Сергей Гатаулин. Вирусапиенс

   – Я убивать их? – вызывающе воскликнул он. – Нет!
   – Да, – страстно прошептал боец.
   В этом он был абсолютно уверен и оттого также перешел на крик:
   – Ты их убивал и убиваешь! Всех! Везде и всегда! Они должны были убить тебя первыми, но оставили тебе шанс.
   Тромб осмотрелся и, раскинув руки, торжественно добавил:
   – Люди отправили тебя жить в этот мир!
   Нужны были аргументы для того, чтобы собеседник не мог разрушить нарисованную им логическую картину.
   – А ты хочешь уничтожить мир, в котором живешь? – поинтересовался он, опережая возможные возражения.
   «Я вру! – радостно подумал Тромб, – почти как человек!»
   – Не помню раньше как, но знаю! Меня гнать там они, – устало махнув рукой, Вирусапиенс вздохнул. – Меня гнать здесь ты. Зачем? Куда идти маленький безобидный разум?
   Будучи когда-то сам в подобном положении, положении никому не нужного, одинокого взрослеющего сознания, боец понимал состояние собеседника, но с трудом сдержался, чтобы не улыбнуться. Выглянул на улицу, упираясь взглядом в виртуальные развалины, задумчиво покачал головой:
   – Да уж! Совсем маленький и, главное, совершенно безобидный!
   – Ты не верить мне?! – удивился вирус.
   Превращаясь в копию Тромба, он повторил его внешность, но взгляд оставил свой. Полные укоризны глаза долго и задумчиво рассматривали бойца, отчего того вновь захватило чувство вины. Странное, всплывающее из глубины памяти ощущение моментально скрутило израненное тело, оживило забытые кошмары.
   Рот наполнился привкусом металла. Тромб понял, что реальность ускользает от него. Сплюнув горячую кровь, облизал пересохшие губы. Смахнув красную пелену, застилающую глаза, оглянулся.
   Комната для переговоров исчезла, сменившись грязными стенами военной космической станции.
   «Этого не может быть, – мысленно закричал воин, всматриваясь в лица мертвых товарищей, лежащих у его ног. – Это было в прошлой жизни!»
   Вот они, бойцы. Лежат рядом, все как один закрывшие командира от смертельных осколков снаряда.
   «Вы же умерли!» – хотел закричать Тромб, но в этот момент в железной стене нарисовалась дубовая дверь, в которую кто-то настойчиво стучал.
   С трудом стряхнув захватившее его наваждение, боец вытолкнул себя из мира призраков и удивленно осмотрелся.
   Видение растаяло: боевые друзья пропали.
   «Сигнальная система не сработала, значит, стучит кто-то свой, – сообразил Тромб, пытаясь выглянуть за пределы переговорной комнаты. – Это может быть только Горев».
   – Тромб, я знаю, что ты здесь! Открывай! – прокричал Юрий через дверь.
   Будь боец человеком, непременно приписал бы минутное помутнение рассудка усталости и на том бы успокоился. Однако то, что для человека могло показаться странным, даже очень странным, для Тромба было просто невозможным. Ведь он хоть и разумная, но всё же программа – а у программ, как известно, бывают сбои и ошибки. Они подвержены разрушающему влиянию вирусов. Иногда возможна физическая порча носителей, на которых они располагаются. Всё это может случиться с программами – вот только видений у них не бывает никогда.
   Дверь дрогнула и загудела, сотрясаясь от сильных ударов. Видимо, терпение администратора истощилось.
   – Открывай, мальчишка! – заорал он.
   Фигура двойника медленно растворялась. Мелькнула напоследок довольная улыбка, и чистый, без акцента и детских кривляний голос произнес:
   – Я обдумаю всё, что ты сказал, воин.
   Висевшая в воздухе белокурая голова добавила высокомерно:
   – До тех пор, пока я не решу, что мне делать с людьми, будем соблюдать перемирие, брат!
   Последние слова донеслись из пустоты: Вирусапиенс исчез.

Глава вторая
Пляски с бубном вокруг сети. Священники и хакеры

   Когда за дело берутся священники, они даже вируса готовы убедить во всемогуществе Бога. Но готов ли создатель вразумить взбунтовавшиеся компьютеры, или в этом деле нужна помощь более компетентных специалистов?

   – Как исчез? Куда исчез? – вопивший седобородый старичок остановился посередине церковного зала. Успокоился, осмотрел присутствующую братию, вздыхая, быстро перекрестился.
   Взгляд его, прыгающий по бородатым лицам, вдруг остановился на ухоженной физиономии. Длинные темные волосы с редкой сединой на висках, бросились в глаза своей ухоженностью. Владелец бородки клинышком, стоя в тени, опирался на отшлифованную людскими прикосновениями каменную колонну. Если бы в толпу одетых по-зимнему людей выпустить нагого, он наверняка был бы менее заметен, чем этот светского вида человек в толпе клириков и монахов. Сквозь пелену покорности, прикрывающую глаза, временами прорывалась бурлящая мирскими страстями душа. Страсти эти в настоящий момент разгуливали в районе полюса холода – точнее сказать, пика ненависти.
   Глаза белобородого старца, пылающие огнем, пробили безразличный, без эмоций, взгляд толпы и уперлись в мирянина.
   – Я к вам обращаюсь, Иван Васильевич, – отец Михаил выбивал неожиданно появившейся в руке тонкой палочкой четкий ритм. – Где сейчас может находиться Потёмкин? – батюшка быстро пересёк зал, вплотную приблизился к бывшему полковнику спецслужб Ковалю. – С тех пор, как вы присоединились к нам, прошло уже достаточно времени, – прошептал старик, держа теперь уже начальника службы безопасности храма за плечи. – Времени достаточно, а результатов никаких! Где мальчишки?
   – Вы же знаете, что я делаю всё возможное, – пробормотал экс-полковник. – С тех пор, как эта сволочь лишила меня места в органах, я…
   – Не ругайтесь при братии, сын мой! Мы же с вами знаем, кто вас уволил, – тщедушный батюшка слегка коснулся маленькой, сморщенной от старости ладошкой лба собеседника.
   Тот замолчал, поддаваясь завораживающему действию гипнотического взгляда. Протестующий возглас стих, лед растаял, глаза затянулись тонкой пленкой безразличия и подобострастия. Иван Васильевич Коваль больше не выделялся в толпе бородатых монахов. Он был одним из многих, безликим пятном, частью общего дела, плотью единого организма.
   – Никак не пойму, почему он периодически освобождается от влияния? – отец Михаил пожал узкими плечами.
   Резко повернулся к внимающим монахам, пропел блеющим голосом:
   – Смирение и послушание – вот чего требует от нас наша вера и Отец наш небесный. Так будем же смиренны и послушны!
   Склонившие голову монахи, словно эхо, отозвались приглушенным, невнятным бормотанием на его призыв.
   – Смирены и послушны! – молодой человек, облаченный в непомерно большую новенькую рясу, прижал к груди старый потертый ноутбук. А когда к нему подошел старец, покорно склонил голову.
   Серебряная шевелюра отца Михаила вспыхнула ослепительно белым ореолом, когда он навис над согнувшимся в низком поклоне Игорем. Многие полагали, что причиной этого сияния была святость старца. Многие, но не Игорь. Он-то знал, что странное сияние вызывал свет ультрафиолетовой лампы, затерявшейся в высоких сводах храма.
   – Зайди ко мне, сын мой! – поманил пальцем отец Михаил и, не оглядываясь, двинулся к лестнице на второй этаж.
   Каждый раз Игорь удивлялся неизменному порядку, присутствующему в кабинете отца Михаила – вернее, неизменности этого порядка. Каждая мелочь, будь то карандаш, распятье или даже клочок бумаги, всегда представали перед посетителями словно приклеенные к одному месту. В прошлый, позапрошлый раз и даже полгода назад. Как будто хозяин никогда не использует их по назначению и появляется в комнате только в тот момент, когда в нее заходит кто-нибудь чужой. Обладая безупречной памятью, Игорь каждый раз пытался найти хоть малейшие изменения, но не мог – и это отчего-то не давало ему покоя.
   – Наша сеть, – певуче начал отец Михаил, но, словно передумав, сменил тон. – Почему мы до сих пор без компьютеров? – резко спросил он. – Я очень надеялся, что ты быстро уничтожишь вирус и откроешь доступ к нашим базам данных.
   Игорь смущенно опустил глаза:
   – Если бы это был обычный программный вирус. Но этот – особенный!
   Отец Михаил, останавливая жестом, раздраженно дернул головой.
   – Не бубни! Программный вирус или не программный, какая разница! – рявкнул он резко, отчего Игорь отшатнулся и едва не упал, потеряв от удивления присутствие духа.
   Молодой служитель впервые увидел почтенного старца в таком гневе и, естественно, испугался.
   – Он наверняка разумен, и я… думал, что вы знаете об этом.
   – Если он имеет разум и настолько силен, что его нельзя уничтожить – с ним нужно договариваться!
   – Но как вести переговоры с вирусом, который замкнулся в сети, отрезав все каналы доступа? – заартачился Игорь.
   В душе каждого компьютерщика живет мятежный дух. Хакер Монах, преисполненный справедливым негодованием, вылез наружу, заслоняя смиренного слугу божьего Игоря.
   – Периодически один из нас проверяет машинный зал, и каждый раз тот же эффект, – задирая рукав свободной рясы, он вытянул посиневшую руку перед собой. – Компьютеры не допускают нас к своему управлению, не дают даже приблизиться к себе. Нас бьют по рукам, словно малых детей! Как можно говорить с глухонемой, агрессивной, пусть и разумной программой?
   Отец Михаил, привыкший к робкому поведению подчиненных, с удивлением разглядывал молодого человека. «Как он смеет перечить ему?» – заинтересованный взгляд остановился на оголенных руках неуклюжего молодца. Синяки и опухоли смягчили старого священника.
   – С нами Бог! С нами должен быть и этот разум! Как и любой другой, он достоин жизни, – неожиданно старец распрямился, задрал узкий подбородок к потолку. – И главное – его нельзя оставлять без веры!
   Подумав несколько секунд, он опустил голову, коротко махнул рукой, давая понять, что аудиенция окончена. Игорь шагнул к двери.
   – Кто же, кроме Бога, мог создать подобное? – едва слышно прошептал он на ходу. – А если сам Создатель приложил к нему свою руку, как могу я решить эту проблему?
   – Не можешь решить сам, ищи помощи у тех, кто знаком с нею лучше тебя.
   Удивленный Игорь, останавливаясь на полпути к двери, обернулся:
   – Не понял. Вы о ком?
   Старец, не поворачиваясь, вздохнул:
   – Эх, молодёжь. Всему вас учить нужно.
   Гладкая не по возрасту рука поправила серебристые волосы, восставшие над макушкой.
   – Найди молодых людей. Как их? Жора, кажется, и этот… – старческая длань пощелкала над головой костяшками худых пальцев.

* * *

   – Бейрут! – как пианист, разминающий пальцы перед выступлением, Жора совершал сложнейшие пассы над темным прямоугольником клавиатуры. – Я, кажется, просил тебя не трогать мои файлы!
   Компьютер скрипел, раскручивая диски винчестера, но нужную информацию не выдавал. Все данные Жора накануне поместил в отдельный каталог, закрыв паролем, постарался сделать невидимыми для других пользователей. Но это было вчера, а сегодня? Сегодня – дырка от бублика на месте распухшего многогигабайтного каталога. Файлы попросту исчезли с дисков, словно их там никогда и не было.
   Экран монитора тупо таращился на молодого человека, пробуждая раздражение, готовое превратиться в безудержную ярость. Отчего-то закружилась голова, безвольно опустились руки. Багровая пелена заволокла глаза.
   – Братишка, брось дурковать! – послышался откуда-то издалека возмущенный голос Бейрута. – Вот же твои файлы! Там же, где и были. Нужна мне твоя инфа, как волку капуста.
   Жора, с трудом разлепляя отяжелевшие, словно посыпанные песком веки, удивленно посмотрел на стоящего рядом товарища.
   – У тебя что, процессор заглючил? – Бейрут выразительно постучал согнутым указательным пальцем в висок.
   Жора резко вскинул голову. Ему вдруг показалось, что из компьютера выскочило что-то бесформенное, темное и, мелькнув перед глазами, взметнулось к потолку.
   – Тьфу ты, черт! – выдохнул изумленный хакер, пытаясь побыстрее избавиться от наваждения, замотал головой.
   – Кончай из копилки мелочь вытряхивать. Лучше расскажи, что увидел, – остановил друга Бейрут.
   – Что увидел? Что увидел? Ты-то откуда знаешь, что я?… – Жора подозрительно уставился на товарища. – И ты… тоже?
   – Ты, да я, да мы с тобой. Это еще полбеды, – перебил Бейрут недовольно. – Если бы ты не лез в специфику Вирусапиенса, отбросил на время ДНК, РНК, чертовы аминокислоты, то заметил бы, что вся Сеть забита странными сообщениями о галлюцинациях, как регистратура психоневрологического диспансера. Впечатление такое, что на улице конец марта.
   Жора на секунду оторвался от экрана, краем глаза фиксируя потерянный файловый каталог. Тот, как ни в чём не бывало, торчал на своём месте.
   – Причем здесь март? – поинтересовался хакер, ныряя в захлёстывающую сознание волну необъяснимого раздражения.
   – Конец марта, начало апреля – время обострения невротических заболеваний и шизофренических психозов, сопровождающихся агрессией, – четко, как с листа, отчитал Бейрут.
   Напрасно Жора старался прогнать распухающую злость, она шершавым комком застревала в груди, не давая вздохнуть. Сердце замерло. Захотелось вцепиться в горло глупцу, проштудировавшему слишком много бесполезных книг.
   – Тыыы! – вытянув худые руки, он двинулся к Бейруту, чтобы стереть противную улыбку на его лице.
   – Понятно, брат! – вздохнул тот, отчего-то покраснел и мгновенно исчез.
   Сквозь багровую пелену сверкнул граненый стакан, в лицо ударила ледяная струя.
   – Ещё? – поинтересовался спокойный голос.
   «Когда успел набрать?» – мелькнувшая мысль непонятным образом успокоила Жору.
   Только сейчас он, пусть и частично, но пришел в себя. Оглядываясь, увидел ведро. Боясь, что одного стакана живительной влаги будет недостаточно для полной фокусировки взбунтовавшегося рассудка, сунул в холодную воду голову.
   – Так-то лучше, – услышал он голос Бейрута. И в этот момент в дверь позвонили.
   Друзья удивленно посмотрели друг на друга, молча кивнули, но остались на месте.
   Еще звонок – на сей раз более требовательный.
   – Кого нелегкая несет? – Бейрут неохотно двинулся к выходу.
   – Только не полковник! – подняв глаза к потолку, Жора сложил руки лодочкой на груди.
   – Его же попёрли со службы, – скривился Бейрут. Именно Коваля больше всего не любили приятели.
   Работа, которую он им давал, не пугала их и даже нравилась – всегда интересная, захватывала без остатка. Здесь они, как правило, получали «разрешение на виртуальное убийство» и могли куролесить в сетевом пространстве, не оглядываясь на правила и законы, написанные для среднестатистических юзеров. Раздражал молодых людей только груз ответственности, прибывающий с грозным служакой на отдельной железнодорожной платформе. Именно он превращал любое, даже самое увлекательное задание в невыносимую пытку. Полковник требовал скорейшего выполнения, угрожая уголовкой и всеми муками ада, буквально висел на плечах.
   – Слава богу! – облегченно улыбнулся Жора, когда в комнату протиснулся громадный и неловкий Игорь.
   – Богу слава, вам здоровья! – не растерялся здоровяк и прошествовал в комнату. – Я к вам по нужде.
   – По нужде дальше – первая дверь направо, – Бейрут кивнул в пустоту перед собой. – Что, Вирус уже и в нужник не пускает? – продолжил он, пристально разглядывая смущенного монаха. – Обложил братию? Глюки мучают?
   Игорь умоляюще посмотрел на Жору и тихо выдавил:
   – Нужна помощь.
   Затем, словно что-то вспомнив, резко обернулся, зацепившись взглядом за смеющиеся глаза Бейрута.
   – Ты это о чём? Какие галлюцинации?
   – Вы что, с Луны?! – Бейрут фыркнул. Недовольно закатывая глаз, мотнул головой.
   – Да ты говори, что не так-то! – возмутился Игорь, одергивая непослушную рясу. – Я пока мысли читать не умею.
   – Ты в Сеть зайди! – Бейрут замолчал, словно ожидая реакции гостя.
   Сбоку засопел Жора.
   Сообразив, что довел собеседников до кондиции свирепого сопения, Бейрут смягчился:
   – Я последнюю неделю из инета не вылажу. Просматриваю почту, брожу по форумам… самым разным. И везде, скажу я вам, одно и то же – даже на форумах домохозяек. Что-то с Сетью происходит, что-то странное. Пользователи дуреют, многие видят глюки, а после просмотра все без исключения зрители впадают в неконтролируемую агрессию. Мышь кидается на кошку, а кошка становится собакой. Ну, или что-то вроде того. Ладно бы наш брат-компьютерщик дурку поймал, я бы подумал, что травка подешевела, и народ метнулся морока ловить. Но домохозяйки?! – хакер развел руками. – Именно они чаще всего жалуются на появление с экрана каких-то пьяных харь. Толстые насильники ломятся в реальный мир прямо из мониторов. Ходоки исчезают, но желание задушить супруга (или кто там рядом в постели) остается, – Бейрут вывалил язык, сцепив руки на горле предполагаемой жертвы, выпучил глаза. – Этого уже на травку не спишешь!
   Игорь, дослушав, закрыл рот. Перекрестился. Бормоча под нос очередную молитву, вздрогнул, когда соседний компьютер негромко зашуршал винчестером. Опять перекрестился.
   – Что же это? – прошептал он едва слышно. – Антихрист грядет?
   – Это, батюшка, наш знакомый Вирусапиенс грядет, – кривляясь, сообщил Бейрут. Усаживаясь за клавиатуру, пощелкал клавишами. – Судя по всему, в миру силы пробует. Выходит с уровня виртуального на уровень физического, психотропного воздействия на людей. Только вот каким образом он это делает? Впрочем, смотрите сами, – резким движением он повернул монитор.
   Игорь приблизился к экрану, всмотрелся в яркую надпись, нависшую над длинной статьей, набитой курсивом:

ПЕРСОНАЛЬНЫЙ СПИД, ИЛИ СМЕРТЬ ПЕРСОНАЛКАМ!

Глава третья
Вирусапиенс разбушевался. Война в сети и на улице

   Кто воюет, кто играет? Если не можешь отличить бойцов от игроков и не хочешь столкнуться с неприятностями, лучше не приближайся ни к тем, ни к другим.

   На сегодняшний день количество вирусов в мировых сетях перевалило за сотню тысяч, и пользователи, казалось бы, должны были к этому привыкнуть. Однако события последних дней могут повергнуть в шок любого человека, имеющего дома персональный компьютер. В шок не только в переносном, но и в прямом смысле слова.
   Попробуем разобраться, в чем тут дело. Выискивая виновных в создании вредоносных программ, наш взгляд в первую очередь обращается на виртуальных флибустьеров – хакеров.
   Не так давно благодаря усердию нидерландских вирус-мейкеров полтора миллиона персональных компьютеров превратились в инфицированные бот-программами^[2] зомби-машины.
   Ботнет – название сети, построенной на таких подчиненных чужой воле машинах. Территория Ботнета постоянно расширяется, вызывая серьезные опасения ученых, деловых людей и простых пользователей.
   Зачем, спрашиваем мы. Зачем это хакерам?
   И если не им, то кому это выгодно? Кто напал на русскую атомную станцию и ведет вирусную войну? Не сами же русские? Зачем им атаковать себя? Нет!
   Ответ может быть только один: выгодно тем, кто создает антивирусные программы! Подобно пожарникам, устраивающим поджоги, чтобы оправдать свое существование. Подобно врачам, придумывающим смертельные болезни, дабы, изрядно напугав население, заставить добропорядочных граждан покупать непомерно дорогие лекарства.
   Задав себе подобный вопрос, мы хотим поинтересоваться у всем известного Билла: почему системы, над которыми работают тысячи человек, столь уязвимы? Почему одинокий вирусмейкер спокойно уничтожает труд сотен программистов? Не потому ли, что он просто использует лазейки, создаваемые многочисленным коллективом господина Б.Г.?
   Бот-программы, написанные известными злоумышленниками, обнаруживаются антивирусными программами, рабочие лошадки возвращаются в стойло. Однако то, что пользователи наблюдают сегодня, выходит за рамки привычных представлений. Вирус, захвативший управление Ботнетом – СПИД для персональных компьютеров. Инфицированные машины умирают, выпадая из Сети, не допуская к управлению владельцев. В большинстве случаев противостояние, начинаясь в виртуальном пространстве, заканчивается в реальном. Все чаще зараженные компьютеры поражают людей электрическим током или воздействуют странным излучением, на долгое время лишая зрения.
   Не менее катастрофически выросло количество преступлений, совершаемых подростками. Объединенные в стаи, они бродят по улицам, устраивая жестокие игрища – кровавые чемпионаты, наподобие уже поднадоевших виртуальных побоищ, используя при этом вполне реальные орудия убийства. Некоторые ученые предполагают, что и в этом виновата неизвестная болезнь, непонятным образом действующая только на психику людей, пользующихся компьютерами и подолгу находящихся в Сети.
 
   Медведев дочитал статью и, недовольно стукнув кулаком по клавиатуре, оттолкнул ноутбук. Если все это – правда, тогда нужно срочно наведаться в Храм, из которого Вирусапиенс начал свое шествие в Сеть. Профессор быстро оделся и вышел на холодную зимнюю улицу.

* * *

   Лёгкая позёмка закрутила хлопья белого снега, приподняла и бросила в лицо. Свежий морозный воздух, медленно растекаясь по оврагам, неохотно покидал рукотворный оазис, цепляясь за одинокие деревца, брошенные умирать возле дороги. Смешиваясь с выхлопными газами, он тут же исчезал в грязно-серой пелене. Газовая смесь, пригодная для дыхания, но совсем не полезная для здоровья, оседая на языке кислотным привкусом, вызывала тошноту. Илья глубоко вздохнул, приближаясь к магистрали, и бросился в туманную завесу, отгораживающую мир водителей от мира пешеходов.
   Плеснув грязной жижей в лицо, мимо пронесся похожий на катафалк гигантский джип. Ванькин выругался и продемонстрировал вросшему в руль водителю здоровенный кулак. Однако хозяин смердящего чудища даже не повернул голову в сторону возмущенного атлета. «Вот только кто из вас хозяин?» – подумал тот, провожая джип задумчивым взглядом.
   Ревущие мощными моторами и противно визжащие клаксонами четырехколесные убийцы давно уже поработили своих создателей. Заставляя людей служить себе, они медленно, но верно убивали человеческие существа, находящиеся в их чревах. И что самое плохое, они так же верно убивали пешеходов, вынужденных повсеместно сталкиваться с ними.
   Ритм был потерян, и ему пришлось делать незапланированный вдох. Экскременты проносящихся мимо металлических монстров обожгли легкие. Нарастающая в душе тревога сжала грудь, затрудняя дыхание. «Совсем обабился – скоро рыдать начну», – рыкнул Ванькин мысленно, хлопнув себя по голове. Дорога осталась позади. Сжав зубы, он громко закашлялся и смачно сплюнул на землю. Несмотря на профилактические меры, обычно спасающие в таких ситуациях, ни зла, ни даже тени раздражения в душе не появилось. «Караул! Что со мной! – завопил он, замечая перепуганного мальчишку, выскочившего из-за угла. – Паника на ровном месте! Почему?»
   Малолетка метнулся в одну сторону, вернулся и, заглянув за спину Ванькина, бросился в другую – к парку. Через мгновенье его спина исчезла среди деревьев, унося с собой плотное облако первобытного ужаса.
   Вот теперь-то, окунаясь в привычную атмосферу агрессии и страха, Илья воспрял духом и разозлился.
   «Какого чёрта?…» – не успев задать вопрос, он громко выругался, когда в бок уперлось что-то острое.
   – Не ругайся, дядя! Ошибка вышла, – пропищал детский голосок и громко ойкнул.
   Илья грубо перехватил тонкую руку, сжимающую заточенную пику.
   – Мы подумали, ты монстр с нашего уровня, но монстряки ведь не матюкаются. Отпусти! – сияющий блеском зеркальной лысины мальчишка, слегка переросший уровень филейной части арнольдоподобного Ванькина, казалось, нисколько не испугался. – Пусти, сказал! Жми эскейп^[3] и вали отсюда, пока мой клан не прибыл.
   Пытаясь перевести грозную речь на русский язык, Илья обернулся и обнаружил за спиной юного «мафиози» стайку мальчишек. Дымка отрешенности застилала детские взгляды. Словно зомби, забывшие, как сказал предводитель, нажать эскейп и перезагрузить систему на реальную жизнь, они застряли где-то в виртуальном пространстве. Хищно поблескивая, в руках малолеток затаилась холодная смерть. У кого кухонный нож, у кого охотничий тесак для рубки веток, у кого заточенная пика или просто кусок металлического прута.
   Шайка, ожидая указаний, молча и сосредоточенно взирала на вожака.
   – Пошли! – выдохнул тот, теряя интерес к удивленному здоровяку.
   «Наверное, всё-таки муляж, – предположил Ванькин, когда очередной мальчуган с большим охотничьим ножом проходил мимо. – Ну и игрушки стали делать: не отличишь от настоящего».
   Молчаливая компания, не замечая прохожих, двинулась через улицу и скрылась в парке, откуда через некоторое время раздался жуткий, душераздирающий вой. Казалось, кричал раненый зверь.
   «Чёрт, не муляж!» – вспыхнула в голове яркая мысль, высвечивая капельку крови на выщербленном лезвии. Подсознание сработало задним числом, выталкивая из памяти четкие картинки. «Загоняют как зверя!» – удивился Илья, не останавливаясь. Он не особо задумывался, куда идет. Ноги сами вынесли к знакомой церкви.