Страница:
Именно по этой майкопской трассе они проехали еще километров шесть или семь, после чего Эльдар свернул в нужном месте на местную дорогу. Какое-то время после поворота еще была видна узкая и неглубокая в этом месте река Красная. Даже не само русло, а довольно высокие, в тридцать-пятьдесят метров, обрывистые, подточенные течением холмы правого берега. В весенний паводок, когда с гор несутся потоки воды и грязи, ее течение становится бурным, а пузырящиеся воды – от глины – приобретают насыщенный коричневатый или красно-коричневый цвет. Вот отсюда, наверное, и название этой реки, распадающейся на протоки в предгорьях, но уже в двадцати-тридцати километрах к северу выравнивающейся в единое русло. Страшны горные реки во время паводков; но сейчас, изрядно обмелев, Красная тихо, покойно несла свои воды на северо-запад, к морю.
Въехали в довольно густой лес, местами распадающийся на проплешины, – лужайки, заросшие кустарником, остались в тех местах, где местными производилась вырубка. Деревья уже вскоре расступились. Миновали поселок, показавшийся почти безлюдным. Дорожное полотно, довольно сносное до окраины поселка, почти сразу на выезде из него стало неровным; куски с остатками асфальта чередовались с кое-как накатанным грунтом.
«Ниву» основательно трясло, порой сильно клонило то в одну сторону, то в другую. Эльдару то и дело приходилось сбрасывать скорость на тех участках, где полотно было повреждено промоинами, где видны были следы эрозии – змеистые трещины в останце. К счастью или по благорасположению Всевышнего каждый раз удавалось объехать эти опасные места и продолжить путь.
Лесистый всхолмленный пейзаж сменился видом небольшой долины. Слева показались старые заброшенные фруктовые сады. Видны также крыши нескольких уцелевших, но не жилых старых домов, их окна забиты досками. По меньшей мере два дома этого хутора сгорели; видны лишь заросшие крапивой и лопухами фундаменты и остатки печных труб.
Уже несколько лет хутор пустует; сюда если и забредает кто-то, то это либо заплутавшие туристы, либо бомжи. Прежние хозяева ушли, бросив свои наделы, свое имущество. Место это пользуется с некоторых пор дурной славой. Астемиров – один из немногих, кто доподлинно знает о том, какие именно события здесь произошли несколько лет тому назад. Еще бы ему не знать: он ведь сам был их участником…
Почему никто не хочет здесь селиться? Почему никто не пытается захватить, оформить на себя эту землю, чтобы построить здесь, к примеру, дачи или еще как-то использовать пустующую брошенную долину? Он знал ответ на эти вопросы. Боятся. Опасаются, что когда-нибудь могут вернуться те, кому принадлежала ранее эта земля (а здесь проживало несколько семей, выходцев из соседней Адыгеи). Это Кавказ, здесь у людей долгая память.
От западной оконечности поселка им не встретилась ни одна машина; они также не видели пока ни одной живой души. Местность удивительная; вокруг царит тишина… но какая-то странная, даже жутковатая.
Впереди, в полукилометре, поднимается уступами обросшая лесом и кустарником холмистая гряда. С вершины этой невысокой, метров в триста-четыреста высотой гряды, если подняться, открывается вид на окраинные дома и промышленную зону Апшеронска. Таким образом, они сделали своеобразный крюк, поскольку иначе сюда на машине и не проедешь…
Справа, как бы окаймляя эту небольшую и довольно тенистую и прохладную даже в этот летний день долину, вырастают обрывистые, изъеденные эрозией, желтоватые, местами светло-коричневые отроги холмов. Когда-то, сотни, тысячи, а может, миллион лет назад здесь проходило речное русло. Вполне возможно, что эта небольшая, в форме полумесяца долина, через которую теперь, ответвляясь к северу, течет ручей, и была когда-то основным руслом реки Красной…
– Эльдар, остановись здесь, – скомандовал Астемиров.
Все трое выбрались из «Нивы». Юнус, открыв багажник, взял сумку, в которой имелся кое-какой инструмент. Эльдар из-под ладони несколько секунд вглядывался в ближнюю к ним скалу – сточенная некогда горными потоками или сколотая наискось, она и вправду напоминала по цвету и фактуре крупный ломоть дырчатого сыра. Расстояние до подошвы скалы от того места, где они остановились, составляет шагов сто, не меньше.
– Я могу подъехать почти вплотную, – сказал водитель. – Здесь совсем небольшой подъем… Даже для «Нивы» – не проблема.
– Я знаю, Эльдар, что это не составит труда, – спокойно сказал Астемиров.
– Тогда почему бы не подъехать? – Эльдар посмотрел на старшего своими блестящими пытливыми глазами. – Я не понял, Рустам.
– Потому что это небезопасно, – рассудительно сказал Астемиров. – Не стоит без крайней нужды нам троим рисковать жизнями.
– Может, я вместо тебя пойду?
Астемиров скупо улыбнулся, оценив преданность этого парня, его готовность пойти на самый отчаянный риск, чтобы сохранить жизнь старшему.
– Оставайся у машины, Эльдар, мы скоро тебя позовем.
Рустам и его помощник были одеты в удобную для подобных целей полуспортивную одежду. Единственное, Астемиров снял пиджак, чтобы не испачкать его, и надел легкую куртку. Обувь не пришлось менять, поскольку все трое были обуты в кроссовки.
Внимательно глядя под ноги, Рустам и Юнус прошли от машины по заросшему невысокой травой и довольно пологому склону к тому месту, где в скале имелось значительное углубление, или расщелина. Эта образовавшаяся естественным путем щель рассекала массив скалы известняка довольно глубоко и наискось, под углом. Когда они оказались уже непосредственно у скалы и когда они могли видеть и эту уходящую внутрь вымоину – или выбоину, – им стала видна и целиком вся эта расщелина. Ширина ее составляла метра четыре у основания, то есть как раз там, где они остановились. Эта щель постепенно сужалась – и кверху, и по горизонтали…
Рустам двинулся первым. Сделав несколько шагов, он остановился. Тщательно осмотрелся, обращая внимание на мельчайшие детали. Вход в пещеру – человек его роста может пройти свободно, не пригибаясь, – был закрыт лишь одной закрепленной изнутри зеленовато-серой плащ-палаткой. Прорезиненная ткань заметно выцвела, и теперь она уже несколько отличалась цветом от поросшей зеленым мхом стены этого «каньона» – выглядела как заплата. Тем не менее плащ-палатка была на месте; ткань чуть ссохлась, покоробилась, но и только.
Он, Рустам Астемиров, определенно был последним, кто побывал внутри этой пещеры. Уходить тогда пришлось в спешке, так что и сам не чаял остаться в живых. Только и успел, что поставил растяжки да навесил на вбитые загодя кем-то из соратников крючья эту плащ-палатку.
Лицо Астемирова, обычно бесстрастное, дрогнуло… Отчего-то все это время, прошедшее с того памятного для него дня – точнее, ночи, – он был уверен, что эту полость, эту пещеру, находящуюся не так уж и далеко от хутора, который столь внезапно для укрывшихся там «волков» атаковали сотрудники «антитеррора», так и не обнаружат.
– Хвала тебе, Всевышний, – полушепотом сказал он. – Кяфиры не нашли наш тайник.
У Бачиева ушло примерно десять минут на то, чтобы обезвредить поставленные в двух местах «растяжки». Они прошли в центральную пещеру, каковая была и самой большой по размерам. Бачиев, а затем и старший включили каждый свой фонарь. Их света было достаточно, чтобы рассмотреть подробности пещеры. Полость довольно просторная. Это был даже скорее подземный зал овальной формы; высота потолка достигала от трех до четырех метров, здесь можно было ходить свободно, не пригибаясь.
Вдоль стены, по левую руку от входа, а также в самом центре «зала», накрытые кусками брезента и такими же плащ-палатками, как та, которой был «занавешен» вход, стояли штабеля деревянных ящиков. Здесь же и составленные кучно мешки: крафтовые, прошитые сверху суровой ниткой, и двойные, из брезента с водонепроницаемой подкладкой.
Астемиров подошел к сложенным у стены в штабель ящикам. Отбросил до половины прикрывавший их брезент. Всего здесь примерно двадцать ящиков, они выкрашены в защитный цвет. На верхнюю крышку одного из ящиков лег желтый круг света, осветив набитые белой краской через трафарет буквы. На сухой, чистой, совершенно не тронутой плесенью деревянной поверхности хорошо видна надпись:
– Да, тротиловые шашки, – обернувшись к нему, сказал Астемиров. – Какой у этой взрывчатки срок хранения?
– Зависит от марки, но обычно гарантированный срок – двенадцать месяцев. – Сказав это, Бачаев усмехнулся. – Но, учитывая, что здесь для хранения подобного взрывчатого вещества практически идеальные условия… Думается, содержимое этих ящиков нам еще пригодится.
– Вскрывай ящик, – велел помощнику Астемиров. – Достань оттуда шашку! И еще одну – из другого ящика!
Юнус ловко, быстро вскрыл найденным здесь же инструментом два ящика, выбранные им из штабеля наобум. Достал из каждого по «бруску», сунул их в свисающую с плеча открытую сумку. Затем приделал крышки обратно и накрыл штабель полностью большим куском брезента.
– Взрыватели, детонаторы, бикфордов шнур – в прорезиненных мешках…
Астемиров показал на сложенные в центре пещеры мешки.
– Мы не можем позволить себе действовать так, как кяфиры – на «авось». Согласен?
– Да, амир, надо бы проверить.
– Тогда захвати то, что понадобится для изготовления двух контрольных безоболочных устройств. Тут есть неподалеку годные пещеры, – Рустам криво усмехнулся. – Тут их много, а вот людей в округе, как видишь, нет никого.
Астемиров не стал осматривать другие ящики или мешки, закрытые брезентами и плащ-палатками. Он прекрасно знал, что именно находится здесь – в двух полостях этого подземного укрытия, что именно находится в каждом ящике, в каждом мешке и свертке. Именно он, а также еще двое его прежних соратников из местного филиала тогда еще не разгромленного фээсбэшниками «Братства волков» доставили сюда в несколько ходок – тайно, ночью – все это снаряжение, взрывчатку, боеприпасы.
Рустам прерывисто вздохнул. Этих двух уже шесть лет как нет в живых. Четвертым, кто знал о местонахождении этого тайного склада, был его старший брат Тимур, но и его нет в живых – он погиб в том драматическом бою в окрестностях хутора, всего в каких-то полутора километрах отсюда. Так что единственным, кто мог открыть местонахождение этого тайника, был сам Руслан Астемиров.
И вот он здесь, он вернулся; и он был рад тому, что это все добро, все это снаряжение и оружие, спрятанное ими так удачно, дожидалось его, оно, как и планировалось ранее, может быть использовано по прямому назначению.
Из состояния задумчивости Астемирова вывел голос его помощника.
– Рустам, а кто это… там? – Юнус показал на боковой проход. – Ты его знал?
Астемиров переместился к этому проходу. Теперь уже два луча света были направлены на человеческие останки, на того, кто лежал, как бы устроившись на боку, на посыпанном опилками и песком полу этой небольшой подземной камеры. Сухой, прохладный воздух и отсутствие резких колебаний температуры, а также отсутствие мелких грызунов, очевидно, стали причиной тому, что труп не разложился полностью, а мумифицировался. Человек этот смотрел в сторону прохода, как казалось, прямо на них, на тех, кто потревожил его долгий покойный сон, но не живыми, а пустыми завядшими глазницами. Зубы белые, плотно составленные; они были оскалены. Казалось, мертвец вот-вот зарычит, как зверь, или же злобно расхохочется… Одет он был в пятнистый камуфляж; на предплечье видна нарукавная нашивка.
Она, эта нашивка, заинтересовала Юнуса; присев на корточки, он осветил ее. Знакомая эмблема: автомат в сжатой в кулак руке, выставленной вперед… Спецназ внутренних войск МВД. Если приглядеться, то можно различить и надпись вокруг эмблемы: ОТРЯД СПЕЦИАЛЬНОГО НАЗНАЧЕНИЯ 48.
Юнус прежде, чем старший накрыл тело куском брезента, успел также разглядеть пулевое отверстие в черепе – в затылочной части.
– Не будем тревожить покой мертвых, – сказал каким-то странным голосом Астемиров.
– Это один из наших? – спросил Юнус.
– Да, – неохотно отозвался Рустам. – Один из наших… Был тяжело ранен, – добавил он, поднимаясь с корточек. – Принял мужественное решение… решил застрелиться.
Юнус сходил за Эльдаром. Они втроем пробыли в пещере еще минут пять, затем выбрались наружу, не забыв «зашторить» вход со стороны расщелины. Растяжек решили не ставить, поскольку рассчитывали уже вскоре сюда вернуться.
– Все хорошенько запомнил, Эльдар? – спросил Астемиров. – Транспортировка этого груза будет на тебе.
– Запомнил. Но нужен другой транспорт.
– Будет транспорт, – сказал Астемиров. – Два грузовых фургона. Но может так статься, Эльдар, что я не смогу этим заниматься. Поэтому и спрашиваю, все ли тебе понятно и хорошенько ли ты запомнил это место.
– Все сделаю, как ты скажешь, – заверил старшего чернявый парень. – А место это я хорошо запомнил.
Они уселись в машину. «Нива» миновала заброшенные фруктовые сады: чуть не доезжая до въезда в лес, там, где подлесок спускался к обрывистому оврагу, остановились. Рустам и Юнус вышли из машины.
Бачиев, забросив за спину сумку, стал спускаться по травянистому, заросшему кустами склону…
Отсутствовал он недолго. Астемиров подал помощнику руку, помогая ему взобраться на верх оврага.
– Все сделал, – сказал Юнус. – Поместил в норы, там их полно.
Они чуть отошли, на несколько шагов. Бачиев бросил взгляд на наручные часы. Снизу донесся тугой, но негромкий хлопок… Образовалось небольшое облачко дыма и пыли. Этот взрыв если и побеспокоил кого-то, то лишь птиц, сорвавшихся вдруг с кустов и невысоких березок на склоне оврага, до обитателей земляных нор.
Юнус вновь посмотрел на наручные часы. Спустя несколько мгновений прозвучал еще один негромкий хлопок.
– Я же говорил, что взрывчатка – рабочая, – Бачиев довольно усмехнулся.
– Отлично, – сказал Астемиров. – Пойдем в машину… Нам в еще одно место ехать.
Они уже подошли к «Ниве», в которой их дожидался Эльдар, когда послышался рингтон сотового. Рустам достал из поясного чехольчика «Нокию». Посмотрел на дисплей. Жестом показал Юнусу, чтобы тот садился в салон, а сам отошел от машины на несколько шагов и ответил на вызов.
– Салам алейкум, Рустам, – прозвучал в трубке знакомый голос (звонил местный информатор, которого он хорошо знал еще со времен «братства»). – Надо встретиться.
– Что-то важное? Не телефонный разговор?
– Отслеживаем события в одном… одном месте. Уверен, тебя это очень заинтересует.
«Придется ехать к нему, – подумал Астемиров. – Потому что информация не менее важна, чем оружие и снаряжение…»
Он молчал еще несколько секунд, размышляя, как ему лучше поступить. Он вообще не любил поспешности, не любил скорых действий и непродуманных решений. «Ну что ж, – размышлял он, – второй склад можно будет осмотреть и завтра…»
– Хорошо, Магомет, я приеду. И не один, нас трое.
– Не волнуйся, у меня найдется место для всех.
Астемиров дал отбой. Прежде чем сесть в салон машины, обернулся. И еще раз посмотрел на едва различимые на фоне одичавших яблонь и вишен крыши заброшенных домов, на эту открывшуюся его взору небольшую долину в форме полумесяца.
– Я вернулся, – глухо сказал он. – Кое-кто заплатит за произошедшее здесь, а также в других местах. И произойдет этот расчет скоро, очень скоро.
Астемиров уселся на заднее сиденье «Нивы».
– Эльдар, включи магнитолу, – сказал он. – Поставь того, кто поет «Хасби Рабби»!..
– Куда дальше? – весело спросил Эльдар, ставя на проигрывание понравившуюся всем мелодию.
– Следующий пункт нашего маршрута – Хадыженск.
Глава 5
Въехали в довольно густой лес, местами распадающийся на проплешины, – лужайки, заросшие кустарником, остались в тех местах, где местными производилась вырубка. Деревья уже вскоре расступились. Миновали поселок, показавшийся почти безлюдным. Дорожное полотно, довольно сносное до окраины поселка, почти сразу на выезде из него стало неровным; куски с остатками асфальта чередовались с кое-как накатанным грунтом.
«Ниву» основательно трясло, порой сильно клонило то в одну сторону, то в другую. Эльдару то и дело приходилось сбрасывать скорость на тех участках, где полотно было повреждено промоинами, где видны были следы эрозии – змеистые трещины в останце. К счастью или по благорасположению Всевышнего каждый раз удавалось объехать эти опасные места и продолжить путь.
Лесистый всхолмленный пейзаж сменился видом небольшой долины. Слева показались старые заброшенные фруктовые сады. Видны также крыши нескольких уцелевших, но не жилых старых домов, их окна забиты досками. По меньшей мере два дома этого хутора сгорели; видны лишь заросшие крапивой и лопухами фундаменты и остатки печных труб.
Уже несколько лет хутор пустует; сюда если и забредает кто-то, то это либо заплутавшие туристы, либо бомжи. Прежние хозяева ушли, бросив свои наделы, свое имущество. Место это пользуется с некоторых пор дурной славой. Астемиров – один из немногих, кто доподлинно знает о том, какие именно события здесь произошли несколько лет тому назад. Еще бы ему не знать: он ведь сам был их участником…
Почему никто не хочет здесь селиться? Почему никто не пытается захватить, оформить на себя эту землю, чтобы построить здесь, к примеру, дачи или еще как-то использовать пустующую брошенную долину? Он знал ответ на эти вопросы. Боятся. Опасаются, что когда-нибудь могут вернуться те, кому принадлежала ранее эта земля (а здесь проживало несколько семей, выходцев из соседней Адыгеи). Это Кавказ, здесь у людей долгая память.
От западной оконечности поселка им не встретилась ни одна машина; они также не видели пока ни одной живой души. Местность удивительная; вокруг царит тишина… но какая-то странная, даже жутковатая.
Впереди, в полукилометре, поднимается уступами обросшая лесом и кустарником холмистая гряда. С вершины этой невысокой, метров в триста-четыреста высотой гряды, если подняться, открывается вид на окраинные дома и промышленную зону Апшеронска. Таким образом, они сделали своеобразный крюк, поскольку иначе сюда на машине и не проедешь…
Справа, как бы окаймляя эту небольшую и довольно тенистую и прохладную даже в этот летний день долину, вырастают обрывистые, изъеденные эрозией, желтоватые, местами светло-коричневые отроги холмов. Когда-то, сотни, тысячи, а может, миллион лет назад здесь проходило речное русло. Вполне возможно, что эта небольшая, в форме полумесяца долина, через которую теперь, ответвляясь к северу, течет ручей, и была когда-то основным руслом реки Красной…
– Эльдар, остановись здесь, – скомандовал Астемиров.
Все трое выбрались из «Нивы». Юнус, открыв багажник, взял сумку, в которой имелся кое-какой инструмент. Эльдар из-под ладони несколько секунд вглядывался в ближнюю к ним скалу – сточенная некогда горными потоками или сколотая наискось, она и вправду напоминала по цвету и фактуре крупный ломоть дырчатого сыра. Расстояние до подошвы скалы от того места, где они остановились, составляет шагов сто, не меньше.
– Я могу подъехать почти вплотную, – сказал водитель. – Здесь совсем небольшой подъем… Даже для «Нивы» – не проблема.
– Я знаю, Эльдар, что это не составит труда, – спокойно сказал Астемиров.
– Тогда почему бы не подъехать? – Эльдар посмотрел на старшего своими блестящими пытливыми глазами. – Я не понял, Рустам.
– Потому что это небезопасно, – рассудительно сказал Астемиров. – Не стоит без крайней нужды нам троим рисковать жизнями.
– Может, я вместо тебя пойду?
Астемиров скупо улыбнулся, оценив преданность этого парня, его готовность пойти на самый отчаянный риск, чтобы сохранить жизнь старшему.
– Оставайся у машины, Эльдар, мы скоро тебя позовем.
Рустам и его помощник были одеты в удобную для подобных целей полуспортивную одежду. Единственное, Астемиров снял пиджак, чтобы не испачкать его, и надел легкую куртку. Обувь не пришлось менять, поскольку все трое были обуты в кроссовки.
Внимательно глядя под ноги, Рустам и Юнус прошли от машины по заросшему невысокой травой и довольно пологому склону к тому месту, где в скале имелось значительное углубление, или расщелина. Эта образовавшаяся естественным путем щель рассекала массив скалы известняка довольно глубоко и наискось, под углом. Когда они оказались уже непосредственно у скалы и когда они могли видеть и эту уходящую внутрь вымоину – или выбоину, – им стала видна и целиком вся эта расщелина. Ширина ее составляла метра четыре у основания, то есть как раз там, где они остановились. Эта щель постепенно сужалась – и кверху, и по горизонтали…
Рустам двинулся первым. Сделав несколько шагов, он остановился. Тщательно осмотрелся, обращая внимание на мельчайшие детали. Вход в пещеру – человек его роста может пройти свободно, не пригибаясь, – был закрыт лишь одной закрепленной изнутри зеленовато-серой плащ-палаткой. Прорезиненная ткань заметно выцвела, и теперь она уже несколько отличалась цветом от поросшей зеленым мхом стены этого «каньона» – выглядела как заплата. Тем не менее плащ-палатка была на месте; ткань чуть ссохлась, покоробилась, но и только.
Он, Рустам Астемиров, определенно был последним, кто побывал внутри этой пещеры. Уходить тогда пришлось в спешке, так что и сам не чаял остаться в живых. Только и успел, что поставил растяжки да навесил на вбитые загодя кем-то из соратников крючья эту плащ-палатку.
Лицо Астемирова, обычно бесстрастное, дрогнуло… Отчего-то все это время, прошедшее с того памятного для него дня – точнее, ночи, – он был уверен, что эту полость, эту пещеру, находящуюся не так уж и далеко от хутора, который столь внезапно для укрывшихся там «волков» атаковали сотрудники «антитеррора», так и не обнаружат.
– Хвала тебе, Всевышний, – полушепотом сказал он. – Кяфиры не нашли наш тайник.
У Бачиева ушло примерно десять минут на то, чтобы обезвредить поставленные в двух местах «растяжки». Они прошли в центральную пещеру, каковая была и самой большой по размерам. Бачиев, а затем и старший включили каждый свой фонарь. Их света было достаточно, чтобы рассмотреть подробности пещеры. Полость довольно просторная. Это был даже скорее подземный зал овальной формы; высота потолка достигала от трех до четырех метров, здесь можно было ходить свободно, не пригибаясь.
Вдоль стены, по левую руку от входа, а также в самом центре «зала», накрытые кусками брезента и такими же плащ-палатками, как та, которой был «занавешен» вход, стояли штабеля деревянных ящиков. Здесь же и составленные кучно мешки: крафтовые, прошитые сверху суровой ниткой, и двойные, из брезента с водонепроницаемой подкладкой.
Астемиров подошел к сложенным у стены в штабель ящикам. Отбросил до половины прикрывавший их брезент. Всего здесь примерно двадцать ящиков, они выкрашены в защитный цвет. На верхнюю крышку одного из ящиков лег желтый круг света, осветив набитые белой краской через трафарет буквы. На сухой, чистой, совершенно не тронутой плесенью деревянной поверхности хорошо видна надпись:
НЕ КАНТОВАТЬ!На боковине ящика значится:
80 × Нетто 32 кг.– В ящиках – тротил? – спросил Юнус.
– Да, тротиловые шашки, – обернувшись к нему, сказал Астемиров. – Какой у этой взрывчатки срок хранения?
– Зависит от марки, но обычно гарантированный срок – двенадцать месяцев. – Сказав это, Бачаев усмехнулся. – Но, учитывая, что здесь для хранения подобного взрывчатого вещества практически идеальные условия… Думается, содержимое этих ящиков нам еще пригодится.
– Вскрывай ящик, – велел помощнику Астемиров. – Достань оттуда шашку! И еще одну – из другого ящика!
Юнус ловко, быстро вскрыл найденным здесь же инструментом два ящика, выбранные им из штабеля наобум. Достал из каждого по «бруску», сунул их в свисающую с плеча открытую сумку. Затем приделал крышки обратно и накрыл штабель полностью большим куском брезента.
– Взрыватели, детонаторы, бикфордов шнур – в прорезиненных мешках…
Астемиров показал на сложенные в центре пещеры мешки.
– Мы не можем позволить себе действовать так, как кяфиры – на «авось». Согласен?
– Да, амир, надо бы проверить.
– Тогда захвати то, что понадобится для изготовления двух контрольных безоболочных устройств. Тут есть неподалеку годные пещеры, – Рустам криво усмехнулся. – Тут их много, а вот людей в округе, как видишь, нет никого.
Астемиров не стал осматривать другие ящики или мешки, закрытые брезентами и плащ-палатками. Он прекрасно знал, что именно находится здесь – в двух полостях этого подземного укрытия, что именно находится в каждом ящике, в каждом мешке и свертке. Именно он, а также еще двое его прежних соратников из местного филиала тогда еще не разгромленного фээсбэшниками «Братства волков» доставили сюда в несколько ходок – тайно, ночью – все это снаряжение, взрывчатку, боеприпасы.
Рустам прерывисто вздохнул. Этих двух уже шесть лет как нет в живых. Четвертым, кто знал о местонахождении этого тайного склада, был его старший брат Тимур, но и его нет в живых – он погиб в том драматическом бою в окрестностях хутора, всего в каких-то полутора километрах отсюда. Так что единственным, кто мог открыть местонахождение этого тайника, был сам Руслан Астемиров.
И вот он здесь, он вернулся; и он был рад тому, что это все добро, все это снаряжение и оружие, спрятанное ими так удачно, дожидалось его, оно, как и планировалось ранее, может быть использовано по прямому назначению.
Из состояния задумчивости Астемирова вывел голос его помощника.
– Рустам, а кто это… там? – Юнус показал на боковой проход. – Ты его знал?
Астемиров переместился к этому проходу. Теперь уже два луча света были направлены на человеческие останки, на того, кто лежал, как бы устроившись на боку, на посыпанном опилками и песком полу этой небольшой подземной камеры. Сухой, прохладный воздух и отсутствие резких колебаний температуры, а также отсутствие мелких грызунов, очевидно, стали причиной тому, что труп не разложился полностью, а мумифицировался. Человек этот смотрел в сторону прохода, как казалось, прямо на них, на тех, кто потревожил его долгий покойный сон, но не живыми, а пустыми завядшими глазницами. Зубы белые, плотно составленные; они были оскалены. Казалось, мертвец вот-вот зарычит, как зверь, или же злобно расхохочется… Одет он был в пятнистый камуфляж; на предплечье видна нарукавная нашивка.
Она, эта нашивка, заинтересовала Юнуса; присев на корточки, он осветил ее. Знакомая эмблема: автомат в сжатой в кулак руке, выставленной вперед… Спецназ внутренних войск МВД. Если приглядеться, то можно различить и надпись вокруг эмблемы: ОТРЯД СПЕЦИАЛЬНОГО НАЗНАЧЕНИЯ 48.
Юнус прежде, чем старший накрыл тело куском брезента, успел также разглядеть пулевое отверстие в черепе – в затылочной части.
– Не будем тревожить покой мертвых, – сказал каким-то странным голосом Астемиров.
– Это один из наших? – спросил Юнус.
– Да, – неохотно отозвался Рустам. – Один из наших… Был тяжело ранен, – добавил он, поднимаясь с корточек. – Принял мужественное решение… решил застрелиться.
Юнус сходил за Эльдаром. Они втроем пробыли в пещере еще минут пять, затем выбрались наружу, не забыв «зашторить» вход со стороны расщелины. Растяжек решили не ставить, поскольку рассчитывали уже вскоре сюда вернуться.
– Все хорошенько запомнил, Эльдар? – спросил Астемиров. – Транспортировка этого груза будет на тебе.
– Запомнил. Но нужен другой транспорт.
– Будет транспорт, – сказал Астемиров. – Два грузовых фургона. Но может так статься, Эльдар, что я не смогу этим заниматься. Поэтому и спрашиваю, все ли тебе понятно и хорошенько ли ты запомнил это место.
– Все сделаю, как ты скажешь, – заверил старшего чернявый парень. – А место это я хорошо запомнил.
Они уселись в машину. «Нива» миновала заброшенные фруктовые сады: чуть не доезжая до въезда в лес, там, где подлесок спускался к обрывистому оврагу, остановились. Рустам и Юнус вышли из машины.
Бачиев, забросив за спину сумку, стал спускаться по травянистому, заросшему кустами склону…
Отсутствовал он недолго. Астемиров подал помощнику руку, помогая ему взобраться на верх оврага.
– Все сделал, – сказал Юнус. – Поместил в норы, там их полно.
Они чуть отошли, на несколько шагов. Бачиев бросил взгляд на наручные часы. Снизу донесся тугой, но негромкий хлопок… Образовалось небольшое облачко дыма и пыли. Этот взрыв если и побеспокоил кого-то, то лишь птиц, сорвавшихся вдруг с кустов и невысоких березок на склоне оврага, до обитателей земляных нор.
Юнус вновь посмотрел на наручные часы. Спустя несколько мгновений прозвучал еще один негромкий хлопок.
– Я же говорил, что взрывчатка – рабочая, – Бачиев довольно усмехнулся.
– Отлично, – сказал Астемиров. – Пойдем в машину… Нам в еще одно место ехать.
Они уже подошли к «Ниве», в которой их дожидался Эльдар, когда послышался рингтон сотового. Рустам достал из поясного чехольчика «Нокию». Посмотрел на дисплей. Жестом показал Юнусу, чтобы тот садился в салон, а сам отошел от машины на несколько шагов и ответил на вызов.
– Салам алейкум, Рустам, – прозвучал в трубке знакомый голос (звонил местный информатор, которого он хорошо знал еще со времен «братства»). – Надо встретиться.
– Что-то важное? Не телефонный разговор?
– Отслеживаем события в одном… одном месте. Уверен, тебя это очень заинтересует.
«Придется ехать к нему, – подумал Астемиров. – Потому что информация не менее важна, чем оружие и снаряжение…»
Он молчал еще несколько секунд, размышляя, как ему лучше поступить. Он вообще не любил поспешности, не любил скорых действий и непродуманных решений. «Ну что ж, – размышлял он, – второй склад можно будет осмотреть и завтра…»
– Хорошо, Магомет, я приеду. И не один, нас трое.
– Не волнуйся, у меня найдется место для всех.
Астемиров дал отбой. Прежде чем сесть в салон машины, обернулся. И еще раз посмотрел на едва различимые на фоне одичавших яблонь и вишен крыши заброшенных домов, на эту открывшуюся его взору небольшую долину в форме полумесяца.
– Я вернулся, – глухо сказал он. – Кое-кто заплатит за произошедшее здесь, а также в других местах. И произойдет этот расчет скоро, очень скоро.
Астемиров уселся на заднее сиденье «Нивы».
– Эльдар, включи магнитолу, – сказал он. – Поставь того, кто поет «Хасби Рабби»!..
– Куда дальше? – весело спросил Эльдар, ставя на проигрывание понравившуюся всем мелодию.
– Следующий пункт нашего маршрута – Хадыженск.
Глава 5
Минеральные Воды,
Ставропольский край
Из Пятигорска вернулись за полночь. Четвертым в этой их поездке был Фомин – в качестве водителя. Александр Игнатович находился за рулем служебного «Гелендвагена» и в самом этом неформальном мероприятии, как и водители других чинов, ожидавших свое начальство на паркинге, участия не принимал.
Тем не менее Волков успел переброситься с ним словом – хотелось узнать, как ветеран воспринял свое новое назначение и что он думает по этому поводу. Фомин, несмотря на шестидесятилетний возраст, довольно крепкий, бодрый мужчина с седым ежиком волос, сказал, что он «в курсе этих дел», но что назначение это для него временное, что вскоре его заменит более молодой сотрудник.
Сначала Фомин развез по домам начальство (оба спецпредставителя имели служебные квартиры в Минеральных Водах). Затем, когда на часах уже был час ночи, доставил своего молодого коллегу Волкова к воротам служебной гостиницы.
– Алексей Иванович, я с утра в полном вашем распоряжении, – напомнил водитель Волкову прежде, чем тот покинул джип. – К какому времени за вами подъехать?
– Здесь рядом, пешком дойду, – сказал Волков.
– Во сколько прикажете быть на рабочем месте?
– Не раньше полудня, – усмехнувшись, сказал Алексей. – Если возникнет что-то срочное, я вам позвоню на сотовый.
Волков вошел в гостиницу. Кивнул уже знакомой ему сотруднице персонала, коротавшей время за чтением дамского романа. Поднялся по лестнице на третий этаж. Погруженный в свои мысли, морщась от боли в висках, открыл ключом дверь, вошел в номер и удивленно замер. В спальне горел ночник – синеватая полоска света легла через открытую дверь на пол небольшой гостиной. Пахло парфюмом или косметикой, но не избыточно, а чуть – летучий, ускользающий аромат… Из-за дверей ванной доносилось жужжание электрофена. Оттуда же, на фоне этого жужжания, звучал женский голос:
– Напилася я пьяна… не дойду я до дому…
Волков из-за тяжелой головы, из-за общей усталости и впечатлений не сразу сообразил, что бы это все значило.
– Там кукушка кукует… мое сердце волнует…
Он задумчиво почесал подбородок: вот же незадача… Ну и что теперь прикажете делать?
Алексей включил в гостиной свет; прошел к окну, где на полу стояла его неразобранная сумка. Жужжание электрофена вдруг стихло. Пение тоже прекратилось – на середине куплета. В следующее мгновение из ванной вышла Анохина. В короткой, до середины бедра золотистой ночной рубашке, с зеленым, как у инопланетянина лицом, с пакетом в руке.
– Ой!.. – молодая женщина изумленно уставилась на визитера, механически прикрывшись пакетом с банными принадлежностями. – Вы?!
– Я, – отозвался Волков. – Извините… вот уж не ожидал вас здесь увидеть.
– Отвернитесь же! – сказала женщина, очнувшись после секундного замешательства. – Ворвались среди ночи, так еще и ведете себя… нагловато!
Волков, отвернувшись к окну, хмуро заметил:
– Что значит – «ворвался»?
– А то и значит, что я сказала.
– Я открыл дверь своим ключом. А вот вы номер так и не освободили, как я вижу.
– Между прочим, я в этом номере уже почти год как проживаю, – сказала Анохина, проходя мимо него в спальню. – А освободить я его должна была потому… – она прикрыла дверь, но не полностью, оставив небольшую щель, чтобы был слышен ее голос, – …потому, что собиралась ехать в отпуск.
– Я это уже где-то слышал, что вы собираетесь в отпуск.
– Дальнейшее объяснять не буду, потому что вы в курсе всех этих пертурбаций!
– А чем я виноват? Не я отправлял вас в отпуск, и не я виной тому, что вас оставили без этого запланированного отдыха…
– Вы все еще здесь? Вы не ушли?
– Извините за беспокойство. Не буду вам мешать… доброй ночи.
Сказав это, Волков взял сумку и направился к двери. Но не успел он еще выйти из номера, как из дверей спальни показалась Анохина – по-прежнему с зеленым лицом, но уже одетая в наброшенный поверх ночнушки халат.
– Ну?! И что это вы?
– Да уж пойду… спокойной вам ночи.
– И куда вы собрались на ночь глядя?
– Куда глаза глядят.
– Ну а сумку зачем с собой берете?
– В ней моя пижама. Переночую… да хоть в Управлении.
– В «обезьяннике»? – насмешливо спросила Светлана.
– Зачем в «обезьяннике»? Нам выделили, кажется, несколько помещений.
– На полу будете спать?
– Устроюсь как-нибудь, – хмуро произнес Волков. – Всего доброго.
– Алексей Иванович, прекратите идиотни… я хотела сказать, что не нужно никуда идти.
– Как так? Раз номер ваш, значит, я должен уйти.
– Вы же видите сами, что случилось недоразумение. Я сама вернулась в гостиницу недавно, всего полчаса назад… Предположила, что вы останетесь в Пятигорске. Кстати, как вас там принимали? Хорошо ли были промаринованы и прожарены шашлыки? Хватило ли напитков?
– Нормально, – скупо ответил Волков. – Хотя и незнакомые люди, но приняли лучше, чем некоторые из местных знакомцев.
– Утром придет комендант…
– И что?
– Переговорим с ним сами или начальство подключим… Он тот еще скряга, да и люди тут сплошь непростые разместились. Но для нас еще один номер найдет.
Она, сделав знак, чтобы Волков подождал, прошла в спальню. Но почти сразу и вышла оттуда – с простыней, пледом и подушкой. Положив постельные принадлежности на диван в гостиной, сказала:
– Располагайтесь здесь, в гостиной. Надеюсь, вы не храпите? И не бродите, как лунатик, по ночам?
– И то и другое, – усмехнувшись, сказал Волков. – Может, мне все же следует уйти?
– Ой! Забыла совсем про «маску»! – она охнула, увидев себя в зеркале у входной двери. – Ну чисто лягуха… Что ж вы молчите-то?!
– Вы же сами сказали, чтобы я не смотрел на вас.
– Вижу, за словом в карман не лезете… Да поставьте ж вы сумку на место! – Анохина щелкнула пакетником. – Я на минуту еще займу ванную, а вы пока постелите на диване постель.
Волков принял душ, переоделся в шорты и майку, улегся на диван.
Ему казалось, что он не уснет, настолько его голова была переполнена разными впечатлениями. Его также взволновала эта новая встреча с молодой женщиной, которую он нашел такой же – внешне, – как год назад: красивой, обаятельной. Но и какой-то другой в то же время. Она изменилась, больше внутренне, – причиной тому, возможно, полученный ею здесь опыт, пережитые удачи либо разочарование… короче, все то, о чем он, Волков, сейчас не имеет ни малейшего представления.
Он, конечно, обратил внимание, что Анохина не только закрыла дверь в спальню, но и заперлась изнутри. Ну и ладно, ему-то что. Скоро будет светать… В семь утра – подъем. Он и не надеялся, что сможет уснуть; но стоило ему лишь принять горизонтальное положение и смежить веки, как немедленно провалился в сон.
Проснулся Волков от того, что в дверь стучали.
– Света… Светлана, я знаю, что ты у себя, – донесся из-за двери голос, показавшийся Алексею знакомым. – Я, между прочим, по делу пришел!..
Волков уселся на диване; опустил босые ступни на прохладный ламинатный пол. Пригладил рукой коротко стриженные волосы, провел руками по лицу, стряхивая сонное оцепенение. Стоящий в коридоре мужик то затихал, как будто прислушиваясь к происходящему в номере, то вновь принимался стучать костяшками пальцев в дверь.
Алексей хотел уже было открыть дверь и сказать этому наглецу пару-тройку ласковых. А также посоветовать ему валить отсюда подобру-поздорову… Но вдруг вспомнил, что он в номере не один… А ведь он и вправду здесь не один, свидетельством чему доносящийся из ванной комнаты звук льющейся из душа воды.
«Ну и что теперь делать? Надо же, как все неловко вышло…»
Если он, Волков, откроет дверь, чтобы шугануть этого Гену, то тот может бог весть что подумать. Например, что они, Анохина и Волков, провели ночь вдвоем в этом номере (и это чистая правда). Что подумает о нем этот тип, Волкову было неинтересно. Плевать и на самого Гену, и на то, что он думает о приехавшем из Москвы в командировку сотруднике. Но вот Анохина… Ее-то репутация может пострадать.
Едва он подумал об этом, как стих звук выпущенного душа. Зато вновь стал слышен стук в дверь:
– Светлана Леонидовна!.. Открой, я по делу.
Вероятно, Анохина теперь уже услышала и этот стук, и голос, доносящийся из-за двери. Открылась дверь ванной; женщина, наспех обернутая тесным влажным полотенцем, ступая босыми ногами, подошла к двери.
– Геннадий Михайлович, – негромким голосом, но сердито произнесла она. – Ну что это такое?! Утро… люди еще спят… А вы тут хулиганите под дверью!
Оглянувшись на застывшего посреди гостиной мужчину, босого, как и она, одетого в майку и шорты, Анохина приложила палец к губам.
– Светлана, я получил новое назначение! – донесся из-за двери голос. – Впусти… хочу рассказать тебе первой.
– Я не одета, – все тем же негромким, но сердитым голосом сказала Анохина. – И мне ваше новое назначение… мне это неинтересно совсем.
– Напрасно так говоришь… Хочешь, отвезу тебя позавтракать? Я знаю тут одно кафе поблизости, оно с семи утра работает. Ты ведь уже не уходишь в отпуск?
– Отпуск отменен. Мне к восьми на работу… И я не ем так рано.
– Так мне тоже на работу…
– Геннадий Михайлович, если вы хоть чуточку хорошо ко мне относитесь, то… То не стойте под моей дверью! Мне еще одеться и собраться надо, а вы – мешаете.
– Ладно, – проговорил из-за двери мужчина. – Я на улице подожду.
Тем не менее Волков успел переброситься с ним словом – хотелось узнать, как ветеран воспринял свое новое назначение и что он думает по этому поводу. Фомин, несмотря на шестидесятилетний возраст, довольно крепкий, бодрый мужчина с седым ежиком волос, сказал, что он «в курсе этих дел», но что назначение это для него временное, что вскоре его заменит более молодой сотрудник.
Сначала Фомин развез по домам начальство (оба спецпредставителя имели служебные квартиры в Минеральных Водах). Затем, когда на часах уже был час ночи, доставил своего молодого коллегу Волкова к воротам служебной гостиницы.
– Алексей Иванович, я с утра в полном вашем распоряжении, – напомнил водитель Волкову прежде, чем тот покинул джип. – К какому времени за вами подъехать?
– Здесь рядом, пешком дойду, – сказал Волков.
– Во сколько прикажете быть на рабочем месте?
– Не раньше полудня, – усмехнувшись, сказал Алексей. – Если возникнет что-то срочное, я вам позвоню на сотовый.
Волков вошел в гостиницу. Кивнул уже знакомой ему сотруднице персонала, коротавшей время за чтением дамского романа. Поднялся по лестнице на третий этаж. Погруженный в свои мысли, морщась от боли в висках, открыл ключом дверь, вошел в номер и удивленно замер. В спальне горел ночник – синеватая полоска света легла через открытую дверь на пол небольшой гостиной. Пахло парфюмом или косметикой, но не избыточно, а чуть – летучий, ускользающий аромат… Из-за дверей ванной доносилось жужжание электрофена. Оттуда же, на фоне этого жужжания, звучал женский голос:
– Напилася я пьяна… не дойду я до дому…
Волков из-за тяжелой головы, из-за общей усталости и впечатлений не сразу сообразил, что бы это все значило.
– Там кукушка кукует… мое сердце волнует…
Он задумчиво почесал подбородок: вот же незадача… Ну и что теперь прикажете делать?
Алексей включил в гостиной свет; прошел к окну, где на полу стояла его неразобранная сумка. Жужжание электрофена вдруг стихло. Пение тоже прекратилось – на середине куплета. В следующее мгновение из ванной вышла Анохина. В короткой, до середины бедра золотистой ночной рубашке, с зеленым, как у инопланетянина лицом, с пакетом в руке.
– Ой!.. – молодая женщина изумленно уставилась на визитера, механически прикрывшись пакетом с банными принадлежностями. – Вы?!
– Я, – отозвался Волков. – Извините… вот уж не ожидал вас здесь увидеть.
– Отвернитесь же! – сказала женщина, очнувшись после секундного замешательства. – Ворвались среди ночи, так еще и ведете себя… нагловато!
Волков, отвернувшись к окну, хмуро заметил:
– Что значит – «ворвался»?
– А то и значит, что я сказала.
– Я открыл дверь своим ключом. А вот вы номер так и не освободили, как я вижу.
– Между прочим, я в этом номере уже почти год как проживаю, – сказала Анохина, проходя мимо него в спальню. – А освободить я его должна была потому… – она прикрыла дверь, но не полностью, оставив небольшую щель, чтобы был слышен ее голос, – …потому, что собиралась ехать в отпуск.
– Я это уже где-то слышал, что вы собираетесь в отпуск.
– Дальнейшее объяснять не буду, потому что вы в курсе всех этих пертурбаций!
– А чем я виноват? Не я отправлял вас в отпуск, и не я виной тому, что вас оставили без этого запланированного отдыха…
– Вы все еще здесь? Вы не ушли?
– Извините за беспокойство. Не буду вам мешать… доброй ночи.
Сказав это, Волков взял сумку и направился к двери. Но не успел он еще выйти из номера, как из дверей спальни показалась Анохина – по-прежнему с зеленым лицом, но уже одетая в наброшенный поверх ночнушки халат.
– Ну?! И что это вы?
– Да уж пойду… спокойной вам ночи.
– И куда вы собрались на ночь глядя?
– Куда глаза глядят.
– Ну а сумку зачем с собой берете?
– В ней моя пижама. Переночую… да хоть в Управлении.
– В «обезьяннике»? – насмешливо спросила Светлана.
– Зачем в «обезьяннике»? Нам выделили, кажется, несколько помещений.
– На полу будете спать?
– Устроюсь как-нибудь, – хмуро произнес Волков. – Всего доброго.
– Алексей Иванович, прекратите идиотни… я хотела сказать, что не нужно никуда идти.
– Как так? Раз номер ваш, значит, я должен уйти.
– Вы же видите сами, что случилось недоразумение. Я сама вернулась в гостиницу недавно, всего полчаса назад… Предположила, что вы останетесь в Пятигорске. Кстати, как вас там принимали? Хорошо ли были промаринованы и прожарены шашлыки? Хватило ли напитков?
– Нормально, – скупо ответил Волков. – Хотя и незнакомые люди, но приняли лучше, чем некоторые из местных знакомцев.
– Утром придет комендант…
– И что?
– Переговорим с ним сами или начальство подключим… Он тот еще скряга, да и люди тут сплошь непростые разместились. Но для нас еще один номер найдет.
Она, сделав знак, чтобы Волков подождал, прошла в спальню. Но почти сразу и вышла оттуда – с простыней, пледом и подушкой. Положив постельные принадлежности на диван в гостиной, сказала:
– Располагайтесь здесь, в гостиной. Надеюсь, вы не храпите? И не бродите, как лунатик, по ночам?
– И то и другое, – усмехнувшись, сказал Волков. – Может, мне все же следует уйти?
– Ой! Забыла совсем про «маску»! – она охнула, увидев себя в зеркале у входной двери. – Ну чисто лягуха… Что ж вы молчите-то?!
– Вы же сами сказали, чтобы я не смотрел на вас.
– Вижу, за словом в карман не лезете… Да поставьте ж вы сумку на место! – Анохина щелкнула пакетником. – Я на минуту еще займу ванную, а вы пока постелите на диване постель.
Волков принял душ, переоделся в шорты и майку, улегся на диван.
Ему казалось, что он не уснет, настолько его голова была переполнена разными впечатлениями. Его также взволновала эта новая встреча с молодой женщиной, которую он нашел такой же – внешне, – как год назад: красивой, обаятельной. Но и какой-то другой в то же время. Она изменилась, больше внутренне, – причиной тому, возможно, полученный ею здесь опыт, пережитые удачи либо разочарование… короче, все то, о чем он, Волков, сейчас не имеет ни малейшего представления.
Он, конечно, обратил внимание, что Анохина не только закрыла дверь в спальню, но и заперлась изнутри. Ну и ладно, ему-то что. Скоро будет светать… В семь утра – подъем. Он и не надеялся, что сможет уснуть; но стоило ему лишь принять горизонтальное положение и смежить веки, как немедленно провалился в сон.
Проснулся Волков от того, что в дверь стучали.
– Света… Светлана, я знаю, что ты у себя, – донесся из-за двери голос, показавшийся Алексею знакомым. – Я, между прочим, по делу пришел!..
Волков уселся на диване; опустил босые ступни на прохладный ламинатный пол. Пригладил рукой коротко стриженные волосы, провел руками по лицу, стряхивая сонное оцепенение. Стоящий в коридоре мужик то затихал, как будто прислушиваясь к происходящему в номере, то вновь принимался стучать костяшками пальцев в дверь.
Алексей хотел уже было открыть дверь и сказать этому наглецу пару-тройку ласковых. А также посоветовать ему валить отсюда подобру-поздорову… Но вдруг вспомнил, что он в номере не один… А ведь он и вправду здесь не один, свидетельством чему доносящийся из ванной комнаты звук льющейся из душа воды.
«Ну и что теперь делать? Надо же, как все неловко вышло…»
Если он, Волков, откроет дверь, чтобы шугануть этого Гену, то тот может бог весть что подумать. Например, что они, Анохина и Волков, провели ночь вдвоем в этом номере (и это чистая правда). Что подумает о нем этот тип, Волкову было неинтересно. Плевать и на самого Гену, и на то, что он думает о приехавшем из Москвы в командировку сотруднике. Но вот Анохина… Ее-то репутация может пострадать.
Едва он подумал об этом, как стих звук выпущенного душа. Зато вновь стал слышен стук в дверь:
– Светлана Леонидовна!.. Открой, я по делу.
Вероятно, Анохина теперь уже услышала и этот стук, и голос, доносящийся из-за двери. Открылась дверь ванной; женщина, наспех обернутая тесным влажным полотенцем, ступая босыми ногами, подошла к двери.
– Геннадий Михайлович, – негромким голосом, но сердито произнесла она. – Ну что это такое?! Утро… люди еще спят… А вы тут хулиганите под дверью!
Оглянувшись на застывшего посреди гостиной мужчину, босого, как и она, одетого в майку и шорты, Анохина приложила палец к губам.
– Светлана, я получил новое назначение! – донесся из-за двери голос. – Впусти… хочу рассказать тебе первой.
– Я не одета, – все тем же негромким, но сердитым голосом сказала Анохина. – И мне ваше новое назначение… мне это неинтересно совсем.
– Напрасно так говоришь… Хочешь, отвезу тебя позавтракать? Я знаю тут одно кафе поблизости, оно с семи утра работает. Ты ведь уже не уходишь в отпуск?
– Отпуск отменен. Мне к восьми на работу… И я не ем так рано.
– Так мне тоже на работу…
– Геннадий Михайлович, если вы хоть чуточку хорошо ко мне относитесь, то… То не стойте под моей дверью! Мне еще одеться и собраться надо, а вы – мешаете.
– Ладно, – проговорил из-за двери мужчина. – Я на улице подожду.