Страница:
– Вот, Николаич, наш рулевой! Канал знает, как свои пять пальцев.
Араб зарделся, как девушка на первом свидании. Но отгордившись, перевел разговор в деловое русло:
– А сколько денег дашь, если судно проведу?
– Двадцать долларов, – ответил Брумбель.
– У-у-у! Мало.
– Пятьдесят.
– Сто.
– Шестьдесят.
– Восемьдесят.
– Семьдесят.
– По рукам!
Араб не только появился очень кстати, но и не обманул – провел судно по узкому каналу без замечаний. Николаич во время всего пути следования стоял за спиной рулевого-араба, трясясь так, как будто работал с отбойным молотком. Мелкий же, смотря на песчаные пустыни по берегам, вспоминал родные черноморские пляжи.
Выйдя в Средиземное море, судно сбавило ход. Николаич рассчитался с египтянином и довольный пошел в каюту. «Хоть здесь повезло», – с радостью проговорил он, погружаясь после всех переживаний в глубокий сон.
Глава 24
Глава 25
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Глава 29
Глава 30
Глава 31
Араб зарделся, как девушка на первом свидании. Но отгордившись, перевел разговор в деловое русло:
– А сколько денег дашь, если судно проведу?
– Двадцать долларов, – ответил Брумбель.
– У-у-у! Мало.
– Пятьдесят.
– Сто.
– Шестьдесят.
– Восемьдесят.
– Семьдесят.
– По рукам!
Араб не только появился очень кстати, но и не обманул – провел судно по узкому каналу без замечаний. Николаич во время всего пути следования стоял за спиной рулевого-араба, трясясь так, как будто работал с отбойным молотком. Мелкий же, смотря на песчаные пустыни по берегам, вспоминал родные черноморские пляжи.
Выйдя в Средиземное море, судно сбавило ход. Николаич рассчитался с египтянином и довольный пошел в каюту. «Хоть здесь повезло», – с радостью проговорил он, погружаясь после всех переживаний в глубокий сон.
Глава 24
Вполезности для общества тайных незаконных организаций, называемых в народе емким словом «мафия», есть большие сомнения. Они грабят, убивают, заваливают молодежь наркотиками, а зрелых мужчин – проститутками. Вред от них очевиден. Но, несмотря на всю титаническую работу полиции, милиции и прочих «ции», извести на корню сплоченных бандитов не удавалось никогда. Мужчины с повышенной агрессивностью лишь становились хитрее и изворотливее. Более того, мощные кланы во многих странах небезуспешно внедряются в экономику и влияют на политику государств. Они, как поражающий организм рак, выбирают слабые места и активно подчиняют их своей власти.
В Осаке на конспиративной квартире проходила сходка одного из кланов Якудза. Открыл заседание оябун:
– Месяц назад мы отправили груз нашим американским партнерам. В счет оплаты партии кокаина, которую мы получили на этой неделе. Груз был отправлен на греческом судне. Экипаж в известность не ставили, – засмеялся пахан, и все угодливо заулыбались.
– А если судно не зайдет в Штаты? – когда все отсмеялись, угрюмо спросил старый бандит. Он до сих пор ходил в бригадирах и втайне завидовал оябуну.
– Главное было вывезти груз из Японии. Через нашего человека в Греции мы отслеживаем перемещения «Оушен Хоп». Через месяц судно будет в Америке. Туда полетят двое наших людей, чтобы снять груз и передать американцам. Тамун и Ямокадо прятали груз, они и полетят в Штаты.
Названные якудза вскочили со своих мест и подобострастно поклонились.
– Спасибо, оябун, за доверие. Мы оправдаем его.
– Хорошо. Теперь дальше. Вчера полиция арестовала двадцать корейских проституток. Наш человек сказал, что необходим выкуп. Нужно собрать деньги с казино.
Дальше главный мафиози определил бойцов для рэкетирования игорных заведений и глубоко за полночь закрыл сходку. Мафиози вышли из дома и растворились в черной, как их дела, японской ночи.
В Осаке на конспиративной квартире проходила сходка одного из кланов Якудза. Открыл заседание оябун:
– Месяц назад мы отправили груз нашим американским партнерам. В счет оплаты партии кокаина, которую мы получили на этой неделе. Груз был отправлен на греческом судне. Экипаж в известность не ставили, – засмеялся пахан, и все угодливо заулыбались.
– А если судно не зайдет в Штаты? – когда все отсмеялись, угрюмо спросил старый бандит. Он до сих пор ходил в бригадирах и втайне завидовал оябуну.
– Главное было вывезти груз из Японии. Через нашего человека в Греции мы отслеживаем перемещения «Оушен Хоп». Через месяц судно будет в Америке. Туда полетят двое наших людей, чтобы снять груз и передать американцам. Тамун и Ямокадо прятали груз, они и полетят в Штаты.
Названные якудза вскочили со своих мест и подобострастно поклонились.
– Спасибо, оябун, за доверие. Мы оправдаем его.
– Хорошо. Теперь дальше. Вчера полиция арестовала двадцать корейских проституток. Наш человек сказал, что необходим выкуп. Нужно собрать деньги с казино.
Дальше главный мафиози определил бойцов для рэкетирования игорных заведений и глубоко за полночь закрыл сходку. Мафиози вышли из дома и растворились в черной, как их дела, японской ночи.
Глава 25
– Андрей, добавьте на баке еще один шпринг. И посмотри, может прижимной покороче взять, – командовал с крыла мостика Николаич. Удачный проход Суэцкого канала и не менее удачный заход в генуэзский порт добавили ему профессиональной уверенности.
Яков Николаевич уже был не тем боящимся всего юнгой – капитаном, каким он был в начале рейса. Предыдущие неудачи научили его многому и закалили характер. Море редко кого оставляет в изначальном состоянии. Оно либо ломает человека, либо делает его крепче.
На борт поднялись береговые рабочие и подсоединили шланги. Заурчали насосы и африканский мазут, подогретый до необходимой температуры, потек по трубам в береговые резервуары.
Балалайкин, переодевшись после швартовки, подошел к Брумбелю.
– Николаич, у меня вахта вечером. Можно я в город схожу?
– Нет, одного тебя я не пущу.
– Это почему еще?
– Опять сбежишь.
– Не собираюсь даже.
– После обеда с Ниточкиным и Бугаевым пойдешь. Все, и не уговаривай!
Миша пошел назад в каюту, вытащил из-за пазухи сверток с бриллиантами и положил его в нишу за переборкой. Тяжело вздохнув, он пошел на завтрак. В кают-компании сидели Ниточкин, Вадик Сочинцев и Славик. Витя накрывал стол.
– О, эмигрант пришел! – весело крикнул Андрей.
– Чего такой грустный, хлопчик? – спросил Славик.
– Да ну вас! – сказал Миша и сел возле иллюминатора.
– Миха, ну вот, положим, ты сбежишь. А на что жить будешь? Там же за бесплатно ничего нет.
– А может у меня есть деньги, откуда вы знаете?
– Это восемьсот долларов, что ты за месяц заработал?!
– А может и больше, – тихо проговорил Миша, но Славик услышал эти слова.
– Все равно убегу, – твердо сказал Балалайкин после паузы.
После завтрака Андрей поднялся на мостик.
– Николаич, а Балалайкин опять сбежать хочет. Сейчас в кают-компании говорил.
– Вот же гад! А мне говорил, что не будет. Позови сюда Подбочко и Бугаева.
Когда боцман и матрос поднялись на ходовой мостик, Николаич продолжил:
– Вот что, мужики. Балалайкин опять хочет сбежать, чем, безусловно, поставит всех нас в очень неприятное положение.
В компании мы пока на хорошем счету, но если у нас пропадет матрос, все может измениться. Так что слушайте мой приказ. Изловить Балалайкина, связать его и посадить под замок в артелку. Будем выпускать его только в море.
Искать долго Мишу не пришлось. Он сидел на корме, с тоской смотря на видимый вдалеке генуэзский рыбный базар.
– Ты уж извиняй нас, хлопче, но приказ кэпа – закон, – сказал Славик и ловко схватил Балалайкина под мышки.
Скала, как клещами, сжал Мишины ноги и обмотал их веревкой.
Подпольный миллионер бился за свою свободу энергично, но безуспешно. Вскоре он оказался связанным и запертым.
– Ничего, гады, будет и на моей улице праздник. Да еще и с фейерверками и салютами. Дайте только время.
Пока Миша томился в застенках, экипаж готовился после выгрузки к выходу в море.
Генуя – один из красивейших городов северной Италии, столица итальянской Ривьеры, родина Колумба. Узкие улочки исторического центра петляют между великолепных зданий, построенных очень давно, тогда, когда архитектура была призвана радовать глаз, а не пугать уродством форм. Изящные дворцы, неповторимые церкви, площади, помнящие все перестуки истории, средневековый маяк – всего этого не увидели российские моряки с «Океанской надежды» из-за краткосрочности стоянки в порту. В дальнейшем они об этом, конечно же, пожалеют.
Яков Николаевич уже был не тем боящимся всего юнгой – капитаном, каким он был в начале рейса. Предыдущие неудачи научили его многому и закалили характер. Море редко кого оставляет в изначальном состоянии. Оно либо ломает человека, либо делает его крепче.
На борт поднялись береговые рабочие и подсоединили шланги. Заурчали насосы и африканский мазут, подогретый до необходимой температуры, потек по трубам в береговые резервуары.
Балалайкин, переодевшись после швартовки, подошел к Брумбелю.
– Николаич, у меня вахта вечером. Можно я в город схожу?
– Нет, одного тебя я не пущу.
– Это почему еще?
– Опять сбежишь.
– Не собираюсь даже.
– После обеда с Ниточкиным и Бугаевым пойдешь. Все, и не уговаривай!
Миша пошел назад в каюту, вытащил из-за пазухи сверток с бриллиантами и положил его в нишу за переборкой. Тяжело вздохнув, он пошел на завтрак. В кают-компании сидели Ниточкин, Вадик Сочинцев и Славик. Витя накрывал стол.
– О, эмигрант пришел! – весело крикнул Андрей.
– Чего такой грустный, хлопчик? – спросил Славик.
– Да ну вас! – сказал Миша и сел возле иллюминатора.
– Миха, ну вот, положим, ты сбежишь. А на что жить будешь? Там же за бесплатно ничего нет.
– А может у меня есть деньги, откуда вы знаете?
– Это восемьсот долларов, что ты за месяц заработал?!
– А может и больше, – тихо проговорил Миша, но Славик услышал эти слова.
– Все равно убегу, – твердо сказал Балалайкин после паузы.
После завтрака Андрей поднялся на мостик.
– Николаич, а Балалайкин опять сбежать хочет. Сейчас в кают-компании говорил.
– Вот же гад! А мне говорил, что не будет. Позови сюда Подбочко и Бугаева.
Когда боцман и матрос поднялись на ходовой мостик, Николаич продолжил:
– Вот что, мужики. Балалайкин опять хочет сбежать, чем, безусловно, поставит всех нас в очень неприятное положение.
В компании мы пока на хорошем счету, но если у нас пропадет матрос, все может измениться. Так что слушайте мой приказ. Изловить Балалайкина, связать его и посадить под замок в артелку. Будем выпускать его только в море.
Искать долго Мишу не пришлось. Он сидел на корме, с тоской смотря на видимый вдалеке генуэзский рыбный базар.
– Ты уж извиняй нас, хлопче, но приказ кэпа – закон, – сказал Славик и ловко схватил Балалайкина под мышки.
Скала, как клещами, сжал Мишины ноги и обмотал их веревкой.
Подпольный миллионер бился за свою свободу энергично, но безуспешно. Вскоре он оказался связанным и запертым.
– Ничего, гады, будет и на моей улице праздник. Да еще и с фейерверками и салютами. Дайте только время.
Пока Миша томился в застенках, экипаж готовился после выгрузки к выходу в море.
Генуя – один из красивейших городов северной Италии, столица итальянской Ривьеры, родина Колумба. Узкие улочки исторического центра петляют между великолепных зданий, построенных очень давно, тогда, когда архитектура была призвана радовать глаз, а не пугать уродством форм. Изящные дворцы, неповторимые церкви, площади, помнящие все перестуки истории, средневековый маяк – всего этого не увидели российские моряки с «Океанской надежды» из-за краткосрочности стоянки в порту. В дальнейшем они об этом, конечно же, пожалеют.
Глава 26
Вполне комфортно отстоявшись в Генуе, «Океанская надежда», гонимая здоровой алчностью владельцев компании «Адриатик», пересекла Средиземное море и оказалась в алжирском порту Скигда. Там ее загрузили нефтью и направили в американский Бостон.
Переход был длительный, и команда, чтобы не заскучать, развлекалась.
Вечером в кают-компании Андрей, Скала, Славик и Крошкин играли в домино.
– Шестерка пошла.
– Дуплюсь.
– Три очка пишу.
– Скала, блин, ты что ставишь?! Тройка – дом!
– Слышь, пацаны, а куда мы после Штатов пойдем? – спросил Крошкин.
– До этих Штатов еще дойти надо, – ответил Скала, – ставь, Андрюха, твой ход.
– Пятерка пошла. Николаич радиограмму получил: из Бостона через Панамский канал пойдем на Папуа-Новую Гвинею. А потом! Внимание! Во Владивосток!
– Класс! В Россию уже очень хочется.
– И товар, может быть, до хаты отправим, – задумчиво проговорил Славик.
В этот довольно радостный момент кто-то вошел в кают-компанию. Игроки дружно обернулись. То, что они увидели, заставило вытянуться их лица и остекленеть глаза. Из окаменевших рук на стол со стуком посыпались костяшки. Андрей зашевелил губами, пытаясь что-то сказать, но звук не вышел наружу. Скала глупо моргал глазами – ресурсов его головного мозга не хватало для более-менее разумного трактования возникшей ситуации. Крошкин застыл, как человек намеревающийся убить комара. Славик начал почему-то ощупывать карманы.
Вошедший что-то истерично говорил по-немецки. При этом он часто вскидывал правую руку. Атмосфера накалилась, как спираль в лампочке.
В конце концов, Андрей выдавил из себя слово.
– Гитлер! – хрипло промолвил он.
Длинная челка, маленькие усы кубиком, злые глаза, фашистский крест на галстуке и красная повязка со свастикой на рукаве пиджака, все говорило о том, что это был бесноватый фюрер. Разум Андрея говорил ему, что это невозможно, а глаза видели обратное. От тяжелого психологического заболевания всех спасло то, что Гитлер вдруг засмеялся. Андрей тут же понял, что это переодетый механик Вадик.
– Ах ты, скотина! Ты же нас чуть с ума не свел! – закричал Андрей.
Судя по сильно поглупевшему лицу Скалы, слово «чуть» подходило не для всех.
Вадик небрежно отклеил усы, снял фашистские атрибуты и убрал со лба челку.
– А не фиг в домино играть. Вахту надо нести.
Тут до Скалы дошел смысл происходящего и он, вскочив из-за стола, бросился на Сочинцева. Немалых усилий стоило механику избежать цепких объятий внезапно разбушевавшегося амбала.
– Ты чего? Я же пошутил! – кричал Вадим, убегая от Олега.
– Я тебе сейчас Сталинград устрою! – ревел Скала.
Забежав в машинное отделение, Вадим закрыл железную дверь. Скала, для порядка, немного в нее поломился, но быстро успокоился. Железо, после случая с гирями, он уважал.
– Ну и сиди, маслопуп, там до самых Штатов!
Переход был длительный, и команда, чтобы не заскучать, развлекалась.
Вечером в кают-компании Андрей, Скала, Славик и Крошкин играли в домино.
– Шестерка пошла.
– Дуплюсь.
– Три очка пишу.
– Скала, блин, ты что ставишь?! Тройка – дом!
– Слышь, пацаны, а куда мы после Штатов пойдем? – спросил Крошкин.
– До этих Штатов еще дойти надо, – ответил Скала, – ставь, Андрюха, твой ход.
– Пятерка пошла. Николаич радиограмму получил: из Бостона через Панамский канал пойдем на Папуа-Новую Гвинею. А потом! Внимание! Во Владивосток!
– Класс! В Россию уже очень хочется.
– И товар, может быть, до хаты отправим, – задумчиво проговорил Славик.
В этот довольно радостный момент кто-то вошел в кают-компанию. Игроки дружно обернулись. То, что они увидели, заставило вытянуться их лица и остекленеть глаза. Из окаменевших рук на стол со стуком посыпались костяшки. Андрей зашевелил губами, пытаясь что-то сказать, но звук не вышел наружу. Скала глупо моргал глазами – ресурсов его головного мозга не хватало для более-менее разумного трактования возникшей ситуации. Крошкин застыл, как человек намеревающийся убить комара. Славик начал почему-то ощупывать карманы.
Вошедший что-то истерично говорил по-немецки. При этом он часто вскидывал правую руку. Атмосфера накалилась, как спираль в лампочке.
В конце концов, Андрей выдавил из себя слово.
– Гитлер! – хрипло промолвил он.
Длинная челка, маленькие усы кубиком, злые глаза, фашистский крест на галстуке и красная повязка со свастикой на рукаве пиджака, все говорило о том, что это был бесноватый фюрер. Разум Андрея говорил ему, что это невозможно, а глаза видели обратное. От тяжелого психологического заболевания всех спасло то, что Гитлер вдруг засмеялся. Андрей тут же понял, что это переодетый механик Вадик.
– Ах ты, скотина! Ты же нас чуть с ума не свел! – закричал Андрей.
Судя по сильно поглупевшему лицу Скалы, слово «чуть» подходило не для всех.
Вадик небрежно отклеил усы, снял фашистские атрибуты и убрал со лба челку.
– А не фиг в домино играть. Вахту надо нести.
Тут до Скалы дошел смысл происходящего и он, вскочив из-за стола, бросился на Сочинцева. Немалых усилий стоило механику избежать цепких объятий внезапно разбушевавшегося амбала.
– Ты чего? Я же пошутил! – кричал Вадим, убегая от Олега.
– Я тебе сейчас Сталинград устрою! – ревел Скала.
Забежав в машинное отделение, Вадим закрыл железную дверь. Скала, для порядка, немного в нее поломился, но быстро успокоился. Железо, после случая с гирями, он уважал.
– Ну и сиди, маслопуп, там до самых Штатов!
Глава 27
Время шло, Атлантический океан неспешно проплывал под килем «Оушен Хоп».
Человек – существо сугубо сухопутное, что бы там ни говорили ученые. Долго не чувствовать землю по ногами ему трудно. Необозримые морские просторы лишь первое время вызывают восторг, через неделю он сменяется тоской. Каждый борется с этим черным чувством теми способами, которые выбирает сам.
Вадик после того, как не был по достоинству оценен его актерский талант, присел на стакан. Приходя после вахты в каюту, он мылся в душе, доставал из холодильника взятую в артелке водку и включал магнитофон с записями Виктора Цоя. Где-то к середине бутылки тоска улетучивалась.
«Группа крови на рукаве! Мой порядковый номер на рукаве!» – нетрезво орал механик, прыгая по каюте. Когда бутылка закончилась, Сочинцев решил поделиться своим сверхотличным настроением с остальными членами экипажа. Для этого он подошел к кнопке аварийной сигнализации и восемь раз ее нажал: семь раз коротко, один раз длинно. Это означало шлюпочную тревогу.
Через три минуты очумевший экипаж сидел в полном составе в шлюпке. В том числе и Вадик. Он был захвачен толпой и его, слабо сопротивлявшегося, запихнули в бот. Боцман отдал глаголь-гаки и шлюпка опустилась на воду.
«Океанская надежда», покинутая моряками, малым ходом продолжила свой путь.
– Вроде спаслись! А что было-то? Пожар? – спросил Андрей.
– Дыма я не бачив, – ответил Славик.
– Может пробоина? – вновь спросил Андрей.
– Крена не было, – ответил Скала.
Николаич, придя в себя после экстренного оставления судна, спросил:
– Кто подал сигнал шлюпочной тревоги?
– Я! – гордо ответил Вадим.
– Да он же пьяный! Зачем ты это сделал?! – закричал, предчувствуя беду, Николаич.
– Скучно было. Потом, правда, когда вы бегать начали, стало веселее.
До Брумбеля стал доходить весь ужас происходящего.
– Кто на судне остался?! Все здесь! Ну всё, нам конец! Как же мы пароход догоним?
Тут неожиданно взревел Балалайкин:
– Там же мои бриллианты!!!
– Какие еще бриллианты? – недоверчиво спросил Крошкин.
– Те, что я в балластной цистерне нашел.
– Ах ты, сука! Ты это что же, клад нашел и себе забрал?! А с товарищами поделиться?! – закричал Скала.
– Так! Хватит орать! Тихо! Сейчас о другом думать надо. Как нам выбираться отсюда? Мы же посередине Атлантического океана, – сказал Николаич.
Народ погрустнел. Вадик и Миша избежали самосуда, поскольку было сейчас не до них. Чахлый двигатель бота позволял развивать скорость в пределах трех узлов. Догнать «Оушен хоп» не представлялось возможным. Запасов воды и галет было всего на неделю, не больше. Будущее рисовалось несветлое.
Человек – существо сугубо сухопутное, что бы там ни говорили ученые. Долго не чувствовать землю по ногами ему трудно. Необозримые морские просторы лишь первое время вызывают восторг, через неделю он сменяется тоской. Каждый борется с этим черным чувством теми способами, которые выбирает сам.
Вадик после того, как не был по достоинству оценен его актерский талант, присел на стакан. Приходя после вахты в каюту, он мылся в душе, доставал из холодильника взятую в артелке водку и включал магнитофон с записями Виктора Цоя. Где-то к середине бутылки тоска улетучивалась.
«Группа крови на рукаве! Мой порядковый номер на рукаве!» – нетрезво орал механик, прыгая по каюте. Когда бутылка закончилась, Сочинцев решил поделиться своим сверхотличным настроением с остальными членами экипажа. Для этого он подошел к кнопке аварийной сигнализации и восемь раз ее нажал: семь раз коротко, один раз длинно. Это означало шлюпочную тревогу.
Через три минуты очумевший экипаж сидел в полном составе в шлюпке. В том числе и Вадик. Он был захвачен толпой и его, слабо сопротивлявшегося, запихнули в бот. Боцман отдал глаголь-гаки и шлюпка опустилась на воду.
«Океанская надежда», покинутая моряками, малым ходом продолжила свой путь.
– Вроде спаслись! А что было-то? Пожар? – спросил Андрей.
– Дыма я не бачив, – ответил Славик.
– Может пробоина? – вновь спросил Андрей.
– Крена не было, – ответил Скала.
Николаич, придя в себя после экстренного оставления судна, спросил:
– Кто подал сигнал шлюпочной тревоги?
– Я! – гордо ответил Вадим.
– Да он же пьяный! Зачем ты это сделал?! – закричал, предчувствуя беду, Николаич.
– Скучно было. Потом, правда, когда вы бегать начали, стало веселее.
До Брумбеля стал доходить весь ужас происходящего.
– Кто на судне остался?! Все здесь! Ну всё, нам конец! Как же мы пароход догоним?
Тут неожиданно взревел Балалайкин:
– Там же мои бриллианты!!!
– Какие еще бриллианты? – недоверчиво спросил Крошкин.
– Те, что я в балластной цистерне нашел.
– Ах ты, сука! Ты это что же, клад нашел и себе забрал?! А с товарищами поделиться?! – закричал Скала.
– Так! Хватит орать! Тихо! Сейчас о другом думать надо. Как нам выбираться отсюда? Мы же посередине Атлантического океана, – сказал Николаич.
Народ погрустнел. Вадик и Миша избежали самосуда, поскольку было сейчас не до них. Чахлый двигатель бота позволял развивать скорость в пределах трех узлов. Догнать «Оушен хоп» не представлялось возможным. Запасов воды и галет было всего на неделю, не больше. Будущее рисовалось несветлое.
Глава 28
Наступившее утро плотно укутало воды Атлантики одеялом тумана. Солнце, словно удача в игорном доме, лишь слегка проглядывало сквозь дымку.
Мышиного цвета корабли, используя естественную маскировку, разворачивались в боевой порядок. Между ними ловко маневрировал адмиральский катер.
В районе Бермудских островов начинались учения под кодовым названием «Неизвестный». Штаб ВМС США разработал план по прямому указанию президента. Американский народ, затюканный различными фобиями, требовал от правительства гарантий безопасности. Причем, их не только страшила агрессия со стороны, допустим, Китая, но и возможное нападение НЛО, либо еще чего-нибудь загадочного и непонятного.
По плану учений противник должен был появиться внезапно, и меры по его обезвреживанию и условному уничтожению командиры военных кораблей должны были предпринимать быстро и без предварительной подготовки. Поскольку американцы вообще и американские военные в частности не большие сторонники импровизации, то надежды на положительный результат учений были небольшие.
Туман начал рассеиваться, и солнце облило своим золотом изумрудные воды океана. Вдали виднелись зеленые Бермуды. Чайки катались на воздушных потоках, высматривая рыбу. Картина рождающегося дня была великолепной.
Но поэтическое настроение не захлестнуло души командиров кораблей. Когда туман полностью рассеялся, они увидели, что на них, не сбавляя скорости, идет небольшой танкер. Определив его, как условного противника, фрегаты и линкоры ощетинились ракетами и пушками. Однако судно явно принадлежало к торговому флоту и на НЛО не очень-то походило. Попытались с ним связаться по рации. Не получилось – на танкере никто не отвечал. Капитаны носились по ходовым мостикам, выходили на связь друг с другом, отдавали и тут же отменяли приказы, в общем, занимались своей работой.
А «Океанская надежда» (а это была именно она) продолжала свой путь.
Когда расстояние до эскадры стало угрожающим, адмирал со своего катера приказал рассыпать строй.
«Рассыпаться» не успел сам плавающий командный пункт – «Океанская надежда» въехала в его левый борт, как КАМАЗ в «Мерседес» где-нибудь на российском перекрестке. Катер от удара сильно накренился, но не перевернулся. Адмирал выпал за борт. На некоторое время о недружелюбном танкере забыли – все спасали адмирала. Тот ко всему еще и не умел плавать. С высоких бортов военных кораблей посыпались в воду младшие офицеры, пытавшиеся спасением адмирала придать своему карьерному росту необходимый импульс. Матросы, повиснув на леерах, смеялись в кулаки.
Когда адмирала подняли на борт, он был в ярости. Великолепная белая форма, после морских купаний, висела мокрым мешком. Фуражка где-то потерялась и лысина с беспорядочно набросанными на нее мокрыми волосами с блеском предстала перед личным составом во всей своей красе.
– Догнать! Поймать! Всех на реях повестить! – бесновался адмирал, смешно стуча хлюпающими ботинками по палубе.
Несколько быстроходных моторных лодок, спущенных с фрегата, догнали танкер и на него высадились морские пехотинцы. Но вешать на реях было некого – «Океанская надежда» была пуста, как банка кофе после прихода гостей. Ее решили отбуксировать в один из портов Бермудских островов.
Мышиного цвета корабли, используя естественную маскировку, разворачивались в боевой порядок. Между ними ловко маневрировал адмиральский катер.
В районе Бермудских островов начинались учения под кодовым названием «Неизвестный». Штаб ВМС США разработал план по прямому указанию президента. Американский народ, затюканный различными фобиями, требовал от правительства гарантий безопасности. Причем, их не только страшила агрессия со стороны, допустим, Китая, но и возможное нападение НЛО, либо еще чего-нибудь загадочного и непонятного.
По плану учений противник должен был появиться внезапно, и меры по его обезвреживанию и условному уничтожению командиры военных кораблей должны были предпринимать быстро и без предварительной подготовки. Поскольку американцы вообще и американские военные в частности не большие сторонники импровизации, то надежды на положительный результат учений были небольшие.
Туман начал рассеиваться, и солнце облило своим золотом изумрудные воды океана. Вдали виднелись зеленые Бермуды. Чайки катались на воздушных потоках, высматривая рыбу. Картина рождающегося дня была великолепной.
Но поэтическое настроение не захлестнуло души командиров кораблей. Когда туман полностью рассеялся, они увидели, что на них, не сбавляя скорости, идет небольшой танкер. Определив его, как условного противника, фрегаты и линкоры ощетинились ракетами и пушками. Однако судно явно принадлежало к торговому флоту и на НЛО не очень-то походило. Попытались с ним связаться по рации. Не получилось – на танкере никто не отвечал. Капитаны носились по ходовым мостикам, выходили на связь друг с другом, отдавали и тут же отменяли приказы, в общем, занимались своей работой.
А «Океанская надежда» (а это была именно она) продолжала свой путь.
Когда расстояние до эскадры стало угрожающим, адмирал со своего катера приказал рассыпать строй.
«Рассыпаться» не успел сам плавающий командный пункт – «Океанская надежда» въехала в его левый борт, как КАМАЗ в «Мерседес» где-нибудь на российском перекрестке. Катер от удара сильно накренился, но не перевернулся. Адмирал выпал за борт. На некоторое время о недружелюбном танкере забыли – все спасали адмирала. Тот ко всему еще и не умел плавать. С высоких бортов военных кораблей посыпались в воду младшие офицеры, пытавшиеся спасением адмирала придать своему карьерному росту необходимый импульс. Матросы, повиснув на леерах, смеялись в кулаки.
Когда адмирала подняли на борт, он был в ярости. Великолепная белая форма, после морских купаний, висела мокрым мешком. Фуражка где-то потерялась и лысина с беспорядочно набросанными на нее мокрыми волосами с блеском предстала перед личным составом во всей своей красе.
– Догнать! Поймать! Всех на реях повестить! – бесновался адмирал, смешно стуча хлюпающими ботинками по палубе.
Несколько быстроходных моторных лодок, спущенных с фрегата, догнали танкер и на него высадились морские пехотинцы. Но вешать на реях было некого – «Океанская надежда» была пуста, как банка кофе после прихода гостей. Ее решили отбуксировать в один из портов Бермудских островов.
Глава 29
Экипаж «Оушен хоп», капитан и спасательный бот находились в депрессии – еда закончилась, солярка тоже. Вокруг один бескрайний океан.
Как глупо! Как глупо! Как глупо! – причитал Андрей.
– Это усе он! – гаркнул Славик и ткнул пальцем в Вадима.
– Я, допустим, пьяный был. А вы зачем, идиоты, в бот полезли?
– Это мы же еще и идиоты! Да я тебя сейчас!.. – закричал Олег и попробовал дотянуться до Вадика, отчего бот сразу же накренился.
– Хватит! – крикнул Николаич, – все мы тут хороши. Моряками еще называемся. Что случилось, того не исправить. Надо как-то спасаться или…
Капитан не успел закончить фразу.
– Земля!!! – истошно заорал Балалайкин.
– Где?! – народ дружно прильнул к правому борту и бот снова накренился.
– Спокойно! Всем оставаться на своих местах! Точно, вижу землю! Молодец, Миша! Где-то под банками должны быть весла. Нашли? Вставить в уключины! Навались! – Брумбель отдавал приказ за приказом – близость тверди придавала ему силы.
Через час киль бота уперся в прибрежную гальку. Моряки выскочили на берег и радостно заплясали на песке.
– Порадовались, и хватит. Надо исследовать место, найти людей, – приказал капитан.
К вечеру позитива поубавилось. Земля оказалась необитаемым островом. Людей не было, живности – тоже. Удалось только набрать каких-то фруктов, неприятно пахнущих. Но и их съели с большим удовольствием.
Под утро решили развести костер. Наломали побольше сухих веток, достали из бота НЗ, в котором были упакованные в целлофан спички. Азарт, с которым подбрасывали в костер дрова, дал эффект – со стороны могло показаться, что горит весь остров.
Через время этот эффект перешел в практическую плоскость – сигнал терпящих бедствие заметили с военного буксира, который тащил потерявшуюся «Океанскую надежду» в порт.
Когда спешащие на помощь приблизились, у Николаича отвисла челюсть.
– Наше! Наше судно!
Народ был в экстазе:
– Такое только в сказках бывает! – радовался Миша – скорая встреча с сокровищами добавляла ему положительных эмоций, итак хлеставших через край.
«Однако теперь ведь придется делиться со всеми», – подумал он и слегка погрустнел.
«Океанскую надежду» разве что только не целовали моряки, когда вновь вступили на ее борт.
Американцы, так ничего и не поняв из рассказов русских, отпустили их с миром.
Миша первым делом прибежал в каюту и полез в тайник. Камней не было!!!
Моряки довольно быстро освоились с мыслью, что спаслись и потянулись в каюту к Балалайкину.
– Ну, и где наше богатство? Самое время поделить, – потирал руки Андрей.
– Нету, – еле выговорил Миша.
– Как это «нету»! Врет он все! – закричал Скала.
Но по лицу Михаила было видно: не врет.
Как глупо! Как глупо! Как глупо! – причитал Андрей.
– Это усе он! – гаркнул Славик и ткнул пальцем в Вадима.
– Я, допустим, пьяный был. А вы зачем, идиоты, в бот полезли?
– Это мы же еще и идиоты! Да я тебя сейчас!.. – закричал Олег и попробовал дотянуться до Вадика, отчего бот сразу же накренился.
– Хватит! – крикнул Николаич, – все мы тут хороши. Моряками еще называемся. Что случилось, того не исправить. Надо как-то спасаться или…
Капитан не успел закончить фразу.
– Земля!!! – истошно заорал Балалайкин.
– Где?! – народ дружно прильнул к правому борту и бот снова накренился.
– Спокойно! Всем оставаться на своих местах! Точно, вижу землю! Молодец, Миша! Где-то под банками должны быть весла. Нашли? Вставить в уключины! Навались! – Брумбель отдавал приказ за приказом – близость тверди придавала ему силы.
Через час киль бота уперся в прибрежную гальку. Моряки выскочили на берег и радостно заплясали на песке.
– Порадовались, и хватит. Надо исследовать место, найти людей, – приказал капитан.
К вечеру позитива поубавилось. Земля оказалась необитаемым островом. Людей не было, живности – тоже. Удалось только набрать каких-то фруктов, неприятно пахнущих. Но и их съели с большим удовольствием.
Под утро решили развести костер. Наломали побольше сухих веток, достали из бота НЗ, в котором были упакованные в целлофан спички. Азарт, с которым подбрасывали в костер дрова, дал эффект – со стороны могло показаться, что горит весь остров.
Через время этот эффект перешел в практическую плоскость – сигнал терпящих бедствие заметили с военного буксира, который тащил потерявшуюся «Океанскую надежду» в порт.
Когда спешащие на помощь приблизились, у Николаича отвисла челюсть.
– Наше! Наше судно!
Народ был в экстазе:
– Такое только в сказках бывает! – радовался Миша – скорая встреча с сокровищами добавляла ему положительных эмоций, итак хлеставших через край.
«Однако теперь ведь придется делиться со всеми», – подумал он и слегка погрустнел.
«Океанскую надежду» разве что только не целовали моряки, когда вновь вступили на ее борт.
Американцы, так ничего и не поняв из рассказов русских, отпустили их с миром.
Миша первым делом прибежал в каюту и полез в тайник. Камней не было!!!
Моряки довольно быстро освоились с мыслью, что спаслись и потянулись в каюту к Балалайкину.
– Ну, и где наше богатство? Самое время поделить, – потирал руки Андрей.
– Нету, – еле выговорил Миша.
– Как это «нету»! Врет он все! – закричал Скала.
Но по лицу Михаила было видно: не врет.
Глава 30
После всех Атлантических приключений переход до Бостона и швартовка в порту для экипажа были как увеселительная прогулка. Все были так сыты событиями, что в увольнение на берег никто не пошел. Выгрузка должна была начаться завтра, и все разбрелись по каютам и заснули богатырским сном.
Когда судовые часы показывали три часа ночи, из иллюминатора выбрался человек и, бесшумно ступая, проследовал на причал. Дальше он покинул территорию порта и попал в слабо освещенные эмигрантские кварталы.
В это время на борт судна крадучись пробрались двое людей. Лунный свет выхватил из мрака наколку в виде дракона на запястье одного из них. Пройдя на корму, они открыли люк и спустились в ахтерпик. Там они вскрыли балластную цистерну и углубились в нее. Луч фонаря тоскливо метался по металлическому ящику, но ничего, кроме ржавчины, не находил.
– Эй, слушай, а это точно то судно? – спросил товарища якудза с драконом.
– Конечно. Ошибки быть не может, – отвечал второй.
– Тогда где же пакет?
– Не знаю. Тут его нет.
– Может быть, кто-то из команды его нашел?
– Морской специалист уверял, что эти емкости никогда не вскрываются во время плавания.
– Может, у них был ремонт?
– Не знаю.
Они выбрались на берег и молча пошли к оставленной на дороге машине. Сев в нее старший сказал:
– Будем звонить оябуну.
– Нет, только не это! Тут уже пальцем не отделаешься, – сказал второй и посмотрел на свою левую руку – на ней отсутствовал мизинец, – попробуем сами найти пакет.
Пока якудза вырабатывали план дальнейших действий, ночной беглец с судна зашел в бар, чтобы вызвать такси.
Пока бармен звонил по телефону, гость пил за стойкой пиво.
– Такси скоро будет, – сказал бармен и положил трубку.
– Вот це добре, – обрадовался пришелец.
Компания мексиканцев в углу помещения повернула головы и пристально посмотрела на незнакомца. Тут Славик Подбочко, а это был он, допустил роковую ошибку. Он, испугавшись недружелюбных взглядов латинос, бросился вон из бара. Те, ни секунды не раздумывая, побежали за ним. Боцман был обречен – он не знал хитросплетений улочек латинского квартала. В одном из тупиков его и настигли мексиканцы.
– Хлопцы, вы че? Я же свой, американьский. Вернее, скоро буду.
Латинос не поняли ни слова из сказанного хохлом. Но это не сильно их расстроило. Они молча снимали со Славика одежду, лишь изредка пресекая его хилые попытки к сопротивлению с помощью увесистых ударов. Все действо заняло не более пяти минут. Луна издевательски светила в вышине. Теплый ветер гонял по грязным улицам различный эмигрантский сор. В домах спали выходцы из Латинской Америки, набираясь сил перед грядущим днем. По тротуару брел полный отчаяния Слава. Он был в одних трусах и с шикарными синяками на лице.
Под утро Николаич проснулся. Больше спать не хотелось, и он решил сходить на камбуз, чтобы сделать себе бутерброд и употребить его с чаем. Проходя мимо кают-компании, он услышал какие-то всхлипы за дверью. Открыв ее, он увидел сидящего за столом голого Славика. Тот горько плакал.
– Славик, что случилось?!
– Бри-бри-бриллианты!
– Что? Какие бриллианты?
– До-до-дорогие!
– Да, перестань ты ныть! Толком расскажи, что случилось?
Славик был на пике опустошенности и поэтому рассказал все капитану как на духу. Как он, слыша за переборкой посторонний шум, проследил за Мишей, своим соседом, и высмотрел, что тот что-то прячет в районе кровати. Взяв «вездеход» – ключ, подходящий к замкам всех кают, и проникнув в Мишино жилище, нашел пакет с драгоценными камнями. Потом боцман рассказал, что сегодня ночью выбрался на берег, желая остаться в Штатах. Как его избили и ограбили мексиканцы.
– Так и не пожил гарно, – застонал в конце Славик.
– Сволочь ты, Славик, конечно, порядочная. Но сейчас не до тебя. Ты хоть понимаешь, в какую историю мы вляпались?
– А шо?
– Эти же бриллианты не просто так появились, их же кто-то туда положил. А откуда такие сокровища у простых людей? Это дела мафии. Решили с нашей помощью переправить контрабанду.
– Не може це быть!
– Может! Когда Балалайкин не нашел их в каюте, я подумал, что либо Миша от морского однообразия погнал, либо груз уже забрали те, кто должен был забрать. А теперь ситуация усложняется.
– Шо с нами буде?!
– Не паникуй. Ребятам не вздумай ничего говорить, а то они тебя на части порвут.
– За шо?
– Ты не понял?!
– Понял, понял, Николаич.
– Так вот. Как только выгрузимся, а в порту нас трогать не будут, выходим в море и перекрашиваем название судна.
– Кажись, понял.
– «Понял»… Дуй в каюту и никому ни слова!
Когда судовые часы показывали три часа ночи, из иллюминатора выбрался человек и, бесшумно ступая, проследовал на причал. Дальше он покинул территорию порта и попал в слабо освещенные эмигрантские кварталы.
В это время на борт судна крадучись пробрались двое людей. Лунный свет выхватил из мрака наколку в виде дракона на запястье одного из них. Пройдя на корму, они открыли люк и спустились в ахтерпик. Там они вскрыли балластную цистерну и углубились в нее. Луч фонаря тоскливо метался по металлическому ящику, но ничего, кроме ржавчины, не находил.
– Эй, слушай, а это точно то судно? – спросил товарища якудза с драконом.
– Конечно. Ошибки быть не может, – отвечал второй.
– Тогда где же пакет?
– Не знаю. Тут его нет.
– Может быть, кто-то из команды его нашел?
– Морской специалист уверял, что эти емкости никогда не вскрываются во время плавания.
– Может, у них был ремонт?
– Не знаю.
Они выбрались на берег и молча пошли к оставленной на дороге машине. Сев в нее старший сказал:
– Будем звонить оябуну.
– Нет, только не это! Тут уже пальцем не отделаешься, – сказал второй и посмотрел на свою левую руку – на ней отсутствовал мизинец, – попробуем сами найти пакет.
Пока якудза вырабатывали план дальнейших действий, ночной беглец с судна зашел в бар, чтобы вызвать такси.
Пока бармен звонил по телефону, гость пил за стойкой пиво.
– Такси скоро будет, – сказал бармен и положил трубку.
– Вот це добре, – обрадовался пришелец.
Компания мексиканцев в углу помещения повернула головы и пристально посмотрела на незнакомца. Тут Славик Подбочко, а это был он, допустил роковую ошибку. Он, испугавшись недружелюбных взглядов латинос, бросился вон из бара. Те, ни секунды не раздумывая, побежали за ним. Боцман был обречен – он не знал хитросплетений улочек латинского квартала. В одном из тупиков его и настигли мексиканцы.
– Хлопцы, вы че? Я же свой, американьский. Вернее, скоро буду.
Латинос не поняли ни слова из сказанного хохлом. Но это не сильно их расстроило. Они молча снимали со Славика одежду, лишь изредка пресекая его хилые попытки к сопротивлению с помощью увесистых ударов. Все действо заняло не более пяти минут. Луна издевательски светила в вышине. Теплый ветер гонял по грязным улицам различный эмигрантский сор. В домах спали выходцы из Латинской Америки, набираясь сил перед грядущим днем. По тротуару брел полный отчаяния Слава. Он был в одних трусах и с шикарными синяками на лице.
Под утро Николаич проснулся. Больше спать не хотелось, и он решил сходить на камбуз, чтобы сделать себе бутерброд и употребить его с чаем. Проходя мимо кают-компании, он услышал какие-то всхлипы за дверью. Открыв ее, он увидел сидящего за столом голого Славика. Тот горько плакал.
– Славик, что случилось?!
– Бри-бри-бриллианты!
– Что? Какие бриллианты?
– До-до-дорогие!
– Да, перестань ты ныть! Толком расскажи, что случилось?
Славик был на пике опустошенности и поэтому рассказал все капитану как на духу. Как он, слыша за переборкой посторонний шум, проследил за Мишей, своим соседом, и высмотрел, что тот что-то прячет в районе кровати. Взяв «вездеход» – ключ, подходящий к замкам всех кают, и проникнув в Мишино жилище, нашел пакет с драгоценными камнями. Потом боцман рассказал, что сегодня ночью выбрался на берег, желая остаться в Штатах. Как его избили и ограбили мексиканцы.
– Так и не пожил гарно, – застонал в конце Славик.
– Сволочь ты, Славик, конечно, порядочная. Но сейчас не до тебя. Ты хоть понимаешь, в какую историю мы вляпались?
– А шо?
– Эти же бриллианты не просто так появились, их же кто-то туда положил. А откуда такие сокровища у простых людей? Это дела мафии. Решили с нашей помощью переправить контрабанду.
– Не може це быть!
– Может! Когда Балалайкин не нашел их в каюте, я подумал, что либо Миша от морского однообразия погнал, либо груз уже забрали те, кто должен был забрать. А теперь ситуация усложняется.
– Шо с нами буде?!
– Не паникуй. Ребятам не вздумай ничего говорить, а то они тебя на части порвут.
– За шо?
– Ты не понял?!
– Понял, понял, Николаич.
– Так вот. Как только выгрузимся, а в порту нас трогать не будут, выходим в море и перекрашиваем название судна.
– Кажись, понял.
– «Понял»… Дуй в каюту и никому ни слова!
Глава 31
Солнце всходило. День вновь завоевывал оставленные на время позиции, отгоняя ночь на Запад. Разношерстный люд южного пригорода Бостона, проснувшись и выпив крепчайший кофе, уже бегал по улицам в поисках своего американского счастья. Продавцы пряностей открыли свои лавки, и латинский квартал наполнился жгучим ароматом всевозможных приправ. Полицейские, перекрестившись, выехали на патрулирование.
Один из бандитов, напавших на Подбочко прошедшей ночью, проснулся в отличном настроении. Вчера, после дележа добычи, ему досталась новая кожаная куртка незадачливого моряка. Умывшись, Хуан выпил бутылку пива и прошелся по пустой хижине. На стуле лежал ночной трофей. Он взял куртку в руки, чтобы оценить, за сколько можно будет ее продать местному барыге. Неожиданно из кармана куртки выпал какой-то пакет.
Хуан взял его в руки и раскрыл. Бриллианты, увидев дневной свет, ярко вспыхнули и ослепили мексиканца. Тот от неожиданности вздрогнул и уронил пакет. Камни рассыпались по грязному полу. На потолке заиграли озорные солнечные зайчики.
Все происходящее настолько вышло за рамки обычной жизни Хуана, что он, не в силах что-то предпринять, стоял посреди комнаты и тер потные ладони о брюки.
В дверь постучали. Латинос вмиг ожил и, упав на колени, стал лихорадочно собирать камни.
– Хуан, ты дома? – закричала с улицы соседка.
– Я… я болен, – хрипло крикнул в ответ мексиканец, – уходи!
Женщина потопталась у порога и пошла домой.
Хуан полностью пришел в себя. Положив пакет с драгоценностя – ми во внутренний карман джинсовой куртки, он направился в центр города, чтобы обменять бриллианты на более привычные доллары.
«Океанская надежда», закончив выгрузку, вышла из порта. На рейде судно застопорило двигатели. Славик и Миша повесили за бортом люльку и полезли перекрашивать название.
– Славик, а зачем мы название меняем? – спросил Балалайкин.
– Кэп приказал. Из конторы позвонили, – ответил боцман.
– А какое будет?
– «Демьян Бедный».
– А почему «Бедный»?
– А шо, мы богатые шо ли?
Краска капала на воду, расползаясь черными и белыми кляксами. Танкер сиротливо стоял на внешнем рейде. На старости лет ему пришлось менять имя, чтобы избежать гнева могущественной Якудза.
Мексиканец зашел в скупку. Здесь он был впервые и, наверняка, был бы очень удивлен, как, впрочем, и большинство жителей Бостона, узнав, что она подконтрольна японским мафиози. Выложив несколько камней на прилавок, он вопросительно посмотрел на приемщика. Тот удивился так, как удивляются только раз в жизни.
Один из бандитов, напавших на Подбочко прошедшей ночью, проснулся в отличном настроении. Вчера, после дележа добычи, ему досталась новая кожаная куртка незадачливого моряка. Умывшись, Хуан выпил бутылку пива и прошелся по пустой хижине. На стуле лежал ночной трофей. Он взял куртку в руки, чтобы оценить, за сколько можно будет ее продать местному барыге. Неожиданно из кармана куртки выпал какой-то пакет.
Хуан взял его в руки и раскрыл. Бриллианты, увидев дневной свет, ярко вспыхнули и ослепили мексиканца. Тот от неожиданности вздрогнул и уронил пакет. Камни рассыпались по грязному полу. На потолке заиграли озорные солнечные зайчики.
Все происходящее настолько вышло за рамки обычной жизни Хуана, что он, не в силах что-то предпринять, стоял посреди комнаты и тер потные ладони о брюки.
В дверь постучали. Латинос вмиг ожил и, упав на колени, стал лихорадочно собирать камни.
– Хуан, ты дома? – закричала с улицы соседка.
– Я… я болен, – хрипло крикнул в ответ мексиканец, – уходи!
Женщина потопталась у порога и пошла домой.
Хуан полностью пришел в себя. Положив пакет с драгоценностя – ми во внутренний карман джинсовой куртки, он направился в центр города, чтобы обменять бриллианты на более привычные доллары.
«Океанская надежда», закончив выгрузку, вышла из порта. На рейде судно застопорило двигатели. Славик и Миша повесили за бортом люльку и полезли перекрашивать название.
– Славик, а зачем мы название меняем? – спросил Балалайкин.
– Кэп приказал. Из конторы позвонили, – ответил боцман.
– А какое будет?
– «Демьян Бедный».
– А почему «Бедный»?
– А шо, мы богатые шо ли?
Краска капала на воду, расползаясь черными и белыми кляксами. Танкер сиротливо стоял на внешнем рейде. На старости лет ему пришлось менять имя, чтобы избежать гнева могущественной Якудза.
Мексиканец зашел в скупку. Здесь он был впервые и, наверняка, был бы очень удивлен, как, впрочем, и большинство жителей Бостона, узнав, что она подконтрольна японским мафиози. Выложив несколько камней на прилавок, он вопросительно посмотрел на приемщика. Тот удивился так, как удивляются только раз в жизни.