Редактор первым делом – нажатием «десницы» на нижнее в правом ряду окно – открыл формат Живой ленты. Соответственно, большая часть «окон» закрылись. Тут же вверху и внизу экрана появились узкие полосы с символами и значками – отображение панели инструментов и служебная «утилита» соответственно. Пароль для входа в систему ему не нужен. С идентификацией пользователя дело здесь обстоит просто и в то же время невероятно сложно. Ты либо способен войти в канал в данное время и в существующих условиях, либо – нет.
Лента отконфигурирована в привычном для редактора Третьего формате. Перемещение файлов идет автоматически, – при нормально работающей ленте – синхронно времени возникновения или развития того или иного события. Превью этих файлов – или событийных роликов, как их называют сами редакторы – набиваются через равномерные интервалы, как патроны в длинную пулеметную ленту. Сама лента движется слева направо. Опять же, это дело вкуса и привычки самого редактора, как ему настроить свою ленту. Японские иероглифы читаются сверху вниз, европейские тексты – слева направо, арабские и еврейские письмена, наоборот, справа налево. Существующие настройки позволяют конфигурировать тексты или файлы любым способом, даже самым причудливым, вроде принятого некогда в протоиндийском языке метода написания, получившего название бустрофедон (буквально «ход быка») или гораздо, гораздо более сложных языковых и визуальных комбинаций.
Неподготовленному человеку картинка, появившаяся на двухметровом экране – и занимающая сейчас большую его часть – ни о чем бы не сказала. Он бы ее попросту не увидел. По сути, никакой цельной картинки или даже быстрой смены изображений в данный момент не наблюдалось. Сам экран теперь сиял и переливался приглушенным светом; могло показаться, что в нем, как в водном зеркале, отражается полярное сияние… Скорость быстродействия и наполнения этого канала автоматически отобранной информацией, как и скорость отображения постоянно сменяющих друг друга «превью» к запакованным файлам, столь велика, что человеческий глаз попросту не успевает фиксировать смену картинок. Хотя в данном случае – еще одно уместное уточнение – надо говорить не о зрении, как таковом, но о возможности самого восприятия подобного рода информации.
Впрочем, просматривать весь этот массив, представляющий из себя невероятное количество, сотни, иногда тысячи – даже с учетом уже проведенной фильтрации – событий самого разного рода, от уличного ДТП или пьяной драки в подворотне, до более серьезных и опасных вещей – не было необходимости. В каком-то смысле редактору канала работать даже проще, чем его коллеге в книжном издательстве или на телевидении; процесс выявления разного рода багов и косяков предельно автоматизирован, он попросту не требует человеческого участия.
Да и будь иначе, вся система каналов и редакций рухнула бы, была бы погребена под чудовищных объемов горами информации. «Битые» файлы, равно как выуженные из ленты по тем или иным признакам события – запакованные в ролики с «превью» – помещаются в отдельную папку. Соответствующая запись с раскрывающейся «ссылкой» помещается непосредственно под лентой; она выделяется – пульсирует – на фоне остального экрана. Так что не заметить ее, не обратить внимание на эту предупреждающую надпись – невозможно.
Запакованный редактором Четвертого и перенаправленный Диспетчером для редактуры файл оказался снабжен двумя рабочими пометами.
Одна гласит: «Теракт_Москва_ЮАО_Орджоникидзе_11_03/5. 15:49».
Вторая запись, от Диспетчера, предельно лаконична: «Отредактировать!»
Павел Алексеевич, энергично перемещая изображение правой рукой, проскролил[4] ленту на максимальной скорости справа налево. Временной диапазон Третьей редакции, если брать настоящее – так называемое «местное физическое время» – за точку отсчета, составляет двадцать четыре часа. Иными словами, лента имеет суточный ход – в одну и в другую стороны, равно как в прошлое, так и в будущее. Суммарный диапазон по шкале времени Живой ленты Третьего канала, соответственно, составляет сорок восемь часов.
Потребовалось всего несколько секунд, чтобы отмотать всю целиком ленту назад. Курсор в форме десницы наведен на крайний – конечный файл ленты. Сам ролик Павел Алексеевич открывать не стал, лишь сверился со временем отображенного в ленте события; показания тайминга высветились на экране под «превью» – 01/5. 23:02.
В помещении, перекрывая сухие ритмичные щелчки метронома, прозвучал голос Редактора:
– Часовщик, местное время?!
– Месяц Май, Второе число, двадцать два часа… четыре минуты ровно.
– Принято.
Убедившись, что в реверсе все работает, как положено, Редактор запустил несколькими отточенными, быстрыми жестами ленту в другом направлении – уже слева направо. Вскоре она остановилась; крайним роликом оказался тот файл, который ему велели отредактировать. Проскролить, действуя с налета, продвинуть ленту далее – в будущее – до отметки «актуальное время плюс двадцать четыре часа», не разобравшись в природе возникшего бага, у него не получилось. Точно так же, как не получилось это и у работавшего ранее с данным файлом, с данным событием коллеги с Четвертого канала.
Павел Алексеевич закрыл – временно – ленту. И тут же нажатием на ссылку с файлом открыл сразу две проекции.
На одной, чуть меньших размеров, разместил карту Южного округа Москвы (вернее, она появилась автоматически, стоило «деснице» активировать запакованный файл). Выделив нужный квартал – место события помечено красным флажком – Редактор укрупнил масштаб. Подведя маркер к любой части этой карты, он имеет возможность – по желанию – открыть картинку в нужном масштабе.
На другой проекции, представляющей из себя живую объемную картинку, появилось изображение места события, которое, если рассуждать формально – а значит, линейно – пока еще не произошло. Картинку эту можно теперь перемещать и так, и сяк; созерцать под любым углом, укрупняя ее, так что будут видны мельчайшие детали, или же, уменьшая масштаб, получать удобную для последующих манипуляций проекцию с привязкой на местности.
Длительность всего ролика составляет сорок три секунды. Место действия – квартал бывших производственных строений (частью отремонтированных), бизнес-парк «Орджоникидзе 11». В действительности, по этому адресу расположено более полусотни зданий и строений разной величины и различного назначения. В минувшую эпоху здесь размещался Станкостроительный завод им. Серго Орджоникидзе (занимал весь квартал между улицами Орджоникидзе и Вавилова, 5-ым Донским и Верхним Михайловским проездами и Третьим транспортным кольцом). В настоящее время большая часть территории завода сдана в аренду. В бывших цехах расположены как известные в столице заведения, вроде клуба Б1 Maximum, дисконт-центр «Спортмастер», торгового центра «Орджоникидзе, 11», так и более мелкие магазины. В юго-восточной части квартала ведется строительство крупного торгового комплекса. В некоторых зданиях биснес-парка размещаются офисы различных фирм компаний: турагентства, риэлторы, ритейлеры, консалтинг, IT аутсорсинг и тому подобное.
Уточненная локация: северо-западная часть комплекса, строение в форме буквы П, паркинг. Центральная часть этого строения насчитывает четыре этажа. Оба крыла, явно более поздние пристройки, имеют три этажа и сложены, в отличие от панельной основы строения, из светлого силикатного кирпича. Редактор включил ролик на воспроизведение, концентрируясь как на самом событии, так и на показаниях тайминга.
Начало события (появление объекта в ленте) – 03/5. 15:49:07.
С внутриквартальной дороги к паркингу, занимающему внутренний двор П-образного строения, сворачивает тентованный грузовичок «Газель». Сталистого цвета кабина, серый борт, такой же расцветки и тент. Номерные знаки и какие-либо надписи на бортах или на кабине отсутствуют. Редактор сразу же навел на перемещающийся объект курсор-«десницу». В открывшемся чуть ниже – и тоже перемещающемся вслед за этим объектом – небольшом окошке появилась россыпь вопросительных знаков – в три столбца. Редактор хмыкнул. Сведений о владельце транспорта, водителе, равно как о перевозимом грузе ни в одной из доступных баз данных не содержится.
03/5. 15:49:21.
Водитель припарковал «Газель» на свободном пятачке. Весь внутренний двор уставлен разнокалиберными машинами. Здание проектировалось и строилось в ту пору, – во всяком случае, его центральная «панельная» часть – когда местный служивый люд добирался на работу не на собственной машине, а в общественном транспорте, или же на своих двоих. Двор тесен; паркинг способен уместить не более полусотни машин. Так что многие из тех, кто трудятся здесь, в одной из фирм, арендующих офисы в данном строении, или тех, кто приехал сюда по своему делу, вынуждены оставлять машины на расположенной по соседству площадке.
На табло идентификации объекта, как и прежде, высвечивается россыпь вопросительных знаков. Что за машина, какой организации принадлежит, кто именно за рулем, что за груз… все это покрыто мраком неизвестности. Рассмотреть, кто находится внутри кабины, тоже не получается – как ни укрупняй изображение, вместо силуэта в лобовом или боковом стекле наблюдается лишь размытое пятно.
Редактор, с учетом последующего, ощутимо приглушил звук.
03/5. 15:49:31.
Грузовик «Газель», припаркованный почти у самого входа в центральную часть этого П-образного строения, в доли секунды вспух огнем, и тут же начал распадаться… Рожденный силой взрыва адский огненный кулак обрушился почти всей своей мощью именно на фасад панельного здания, на центральную часть этого П-образного строения!.. Разодранный – с треском – воздух, накаленный и нашпигованный разлетающимися осколками и фрагментами поврежденных конструкций… Какое-то время, кроме тяжкого вздоха-гула, не было вообще ничего слыхать. Центральная часть строения на глазах рушилась – перекрытия и панели попросту «схлопнулись», сложились! Потом, как сквозь ватную стену стали доноситься заполошные звуки автомобильной сигнализации… И еще спустя несколько секунд – крики и стоны людей.
03/5. 15:49:50.
Весь двор с искореженными машинами заволокло дымом и пылью. Видны языки пламени; от «газели» не осталось, кажется, ничего.
Сквозь пелену дыма, пыли и крошки хотя и смутно, но просматривается общая картина разрушений. Видно, что в П-образном строении вместо четырехэтажной серединки зияет провал; крылья – трехэтажные здания – устояли, но вместо окон и дверей зияют провалы. Этой кошмарной картинкой, собственно, ролик и заканчивается.
Редактор какое-то время потратил на осмысление увиденного и поиск вариантов решения проблемы. Затем в помещении прозвучал подчеркнуто сдержанный, спокойный голос:
– Часовщик, принимайте показания операционного времени.
– Я готов.
– Месяц май…
Петр Иммануилович – луч подсиненного фонаря сейчас направлен на хронометр – убедился, что на соответствующей шкале против осевой отметки стоит соответствующий сегмент – пятый месяц года, месяц май.
– Выставлено.
– Третье число.
Часовщик переместил на одно деление вперед – по часовой стрелке – шкалу, разбитую на тридцать одно деление.
– Выставлено.
– Пятнадцать часов сорок девять минут…
Петр Иммануилович расфиксировал крепеж головки часовой стрелки. Ориентируясь как по малой – часовой – шкале, имеющей не двенадцать, а двадцать четыре деления, так и по основной круговой, выставил требуемую величину. Затем подвел минутную стрелку к указанному редактором делению. После чего зафиксировал обе головки механизма, часовую и минутную.
– Пятнадцать часов сорок девять минут. Выставлено.
– Тридцать одна секунда…
Часовщик включил механизм секундомера. Стрелка плавно, ровно пошла по круговому циферблату, сегментированному на шестьдесят делений. Он стал про себя считать «щелчки» – «один… два… три…четыре…» Одной эталонной секунде соответствует одно полное колебание этого обычного с виду механического метронома. Петр Иммануилович сидел ровно, почти не сутулясь. На тридцать первом щелчке он остановил – положив правую руку на конус стоящего перед ним прибора – маятник метронома.
В это же мгновение остановилась стрелка секундомера хронометра (хотя старые часы фирмы «Павелъ Буре» продолжают отсчитывать текущее физическое время). В установившейся в рубке полной тишине прозвучал хрипловатый голос Часовщика:
– Операционное время выставлено.
Редактор некоторое время созерцал застывшую картинку, занимающую теперь две трети экрана. «Газель»… через доли секунды она, вернее то, что погружено в ее кузове – взорвется. П-образное строение, в котором размещены офисы и арендуемые помещения нескольких фирм – оно пока еще цело. Внутри здания люди… они все пока еще живы (пусть даже речь идет не о настоящем, но о будущем). В чем же состоит потаенный смысл этого события? Для чего оно? Против кого или чего направлено? Почему не удается не то что идентифицировать транспорт, равно как и его владельца (ну или водителя), но и даже установить, откуда именно он приехал, выявить начальную точку его маршрута? Материализовался, словно из воздуха… Кто за всем этим стоит? И почему именно это событие привело к остановке Живой ленты? А последнее может, кстати, привести – если не вмешается какая либо из более высоких инстанций и не отредактирует, не поправит ленту – к самым непредсказуемым последствиям.
Ни на один из этих вопросов у него, редактора Третьего, пока нет четких ответов.
Надо сказать, что в его прямые обязанности, как и в обязанности всех прочих редакторов и сотрудников каналов, не входит борьба с террором. Или же, если брать шире, противодействие криминальными проявлениями действительности. Борьбой с преступностью в целом и терроризмом в частности ведают другие службы и организации. ФСБ, МВД, подразделения антитеррора… да хотя бы тот же Спецотдел, созданный как раз для парирования тайных неочевидных угроз. Это их хлеб, это их бизнес, они, наконец, именно за это получают зарплату, звания и награды.
Но если событием, которое вычленяется программой канала как неправильное, ошибочное, несовместное, или опасное для существующей системы, событием, которое в отведенном Редакции временном диапазоне, произойди оно наяву, останавливает Живую ленту является теракт, то таковым вынужден заниматься Редактор соответствующего канала.
Павел Алексеевич совместил один из двух маркеров с застывшей на стоп-кадре тентованной машиной. Захватил ее; когда объект для последующей манипуляции превратился в маленький квадратик, переместил на проекцию карты города. Так, так…Карта мегаполиса, не говоря уже о карте области – не открывается. Для оперативных манипуляций открыта лишь часть территории Южного административного округа столицы.
Это еще один не слишком приятный «сюрпрайз». Мало того, что он, Редактор, ограничен по временному параметру – сорок три секунды вместо двадцати четырех часов – так еще и лимитирован по «месту». Опять же, окно возможностей открыто, как сказал Диспетчер, максимум, до полуночи. И хотя на его канале сейчас задействован режим операционного времени, это вовсе не означает, что местное время остановилось. Ничего подобного. В реальности оно продолжает идти. Тик-так. Тик-так.
Ну-с… куда бы переставить эту начиненную взрывчаткой «газель»? В какое место ее перепарковать? Где бы найти в этих нескольких кварталах между Ленинским проспектом и Шаболовкой такой пустырь, где взрыв этой «адской машины» не привел бы к человеческим жертвам?
Мелькнула мысль о Донском кладбище… Но и там, понятно, будут люди, там тоже не вот чтобы совсем безлюдное место.
И все же он разместил «газель» на северной окраине кладбища – пока лишь как вариант возможного решения.
– Часовщик, отмена операционного времени!
Петр Иммануилович отпустил маятник. В рубке вновь зазвучали сухие щелчки метронома. Живая лента даже не дернулась. Она стояла на месте, как приклеенная. Редактор, вздохнув, дал команду Часовщику вновь выставить «операционное время» – только в нем и можно работать редактору, только найдя правильное время, место и способ можно отредактировать в режиме, схожем со стоп-кадром, то или иной событие.
Оставив на время в покое «газель», припаркованную у одного из строений бизнес-парка, Редактор занялся поиском причины – возможной причины – появления здесь этого смертоносного транспорта.
И, как он вскоре смог убедиться, это было верное решение.
Наведя один из маркеров на П-образное строение, Редактор запросил справочную информацию. На экране появилось несколько небольшим окон. Он открыл первым то, в котором содержатся сведения об арендаторах, а также названия фирм, которые имеют офисы в этой части бизнес-парка. Самой крупной из них – она и была в списке первой – значится ЗАО «ПрогнозГрупСофт», дочернее подразделение «АйТи Энвижн групп ЛТД». Название последней Павлу Алексеевичу знакомо – это одна из крупнейших отечественных компаний, занимающихся разработкой софта для инфосистем нового поколения. Всего по стране функционирует полтора десятка филиалов этой компании. Шесть из них, включая ЗАО «ПрогнозГрупСофт», если верить полученной справке, находятся в столице.
Так вот, именно этот филиал одной из самых продвинутых IT занимает целиком всю центральную часть П-образного строения.
Редактор навел маркер на высветившуюся справочную запись. В здании находится сорок восемь сотрудников этой фирмы, включая двух охранников и техперсонал. Он захватил маркером папку целиком со всем списочным составом… и переместил для начала на проекцию карты Южного округа.
И тут произошло нечто интересное. Случились сразу две вещи. Во-первых, туда же, вслед за маркером, вслед за десницей, в которой сейчас находятся судьбы почти полусотни людей, переместилась и… «газель»!
Во-вторых, что не менее удивительно, в правом верхнем углу экрана появилось – всплыло – окно аспидно-черного цвета.
Редактор сразу же навел туда один из рабочих маркеров. Это что еще такое?!! В таблице идентификатора высветились сплошь непонятные значки, от хаотического набора латинских и русских букв, иероглифов и цифр, до знаков препинания и графических символов…
Изображение вдруг дернулось, как от мгновенного перепада напряжения; но картинку и в целом заставку с рабочим столом не «сорвало». Из невидимых динамиков зазвучал механический голос:
– Внимание, опасность! Внимание, опасность!! Измените конфигурацию на рабочем столе!! Удалите неустановленный файл и закройте лишнее окно!!
Павел Алексеевич быстро вернул – манипулируя маркером – на штатное место, в П-образное строение весь списочный состав филиала IT фирмы.
«Антивирус», как редакторы называют между собой автоматическую программу защиты канала от вредоносных инфопродуктов, не унимался.
– Внимание, опасность! Срочно переконфигурируйте рабочую панель! Начинаю отсчет! На цифре «ноль» связь с каналом будет разорвана! Десять… девять…
Едва Павел Алексеевич перенес маркером «айтишников» в их офис, на прежнее место – на паркинг – переместилась и смертоносная машина.
– Восемь…
Следом закрылось окно с неустановленным файлом. Механический голос оборвался; можно продолжить работу над редактированием Живой ленты.
От калейдоскопического перемещения проекций даже у такого подготовленного человека, как редактор Третьего, уже мельтешило в глазах.
Он работал, он манипулировал изображениями и событиями, он действовал в оперативном времени и локальном пространстве настолько быстро, насколько позволяли его собственные рефлексы и умения…
Редактор переместил поочередно за пределы офиса уже десятка два сотрудников, беря их в десницу по два или по три! И… ничего не происходило! В том смысле, что «газель» не перемещалась вслед за теми, кого он поочередно выводил из зоны события; она оставалась на паркинге. Не открывалось окно с «черным квадратом», помалкивал и «антивирус».
И все же он находился на верном пути. В какой-то момент Павел Алексеевич «притормозил». Стоя по другую сторону реальности, но и находясь мысленно и едва ли уже не физически там, он смотрел на раскрытые им только что внутренности четырехэтажного здания, 3-й этаж, отдельный кабинетик рядом с общим залом. Он видел силуэт сидящего в полупрозрачном «боксе» парня. В отличие от прочих сотрудников, которых он, Редактор, мог разглядеть с любого ракурса, этого он видел не так хорошо.
Вернее, видел, в чем тот одет – голубоватые вытертые джинсы, клетчатая рубаха, мокасины. Видел даже изображение на экране ЖДК панели – какая-то девушка в смелом прыжке – почти балетное па – парит над каким-то темным пространством. Но почему-то не мог разглядеть его лица. И лица той девушки, чье изображение на плоском экране занимало внимание этого молодого человека, кстати – тоже.
Павел Алексеевич навел маркер на объект своего интереса. Появилась надпись:
Редактор ощутил, как меж лопаток повеяло холодком. Именно по душу этого молодого человека пожаловала сюда смерть в виде начиненной взрывчаткой «газели». Остальные, как бы ни цинично это звучало – статисты.
Файл, то и дело появляющийся на экране с предупредительным маркером – НЕ ВСКРЫВАТЬ! – тоже связан с данным субъектом. Когда перемещаешь, захватив «десницей», этого подозрительного молодца – из этого здания в другое место, сразу же всплывает зловещий «черный квадрат». И тут же – вернее, туда же – перемещается с парковки «газель».
И еще немаловажный момент. На все производимые Редактором по данной теме манипуляции чутко реагирует защита канала. Будь он, редактор, хоть чуточку менее расторопен, «антивирус» запустил бы программу выключения. А следом, с большой долей вероятности, закрылось бы и «окно возможностей» для редакции Третьего.
Особую опасность – вредоносность – представляет, по-видимому, некий файл – неопознанный автопрограммой идентификации скрипт[5] – в то и дело всплывающем окне в форме небольшого черного квадрата. Живая лента по-прежнему стоит, не «продергивается», зависнув именно на данном событии.
Не слишком ли замного для «стажера с испытательным сроком»?
Павел Алексеевич достал из бокового кармана куртки носовой платок. Промокнул влажный от испарины лоб; давненько ему не приходилось так нервничать, так напрягаться, как сегодня. Аккуратно сложил платок, сунул его обратно в карман. Продумав план дальнейших действий, скомандовал:
– Часовщик, отмена операционного времени!
– Исполнено!
– Теперь выставляем оперативное время. Начало ролика… Месяц май третье число пятнадцать часов сорок девять минут… ноль семь секунд! Длительность события – сорок три секунды!
Петр Иммануилович изменил настройки хронометра.
– Показания выставлены.
– Запускайте метроном!
Как только включился на воспроизведение ролик, Редактор выделил маркером одно из внутренних помещений офиса ЗАО «ПрогнозГрупСофт». А именно, кабинет главы филиала, расположенный на втором этаже. Еще прежде он обратил внимание на то, что в этом помещении находятся двое мужчин: директор фирмы, дочернего подразделения компании «АйТи Энвижн групп ЛТД» и старший системный администратор. Руководитель филиала стоит у окна спиной к паркингу, прижимая пальцем гарнитуру; он, похоже, разговаривает с кем-то по сотовой связи. Сисадмин сидит в кресле своего начальника. Напряженная поза, пальцы на клавиатуре, взгляд устремлен на ЖДК экран; выражение лица… растерянное, скажем так.
Одновременно с первым щелчком метронома картинка на рабочем экране ожила, включился звук.
Директор (говорит по сотовому). – Этого не может быть! Мы не запрашивали дополнительные мощности!.. Дата-центр компании на грани остановки? Но… есть же многоуровневая защита!
Сисадмин (растерянно). – Нич-чего не понимаю… Игорь, идет колоссальный рост трафа!! Взрывной!! Я не верю своим глазам!!!
Продолжая вслушиваться в речи этих незнакомых ему людей и всматриваться в картинку, Редактор, манипулируя в дополнительном окне, перенес маркером фигурку человека – некоего Даниила – за пределы здания. Что автоматом повлекло за собой перемещение «газели»… Не проделай он этих манипуляций, не смог бы дослушать звуковую дорожку. Вернее, слышал бы уже не человеческий разговор, а, начиная примерно с четырнадцатой секунды «ролика», с момента взрыва «газели», кошмарную какофонию звуков.
Лента отконфигурирована в привычном для редактора Третьего формате. Перемещение файлов идет автоматически, – при нормально работающей ленте – синхронно времени возникновения или развития того или иного события. Превью этих файлов – или событийных роликов, как их называют сами редакторы – набиваются через равномерные интервалы, как патроны в длинную пулеметную ленту. Сама лента движется слева направо. Опять же, это дело вкуса и привычки самого редактора, как ему настроить свою ленту. Японские иероглифы читаются сверху вниз, европейские тексты – слева направо, арабские и еврейские письмена, наоборот, справа налево. Существующие настройки позволяют конфигурировать тексты или файлы любым способом, даже самым причудливым, вроде принятого некогда в протоиндийском языке метода написания, получившего название бустрофедон (буквально «ход быка») или гораздо, гораздо более сложных языковых и визуальных комбинаций.
Неподготовленному человеку картинка, появившаяся на двухметровом экране – и занимающая сейчас большую его часть – ни о чем бы не сказала. Он бы ее попросту не увидел. По сути, никакой цельной картинки или даже быстрой смены изображений в данный момент не наблюдалось. Сам экран теперь сиял и переливался приглушенным светом; могло показаться, что в нем, как в водном зеркале, отражается полярное сияние… Скорость быстродействия и наполнения этого канала автоматически отобранной информацией, как и скорость отображения постоянно сменяющих друг друга «превью» к запакованным файлам, столь велика, что человеческий глаз попросту не успевает фиксировать смену картинок. Хотя в данном случае – еще одно уместное уточнение – надо говорить не о зрении, как таковом, но о возможности самого восприятия подобного рода информации.
Впрочем, просматривать весь этот массив, представляющий из себя невероятное количество, сотни, иногда тысячи – даже с учетом уже проведенной фильтрации – событий самого разного рода, от уличного ДТП или пьяной драки в подворотне, до более серьезных и опасных вещей – не было необходимости. В каком-то смысле редактору канала работать даже проще, чем его коллеге в книжном издательстве или на телевидении; процесс выявления разного рода багов и косяков предельно автоматизирован, он попросту не требует человеческого участия.
Да и будь иначе, вся система каналов и редакций рухнула бы, была бы погребена под чудовищных объемов горами информации. «Битые» файлы, равно как выуженные из ленты по тем или иным признакам события – запакованные в ролики с «превью» – помещаются в отдельную папку. Соответствующая запись с раскрывающейся «ссылкой» помещается непосредственно под лентой; она выделяется – пульсирует – на фоне остального экрана. Так что не заметить ее, не обратить внимание на эту предупреждающую надпись – невозможно.
Запакованный редактором Четвертого и перенаправленный Диспетчером для редактуры файл оказался снабжен двумя рабочими пометами.
Одна гласит: «Теракт_Москва_ЮАО_Орджоникидзе_11_03/5. 15:49».
Вторая запись, от Диспетчера, предельно лаконична: «Отредактировать!»
Павел Алексеевич, энергично перемещая изображение правой рукой, проскролил[4] ленту на максимальной скорости справа налево. Временной диапазон Третьей редакции, если брать настоящее – так называемое «местное физическое время» – за точку отсчета, составляет двадцать четыре часа. Иными словами, лента имеет суточный ход – в одну и в другую стороны, равно как в прошлое, так и в будущее. Суммарный диапазон по шкале времени Живой ленты Третьего канала, соответственно, составляет сорок восемь часов.
Потребовалось всего несколько секунд, чтобы отмотать всю целиком ленту назад. Курсор в форме десницы наведен на крайний – конечный файл ленты. Сам ролик Павел Алексеевич открывать не стал, лишь сверился со временем отображенного в ленте события; показания тайминга высветились на экране под «превью» – 01/5. 23:02.
В помещении, перекрывая сухие ритмичные щелчки метронома, прозвучал голос Редактора:
– Часовщик, местное время?!
– Месяц Май, Второе число, двадцать два часа… четыре минуты ровно.
– Принято.
Убедившись, что в реверсе все работает, как положено, Редактор запустил несколькими отточенными, быстрыми жестами ленту в другом направлении – уже слева направо. Вскоре она остановилась; крайним роликом оказался тот файл, который ему велели отредактировать. Проскролить, действуя с налета, продвинуть ленту далее – в будущее – до отметки «актуальное время плюс двадцать четыре часа», не разобравшись в природе возникшего бага, у него не получилось. Точно так же, как не получилось это и у работавшего ранее с данным файлом, с данным событием коллеги с Четвертого канала.
Павел Алексеевич закрыл – временно – ленту. И тут же нажатием на ссылку с файлом открыл сразу две проекции.
На одной, чуть меньших размеров, разместил карту Южного округа Москвы (вернее, она появилась автоматически, стоило «деснице» активировать запакованный файл). Выделив нужный квартал – место события помечено красным флажком – Редактор укрупнил масштаб. Подведя маркер к любой части этой карты, он имеет возможность – по желанию – открыть картинку в нужном масштабе.
На другой проекции, представляющей из себя живую объемную картинку, появилось изображение места события, которое, если рассуждать формально – а значит, линейно – пока еще не произошло. Картинку эту можно теперь перемещать и так, и сяк; созерцать под любым углом, укрупняя ее, так что будут видны мельчайшие детали, или же, уменьшая масштаб, получать удобную для последующих манипуляций проекцию с привязкой на местности.
Длительность всего ролика составляет сорок три секунды. Место действия – квартал бывших производственных строений (частью отремонтированных), бизнес-парк «Орджоникидзе 11». В действительности, по этому адресу расположено более полусотни зданий и строений разной величины и различного назначения. В минувшую эпоху здесь размещался Станкостроительный завод им. Серго Орджоникидзе (занимал весь квартал между улицами Орджоникидзе и Вавилова, 5-ым Донским и Верхним Михайловским проездами и Третьим транспортным кольцом). В настоящее время большая часть территории завода сдана в аренду. В бывших цехах расположены как известные в столице заведения, вроде клуба Б1 Maximum, дисконт-центр «Спортмастер», торгового центра «Орджоникидзе, 11», так и более мелкие магазины. В юго-восточной части квартала ведется строительство крупного торгового комплекса. В некоторых зданиях биснес-парка размещаются офисы различных фирм компаний: турагентства, риэлторы, ритейлеры, консалтинг, IT аутсорсинг и тому подобное.
Уточненная локация: северо-западная часть комплекса, строение в форме буквы П, паркинг. Центральная часть этого строения насчитывает четыре этажа. Оба крыла, явно более поздние пристройки, имеют три этажа и сложены, в отличие от панельной основы строения, из светлого силикатного кирпича. Редактор включил ролик на воспроизведение, концентрируясь как на самом событии, так и на показаниях тайминга.
Начало события (появление объекта в ленте) – 03/5. 15:49:07.
С внутриквартальной дороги к паркингу, занимающему внутренний двор П-образного строения, сворачивает тентованный грузовичок «Газель». Сталистого цвета кабина, серый борт, такой же расцветки и тент. Номерные знаки и какие-либо надписи на бортах или на кабине отсутствуют. Редактор сразу же навел на перемещающийся объект курсор-«десницу». В открывшемся чуть ниже – и тоже перемещающемся вслед за этим объектом – небольшом окошке появилась россыпь вопросительных знаков – в три столбца. Редактор хмыкнул. Сведений о владельце транспорта, водителе, равно как о перевозимом грузе ни в одной из доступных баз данных не содержится.
03/5. 15:49:21.
Водитель припарковал «Газель» на свободном пятачке. Весь внутренний двор уставлен разнокалиберными машинами. Здание проектировалось и строилось в ту пору, – во всяком случае, его центральная «панельная» часть – когда местный служивый люд добирался на работу не на собственной машине, а в общественном транспорте, или же на своих двоих. Двор тесен; паркинг способен уместить не более полусотни машин. Так что многие из тех, кто трудятся здесь, в одной из фирм, арендующих офисы в данном строении, или тех, кто приехал сюда по своему делу, вынуждены оставлять машины на расположенной по соседству площадке.
На табло идентификации объекта, как и прежде, высвечивается россыпь вопросительных знаков. Что за машина, какой организации принадлежит, кто именно за рулем, что за груз… все это покрыто мраком неизвестности. Рассмотреть, кто находится внутри кабины, тоже не получается – как ни укрупняй изображение, вместо силуэта в лобовом или боковом стекле наблюдается лишь размытое пятно.
Редактор, с учетом последующего, ощутимо приглушил звук.
03/5. 15:49:31.
Грузовик «Газель», припаркованный почти у самого входа в центральную часть этого П-образного строения, в доли секунды вспух огнем, и тут же начал распадаться… Рожденный силой взрыва адский огненный кулак обрушился почти всей своей мощью именно на фасад панельного здания, на центральную часть этого П-образного строения!.. Разодранный – с треском – воздух, накаленный и нашпигованный разлетающимися осколками и фрагментами поврежденных конструкций… Какое-то время, кроме тяжкого вздоха-гула, не было вообще ничего слыхать. Центральная часть строения на глазах рушилась – перекрытия и панели попросту «схлопнулись», сложились! Потом, как сквозь ватную стену стали доноситься заполошные звуки автомобильной сигнализации… И еще спустя несколько секунд – крики и стоны людей.
03/5. 15:49:50.
Весь двор с искореженными машинами заволокло дымом и пылью. Видны языки пламени; от «газели» не осталось, кажется, ничего.
Сквозь пелену дыма, пыли и крошки хотя и смутно, но просматривается общая картина разрушений. Видно, что в П-образном строении вместо четырехэтажной серединки зияет провал; крылья – трехэтажные здания – устояли, но вместо окон и дверей зияют провалы. Этой кошмарной картинкой, собственно, ролик и заканчивается.
Редактор какое-то время потратил на осмысление увиденного и поиск вариантов решения проблемы. Затем в помещении прозвучал подчеркнуто сдержанный, спокойный голос:
– Часовщик, принимайте показания операционного времени.
– Я готов.
– Месяц май…
Петр Иммануилович – луч подсиненного фонаря сейчас направлен на хронометр – убедился, что на соответствующей шкале против осевой отметки стоит соответствующий сегмент – пятый месяц года, месяц май.
– Выставлено.
– Третье число.
Часовщик переместил на одно деление вперед – по часовой стрелке – шкалу, разбитую на тридцать одно деление.
– Выставлено.
– Пятнадцать часов сорок девять минут…
Петр Иммануилович расфиксировал крепеж головки часовой стрелки. Ориентируясь как по малой – часовой – шкале, имеющей не двенадцать, а двадцать четыре деления, так и по основной круговой, выставил требуемую величину. Затем подвел минутную стрелку к указанному редактором делению. После чего зафиксировал обе головки механизма, часовую и минутную.
– Пятнадцать часов сорок девять минут. Выставлено.
– Тридцать одна секунда…
Часовщик включил механизм секундомера. Стрелка плавно, ровно пошла по круговому циферблату, сегментированному на шестьдесят делений. Он стал про себя считать «щелчки» – «один… два… три…четыре…» Одной эталонной секунде соответствует одно полное колебание этого обычного с виду механического метронома. Петр Иммануилович сидел ровно, почти не сутулясь. На тридцать первом щелчке он остановил – положив правую руку на конус стоящего перед ним прибора – маятник метронома.
В это же мгновение остановилась стрелка секундомера хронометра (хотя старые часы фирмы «Павелъ Буре» продолжают отсчитывать текущее физическое время). В установившейся в рубке полной тишине прозвучал хрипловатый голос Часовщика:
– Операционное время выставлено.
Редактор некоторое время созерцал застывшую картинку, занимающую теперь две трети экрана. «Газель»… через доли секунды она, вернее то, что погружено в ее кузове – взорвется. П-образное строение, в котором размещены офисы и арендуемые помещения нескольких фирм – оно пока еще цело. Внутри здания люди… они все пока еще живы (пусть даже речь идет не о настоящем, но о будущем). В чем же состоит потаенный смысл этого события? Для чего оно? Против кого или чего направлено? Почему не удается не то что идентифицировать транспорт, равно как и его владельца (ну или водителя), но и даже установить, откуда именно он приехал, выявить начальную точку его маршрута? Материализовался, словно из воздуха… Кто за всем этим стоит? И почему именно это событие привело к остановке Живой ленты? А последнее может, кстати, привести – если не вмешается какая либо из более высоких инстанций и не отредактирует, не поправит ленту – к самым непредсказуемым последствиям.
Ни на один из этих вопросов у него, редактора Третьего, пока нет четких ответов.
Надо сказать, что в его прямые обязанности, как и в обязанности всех прочих редакторов и сотрудников каналов, не входит борьба с террором. Или же, если брать шире, противодействие криминальными проявлениями действительности. Борьбой с преступностью в целом и терроризмом в частности ведают другие службы и организации. ФСБ, МВД, подразделения антитеррора… да хотя бы тот же Спецотдел, созданный как раз для парирования тайных неочевидных угроз. Это их хлеб, это их бизнес, они, наконец, именно за это получают зарплату, звания и награды.
Но если событием, которое вычленяется программой канала как неправильное, ошибочное, несовместное, или опасное для существующей системы, событием, которое в отведенном Редакции временном диапазоне, произойди оно наяву, останавливает Живую ленту является теракт, то таковым вынужден заниматься Редактор соответствующего канала.
Павел Алексеевич совместил один из двух маркеров с застывшей на стоп-кадре тентованной машиной. Захватил ее; когда объект для последующей манипуляции превратился в маленький квадратик, переместил на проекцию карты города. Так, так…Карта мегаполиса, не говоря уже о карте области – не открывается. Для оперативных манипуляций открыта лишь часть территории Южного административного округа столицы.
Это еще один не слишком приятный «сюрпрайз». Мало того, что он, Редактор, ограничен по временному параметру – сорок три секунды вместо двадцати четырех часов – так еще и лимитирован по «месту». Опять же, окно возможностей открыто, как сказал Диспетчер, максимум, до полуночи. И хотя на его канале сейчас задействован режим операционного времени, это вовсе не означает, что местное время остановилось. Ничего подобного. В реальности оно продолжает идти. Тик-так. Тик-так.
Ну-с… куда бы переставить эту начиненную взрывчаткой «газель»? В какое место ее перепарковать? Где бы найти в этих нескольких кварталах между Ленинским проспектом и Шаболовкой такой пустырь, где взрыв этой «адской машины» не привел бы к человеческим жертвам?
Мелькнула мысль о Донском кладбище… Но и там, понятно, будут люди, там тоже не вот чтобы совсем безлюдное место.
И все же он разместил «газель» на северной окраине кладбища – пока лишь как вариант возможного решения.
– Часовщик, отмена операционного времени!
Петр Иммануилович отпустил маятник. В рубке вновь зазвучали сухие щелчки метронома. Живая лента даже не дернулась. Она стояла на месте, как приклеенная. Редактор, вздохнув, дал команду Часовщику вновь выставить «операционное время» – только в нем и можно работать редактору, только найдя правильное время, место и способ можно отредактировать в режиме, схожем со стоп-кадром, то или иной событие.
Оставив на время в покое «газель», припаркованную у одного из строений бизнес-парка, Редактор занялся поиском причины – возможной причины – появления здесь этого смертоносного транспорта.
И, как он вскоре смог убедиться, это было верное решение.
Наведя один из маркеров на П-образное строение, Редактор запросил справочную информацию. На экране появилось несколько небольшим окон. Он открыл первым то, в котором содержатся сведения об арендаторах, а также названия фирм, которые имеют офисы в этой части бизнес-парка. Самой крупной из них – она и была в списке первой – значится ЗАО «ПрогнозГрупСофт», дочернее подразделение «АйТи Энвижн групп ЛТД». Название последней Павлу Алексеевичу знакомо – это одна из крупнейших отечественных компаний, занимающихся разработкой софта для инфосистем нового поколения. Всего по стране функционирует полтора десятка филиалов этой компании. Шесть из них, включая ЗАО «ПрогнозГрупСофт», если верить полученной справке, находятся в столице.
Так вот, именно этот филиал одной из самых продвинутых IT занимает целиком всю центральную часть П-образного строения.
Редактор навел маркер на высветившуюся справочную запись. В здании находится сорок восемь сотрудников этой фирмы, включая двух охранников и техперсонал. Он захватил маркером папку целиком со всем списочным составом… и переместил для начала на проекцию карты Южного округа.
И тут произошло нечто интересное. Случились сразу две вещи. Во-первых, туда же, вслед за маркером, вслед за десницей, в которой сейчас находятся судьбы почти полусотни людей, переместилась и… «газель»!
Во-вторых, что не менее удивительно, в правом верхнем углу экрана появилось – всплыло – окно аспидно-черного цвета.
Редактор сразу же навел туда один из рабочих маркеров. Это что еще такое?!! В таблице идентификатора высветились сплошь непонятные значки, от хаотического набора латинских и русских букв, иероглифов и цифр, до знаков препинания и графических символов…
Изображение вдруг дернулось, как от мгновенного перепада напряжения; но картинку и в целом заставку с рабочим столом не «сорвало». Из невидимых динамиков зазвучал механический голос:
– Внимание, опасность! Внимание, опасность!! Измените конфигурацию на рабочем столе!! Удалите неустановленный файл и закройте лишнее окно!!
Павел Алексеевич быстро вернул – манипулируя маркером – на штатное место, в П-образное строение весь списочный состав филиала IT фирмы.
«Антивирус», как редакторы называют между собой автоматическую программу защиты канала от вредоносных инфопродуктов, не унимался.
– Внимание, опасность! Срочно переконфигурируйте рабочую панель! Начинаю отсчет! На цифре «ноль» связь с каналом будет разорвана! Десять… девять…
Едва Павел Алексеевич перенес маркером «айтишников» в их офис, на прежнее место – на паркинг – переместилась и смертоносная машина.
– Восемь…
Следом закрылось окно с неустановленным файлом. Механический голос оборвался; можно продолжить работу над редактированием Живой ленты.
От калейдоскопического перемещения проекций даже у такого подготовленного человека, как редактор Третьего, уже мельтешило в глазах.
Он работал, он манипулировал изображениями и событиями, он действовал в оперативном времени и локальном пространстве настолько быстро, насколько позволяли его собственные рефлексы и умения…
Редактор переместил поочередно за пределы офиса уже десятка два сотрудников, беря их в десницу по два или по три! И… ничего не происходило! В том смысле, что «газель» не перемещалась вслед за теми, кого он поочередно выводил из зоны события; она оставалась на паркинге. Не открывалось окно с «черным квадратом», помалкивал и «антивирус».
И все же он находился на верном пути. В какой-то момент Павел Алексеевич «притормозил». Стоя по другую сторону реальности, но и находясь мысленно и едва ли уже не физически там, он смотрел на раскрытые им только что внутренности четырехэтажного здания, 3-й этаж, отдельный кабинетик рядом с общим залом. Он видел силуэт сидящего в полупрозрачном «боксе» парня. В отличие от прочих сотрудников, которых он, Редактор, мог разглядеть с любого ракурса, этого он видел не так хорошо.
Вернее, видел, в чем тот одет – голубоватые вытертые джинсы, клетчатая рубаха, мокасины. Видел даже изображение на экране ЖДК панели – какая-то девушка в смелом прыжке – почти балетное па – парит над каким-то темным пространством. Но почему-то не мог разглядеть его лица. И лица той девушки, чье изображение на плоском экране занимало внимание этого молодого человека, кстати – тоже.
Павел Алексеевич навел маркер на объект своего интереса. Появилась надпись:
СкриптерЗатем высветилась еще одна:
Стажер с испытательным срокомИ, наконец, с некоторым запозданием, еще одна, последняя запись, касающаяся конкретного индивидуума:
Возраст – физический – двадцать три года. Имя – Даниил
Редактор ощутил, как меж лопаток повеяло холодком. Именно по душу этого молодого человека пожаловала сюда смерть в виде начиненной взрывчаткой «газели». Остальные, как бы ни цинично это звучало – статисты.
Файл, то и дело появляющийся на экране с предупредительным маркером – НЕ ВСКРЫВАТЬ! – тоже связан с данным субъектом. Когда перемещаешь, захватив «десницей», этого подозрительного молодца – из этого здания в другое место, сразу же всплывает зловещий «черный квадрат». И тут же – вернее, туда же – перемещается с парковки «газель».
И еще немаловажный момент. На все производимые Редактором по данной теме манипуляции чутко реагирует защита канала. Будь он, редактор, хоть чуточку менее расторопен, «антивирус» запустил бы программу выключения. А следом, с большой долей вероятности, закрылось бы и «окно возможностей» для редакции Третьего.
Особую опасность – вредоносность – представляет, по-видимому, некий файл – неопознанный автопрограммой идентификации скрипт[5] – в то и дело всплывающем окне в форме небольшого черного квадрата. Живая лента по-прежнему стоит, не «продергивается», зависнув именно на данном событии.
Не слишком ли замного для «стажера с испытательным сроком»?
Павел Алексеевич достал из бокового кармана куртки носовой платок. Промокнул влажный от испарины лоб; давненько ему не приходилось так нервничать, так напрягаться, как сегодня. Аккуратно сложил платок, сунул его обратно в карман. Продумав план дальнейших действий, скомандовал:
– Часовщик, отмена операционного времени!
– Исполнено!
– Теперь выставляем оперативное время. Начало ролика… Месяц май третье число пятнадцать часов сорок девять минут… ноль семь секунд! Длительность события – сорок три секунды!
Петр Иммануилович изменил настройки хронометра.
– Показания выставлены.
– Запускайте метроном!
Как только включился на воспроизведение ролик, Редактор выделил маркером одно из внутренних помещений офиса ЗАО «ПрогнозГрупСофт». А именно, кабинет главы филиала, расположенный на втором этаже. Еще прежде он обратил внимание на то, что в этом помещении находятся двое мужчин: директор фирмы, дочернего подразделения компании «АйТи Энвижн групп ЛТД» и старший системный администратор. Руководитель филиала стоит у окна спиной к паркингу, прижимая пальцем гарнитуру; он, похоже, разговаривает с кем-то по сотовой связи. Сисадмин сидит в кресле своего начальника. Напряженная поза, пальцы на клавиатуре, взгляд устремлен на ЖДК экран; выражение лица… растерянное, скажем так.
Одновременно с первым щелчком метронома картинка на рабочем экране ожила, включился звук.
Директор (говорит по сотовому). – Этого не может быть! Мы не запрашивали дополнительные мощности!.. Дата-центр компании на грани остановки? Но… есть же многоуровневая защита!
Сисадмин (растерянно). – Нич-чего не понимаю… Игорь, идет колоссальный рост трафа!! Взрывной!! Я не верю своим глазам!!!
Продолжая вслушиваться в речи этих незнакомых ему людей и всматриваться в картинку, Редактор, манипулируя в дополнительном окне, перенес маркером фигурку человека – некоего Даниила – за пределы здания. Что автоматом повлекло за собой перемещение «газели»… Не проделай он этих манипуляций, не смог бы дослушать звуковую дорожку. Вернее, слышал бы уже не человеческий разговор, а, начиная примерно с четырнадцатой секунды «ролика», с момента взрыва «газели», кошмарную какофонию звуков.