Сергей Соболев. Братство волков

   Волков внимательно его прочел; затем еще раз – уже по диагонали – пробежал глазами этот четырехстраничный документ, имеющий литерный код, два исходящих номера – составлен одним из руководителей администрации президента и спущен по линии центрального аппарата НАК РФ в округ – снабженный грифом «Совершенно секретно», распечатанный в одном экземпляре.
   Его взгляд зацепился за вписанное от руки черными чернилами в том месте, где был оставлен пробел, наименование – «УРАН». Он вложил бумагу в папку, а ее вернул хозяину кабинета, который тут же запер ее в своем личном сейфе.
   – «Уран»? – негромко произнес Волков. – Могу я знать, почему сводной опергруппе присвоено именно такое наименование?
   Старшие товарищи переглянулись. Никитин, усмехнувшись какой-то своей мысли, сказал:
   – Название мы придумали только сегодня, часа два назад.
   – А вам что, Волков, оно не понравилось? – поинтересовался Осовцев. – Оно кажется вам неподходящим?
   – Название как название. Просто хочу понять, почему «Уран», а не другое наименование.
   – Не в названии суть, а в том, чем вы будете заниматься, – веско произнес Осовцев. – Впрочем, название для вашей опергруппы подобрано, я считаю, удачно. – Он посмотрел на Никитина. – Николай Андреич, твоя придумка… Ты как-то складно мне растолковал это утром.
   Тот, кашлянув в кулак, сказал:
   – Перефразируя поэта, можно сказать, что разведка, как и процесс обработки разведданных, – «та же добыча радия. В грамм добыча, в год труды…».
   – Радия… – заметил Волков. – Так, кажется, у самого поэта.
   – Какая разница, – построжав, сказал Никитин, – радий или уран. Мысль понятна?
   – Пока что в общих чертах.
   – Раз вы такой умный, Волков, такой умный, такой дотошный, такой внимательный к деталям…
   – Значит, мы не прогадали, – за него закончил генерал. – Такие нам и нужны.
   Они некоторое время молчали. Затем Осовцев вновь взял слово:
   – Смысл, или, скажем так, одна из задач, заключается в том, товарищ Волков, что ваша группа будет заниматься параллельным расследованием по тем делам и направлениям, где у нас возникают проблемы. В том числе, и прежде всего, имеются в виду проблемы с получением объективной информации о том или ином событии или происшествии. Я понятно излагаю?
   – Так точно.
   – Многие негативные события, в том числе по линии антитеррора, можно было бы предотвратить, имей мы достоверную, а не отлакированную или подтасованную местными сотрудниками картину происходящих на местах процессов и явлений. Согласны?
   Он почему-то строго посмотрел на Волкова (тот счел самым разумным промолчать).
   – Нам же, на нашем уровне, на уровне окружной комиссии при полномочном представителе президента по безопасности и антитеррору, приходится заниматься просеиванием тонн словесного мусора! – сердито сказал генерал. – Того мусора, который мы, имеется в виду, аппарат силовых структур окружного уровня, призванный координировать работу МВД, ФСБ и прочих силовых ведомств в нашем регионе, получаем по различным каналам в качестве донесений, сводок, и тэпэ, и тэдэ…
   «Ого, – подумал Волков. – Эге… «тонны словесного мусора»!.. Жестко сказал. Верно, в Москве недовольны тем, как идут дела по части обеспечения безопасности и антитеррора в южных областях и на Северном Кавказе в целом. А может… может, какая-то компанейщина, какой-нибудь новый бзик, кто знает…»
   Вслух он спросил о другом:.
   – Я так понимаю, опергруппа «Уран»… это своего рода пилотный проект?
   – Вы правильно все поняли, Волков. Именно так, именно «пилотный» проект… Будете в этом деле первопроходцами. Справитесь со своим заданием, честь вам и хвала.
   – У товарищей все получится наилучшим образом, – сказал Никитин. – А мы – проследим, поможем, поддержим.
   – Спустя некоторое время, – Осовцев бросил взгляд на хозяина кабинета, – ближе к осени, по-видимому, обобщим полученные результаты, разберем все плюсы и минусы, сделаем выводы и начнем формировать вторую группу. К концу года мы должны иметь четыре мобильных группы, как сказано в директиве, с которой вам дали ознакомиться.
   – В директиве не указана штатная численность опергруппы.
   – Это отнесено на наш «окружной» уровень, – заметил Никитин. – На наше усмотрение.
   – Мы, посовещавшись со «смежником», пришли к выводу, что оптимальный штат – шесть-восемь сотрудников, – уточнил генерал. – Причем здесь важно не количество привлеченных специалистов, а такое качество, как умение работать в команде, умение давать результат. В состав вашей группы – опергруппы «Уран» – войдут два сотрудника нашего ведомства. Вас мы видим в качестве заместителя старшего.
   – А кто будет руководителем?
   – Пока его кандидатура еще не утверждена, – сказал Никитин. – По нашей общей договоренности с МВД и их местным спецпредставителем формально руководить группой будет их человек.
   – Я ему буду подчиняться?
   – У вас, Волков, будут равные с ним права. Мы об этом еще поговорим, как и о других нюансах… Но обо всем этом чуть позже.
   – А кто второй? Имеется в виду, из наших?
   – Второго включаем в группу в качестве водителя и сотрудника физохраны, – сказал Никитин. – Волков, вы, должно быть, помните нашего водителя? Фомин его фамилия.
   – «Дядь Саша»? – Волков улыбнулся. – Как же, помню. Но я думал, что он уже на пенсии…
   – Александр Игнатович – заслуженный ветеран, тридцать лет отслужил в органах, – сказал Никитин. – Трудоустроен сейчас в окружном представительстве как гражданское лицо. – Полковник усмехнулся. – Как вы сами понимаете, «бывших» среди наших не бывает… Он прекрасно, как мало кто еще, знает «поляну»…
   – Поляну? То есть территорию, где будет работать сводная опергруппа «Уран»? А какова, кстати, зона ответственности? Где именно, в каком регионе планируется задействовать эту… эту нашу спецгруппу?
   – Имеются в виду оба наших края, Ставропольский и Краснодарский… Хотя не исключена и работа в других субъектах, входящих в наш округ. Прежде всего предгорная часть, граничащая с национальными образованиями Северного Кавказа. А также города и районы, где ощущается напряжение… этнического, скажем так, характера.
   – И там, где некоторые чиновники и сотрудники органов правопорядка не вполне справляются с работой по линии обеспечения безопасности, – уточнил Осовцев. – Или же срослись с бизнес-группами, а то и откровенным криминалитетом.
   – Верно. Еще надо учитывать, что мы живем в эпоху сетевых технологий, – сказал Никитин. – Мы тоже должны меняться. Мы просто обязаны стать более мобильными, более разворотливыми. В том числе за счет создания своих сетей, своих «мобов».
   – Тут есть свои минусы, это понятно, – продолжил генерал. – Но ожидается, что плюсов будет больше.
   – Сложнее будет оказывать давление на сотрудников, – подхватил Никитин. – Особенно при выезде на места. А такие выезды, Волков, станут регулярными. Могу вам уже сейчас гарантировать, Алексей Иванович, что вы и ваши коллеги здесь, в минводовских кабинетах, будете появляться нечасто…
   Генерал озабоченно посмотрел на часы.
   – Но базироваться ваша группа будет именно в этом городе и даже в этом здании. На первых порах, а там видно будет…
   Осовцев поднялся из кресла. Вслед за ними встали и двое остальных участников этой беседы.
   – Мне пора, однако. Ситуация в регионе сложная, Волков. На вашу группу большие надежды. Приступайте к работе без раскачки. Удачи!
   Никитин проводил Осовцева до служебного паркинга. Когда он вернулся в свой кабинет, где велел прикомандированному его дожидаться, Волков стоял у зарешеченного окна; вид у него был не то чтобы растерянный, но озадаченный.
   – Что, не ждали такого поворота? – Никитин подошел и встал рядом. – Вижу, еще толком не пришли в себя после тех новостей, что мы на вас обрушили.
   – Не ждал, товарищ полковник. Могу я спросить?
   – Спрашивайте.
   – Почему именно меня назначили на эту… гм… дипломатическую работу?
   – Дипломатическую работу? – удивленно переспросил Никитин. – Дипломатическую работу, – задумчиво повторил он. – А что, хорошее сравнение… Учитывая специфику предстоящей работы, вам понадобятся в числе прочего и навыки дипломата. Судя по вашему личному делу, у вас за все время службы не было серьезных конфликтов с сослуживцами? Хотя и служили вы на весьма трудном и ответственном участке…
   – Николай Андреевич, я семь лет прослужил в частях специального назначения, – уточнил Алексей. – Мой профиль – спецоперации, боёвка, уничтожение или задержание членов бандгрупп и радикального подполья.
   – Это мне известно.
   – Какой из меня, к лешему… извините за прямоту, дипломат?
   – Вам придется иметь дело, Волков, с самыми разными людьми, – спокойным тоном сказал Никитин. – Очень важно найти общий язык с сотрудниками группы, с членами вашей новой команды… которая будет сформирована до конца завтрашних суток.
   «Похоже, что, кроме меня, фактически комиссованного по состоянию здоровья, в этой самой команде «Уран» пока никого нет. Ах да… еще водитель, которого свои зовут «дядь Саша». Ему, должно быть, уже за шестьдесят. Хороша «команда», ничего не скажешь…»
   – Да и на местах, когда будете выезжать на задание, – продолжил Никитин, – вам придется иметь дело с разными людьми. И, прежде всего, с местными сотрудниками полиции, прокуратуры, с чиновниками разных рангов… Кстати. Теперь я уже хочу вас спросить, Алексей Иванович…
   Волков повернулся к начальству в ожидании продолжения разговора.
   – «Братство волков»… Волков, – Никитин скупо усмехнулся, – с ударением на втором слоге. Вам доводилось, Алексей Иванович, слышать такое название?
   – Так точно. Это самоназванная группировка крайнего исламистского толка. Подпольная боевая структура организационно входила в начале двухтысячных в Кавказский фронт, затем в так называемый «Имарат Кавказ». Группировка всегда действовала самостоятельно, автономно. Я бы даже сказал – дерзко. Объединялись в стаю лишь тогда, когда намечалась акция. Потом – рассыпались… Данный джамаат не имел четкой этнической, племенной или территориальной принадлежности либо привязки. Лидеры этого опасного бандформирования были уничтожены летом две тысячи… – Волков поднял глаза к потолку, вспоминая о тех уже давних события. – Да вот ровно шесть лет прошло.
   – Были уничтожены не без вашего участия?
   Волков не успел ничего ответить; в кабинете затрезвонил телефон внутренней линии.
   – Минутку, – сказал Никитин.
   Подойдя к столу, на котором стояла целая батарея телефонных аппаратов, он снял трубку одного из них.
   – Да, Палыч?.. Что, уже подобрал кандидатуры по вашей части?.. Пока только одного? А помещения приготовлены? Ладно, сейчас придем.
   Положив трубку, Николай Андреевич как-то странно посмотрел на командированного из Москвы сотрудника.
   – Про «Братство» поговорим в следующий раз. Пойдемте осмотрим ваш новый офис.
   Они вышли из кабинета; свернули по коридору налево. Здесь, в тупичке, как бы наособицу, были расположены помещение местной хозчасти – по сути, небольшой склад, а также два крохотных кабинета. Из-за приоткрытой двери одного из них доносились голоса – мужской и женский. Никитин вошел в это помещение; за ним туда же, подчиняясь жесту начальника, прошел и Волков.
   – А вот мы сейчас спросим у коллег, – увидев их, сказал полицейский полковник. – У нас, на Кавказе, прекрасные условия для зимнего отдыха, не так ли, Николай Андреевич?
   – Великолепные, – подыграл коллеге Никитин. – Приэльбрусье и сочинский кластер – рядом. Там столько всего построено сейчас… Думаю, отдохнуть можно не хуже, чем в каких-нибудь закордонных куршевелях.
   – А летом… летом какой же отдых? Мучение одно, а не отдых…
   Николай Андреевич, усмехнувшись, покивал. Волков же уставился на ту, что стояла рядом с Пал Палычем, – то была Анохина собственной персоной.
   Молодая женщина, в свою очередь, изумленно приподняв правую бровь, смотрела на Алексея так, словно совершенно не ожидала его здесь увидеть.
   – Так что скажете, старший лейтенант Анохина? – «смежник», кашлянув в кулак, привлек к себе внимание остальных присутствующих. – Вы ведь уже знакомы? Год назад, помнится, вам уже доводилось вместе работать?
   – Смутно припоминаю этого товарища, – ледяным тоном сказала женщина. – Кажется… да, пересекались когда-то по работе.
   – Вот видите, как удачно всё складывается? – сказал «смежник». – Вас даже не нужно представлять друг другу.
   – Павел Павлович, – Анохина повернулась к своему начальнику, – вы же сами подписали мой рапорт о предоставлении двухнедельного отпуска?! У меня билет на руках. – Она посмотрела на часики. – Вот… уже через три часа поезд.
   – Анохина, не начинай заново! – строго сказал «смежник». – Не могу отпустить… ситуация изменилась.
   – Я ведь и отпускные в бухгалтерии уже оформила.
   – Ничего страшного, вычтут из зарплаты… У вас, кстати, теперь будет двойной оклад.
   Пал Палыч посмотрел на Волкова.
   – Светлана Леонидовна возьмет на себя логистику, представительские и информационные вопросы, – уточнил он. – Кроме того, опыт работы товарища Анохиной в Департаменте «Э» нашего министерства в будущем тоже может оказаться весьма полезным.
   – Меньше года я там прослужила…
   – Анохина, что за привычка перебивать старшего по званию? – Павел Павлович сказал это не строгим начальственным тоном, а так, будто делал отеческое внушение любимому дитяти. – Я же вижу, что новое назначение тебе по душе…
   – Да и то в информационном центре… – под нос пробормотала Анохина.
   – Вот и хорошо, вот и ладненько.
   Полицейский полковник, думая о своем, стал вдруг потирать ладони, как торговец, только что сбагривший покупателю товар, который он уже и не чаял продать.
   – Вот и прекрасно… – сказал он. – Еще один наш товарищ, скорее всего, присоединится к вам уже завтра утром.
   – Пал Палыч, нам пора ехать в Пятигорск, – напомнил Никитин. – Волков, вы с нами!
   Увидев отразившееся на лице прикомандированного сотрудника удивление, он пояснил:
   – Через час с небольшим начнется закрытое совещание командного состава органов внутренних дел по нашему федеральному округу. Нам будет крайне полезно поприсутствовать и послушать, о чем там будут говорить наши коллеги из областных и краевых управлений.
   – Да, действительно… пора в путь, – сказал полицейский полковник, взглянув на наручные часы. – Анохина, оргтехнику можете уже сегодня получить. А с мебелью… с мебелью решим вопрос в рабочем порядке.
   Начальство проследовало к выходу. Волков, находящийся под впечатлением от всех этих разом навалившихся на него уже в первый день разговоров, назначений и событий, чуть задержался у двери. Анохина фыркнула – как будто это лично он виноват во всем. И, уже не обращая на него внимание, погруженная в какие-то свои мысли, принялась снимать пыльную портьеру, прикрывающую зарешеченное окно.

Глава 4
Краснодарский край

   Рустам Астемиров и двое его спутников остановились в частном доме, у надежного человека, родственника одного из этих двух. Приехали они в Туапсе вечером из Краснодара на Chevrolet NIVA. Астемиров сначала переговорил с хозяином, а затем, уже наедине, о чем-то около двух часов беседовал с приглашенным на эту встречу человеком, своим соплеменником, амиром местной хорошо законспирированной подпольной группы.
   После вечерней молитвы мужчины поужинали и около полуночи устроились на ночлег. Хотя хозяин проявил гостеприимство, выделив гостям сразу три комнаты в своем большом доме на окраине города, а жену и детей отправил к родне, чтобы не было лишних глаз и ушей, Рустам решил не задерживаться здесь. Он, надо сказать, строго придерживался правила не задерживаться в одном месте дольше, чем на сутки. И дело тут не в том, что он не доверял двум своим нынешним помощникам. Или подозревал в чем-то тех, кому было поручено продумать логистику и свести его, Астемирова, с нужными и полезными для их общего дела людьми. Нет, дело в другом.
   Просто он привык за эти трудные годы полагаться на себя, на свой опыт, на свой звериный нюх.
   Рустам знал – понимал, вернее, – что его нынешнюю миссию, как ни старайся, как ни конспирируйся, не удастся сколь-нибудь долго сохранить в секрете. Рано или поздно по его следу пойдут охотники, как это бывало уже в прошлом… Именно поэтому, исходя из интересов порученного ему дела, исходя из известных во всей полноте лишь ему обстоятельств и планов, он перестраховывался. Да, он путал уже изначально следы – не хотел облегчать жизнь своим врагам, особенно федералам, тем, кто охотится на таких, как он. Береженого и Аллах бережет.
 
   На рассвете, не дожидаясь побудки хозяина дома, дружно поднялись, умылись. Сообща сотворили намаз в молельной комнате. Быстро позавтракали; поблагодарили за кров хозяина и за содействие и интересную информацию местного соратника.
   Рустам был доволен состоявшимся минувшим вечером разговором. Как и предполагалось изначально, еще семеро надежных, отважных, подготовленных молодых мужчин смогут присоединиться к их группе в течение ближайших сорока восьми часов.
   Выкатившееся из-за дальних горных отрогов солнце вызолотило черепицу на высокой крыше частного особняка и верхушки пирамидальных тополей. Через открытый балкон теперь уже была хорошо видна окутанная утренней дымкой гладь прибрежных морских вод. Пора трогаться в путь, ибо сказано в Коране (не дословно, но смысл таков): кто рано встает и берется за дело, к тому Всевышний проявит благоволение и окажет помощь.
   Астемиров и двое сопровождающих его в поездке молодых людей, не мешкая, не затягивая прощание с принявшими их здесь людьми, уселись во внедорожник и выехали на окраинную улочку.
   Никто, кроме самого Рустама, в эту минуту не знал, куда именно они направятся из Туапсе. Даже его помощники понятия не имели, какой маршрут проложит этот тридцатипятилетний мужчина от ворот особняка в частном секторе приморского города Туапсе.
   В последнее время один из этих двух молодых людей сопровождал Астемирова во всех его поездках. Звали его Юнус Бачиев, ему двадцать семь, он чуть выше среднего роста, худощавого телосложения, гибкий, быстрый, выносливый, ловкий, расторопный… Сколько угодно можно таких лестных определений дать в адрес этого парня, и все их он заслуживает. Поистине, лучшего помощника Астемиров не мог бы себе и пожелать.
   Второй присоединился к ним в Краснодаре, там же он в последнее время и проживает. Зовут Эльдар, ему двадцать пять. Плотный, крепко сбитый парень с особенным внимательным взглядом, присущим мужчинам, занимающимся личной охраной VIP-персон. Он как раз и работал некоторое время назад в охране одного уважаемого человека, он прекрасный водитель и обладал многими полезными навыками и качествами. Темно-синюю «Ниву-Шевроле», кстати, раздобыл именно Эльдар, он же оперативно добыл комплект документов на эту машину.
   Оба, Юнус и Эльдар, относились к Астемирову без подобострастия, но очень уважительно. Можно сказать, что они относились к этому приехавшему совсем недавно мужчине как к безусловному авторитету. Они готовы выполнить любой его приказ; готовы, если понадобится, отдать за него свои жизни. Впрочем, это само собой подразумевалось, и об этом вслух никто из них и не говорил.
   Рустам сел позади. Ему не нравилось это изделие российского автопрома; он привык передвигаться на более вместимых и мощных внедорожниках. Он мог бы распорядиться, чтобы выделили другой транспорт. Но согласился с выбором двух своих помощников. Такие машины, как эта «Нива-Шевроле», привлекают к себе меньше внимания. А в тех местах, куда он намеревается отправиться после остановки в Туапсе, как раз не стоит привлекать внимание к себе, к своему транспорту. Да и по тамошним дорогам сподручнее передвигаться на «Ниве» с ее высоким клиренсом, чем на какой-нибудь импортной легковушке.
   – Эльдар, нам сегодня придется проехать километров четыреста по не самым лучшим дорогам, – сказал он чернявому парню в джинсовой куртке, сидящему за рулем. – И бензозаправки там не так часты, как в этой приморской части.
   – Залил полный бак, – сказал младший по возрасту в их компании. – И еще канистра в багажнике.
   – А что в сумке? – Астемиров хлопнул ладонью по дорожной сумке, которую его помощник поместил на заднее сиденье, сразу за креслом водителя.
   – Я положил туда пакет с продуктами и напитками, – сказал помощник, Юнус Бачиев. – Питание в расчете на двое суток, как ты и велел, Рустам.
   – Эльдар, сворачивай на Апшеронское шоссе, – распорядился Астемиров. – Поедем в сторону гор.
 
   Человек, числящийся по тем документам, которые у него сейчас имелись при себе, Рустамом Астемировым, уроженцем Карачаево-Черкесской Республики, проживающим нынче в городе Краснодар, вернулся в родные края после шестилетнего отсутствия. Под термином «родные края», что тоже следует уточнить, сам он всегда подразумевал отнюдь не Россию, не эту огромную рыхлую враждебную страну, а именно свои родные места. Если брать шире, то не только знакомые ему с детства Моздок и его окрестности, а затем исхоженные и изъезженные в молодости долины и нагорья Северного Кавказа, но и в целом весь Кавказ.
   Он, Астемиров, не планировал поездки в родные края именно в этом году. Имелись наметки на следующий год, ближе к началу Сочинской Олимпиады, но до этого, милостью Всевышнего, еще надо было дожить. Тем неожиданней оказался нынешний поворот в его собственной судьбе.
   Из Ал-Доура, известного больше как Доха, столица эмирата Катар, где Рустам проживал последние полтора года, до этих хорошо знакомых ему мест пришлось добираться окружным путем и с остановками. Сначала он посетил в компании с двумя сотрудниками одной из спецслужб стран Залива несколько лагерей подготовки в Иордании и Ливане. Изначально планировалось, что он наберет из числа наемников или же добровольцев, преимущественно проживающих в регионе черкесов-адыгэ и эмигрировавших с Северного Кавказа на Ближний Восток мужчин из других родственных племен и национальностей, группу в 40–50 бойцов. Ему было выделено финансирование; требовалось за месяц подобрать людей, экипировать, оснастить всем необходимым. И сколотить боеспособную команду для участия в джихаде на территории Сирии, где братья по вере пытаются свергнуть власть Башира Асада и нусайритско-алавитского меньшинства.
   Он со своим помощником Юнусом Бачиевым, одним из лучших специалистов по минно-подрывному делу и диверсионной работе, уже было приступил к этой работе… Но у его партнеров, у его кураторов неожиданно поменялись планы в отношении того, чем именно должны заняться уже в ближайшее время Астемиров и его помощник Бачиев. А также те, кого они успели выделить Рустаму, отобрать в лагерях на Ближнем Востоке…
   Астемиров получил новое задание. Ему и его людям предстояло действовать не в Сирии, как ранее предполагалось, а там, где они могли бы принести наибольшую пользу их общему делу – борьбе с неверными – у себя на родине, на Северном Кавказе. Последующий месяц он провел с Бачиевым в Турции, где вел переговоры с нужными людьми из диаспоры, где они собирали информацию, которая может им в будущем пригодиться. Неделю назад, в начале июня, вылетели из Стамбула в Киев. А уже из Украины, имея на руках надежные документы, поездом отправились через российскую границу в Ростов-на-Дону, в город, который не зря называют воротами в Северный Кавказ…
 
   Трафик на Апшеронском шоссе, идущем параллельно железнодорожной ветке, в эту пору был довольно оживленным. Эльдар, испросив разрешения у старшего, поставил диск с записями Сами Юсуфа, знаменитого иранского певца, проживающего нынче в Лондоне.
   Под колесами будто разматывалось асфальтированное полотно дороги, за стеклами идущей ходко «Нивы» – хорошо знакомые всем троим виды. Из динамика автомагнитолы негромко звучала ставшая хитом во всем мусульманском мире мелодия Юсуфа – «Хасби Рабби» (Мне достаточно Господа). На местности поначалу довольно ровной по мере приближения к Апшеронску стали видны зеленоватые холмы и – еще дальше – окутанные облаками отроги северных Кавказских хребтов. Рустам жадно разглядывал эти виды, сравнивая с прежними своими впечатлениями. В отличие от Эльдара, не покидавшего родные края, знающегося здесь каждый уголок, каждую тропку, – потому он и был выбран в качестве шофера и сопровождающего – Рустам не был тут уже давненько…
   Показались окраинные кварталы Апшеронска. Эльдар убавил звук. Опережая вопрос водителя, старший сказал:
   – Давай через центр… и далее в сторону хутора Кубанский.
   Вскоре «Нива» миновала площадь перед автостанцией. Пересекли железнодорожное полотно; небольшие, кажущиеся с виду игрушечными поезда и вагончики ходили по этой единственной в своем роде узкоколейке в леспромхозовские угодья, в верховья Пшехи до поселка Отдаленный и в верховья Курджипса до Мезмая…
   В самом Апшеронске несколько развилок. Можно свернуть к находящемуся на севере, километрах в сорока отсюда, Краснореченску, или в Хадыженск, к Лаконагскому нагорью и ущелью, в Нефтегорск, в Зозулин… Или, проехав город, двигаться далее по шоссе на Майкоп, от которого до родного аула Рустама, где и сейчас проживает кое-кто из его родственников, уже рукой подать.