Серова Марина. Пустячок с десятью нулями

Марина Серова
Пустячок с десятью нулями

Глава 1

   Был прекрасный июньский вечер. Не холодный, не жаркий. Солнце клонилось к закату, оставляя оранжевые отсветы на стенах домов и многократно отражаясь яркими вспышками в оконных стеклах.
   Вишневая «девятка» легко и плавно шла по широкой улице, отмеряя колесами ровный и чистый асфальт одной из главных магистралей города. Тротуары вдоль домов сегодня почему-то тоже отличались опрятностью. Будто кто-то объявил месячник по борьбе за чистоту Тарасова, начиная с сегодняшнего дня, и следил своим недремлющим оком за горожанами, готовый пристыдить и решительно покарать всякого, кто отважится посягнуть на незыблемые устои санитарных норм и правил поведения в общественных местах. Несмотря на то что день был обычным, будничным, настроение у меня наблюдалось выходное. Прямо-таки воскресное. Ну, или субботнее, что лучше, потому что за воскресеньем следует обычно тяжелый понедельник, а ожидание его — дело не из приятных. Впрочем, о чем это я? В жизни частного детектива не бывает будней и праздников, а выходные, если таковые и случаются, обычно никак не связаны с традиционными субботой и воскресеньем, это уж я по инерции так подумала.
   Я ехала в своей машине. Было так отлично на душе, что просто не терпелось взять и совершить какой-нибудь хороший поступок. Пусть даже небольшой, совсем маленький. Как доказательство безмерной любви ко всему человечеству и вообще всему живому, что есть на земле. И такая возможность представилась мне очень скоро. На автобусно-троллейбусной остановке, чуть в стороне от небольшой кучки потенциальных пассажиров, дожидавшихся невесть куда запропастившегося общественного транспорта, истово голосовал мужчина лет тридцати пяти — сорока в кремовой рубашке с короткими рукавами и в светлых, почти такого же цвета, брюках. Волосы его были темно-русыми, успевшими, однако, слегка порыжеть от солнца. «Наверное, любит бывать на природе, — подметила про себя я. — Может, дачник, а может, любитель пляжного волейбола под пиво, из тех, которые не хотят ждать официального открытия купального сезона. И неважно, что вода такая холодная. Хотя загар у него не очень, — продолжила размышлять я. — Так себе. Скорее всего, все-таки дачник». Я затормозила и встала почти перед голосовавшим, видимо, отчаянно пытавшимся найти хоть какое-то средство передвижения. Мужчина удивленно и одновременно радостно приоткрыл дверцу остановившейся «девятки» и, просунув внутрь салона голову, спросил:
   — До железнодорожного вокзала не подбросите?
   — Садитесь, — пригласила я, преисполнившись в мгновение ока готовностью доставить страждущего по месту назначения.
   — Вот спасибо! — поблагодарил обрадованный представитель жаждущего помощи человечества, устраиваясь на заднем сиденье. — А то на автобусе я, боюсь, уже не успею.
   — Уезжаете? — полюбопытствовала я, трогаясь с места. — Что-то багаж у вас, как я посмотрю, чересчур скромный, — заметила я попутно, намекая на небольшой черный «дипломат» — единственную ношу своего пассажира.
   — Нет, жену провожаю. Хотел сегодня пораньше с работы уйти, а пришлось, наоборот, задержаться, — поспешил развеять мое легкое удивление пассажир.
   — Похвальное рвение, — оценила я намерение мужчины и неожиданно для себя кокетливо добавила: — Вот всем бы такого мужа.
   — А вы что, разве не замужем? — удивился человек на заднем сиденье. — При вашей-то внешности… Да и машина, как я посмотрю, у вас не из последних… Ах да! Вы, наверное, одна из тех эмансипированных особ, которые вполне самостоятельно могут о себе позаботиться и никак не могут встретить мужчину своей мечты, который мог бы дотянуться до уровня установленной вами планки?
   — Наверное, вы почти правы, — задумчиво протянула я, принявшись вдруг мысленно оценивать истинные причины своего холостого положения.
   Но тут же, ощутив легкую досаду, тряхнула расслабленной кистью, как бы сбрасывая с нее что-то неприятное. И следом почувствовала, что беседа c незнакомцем, спешащим на железнодорожный вокзал, принимала оттенок разговора в поезде, довольно откровенного, но в то же время в меру, с четко очерченными допустимыми пределами.
   — А вы давно женаты? — спросила я, сама не зная зачем, скорее просто так, для поддержания беседы.
   — Тринадцать лет.
   — Интересная дата, — прокомментировала я услышанное.
   — А я не суеверный, — тут же возразил мужчина.
   Он открыл «дипломат» и принялся в нем что-то искать, перекладывая содержимое с места на место.
   — И надолго расстаетесь? — продолжала любопытствовать я.
   — На неделю. Она к матери в гости собралась. Так что у меня впереди семь дней автономного плавания.
   — У нее тоже, — справедливо заметила я веселым тоном. Я сама до конца не понимала, к чему клоню и зачем мне все это нужно. Просто вот накатило такое игривое настроение, и все!
   — Но в конце концов, иногда ведь надо друг от друга отдохнуть, — подыграл мне собеседник. — Спасибо, что вы согласились подвезти, а то у меня вчера, как назло, что-то с машиной случилось. Ведь надо же! Как говорится, закон подлости.
   — Что ж, случается, — посочувствовала я. — Но, наверное, нужно было все-таки выйти пораньше, чтобы потом не суетиться. Что там у вас за работа такая неотложная, что нельзя доделать потом? Или, может быть, вы трудоголик и работа для вас превыше всего?
   — Ну, не до такой уж степени, — рассмеялся незнакомец. — Шеф у меня не любит откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.
   Мужчина наконец-то перестал потрошить внутренности своего «дипломата», щелкнув напоследок замками.
   — Я в фирме по продаже оборудования работаю, но, помимо офиса, у нас еще есть склады. И меня, как на грех, туда попросили на время. Одно к одному. А там — пока разберешься… Опоздал бы, если бы не вы.
   — Бросьте вы, я всегда рада помочь тому, кто в этом нуждается, — улыбнулась я, краем глаза поглядывая в зеркало и наблюдая за пассажиром.
   — Да и с женой упреков и обид потом не оберешься! — продолжал он. — Вроде бы мелочь, а при случае все припомнит.
   Автомобиль тем временем вырулил на привокзальную площадь и мягко подкатил к боковому выходу на перрон.
   — Ну вот, кажется, я и приехал, — облегченно выдохнул постаравшийся избежать грядущих экзекуций муж.
   Я затормозила, и автомобиль встал как вкопанный, мягко урча, будто прирученный зверь.
   — Надо вам заметить, что вы неплохо водите, — похвалил меня мужчина с видом знатока, по-доброму улыбаясь в аккуратно подстриженные, густые рыжеватые усы.
   — Неплохо для женщины или неплохо вообще? — поспешила уточнить я.
   — Вообще неплохо. Возьмите, пожалуйста, — он протянул мне несколько бумажек.
   — Да ну что вы, бросьте, — вежливо, но твердо отказалась я. — Это сущие пустяки.
   — Ну, в таком случае спасибо вам большое, добрая самаритянка, — мужчина улыбнулся еще раз, вылез из машины и захлопнул дверцу.
   — Пожалуйста. Поспешите, а то вдруг еще какая-нибудь заминка.
   Но провожающий уже не слышал меня. Он направился быстрым шагом в сторону перрона. Я улыбнулась самой себе, поскольку только что оказала посильную бескорыстную помощь нуждающемуся, утолив тем самым в какой-то мере проснувшееся желание творить добро. Но в глубине души я была чем-то разочарована. Возможно, тем, что незнакомец не попросил у меня телефона, не оставил свой… Да и вообще тем, что это случайное знакомство, похоже, не возымеет никакого продолжения. Да ладно, чего это я вдруг вздумала разочаровываться? Одно ушло, другое пришло… Вроде бы я никогда в своей жизни не страдала от одиночества! Тем более что этот мужчина не так уже мне и понравился. Староват, честно говоря. Да и вообще секонд-хенд. Я развернула машину, описала петлю вокруг привокзального сквера и двинулась к родному очагу. Теперь ехать по вечерним улицам было еще приятнее. Я, конечно, могла бы еще позаниматься частным извозом, но решила, что на сегодня внесла достаточный вклад в благотворительность.
   Добравшись домой и поставив машину в гараж, перед тем как захлопнуть дверцу, я по привычке окинула беглым взглядом салон и неожиданно заметила на заднем сиденье корочку из коричневой кожи.
   «Вот тебе и поспешил», — отметила я про себя и взяла корочку в руки. Это была записная книжка, обычная, недорогая. Обложка из искусственной кожи, стилизованная под неизвестного науке зверя со шкурой в неровную клетку. На первой страничке красовался исполненный типографским способом парусник.
   Изрядная часть клетчатых листков была заполнена записями владельца. А в конце книжки я обнаружила в несколько раз сложенный листок, заткнутый за край обложки. «Ладно, потом посмотрим, что к чему», — решила я и направилась домой.
   Меня там, разумеется, никто не ждал, да я и не расстраивалась никогда особо по этому поводу. А сейчас почему-то стало грустновато. И почему-то захотелось, чтобы, когда я возвращаюсь домой после своих трудовых подвигов, меня ждали приготовленные заботливой рукой ужин и чашка кофе…
   «Нанять домработницу!» — подсказал мне внутренний голос. Но где же найти такую, чье внимание и забота будут искренними? Где обитают такие домработницы, которые ждут не дождутся твоего прихода, а не лазят в отсутствие хозяев по шкафам и карманам?
   Нет, нужен действительно близкий человек, в искренней заботе которого можно быть полностью уверенной. Что же, пришла пора его искать?
   Очнувшись, я сразу постаралась откинуть эти мысли, напомнив самой себе, что за все эти прелести мне придется расплачиваться. И не материально, как в случае с домработницей, а куда более ценными вещами. Например, личной свободой, которая для меня очень важна. Да и вообще… Взять со своей стороны заботу о ком-то я все-таки еще не готова. Так что к черту сентиментальность! Пора встряхнуться и в первую очередь поесть.
   Приготовив и уничтожив тут же легкий ужин, я расположилась у телевизора, лежа на мягком уютном диване.
   «Вот и славно, — думала я. — Вот и здорово! Что хочу, то и делаю, никто мне не мешает, никто не просит сварить кофе, предоставить чистое белье или потереть спину. И уж тем более, упаси боже, поменять подгузник!»
   Я безмятежно улыбнулась и потянулась. Но одиночество неумолимо продолжало напоминать о себе, и мне стало откровенно скучно. Я обзвонила от нечего делать нескольких подруг. Пресытившись в конечном итоге пустыми разговорами по телефону, я еще раз подметила, что очень хотелось бы, чтобы сейчас кто-нибудь находился рядом. Что такое со мной творится? Возраст, что ли?
   И главное, никто даже не позвонит сам, не поинтересуется, как у меня дела! Звонят только тогда, когда им от меня что-то нужно! Это просто возмутительное хамство, меня используют на всю катушку, просто ездят на моей хрупкой шее!
   Повозмущавшись про себя, я подумала, что, может быть, не мешало бы позвать кого-то к себе и таким образом напомнить, что я вообще-то существую не только как частный детектив Татьяна Иванова. Но звонить и приглашать кого бы то ни было в гости было уже поздно — половина первого ночи. Самое время спокойно отойти ко сну.
   На следующий день, покончив с гигиеническими и прочими утренними процедурами, обиженная недостатком внимания со стороны абсолютно всех моих знакомых, как мужского, так и женского пола, я завернулась в махровое полотенце и устроилась с ногами на диване, разглядывая журналы мод. Я погрузилась в нелегкие для представительницы прекрасного пола размышления на тему, чем бы пополнить свой гардероб.
   За этим-то серьезным занятием и застал меня один мой давний знакомый, вошедший как бы между прочим, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Это был не кто иной, как Гарик Папазян, капитан милиции, горячий кавказец, с которым на пару мы расследовали не одно дело. Гарик всегда относился ко мне, в отличие от своих коллег, не совсем по-дружески. Вернее, смотрел на меня не только как на друга и даже не столько, а в первую очередь как на женщину. И смотрел весьма откровенно.
   Только вот я никак не отвечала на эти взгляды. Ну, вот просто никак не могла взглянуть на Гарика как на мужчину. Мы были только друзьями, в чем-то коллегами, и все. Ни Андрей Мельников, ни Володя Кирьянов, такие же сотрудники милиции, как и Папазян, и столь же давние приятели, никогда не делали мне даже намеков на интим — так было заведено давным-давно. А вот неугомонный Гарик совершенно беззастенчиво постоянно пытался склонить меня к флирту. Но никогда не получал желаемого. Порой мне было даже смешно и интересно слегка над ним поиздеваться, порой его ухлестывания начинали раздражать… Но сегодня его визит меня скорее порадовал — зря я грешила на своих знакомых за отсутствие внимания, все-таки обо мне помнят!
   «Вот так и останешься на старости лет с Папазяном», — усмехнулась я про себя, поскольку, кроме Гарика, о себе больше никто не напомнил.
   — Привет, привет, божественная ундина! — с порога полился сочный льстивый голос кавказца.
   — Привет. Что это у тебя за эпитеты появились? Сериалов, что ли, насмотрелся? — улыбнулась я.
   — Нет, мне сериалы смотреть некогда, — разуваясь, покачал чернявой головой Гарик. — Просто ты такая свежая, да еще в этом полотенце — как будто только что из моря вышла!
   — Ага, из пены морской, — поиронизировала я, но Гарик, видно, был плохо знаком с античной мифологией, поскольку не отреагировал.
   Он разулся и продолжал пялиться на меня восхищенным взглядом.
   — Ну, проходи, что ли, уже, — не выдержала я. — И вообще ты по делу или как?
   — К такой женщине, как ты, Танюша, можно ходить только по одному делу! — выдал Папазян и тут же смутился, поняв, какой вульгаризм он ляпнул.
   — Ну, спасибо, — язвительно заметила я. — Тогда прошу извинить — у меня неприемный день!
   И уже потянулась, чтобы открыть входную дверь и отправить обнаглевшего Папазяна восвояси. Гарик моментально преобразился. Черты лица вмиг приобрели выражение, которое, видимо, должно было означать благородство и готовность загладить свою вину чем угодно. Он галантно, как ему казалось, опустился передо мной на одно колено и протянул обе руки вперед. Взгляд его при этом выражал безмерную преданность.
   — Таня-джан, — умоляюще, но, как всегда, слишком театрально заговорил он, — я всего лишь хотел сказать, что ты настолько прекрасна, что, глядя на тебя, невозможно думать ни о каких делах! Все мысли затмевает красота твоя!
   Глаза Гарика влажно блестели, и он уже, схватив меня за запястье обеими руками, принялся его поглаживать.
   — А вот этого не надо, — убирая руку, преувеличенно строго сказала я. — Ты знаешь, что я не терплю подобные вольности!
   На самом деле такие «вольности» я принимаю очень даже хорошо, но только не от Гарика. И вообще мне уже надоели его дурацкие поползновения.
   — Так чего ты пришел? — вернула я его к действительности. — Если опять со своими грязными домогательствами, то лучше быстрее беги отсюда.
   — Что ты, что ты! — замахал руками Гарик, подскакивая с пола. — Просто зашел проведать, ничего грязного у меня и в мыслях не было, богом клянусь! Шел мимо, давно не видел тебя, вот и решил зайти, узнать, как дела… Такой день хороший, можно на пляж съездить или просто прогуляться, можно в кафе сходить, — тараторил Папазян.
   — Извини, Гарик, сегодня никак не могу, — вздохнула я.
   — Что, работаешь? — разочарованно протянул капитан.
   — Да, — непререкаемым тоном ответила я.
   — Что за дело? — тут же спросил Папазян.
   — Господи, тебе-то какая разница? — вздохнула я, раздраженная его вопросом, поскольку никакого дела у меня в данный момент не было. Впрочем… Я отложила журналы и сделала вид, что сосредоточенно размышляю. Но тут же спохватилась, как бы вспомнив что-то ужасно важное, являющееся вопросом жизни и смерти. — Вот одно дело мне точно следует провести немедленно! — Я подняла вверх указательный палец, затем быстро направилась к себе в спальню и тут же вернулась, пока Гарик не поперся за мной, держа в правой руке вчерашнюю находку, а для кого-то несомненно пропажу.
   — Что за документ? — продолжал любопытничать Папазян. — Личные записи или деловые?
   — Не знаю, это не мое. Но это мне надо обязательно вернуть, вдруг там что-то важное или нужное.
   — Почему «или»? — спросил Гарик. — Что, неужели одно исключает другое?
   — Не цепляйся к словам, — отмахнулась от него я, внимательно разглядывая испещренные аккуратным почерком страницы.
   — А читать чужие письма неприлично, — заметил надоеда-Гарик.
   — Ну, во-первых, это не письмо. И здесь нет ничего, кроме имен, адресов и телефонов. Никаких личных мыслей, идей и соображений, — резонно парировала я выпад в свою сторону поборника морали и нравственности. — А, во-вторых, как я узнаю, где искать владельца? Единственный способ — найти что-то здесь.
   И я продолжила изучение записей на клетчатых листочках.
   — А откуда вообще это у тебя взялось? — не отставал от меня Папазян.
   — Один мужчина оставил вчера в машине, — ответила я, не поворачивая головы.
   — Какой мужчина? — ревниво уточнил Гарик и нахмурил брови. — Почему мужчина?
   — Хороший вопрос, — усмехнулась я. — Наверное, потому что его мама родила мужчиной.
   — А как он попал к тебе в машину? — продолжал допрос Папазян, видимо, возомнив себя моим мужем или, на худой конец, бойфрендом. Совсем, видимо, свихнулся на старости лет.
   — О господи! — покачала я головой. — Бедные задержанные, которые попадают к тебе! Мужчина спешил на вокзал, а я его подвезла. Устраивает тебя такой ответ?
   — Никогда не думал, что ты подрабатываешь в роли таксистки, — уколол меня Гарик. — Если нужны деньги, могу устроить к нам в отделение. На должность участкового, — хохотнул он.
   — У тебя потрясающее чувство юмора, — отреагировала я. — Но подрабатывать извозом мне пока, слава богу, не приходится. Просто помогла опаздывающему человеку.
   — Я тебе не верю! — вдруг заявил Папазян.
   — Ну и ради бога, — отмахнулась я. — Не мешай!
   Но от Гарика не так-то просто было отделаться.
   — Что ты там такое пытаешься найти? — вопрошал он. — Если на обложке нет имени владельца, то вряд ли он будет его вписывать на общих основаниях в алфавитном порядке вместе со своими данными. Если он, конечно, не страдает амнезией. Так что, милая моя, твои старания тщетны и смешны.
   — Посмотрим, — пробурчала я.
   — А для него невелика потеря, — констатировал капитан. — Купит себе новую. А то и на органайзер разорится.
   В рассуждениях Гарика был, конечно, здравый смысл. Я долистала книжку до конца, и опять мне попался заткнутый за край коричневой обложки из кожи неизвестного науке зверя листок, сложенный в несколько раз.
   — Ну-ка, ну-ка, — нетерпеливо, по-деловому обеспокоенно произнесла я негромко, будто только что обнаружила нечто важное.
   Я зацепила край бумажки и, вытянув, развернула ее. Это была квитанция, разлинованная и разбитая на какие-то столбики. Вверху значился отпечатанный номер. Все остальное было заполнено от руки через копирку и представляло собой какую-то тайнопись.
   — Дай-ка взгляну, — проявил очередное любопытство наблюдавший за мной Папазян, скептически, судя по всему, отнесшийся к возникшей у меня идее. Просмотрев квитанцию, он авторитетно заключил: — Филькина грамота.
   — Дай сюда, лингвист! — Я потянула листок к себе.
   — Да ради бога, забери свои иероглифы, — Гарик разжал пальцы.
   — Не упоминай имя господа всуе! Что-то ты сегодня чересчур набожный. Небось потому, что сам грешен с головы до пят.
   Я повертела квитанцию в руках. Нет, тщетно. Ничего не разобрать — ни откуда, ни на что.
   — А вот тут, кажется, нашла, — неожиданно воспряла я духом. — Слева вверху — это, наверное, фамилия. Ге-ди… Ге-ри… — пыталась я расшифровать плоды чужой стенографии. — Да и фамилия какая-то длинная.
   — Тези… — попытался со своей стороны Папазян, но тоже осекся, не добравшись до конца слова. — Фамилия длинная. Наверное, еврейская…
   Я посмотрела на этого специалиста по фамилиям и расхохоталась.
   — Фамилия «Кац», по-твоему, очень длинная?
   — Нет, — обиделся Папазян. — Зато Рабинович длинная. Длиннее, чем у меня.
   — Ну вот что, ваши национальные комплексы к делу мы пришивать не будем. И спорить о благозвучности армянских и еврейских фамилий тоже.
   И, торжествующе наблюдая за тем, как эмоциональный Папазян вскинул руки вверх и состроил сокрушенную физиономию, я открыла записную книжку в начале, на первой попавшейся странице, и нашла фамилию со значащимся под ней телефонным номером «Стекольников Владимир Алексеевич». Я еще подумала, что странно, что эта фамилия идет в начале книжки — буква «с» вообще-то стоит во второй половине алфавита. Видимо, либо ее владелец не очень-то аккуратен, либо это номер важного для него человека. Что ж, тем лучше. Я сняла трубку телефона и, недолго думая, набрала указанный номер.
   — Алло, добрый день, — произнесла я, как только трубку взяли.
   — Да, — отозвался мужской голос с другой стороны провода.
   — Могу я поговорить со Стекольниковым Владимиром Алексеевичем? — поинтересовалась я.
   — Да, я вас слушаю.
   — Понимаете, тут такая история. Как бы вам это объяснить… — я сделала паузу. — Вчера некто оставил у меня в машине записную книжку, а в ней квитанция. Возможно, надо бы вернуть владельцу, вот только я не знаю, ни как зовут человека, ни где его искать.
   — И что? — не понял собеседник.
   — А у него в книжке я нашла ваш телефон. Возможно, вы мне подскажете, кто это был? Такой среднего роста, темно-русый, с усами, карие глаза.
   — Темно-русый с усами? — переспросил Владимир Алексеевич.
   — Ах, да, он еще говорил, что работает в фирме по продаже газового оборудования, — вспомнила я.
   — А-а, можете дальше не трудиться, кажется, я знаю, кто вам нужен, — сказал Стекольников. — Это, наверное, Герасименко.
   — Как вы сказали? — переспросила я.
   — Герасименко Валерий Васильевич.
   Я еще раз посмотрела на квитанцию. Да, наверное, это действительно мой вчерашний пассажир. Наконец-то я с чужой помощью смогла разобрать хоть одно слово на этой кальке с шифрограммой.
   — Да, да, похоже, это тот, кто мне нужен. А не будете вы любезны, не подскажете, как мне его найти?
   — Буду, — согласился Стекольников. — Записывайте телефон.
   Я зафиксировала на обложке первого попавшегося под руку журнала продиктованные цифры, извинилась за беспокойство и попрощалась.
   — Герасименко. Вот видишь, я хоть одну букву угадала, — отметила я свое превосходство, обращаясь к Гарику.
   — И что? — скептически ответствовал Папазян. — Ты собираешься звонить ему? Но ты же сама сказала, что он спешил на вокзал! Значит, его нет в городе!
   — Он спешил на вокзал, чтобы проводить свою жену, — ответила я.
   Это заявление повергло Гарика прямо-таки в ступор.
   — Это что, значит, он один дома? — глупо спросил он.
   — Ты потрясающе догадлив, — усмехнулась я. — Хотя, возможно, что не один, а с двумя или тремя детьми.
   — Но это просто неприлично — звонить мужчине в отсутствие его жены! — Гарик аж слюной брызнул. — Ты-то должна это понимать! И вообще… У нас на Кавказе женщина никогда не станет первая звонить мужчине! За это мы женщин и уважаем! Пускай сам звонит, если ему нужно!
   — Во-первых, мы не на Кавказе, — парировала я. — К тому же насчет уважения к женщине на Кавказе у меня есть своя теория, но не станем ее обсуждать. В-третьих, куда, интересно, он станет мне звонить, если у него нет моего номера телефона?
   Последний аргумент, кажется, оказал наиболее благотворное влияние на свихнувшегося, кажется, всерьез Гарика. Во всяком случае, он замолк. Я тут же, следуя своим записям, набрала номер вчерашнего спасенного от гнева жены незнакомца.
   — Алло, Валерий Васильевич? — спросила я, как только мне ответил мужской знакомый голос.
   — Да. А кто это?
   — Это я, ваша вчерашняя знакомая, — нарочно для Гарика чуть кокетливо напомнила я. — Ну, помните, я вас еще до вокзала подвезла, когда вы опаздывали?
   — А, да-да, помню, — в голосе господина Герасименко слышалась изрядная доля удивления. Похоже, он явно не понимал ни цели моего звонка, ни того, собственно, откуда я узнала его номер.
   — Вы у меня кое-что оставили в машине, — поспешила я разъяснить ситуацию.
   — Записную книжку? — В голосе Герасименко прозвучала глубокая надежда, граничащая с уверенностью в правоте своих выводов.
   — Да, не беспокойтесь, она у меня, — поторопилась я подтвердить угаданное.
   — Ну, просто камень с души, — выдохнул облегченно Герасименко. — А я уже, можно сказать, с ней простился. Как бы мне у вас ее забрать? Скажите, где вы живете, и я подъеду.
   — Давайте я сама вам ее завезу. Мне нетрудно, — предложила я.
   Гарик, все время ревниво прислушивавшийся к разговору, прямо-таки ахнул.
   — Ну, если нетрудно, то… записывайте адрес, — согласился Валерий Васильевич.
   Он подробно рассказал мне, как его разыскать, и сообщил, что в ближайшие часы никуда не намерен отлучаться.
   — Договорились, я скоро подъеду, — пообещала я и положила трубку.
   Рассудив, что вроде как дело можно считать почти сделанным, я не стала суетиться и неторопливо принялась собираться. «Что ж, придется еще раз выручить господина Герасименко и… может быть, продолжить знакомство», — заключила мысленно я.
   — Куда это ты собралась? — мрачно спросил Гарик.
   — У тебя свои пункты взлета и посадки, у меня — свои, — ответила я. — Сегодня у меня летная погода. Так что будь добр, покинь мои владения.