Сергей Петрович Алексеев. Сто рассказов о войне (сборник)

   Пошли фашисты на штурм моста. Открыли пулеметный огонь по нашим. Изрешетили весь левый берег.
   Бьются солдаты отважно. Не подпускают к мосту фашистов. И все же понимает Гаркуша: не устоять им без свежей силы. Ожидают бойцы подкрепления.
   И вдруг смотрит солдат – отходят назад фашисты.
   Доволен солдат Гаркуша. Видимо, помощь, подмога прибыла.
   Только «ура!» прокричал солдат, как открыли фашисты минометный огонь по нашим. Минным градом штурмуют берег. Снова идут в атаку.
   Вместе со всеми в бою Гаркуша. Грозен в бою молодой солдат.
   – А ну, подходи. А ну, подходи! – это фашистам кричит Гаркуша.
   Стойко дрались солдаты. Смотрит Гаркуша – отходят фашисты. Значит, добавилась к нашим сила, значит, помощь и вправду прибыла.
   Ударила по нашему берегу фашистская артиллерия. Всковырнули снаряды землю. Вспахали металлом берег. Снова фашисты в атаку идут на мост.
   На атаку врагов ответили наши солдаты своей атакой. Вместе с другими бежит Гаркуша. Кончик штыка, как алмаз, сверкает.
   Смотрит Гаркуша – отходят фашисты. Значит, снова добавилась к нашим сила, значит, вовремя помощь прибыла.
   Повернулся Гаркуша, посмотрел назад. За спиной у солдата пустое поле. Глянул налево, глянул направо. Не видно нигде пополнения. Все те же кругом бойцы – друзья по геройской роте.
   – Где же сила? – смотрит солдат на соседа. – Где же оно, пополнение?
   Пожимает сосед плечами: о чем, мол, солдат толкует?
   Смутился Гаркуша, стоит в удивлении.
   Так вот они сила какая!
   Три дня бойцы у Угры держались. Не пропустили вперед фашистов.

МЦЕНСК

   Гейнц Гудериан генерал заслуженный. В особом почете среди фашистов. Ценят его в Берлине.
   «Кто самый примерный у нас генерал?»
   «Гейнц Гудериан».
   «Кто самый у нас решительный?»
   «Гейнц Гудериан».
   «Кто знает одни победы?»
   «Гейнц Гудериан. Гейнц Гудериан. Гейнц Гудериан!»
   Льются к Гудериану рекой награды. Привык генерал к победам, к успехам, к почестям. «Быстроногий Гейнц» – называют его в Германии.
   Завтракает Гудериан, сидит за столом, рассуждает:
   – Сегодня мы будем в Мценске. Завтра мы будем в Плавске. В Плавске, в Плавске… – стал напевать генерал.
   – Завтра мы будем в Плавске, послезавтра мы будем в Туле. В Туле, в Туле…
   Задумался, что-то в уме прикинул:
   – Послезавтра мы будем в Туле. Еще день, еще два…
   И вот уже видит Москву Гудериан.
   – Москва, Москва… – стал напевать генерал.
   Вдруг вбегает к нему адъютант:
   – Танки! Танки, мой генерал!
   Не понимает Гейнц Гудериан, почему так встревожен адъютант и какие танки.
   – Русские танки! – кричит адъютант.
   Под городом Мценском дорогу фашистам преградили советские танки.
   Мало танков советских было. Однако удар оказался сильным. Применяли танкисты засады, заслоны, атаковали фашистов в борт – там, где на танках броня слабее. 133 танка потеряли фашисты в боях под Мценском.
   Не напевает уже генерал Гудериан. Не поется ему. Нет желания. Не та мелодия.

ВЯЗЬМА

   Привольны поля под Вязьмой. К небу бегут холмы. Слова из были не выкинешь. Под городом Вязьмой большая группа советских войск попала к врагу в окружение. Торжествуют фашисты. Сам Гитлер, фашистский фюрер, звонит на фронт:
   – Окружены?
   – Так точно, наш фюрер, – рапортуют фашистские генералы.
   – Сложили оружие?
   Молчат генералы.
   Вот уже несколько дней, находясь в окружении, советские солдаты ведут упорные бои. Сковали они фашистов. Срывается фашистское наступление. Застряли враги под Вязьмой.
   Снова Гитлер звонит из Берлина:
   – Окружены?
   – Так точно, наш фюрер, – докладывают фашистские генералы.
   – Сложили оружие?
   Молчат генералы.
   Бросил фюрер с досадой трубку.
   Снова проходят дни. Не утихают бои под Вязьмой. Застряли, завязли враги под Вязьмой.
   В гневе великом фюрер. Снова звонок из Берлина.
   – Сложили оружие?
   Молчат генералы.
   Вот смелый один нашелся.
   – Нет, – за всех отвечает смелый.
   Разъярен, ругается Гитлер. Заплясала мембрана в трубке.
   Притих генерал. Переждал. Уловил минутку:
   – Осмелюсь доложить, мой фюрер, наш великий, наш мудрый король Фридрих еще сказал…
   Слушает Гитлер:
   – Ну, ну так что же сказал наш Фридрих?
   – Фридрих Великий сказал, – повторил генерал, – русских нужно дважды застрелить. А потом еще и толкнуть, мой фюрер, чтобы они упали.
   Целую неделю под Вязьмой не утихали бои. Неоценимой была для Москвы неделя. За эти дни защитники Москвы успели собраться с силами и подготовили для обороны удобные рубежи.
   Привольны поля под Вязьмой. К небу бегут холмы. Здесь, на полях, на холмах под Вязьмой, сотни лежат героев. Здесь, защищая Москву, совершили советские люди ратный великий подвиг.

ГЕНЕРАЛ ЖУКОВ

   Командующим Западным фронтом – фронтом, в состав которого входило большинство войск, защищавших Москву, был назначен генерал армии Георгий Константинович Жуков.
   Прибыл Жуков на Западный фронт. Докладывают ему штабные офицеры боевую обстановку.
   Бои идут у города Юхнова, у Медыни, возле Калуги.
   Находят офицеры на карте Юхнов.
   – Вот тут, – докладывают, – у Юхнова, западнее города… – и сообщают, где и как расположены фашистские войска у города Юхнова.
   – Нет, нет, не здесь они, а вот тут, – поправляет офицеров Жуков и сам указывает места, где находятся в это время фашисты.
   Переглянулись офицеры. Удивленно на Жукова смотрят.
   – Здесь, здесь, вот именно в этом месте. Не сомневайтесь, – говорит Жуков.
   Продолжают офицеры докладывать обстановку.
   – Вот тут, – находят на карте город Медынь, – на северо-запад от города, сосредоточил противник большие силы. – И перечисляют, какие силы: танки, артиллерию, механизированные дивизии…
   – Так-так, правильно, – говорит Жуков. – Только силы эти вот тут, – уточняет по карте Жуков.
   Опять офицеры удивленно на Жукова посмотрели.
   – Слушаю дальше, – сказал командующий.
   Вновь склонились над картой штабные офицеры. Докладывают Жукову, какова боевая обстановка у города Калуги.
   – Вот сюда, – говорят офицеры, – к югу от Калуги, подтянул противник мотомехчасти. Вот тут в эту минуту они стоят.
   – Нет, – возражает Жуков. – Не в этом месте они сейчас. Вот куда передвинуты части, – и показывает новое место на карте.
   Уловил Жуков недоверие в глазах офицеров. Усмехнулся.
   – Не сомневайтесь. Все именно так. У меня точнее.
   Оказывается, побывал уже генерал Жуков и под Юхновом, и под Медынью, и под Калугой. Прежде чем в штаб – поехал прямо на поле боя. Вот откуда точные сведения.
   Во многих битвах принимал участие генерал, а затем Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков – выдающийся советский полководец, герой Великой Отечественной войны. Это под его руководством и под руководством других советских генералов советские войска отстояли Москву от врагов. А затем в упорных сражениях и разбили фашистов в Великой Московской битве.

МОСКОВСКОЕ НЕБО

   Было это еще до начала Московской битвы.
   Решал Гитлер в Берлине: как поступить с Москвой? Думал, думал…
   Придумал такое Гитлер. Решил Москву затопить водой. Построить огромные плотины вокруг Москвы. Залить водой и город, и все живое.
   «Сразу погибнет все: люди, дома и Московский Кремль!»
   Прикрыл он глаза. Видит: на месте Москвы бездонное плещется море!
   «Будут помнить меня потомки!»
   Потом подумал: «Э-э, пока набежит вода…»
   – Ждать?!
   Нет, не согласен он долго ждать.
   – Уничтожить сейчас же! В сию минуту!
   Подумал Гитлер, и вот приказ:
   – Разбомбить Москву! Уничтожить! Снарядами! Бомбами! Послать эскадрильи! Послать армады! Не оставить камня на камне! Сровнять с землей!
   Выбросил руку вперед, как шпагу:
   – Уничтожить! Сровнять с землей!
   – Так точно, сровнять с землей, – замерли в готовности фашистские генералы.
   22 июля 1941 года, ровно через месяц после начала войны, фашисты совершили первый воздушный налет на Москву.
   Сразу 200 самолетов послали в этот налет фашисты. Нагло гудят моторы.
   Развалились в своих креслах пилоты. Все ближе Москва, все ближе. Потянулись фашистские летчики к бомбовым рычагам.
   Но что такое?! Скрестились в небе своими лучами мощные прожекторы. Поднялись навстречу воздушным разбойникам краснозвездные советские истребители.
   Не ожидали фашисты подобной встречи. Расстроился строй врагов. Лишь немногие самолеты прорвались тогда к Москве. Да и те торопились. Бросали бомбы куда придется, скорей бы их сбросить и бежать отсюда.
   Сурово московское небо. Крепко наказан непрошеный гость.
   22 самолета сбито.
   – Н-да… – протянули фашистские генералы.
   Задумались. Решили посылать теперь самолеты не все сразу, а небольшими группами.
   Вновь 200 самолетов летят на Москву. Летят небольшими группами – по три-четыре машины в каждой.
   И снова их встретили советские зенитчики, снова их отогнали краснозвездные истребители.
   В третий раз посылают фашисты на Москву самолеты. Новый придумали план гитлеровские генералы. Надо самолеты послать в три яруса, решили они.
   Одна группа самолетов пусть летит невысоко от земли. Вторая – чуть выше. А третья – и на большой высоте, и чуть с опозданием. Первые две группы отвлекут внимание защитников московского неба, рассуждают генералы, а в это время на большой высоте незаметно к городу подойдет третья группа, и летчики сбросят бомбы точно на цели.
   И вот снова в небе фашистские самолеты. Гудят моторы. Бомбы застыли в люках.
   Идет группа. За ней вторая. А чуть поотстав, на большой высоте, – третья. Самым последним летит самолет особый, с фотоаппаратами. Сфотографирует он, как разрушат фашистские самолеты Москву, привезет снимки генералам…
   Ждут генералы известий. Вот и возвращается первый самолет. Заглохли моторы. Остановились винты. Вышли пилоты. Едва на ногах стоят.
   Пятьдесят самолетов потеряли в тот день фашисты. Не вернулся назад и фотограф. Сбили его в пути.
   Неприступно московское небо. Строго карает оно врагов. Рухнул коварный расчет фашистов.
   Мечтал фюрер уничтожить Москву до основ, до камня. А что получилось?
   Биты фашисты. Москва же стоит и цветет, как прежде. Хорошеет от года к году.

ТУЛЬСКИЕ ПРЯНИКИ

   Тульский пряник вкусный-вкусный. Сверху корочка, снизу корочка, посередине сладость…
   Встретив героическое сопротивление советских войск на западе и на других направлениях, фашисты усилили свою попытку прорваться к Москве с юга. Фашистские танки стали продвигаться к городу Туле.
   Здесь вместе с Советской Армией на защиту города поднялись рабочие батальоны. Тула – город оружейников. Тульские рабочие сами наладили производство вооружения.
   Одно из городских предприятий стало выпускать противотанковые мины. Помогали этому производству готовить мины и рабочие бывшей кондитерской фабрики. Среди помощников оказался ученик кондитера Ваня Колосов. Изобретательный он паренек, находчивый, веселый.
   Как-то явился Ваня в цех, где производили мины. Под мышкой папка. Раскрыл папку, в папке лежат наклейки. Наклейки от коробок, в которые упаковывали на кондитерской фабрике тульские пряники. Подошел Ваня к готовым минам. Наклейки на мины – шлеп, шлеп. Читают рабочие, на каждой мине написано: «Тульский пряник».
   Улыбаются рабочие:
   – Вот так фашистам «сладость».
   – Фрицам хорош «гостинец».
   Ушли мины на передовую к защитникам города. Возводят саперы на подходах к Туле противотанковые поля, укладывают мины, читают на минах – «тульский пряник».
   Улыбаются солдаты:
   – Ай да «сюрприз» фашистам!
   – Ай да «гостинец» фрицам!
   Пишут солдаты письмо рабочим: «Спасибо за труд, за мины. Ждем новую партию «тульских пряников».
   В конце октября 1941 года фашистские танки подошли к Туле. Начали штурм города. Да не прошли. Не пропустили их советские воины и рабочие батальоны. На минах многие машины подорвались. Почти 100 танков потеряли фашисты в боях за Тулу.
   А все, что из Тулы приходило теперь на фронт – снаряды и патроны, минометы и мины, – стали называть солдаты тульскими пряниками.
   Долго штурмовали фашисты Тулу. Да все напрасно. Так и не прорвались фашисты к Туле.
   Видимо, хороши «тульские пряники»!

КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ

   1941 год. 7 Ноября. Годовщина Великой Октябрьской социалистической революции.
   Враг рядом. Советские войска оставили Волоколамск и Можайск. На отдельных участках фронта фашисты подошли к Москве и того ближе. Бои идут у Наро-Фоминска, Серпухова и Тарусы.
   Но как всегда, в этот дорогой для всех граждан Советского Союза день в Москве, на Красной площади, состоялся военный парад в честь великого праздника.
   Замер солдат Митрохин в строю. Стоит он на Красной площади. И слева стоят от него войска. И справа стоят войска. Руководители партии и члены правительства на ленинском Мавзолее. Все точь-в-точь как в былое мирное время.
   Только редкость для этого дня – от снега бело кругом. Рано нынче мороз ударил. Падал снег всю ночь до утра. Побелил Мавзолей, лег на стены Кремля, на площадь.
   8 часов утра. Застыли на минуту стрелки часов на кремлевской башне.
   Отбили куранты время.
   Все стихло. Командующий парадом отдал традиционный рапорт. Принимающий парад поздравляет войска с годовщиной Великого Октября. Опять все стихло. Еще минута. И вот вначале тихо, а затем все громче и громче звучат слова Председателя Государственного Комитета Обороны, Верховного Главнокомандующего Вооруженных Сил СССР товарища Сталина.
   Сталин говорит, что не в первый раз нападают на нас враги. Что были в истории молодой Советской Республики и более тяжелые времена. Что первую годовщину Великого Октября мы встречали окруженными со всех сторон. Что против нас тогда воевало 14 капиталистических государств и мы потеряли три четвертых своей территории. Но советские люди верили в победу. И они победили. Победят и сейчас.
   – На вас, – долетают слова до Митрохина, – смотрит весь мир, как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков.
   Застыли в строю солдаты.
   – Великая освободительная миссия выпала на вашу долю, – летят сквозь мороз слова. – Будьте же достойными этой миссии!
   Подтянулся Митрохин. Лицом стал суровее, серьезнее, строже.
   – Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая, – говорил Сталин. – Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!
   И сразу же после речи Верховного Главнокомандующего по Красной площади торжественным маршем прошли войска. Шла пехота, шли артиллерия и кавалерийские части, прогремели металлом танки.
   Все это здесь, на Красной площади, в такой тревожный час, казалось чудом. И вот войска, как в сказке, возникнув здесь, в центре Москвы, снова направлялись на фронт, туда, где совсем рядом решалась судьба и Москвы, и всего Советского Союза.
   Шли солдаты. Шел рядовой Митрохин. И с ним шагала песня:

 
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, —
Идет война народная,
Священная война!
 

ПОДВИГ У ДУБОСЕКОВА

   В середине ноября 1941 года фашисты возобновили свое наступление на Москву. Один из главных танковых ударов врага пришелся по дивизии генерала Панфилова.
   Разъезд Дубосеково. 118-й километр от Москвы. Поле. Холмы. Перелески. Чуть поодаль петляет Лама. Здесь, на холме, на открытом поле, герои из дивизии генерала Панфилова преградили фашистам путь.
   Их было 28. Возглавлял бойцов политрук Клочков.
   Врылись солдаты в землю. Прильнули к краям окопов.
   Рванулись танки, гудят моторами. Сосчитали солдаты:
   – Двадцать штук.
   Усмехнулся Клочков:
   – Двадцать танков. Так это, выходит, меньше, чем по одному на человека.
   – Меньше, – сказал рядовой Емцов.
   – Конечно, меньше, – сказал Петренко.
   Поле. Холмы. Перелески. Чуть поодаль петляет Лама.
   Вступили герои в бой.
   – Ура! – разнеслось над окопами.
   Это солдаты первый подбили танк.
   Снова гремит «ура!». Это второй споткнулся, фыркнул мотором, лязгнул броней и замер. И снова «ура!». И снова. Четырнадцать танков из двадцати подбили герои. Отошли, отползли уцелевших шесть.
   – Поперхнулся, видать, разбойник, – произнес сержант Петренко.
   – Эка же, хвост поджал.
   Передохнули солдаты. Видят – снова идет лавина. Сосчитали – тридцать фашистских танков.
   Посмотрел на солдат политрук Клочков. Замерли все. Притихли. Лишь слышен железа лязг. Ближе все танки, ближе.
   – Друзья, – произнес Клочков, – велика Россия, а отступать некуда. Позади Москва.
   Вступили солдаты в битву. Все меньше и меньше в живых героев. Пали Емцов и Петренко. Погиб Бондаренко. Погиб Трофимов, Нарсунбай Есебулатов убит. Шопоков. Все меньше и меньше солдат и гранат.
   Вот ранен и сам Клочков. Поднялся навстречу танку. Бросил гранату. Взорван фашистский танк. Радость победы озарила лицо Клочкова. И в ту же секунду сразила героя пуля. Пал политрук Клочков.
   Стойко сражались герои-панфиловцы. Доказали, что мужеству нет предела. Не пропустили они фашистов.
   Разъезд Дубосеково. Поле. Холмы. Перелески. Где-то рядом петляет Лама. Разъезд Дубосеково – для каждого русского сердца дорогое, святое место.

«ЗНАЙ НАШИХ!»

   Явилась она, как птица. Словно с неба, словно из снега, словно из дивной сказки.
   Суровые бои идут на северо-западе от Москвы на Ленинградском шоссе. Фашисты прорвались к городу Клину. Отходят советские роты. Поднялись бойцы на пригорок, на кручу. Слева низина. В низине покрытая льдом река. Здесь собрались фашисты. Много их – сотни, а то и тысяча.
   Смотрят бойцы на фашистов. Кто-то сказал:
   – Э-эх, картечью бы.
   – Верно – картечью, – подтверждает второй.
   – Да, картечью бы в самый раз, – соглашается кто-то третий.
   – Эх, пушку бы сюда, – произнес один.
   Второй добавляет:
   – И к ней снаряды.
   – А смелые ребята найдутся, – включается третий.
   Мечтают солдаты. И вдруг с той, с другой стороны оврага, на такой же высокой, как эта, круче появилась артиллерийская упряжка.
   Протерли глаза солдаты – считай, мерещится. Нет! Все настоящее. Лошади. Пушка. Два солдата. Офицер при пушке.
   Посмотрели артиллеристы в низину. Тоже увидели там фашистов. Развернули солдаты пушку. В ствол вложили снаряд с картечью.
   – Ну, знай наших! – прокричал офицер. – Огонь!
   Чихнула картечью пушка. Выстрел, за ним второй.
   – Знай наших! Знай наших!
   Много фашистов осталось в низине. А те, кто живые, бросились вверх по крутому склону, как раз туда, где стояли солдатские роты. Встретили их пулеметным огнем солдаты. Довершили отважное дело.
   Смотрят наши бойцы: а где же упряжка? Скрылась она из виду. Как пришла, так и ушла, словно вернулась в сказку.
   Долго стояли над кручей солдаты.
   Кто же герои? Кто эти дерзкие артиллеристы? Так и не узнали о том солдаты.
   «Знай наших!» – вот и все, что на память об отважных бойцах осталось.

ОРЛОВИЧ-ВОРОНОВИЧ

   Не утихают бои под Москвой. Рвутся и рвутся вперед фашисты. В середине ноября 1941 года особенно сильные бои развернулись на подступах к городу Истре. Насмерть стоят солдаты. Отважно разят врага. Немало и здесь героев. Гордятся солдаты младшим лейтенантом Кульчинским, гордятся заместителем политрука Филимоновым, гордятся другими.
   Как-то после тяжелого дня собрались солдаты в землянке, заговорили о подвигах. О летчиках речь, о танкистах – вот кто народ геройский!
   Сидит в сторонке, слушает солдат Воронович. Только не танкист Воронович, не летчик. Скромная роль у него на войне. Связист Воронович. Да и характером тих, даже робок солдат.
   И вдруг сообщение: порвали где-то фашистские мины связь. На поиски повреждения и послали солдата Вороновича.
   Шагает, идет Воронович, пробирается лесом, полем, и вот у овражка, у прошлогоднего стога сена, стоят четыре танка. Всмотрелся солдат. Кресты на боках. Дула пушек на него, на Вороновича, глазом змеиным смотрят.
   Не по себе солдату стало. Холодок пробежал по телу. Прилег Воронович на землю. Зорче еще всмотрелся. Видит – у танков в кружок собрались фашисты. Соображает солдат – привал устроили.
   Лежит Воронович. Громко стучит сердце. Уйти? Отступить? Отползти? Укрыться?
   Еще громче забилось сердце, в висках молотком застучало.
   Лежит Воронович: «Четыре танка! Отряд фашистов!» А мысли одна за другой: «Смелее, солдат, смелее! Время не трать, солдат!»
   Пополз Воронович. Остановился. Поднялся. Швырнул гранату, за ней другую…
   Поражались потом солдаты.
   – Один – и взял в плен четыре фашистских танка. Орел! Орел! – смеялись солдаты. – Не Воронович ты вовсе. Нет! Имя твое – Орлович.

ОТДЕЛЬНЫЙ ТАНКОВЫЙ БАТАЛЬОН

   Продолжается жестокая схватка с фашистами. Тяжелые бои идут у поселка и станции Крюково. С особой силой здесь жмут фашисты. Не хватает у наших сил. Вот-вот отойдут советские солдаты.
   Звонят командиры старшим начальникам. Просят о срочной помощи. Нет у старших начальников помощи. Все резервы давно в бою.
   Все тяжелее дела под Крюковом. Снова звонят командиры начальникам.
   – Хорошо, – говорят начальники. – Ждите танковый батальон.
   И верно, вскоре на командный пункт сражающегося здесь полка явился офицер-танкист. Молод, красив танкист. В кожаной куртке, в шлеме танкистском. Глаза синие-синие. Словно в мае лазурь небесная.
   Подошел танкист к командиру полка, руку к шлему поднес, представился:
   – Товарищ командир полка, отдельный танковый батальон прибыл в ваше распоряжение. Докладывает командир батальона старший лейтенант Логвиненко.
   Рад командир полка, просто счастлив. Обнял офицера:
   – Спасибо, браток, спасибо. – И сразу конкретно к делу: – Сколько в батальоне танков?
   – Одна машина, – отвечает танкист. И небесная лазурь в глазах светит.
   – Сколько-сколько? – не верит своим ушам командир полка.
   – Одна машина, – повторяет танкист. – Одна осталась… Танк Т-37.
   Большие потери несли под Москвой фашисты. Но и у наших они немалые… Вся радость с лица у командира полка вмиг слетела. Танк Т-37 самый устаревший советский танк. Самый старый и самый малый. Один пулемет – вот и все вооружение. Броня толщиной с мизинец.
   – Какова будет боевая задача? – спрашивает танкист.
   – Направляйтесь в распоряжение первого батальона, – сказал командир полка.
   Этот батальон больше всего и атаковали сейчас фашисты.
   Прибыл танкист к батальону и сразу ринулся в бой. То в одном месте поддержит броней пехотинцев, то быстро меняет позиции. И вот уже на новом месте. Легче в бою солдатам. Слух от солдата идет к солдату – прибыл танковый батальон.
   Устояли тогда герои. Не пустили вперед фашистов.
   И вторую отбили атаку солдаты. А за этой еще четыре. Теперь уже не только первому батальону – всему полку помогал танкист.
   Закончился бой. Стоит танкист – молодой, красивый. Глаза синие-синие. Майской горят лазурью.
   Подошел к танкисту командир полка, крепко обнял героя:
   – Спасибо, браток, спасибо. Вижу, что прибыл действительно танковый батальон.

ПУШКА

   Был один из самых тяжелых моментов Московской битвы.
   Бои шли севернее Москвы, на Рогачевском шоссе.
   Ударили фашистские танки встык между двумя соседними советскими армиями, устремились в прорыв, к Москве. Пали селения Белый Раст, Озерецкое, Мышецкое, рабочий поселок Красная Поляна. Враги подошли к станции Лобня, к Савеловской железной дороге.
   До Москвы оставалось около 30 километров. Это расстояние, на которое могла стрелять фашистская дальнобойная артиллерия.
   Привезли фашисты в Красную Поляну дальнобойную пушку. Стали ее устанавливать. Дали приказ подвозить снаряды.
   Возятся фашистские солдаты у пушки. Площадку ровняют. Лафет укрепляют. В прицел, как в бинокль, заглядывают.
   Не могут скрыть торжества солдаты:
   – Мы первыми по Москве ударим!
   – Награда от фюрера будет!
   Суетится артиллерийский офицер. И этот о том же думает: будет ему награда – рыцарский крест на шею, известность по всей Германии. А в это время навстречу прорвавшимся врагам двигались наши части. Подходили полки и роты, с марша вступали в бой.
   Возятся фашисты у пушки, слышат шум боя. Только не дальше, не к Москве почему-то отходит бой, а сюда, к Красной Поляне ближе.
   Переглянулись в страхе:
   – Ближе!
   – Ближе!
   Вот и несется уже «ура!». Вот и ушанки с красной звездой мелькнули. Выбили советские войска фашистов из Красной Поляны. Досталась пушка советским бойцам. Обступили ее солдаты. Любопытно на пушку глянуть.
   – Вот бы сейчас – по Гитлеру!
   – Прихватим с собой к Берлину!
   Однако пришел приказ пушку отправить в тыл. И все же задержались чуть-чуть солдаты.
   Развернули гигантскую пушку. Вложили снаряд. Прицелились. Дрогнула пушка стократным басом. Устремился снаряд на запад, весть о нашей победе врагам понес.