Сергей Юрьевич Хольнов. Тоннель в подсознание. Уроки силы

   И та, и другая точки зрения, по моим нынешним представлениям, были глубоко ошибочны; объяснялись они весьма утилитарным подходом к асанам на Западе; в частности, в России. Увлеченный йогой народ почитывал, конечно, первоисточники, но многое в них принимал как гиперболизацию, которая и в действительности свойственна большинству писаний древних индусов. Среднестатистический западный йог асаны обычно выполнял – в иных случаях весьма рьяно, – но ставил себе при этом, главным образом, задачи «телесные»: развитие тела, его гибкости, нормализация тех или иных телесных функций, массаж внутренних органов и т. п. Духовный же эффект самой позы оставался, как правило, за рамками практических интересов йогов западных. Между тем, как выяснилось, чтобы такой эффект получить, нужно быть, как минимум, на него нацеленным.
   Теперь обратимся к иной области знания – современной психологии и гипнологии. Последняя, как нам известно, занимается измененными психическими состояниями человека, которые объединяет слово «транс». Состояние транса, которого все мы способны достигать, может разниться по степени и некоторым иным характеристикам. Согласно модели, принятой в нейро-лингвистическом программировании (НЛП), любые наши измененные состояния сознания (психические позиции, или настрои, как мы называли их до сих пор) суть модификации транса. Между прочим, подобный обобщающий подход к психическим позициям, доступным человеку, в значительной мере упрощает для него этот самый доступ к ним, поскольку в нем самом уже присутствует косвенное указание на универсальный способ их достижения. Но не стану забегать вперед.
   Лучше сформулирую одно важное правило, которым с успехом пользуются специалисты НЛП: нормальному состоянию любого человека соответствует лишь определенный набор возможностей. Остальные возможности закрыты для него набором ограничений, естественных для этого нормального состояния. Можно даже сказать так: наше нормальное состояние сознания – это и есть полный перечень наших возможностей.
   Стараться прямо из него, своего нормального состояния, овладеть еще чем-то – все равно что пытаться таранить лбом Великую китайскую стену. В каком-то другом состоянии сознания, измененном относительно нашего нормального состояния, мы автоматически обретаем и какие-то новые возможности (а какие-то из прежних теряем). Таким образом, переходя в различные измененные состояния сознания, или психические позиции, мы способны научиться очень многим удивительным вещам, в том числе и таким, которые в нормальном состоянии сознания представляются нам чудесами.
   Как показывает опыт НЛП, данное правило превосходно «работает» в мире иррациональной психологии, но его можно распространить и на другие, смежные области. Ну, к примеру, всем сегодня известно, что какие-то навыки легче приобретаются во время игры. Данный принцип уже давно используется, скажем, при обучении иностранным языкам. Причем не только детей, но и взрослых, которые специально вовлекаются на занятиях в ролевые игры. При этом естественным образом изменяется их состояние сознания и, как следствие, они легче усваивают учебный материал. Подчеркну, что для взрослого человека настрой на игру, на розыгрыш – это само по себе слегка измененное состояние сознания.
   Однако вернемся к гипнологии, которая занимается, понятное дело, трансом и его феноменами. Так вот: признаками формирующегося транса (наряду с другими) являются затаивание, вялость движений, задержка моторных реакций. Ну, а важнейшим феноменом транса гипнологи называют каталепсию, или феномен восковой гибкости тела. (Например, руке гипнотика легко придать любое положение, которое она затем сохраняет.)
   Далее, психика человека разумного устроена таким образом, что в ней равным образом задействованы обе связи – как прямая, так и обратная. А это значит, что если некая наша психическая трансформация вызывает какие-то физические признаки и феномены, то эти самые признаки и феномены, будучи воспроизведенными, автоматически повлекут за собой трансформацию. Во всяком случае, вызовут некое психическое смещение, направленное в сторону трансформации.
   Какие же у нас имеются признаки? Ну, во-первых, затаивание. Но именно этот признак мы уже использовали при достижении позиции охотника. «Быть на цыпочках внутри себя самого» – что это, как не затаивание?!
   Остается каталепсия вернее, какое-то простейшее проявление этого феномена. Впрочем, где-нибудь на людях вам просто неловко будет особенно изощряться с позой. А потому выберите что-нибудь такое, что не слишком бросается в глаза. Это может быть, к примеру, положение головы. Попробуйте наклонить ее к плечу (к правому ли, к левому – неважно). Выбранное положение утрировать не нужно – достаточно наклонить голову в меру… Зато потом следует неуклонно держать ее именно в таком положении, точно она действительно в нем застыла. Неплохо будет представить себе, что вы больше не можете как-либо поворачивать голову, не можете ею даже шевелить.
   На этом фоне вы затаиваетесь «на цыпочках внутри себя самого», но включаете на полную мощность свое восприятие и отслеживаете все, что происходит во внешнем мире. Кстати, так, примерно, поступают «энэлписты» во время работы с пациентами.
   Поэкспериментируйте с этим приемом – обычно он дает хорошие результаты, причем очень быстро.
   И еще одна важная вещь, которую я упустил в прежней редакции книги. Для контроля за изменением своего психического состояния отслеживайте дыхание. Дело в том, что при смене у нас состояний сознания непременно меняется и наше дыхание. Ну, к примеру, в нормальном состоянии у вас было поверхностное грудное дыхание определенной частоты. Вы перешли в измененное состояние – и ваше дыхание тоже изменилось: предположим, оно существенно замедлилось, углубилось и стало диафрагменным. В общем, дыхание – это важный критерий для самоконтроля.

Преимущества психического настроя

   Напоследок коротко укажу основные сферы применения полной позиции бесстрастия, или (все-таки настроя сталкинга, если так вам больше нравится). В позиции бесстрастия устанавливается достаточно устойчивая связь с подсознанием (правда, с относительно неглубокими его пластами) при нашем «включенном» сознании, и потому данный настрой в основном предназначен для взаимодействия с реальным миром.
   Во-первых, он годится для «операторской» работы при визуальных контактах с биологическими объектами. Это – тестирование с последующей подстройкой под объект (под его психическое состояние), различные виды внушения, подстройка под идеальный образ, работа с различными группами и некоторые другие приемы и методы – в частности, из арсенала НЛП. (Ранее я уже обратил ваше внимание на то, что англоязычные «энэлписты», использующие данный настрой, называют его состоянием «ап-тайм».)
   Во-вторых, позиция бесстрастия отлично подходит для реализации в жизни функций самокодирования. Затем, именно из этой позиции мы можем успешно отслеживать свое взаимодействие с окружающим миром (например, при выполнении техники не-делание), в чем, надеюсь, вы уже успели убедиться на собственном опыте. Наконец, позиция сталкинга позволяет нам с легкостью манипулировать своим психическим состоянием – допустим, разгонять и тормозить психическую активность. Причем из настроя сталкинга сделать это можно и безо всяких визуализаций.
   Действовать следует так. Вызвав в себе отрешенность, а затем и настрой охотника, созерцайте собственное сознание (это – при закрытых глазах) или же его реакцию одновременно на все внешние раздражители (зрительные, слуховые и т. д. – разумеется, если глаза открыты). Затем почувствуйте и выделите в своем уме (или в темной бездне сознания) некий ритм. Внимательно вслушайтесь в него. Теперь добавьте и третью составляющую полной позиции бесстрастия, волю к перемене, или намерение. Если собираетесь разогнать свою психику, тогда намерение выразится в ощущении неизбежного ускорения ритма вашего ума. Почувствуйте, как он, этот ритм, нарастает сам по себе, независимо от вашего желания. Позвольте такому ускорению целиком овладеть вашим сознанием.
   Аналогичным образом следует действовать и при торможении психики, чувствуя неизбежное замедление ритма своего ума. Описанный прием позволяет быстро и эффективно манипулировать своей психической активностью – со всеми вытекающими из этого преимуществами.
   Помимо всего прочего, позиция сталкинга может служить неплохим базовым состоянием для некоторых погружений (не особенно глубоких) в свое психическое пространство. К примеру, осуществить тот же самонастрой на удачу некоторым людям удается лучше всего в том случае, если они опираются именно на эту психическую позицию. В общем, настрой сталкинга позволяет нам делать множество интересных и полезных вещей. Например, выслеживать собственный ум и посредством этого действия сознательно погружаться в состояние умственной тишины, которому и посвящена следующая глава.

Глава 2. Тишина и безмолвие

   В этой книге за первой серьезной главой тут же следует вторая, не менее серьезная. Кому-то, возможно, такой порядок покажется утомительным. К сожалению, ничего не могу с этим поделать – по-другому у меня не получается. Так что потерпите: будут в книге и более «жизнерадостные» места, которые, надеюсь, дадут вашему уму желанную разрядку.
   А пока мы подошли к состоянию умственной тишины, которое практически всеми мистическими традициями рассматривается как основополагающее. Именно поэтому эти традиции предлагают нам огромное множество путей его достижения. Некоторые из них связаны с физическими или дыхательными упражнениями (например, с асанами или пранаямой классической йоги), другие – с медитативной практикой, третьи – с образом жизни и постепенным установлением контроля над своими психическими состояниями, четвертые – с использованием психотропных средств и т. д. и т. п. Дело в том, что к любой психической позиции ведет бесчисленное множество «тропинок» – во всяком случае, их никак не меньше, чем людей на Земле, однако сам по себе каждый из этих настроев в своем окончательном виде однозначен и точен, как математическая формула. Иными словами, мы можем добиваться какого-то продуктивного состояния сознания, задействуя при этом те или иные рычаги своей психической машины, но, однажды его реализовав, мы получим в точности тот же результат, что и все прочие люди, когда-либо его достигшие, – даже несмотря на то, что они использовали совсем другие приемы и методы. Вместе с тем, некоторые из таких методов более универсальны (то есть пригодны для большего числа «человеков» разумных), другие же менее.

Старинный буддийский метод

   Что касается состояния умственной тишины, то, на мой взгляд, самым универсальным способом его достижения по сей день остается буддийский метод созерцания, принятый в традиции Махамудра («Великий Символ»), или так называемая шаматха. Это вовсе не означает, что практика шаматхи скорее всех прочих приемов приведет любого человека к состоянию умственной тишины. (Мне, например, значительно быстрее помогают в него «забираться» некоторые физические упражнения, связанные с восточными воинскими искусствами.) Но метод шаматха (само это слово часто переводят с санскрита как «безмятежность») пригоден для людей с разными психическими конструкциями – да, практически для всех «человеков» разумных. К тому же, он попутно знакомит нас с устройством собственного ума и помогает взять его под контроль.
   Остановимся на современной модификации шаматхи, многократно испытанной на практике.
   Но прежде должен еще сообщить, что в индо-тибетской традиции шаматху рекомендуется практиковать полтора-три года (этот период зависит от способностей и усердия ученика), удалившись в какую-нибудь горную пещеру. У нас, естественно, такую пещеру найти трудно, а потому мы можем удовлетвориться тем, что имеем.
 
   Итак, сядьте спокойно и расслабьтесь. Предпочтительнее выбрать позу со скрещенными ногами, но можно просто усесться на стул. Кисти, развернутые ладонями вверх, положите на колени. Правая кисть положена сверху на левую, а отставленные вперед большие пальцы соединены подушечками. Спину и голову держите на одной линии, голова может быть слегка наклонена. Вначале ученику обычно предлагается проделать осознанное дыхание – 21 дыхательный экскурс. Просто считайте в уме вдохи-выдохи, созерцая их со стороны и не вмешиваясь в дыхательный процесс. Пусть ваше дыхание течет само по себе. При этом вы заметите, что оно само собой замедлится и, возможно, углубится.
   Теперь перейдите к уму, который вам следует максимально успокоить. Для этой цели проще всего воспользоваться техникой пристального созерцания, с которой вы познакомились в предыдущей главе. Хотя на этот раз желательно созерцать не «живые» картинки на телеэкране, а какой-нибудь неподвижный и достаточно простой объект – цветок, камень, пламя свечи, икону: то, что вам приятно (то есть не вызывает у вас негативных эмоций), но и не особенно будоражит ваше воображение. (Буддисты для этой цели используют маленькую статуэтку Будды желтого цвета.)
   Достигнув состояния отрешенности, мягко прикройте глаза и перейдите к созерцанию собственных мыслей. Буддисты делят весь этот процесс на несколько этапов, из которых начальные три – наиболее важные для нас. Их мы и рассмотрим.
   На первом этапе внимательно отслеживайте все мысли и образы любого характера, всплывающие в вашем уме, и попытайтесь их тут же «гасить». Пресекайте любую мысль сразу же, как только ее обнаружите. Скорее всего, поначалу у вас возникнет ложное впечатление, будто ваш ум вообще свободен от мыслей, или же они появляются в нем лишь изредка. Продолжайте созерцать свое сознание указанным образом, и постепенно в нем будет возникать все больше и больше мыслей. А через некоторое время вы увидите, что в темном пространстве вашего ума они рождаются и гаснут (с вашей помощью) непрерывно: как только вы пресекаете одну мысль, на ее месте моментально возникает другая.
   На данном этапе лама-учитель дает ученику приблизительно такое пояснение: в твоем уме и прежде мысли текли непрерывным потоком, но твое мятущееся существо этого не замечало; зато теперь, немного успокоившись, ты видишь свой ум таким, каков он есть на самом деле; это состояние называется первой ступенью безмятежности. А я добавлю, что на фоне зарождающейся в вашем сознании тишины мысли становятся «рельефнее» и «громче», а потому их проще заметить.
   Теперь, на втором этапе, совершенно отстранитесь от непрерывного потока мыслей и позвольте ему течь, куда заблагорассудится. Иными словами, вы как бы отделяетесь от собственного ума, продолжая при этом внимательно отслеживать его содержимое. Пусть ваши мысли вытворяют все что угодно. Но вы оставайтесь лишь невозмутимым наблюдателем. Между прочим, это и есть состояние умственной тишины, вооружающее нас некоторыми новыми психическими возможностями, которые, впрочем, мы обсудим позже. А в данный момент я укажу лишь некоторые его приметы. Во-первых, вы чуть ли не физически ощущаете себя наполненными тишиной. При этом значительно обостряется ваше сенсорное восприятие: вы лучше видите и слышите, острее ощущаете малейшие запахи и т. д. Однако вы безэмоциональны, и никакие мыслеформы не могут потревожить ваше существо. Затем значительно возрастает ваша способность к концентрации: ваше внимание с удивительной легкостью «залипает» на каких-то деталях, и вы не испытываете при этом беспокойство. Наконец, меняется и ваше дыхание: оно становится очень легким и поверхностным. Я, например, испытываю при этом ощущение, будто мое дыхание целиком перешло на самый кончик носа – как бы «повисло» на нем. Потом возникает впечатление, будто дышать вообще не обязательно и можно запросто без этого обойтись.
   К третьему этапу созерцания (а это уже серьезный шаг к психической позиции полного внутреннего безмолвия) вы сможете перейти только после того как мысли приобретут для вас некую структуру. Иными словами, начиная с какого-то момента вы сможете различать еще не выраженный зародыш каждой мысли, или некое изначальное ее ощущение, и собственно мыслеформу, мгновенно вырастающую из этого зародыша. Теперь попробуйте отстраненно созерцать чередование, или непрерывный поток, именно зародышей мыслей, не позволяя последним окончательно сформироваться, или, как выражаются буддисты, «подрубая сами мысли под корень». Здесь нужно сначала улавливать, а затем стараться постоянно выдерживать очень тонкий баланс контролирующего напряжения внимания. Стоит только чуть им «пережать» – и мгновенно тухнет, теряется живое ощущение мысли (при этом в значительной степени притупляется наше осознание). Если же, напротив, излишне расслабиться, то мыслеформы моментально начнут разрастаться, образуя неконтролируемые цепочки. Того, кто основательно утвердится в этом состоянии сознания, буддисты признают достигшим второй ступени безмятежности. От себя добавлю, что на данном этапе созерцания ваше дыхание (которое прежде повисло на кончике носа) вообще самопроизвольно затухает, затаивается, становится практически незаметным. Это и есть знаменитая кевали кумбхака индийских йогов, сопровождающая их глубокие трансовые погружения. («Дыхание на кончике носа» – первая ее фаза.)
 
   Между прочим, хорошенько прочувствовав во время специальных занятий описанную психическую позицию, уже не столь трудно ввести ее в свою повседневную жизнь. После упражнений в шаматхе у вас станут легко «запускаться» любые механизмы сознания, связанные с формированием мыслей. Установив для себя ежедневные «речевые посты», вы быстро освоите «думание без слов».
   Для тех из вас, кто не читал «Психодинамику колдовства», вкратце опишу эту технику. Допустим, вы идете по улице, и в поле вашего зрения (и, конечно, в сфере ума) появляется симпатичная девушка. Ощутите все ее достоинства и, может быть, какие-то недостатки в совокупности, но не формулируйте свои впечатления в словах – оставьте лишь одно их ощущение, а выраженной мысли развернуться не позвольте. Точно так же поступайте со всеми объектами, которые регистрирует ваше сознание: с деревом, цветком, автомобилем, вороной… Полагаю, после занятий шаматхой, это «думание» без слов особого труда для вас не составит. И через какое-то время (оно для каждого индивидуально) вы ощутите, как на ваше существо нисходит тишина, и сможете уже из нее, из этой потрясающей нежной тишины, созерцать окружающий мир и взаимодействовать с ним не на один порядок эффективнее, нежели в своем обычном состоянии сознания. Поглощенный тишиной, ваш ум полностью сохраняет свою активность (она только нарастает на фоне общей разгонки психики). Учтите, умственная тишина – это углубленная разновидность состояния пустоты, описанного в «Паралогии» и в «Искусстве доминировать». Особую ценность состояние тишины имеет для нас потому, что мы можем пребывать в нем длительное время (в отличие допустим, от пустоты, реализованной путем фиксации внимания сразу же на двух внешних объектах) и одновременно делать все что угодно.

Примеры из жизни

   Теперь – случай, или урок, который впервые продемонстрировал мне высочайшую эффективность состояния умственной тишины. Это было летом 1980-го. В ту пору, под впечатлением книг Успенского и Беннета о системе Гурджиева, я пытался ввести в свою повседневную жизнь важнейшую гурджиевскую заповедь: всегда и всюду «помнить себя». (Между тем, это самое «помнить себя», по сути, – модификация раздвоенного внимания, одновременная его фокусировка на внешнем мире и на себе самом.)
   Итак, в 80-м году я с двумя спутниками сплавлялся на резиновом плоту по норовистой речке, петляющей по Ловозерским тундрам Кольского полуострова. Эта речка-змейка со светлыми студеными водами «подкидывала» нам перекаты и пороги различной категории сложности чуть ли не за каждым своим извивом – мы ежедневно преодолевали их не менее десятка. По идее, наша троица во время этого сплава была бы должна постоянно находиться в состоянии нервного напряжения, близкого к предельному. С моими спутниками так дело и обстояло. Но не со мною, поскольку я интуитивно умудрился приспособить гурджиевский метод «самовоспоминания» для компенсации психического накала. Входя в состоянии сталкинга, я отстранялся и от всех выкрутасов реки, и от собственных мыслей. В итоге мое умиротворенное сознание как бы отделялось от тела; последнее же самостоятельно реагировало на обстановку и действовало сообразно с нею.
   Однажды, на очередном перекате, наш плот вынесло кормой на камень и прочно «посадило» на него. При этом стремительное течение продолжало нас тянуть, и плот опасно накренился. В тот момент я сидел на корме и неожиданно почувствовал сильный звон в ушах. Дальнейшее я субъективно воспринимал так, будто окружающий мир вдруг замедлился: вода перестала бешено нестись, но лишь плавно струилась; мои спутники застыли, а лодка кренилась медленно-медленно… За кормой я отчетливо видел выступающую из воды верхушку камня, на котором мы застряли: очень небольшую – не более пятнадцати сантиметров в диаметре. Умом я никакие решения не принимал и действия свои не контролировал. Более того, я их почти не помню – вплоть до того мгновенья, когда снова оказался на уже освобожденном плоту, и мир для меня вернулся к своему обычному ритму. Потом, уже на стоянке, друзья наперебой доложили мне, что я с нечеловеческим проворством и ловкостью сиганул с плота прямо в буруны – на самом-то деле, вероятно, на замеченный мною кусочек камня, который мои спутники не увидели. Благодаря этому я не только сам не утонул, но еще и выручил всех: то есть приподнял корму, спихнул плот, а затем успел на него запрыгнуть. Причем все это, по их словам, заняло у меня никак не более секунды.
   Так я впервые узнал, что в экстремальных ситуациях мы способны спонтанно переходить из состояния умственной тишины в позицию полного внутреннего безмолвия (разумеется, если испытания на прочность мы встречаем именно в этом настрое; толтеки называют такой переход остановкой мира), когда включается «разум» тела, «разум» нервных клеток, а субъективное время замедляется и даже может приостанавливаться.
   Спустя 5 лет опять-таки благодаря состоянию умственной тишины, я благополучно выпутался из другой запомнившейся мне переделки. К тому времени я уже кое-что соображал в некоторых психических настроях. К числу последних относилась и психическая позиция умственной тишины. В тот раз дело было на южном склоне Кавказского хребта, неподалеку от Кавказского заповедника. Около 3 часов пополудни 7 октября мы спускались по отрогам главного хребта с намерением к вечеру того же дня выйти к одной горной пасеке, на которой и собирались заночевать. Опять-таки, было нас трое: мой давешний приятель, вместе с которым мы вдоль и поперек излазали Северный Урал и не по одному разу бывали в горах Кавказа и Алтая (он замыкал группу); ваш покорный слуга, первым спускавшийся по тропе, и еще – наша спутница, которой раз и навсегда в этом путешествии было определено место посередке между мужчинами. Наш путь по склону пересекал глубокий сухой лог с крутыми бортами. Тропа на этих бортах делала по нескольку петель – иначе было не спуститься (из-за их крутизны). В тот момент, когда я ступил на каменистое дно лога, наша спутница находилась точно за моей спиной, но метра на полтора выше меня, а мой приятель отставал от нас шагов на сто и еще только подходил к логу. День выдался великолепный. Послеполуденное солнце стояло еще достаточно высоко – русло лога, загроможденное гигантскими валунами, как бы прорезало в склоне горы щель наподобие прицела, в котором сиял ослепительный оранжевый диск. Повернув голову направо, я посмотрел туда и увидел… медведя. Он был еще далеко от нас – метрах в ста или даже более, – но несся вниз по сухому руслу огромными прыжками прямо на меня. С позиции здравого смысла, эта ситуация была крайне опасной. С одной стороны, медведь явно не собирался куда-либо сворачивать: крутые борта лога направляли его именно к нам. С другой, мне, да и моей спутнице, было некуда отступать. Причем стоило лишь кому-то из нас с испугу побежать от зверя, как он мгновенно на нас напал бы. Таков уж инстинкт хищника: догонять все, что стремится от него уйти. Нужно еще добавить, что никакого оружия у нас не было – разве что палка, на которую опиралась женщина.
   Слава Богу, в тот момент я не думал! В ушах у меня зазвенело, а мир замедлился и словно бы потускнел. Я механически обернулся к спутнице: прежде ее успокоил, а затем указал на медведя (она еще не заметила его) и мягко погасил ее первый импульс ринуться назад… Потом я снова повернулся к медведю, немало не сомневаясь, что все обойдется. Метров за двадцать до меня зверь сделал ложный бросок в нашу сторону: наверное, решил припугнуть на всякий случай… Я не шелохнулся, а спутница закричала во весь голос, но, к счастью, тоже не тронулась с места. (Потом она призналась, что ее просто ноги не послушались.) Тогда медведь вернулся на прежний курс и пронесся мимо буквально в паре шагов от меня.
   Я механически смотрел зверю вслед, когда сзади послышался какой-то звук. Я обернулся: женщина за моей спиной тяжело рухнула на камни – ноги больше ее не держали. Что же до меня, то я не испытал в тот раз и тени страха – я вообще ничего не почувствовал.