Страница:
– Да ты что, издеваешься?! Выкладывай давай!
Эксперт усмехнулся. Те, кто давно работал с Короленко, знали, что сердится он не всерьез – просто в силу темперамента. И подчиненные не упускали случая чутка подшутить над своим руководителем, не перегибая при этом палки.
– В полукилометре к востоку есть заброшенный рудник, я посмотрел по карте. – Эксперт сделал несколько глотков воды из бутыли. – Здесь, видимо, что-то вроде вентиляционной шахты. Метрах в пятидесяти от входа мы нашли вот это.
Из рюкзачка он извлек пластиковый пакет с каким-то грязным тряпьем, покрытым темно-бурыми пятнами.
– Кровь? – спросил Короленко, приглядываясь к находке.
– Кровь, – подтвердил эксперт, кивнув в сторону входа. – И ее там немало. Я бы сказал, что примерно сутки назад в шахте истекал кровью человек.
– И куда делся?
Эксперт покачал головой в ответ.
– Дальше метров через тридцать завал. Старый. И следов никаких. Выйти оттуда он мог только тем же путем, что и вошел.
Короленко внимательно слушал.
– Я просветил там все внутри черной лампой. И вот, взгляни.
Эксперт достал портативный компьютер. На черном экране явственно проступал светлый отпечаток человеческой ладони.
– На ладонях была кровь, – пояснил специалист. – Он хватался за стены, упирался в пол. В общем, наследил. И со следами там все не так просто.
Он закурил сигарету, затянулся и продолжил:
– Метрах в двадцати от входа начинаются крупные шлепки крови вдоль правой стены. И еще чуть подальше – кровавые отпечатки ладоней на полу, по направлению от выхода, внутрь. Но есть еще следы, прямо посередине коридора, слабые и размазанные. Как будто что-то тащили. Или кого-то, со следами крови на одежде.
– Ты хочешь сказать, он там был не один?
– Не совсем так, – пояснил эксперт. – В шахту он вполз сам. На четвереньках вдоль стены. Кровотечение у него открылось уже внутри, и это не ранение – я никаких признаков не обнаружил. Скорее всего, кровь пошла из носа или из ушей. Возможно, желудочное или легочное. Немудрено при том, что здесь творилось во время выброса. А вот оттуда его могли вытащить волоком. Возможно, те, кто потом завалил вход в шахту.
– Мог он выжить?
Эксперт покачал головой:
– Кто знает… Глубина там метров двадцать, сигнал не проходит. Теоретически возможно. С уверенностью могу утверждать только одно: это именно тот, кого мы ищем.
Он легонько щелкнул пальцем по крышке карманного компьютера.
– Я тебе показывал «ладошку» – пальчики четкие. Я их сравнил с отпечатками нашего беглеца. Это он.
Закончив, эксперт ушел к остальным, оставив начальника размышлять над тем, что делать дальше. У него было много вопросов, на которые он никак не мог найти нужные ответы. Кто мог вытащить сталкера из шахты? Откуда ему стало известно, что истекающий кровью человек именно там? Откуда он знал про беглеца и как смог добраться сюда сразу после выброса? И что это вообще за сталкер такой, из-за которого все руководство СБУ стоит на ушах?
Вскоре на него накатила усталость – бессонная ночь дала о себе знать. Короленко зевнул, скосив глаз на расположившихся в сторонке военспецов, и невольно ощутил к ним благодарность за заботу. Весь день они ходили за операми как тени, оберегая их от смерти и увечий, которые здесь в изобилии. И даже на отдыхе следопыты не расслаблялись. Все движения уже глубоко рефлекторные: камушек, шутливо отщелкнутый пальцем в сторону, летит как ни в чем не бывало, а человек краем глаза регистрирует особенности этого полета. Несмотря на висящий на поясе детектор. Чтобы выжить в этих местах, людям пришлось выработать очень специфические навыки.
Чем дольше Короленко за ними наблюдал, тем шире открывались его глаза. А через несколько минут он вскочил на ноги и, задумчиво шевеля губами, принялся ходить по поляне взад-вперед под беспокойными взглядами военных следопытов. Он все понял. Никакие «пришельцы» сталкера не выручали. Никто про него попросту не знал и не добрался бы сюда ни за что через многие десятки километров Зоны. Не прошел бы через эти ловушки и уж тем более не выжил бы во время выброса, который для всех без исключения стал полной неожиданностью. Сталкера (а в том, что он жив, Короленко уже не сомневался: какой смысл тащить мертвеца?) спас кто-то из «местных». Из тех, кто живет неподалеку, знает лес и не боится ходить сразу после выброса.
Начальник оперативно-розыскной группы вызвал по рации старшего эксперта:
– Сколько конвой не дотянул до научного лагеря? Километр… Давай наведаемся. Люди здесь, похоже, совсем не задумываются о последствиях своих поступков.
– Мать честная, живой!
Младший научный сотрудник Андрей Мельниченко не верил собственным глазам. Почти ослепший и оглохший, обожженный с ног до головы человек слабо шевелился в луже крови на грязном полу вентиляционной шахты. Андрей попытался привести его в чувство, но тот был так плох, что практически ничего не соображал и постоянно терял сознание.
Человек чувствовал лишь боль. Дикую боль, пронзающую каждую клеточку его искалеченного тела. Видел яркий слепящий луч в непроглядной темноте коридора. Когда этот луч заглядывал ему в глаза и чей-то палец оттягивал воспаленное веко, в голове взрывалась бомба, начиненная острыми гвоздями. Они рвали мозг на маленькие агонизирующие кусочки, и рассудок покидал его, не вынеся адской муки. Затем сильные руки подхватили страдальца, сорвали с него пропитанную кровью одежду и потащили. Когда он открыл глаза в следующий раз, вокруг уже было светло.
Молодой ученый натолкнулся в лесу на пустой военный автомобиль. Это произошло на следующее утро после выброса. Он обнаружил в машине мертвого водителя, а затем неподалеку еще два трупа. Но ему не давали покоя открытые двери уазика: из машины явно выскочили трое. Так куда же делся третий? А еще назойливо маячила черная дыра вентиляционной шахты у подножия крутого песчаного обрыва, метрах в тридцати от разбитого автомобиля.
Мельниченко размышлял недолго. Оставив ящик с реактивами на поверхности, прямо у входа, он перевесил маленький короткоствольный автомат под мышку и, подхватив фонарь, шагнул в темноту подземного коридора. Вскоре он нашел того, кого искал. Наручники были сомкнуты одной дужкой вокруг левого запястья, вторая дужка свободно болталась – видимо, человека пристегнули за что-то в машине, но он сумел вырваться. Это, несомненно, был тот самый сталкер, которого ночью везли к ним военные: слухи о нем уже распространились по научному лагерю.
Сталкеров Андрей встречал на ближних подступах к Зоне, когда ездил туда в служебные командировки. В основном, правда, уже арестованных, но попадались и свободные. Относился к ним научный сотрудник сочувственно, но сейчас, помимо сочувствия, возникло еще и любопытство: так глубоко в Зону еще никто не пробирался. Пройти несколько десятков километров без специального снаряжения, приборов, защиты – все это невольно вызывало уважение. Да еще и пережить выброс.
Впрочем, сталкер его пока еще не «пережил». Жизнь его висела на волоске, и первую помощь пришлось оказывать прямо на месте. В ход пошли перевязочные материалы, антисептики, противостолбнячная сыворотка, антибиотики, противорадиационные и болеутоляющие препараты – в общем, почти вся аптечка. Минут через сорок Мельниченко наконец справился с задачей, и раненый сразу забылся сном. Теперь встал вопрос: что делать дальше?
Андрей не долго раздумывал: тюремная больница лучше, чем смерть в глухом лесу от заражения крови. Он достал из рюкзака спутниковый телефон, но не успел им воспользоваться: пострадавший пришел в себя. Громко застонав, он открыл затуманенные болью глаза.
– Эк тебя отметило… – прохрипел он, упершись глазами в лицо Андрея, и, глянув на телефон, попросил: – Не звони никому…
А затем вновь потерял сознание. Мельниченко невольно дотронулся до своей щеки и усмехнулся. Ее рассекал шрам необычной формы в виде небольшой молнии, оставленный ему на память «шутихой» – очень красивым и опасным аномальным образованием. Толстый плазменный кнут, переливающийся неземными цветами, мог в свое время запросто лишить его головы, но ограничился тем, что оставил отметину.
Сталкер вскоре снова очнулся. Он подозрительно взглянул на молодого незнакомца в ярко-оранжевом защитном скафандре, с боевым автоматом под мышкой, потом на свои забинтованные руки.
– Ты кто? – голос у раненого был слабый.
– Лесник, – отозвался Андрей.
Видя недоумение на лице сталкера, Мельниченко усмехнулся:
– Местный я.
– Местный, значит… – Сталкер глянул на нашивку с надписью «научный лагерь» и попытался встать, но не сумел. – Ствол зачем?
Андрей помог ему приподняться и прислонил спиной к дереву.
– На всякий случай. – Мельниченко поставил оружие на предохранитель и убрал его за спину. – Звать как?
– Волк. – Сталкер легонько брякнул наручниками. – Моя биография тебе без надобности.
Андрей усмехнулся и потянулся за аптечкой – пора было делать раненому еще один укол.
– Тебя, что ли, к нам ночью везли? – спросил он, набирая шприц.
– Может, и меня, – пожал плечами Волк.
– Ну да! – Андрей рассмеялся. – Нам каждый день мужиков в браслетах возят. Немудрено ошибиться – тебя, не тебя!
Он сделал Волку укол и занялся перевязкой, а тот с осторожным любопытством поглядывал на своего спасителя. Широкоплечий, ростом не ниже его самого, он не очень-то походил на лабораторного ученого. В умных серых глазах бегали бесшабашные огоньки, и вообще, чувствовалось, что он здесь «в своей тарелке». Волк огляделся вокруг и невольно поежился от мысли, что этот странный парень не боится ходить в одиночку в глубокой Зоне, да еще после выброса.
– Тебя-то как звать? – спросил он.
– Как хочешь! – снова усмехнулся парень. – Сам же сказал: биография без надобности.
Волк мельком глянул на его шрам.
– Ну, пусть будет «Меченый» – тебе подходит. – Спасибо. Без тебя я бы там загнулся.
– У тебя по-прежнему все шансы. – Андрей начал собирать вещи. – Если не пойдешь в больницу, начнется заражение крови.
Волк мотнул головой:
– Я туда не вернусь. У меня просьба: не сообщай обо мне. Просто оставь меня здесь и уходи. Если не жалко, подкинь что-нибудь из лекарств. Выживу – отблагодарю.
Андрей удивленно вскинул глаза.
– Да ты чего – шутишь? Ты здесь не выживешь! Это вообще без вариантов. Да и найдут тебя скоро: искать будут по-любому. Только, когда найдут, ты уже загнешься.
– Ничего, я попробую, – голос у Волка заметно слабел: лекарство начало действовать. – Сейчас оклемаюсь, отползу подальше… – И он потерял сознание.
Пытаться чего-то от него добиться было бессмысленно: подействовало сильное обезболивающее и в ближайшие два часа его ждал глубокий сон. Андрей собрал вещи и достал телефон, но вызывать никого почему-то не спешил. Что-то удерживало его. Несколько раз он порывался набрать номер дежурного по лагерю и всякий раз откладывал телефонную трубку.
Несколько минут в душе молодого человека шла внутренняя борьба, в которой острая жалость к незнакомому человеку отчаянно сражалась со здравым смыслом, причем разум никак не хотел с этим мириться. Вскоре он немного успокоился, взглянул на спящего и неожиданно для самого себя принял решение, которое в дальнейшем кардинально повлияло не только на его собственную судьбу, но и на судьбу всей Зоны. В тот момент он и представить себе не мог, что данное Волком в горячечном бреду прозвище приклеится к нему намертво. И вести о Меченом со временем разнесутся не только по всей Зоне, но и далеко за ее пределами.
Всего этого младший научный сотрудник Андрей Мельниченко, разумеется, тогда не знал и думал лишь о том, как из сложившейся ситуации выкручиваться. Может, он и был немного авантюристом, но дураком не был точно – голова у него работала прекрасно. Сталкера будут искать, может, уже ищут. Если человека с такой срочностью, под самый выброс, везли к ним на базу, чтобы на перекладных доставить в Киев, значит, кому-то он очень нужен. И этот «кто-то» явно не из военных: связь шла через их особиста, а только СБУ могла быстро договориться со своим сотрудником, постоянно прикомандированным к научному лагерю. Военных оперативники Службы безопасности Украины недолюбливают и помогать им не спешат. И это взаимно.
А раз так, то искать беглеца будут тщательно и умело. Как жестко умеет действовать СБУ, Андрей знал: в лагере работало немало бывших чекистов, которые, по их собственному выражению, «бывшими не бывают». Рыть будут до последнего: сообразят и что сталкер был не в состоянии самостоятельно выбраться отсюда, и кто мог ему помочь. Могут начать проверку научной базы. И, уж по крайней мере, выяснить, кто «гулял» по лесу наутро после выброса, им труда не составит. Чем может грозить ему самому укрывательство беглого преступника, Андрей тоже понимал отчетливо. Значит, оставалось только осложнить работу тем, кто будет их искать, запутать следы и выиграть время. А дальше – «либо ишак, либо падишах».
Мельниченко поднялся с земли – у него было много работы. Первым делом он пособирал ампулы и шприцы, тщательно убрал все следы своего пребывания, отнес раненого подальше в сторону, а сам вернулся обратно. Шахта – это то, что сразу наведет преследователей на верный путь. Со дна полевого рюкзака Андрей достал ручную гранату, которую стащил из своей части, когда был еще молоденьким лейтенантом войск химической защиты. Несколько лет она провалялась у него без дела и вот наконец пригодилась.
Он собирался было швырнуть гранату прямо в шахту, но тут у него родилась идея получше. Поглядев на крутой песчаный откос, возвышающийся над входом в шахту, он снял с пояса охотничий нож. Выдолбив небольшое углубление в стене обрыва, прямо у подножия, Андрей заложил туда гранату, выдернул чеку и стремглав бросился в сторону. Грохнул взрыв, выбив фонтан песка и осколков, холм задрожал, и огромный пласт земли обрушился вниз, похоронив под собой вход в шахту, как будто его и не существовало вовсе.
Теперь оставалось спрятать сталкера, и Мельниченко уже прикинул, где это можно сделать, но вначале он отошел на несколько сотен метров и с сожалением снял с пояса детектор. ПДА (сокращенное название портативного детектора аномалий) представляет собой довольно мощный персональный компьютер, который, помимо средств обнаружения аномальной активности, содержит еще и совершенную систему спутниковой GPRS-навигации, подробную электронную карту с обозначением аномальных зон, средства спутниковой связи, систему распознавания «свой-чужой» и еще много чего полезного.
ПДА носили все сотрудники научной базы, и вещь эта в Зоне совершенно необходимая, но сейчас детектор мог выдать его: данные о местоположении хозяина поступают прямиком на пульт управления дежурного по лагерю. Оставалось идти вслепую, старым дедовским способом. Он спрятал все лишние вещи в густом кустарнике, оставив лишь самое необходимое, туго набил поясную сумку мелкими камешками и вернулся к раненому.
В трех километрах к северу, недалеко от поселка Чистогаловка, в лесу затерялся маленький хутор – всего несколько домов. Чем дальше на север, тем ближе к источнику; туда никто без особой нужды не полезет. Да и по нужде тоже не полезет: слишком опасно. С севера болото, с юга сплошная аномальная полоса, по которой он прошлый раз полз на брюхе несколько часов, разбрасывая камушки, потому что детекторы там не выдерживают сумасшедшей нагрузки.
С воздуха туда тоже не добраться: несколько мощнейших аномальных образований, расположенных по кругу, создают неуправляемые вихревые воздушные потоки, из-за которых три месяца назад их вертолет чудом не угробился со всем экипажем, пролетая поблизости. С тех пор летчики туда и близко не суются, а само место обозначено на карте как одно из самых опасных, и сотрудникам «не рекомендовано» там появляться.
Подальше положишь – поближе возьмешь. Туда-то им и была самая дорога. Андрей приготовил сумку с камушками, устроил автомат поудобнее под мышкой, поднял спящего человека с земли и взвалил его себе на плечи.
– Ну пошли, сталкер. Путь у нас неблизкий.
Утренний рассвет золотил в небе три черных вертолета, стремительно приближавшихся с юга к научно-исследовательской базе. Помимо оперативно-розыскной группы СБУ, вертушки несли еще целую бригаду следователей, экспертов и технических специалистов – предстояла серьезная проверка. С вечера этим заниматься не стали, хотя начальник группы и настаивал на поиске «по горячим следам»: для прохода на любой режимный объект требовалось согласование с его руководством и, соответственно, с управлением, которому оно подчинялось.
Официально база числилась на балансе департамента научно-исследовательских и прочих специальных учреждений СБУ. Но тут была загвоздка: в реестре спецучреждений напротив этой конторы значился наивысший уровень секретности, да еще и со специальным статусом. Значит, подчинение департаменту было лишь функциональным, а непосредственно курировал научный центр кто-то из самой верхушки – скорее всего, аппарат Председателя службы безопасности. А то и сам Председатель или кто-то из его замов.
Чтобы максимально ускорить процесс, генерал Диденко поднял среди ночи всех, кого только мог. Ему пришлось выслушать немало резких и обидных слов от высокого начальства, которое терпеть не может, когда его будят по ночам. Всю ночь он готовил вместе со своим замом пакеты документов и рассылал их по специальным каналам связи. К утру они уже еле держались на ногах, но дело было сделано – документы ушли в центральный аппарат на подпись первому заму Председателя службы безопасности. Ответственный секретарь, которому генерал за эту ночь надоел хуже горькой редьки, клятвенно заверил, что передаст документы на подпись, как только должностное лицо появится на работе.
Еще до рассвета на военную базу прибыли дополнительные специалисты со спецоборудованием. Такую мощную команду могли собрать только в экстренных обстоятельствах; помимо оперов и следователей, летели представители сразу трех департаментов Службы безопасности – контрразведки, оперативно-технического и специальных научно-исследовательских учреждений. Генерал не мешкая отправил команду к научному лагерю с заданием дожидаться поблизости разрешения пройти на территорию. В конце концов он все сделал, все успел, всех отправил, а затем опустился в кресло и устало глянул на телефон. Теперь оставалось только ждать.
Нехорошие предчувствия появились у начальника оперативно-розыскной группы Андрея Короленко сразу же, едва показалась на горизонте научная база. Он никогда не бывал здесь раньше и был готов увидеть все, что угодно, но только не то, что увидел в реальности. Вместо специальных палаток, времянок (так он представлял себе временный научный лагерь), стояли мощные стальные бункеры.
По периметру, на глубоко врытых толстых металлических балках, перетянутых прочными стальными канатами, тянулись сплошные ряды колючей проволоки. Вдоль ограды сновала вооруженная охрана, а на сторожевых вышках грозно поблескивали тяжелые многоствольные пулеметы. И едва они подлетели достаточно близко, как смертоносные орудия, словно по команде, развернулись в их сторону, а из динамика в кабине пилотов зазвучал по рации властный голос:
– Экипажи вертолетов, говорит оперативный дежурный научной базы – вы вошли в закрытое воздушное пространство. Немедленно покиньте территорию!
Контрразведчик в погонах полковника взял у пилота микрофон:
– Говорит представитель департамента контрразведки Службы безопасности Украины, – он назвал свою должность, фамилию и позывные. – Мы ждем официального согласования на посадку.
Но рация не унималась:
– Немедленно покиньте пространство! В радиусе километра может находиться только техника со спецпропусками. В случае неповиновения открываем огонь.
– Это что еще за бред? – удивленно пробормотал полковник. – У них там что, боеголовки?
Ни у одной организации, кроме военных объектов стратегического назначения, таких ограничений не существовало. С нехорошим холодком в лопатках люди в кабине наблюдали, как с визгом раскручиваются тяжелые автоматические пушки. Машины неуверенно застыли в воздухе, и тут динамик снова заговорил:
– Второе западное – предупредительный выстрел!
Ближайшее орудие с бешеным воем изрыгнуло шквал огня в сторону вертолетов. Пилот от ужаса резко дернул рукоять управления на себя, вертолет опрокинуло назад и понесло по крутой дуге влево, прямо на соседнюю машину. Пилот другого экипажа резко ушел вниз, чтобы избежать столкновения, и чуть не разбился об землю, а когда выруливал, едва не влетел в аномалию. Несколько минут в воздухе царил хаос, людей в кабинах расшвыряло по стенкам, и только чудом никто не покалечился. Когда вертушки с немалым трудом наконец стабилизировались, контрразведчик схватил микрофон, изрыгая в него жуткие проклятия. Но дежурный по прежнему и ухом не повел.
– Повторяю: немедленно покиньте пространство! – В его голосе вдруг зазвучали человеческие нотки: – Ну не нарывайтесь – собьем ведь. Отлетайте давайте!
Судьбу больше никто не искушал: вертолеты отлетели на почтительное расстояние и сели прямо на заросшее поле, у самой кромки леса. Потянулось томительное ожидание: время шло, а разрешения все не давали. Заместитель генерала Диденко полковник Карасев, которого назначили координатором этой сборной команды, уже нервно поглядывал на часы. В половине десятого утра он подбодрил коллег: «Скоро». Действительно, минут через пятнадцать раздался телефонный звонок, но по обескураженному лицу полковника все поняли, что ответ пришел совсем не тот, которого ожидали.
Оперативники не могли знать, что первый заместитель Председателя СБУ, едва ему на стол попал запрос на проверку научной базы, не раздумывая, поставил на нем «Отказать!» и отдал распоряжение немедленно довести резолюцию до начальников всех задействованных департаментов. Генералу Диденко было поставлено на вид нарушение субординации и превышение должностных полномочий. Понять дали ясней некуда: не суйтесь, куда не просят.
Несолоно хлебавши группа собралась обратно, а Короленко тихо отозвал полковника Карасева в сторонку:
– Слушай, Коль, – оперативники были давно знакомы, и общались друг с другом без лишних церемоний, – вы летите, а я тут останусь со своими ребятами – осмотрюсь. Может, чего накопаем.
Карасев лишь пожал плечами – ему было уже все равно.
Проводив улетающие вертолеты, начальник оперативной группы собрал свою команду:
– Ну что ж, если гора не идет к Магомеду, значит, Магомеды сами пойдут к горе. – Он кивнул техническому эксперту и старшему следователю: – Вы двое со мной, берите оборудование. Остальные ждите здесь.
Следователь поднял на него глаза:
– Ты чего задумал?
Короленко собрал вещи:
– Пойдем в научный лагерь. – В ответ на удивленные взгляды своих людей он лишь усмехнулся: – А чего нам терять? Собирайтесь, разведчики.
– Стой, кто идет? – Часовой на сторожевой вышке научного лагеря смотрел вниз через прорезь прицела.
Трое мужчин в военно-полевых скафандрах остановились в десяти метрах от ворот.
– Мы сотрудники СБУ, – отозвался Короленко. – Нам нужно встретиться с начальником службы безопасности лагеря.
– Оружие на землю! – скомандовал часовой. – Отойти назад на пять шагов.
Люди безропотно подчинились. Через несколько минут подошел начальник караула.
– Кто старший? – громко спросил он у стоявших за забором оперативников.
Короленко поднял руку. Тот жестом пригласил его подойти ближе и, проверив документы, спросил:
– Зачем вам нужен начальник службы безопасности?
– Мы разыскиваем опасного преступника. По нашим данным, он может прятаться недалеко от лагеря, и нам необходима ваша помощь для его поимки.
Начальник караула кивнул:
– Ждите снаружи.
Минут через десять оперативников разоружили, обыскали и в сопровождении караульных провели на территорию.
Начальника по безопасности Короленко представлял себе совершенно иначе. Молодой (нет и сорока), с умными внимательными глазами, одетый в штатское и явно не из «конторы»: сотрудники спецслужб без особого труда узнают своих коллег.
– Подполковник Гроха, – представился начальник службы безопасности. – Слушаю вас.
Короленко поздоровался:
– Мы разыскиваем бежавшего преступника и хотели порасспрашивать ваших людей: может, кто-то из них в курсе.
– С чего это нашим людям быть «в курсе»? – удивленно приподнял брови Гроха.
– Везли-то его к вам, – осторожно заметил оперативник.
– А у нас не пересыльная тюрьма. Вы просили переправить человека в центр, забыв при этом упомянуть, что человек, вообще-то, заключенный. Ваш конвой попадает под выброс, а вы пытаетесь обвинить в этом нас? – Взгляд начальника охраны не предвещал ничего хорошего. – У меня здесь ученые с мировым именем и аппаратура на миллионы долларов. Только игр ваших мне здесь не хватало.
– Извините, – покачал головой оперативник, когда начальник охраны закончил. – Это была не моя идея устраивать вам проверки. Я собирался прилететь вчера вечером сам, но мне не дали. У вас ведь режимный объект: спецпропуска, согласования и прочее. Так что я здесь неофициально.
Короленко спокойно смотрел на начальника охраны.
Эксперт усмехнулся. Те, кто давно работал с Короленко, знали, что сердится он не всерьез – просто в силу темперамента. И подчиненные не упускали случая чутка подшутить над своим руководителем, не перегибая при этом палки.
– В полукилометре к востоку есть заброшенный рудник, я посмотрел по карте. – Эксперт сделал несколько глотков воды из бутыли. – Здесь, видимо, что-то вроде вентиляционной шахты. Метрах в пятидесяти от входа мы нашли вот это.
Из рюкзачка он извлек пластиковый пакет с каким-то грязным тряпьем, покрытым темно-бурыми пятнами.
– Кровь? – спросил Короленко, приглядываясь к находке.
– Кровь, – подтвердил эксперт, кивнув в сторону входа. – И ее там немало. Я бы сказал, что примерно сутки назад в шахте истекал кровью человек.
– И куда делся?
Эксперт покачал головой в ответ.
– Дальше метров через тридцать завал. Старый. И следов никаких. Выйти оттуда он мог только тем же путем, что и вошел.
Короленко внимательно слушал.
– Я просветил там все внутри черной лампой. И вот, взгляни.
Эксперт достал портативный компьютер. На черном экране явственно проступал светлый отпечаток человеческой ладони.
– На ладонях была кровь, – пояснил специалист. – Он хватался за стены, упирался в пол. В общем, наследил. И со следами там все не так просто.
Он закурил сигарету, затянулся и продолжил:
– Метрах в двадцати от входа начинаются крупные шлепки крови вдоль правой стены. И еще чуть подальше – кровавые отпечатки ладоней на полу, по направлению от выхода, внутрь. Но есть еще следы, прямо посередине коридора, слабые и размазанные. Как будто что-то тащили. Или кого-то, со следами крови на одежде.
– Ты хочешь сказать, он там был не один?
– Не совсем так, – пояснил эксперт. – В шахту он вполз сам. На четвереньках вдоль стены. Кровотечение у него открылось уже внутри, и это не ранение – я никаких признаков не обнаружил. Скорее всего, кровь пошла из носа или из ушей. Возможно, желудочное или легочное. Немудрено при том, что здесь творилось во время выброса. А вот оттуда его могли вытащить волоком. Возможно, те, кто потом завалил вход в шахту.
– Мог он выжить?
Эксперт покачал головой:
– Кто знает… Глубина там метров двадцать, сигнал не проходит. Теоретически возможно. С уверенностью могу утверждать только одно: это именно тот, кого мы ищем.
Он легонько щелкнул пальцем по крышке карманного компьютера.
– Я тебе показывал «ладошку» – пальчики четкие. Я их сравнил с отпечатками нашего беглеца. Это он.
Закончив, эксперт ушел к остальным, оставив начальника размышлять над тем, что делать дальше. У него было много вопросов, на которые он никак не мог найти нужные ответы. Кто мог вытащить сталкера из шахты? Откуда ему стало известно, что истекающий кровью человек именно там? Откуда он знал про беглеца и как смог добраться сюда сразу после выброса? И что это вообще за сталкер такой, из-за которого все руководство СБУ стоит на ушах?
Вскоре на него накатила усталость – бессонная ночь дала о себе знать. Короленко зевнул, скосив глаз на расположившихся в сторонке военспецов, и невольно ощутил к ним благодарность за заботу. Весь день они ходили за операми как тени, оберегая их от смерти и увечий, которые здесь в изобилии. И даже на отдыхе следопыты не расслаблялись. Все движения уже глубоко рефлекторные: камушек, шутливо отщелкнутый пальцем в сторону, летит как ни в чем не бывало, а человек краем глаза регистрирует особенности этого полета. Несмотря на висящий на поясе детектор. Чтобы выжить в этих местах, людям пришлось выработать очень специфические навыки.
Чем дольше Короленко за ними наблюдал, тем шире открывались его глаза. А через несколько минут он вскочил на ноги и, задумчиво шевеля губами, принялся ходить по поляне взад-вперед под беспокойными взглядами военных следопытов. Он все понял. Никакие «пришельцы» сталкера не выручали. Никто про него попросту не знал и не добрался бы сюда ни за что через многие десятки километров Зоны. Не прошел бы через эти ловушки и уж тем более не выжил бы во время выброса, который для всех без исключения стал полной неожиданностью. Сталкера (а в том, что он жив, Короленко уже не сомневался: какой смысл тащить мертвеца?) спас кто-то из «местных». Из тех, кто живет неподалеку, знает лес и не боится ходить сразу после выброса.
Начальник оперативно-розыскной группы вызвал по рации старшего эксперта:
– Сколько конвой не дотянул до научного лагеря? Километр… Давай наведаемся. Люди здесь, похоже, совсем не задумываются о последствиях своих поступков.
– Мать честная, живой!
Младший научный сотрудник Андрей Мельниченко не верил собственным глазам. Почти ослепший и оглохший, обожженный с ног до головы человек слабо шевелился в луже крови на грязном полу вентиляционной шахты. Андрей попытался привести его в чувство, но тот был так плох, что практически ничего не соображал и постоянно терял сознание.
Человек чувствовал лишь боль. Дикую боль, пронзающую каждую клеточку его искалеченного тела. Видел яркий слепящий луч в непроглядной темноте коридора. Когда этот луч заглядывал ему в глаза и чей-то палец оттягивал воспаленное веко, в голове взрывалась бомба, начиненная острыми гвоздями. Они рвали мозг на маленькие агонизирующие кусочки, и рассудок покидал его, не вынеся адской муки. Затем сильные руки подхватили страдальца, сорвали с него пропитанную кровью одежду и потащили. Когда он открыл глаза в следующий раз, вокруг уже было светло.
Молодой ученый натолкнулся в лесу на пустой военный автомобиль. Это произошло на следующее утро после выброса. Он обнаружил в машине мертвого водителя, а затем неподалеку еще два трупа. Но ему не давали покоя открытые двери уазика: из машины явно выскочили трое. Так куда же делся третий? А еще назойливо маячила черная дыра вентиляционной шахты у подножия крутого песчаного обрыва, метрах в тридцати от разбитого автомобиля.
Мельниченко размышлял недолго. Оставив ящик с реактивами на поверхности, прямо у входа, он перевесил маленький короткоствольный автомат под мышку и, подхватив фонарь, шагнул в темноту подземного коридора. Вскоре он нашел того, кого искал. Наручники были сомкнуты одной дужкой вокруг левого запястья, вторая дужка свободно болталась – видимо, человека пристегнули за что-то в машине, но он сумел вырваться. Это, несомненно, был тот самый сталкер, которого ночью везли к ним военные: слухи о нем уже распространились по научному лагерю.
Сталкеров Андрей встречал на ближних подступах к Зоне, когда ездил туда в служебные командировки. В основном, правда, уже арестованных, но попадались и свободные. Относился к ним научный сотрудник сочувственно, но сейчас, помимо сочувствия, возникло еще и любопытство: так глубоко в Зону еще никто не пробирался. Пройти несколько десятков километров без специального снаряжения, приборов, защиты – все это невольно вызывало уважение. Да еще и пережить выброс.
Впрочем, сталкер его пока еще не «пережил». Жизнь его висела на волоске, и первую помощь пришлось оказывать прямо на месте. В ход пошли перевязочные материалы, антисептики, противостолбнячная сыворотка, антибиотики, противорадиационные и болеутоляющие препараты – в общем, почти вся аптечка. Минут через сорок Мельниченко наконец справился с задачей, и раненый сразу забылся сном. Теперь встал вопрос: что делать дальше?
Андрей не долго раздумывал: тюремная больница лучше, чем смерть в глухом лесу от заражения крови. Он достал из рюкзака спутниковый телефон, но не успел им воспользоваться: пострадавший пришел в себя. Громко застонав, он открыл затуманенные болью глаза.
– Эк тебя отметило… – прохрипел он, упершись глазами в лицо Андрея, и, глянув на телефон, попросил: – Не звони никому…
А затем вновь потерял сознание. Мельниченко невольно дотронулся до своей щеки и усмехнулся. Ее рассекал шрам необычной формы в виде небольшой молнии, оставленный ему на память «шутихой» – очень красивым и опасным аномальным образованием. Толстый плазменный кнут, переливающийся неземными цветами, мог в свое время запросто лишить его головы, но ограничился тем, что оставил отметину.
Сталкер вскоре снова очнулся. Он подозрительно взглянул на молодого незнакомца в ярко-оранжевом защитном скафандре, с боевым автоматом под мышкой, потом на свои забинтованные руки.
– Ты кто? – голос у раненого был слабый.
– Лесник, – отозвался Андрей.
Видя недоумение на лице сталкера, Мельниченко усмехнулся:
– Местный я.
– Местный, значит… – Сталкер глянул на нашивку с надписью «научный лагерь» и попытался встать, но не сумел. – Ствол зачем?
Андрей помог ему приподняться и прислонил спиной к дереву.
– На всякий случай. – Мельниченко поставил оружие на предохранитель и убрал его за спину. – Звать как?
– Волк. – Сталкер легонько брякнул наручниками. – Моя биография тебе без надобности.
Андрей усмехнулся и потянулся за аптечкой – пора было делать раненому еще один укол.
– Тебя, что ли, к нам ночью везли? – спросил он, набирая шприц.
– Может, и меня, – пожал плечами Волк.
– Ну да! – Андрей рассмеялся. – Нам каждый день мужиков в браслетах возят. Немудрено ошибиться – тебя, не тебя!
Он сделал Волку укол и занялся перевязкой, а тот с осторожным любопытством поглядывал на своего спасителя. Широкоплечий, ростом не ниже его самого, он не очень-то походил на лабораторного ученого. В умных серых глазах бегали бесшабашные огоньки, и вообще, чувствовалось, что он здесь «в своей тарелке». Волк огляделся вокруг и невольно поежился от мысли, что этот странный парень не боится ходить в одиночку в глубокой Зоне, да еще после выброса.
– Тебя-то как звать? – спросил он.
– Как хочешь! – снова усмехнулся парень. – Сам же сказал: биография без надобности.
Волк мельком глянул на его шрам.
– Ну, пусть будет «Меченый» – тебе подходит. – Спасибо. Без тебя я бы там загнулся.
– У тебя по-прежнему все шансы. – Андрей начал собирать вещи. – Если не пойдешь в больницу, начнется заражение крови.
Волк мотнул головой:
– Я туда не вернусь. У меня просьба: не сообщай обо мне. Просто оставь меня здесь и уходи. Если не жалко, подкинь что-нибудь из лекарств. Выживу – отблагодарю.
Андрей удивленно вскинул глаза.
– Да ты чего – шутишь? Ты здесь не выживешь! Это вообще без вариантов. Да и найдут тебя скоро: искать будут по-любому. Только, когда найдут, ты уже загнешься.
– Ничего, я попробую, – голос у Волка заметно слабел: лекарство начало действовать. – Сейчас оклемаюсь, отползу подальше… – И он потерял сознание.
Пытаться чего-то от него добиться было бессмысленно: подействовало сильное обезболивающее и в ближайшие два часа его ждал глубокий сон. Андрей собрал вещи и достал телефон, но вызывать никого почему-то не спешил. Что-то удерживало его. Несколько раз он порывался набрать номер дежурного по лагерю и всякий раз откладывал телефонную трубку.
Несколько минут в душе молодого человека шла внутренняя борьба, в которой острая жалость к незнакомому человеку отчаянно сражалась со здравым смыслом, причем разум никак не хотел с этим мириться. Вскоре он немного успокоился, взглянул на спящего и неожиданно для самого себя принял решение, которое в дальнейшем кардинально повлияло не только на его собственную судьбу, но и на судьбу всей Зоны. В тот момент он и представить себе не мог, что данное Волком в горячечном бреду прозвище приклеится к нему намертво. И вести о Меченом со временем разнесутся не только по всей Зоне, но и далеко за ее пределами.
Всего этого младший научный сотрудник Андрей Мельниченко, разумеется, тогда не знал и думал лишь о том, как из сложившейся ситуации выкручиваться. Может, он и был немного авантюристом, но дураком не был точно – голова у него работала прекрасно. Сталкера будут искать, может, уже ищут. Если человека с такой срочностью, под самый выброс, везли к ним на базу, чтобы на перекладных доставить в Киев, значит, кому-то он очень нужен. И этот «кто-то» явно не из военных: связь шла через их особиста, а только СБУ могла быстро договориться со своим сотрудником, постоянно прикомандированным к научному лагерю. Военных оперативники Службы безопасности Украины недолюбливают и помогать им не спешат. И это взаимно.
А раз так, то искать беглеца будут тщательно и умело. Как жестко умеет действовать СБУ, Андрей знал: в лагере работало немало бывших чекистов, которые, по их собственному выражению, «бывшими не бывают». Рыть будут до последнего: сообразят и что сталкер был не в состоянии самостоятельно выбраться отсюда, и кто мог ему помочь. Могут начать проверку научной базы. И, уж по крайней мере, выяснить, кто «гулял» по лесу наутро после выброса, им труда не составит. Чем может грозить ему самому укрывательство беглого преступника, Андрей тоже понимал отчетливо. Значит, оставалось только осложнить работу тем, кто будет их искать, запутать следы и выиграть время. А дальше – «либо ишак, либо падишах».
Мельниченко поднялся с земли – у него было много работы. Первым делом он пособирал ампулы и шприцы, тщательно убрал все следы своего пребывания, отнес раненого подальше в сторону, а сам вернулся обратно. Шахта – это то, что сразу наведет преследователей на верный путь. Со дна полевого рюкзака Андрей достал ручную гранату, которую стащил из своей части, когда был еще молоденьким лейтенантом войск химической защиты. Несколько лет она провалялась у него без дела и вот наконец пригодилась.
Он собирался было швырнуть гранату прямо в шахту, но тут у него родилась идея получше. Поглядев на крутой песчаный откос, возвышающийся над входом в шахту, он снял с пояса охотничий нож. Выдолбив небольшое углубление в стене обрыва, прямо у подножия, Андрей заложил туда гранату, выдернул чеку и стремглав бросился в сторону. Грохнул взрыв, выбив фонтан песка и осколков, холм задрожал, и огромный пласт земли обрушился вниз, похоронив под собой вход в шахту, как будто его и не существовало вовсе.
Теперь оставалось спрятать сталкера, и Мельниченко уже прикинул, где это можно сделать, но вначале он отошел на несколько сотен метров и с сожалением снял с пояса детектор. ПДА (сокращенное название портативного детектора аномалий) представляет собой довольно мощный персональный компьютер, который, помимо средств обнаружения аномальной активности, содержит еще и совершенную систему спутниковой GPRS-навигации, подробную электронную карту с обозначением аномальных зон, средства спутниковой связи, систему распознавания «свой-чужой» и еще много чего полезного.
ПДА носили все сотрудники научной базы, и вещь эта в Зоне совершенно необходимая, но сейчас детектор мог выдать его: данные о местоположении хозяина поступают прямиком на пульт управления дежурного по лагерю. Оставалось идти вслепую, старым дедовским способом. Он спрятал все лишние вещи в густом кустарнике, оставив лишь самое необходимое, туго набил поясную сумку мелкими камешками и вернулся к раненому.
В трех километрах к северу, недалеко от поселка Чистогаловка, в лесу затерялся маленький хутор – всего несколько домов. Чем дальше на север, тем ближе к источнику; туда никто без особой нужды не полезет. Да и по нужде тоже не полезет: слишком опасно. С севера болото, с юга сплошная аномальная полоса, по которой он прошлый раз полз на брюхе несколько часов, разбрасывая камушки, потому что детекторы там не выдерживают сумасшедшей нагрузки.
С воздуха туда тоже не добраться: несколько мощнейших аномальных образований, расположенных по кругу, создают неуправляемые вихревые воздушные потоки, из-за которых три месяца назад их вертолет чудом не угробился со всем экипажем, пролетая поблизости. С тех пор летчики туда и близко не суются, а само место обозначено на карте как одно из самых опасных, и сотрудникам «не рекомендовано» там появляться.
Подальше положишь – поближе возьмешь. Туда-то им и была самая дорога. Андрей приготовил сумку с камушками, устроил автомат поудобнее под мышкой, поднял спящего человека с земли и взвалил его себе на плечи.
– Ну пошли, сталкер. Путь у нас неблизкий.
Утренний рассвет золотил в небе три черных вертолета, стремительно приближавшихся с юга к научно-исследовательской базе. Помимо оперативно-розыскной группы СБУ, вертушки несли еще целую бригаду следователей, экспертов и технических специалистов – предстояла серьезная проверка. С вечера этим заниматься не стали, хотя начальник группы и настаивал на поиске «по горячим следам»: для прохода на любой режимный объект требовалось согласование с его руководством и, соответственно, с управлением, которому оно подчинялось.
Официально база числилась на балансе департамента научно-исследовательских и прочих специальных учреждений СБУ. Но тут была загвоздка: в реестре спецучреждений напротив этой конторы значился наивысший уровень секретности, да еще и со специальным статусом. Значит, подчинение департаменту было лишь функциональным, а непосредственно курировал научный центр кто-то из самой верхушки – скорее всего, аппарат Председателя службы безопасности. А то и сам Председатель или кто-то из его замов.
Чтобы максимально ускорить процесс, генерал Диденко поднял среди ночи всех, кого только мог. Ему пришлось выслушать немало резких и обидных слов от высокого начальства, которое терпеть не может, когда его будят по ночам. Всю ночь он готовил вместе со своим замом пакеты документов и рассылал их по специальным каналам связи. К утру они уже еле держались на ногах, но дело было сделано – документы ушли в центральный аппарат на подпись первому заму Председателя службы безопасности. Ответственный секретарь, которому генерал за эту ночь надоел хуже горькой редьки, клятвенно заверил, что передаст документы на подпись, как только должностное лицо появится на работе.
Еще до рассвета на военную базу прибыли дополнительные специалисты со спецоборудованием. Такую мощную команду могли собрать только в экстренных обстоятельствах; помимо оперов и следователей, летели представители сразу трех департаментов Службы безопасности – контрразведки, оперативно-технического и специальных научно-исследовательских учреждений. Генерал не мешкая отправил команду к научному лагерю с заданием дожидаться поблизости разрешения пройти на территорию. В конце концов он все сделал, все успел, всех отправил, а затем опустился в кресло и устало глянул на телефон. Теперь оставалось только ждать.
Нехорошие предчувствия появились у начальника оперативно-розыскной группы Андрея Короленко сразу же, едва показалась на горизонте научная база. Он никогда не бывал здесь раньше и был готов увидеть все, что угодно, но только не то, что увидел в реальности. Вместо специальных палаток, времянок (так он представлял себе временный научный лагерь), стояли мощные стальные бункеры.
По периметру, на глубоко врытых толстых металлических балках, перетянутых прочными стальными канатами, тянулись сплошные ряды колючей проволоки. Вдоль ограды сновала вооруженная охрана, а на сторожевых вышках грозно поблескивали тяжелые многоствольные пулеметы. И едва они подлетели достаточно близко, как смертоносные орудия, словно по команде, развернулись в их сторону, а из динамика в кабине пилотов зазвучал по рации властный голос:
– Экипажи вертолетов, говорит оперативный дежурный научной базы – вы вошли в закрытое воздушное пространство. Немедленно покиньте территорию!
Контрразведчик в погонах полковника взял у пилота микрофон:
– Говорит представитель департамента контрразведки Службы безопасности Украины, – он назвал свою должность, фамилию и позывные. – Мы ждем официального согласования на посадку.
Но рация не унималась:
– Немедленно покиньте пространство! В радиусе километра может находиться только техника со спецпропусками. В случае неповиновения открываем огонь.
– Это что еще за бред? – удивленно пробормотал полковник. – У них там что, боеголовки?
Ни у одной организации, кроме военных объектов стратегического назначения, таких ограничений не существовало. С нехорошим холодком в лопатках люди в кабине наблюдали, как с визгом раскручиваются тяжелые автоматические пушки. Машины неуверенно застыли в воздухе, и тут динамик снова заговорил:
– Второе западное – предупредительный выстрел!
Ближайшее орудие с бешеным воем изрыгнуло шквал огня в сторону вертолетов. Пилот от ужаса резко дернул рукоять управления на себя, вертолет опрокинуло назад и понесло по крутой дуге влево, прямо на соседнюю машину. Пилот другого экипажа резко ушел вниз, чтобы избежать столкновения, и чуть не разбился об землю, а когда выруливал, едва не влетел в аномалию. Несколько минут в воздухе царил хаос, людей в кабинах расшвыряло по стенкам, и только чудом никто не покалечился. Когда вертушки с немалым трудом наконец стабилизировались, контрразведчик схватил микрофон, изрыгая в него жуткие проклятия. Но дежурный по прежнему и ухом не повел.
– Повторяю: немедленно покиньте пространство! – В его голосе вдруг зазвучали человеческие нотки: – Ну не нарывайтесь – собьем ведь. Отлетайте давайте!
Судьбу больше никто не искушал: вертолеты отлетели на почтительное расстояние и сели прямо на заросшее поле, у самой кромки леса. Потянулось томительное ожидание: время шло, а разрешения все не давали. Заместитель генерала Диденко полковник Карасев, которого назначили координатором этой сборной команды, уже нервно поглядывал на часы. В половине десятого утра он подбодрил коллег: «Скоро». Действительно, минут через пятнадцать раздался телефонный звонок, но по обескураженному лицу полковника все поняли, что ответ пришел совсем не тот, которого ожидали.
Оперативники не могли знать, что первый заместитель Председателя СБУ, едва ему на стол попал запрос на проверку научной базы, не раздумывая, поставил на нем «Отказать!» и отдал распоряжение немедленно довести резолюцию до начальников всех задействованных департаментов. Генералу Диденко было поставлено на вид нарушение субординации и превышение должностных полномочий. Понять дали ясней некуда: не суйтесь, куда не просят.
Несолоно хлебавши группа собралась обратно, а Короленко тихо отозвал полковника Карасева в сторонку:
– Слушай, Коль, – оперативники были давно знакомы, и общались друг с другом без лишних церемоний, – вы летите, а я тут останусь со своими ребятами – осмотрюсь. Может, чего накопаем.
Карасев лишь пожал плечами – ему было уже все равно.
Проводив улетающие вертолеты, начальник оперативной группы собрал свою команду:
– Ну что ж, если гора не идет к Магомеду, значит, Магомеды сами пойдут к горе. – Он кивнул техническому эксперту и старшему следователю: – Вы двое со мной, берите оборудование. Остальные ждите здесь.
Следователь поднял на него глаза:
– Ты чего задумал?
Короленко собрал вещи:
– Пойдем в научный лагерь. – В ответ на удивленные взгляды своих людей он лишь усмехнулся: – А чего нам терять? Собирайтесь, разведчики.
– Стой, кто идет? – Часовой на сторожевой вышке научного лагеря смотрел вниз через прорезь прицела.
Трое мужчин в военно-полевых скафандрах остановились в десяти метрах от ворот.
– Мы сотрудники СБУ, – отозвался Короленко. – Нам нужно встретиться с начальником службы безопасности лагеря.
– Оружие на землю! – скомандовал часовой. – Отойти назад на пять шагов.
Люди безропотно подчинились. Через несколько минут подошел начальник караула.
– Кто старший? – громко спросил он у стоявших за забором оперативников.
Короленко поднял руку. Тот жестом пригласил его подойти ближе и, проверив документы, спросил:
– Зачем вам нужен начальник службы безопасности?
– Мы разыскиваем опасного преступника. По нашим данным, он может прятаться недалеко от лагеря, и нам необходима ваша помощь для его поимки.
Начальник караула кивнул:
– Ждите снаружи.
Минут через десять оперативников разоружили, обыскали и в сопровождении караульных провели на территорию.
Начальника по безопасности Короленко представлял себе совершенно иначе. Молодой (нет и сорока), с умными внимательными глазами, одетый в штатское и явно не из «конторы»: сотрудники спецслужб без особого труда узнают своих коллег.
– Подполковник Гроха, – представился начальник службы безопасности. – Слушаю вас.
Короленко поздоровался:
– Мы разыскиваем бежавшего преступника и хотели порасспрашивать ваших людей: может, кто-то из них в курсе.
– С чего это нашим людям быть «в курсе»? – удивленно приподнял брови Гроха.
– Везли-то его к вам, – осторожно заметил оперативник.
– А у нас не пересыльная тюрьма. Вы просили переправить человека в центр, забыв при этом упомянуть, что человек, вообще-то, заключенный. Ваш конвой попадает под выброс, а вы пытаетесь обвинить в этом нас? – Взгляд начальника охраны не предвещал ничего хорошего. – У меня здесь ученые с мировым именем и аппаратура на миллионы долларов. Только игр ваших мне здесь не хватало.
– Извините, – покачал головой оперативник, когда начальник охраны закончил. – Это была не моя идея устраивать вам проверки. Я собирался прилететь вчера вечером сам, но мне не дали. У вас ведь режимный объект: спецпропуска, согласования и прочее. Так что я здесь неофициально.
Короленко спокойно смотрел на начальника охраны.