Пока официантка ходила за рюмкой и новой бутылкой, все молчали, и только когда выпили, Игорь, вроде, успокоился и даже стал поглядывать по сторонам. Тогда Вадим молча перевернул фотографию. Игорь схватил ее – казалось, он готов был прижать снимок к губам, но вовремя остановился.
– Это я снимал… – выдавил он тихо.
– Ты?.. – глаза у Вадима округлились, – ты… видел их?!
– А вы не видели? Вы ж были там, если нашли мою камеру.
– Стоп! – Слава хлопнул ладонью по столу. Он был не меньше удивлен, но поскольку фотография не вызывала в нем столь бурных эмоций, то и соображал быстрее, – начнем сначала. На известном тебе месте, куда мы привезли твою дражайшую Юлю, стоит заброшенный хутор…
– Я знаю, – Игорь кивнул.
– Вадим нашел там фотоаппарат…
– Это мой.
– Какой? – спросил Слава с подозрительностью следователя, проводящего дознание.
– «Кодак». Модель я не помню. В нем отснят один кадр. Вот, этот, – Игорь в первый раз улыбнулся, – спасибо, что нашли. Это подарок… или вы не верите?..
– Верим, – Вадим кивнул, – он у меня. Заберешь потом.
– Один вопрос решили, – подытожил Слава, – теперь скажи, можешь помочь найти этих подруг?
– Не думаю, – Игорь чуть двинул рюмку, и Слава понял жест однозначно.
Все выпили, и Игорь тяжело вздохнул.
– Если б что-нибудь понимал, я, может, и помог… короче, я приехал в четверг – мы так договорились с Юлькой, а она должна была приехать в субботу с подругами…
– …и с нами.
– Неважно. Вечером я сидел у реки и ждал удачного кадра, чтоб поснимать закат. Я, конечно, не профессионал, но на областной фотовыставке призовые места брал. Я люблю природу снимать. Иногда на байдарке в такую красотищу заплывешь…
– И что дальше? – бесцеремонно перебил Слава.
– Дальше?.. – Игорь вернулся из прекрасного и радостного мира, к реалиям своих переживаний, – было еще совсем светло. Вдруг ко мне подошла вот эта брюнетка, – он ткнул пальцем в фотографию, – попросила сигарету. Я, естественно, дал. Она была одна. Вокруг ни машин, ни палаток. Я так и не понял, откуда она взялась. Запросто присела рядом. Мне она понравилась, и я преложил ей пива. Ну, сами понимаете, когда мужик один, а тут сама подходит красивая девушка…
– Понятно, не бывает ничьих баб – бабы бывают, либо уже наши, либо пока не наши.
– А как ее звали? – уточнил Вадим.
– Назвалась Леной, но не знаю, насколько это правда. Камера висела у меня на руке. Знаете, очень удобно – вроде, и рука свободна, и техника всегда в готовности… Так вот, Лена эта улыбнулась как-то… интимно, что ли, и пошла к хутору; по дороге обернулась… Короче, двинул я за ней. Пока дошел до забора, она уже юркнула в дырку. Честно говоря, я не понял, зачем забираться на заросший бурьяном двор, когда рядом мягкая травка, песочек, у меня палатка натянута. Заглянул в дырку, а на покрывале лежит вторая девушка, блондинка, – Игорь сглотнул слюну и снова пододвинул рюмку; выпил ее, не поморщившись, – так вот, она была совершенно голая. Я обалдел… Сейчас я пытаюсь анализировать… так вот, она была какая-то… не то, чтоб ненастоящая, а находилась, вроде, за стеклом – немного мутным, но достаточно прозрачным, чтоб я видел ее всю… и в то же время, я чувствовал преграду, которую не смогу преодолеть. А Лена засмеялась и побежала к ней. Блондинка подняла голову, увидела меня, и ничуть не смутившись, села, поджав ноги. Она была настолько хороша, – Игорь вытер ладонью рот, словно от одного воспоминания, у него побежали слюнки, – ее глаза светились каким-то неземным огнем… трава казалась блеклой, в сравнении с этой играющей зеленью… Да что я рассказываю?.. – он махнул рукой, искоса глядя на снимок, – короче, такой девушки я не видел даже на картинках, а тут она сидела передо мной и улыбалась. Я непроизвольно поднял камеру, чтоб запечатлеть ее. У меня реакция сработала лучше – я успел щелкнуть, прежде чем они ломанулись на крыльцо и скрылись в доме. Я за ними, но подо мной ступени затрещали, хотя я вешу не больше них обеих. Замер я на пороге и вдруг вижу, что на полу нет следов, хотя он весь покрыт слоем пыли – они, типа, растаяли в воздухе. И тут я услышал смех – сначала снизу, а потом отовсюду, и смех этот перерастал в хохот, делаясь все громче. Мне показалось, что стены стали качаться и вот-вот рухнут. Я скатился с крыльца, зацепился за что-то… Здесь я, наверное, и выронил камеру… Выскочил с участка, оглянулся – нигде ничего не качается, не хохочет… солнышко светит, птички щебечут…
Я хотел вернуться, но что-то словно сдерживало меня. Стоило переступить границу, в ушах начинал звучать этот нарастающий хохот, становящийся каким-то нечеловеческим. Я ничего не хочу сказать – так мне казалось, – пояснил он, оправдываясь, – короче, я не смог войти туда снова. Потом стало темнеть, и возникло дикое желание поскорее убраться с этого места, но пока б я собрал палатку и уложил вещи, наступила б ночь. К тому же, со мной был запас продуктов и выпивки, который я просто не мог унести.
Короче, я решил остаться, но перебрался подальше от хутора, к берегу, и все равно, это была ночь кошмаров. Не знаю, что происходило в реальности, а что в моем мозгу, потому что я всю ночь жег костер и пил водку. Спать я не мог – каждый шорох и даже плеск рыбы вселяли ужас… А после полуночи, вы не поверите!.. Появились обе девушки – полностью обнаженные; возникали они везде и ниоткуда; они звали меня, а, самое страшное, я готов был идти за ними!.. Зеленые глаза затмевали все вокруг, разрастаясь до неимоверных размеров, и засасывая, как болото. Был момент, когда я, типа, Хомы в «Вие», собрался очертить себя кругом и творить молитву, но я не знаю ни одной, да и, вообще, некрещеный… Короче, эту ночь я кое-как пережил, но вторая, оказалась бы выше моих сил, поэтому утром я собрал манатки и двинул пешком до трассы. К тому времени я еще не протрезвел, и шел, как в тумане; два раза падал, но что-то гнало меня оттуда, а я не хотел уходить… я знал, что не должен уходить!.. После я решил, что это был пьяный бред, но почему-то мне до сих пор снятся ее объятия. Я их не испытал, и, тем не менее, знаю, что это такое блаженство, какого нельзя достичь ни с одной женщиной. Потом я начинаю задыхаться – она будто душит меня, и просыпаюсь в холодном поту а когда ощущаю, что все-таки жив, снова желаю попасть в эти объятия!.. Я не знаю, что делать дальше… – он замолчал, вертя рюмку и глядя на опустевшую бутылку.
Вадим бессмысленно улыбался в темноту, видимо, примеряя ощущения к себе. Слава закурил и снова перешел на следовательский тон.
– Давай уточним некоторые детали. Значит, они исчезли в доме, а следов на полу не осталось?
– Да.
– Но ты мог их не заметить. Я тоже заглядывал в дом – там такие кучи мусора, что вполне реально не заметить следы, тем более, если человек бежал, не наступая всей ступней.
– Знаешь, – Игорь устало посмотрел на Славу, – в детстве Конан-Дойла я читал взахлеб и тоже кое-что знаю про всякую дедукцию, но сюда это не относится. Я уже передумал все – это не поддается логике. Это надо чувствовать, и я чувствую!.. Но то, что чувствую, не могу объяснить.
– Чушь. Объяснить можно все. Все поддается логике, а вы оба сумасшедшие.
– Ты тоже ее видел? – Игорь перевел взгляд на Вадима.
– Ему хватило фотографии, – усмехнулся Слава.
Вспыхнувшие, было, глаза Игоря мгновенно померкли – ему стало неинтересно общаться с человеком, который знал меньше него, с которым нельзя говорить на равных.
– Спасибо, что камеру нашли, – сказал он.
– Да без проблем. Вернем в лучшем виде, – Слава великодушно улыбнулся.
– Мне надо домой, – Игорь поднялся, – я что-то должен?
– Нет, гости не платят.
Попрощавшись, он побрел к выходу, и только тут Слава заметил, что давно наступила ночь. Терраса постепенно пустела. Хотя «Бегемот» работал до утра, шумные компании отправлялись гулять по городу, а за столиками оставались влюбленные парочки и перебравшие, тихие мужики.
– Вади-им! – позвал Слава задумавшегося друга, – ты где?
– Здесь.
– А где был до этого?
– Там, на берегу. Я б нашел ее в этом чертовом доме…
– Понятно. Теперь, имея дополнительную информацию, давай рассуждать логически, отбросив всю потустороннюю ересь. Девочки, без сомнения, местные, потому что ни палатки, ни машины, ни даже сумки с харчами у них не было, согласен?
– Допустим.
– Но они явно и не колхозницы, пришедшие искупаться после прополки свеклы. Значит, что? Они приезжие, но живут недалеко. Кто это может быть?.. Студентки на каникулах, либо отпускницы на съемной даче.
– Скорее, первое.
– Я тоже так думаю. Но живут они не в Дремайловке, иначе б Анна Никифоровна сказала – она ж так похожа на Настю, что захочешь, не спутаешь.
– Наверное, в округе не одна деревня.
– О! Это надо выяснить. Но, самое противное, что долго они там не пробудут.
– Почему ты так считаешь?
– Исходя из дедуктивного метода. О чем говорит то, что Лена пила с ним пиво, беседовала и не послала сразу, как только он за ней увязался? О том, что им до безумия скучно там. А если людям скучно и у них есть возможность, они стараются побыстрее свалить. Не знаю уж, что их привело в эту Тьму-Таракань, но с такими данными их место на Канарах, куда они и махнут в ближайшее время. Согласен?
– Тогда мы потеряем их окончательно…
– Да. Отсюда следует, если мы хотим, чтоб на Канары они ехали под эгидой модельного агентства «Вадюсик энд Славусик», надо поторопиться. Завтра я забираю палатку, закупаем провиант и двигаем обратно на хутор.
– Слав, ты настоящий друг, – Вадим взглянул на него с благодарностью.
– Ну, брат, за такие слова я с тебя даже за бензин не возьму, – он засмеялся, – пошли спать, а завтра двинем часиков в семь.
Вадим рассчитался, и они вышли через узкую калитку, в которой уже не было охранника, потому что город давно спал.
– В другие деревни-то заезжать будем?
– А ты знаешь, где они? Может, для начала зайдем к Анне Никифоровне?
Подняв облако пыли и вспугнув стадо гусей, джип остановился у знакомого штакетника. Хозяйка сидела на крыльце, как нахохленная птица, и глаза ее размеренно моргали, не меняя выражения лица. Это выглядело так, будто джипы приезжали к ней каждый день, но потом Вадим догадался, что без очков она просто ничего не видит. Тем не менее, услышав шаги, Анна Никифоровна повернула голову, и сходство с птицей пропало, превратив ее в старого, сгорбленного человека.
– Анна Никифоровна, – позвал Слава, – это мы. Помните?
– Помню… – она прищурилась, – насчет дома с Тимофевной-то сговорились?
– Не интересно это – в самой деревне-то. Мы ж хотели отдельно, чтоб у реки было.
– Не знаю тогда, чем и помочь вам.
– Анна Никифоровна, – Слава резко свернул на интересующую их тему, – а, может, все-таки остались здесь какие-нибудь родственники этих Чугайновых?
– Не осталось. Они все на хуторе жили. Там и померли, а про Настьку я рассказывала.
– А говорят… – начал Вадим, тщательно подбирая слова, – говорят, здесь недавно видели девушку похожую на Настю.
– Да? – Анна Никифоровна вскинула брови, – кто видел?
– Ну, люди видели.
– А почему люди решили, что она похожа на Настьку? Ее кто-то, кроме меня, помнит?
– Они говорят, что видели какую-то фотографию на могиле.
– И что, правда, похожа?
– Не знаю, – продолжал врать Вадим, – но так говорят. Может, она жива осталась, и сейчас есть у нее какая-нибудь внучка, как вы считаете?
Анна Никифоровна задумалась; долго молчала, а потом неожиданно усмехнулась.
– Может, конечно, и осталась она живая, и дочку прижила… только не верю я в это.
– Почему?
– А просто не верю в дочку ее!.. Знаете, что? Тут недалеко есть деревня Волховка. Поезжайте туда. Спросите волхва.
– Кого? – не понял Слава.
– Волхва. Не знаю, как его зовут; и, по-моему, никто не знает. Ему уже лет сто двадцать, не меньше, и все время – я еще в девках ходила – волхв, да волхв. Он на отшибе живет, как за деревню к кладбищу ехать.
– Деревню в честь него назвали? – пошутил Вадим.
– Да кто ж его знает?.. Но в роду у них все волхвы были.
– То есть, колдуны?
– Волхвы не колдуны – волхвы богам служат… хотя зачем вам это? Вы про Настьку с ним поговорите, и сами все поймете.
– Спасибо… – Вадим озадаченно посмотрел на Славу, и тот молча кивнул, ткнув пальцем себе за спину, где стояла машина.
– Только живой ли он! – крикнула Анна Никифоровна им вслед, – я лет пять его не видела!
Устроившись на сиденье, Слава неторопливо закурил, глядя на дорогу, уходившую к сосновому бору, который скрывал от деревенских жителей Чугайновский хутор.
– От, оно как!.. – он стряхнул пепел, – ты, вообще, о волхвах что-нибудь знаешь?
– Вроде, князь Владимир Русь крестил и топил их в Днепре.
– Насчет князя Владимира вопрос спорный – он Русь крестил или мать его Софья; и топил он далеко не всех – это ты с деревянными идолами путаешь. У меня ж жена историк была, если помнишь, – Слава хитро подмигнул, – но суть не в том – мне кажется, разводят нас пожиже.
– В смысле?
– В прямом. Если появились волхвы, то следующим этапом будут ведьмы, черная магия, ритуалы Вуду и прочая кабалистика.
– И для чего бабке лапшу нам вешать? Ей-то какая выгода?
– А фиг ее знает!..
– Так поехали к волхву и узнаем. Даже если он попросит с нас за услуги какое-то бабло, не думаю, что в такой дыре это будет дорого стоить. А то, что в этой истории достаточно темных пятен, по-моему, ты сам убедился…
– Ну, убедить меня сложно… особенно, в темных пятнах… Ладно, поехали, – Слава выбросил сигарету.
Когда джип отъезжал от дома, Вадим оглянулся – Анна Никифоровна продолжала сидеть на крыльце, вновь превратившись в нахохленную птицу.
Деревня быстро осталась позади, скрывшись в пыли проселочной дороги. Поля пожухлой от жары кукурузы, подступавшие к дороге с обеих сторон, рождали ощущение не просто заброшенности, а недавно закончившегося апокалипсиса.
– Ты уверен, что мы едем правильно? – спросил Вадим минут через двадцать этого безрадостного пути.
– Не уверен. Но другой дороги все равно нет. Посмотрим.
Пыльная колея свернула вправо, и сразу за хилой лесополосой началось другое поле, засеянное чем-то низкорослым и буро-зеленым. Оно уходило к горизонту грязным ковром, образуя четкую границу с ослепительно голубым небом, которое пытался испачкать черным дымом одинокий, но очень самонадеянный трактор; чуть дальше него просматривалось несколько старых деревьев, грозно нависавших над приземистыми домиками.
– Думаю, нам туда, – Вадим показал в сторону «оазиса».
– Но по полю ж мы не поедем.
– А поле кончается, вон, видишь?
– Хочешь выяснить, джип это или нет? – Слава засмеялся, – ну, давай, – доехав до края поля, он свернул на луг.
Сначала деревья, вместе с домами, зримо приближались, но потом сместились влево и вновь стали удаляться, пока не оказались практически сзади – создавалось впечатление, что деревня находится в центре, а они ездят по кругу. Вадим закурил, озабоченно озираясь.
– Не нервничай, – успокоил его Слава, – главное, что мы ее видим. Если это не мираж, то какая-нибудь дорога должна к ней вести и, в конце концов, мы наткнемся на нее.
– Я не нервничаю – мне надоело бить задницу на кочках.
– Называется, «издержки производства» – хочешь посмотреть живого волхва, терпи, – он сбросил скорость. Машина перестала подпрыгивать и крадучись поползла дальше, а еще минут через десять впереди, действительно, появилась узкая полоса асфальта.
– Блин, еще и асфальтированная!
– Так, век-то какой на дворе?..
Джип выполз на твердое покрытие и рванулся вперед, набирая скорость. Через полчаса они проскочили указатель «Волховка», а еще через пару километров въехали на улицу.
Деревня вымирала. Первые два дома стояли без окон, с проваленными шиферными крышами, а за сломанными заборами, среди блеклого бурьяна, вспыхивали яркие пятна цветущих мальв; на корявых засыхающих яблонях висело с десяток мелких, зеленых яблок.
Следующие несколько домов выглядели чуть лучше – в них сохранились стекла, и крыши были ветхие, но целые. Правда, выглядели они такими же нежилыми, и лишь в одном палисаднике на веревке сушилась застиранная серая тряпка. Обмазанная глиной хата, возле которой торчала вывеска «Магазин ООО „Восход“», была заколочена досками. Не видно было не только людей, но даже кур – лишь свора дворняг неслась за джипом, истошно лая и норовя схватить за колесо.
– Это я снимал… – выдавил он тихо.
– Ты?.. – глаза у Вадима округлились, – ты… видел их?!
– А вы не видели? Вы ж были там, если нашли мою камеру.
– Стоп! – Слава хлопнул ладонью по столу. Он был не меньше удивлен, но поскольку фотография не вызывала в нем столь бурных эмоций, то и соображал быстрее, – начнем сначала. На известном тебе месте, куда мы привезли твою дражайшую Юлю, стоит заброшенный хутор…
– Я знаю, – Игорь кивнул.
– Вадим нашел там фотоаппарат…
– Это мой.
– Какой? – спросил Слава с подозрительностью следователя, проводящего дознание.
– «Кодак». Модель я не помню. В нем отснят один кадр. Вот, этот, – Игорь в первый раз улыбнулся, – спасибо, что нашли. Это подарок… или вы не верите?..
– Верим, – Вадим кивнул, – он у меня. Заберешь потом.
– Один вопрос решили, – подытожил Слава, – теперь скажи, можешь помочь найти этих подруг?
– Не думаю, – Игорь чуть двинул рюмку, и Слава понял жест однозначно.
Все выпили, и Игорь тяжело вздохнул.
– Если б что-нибудь понимал, я, может, и помог… короче, я приехал в четверг – мы так договорились с Юлькой, а она должна была приехать в субботу с подругами…
– …и с нами.
– Неважно. Вечером я сидел у реки и ждал удачного кадра, чтоб поснимать закат. Я, конечно, не профессионал, но на областной фотовыставке призовые места брал. Я люблю природу снимать. Иногда на байдарке в такую красотищу заплывешь…
– И что дальше? – бесцеремонно перебил Слава.
– Дальше?.. – Игорь вернулся из прекрасного и радостного мира, к реалиям своих переживаний, – было еще совсем светло. Вдруг ко мне подошла вот эта брюнетка, – он ткнул пальцем в фотографию, – попросила сигарету. Я, естественно, дал. Она была одна. Вокруг ни машин, ни палаток. Я так и не понял, откуда она взялась. Запросто присела рядом. Мне она понравилась, и я преложил ей пива. Ну, сами понимаете, когда мужик один, а тут сама подходит красивая девушка…
– Понятно, не бывает ничьих баб – бабы бывают, либо уже наши, либо пока не наши.
– А как ее звали? – уточнил Вадим.
– Назвалась Леной, но не знаю, насколько это правда. Камера висела у меня на руке. Знаете, очень удобно – вроде, и рука свободна, и техника всегда в готовности… Так вот, Лена эта улыбнулась как-то… интимно, что ли, и пошла к хутору; по дороге обернулась… Короче, двинул я за ней. Пока дошел до забора, она уже юркнула в дырку. Честно говоря, я не понял, зачем забираться на заросший бурьяном двор, когда рядом мягкая травка, песочек, у меня палатка натянута. Заглянул в дырку, а на покрывале лежит вторая девушка, блондинка, – Игорь сглотнул слюну и снова пододвинул рюмку; выпил ее, не поморщившись, – так вот, она была совершенно голая. Я обалдел… Сейчас я пытаюсь анализировать… так вот, она была какая-то… не то, чтоб ненастоящая, а находилась, вроде, за стеклом – немного мутным, но достаточно прозрачным, чтоб я видел ее всю… и в то же время, я чувствовал преграду, которую не смогу преодолеть. А Лена засмеялась и побежала к ней. Блондинка подняла голову, увидела меня, и ничуть не смутившись, села, поджав ноги. Она была настолько хороша, – Игорь вытер ладонью рот, словно от одного воспоминания, у него побежали слюнки, – ее глаза светились каким-то неземным огнем… трава казалась блеклой, в сравнении с этой играющей зеленью… Да что я рассказываю?.. – он махнул рукой, искоса глядя на снимок, – короче, такой девушки я не видел даже на картинках, а тут она сидела передо мной и улыбалась. Я непроизвольно поднял камеру, чтоб запечатлеть ее. У меня реакция сработала лучше – я успел щелкнуть, прежде чем они ломанулись на крыльцо и скрылись в доме. Я за ними, но подо мной ступени затрещали, хотя я вешу не больше них обеих. Замер я на пороге и вдруг вижу, что на полу нет следов, хотя он весь покрыт слоем пыли – они, типа, растаяли в воздухе. И тут я услышал смех – сначала снизу, а потом отовсюду, и смех этот перерастал в хохот, делаясь все громче. Мне показалось, что стены стали качаться и вот-вот рухнут. Я скатился с крыльца, зацепился за что-то… Здесь я, наверное, и выронил камеру… Выскочил с участка, оглянулся – нигде ничего не качается, не хохочет… солнышко светит, птички щебечут…
Я хотел вернуться, но что-то словно сдерживало меня. Стоило переступить границу, в ушах начинал звучать этот нарастающий хохот, становящийся каким-то нечеловеческим. Я ничего не хочу сказать – так мне казалось, – пояснил он, оправдываясь, – короче, я не смог войти туда снова. Потом стало темнеть, и возникло дикое желание поскорее убраться с этого места, но пока б я собрал палатку и уложил вещи, наступила б ночь. К тому же, со мной был запас продуктов и выпивки, который я просто не мог унести.
Короче, я решил остаться, но перебрался подальше от хутора, к берегу, и все равно, это была ночь кошмаров. Не знаю, что происходило в реальности, а что в моем мозгу, потому что я всю ночь жег костер и пил водку. Спать я не мог – каждый шорох и даже плеск рыбы вселяли ужас… А после полуночи, вы не поверите!.. Появились обе девушки – полностью обнаженные; возникали они везде и ниоткуда; они звали меня, а, самое страшное, я готов был идти за ними!.. Зеленые глаза затмевали все вокруг, разрастаясь до неимоверных размеров, и засасывая, как болото. Был момент, когда я, типа, Хомы в «Вие», собрался очертить себя кругом и творить молитву, но я не знаю ни одной, да и, вообще, некрещеный… Короче, эту ночь я кое-как пережил, но вторая, оказалась бы выше моих сил, поэтому утром я собрал манатки и двинул пешком до трассы. К тому времени я еще не протрезвел, и шел, как в тумане; два раза падал, но что-то гнало меня оттуда, а я не хотел уходить… я знал, что не должен уходить!.. После я решил, что это был пьяный бред, но почему-то мне до сих пор снятся ее объятия. Я их не испытал, и, тем не менее, знаю, что это такое блаженство, какого нельзя достичь ни с одной женщиной. Потом я начинаю задыхаться – она будто душит меня, и просыпаюсь в холодном поту а когда ощущаю, что все-таки жив, снова желаю попасть в эти объятия!.. Я не знаю, что делать дальше… – он замолчал, вертя рюмку и глядя на опустевшую бутылку.
Вадим бессмысленно улыбался в темноту, видимо, примеряя ощущения к себе. Слава закурил и снова перешел на следовательский тон.
– Давай уточним некоторые детали. Значит, они исчезли в доме, а следов на полу не осталось?
– Да.
– Но ты мог их не заметить. Я тоже заглядывал в дом – там такие кучи мусора, что вполне реально не заметить следы, тем более, если человек бежал, не наступая всей ступней.
– Знаешь, – Игорь устало посмотрел на Славу, – в детстве Конан-Дойла я читал взахлеб и тоже кое-что знаю про всякую дедукцию, но сюда это не относится. Я уже передумал все – это не поддается логике. Это надо чувствовать, и я чувствую!.. Но то, что чувствую, не могу объяснить.
– Чушь. Объяснить можно все. Все поддается логике, а вы оба сумасшедшие.
– Ты тоже ее видел? – Игорь перевел взгляд на Вадима.
– Ему хватило фотографии, – усмехнулся Слава.
Вспыхнувшие, было, глаза Игоря мгновенно померкли – ему стало неинтересно общаться с человеком, который знал меньше него, с которым нельзя говорить на равных.
– Спасибо, что камеру нашли, – сказал он.
– Да без проблем. Вернем в лучшем виде, – Слава великодушно улыбнулся.
– Мне надо домой, – Игорь поднялся, – я что-то должен?
– Нет, гости не платят.
Попрощавшись, он побрел к выходу, и только тут Слава заметил, что давно наступила ночь. Терраса постепенно пустела. Хотя «Бегемот» работал до утра, шумные компании отправлялись гулять по городу, а за столиками оставались влюбленные парочки и перебравшие, тихие мужики.
– Вади-им! – позвал Слава задумавшегося друга, – ты где?
– Здесь.
– А где был до этого?
– Там, на берегу. Я б нашел ее в этом чертовом доме…
– Понятно. Теперь, имея дополнительную информацию, давай рассуждать логически, отбросив всю потустороннюю ересь. Девочки, без сомнения, местные, потому что ни палатки, ни машины, ни даже сумки с харчами у них не было, согласен?
– Допустим.
– Но они явно и не колхозницы, пришедшие искупаться после прополки свеклы. Значит, что? Они приезжие, но живут недалеко. Кто это может быть?.. Студентки на каникулах, либо отпускницы на съемной даче.
– Скорее, первое.
– Я тоже так думаю. Но живут они не в Дремайловке, иначе б Анна Никифоровна сказала – она ж так похожа на Настю, что захочешь, не спутаешь.
– Наверное, в округе не одна деревня.
– О! Это надо выяснить. Но, самое противное, что долго они там не пробудут.
– Почему ты так считаешь?
– Исходя из дедуктивного метода. О чем говорит то, что Лена пила с ним пиво, беседовала и не послала сразу, как только он за ней увязался? О том, что им до безумия скучно там. А если людям скучно и у них есть возможность, они стараются побыстрее свалить. Не знаю уж, что их привело в эту Тьму-Таракань, но с такими данными их место на Канарах, куда они и махнут в ближайшее время. Согласен?
– Тогда мы потеряем их окончательно…
– Да. Отсюда следует, если мы хотим, чтоб на Канары они ехали под эгидой модельного агентства «Вадюсик энд Славусик», надо поторопиться. Завтра я забираю палатку, закупаем провиант и двигаем обратно на хутор.
– Слав, ты настоящий друг, – Вадим взглянул на него с благодарностью.
– Ну, брат, за такие слова я с тебя даже за бензин не возьму, – он засмеялся, – пошли спать, а завтра двинем часиков в семь.
Вадим рассчитался, и они вышли через узкую калитку, в которой уже не было охранника, потому что город давно спал.
* * *
Выехали они, как и планировали, в семь. На этот раз Вадим выспался, но разговаривать все равно не хотелось – не имея новых фактов, обсуждать ситуацию, в которой ничего не понимаешь, значило только запутываться еще больше. Поэтому Слава включил магнитофон, чтоб хоть как-то нарушить неуютную тишину, а Вадим курил, разглядывая бесконечные поля – однообразные, словно не меняющиеся, ни в пространстве, ни во времени; фотография же, лежа в бумажнике, совсем не напоминала о своем присутствии сквозь прослойку из купюр и толстой добротной кожи. Лишь, когда они уже подъезжали к последнему повороту перед Дремайловкой, Вадим спросил:– В другие деревни-то заезжать будем?
– А ты знаешь, где они? Может, для начала зайдем к Анне Никифоровне?
Подняв облако пыли и вспугнув стадо гусей, джип остановился у знакомого штакетника. Хозяйка сидела на крыльце, как нахохленная птица, и глаза ее размеренно моргали, не меняя выражения лица. Это выглядело так, будто джипы приезжали к ней каждый день, но потом Вадим догадался, что без очков она просто ничего не видит. Тем не менее, услышав шаги, Анна Никифоровна повернула голову, и сходство с птицей пропало, превратив ее в старого, сгорбленного человека.
– Анна Никифоровна, – позвал Слава, – это мы. Помните?
– Помню… – она прищурилась, – насчет дома с Тимофевной-то сговорились?
– Не интересно это – в самой деревне-то. Мы ж хотели отдельно, чтоб у реки было.
– Не знаю тогда, чем и помочь вам.
– Анна Никифоровна, – Слава резко свернул на интересующую их тему, – а, может, все-таки остались здесь какие-нибудь родственники этих Чугайновых?
– Не осталось. Они все на хуторе жили. Там и померли, а про Настьку я рассказывала.
– А говорят… – начал Вадим, тщательно подбирая слова, – говорят, здесь недавно видели девушку похожую на Настю.
– Да? – Анна Никифоровна вскинула брови, – кто видел?
– Ну, люди видели.
– А почему люди решили, что она похожа на Настьку? Ее кто-то, кроме меня, помнит?
– Они говорят, что видели какую-то фотографию на могиле.
– И что, правда, похожа?
– Не знаю, – продолжал врать Вадим, – но так говорят. Может, она жива осталась, и сейчас есть у нее какая-нибудь внучка, как вы считаете?
Анна Никифоровна задумалась; долго молчала, а потом неожиданно усмехнулась.
– Может, конечно, и осталась она живая, и дочку прижила… только не верю я в это.
– Почему?
– А просто не верю в дочку ее!.. Знаете, что? Тут недалеко есть деревня Волховка. Поезжайте туда. Спросите волхва.
– Кого? – не понял Слава.
– Волхва. Не знаю, как его зовут; и, по-моему, никто не знает. Ему уже лет сто двадцать, не меньше, и все время – я еще в девках ходила – волхв, да волхв. Он на отшибе живет, как за деревню к кладбищу ехать.
– Деревню в честь него назвали? – пошутил Вадим.
– Да кто ж его знает?.. Но в роду у них все волхвы были.
– То есть, колдуны?
– Волхвы не колдуны – волхвы богам служат… хотя зачем вам это? Вы про Настьку с ним поговорите, и сами все поймете.
– Спасибо… – Вадим озадаченно посмотрел на Славу, и тот молча кивнул, ткнув пальцем себе за спину, где стояла машина.
– Только живой ли он! – крикнула Анна Никифоровна им вслед, – я лет пять его не видела!
Устроившись на сиденье, Слава неторопливо закурил, глядя на дорогу, уходившую к сосновому бору, который скрывал от деревенских жителей Чугайновский хутор.
– От, оно как!.. – он стряхнул пепел, – ты, вообще, о волхвах что-нибудь знаешь?
– Вроде, князь Владимир Русь крестил и топил их в Днепре.
– Насчет князя Владимира вопрос спорный – он Русь крестил или мать его Софья; и топил он далеко не всех – это ты с деревянными идолами путаешь. У меня ж жена историк была, если помнишь, – Слава хитро подмигнул, – но суть не в том – мне кажется, разводят нас пожиже.
– В смысле?
– В прямом. Если появились волхвы, то следующим этапом будут ведьмы, черная магия, ритуалы Вуду и прочая кабалистика.
– И для чего бабке лапшу нам вешать? Ей-то какая выгода?
– А фиг ее знает!..
– Так поехали к волхву и узнаем. Даже если он попросит с нас за услуги какое-то бабло, не думаю, что в такой дыре это будет дорого стоить. А то, что в этой истории достаточно темных пятен, по-моему, ты сам убедился…
– Ну, убедить меня сложно… особенно, в темных пятнах… Ладно, поехали, – Слава выбросил сигарету.
Когда джип отъезжал от дома, Вадим оглянулся – Анна Никифоровна продолжала сидеть на крыльце, вновь превратившись в нахохленную птицу.
Деревня быстро осталась позади, скрывшись в пыли проселочной дороги. Поля пожухлой от жары кукурузы, подступавшие к дороге с обеих сторон, рождали ощущение не просто заброшенности, а недавно закончившегося апокалипсиса.
– Ты уверен, что мы едем правильно? – спросил Вадим минут через двадцать этого безрадостного пути.
– Не уверен. Но другой дороги все равно нет. Посмотрим.
Пыльная колея свернула вправо, и сразу за хилой лесополосой началось другое поле, засеянное чем-то низкорослым и буро-зеленым. Оно уходило к горизонту грязным ковром, образуя четкую границу с ослепительно голубым небом, которое пытался испачкать черным дымом одинокий, но очень самонадеянный трактор; чуть дальше него просматривалось несколько старых деревьев, грозно нависавших над приземистыми домиками.
– Думаю, нам туда, – Вадим показал в сторону «оазиса».
– Но по полю ж мы не поедем.
– А поле кончается, вон, видишь?
– Хочешь выяснить, джип это или нет? – Слава засмеялся, – ну, давай, – доехав до края поля, он свернул на луг.
Сначала деревья, вместе с домами, зримо приближались, но потом сместились влево и вновь стали удаляться, пока не оказались практически сзади – создавалось впечатление, что деревня находится в центре, а они ездят по кругу. Вадим закурил, озабоченно озираясь.
– Не нервничай, – успокоил его Слава, – главное, что мы ее видим. Если это не мираж, то какая-нибудь дорога должна к ней вести и, в конце концов, мы наткнемся на нее.
– Я не нервничаю – мне надоело бить задницу на кочках.
– Называется, «издержки производства» – хочешь посмотреть живого волхва, терпи, – он сбросил скорость. Машина перестала подпрыгивать и крадучись поползла дальше, а еще минут через десять впереди, действительно, появилась узкая полоса асфальта.
– Блин, еще и асфальтированная!
– Так, век-то какой на дворе?..
Джип выполз на твердое покрытие и рванулся вперед, набирая скорость. Через полчаса они проскочили указатель «Волховка», а еще через пару километров въехали на улицу.
Деревня вымирала. Первые два дома стояли без окон, с проваленными шиферными крышами, а за сломанными заборами, среди блеклого бурьяна, вспыхивали яркие пятна цветущих мальв; на корявых засыхающих яблонях висело с десяток мелких, зеленых яблок.
Следующие несколько домов выглядели чуть лучше – в них сохранились стекла, и крыши были ветхие, но целые. Правда, выглядели они такими же нежилыми, и лишь в одном палисаднике на веревке сушилась застиранная серая тряпка. Обмазанная глиной хата, возле которой торчала вывеска «Магазин ООО „Восход“», была заколочена досками. Не видно было не только людей, но даже кур – лишь свора дворняг неслась за джипом, истошно лая и норовя схватить за колесо.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента