Серова Марина. Отель для интимных встреч

   Виктор Геннадьевич сказал, что труп его жены был обнаружен патрульной машиной. Значит, он был оставлен не так уж и далеко от дороги. Но «не так уж и далеко» было понятием растяжимым, и потому я просто без толку лазила по лесопосадкам, выискивая сама не знаю что. Я уже почти уверилась в том, что здесь делать нечего, как вдруг почувствовала, что на меня кто-то смотрит.
   Я пригнулась к кустам, делая вид, что что-то ищу, а сама принялась осматривать местность, пытаясь понять, откуда за мной наблюдают, и почти сразу увидела этого коварного человека. Дело в том, что самый крайний садовый участок был расположен практически на территории лесополосы, и именно из этого домика велась слежка за мной. Мужик в растянутой майке и широких штанах, стоя на веранде, курил и развлекался тем, что пялил на меня глаза.
   Я пригнулась пониже, так, чтобы мужик на некоторое время потерял меня из виду, и принялась окольными путями огибать интересующий меня участок. Расцарапав руки и чуть не выколов глаза о торчавшую сухую ветку, я наконец-то оказалась напротив нужной мне калитки.
   Заглянув через невысокий забор, я снова увидела мужика в широких штанах, только теперь он стоял не на веранде, а у противоположной стороны забора, спиной ко мне, и что-то старательно высматривал в лесопосадках. Вернее, не что-то, а кого-то, то есть меня. Я с секунду старательно сверлила взглядом его спину, а когда он, очевидно, почувствовав чужое присутствие, тревожно повел плечами, опередила его и, сделав вид, что только что здесь объявилась, громко крикнула:
   — Есть здесь кто-нибудь? Хозяева!
   Хозяин откликнулся тут же. И уже через минуту мы стояли друг против друга. Он усиленно делал вид, что за мной не подсматривал, а я — что не знаю о том, что он за мной наблюдал. Вышло убедительно.
   — Добрый день, — поприветствовала я мужчину в широких штанах.
   — Вернее будет сказать добрый вечер, — улыбнулся в ответ дачник. — Меня зовут Гена. И какими же судьбами в наши края занесло столь очаровательную особу? Машина небось сломалась на полпути?
   — Нет, — ответила я и тут же сообразила, что лучше было бы сказать «да», но было уже поздно. — Дело в том, — начала я на ходу сочинять, — что я хотела бы снять здесь участок на летнее время.
   — Да что вы? — отчего-то удивился дачник. — У нас такое редкость.
   Поскольку лично я ничего редкого в этом не усматривала, то непонимающе округлила глаза.
   — Эти участки расположены далеко от речки, — пояснил он. — Место неудачное. Здесь только пенсионерам радость — нам ведь кроме грядок ничего и не надо. А приезжие молодые предпочитают арендовать участки немного выше по этой же трассе.
   Да, что-то я как-то промахнулась.
   — Я, собственно говоря, не для себя. Ко мне тетка жить приехала. А у меня такая работа, времени ни на что не хватает, не говоря уже… — я махнула рукой. — Вот я и предложила старушке пожить за городом. Свежий воздух и все такое… а я бы навещала ее пару раз в неделю.
   — Понятно, — со знанием дела усмехнулся дачник. — Старики сейчас никому не нужны.
   Я окинула собеседника любопытным взглядом — сам-то он к числу стариков не принадлежал. Правда, и к тем, кто арендует дачи выше по трассе, тоже не относился. Гене в равной мере можно было дать как тридцать лет, так и пятьдесят.
   — Так вот, — продолжила я, — я и хотела бы с кем-нибудь из здешних обитателей посоветоваться.
   Дачник сомнительного возраста по имени Гена оказался человеком сообразительным. Он улыбнулся и предложил войти для продолжения разговора на веранду его дачи. Я тоже улыбнулась и не отказалась от предложения.
   — Кстати, меня зовут Таня, — представилась я, семеня по асфальтированной дорожке следом за своим новым знакомым.
   Гена указал на плетеное кресло в углу веранды и предложил мне присесть, а я в очередной раз не отказалась.
   — Вы здесь, наверное, все лето живете, — начала я разговор, оглядываясь по сторонам. Правда, оглядывать здесь особо было нечего — на веранде только и стояло что два плетеных кресла да подобие столика, а вокруг грядки и лесные насаждения.
   — Приезжаю сюда ранней весной, чуть снег сойдет, и уезжаю, когда первые морозы ударят.
   «Что надо», — подумала я.
   — Да неужели? А продовольствие? — допытывалась я.
   — Ко мне сын частенько наведывается, он и привозит все необходимое. И к тому же здесь недалеко магазин есть. Так что вы если что, за свою тетку можете не переживать.
   «За какую еще тетку?» — чуть было не ляпнула я, но вовремя спохватилась.
   — Да, это хорошо, — промямлила я. — Гена, вы здесь наверняка уже всех хорошо знаете. Скажите, с кем лучше всего договориться насчет домика? Я, честно говоря, первый раз решила арендовать частный дачный участок, и то не для себя, так что боюсь нарваться на какие-нибудь неприятности. Сами понимаете, люди разные бывают…
   — Да я же говорю, здесь практически одни старики, так что всегда царит тишина и покой. Ваша тетя наверняка будет довольна, а договориться можно с кем угодно, главное, чтобы в цене сошлись.
   — Цена — это пустяки, — деловито заявила я и почувствовала гордость за себя и свою, пусть даже не существующую, тетку. — Главное, чтобы все действительно спокойно было. А то вот лесополоса рядом, да и трасса… Вдруг что-нибудь случится.
   — Нет, у нас здесь ничего не случается, — уверенно заявил Гена, и не знай я о том, что несколько дней назад неподалеку был найден труп девушки, наверное, поверила бы ему. Но я о трупе знала, и потому меня крайне удивил тот факт, что о нем ничего не знает Гена. Здесь же, прямо у него под носом работал наряд милиции. Он что, не заметил их? Его интересуют исключительно одинокие девушки? А может, Гена просто боится признаваться, что рядом с его дачей был оставлен труп молодой девушки — согласитесь, факт мало приятный, и логично, что распространяться о нем особого желания нет. Вряд ли это послужит хорошей рекомендацией для денежной горожанки, желающей сплавить свою тетушку за город. Но ведь я таковой не являюсь! Может, намекнуть?
   Я подумала и намекнула.
   — Знаете, один мой знакомый работает в милиции, и когда я ему сказала о своей задумке относительно аренды дома в этом районе, он выразил свое сомнение и сказал, что здесь не все так уж и спокойно.
   — Не знаю, что имел в виду ваш знакомый.
   На секунду возникла пауза, в течение которой мы пристально смотрели друг другу в глаза.
   — А хотите, я угощу вас чаем с мятой? — ни с того ни с сего спросил Гена.
   Я растерянно захлопала глазами.
   — Хочу, — после серьезных раздумий ответила я.
   — Сейчас.
   Гена быстро поднялся из кресла и скрылся в доме. Я секунду посидела одна, а потом тоже покинула свое место, подошла к перилам и, облокотившись на них, устремила свой взор поверх низкой загородки — туда, где плотно смыкали ветви деревья, образуя небольшой островок леса.
   Интересно, а каково здесь ночью? А еще было бы интересно узнать, любопытство и падкость до наблюдений за малознакомыми людьми — это круглосуточное качество Геннадия или оно проявляется только в послеобеденное время?
   Позади скрипнула половица — возвращался мой дачник, в руках у него был поднос, на котором стояли две чашки чая и блюдце с вареньем.
   — Прошу, — любезно предложил Гена.
   — Геннадий, — даже не взглянув на угощение, — начала я. — И все-таки мой знакомый никогда ничего не говорит просто так, и уже если он дал понять, что здесь что-то не в порядке, то это правда. Возможно, я выбрала бы другое место, где можно арендовать дом, но уже обещала тетушке, что она будет отдыхать именно здесь, и боюсь, что если я предложу ей другое место, то она может это неправильно истолковать. Понимаете? Так что, прошу вас, скажите, здесь, действительно, не происходило ничего странного в последнее время?
   Поднос со звоном опустился на стол.
   — Кто тебя прислал? — прошипел Геннадий.
   В следующую секунду он сгруппировался и с прыткостью, казалось бы, не свойственной для людей его телосложения, кинулся на меня. Я ойкнула и рухнула на пол, оказавшись примятой его тушей. Что-то мне подсказывало, что это было отнюдь не сексуальное домогательство.
   — Быстро отвечай, кто тебя прислал?! — заревел Гена и вцепился мне в горло. — Отвечай! — ревел он, даже не осознавая нелогичность своей просьбы, поскольку я и рада была бы ответить, да не могла, ввиду того, что его пальцы сдавливали мое горло.
   — Стерва, решила меня обмануть?! — не унимался Гена. — Про тетку сказку сочинила, думала, я поверю? Идиотка!
   Меня подобное одностороннее общение совсем не устраивало, и я решила немного исправить положение — поджала колени к груди и со всей силой лягнула своего противника в живот.
   Гена с вытаращенными глазами пролетел по кривой траектории и, судя по грохоту, приземлился где-то в комнате. Я тут же вскочила на ноги и метнулась следом за ним, на ходу расстегивая сумочку и доставая пистолет. Гена барахтался среди разбросанных поварешек, мисок и прочей утвари, свалившейся на его несчастную голову после столкновения с полкой. Он отшвыривал от себя все эти предметы домашнего обихода, нещадно матерился и пытался подняться на ноги, но я пресекала эти попытки и закрепила свою победу тем, что поставила ногу на грудь поверженного врага. Вот тут бы раздаться аплодисментам и крикам «Браво!» в адрес Танечки Ивановой, но частный сыск — дело не только тонкое, а еще и неблагодарное, так что вместо оваций мне предстояла малоприятная процедура изобличения врага, то есть допрос.
   — Итак, — нараспев произнесла я. — Кого ты там назвал идиоткой?
   Я всегда была убеждена, что сведение личных счетов — дело правое.
   — И в чей адрес было сказано «стерва»?
   Гена отчаянно замотал головой, кажется, мой «макаров» заставил его жестоко раскаиваться.
   — Ты меня убьешь? — осипшим голосом прохрипел дачник.
   — Ну что ты. Убивать тебя никто не собирался, но за такие слова придется ответить.
   Я кровожадно улыбнулась, рука с пистолетом проделала путь вниз и остановилась чуть ниже упитанного брюшка Геннадия. По мере того как оружие приближалось к цели, а Гена осознавал суть коварного плана мести, его глаза наполнялись диким ужасом, который достиг своего пика, когда пистолет повис в воздухе.
   — Нет! — взвыл он.
   Кажется, мои расчеты оказались верными и Геннадий не слишком бы обиделся, если бы я пустила ему пулю в лоб, — не мозги были для него самым ценным…
   — Нет? — на всякий случай переспросила я.
   — Нет… — взмолился дачник.
   — Ладно, — сжалилась я. — Но взамен ты должен будешь мне кое-что рассказать.
   — Все что угодно…
   Я довольно улыбнулась, сговорчивость моего нового знакомого и впрямь радовала.
   — Только… — Гена жалобно кивнул на пистолет.
   — Нет, — категорично заявила я. — Только после того, как я услышу то, что хочу.
   Кажется, это не слишком-то устраивало типичного дачника, но возражать он не решился.
   — Итак… Несколько дней назад, в здешних окрестностях произошел небольшой инцидент. Что ты об этом знаешь? Ты же должен был видеть, что здесь работает наряд милиции?
   — Вроде нет, — Гена запутался, будучи не в состоянии решить, видел он неподалеку от своей дачи наряд милиции или нет.
   Я скривила недовольную гримасу, давая понять, что меня такой ответ не устраивает.
   — Когда здесь работала милиция, меня не было. Я уходил в магазин — продукты закончились, а сын все не ехал, — поспешно сообщил Геннадий, которому явно не хотелось вызывать моего недовольства. — А когда вернулся, то уже никого не было и труп увезли.
   — Так, — я прищурилась. — Значит, с ментами ты не разговаривал, а про труп знаешь. Откуда?
   Гена зажмурился.
   — Откуда? — повторила я.
   — Я видел… — выдавил он из себя.
   — Что видел?
   Гена глотнул воздух, открыл глаза и, стараясь не смотреть на мою вытянутую руку с пистолетом, быстро заговорил:
   — Было двенадцать часов ночи. Я уже погасил свет и собирался ложиться спать, но вдруг услышал, как по трассе едет машина, потом скрипнули шины, и она остановились. Я удивился — кто бы это мог быть? Для дачников позднее время, да и вообще здесь уже после шести вечера машины перестают ездить. Это меня заинтересовало, и я решил посмотреть — кто пожаловал в наши края. Я вышел на веранду. Ночь была хоть глаз выколи, должно быть, поэтому водитель не погасил фар, так что я сразу же заметил машину, остановившуюся у обочины. Из нее вышел человек, открыл багажник и вытащил какой-то большой сверток. Приехавший перекинул свою ношу через плечо и скрылся в лесопосадках. Он был там совсем недолго, не больше двух минут, а вернулся уже с пустыми руками, быстро сел в машину, завел мотор и умчался.
   Гена замолчал и вопросительно уставился на меня.
   — Дальше, дальше, — подсказала я.
   — Когда гул мотора затих, я взял фонарь и вышел из дома. Минут двадцать я бестолково бродил по лесопосадкам, обшаривал все кусты, уже отчаялся что-либо найти и решил бросить это бестолковое занятие, как вдруг споткнулся обо что-то. Я посветил фонариком, смог различить что-то непонятное, накрытое брезентом. Я нагнулся и откинул край… Там был труп молодой девушки. Я до смерти перепугался, схватил фонарь и бросился бежать в дом, а на следующий день как раз на том месте, где ночью останавливалась машина, на которой привезли труп, тормознули гаишники. Они частенько здесь обирают водителей. Я сразу смекнул, что они натолкнулись на труп, и свалил из дома, решил переждать, чтоб потом не допытывались, а то ведь затаскают по допросам.
   Я испытующе смотрела на Геннадия. Его рассказ звучал правдоподобно, но все-таки кое-что мне не нравилось, а именно — нападение на меня.
   Ну, подумаешь, видел, как труп привезли, — убийцу-то он не видел, и убийца его тоже. Ну, подумаешь, свалил с дачи, когда менты рыскали по округе в поисках свидетелей, — в магазин отлучился, что с того? Но это еще не значит, что нужно нападать на девушку, являющуюся под благовидным предлогом аренды дома.
   — Все, — пробормотал Гена, видя мои сомнения. — Честно, все…
   С честностью он, конечно же, поторопился.
   Многолетняя практика сыщика убедила меня в том, что честных людей на свете нет и быть не может. Но Гена, очевидно, ничего не знал о том, какой опыт можно вынести из частного сыска. Что же, придется открыть жестокую правду дачнику, к которому я уже начинала проникаться симпатией.
   — А вот у меня иное мнение, — заявила я. — Если это все, как ты говоришь, то зачем было на меня нападать?
   — Я напугался.
   — Ты сказал, что ментов напугался, однако их-то не пошел душить, — весело возразила я. — Так почему?
   Гена смотрел то на меня, то на пистолет и явно готовился принять какое-то важное решение. Я терпеливо ждала, зная, что присутствие «макарова» заставляет людей предпринимать верное решение.
   — Это ты ее, да?.. — тихо спросил типичный дачник.
   — О боже! — взмолилась я.
   Только этого мне и не хватало — меня приняли за убийцу. А что? Говорят же, что домашние животные — кошечки и собачки со временем становятся похожими на своих хозяев. Может, и со мной произошло что-то подобное, и я стала похожа на тех, кого так старательно ловлю?
   — Я знал, что ты вернешься, — продолжал между тем Гена.
   Я насторожилась. Интересно, и откуда это такая осведомленность? Откуда ему знать, что убийца вернется сюда?
   Я явно чего-то не понимала. А когда чего-то не понимаешь, то самое верное — промолчать. Во-первых, снижается риск того, что сморозишь какую-нибудь глупость, во-вторых, наверняка узнаешь что-нибудь новенькое и интересное.
   Гена сделал над собой усилие и выдавил:
   — Оно там, — он кивнул в сторону буфета. — В верхнем ящике…
   Оно?
   Я не понимала, о чем идет речь, но двинулась в указанном направлении.
   Гена попытался подняться.
   — Лежать! — рявкнула я. — Я неплохо стреляю и не промахнусь с такого расстояния.
   Гена внял моим словам и вернулся в прежнее положение, а я тем временем дошла до буфета и выдвинула указанный ящик.
   В нем поверх книги с отпугивающим названием «Заготовка впрок» лежало… ожерелье, при виде которого я тихонько присвистнула. Оно состояло из прозрачных голубых камней, собранных в форме цветов! Мельчайших, словно крупинки, у застежки и увеличивающихся к середине, где они сходились вокруг огромного ярко-голубого камня.
   О да, оно бесспорно великолепно смотрелось бы на шее Геннадия, вскапывающего грядки! И, забыв о своем новом амплуа убийцы молодых девушек, я спросила:
   — Как оно к тебе попало?
   — Что? — Гена самодовольно хихикнул. — Ты-то ведь не смогла снять его с покойницы!
   Очевидно, мой вопрос не изменил представления дачника обо мне.
   — Я когда увидел это ожерелье на трупе, подумал, что убийца был либо сумасшедший, либо слепой, потому как любой нормальный человек забрал бы такую вещицу. А потом, когда я сам попытался его снять, то понял, в чем дело, — застежку заело. Снять ожерелье было просто невозможно, пришлось идти в дом за плоскозубцами и немало потрудиться, чтобы снять его.
   Я внимательнее осмотрела свою находку. Гена не врал — застежка действительно была сломана, но это ничуть не уменьшило ценности ожерелья. И тут я задумалась — что на моем месте должен делать алчный частный детектив? А не менее алчная особа женского пола?
   — Значит, так, — изрекла я. — Сейчас я конфискую у тебя эту вещицу и тихо удалюсь, а ты останешься здесь и будешь бороться с желанием догнать меня. Ясно?
   Гена утвердительно кивнул.
   — И ты никогда никому не заикнешься обо мне. Ясно?
   Гена опять кивнул.
   Я одобрительно улыбнулась и, уронив успевшее полюбиться мне ожерелье в сумочку, принялась отступать к двери.
   — И еще, — я остановилась у порога. — Если когда-нибудь ты решишь вернуть себе эту милую безделушку, то вспомни о том, что у меня есть один недостаток — в моей сумочке всегда валяется пистолет, и это желание сразу же пропадет.
   Сделав прощальный жест, я вышла за дверь. По грядкам я скакала как ошалевшее кенгуру, крепко прижимая к себе сумочку.
   Верить в то, что Гена так безропотно расстался с ожерельем, конечно, хотелось, но мою алчную душонку терзали сомнения… кстати, не напрасные. Уже выскочив за калитку, я обернулась и увидела, как в дверном проеме показалась разъяренная физиономия Геннадия, затем рука, сжимающая неизвестно откуда взявшуюся мотыжку.
   Я на секунду остановилась, ошалев от такого зрелища, но когда дачник сфокусировал на мне свой взгляд и, воинственно размахивая над головой мотыжкой, ринулся на меня, припустила так, что мне мог бы позавидовать любой легкоатлет.
   Перескакивая через очередную грядку, я подумала о том, что в случае летального исхода этой погони в моей эпитафии будет уместно написать: «Позор частному детективу, зашибленному мотыжкой среди грядок». Подобная перспектива не слишком-то устраивала, и это придало мне сил. Я не могла не согласиться с тем, что жизнь частного детектива сложна. И дело было вовсе не в том, что я не привыкла к подобным физическим нагрузкам, а в том, что было безумно жаль новенькие туфли. Но типичный дачник с мотыгой не давал в полной мере упиться сожалением о предстоящей потере обуви.
   Короче, откос я преодолела почти без потерь и, перешагнув через ограждение, помчалась к машине, кляня судьбу и себя за то, что так далеко ее оставила, не предусмотрев подобный вариант развития событий.
   Пожалуй, водители, проезжающие в этот момент по трассе, могли наблюдать любопытную картину. По асфальту мчится девушка на шпильках, прижимая к груди сумочку, а за ней следом — мужик в широких штанах и с мотыжкой в руках.
   Девушка на шпильках первой достигла красного «Линкольна» и впрыгнула в салон, второй его настигла мотыжка, угодив в крышу, и, судя по последующему за этим звуку, нанесла машине внушительный ущерб. Дачник же до финиша не добрался, и его отборный мат я слышала, уже отъезжая.
   Я девушка всесторонне развитая, знаю, что наряду с утверждением: «На вежливость нужно отвечать вежливостью» существует и обратный тезис. Потому я с чувством выполненного долга высунулась в окошко машины и заорала:
   — Псих! Идиот! Такому место в психушке! Чтоб тебе век на огороде чучелом стоять!
   Вот на этой высокой ноте я и рассталась с дачником в широких штанах, не скрою — не без удовольствия.

ГЛАВА 3

   До гостиницы я добралась ровно в пять, все еще пребывая в шоке от пережитого и в тайной надежде на то, что номер, как и обещал Кирилл Степанович, освободится.
   На стоянке меня встречал все тот же облезлый пес, который все больше проникался ко мне симпатией, чего нельзя было сказать о старичке, исполняющем здесь роль охранника. Столь частые мои визиты явно травмировали его психику, которую он старательно укреплял круглосуточным сном.
   Впрочем, неисправимая антипатия сторожа меня не слишком-то расстраивала, а вот что по-настоящему вгоняло в тоску, так это тот вид красного «Линкольна», который машина приобрела после встречи с мотыгой дачника. Как буду объяснять это Виктору Геннадьевичу?
   А впрочем, лично я тоже понесла определенный материальный ущерб. Ввиду того, что обувь моя была явно не приспособлена к скоростным гонкам по грядкам, теперь она пришла в полную непригодность.
   «Ну и черт с ними! — сказала я самой себе. — Не пристало девушке, в сумочке которой лежит ожерелье стоимостью в целое состояние, печалиться об испорченных туфлях».
   Вот с такими оптимистическими и жизнеутверждающими мыслями я распахнула двери гостиницы «Околица». Консьерж с душевной фамилией Зверьков, или просто Макс, был на месте, и это меня почему-то порадовало. Я состроила ему глазки и даже подмигнула, но он как будто смутился.
   — Ну что, я вовремя, номер уже освободился?
   Ответа я не стала ждать и сразу направилась в сторону администратора, которого приметила, как только вошла в гостиницу.
   Кирилл Степанович стоял рядом со стеклянным ящичком, в котором висели ключи с бирочками, и о чем-то оживленно беседовал с огромным лысым мужчиной, при виде которого я резко остановилась. Дело в том, что лысина этого господина мне была до боли знакома — это был череп с татуировкой «целься точнее».
   Что ни говори, а мир и в самом деле тесен.
   Этот тип, словно почувствовав мое присутствие, обернулся, и я узнала знакомую физиономию. Судя по тому, как в следующую секунду эта физиономия скривилась, я могла сделать вывод, что для него эта встреча тоже была сюрпризом, и тоже малоприятным.
   Я метнула быстрый взгляд по сторонам, решив, что ввиду нашей взаимной антипатии лучше заранее спланировать бегство.
   Лысый сразу заметил мой затравленный взгляд и, верно его истолковав, злорадно оскалился. Я же подумала, что нельзя пасовать перед этим типом. Я ему ничего не должна, скорее это у него рыльце в пушку, ведь это он на моих глазах совершил подкуп сержанта Козленко. И кто из нас после этого должен чувствовать себя неловко?