– Ну пока, держись.
Из кабинета мы вышли одновременно. Меня отвели в узкий «стакан», где обычно ждешь, пока тебя поднимут в камеру, а Нестерович – на выход из «учреждения».
– С таким адвокатом тебе нечего волноваться, – походя бросил мне какой-то тюремный начальник в погонах майора, видевший, как мы с Галиной Аркадьевной выходили из одного кабинета. – Она из первой пятерки…
Что это за мифический топ-5 белорусских адвокатов, я до сих пор так и не узнал.
На следующий день меня перевели в другую камеру.
securirylab.ru и другие сайты по информационной безопасности.
Из кабинета мы вышли одновременно. Меня отвели в узкий «стакан», где обычно ждешь, пока тебя поднимут в камеру, а Нестерович – на выход из «учреждения».
– С таким адвокатом тебе нечего волноваться, – походя бросил мне какой-то тюремный начальник в погонах майора, видевший, как мы с Галиной Аркадьевной выходили из одного кабинета. – Она из первой пятерки…
Что это за мифический топ-5 белорусских адвокатов, я до сих пор так и не узнал.
На следующий день меня перевели в другую камеру.
securirylab.ru и другие сайты по информационной безопасности.
– Выкладывай.
– Через уязвимость в службе RPC DCOM, ответственной за удаленное выполнение команд. Сообщения об ошибке памяти в последнее время всплывали?
Я кивнул.
– А об отключении сервиса svchost.exe с последующей перезагрузкой компа?
– Да.
– О-о, ты тоже стал жертвой! RPC – протокол, позволяющий программе, работающей на одном компьютере, полностью выполнить код на удаленном компе. Атакующий может выполнить код с правами SYSTEM на атакуемой машине, а значит, и выполнить любое действие, включая установку программ, удаление данных, создание нового пользователя с правами администратора и т. д., – зачитывал Влад информацию с сайта securitylab. – Опасности подвержены все компьютеры с Windows 2000/XP и открытыми 135, 139, 445 или 593 портами. Этого достаточно, чтобы завладеть компьютерами большинства пользователей сети Интернет, – резюмировал он, довольно потирая руки. – Именно через эту уязвимость распространяется на шумевший червь MS Blast. Так что, Серый, надо было своевременно антивирус обновлять и «фаерволл» правильно настроить – отключить все неиспользуемые TCP/IP-порты.
– Я так и делал, – недоуменно произнес я. – Антивирус у меня от Касперского, а сетевой экран – Agnitum Outpost Firewall – лучшие в своем роде продукты в мире. И обновлял я их чуть ли не ежедневно…
– Постой-ка, когда тебя взломали?
– Три дня назад, 13 июля.
– Ага, а специалисты по информационной безопасности обнаружили эту уязвимость только 16 июля. Вот где собака зарыта! – с важным видом мой друг поднял вверх указательный палец и стал похож на Архимеда, открывшего свою «эврику». – Это называется уязвимостью нулевого дня (Oday, или zero-day) – такая уязвимость, для которой уже написан код, позволяющий ее использовать, а поставщик программы, взламываемой этим кодом, либо еще не знает об этом, либо не успел выпустить исправления. По данным компании IBM, ежегодно выявляется около 140 тыс. уязвимостей, данные о которых не публикуются. В реальности же их число в несколько раз больше. А значит, любая машина, подключенная к Интернету, несмотря на наличие антивируса и «фаерволла», совершенно беззащитна, – с оживленным блеском в глазах закончил BadB.
Мои деньги вернули спустя две недели. Я заплатил триста баксов знакомым фээсбэшникам, и очень быстро мне предоставили адрес, телефон и список людей, прописанных в квартире, откуда был осуществлен взлом. Правда, мой звонок на домашний телефон ничего не дал – трубку сняла какая-то старуха, ровесница Ленина, а кроме нее в квартире был прописан только дед и какой-то 12-летний Никита. Неужто мои десять штук баксов увел этот сопляк?! В это было трудно поверить, но… когда спустя два месяца после инцидента я проверял свои старые почтовые ящики, которыми не пользовался уже полгода, я наткнулся на e-mail следующего содержания: «Простите, что воспользовался Вашими WMZ. Я понимаю, что сумма немалая и вы все равно станете меня искать. В прикрепленных файлах – идентификатор, пароль и ключи от кошелька, куда я перевел ваши деньги. Еще раз извините».
Сказать, что я был удивлен, – это значит ничего не сказать. Понятно, что, прочти я это письмо раньше, необходимость обращения в арбитраж Webmoney с последующей блокировкой моих денег отпала бы сама собой. Но в тот момент я поступил абсолютно правильно. Наверное, и в самом деле мой компьютер взломал этот маленький мальчик, потому что более опытный взломщик обратил бы мои «веб-мани» в кэш в течение часа, а этот умудрился еще и свой IP спалить.
Целый месяц мы с BadB кутили в Киеве, посещая все подряд бары, стрип-клубы и дискотеки. Как сейчас помню наш первый визит в дэнс-клуб с по-иностранному непонятным названием «111», который разместился в подвале киевской гостиницы «Лебедь», – эдакий гибрид американского бара «Дикий койот» и дискотеки. Музыка ретро, демократичные цены, очаровательные девушки и круглая барная стойка с высокими стульями, на которой то и дело рассыпались искрами фейерверки и танцевали полуобнаженные юные барменши. А далеко за полночь эта круглая стойка начинала медленно вращаться – вначале в одну, а потом в другую сторону, так что становилось непонятно – или ты уже настолько пьян, или стойка и вправду несколько минут назад двигалась в другую сторону.
Power in the money, money in the power, —
напевал из колонки, установленной над баром, Coolio:
Minute after minute, hour after hour
Everybody's running, but half of them ain't looking,
It's going on in the kitchen, but I don't know what's cooking.
They say I gotta learn, but nobody's here to teach me.
If they can't understand it, how can they reach me.
I guess they can't, I guess they won't I guess they front, that's why I know my life is out of luck, fool.
We've been spending most our lives, living in the gangsta's paradise.
We've been spending most our lives, living in the gangsta's paradise.
We keep spending most our lives, living in the gangsta's paradise.
We keep spending most our lives, living in the gangsta's paradise…
Через несколько дней BadB укатил в Донецк, и я остался один на один с огромным мегаполисом.
Power in the money, money in the power, —
Minute after minute, hour after hour
Everybody's running, but half of them ain't looking,
It's going on in the kitchen, but I don't know what's cooking.
They say I gotta learn, but nobody's here to teach me.
If they can't understand it, how can they reach me.
I guess they can't, I guess they won't I guess they front, that's why I know my life is out of luck, fool.
We've been spending most our lives, living in the gangsta's paradise.
We've been spending most our lives, living in the gangsta's paradise.
We keep spending most our lives, living in the gangsta's paradise.
We keep spending most our lives, living in the gangsta's paradise…
Глава 11. Чай, папиросы, ответы на вопросы…
Хата № 97 располагалась на четвертом этаже «старого» корпуса, и уже с порога понравилась мне тем, что была раза в три просторнее моего прежнего «люкса» – здесь было шестнадцать нар, огромное по тюремным меркам окно и не так уж много постояльцев – всего-то… двадцать пять человек.
Привет – откуда – статья – как зовут. Традиционная чашка чифиря за знакомство. Чем занимался на свободе? В каком районе жил? Что умеешь делать, может быть, рисовать или «стос» (игральные карты) клеить? На «дороге» стоял? Здесь у нас все чем-то занимаются…
Я огляделся. В глаза бросилось то, что в хате, после тесной 144-й напоминающей стадион, все действительно были заняты своим делом: одни крутили «коней», другие пропускали через плотную ткань хлеб для клейстера, кто-то стоял на «дороге» – эдакий местный филиал английских клубов по интересам – пришло мне на ум сравнение.
Смотрел за хатой Дима Батон – импозантный неглупый парень из Бреста. Тридцать семь лет от роду, профессиональный угонщик – на двоих с подельником больше тридцати эпизодов угонов «ауди» А8 и А6, а также BMW Х5.
– Познакомься, хакер, – Батон показал на бородатого крепыша ростом не более 160 см, – это Славик Белоскурский, из Минска тоже, домушник, по 205-й, часть 4, заехал, это в особо крупном, – представил он одного из людей, с которыми делил хлеб и общался. – Тот, что спит в углу, – это Андрей Филонов, скоро в лагерь поедет, уже отмеряли семерку за разбой, хотя ты ведь понимаешь, какие в Беларуси разбои: дал по морде, забрал куртку или телефон – вот тебе уже и разбой.
– Я думал, разбой – это когда врываются в масках, «терпилу» в наручники, паяльник ему в задницу: «Где деньги?!» – перебил я.
– Все так, но не здесь. Вот телку в Москве прямо на проспекте Мира из «Порше» выкинули и уехали – это тоже разбой. А в Беларуси все больше на грабеж похоже. Мельчает криминальный мир…
Я обернулся в сторону человека, на которого указывал Батон – в миру Дима Батов, внучатый племянник героя Великой Отечественной генерал-лейтенанта П. И. Батова. Филу, который уже проснулся, сидел на нарах и курил трубку, было немногим более тридцати, у него были правильные черты лица, очки и борода-эспаньолка.
– Тридцать четыре года ему, – подсказал Батон. – Из них девятнадцать в тюрьме.
Я с удивлением посмотрел на Диму – всем своим видом Филонов меньше всего походил на коренного обитателя тюрьмы.
– В меру умный, дьявольски хитрый, – продолжил Батон. – В другое время и в другой стране мог бы возглавлять службу безопасности какого-нибудь банка. Вот тот светловолосый интеллигент, – Дима показал в сторону высокого худощавого мужчины примерно тридцать пять лет, – это Борис Чуносов, «незаконный предприниматель», статья – до семи лет. Импортер косметики Nivea в Беларусь. По официальным данным таможни, за год в страну ввозилось «Нивеи» всего на $8 тыс. В реальности же группа, в которую входил Боря, импортировала ее на $4,8 млн. Это из-за них подался в бега начальник Следственного комитета Жора Жук, а глава ОБЭП республики Клименков получил десять лет. Жук и Клименков «крышевали» Бориных конкурентов, те попросили их прикрыть фирму Бориса и К0. Чуносова с подельниками в СИЗО – казалось бы, дело сделано, да не тут-то было – Борин подельник Ладис Каросас накатал «телегу» в КГБ, вскрылись многие коррупционные схемы, и полетели головы у таможенников и мусоров. В общем, легавые рыли яму другим – а сами в нее же и попали. Кроме них, – Батон обвел рукой Славика, Фила и Борю, – в хате есть еще парочка нормальных малых – на «дороге» стоят, хоть и «нарики». Коснулось недавно – смотрящий за централом написал «прогон», чтобы наркоманов отстранили от общих дел, типа, какое им доверие – за дозняк и мать родную продадут. Так оказалось, что и «малявы»-то гонять некому – другие либо спят, либо «тормозят», а здесь нужны ребята подвижные. Остальные в хате – «пивные львы», знаешь, как CENTR поет:
Привет – откуда – статья – как зовут. Традиционная чашка чифиря за знакомство. Чем занимался на свободе? В каком районе жил? Что умеешь делать, может быть, рисовать или «стос» (игральные карты) клеить? На «дороге» стоял? Здесь у нас все чем-то занимаются…
Я огляделся. В глаза бросилось то, что в хате, после тесной 144-й напоминающей стадион, все действительно были заняты своим делом: одни крутили «коней», другие пропускали через плотную ткань хлеб для клейстера, кто-то стоял на «дороге» – эдакий местный филиал английских клубов по интересам – пришло мне на ум сравнение.
Смотрел за хатой Дима Батон – импозантный неглупый парень из Бреста. Тридцать семь лет от роду, профессиональный угонщик – на двоих с подельником больше тридцати эпизодов угонов «ауди» А8 и А6, а также BMW Х5.
– Познакомься, хакер, – Батон показал на бородатого крепыша ростом не более 160 см, – это Славик Белоскурский, из Минска тоже, домушник, по 205-й, часть 4, заехал, это в особо крупном, – представил он одного из людей, с которыми делил хлеб и общался. – Тот, что спит в углу, – это Андрей Филонов, скоро в лагерь поедет, уже отмеряли семерку за разбой, хотя ты ведь понимаешь, какие в Беларуси разбои: дал по морде, забрал куртку или телефон – вот тебе уже и разбой.
– Я думал, разбой – это когда врываются в масках, «терпилу» в наручники, паяльник ему в задницу: «Где деньги?!» – перебил я.
– Все так, но не здесь. Вот телку в Москве прямо на проспекте Мира из «Порше» выкинули и уехали – это тоже разбой. А в Беларуси все больше на грабеж похоже. Мельчает криминальный мир…
Я обернулся в сторону человека, на которого указывал Батон – в миру Дима Батов, внучатый племянник героя Великой Отечественной генерал-лейтенанта П. И. Батова. Филу, который уже проснулся, сидел на нарах и курил трубку, было немногим более тридцати, у него были правильные черты лица, очки и борода-эспаньолка.
– Тридцать четыре года ему, – подсказал Батон. – Из них девятнадцать в тюрьме.
Я с удивлением посмотрел на Диму – всем своим видом Филонов меньше всего походил на коренного обитателя тюрьмы.
– В меру умный, дьявольски хитрый, – продолжил Батон. – В другое время и в другой стране мог бы возглавлять службу безопасности какого-нибудь банка. Вот тот светловолосый интеллигент, – Дима показал в сторону высокого худощавого мужчины примерно тридцать пять лет, – это Борис Чуносов, «незаконный предприниматель», статья – до семи лет. Импортер косметики Nivea в Беларусь. По официальным данным таможни, за год в страну ввозилось «Нивеи» всего на $8 тыс. В реальности же группа, в которую входил Боря, импортировала ее на $4,8 млн. Это из-за них подался в бега начальник Следственного комитета Жора Жук, а глава ОБЭП республики Клименков получил десять лет. Жук и Клименков «крышевали» Бориных конкурентов, те попросили их прикрыть фирму Бориса и К0. Чуносова с подельниками в СИЗО – казалось бы, дело сделано, да не тут-то было – Борин подельник Ладис Каросас накатал «телегу» в КГБ, вскрылись многие коррупционные схемы, и полетели головы у таможенников и мусоров. В общем, легавые рыли яму другим – а сами в нее же и попали. Кроме них, – Батон обвел рукой Славика, Фила и Борю, – в хате есть еще парочка нормальных малых – на «дороге» стоят, хоть и «нарики». Коснулось недавно – смотрящий за централом написал «прогон», чтобы наркоманов отстранили от общих дел, типа, какое им доверие – за дозняк и мать родную продадут. Так оказалось, что и «малявы»-то гонять некому – другие либо спят, либо «тормозят», а здесь нужны ребята подвижные. Остальные в хате – «пивные львы», знаешь, как CENTR поет:
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента