но она с Катькой все время тусуется в «Бегемоте». Ты за этим пришел? – голос ее сделался обиженным.
– Естественно, нет… – конечно, он пришел за этим, но произнести вслух почему-то язык не поворачивался. Вадим задумчиво уставился на поникшие от жары тополя.
Аня подождала минуту, потом сама взяла его руку и положила на свою грудь, словно уча, что надо делать дальше, тем более, Слава с Наташей уже барахтались под простыней, смеясь и что-то горячо шепча друг другу.
– Ань, я час оплатил, но мне не нравится здесь. Давай не будем… кстати, за вчерашний день… – Вадим достал бумажник, но девушка поспешно закрыла его ладонь и оглянулась.
– Не сейчас. Наташка обязательно «мамке» стукнет, и та накажет меня за то, что беру мимо кассы. В другой раз.
Пряча бумажник, Вадим подумал, что другого раза, скорее всего, не будет. Говорить было не о чем, и он закурил, ожидая, пока Наташа отработает свои деньги. Освободившись от совсем не жарких объятий Аня последовала его примеру; оперлась локтями о подоконник, расставила ноги, но и эта поза не заинтересовала Вадима.
Покинули «номера» они за двадцать минут до конца оплаченного часа и оказавшись на улице, почувствовали, что дышать стало свободнее – вроде, отваливалось с них что-то грязное и липкое.
– Никогда больше не пойду к нашим проституткам!
– Почему? – Вадим наивно вскинул брови.
– Потому что никакие они не проститутки, а бабы, которым нечем кормить детей – они пропахали всю жизнь, а теперь оказались никому не нужны. Наташа эта, например, хлебопек пятого разряда – какое тут, на хрен, искусство любви?.. Она умеет только, как муж научил – лечь на спину и раздвинуть нижние конечности, а в глазах щелкает, что она сможет купить на заработанные честным трудом бабки.
– А девочки с фотографии владеют «искусством любви», как думаешь?
– Однозначно! – Слава мечтательно вздохнул, и вдруг взял Вадима за руку, – ты не расстраивайся, мы найдем их – хотя бы для того, чтоб убедиться в этом.
…Зачем я во все это лезу? – подумал он, выйдя на балкон, – какой из меня продюсер?.. А никакой! И не собираюсь я им быть – я ж знаю прекрасно!.. Это так, отмастка, чтоб не выглядеть полным идиотом… Бросив недокуренную сигарету, он вернулся в комнату, решив, что не стоит издеваться над собой, оттягивая самое долгожданное мгновение, и достал фотографию. Умом казалось, что он уже изучил каждый изгиб, каждый сантиметр ее тела, поэтому и смотреть-то на нее больше незачем, но взгляд снова слился с взглядом русоволосой, будто образуя жесткую конструкцию, и это становилось необходимостью, естественной потребностью – как дыхание.
Вадим накрыл фотографию рукой, прерывая связь, и задумался. Он всегда абсолютно равнодушно, даже с некоторой иронией, взирал на обложки порножурналов, выставленные в киосках, но то были не женщины, а, именно, модели, сделанные чьей-то умелой рукой. Аналогично складывались отношения со всевозможными стриптизами, которые воспринимались просто как тяжелая женская работа – только одни в оранжевых жилетах укладывают шпалы, а другие натирают мозоли у шеста; фотография же доводила его до безумия – он забыл не только Аллу, но и перестал адекватно воспринимать работу… да весь окружающий мир! Оставалось одно желание – найти!..
…А, может, пусть все остается, как есть?.. Сколько раз ведь бывало – стоит такая хорошенькая, а откроет рот, да ляпнет что-нибудь, и все!.. Вдруг и эта из той же серии?.. Тем не менее, Вадим сам не представлял, что она должна сказать и каким корявым языком, чтоб это оттолкнуло его.
Приподнял ладонь – со снимка смотрела сама невинность, и даже обнаженность, выглядела застенчивой, вроде, одежду у девушки украли, и обнажилась она непроизвольно, без всяких порочных мыслей и желаний.
…Нет, мне абсолютно без разницы, что она из себя представляет!.. Поэтому завтра мы едем в Дремайловку, потом на хутор, вечером идем в «Бегемот» искать Юлю… Оставалось еще раскрутить, блин, этих двух Чугайновых, только, вот, как?..
Вадим убрал фотографию, что позволило ему заняться обычными вечерними делами, состоявшими из ужина и просмотра новостей. Лишь перед тем, как окончательно потушить свет, он не утерпел, и снова взглянув на фотографию, понял, что уже совсем не обращает внимания на тело. Да, оно красиво и эротично, но в нем нет ничего необычного, и смотреть на него слишком часто неинтересно – теперь он видел только глаза, живые, передающие какие-то неведомые ему чувства. В данный момент, например, они стали такими печальными, что у Вадима самого чуть не навернулись слезы, хотя когда плакал в последний раз, он и припомнить-то не мог. …Впрочем, все, что происходит, начиная с сегодняшнего утра, совершенно противоестественно и никак не укладывается в правила моей прежней жизни. Но все равно надо спать… Он потушил свет, и зеленые глаза мгновенно переползли с фотографии на стену, заметно увеличившись в размерах. Это не мог быть сон, потому что он все еще продолжал стоять, держа руку на выключателе.
– Вы врете! – Виктор ударил ладонью по столу, – Вадим, вы сами ничего не сможете сделать. У вас нет нужных связей; вас обворуют издатели, в конце концов!..
– Я даю вам честное слово, что фотографировал не я. Я, действительно, нашел этот аппарат. Да, он дорогой, хороший – я сам удивился…
– Где нашли?
– На берегу реки. Пошел за дровами для костра и нашел.
– Если это правда, значит, все дальнейшее бессмысленно, – Виктор тяжело вздохнул, – вся предыдущая эротическая фотография умрет, если кто-нибудь вытащит этих девочек на обложку журнала. А надо быть полным кретином, чтоб этого не сделать… Вадим, вы должны их найти. Простите, вы, вообще, чем занимаетесь?
– У меня свой бизнес. Несколько аптек по городу…
– Боже, какой примитив!.. Бросайте это занятие! Вы должны искать, только искать… У вас будет особняк в Майами и квартира в Париже, а не аптеки в этом заштатном городишке! Вы меня понимаете?
– Понимаю, но от этого не легче, – больше он не мог сдерживать руки – они тянулись к фотографии против его воли.
Выражение глаз девушки снова изменилось. Теперь в них преобладало желание, противостоять которому было невозможно. Вадим почувствовал, что начинает возбуждаться, будто рядом находилась, ласкавшая его, живая женщина, и если Виктор разгадает его мысли… Он накрыл фотографию ладонью.
– Я не знаю, как это сделать, но я подумаю…
Вадим решил, что должен уйти отсюда немедленно – его волновали даже не обещанные миллионы, а собственное состояние, возникающее при виде снимка. Это было ненормально, и поэтому пугало.
Он встал, забрав фотографию вместе с остальным пакетом.
– Заклинаю вас… – заговорщически прошептал Виктор, – бросайте все дела и занимайтесь только этим. И приходите в любое время, если что-нибудь узнаете. Учтите, сами вы ничего не добьетесь, поэтому не стоит меня обманывать.
– Я понял, – механически пожав протянутую руку, Вадим прошел мимо гудящей печатаной машины, улыбающейся продавщицы, которая показалась страшненькой дурнушкой, и вышел на улицу, где его обдало жаром, будто он спустился в ад; как слепой, добрел до машины и влез в ее раскаленное чрево. Завел двигатель, но понял, что не сможет тронуться с места, пока снова не взглянет на фотографию и не увидит, что нового скажут ему зеленые глаза. Вытащил снимок. Яркий солнечный свет ничего не изменил в восприятии картинки, но теперь, сидя в одиночестве и не слыша восторженных причитаний Виктора, он смог, наконец, разглядеть и вторую девушку. Вернее, он видел ее и раньше, но тогда они обе, как бы сливались в единое целое, и глаза их выражали одну совокупную точку зрения. Теперь они разделились. Русоволосая отступила в невидимую тень, окончательно растворяясь в окружающем пространстве. Ее эмоции потускнели, стали более скрытыми и приглушенными, глаза уже не смеялись и не манили так откровенно, зато взгляд второй, темноволосой, вроде, окреп, став требовательным. Вадиму показалось, что он наполнен каким-то дьявольским туманом – не хватало только запаха серы… Правда, нельзя сказать, что она подавляла русоволосую – она просто стала солировать в дуэте, но второй голос оставался не менее прекрасным, и без него полной гармонии не могло быть.
Вадим впился глазами в русоволосую – она казалась ему ближе. Именно, она выражала то желание, которое почувствовал он в кабинете несколько минут назад, а брюнетке, наверное, принадлежал язвительный смех, так смутивший его.
Сейчас желание в зеленых глазах угасло. Появилась томная нега, словно она отдыхала, а ее партнерша превратилась в ревностную защитницу и покровительницу. Вадим подумал, что тоже смог бы стать ей защитой, если б только удалось отыскать ее среди всей огромной людской массы. Он поднял голову на плавно перемещавшийся людской поток. Нет, никто из них никогда не видел этих глаз, иначе б они не спешили так безразлично по своим пустым, мелким делишкам. Оставался только один человек, который имел хотя бы косвенное отношении к тайне, и к которому Вадим мог обратиться. Достав телефон, он отыскал нужный номер.
– Привет, Слав. Это Вадим… Да, уже соскучился. Ты где находишься? На работе?.. И много у тебя дел?.. Да, есть проблемы… Не знаю, серьезные или нет, но надо поговорить… Хорошо… я знаю, где это, – он бросил аппарат на сиденье, рядом с фотографией, и дал задний ход, встраиваясь в поток.
Фотография лежала картинкой вниз, но, тем не менее, Вадим постоянно косил на нее взгляд, словно ожидая, что изображение должно проявиться и на другой стороне. …Нет, так вести машину невозможно… – он спрятал фото в бардачок. Сразу на душе стало спокойнее, и появилась возможность сосредоточиться на дороге. Еще Вадим вспомнил, куда собирался изначально. …Да черт с ними, пусть разгильдяйствуют!.. Тут появились дела поважнее!.. Маршрут был изменен с такой легкостью, что он сам удивился – такого с ним еще не случалось.
У Славы Вадим никогда не был, поэтому, поплутав по темным лестницам, с трудом нашел кабинет с табличкой «Приемная». Контраст между грязными коридорами обанкротившегося завода и апартаментами нового русского предпринимателя оказался настолько разительным, что Вадим удивленно замер – в его конторе не было, ни таких блестящих потолков с точечными светильниками, ни дорогой мебели, ни шикарных обоев, а, главное, там не было строгой секретарши в огромных очках.
– Как вас представить и по какому вопросу? – отчеканила она дежурную фразу.
– Вадим Николаевич. А по какому вопросу?.. – Вадима так и подмывало сказать: – Вот, тупо попить пивка!.. Но порядок, есть порядок, поэтому он объяснил, хоть и туманно, но достаточно корректно, – Вячеслав Иванович в курсе.
Секретарша попросила подождать, и Вадим опустился на стул, разглядывая большой календарь с видом какого-то европейского города, где на домах красными кружками были помечены варианты пластиковых окон.
Минут через пять из кабинета вышли люди, продолжая что-то обсуждать на ходу.
– Заходите, – милостиво разрешила секретарша.
Славу Вадим сначала даже не признал – в рубашке с галстуком тот восседал за огромным столом на фоне странного асимметричного здания, фасад которого состоял из больших затемненных стекол. На столе стояло два телефона, письменный прибор с букетом разноцветных ручек, рядом лежала толстая пачка документов с аккуратно приколотыми к ним конвертами. Даже не верилось, что вчера этот самый человек скакал по берегу и пил водку в семь утра.
– Круто, – Вадим одобрительно кивнул.
– Стараемся, – встав, Слава протянул руку.
– Ты ж собирался сегодня отдыхать, – Вадим присел в кресло и достал сигарету.
– Это только так называется. Дома-то, чего делать? Решил, вот, заглянуть, а тут, сам знаешь – стоит появиться, проблемы сыплются сами собой. У тебя-то что случилось?
– Лучше скажи, ты уже решал все проблемы? – Вадим подумал, что обстановка не располагает к предстоящему разговору, тем более, и фотографию он оставил в машине, – может, отъедем? Тут весьма интересные вещи происходят.
– Если интересные, давай отъедим, – выключив вентилятор, бесцельно гонявший пышущий жаром воздух, Слава вышел в приемную, – у меня переговоры. Сегодня я не вернусь, – небрежно бросил он секретарше и пошел к выходу.
Они молча, словно интригуя друг друга, доехали до ближайшего ярко-красного шатра и уселись за такой же красный столик, ожидая официантку.
– И что?.. – наконец спросил Слава, подперев кулаком подбородок, – я слушаю.
– Помнишь фотоаппарат, который я нашел? Так вот, там оказался один отснятый кадр…
– …и на нем обезглавленный труп, – закончил Слава.
– Если б труп, все проще – для этого есть менты.
– А что же там? – Слава улыбнулся так, как улыбаются взрослые, глядя на играющего малыша. Вадим понял, что не стоит даже пытаться описать словами то, что было на снимке, поэтому молча положил его на стол, и увидел, как улыбка сползает со Славиного лица, а глаза округляются совсем так же, как у него самого в кабинете Виктора.
– Понял, да?.. – победно воскликнул Вадим, – ты посмотри в их глаза! Я никогда в жизни…
– На фиг, глаза! Я знаю эту, светлую!.. – перебил Слава, – или, по крайней мере, ее сестру…
– Знаешь?.. – отодвинув нетронутый бокал, Вадим привстал, – так едем! Говори, куда!..
– Мы не можем поехать к ней. Она, типа, мертвая, и, скорее всего, уже давно.
Вадим снова сел, и несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
– Я ничего не понимаю, – наконец признался Вадим.
– Я тоже. Я говорил тебе про кладбище на хуторе? Так вот, ее зовут Настя Чугайнова. Конечно, я не видел ее обнаженной, и лицо у нее, естественно, не такое счастливое…
– А оно счастливое?..
– А ты разве не заметил? – Слава повернул фотографию.
Глаза русоволосой, действительно, искрились. Это было совершенно новое выражение, и акцент полностью сместился на нее, а брюнетка затерялась, смешавшись с фоном.
– Так вот, – Слава вновь взял фотографию, – они с той Настей похожи до ужаса.
– А вторую ты не знаешь?
– Нет. Возможно, это ее подружка, которая, например лежит в соседней могиле, без портрета.
– Мы должны их найти! – Вадим явно не оценил юмор.
– Давай, – Слава пожал плечами, – я не против таких девочек. Но как?..
– Подумать надо.
Слава положил фотографию, и Вадим увидел, что счастливое выражение с лица русоволосой пропало, вроде, она тоже думала, чем им помочь.
– Ну, во-первых, – Слава все-таки отхлебнул пива, – Чугайновы – фамилия редкая… хотя, возможно, они все давно повыходили замуж, и от фамилии ничего не осталось… Тогда другой вариант – если они приезжали на хутор… Дай-ка, – он поднес снимок к глазам, – а они приезжали! Эта береза находится, примерно там, где я свернул столб – я помню это место. Значит…
– Значит, их мог видеть кто-нибудь еще!
– Да. Например, Игорь, который проводит там практически все выходные.
– Я как-то забыл о нем…
– Слушай, – Слава отвлекся от основной мысли, – честно говоря, я с детства не играл в Шерлока Холмса. Оно даже забавно, но нужно ли это нам? Я понимаю, что девочки классные, без комплексов, раз могут раздеться как угодно, но на такие игры требуется время, которого лично у меня не слишком много…
– Тут есть нюанс, – Вадим рассказал о беседе с фотографом.
– Это меняет дело, – Слава снова отхлебнул пива, – к профессионалам надо прислушиваться. Конечно, приятнее быть продюсером фотомоделей, чем клепать окна или торговать пилюлями. Ты в компаньоны-то меня возьмешь?
– Дурацкий вопрос!.. Но для этого их надо сначала найти.
– Надо найти… – Слава прищурился, глядя на проходивших мимо людей.
– Знаешь, – Вадим решил подтолкнуть его в нужном направлении, – я думаю, надо еще раз съездить туда. Во-первых, порасспросить народ в этой, как ее… Дремайловке – кто жил на хуторе? Куда делись? Есть ли родственники? Потом еще раз убедиться, что та Настя действительно похожа на нашу фотографию, а не пригрезилась тебе по пьяни…
– Зачем же так? – обиделся Слава, – памятник я видел абсолютно трезвый.
– …а в-третьих, надо все-таки войти в дом. Если они, действительно, родственники, то могли заходить туда, искать какой-нибудь, типа, клад, и оставить следы.
– В принципе, логично… – Слава допил пиво и выразительно посмотрел на пустую кружку, – но сегодня мы никуда уже не поедем.
– Давай завтра с утра, а сегодня…
– В тебе проснулся частный детектив? – засмеялся Слава, – знаешь, не уверен, что все будет гладко с модельным бизнесом, но мне самому становится дико интересно – хоть какое-то разнообразие, кроме работы, дома, девок и пьянок.
– А у меня что-то другое, – Вадим задумался, – мне кажется, она разговаривает со мной глазами, и их выражение меняется в зависимости от того, что она хочет…
– Вадик, а это от лукавого, – Слава погрозил пальцем, – даже если ты скажешь, что влюбился и готов ради нее послать Алку куда подальше, я и то, поверю охотнее.
– Или у меня оптический обман.
– Вот это похоже на правду и закроем этот вопрос. Остальное остается в силе. Исходя из этого…
– …можно поискать Чугайновых через справку или в Интернете.
– Можно, – Слава кивнул, – но сначала я бы нашел Игоря. Жаль, что стер его телефон после того, как Юлька ему звонила. Теперь придется ее искать, а для этого надо найти, либо Аньку, либо Катюху. Катюху мы сегодня не найдем, потому что по понедельникам в «Бегемоте» нет программы – она мне вчера сама сказала, а других ее координат я не знаю.
– Аню найти элементарно – она ж оставила телефон своего борделя. Закажем ее, только не домой, естественно…
– Логично. Отдохнем на их хате. Не думаю, что нас там грохнут, хотя от таких девочек всего можно ожидать…
– Поедем сначала в адресное бюро, – Вадим поднялся, оставив на столике сотню.
– Гуляй, рванина? – усмехнулся Слава, забирая купюру, – ты еще не продюсер фотомодели, – он отсчитал ровно шестьдесят четыре рубля и задвинул под пепельницу, – не заслужили – пиво у них теплое.
* * *
В адресном бюро им выдали пять Чугайновых, три из которых жили в районах области, а двое – в городе.– На Репьевку, Панино и Бобров наши девочки не тянут.
Вадим вспомнил недавний экскурс по русской эротике и кивнул.
– Значит, остановимся на городе, – продолжал Слава, – Чугайнов Семен Маркович – подумайте, какое интересное сочетание! 1939 года рождения, улица Никитинская – так это совсем рядом! Чугайнова Валентина Юрьевна, 1960 года рождения, улица Хользунова – тоже понятно. Давай заглянем к Семену Марковичу, раз уж мы тут недалеко?
– И что мы ему скажем?
– Не знаю пока, но человека надо заинтересовать. Без личной выгоды никто ни на какие вопросы отвечать не будет.
– Заинтересовать… Это, по-моему, только в дешевых американских фильмах бармену кладут на стойку десять баксов, и он выкладывает подноготную всех своих клиентов. Русский мужик не таков.
– Да, ему надо литр, а не десять баксов.
– Но Семен Маркович, может быть, мужик и не русский…
– Я, вот, еще придумал, – отвлекаясь от темы, сказал Вадим, – можно в газету дать объявление о находке фотоаппарата.
– Можно. Тоже вариант. Вот и позвони вечером в службу бесплатных объявлений. А, насчет Семена Марковича?..
Они уже вышли на Никитинскую, и пройти им оставалось всего три дома, но достойной мысли так и не появилось.
– Черт, – Слава усмехнулся, – в детективах как-то всегда все очень ловко получается.
– Так там автор думает за обоих, а здесь – каждый за себя.
Они остановились, глядя на серые стены пятиэтажки, за которыми в одной из квартир проживал Чугайнов С. М.
– Идем? – спросил Вадим.
– Я думаю, не стоит пороть горячку. Надо все-таки придумать какой-то ход. Сорок лет мы жили без этих девочек, и еще денек-другой проживем. Согласен?
– А что будем делать сейчас?
– Тебе неймется? Позвони Аньке и узнаем телефон Игоря. Заодно, может быть, потрахаешься, – Слава хитро улыбнулся.
Вадим представил, что ему придется лечь с ней в постель, и ни один мускул не только не шевельнулся, возникло даже чувство брезгливости и неприязни, но он промолчал, чтоб не вызывать на себя поток Славкиных шуток. Достал телефон и бумажку с номером, так и оставшуюся в кармане.
– «Досуг день и ночь». Рады вас слышать, – ответил приветливый голос, – чем можем помочь?
– Не могли бы вы скрасить наше одиночество?
– Безусловно. Вам двух девочек?
– Естественно. Что мы, извращенцы? – обиделся Вадим.
– У нас тут разные встречаются, – хихикнул голос, – каких девочек предпочитаете?
– Одну должны звать Анжела, но ее у вас наверняка нет…
– У нас есть Анжела! – перебил голос.
– Она должна быть худенькая, с маленькой грудью – мой друг любит таких, а от этого имени он просто тащится.
Слава погрозил кулаком, а Вадим прикрыл ладонью рот, чтоб не рассмеяться.
– Ой, знаете! – радостно воскликнул голос, – у нас есть такая девушка, как вам нужна!..
– Прекрасно. А вторая, – Вадим задумался. Слава, ухмыляясь, обрисовал огромную грудь, огромные бедра и для пущей наглядности надул щеки, – вторая… – продолжал Вадим, – должна быть… неважно, как ее зовут. Я не так помешан на именах, как мой приятель, но… у нее должны быть длинные волосы, – выдал он первое, что пришло на ум.
– Это совсем без проблем. Вам доставить девочек или воспользуетесь нашими номерами?
– Лучше вашими.
– Чудесно. Четыреста рублей в час с человека, устроит?
– Вполне.
– Запомните адрес…
– Поехали в вертеп? – Вадим спрятал трубку.
– Поехали. Слушай, никогда не был в публичных домах. Даже интересно.
– Я тоже не был, но надо же начинать вкушать плоды свободы и демократии. Поедем на такси?
– А на чем же? Пьяным я за руль не сажусь, а как без бутылки с таким контингентом общаться?.. Лично у меня фантазии не хватит.
* * *
«Номера» находились на третьем этаже обычной «хрущевки», за облезлой зеленой дверью. Открыл им охранник в камуфляже с суровым лицом и дубинкой на поясе. Тут же появилась потасканная тетка в джинсах с ярким макияжем, делавшим ее какой-то старой и нелепой.– Мы к Анжеле, – таинственно произнес Вадим.
– Анжела и Шарлота вас ждут. Только деньги вперед.
– Куда ж мы отсюда денемся? – Вадим усмехнулся, но полез за бумажником.
«Мамка» пересчитала купюры и спрятав в карман, повела гостей мимо кухни, где парень в майке аппетитно ел борщ.
– У вас еще и кормят? – пошутил Слава.
– Это наш водитель. Должен же быть у человека обеденный перерыв? – не оборачиваясь, пояснила «мамка».
Следующая комната оказалась закрыта, но оттуда доносились приглушенные женские голоса.
– Вам сюда, – «мамка» открыла другую дверь, – подождите.
Интерьер напоминал декорации с фотографий, которые показывал Виктор – обои, вытертые над изголовьем огромного дивана, мохнатое покрывало, трельяж, стол, два стула и светильник с розовым абажуром, который должен, видимо, обеспечивать интим.
– Мы будем все вместе на этом сексодроме? – Вадим удивленно повернулся к Славе.
– А что? Зато меняться удобно.
«Мамка» вошла, не стучась, поставила на стол бутылку водки и четыре стакана.
– Закуска нужна или так? У нас выпивка входит в стоимость, а закуска отдельно.
– И почем у вас фрукты? – ехидно спросил Слава – его безумно веселила вся эта ситуация.
– Двести рублей блюдо, – ответила «мамка» серьезно.
– Давай блюдо! – он по-купечески махнул рукой, – гулять, так гулять!
«Блюдо», оказавшееся обычной глубокой тарелкой, появилось незамедлительно.
– Два апельсина и три яблока за двести рублей – это хороший бизнес, – Вадим закурил, присаживаясь на диван, – интересно, презервативы здесь полагаются или свои надо носить?
– Сейчас узнаем, – Слава открыл бутылку, – паленая, блин – спиртягой воняет. Будешь?
– Не отравят?
– Анька придет, спросим.
Но первой появилась Шарлота. На вид ей было лет двадцать пять – самый цветущий возраст, только «цветок» этот вырос явно не на клумбе. Глупая улыбка никак не скрашивала грубоватые черты, а плохо промытые волосы и вовсе отбивали любые желания, но зато они, действительно, были длинными, так что придраться не к чему – заказ выполнен в точности. Аня вошла следом, опустив голову, как провинившаяся школьница.
– Ба, знакомые все лица!.. – засмеялся Слава.
– Вы?.. – Аня замерла, – ну, зачем?.. – голос ее звучал так жалобно, что Вадим удивился – вчера-то она выглядела более уверенно. Анина же напарница переводила удивленный взгляд с одного клиента на другого, не зная, как вести себя, если здесь уже существовали какие-то свои отношения.
– Садись, – Слава придвинул ей стул, – тебя как зовут?
– Шарлота.
– Ладно заливать-то! А то была у нас тут Анжела, а теперь, вот, стала Аня. Нормальное русское имя, так ведь?
– Наташа… – Шарлота покраснела.
– Во, другое дело. Пить, Наташа, будешь?
– Буду.
– Не отравлено? – Вадим кивнул в сторону бутылки.
– У нас этим не занимаются, – Аня покачала головой.
– Тогда, девчонки, – Слава разлил водку, – за вас!
После того, как все выпили, Вадим увлек Аню к окну.
– Слушай, – он обнял ее за плечи, – не знаешь, Игорь нашелся или нет? – от такого неожиданного вопроса девушка даже отпрянула, но Вадим держал ее крепко, – ты знаешь его телефон или какие-нибудь Юлины координаты?
– Без понятия. Но она с Катькой все время тусуется в «Бегемоте». Ты за этим пришел? – голос ее сделался обиженным.
– Естественно, нет… – конечно, он пришел за этим, но произнести вслух почему-то язык не поворачивался. Вадим задумчиво уставился на поникшие от жары тополя.
Аня подождала минуту, потом сама взяла его руку и положила на свою грудь, словно уча, что надо делать дальше, тем более, Слава с Наташей уже барахтались под простыней, смеясь и что-то горячо шепча друг другу.
– Ань, я час оплатил, но мне не нравится здесь. Давай не будем… кстати, за вчерашний день… – Вадим достал бумажник, но девушка поспешно закрыла его ладонь и оглянулась.
– Не сейчас. Наташка обязательно «мамке» стукнет, и та накажет меня за то, что беру мимо кассы. В другой раз.
Пряча бумажник, Вадим подумал, что другого раза, скорее всего, не будет. Говорить было не о чем, и он закурил, ожидая, пока Наташа отработает свои деньги. Освободившись от совсем не жарких объятий Аня последовала его примеру; оперлась локтями о подоконник, расставила ноги, но и эта поза не заинтересовала Вадима.
Покинули «номера» они за двадцать минут до конца оплаченного часа и оказавшись на улице, почувствовали, что дышать стало свободнее – вроде, отваливалось с них что-то грязное и липкое.
– Никогда больше не пойду к нашим проституткам!
– Почему? – Вадим наивно вскинул брови.
– Потому что никакие они не проститутки, а бабы, которым нечем кормить детей – они пропахали всю жизнь, а теперь оказались никому не нужны. Наташа эта, например, хлебопек пятого разряда – какое тут, на хрен, искусство любви?.. Она умеет только, как муж научил – лечь на спину и раздвинуть нижние конечности, а в глазах щелкает, что она сможет купить на заработанные честным трудом бабки.
– А девочки с фотографии владеют «искусством любви», как думаешь?
– Однозначно! – Слава мечтательно вздохнул, и вдруг взял Вадима за руку, – ты не расстраивайся, мы найдем их – хотя бы для того, чтоб убедиться в этом.
* * *
Домой Вадим попал к вечеру. Расставшись со Славой, он все-таки заставил себя поехать в офис, ведь на завтра планировалась поездка в Дремайловку, и чем там все закончится и, главное, когда, никому не известно.…Зачем я во все это лезу? – подумал он, выйдя на балкон, – какой из меня продюсер?.. А никакой! И не собираюсь я им быть – я ж знаю прекрасно!.. Это так, отмастка, чтоб не выглядеть полным идиотом… Бросив недокуренную сигарету, он вернулся в комнату, решив, что не стоит издеваться над собой, оттягивая самое долгожданное мгновение, и достал фотографию. Умом казалось, что он уже изучил каждый изгиб, каждый сантиметр ее тела, поэтому и смотреть-то на нее больше незачем, но взгляд снова слился с взглядом русоволосой, будто образуя жесткую конструкцию, и это становилось необходимостью, естественной потребностью – как дыхание.
Вадим накрыл фотографию рукой, прерывая связь, и задумался. Он всегда абсолютно равнодушно, даже с некоторой иронией, взирал на обложки порножурналов, выставленные в киосках, но то были не женщины, а, именно, модели, сделанные чьей-то умелой рукой. Аналогично складывались отношения со всевозможными стриптизами, которые воспринимались просто как тяжелая женская работа – только одни в оранжевых жилетах укладывают шпалы, а другие натирают мозоли у шеста; фотография же доводила его до безумия – он забыл не только Аллу, но и перестал адекватно воспринимать работу… да весь окружающий мир! Оставалось одно желание – найти!..
…А, может, пусть все остается, как есть?.. Сколько раз ведь бывало – стоит такая хорошенькая, а откроет рот, да ляпнет что-нибудь, и все!.. Вдруг и эта из той же серии?.. Тем не менее, Вадим сам не представлял, что она должна сказать и каким корявым языком, чтоб это оттолкнуло его.
Приподнял ладонь – со снимка смотрела сама невинность, и даже обнаженность, выглядела застенчивой, вроде, одежду у девушки украли, и обнажилась она непроизвольно, без всяких порочных мыслей и желаний.
…Нет, мне абсолютно без разницы, что она из себя представляет!.. Поэтому завтра мы едем в Дремайловку, потом на хутор, вечером идем в «Бегемот» искать Юлю… Оставалось еще раскрутить, блин, этих двух Чугайновых, только, вот, как?..
Вадим убрал фотографию, что позволило ему заняться обычными вечерними делами, состоявшими из ужина и просмотра новостей. Лишь перед тем, как окончательно потушить свет, он не утерпел, и снова взглянув на фотографию, понял, что уже совсем не обращает внимания на тело. Да, оно красиво и эротично, но в нем нет ничего необычного, и смотреть на него слишком часто неинтересно – теперь он видел только глаза, живые, передающие какие-то неведомые ему чувства. В данный момент, например, они стали такими печальными, что у Вадима самого чуть не навернулись слезы, хотя когда плакал в последний раз, он и припомнить-то не мог. …Впрочем, все, что происходит, начиная с сегодняшнего утра, совершенно противоестественно и никак не укладывается в правила моей прежней жизни. Но все равно надо спать… Он потушил свет, и зеленые глаза мгновенно переползли с фотографии на стену, заметно увеличившись в размерах. Это не мог быть сон, потому что он все еще продолжал стоять, держа руку на выключателе.