Серова Марина. Закон стеклянных джунглей

Марина СЕРОВА
ЗАКОН СТЕКЛЯННЫХ ДЖУНГЛЕЙ

Глава 1

   Все-таки я люблю месяц май. Аллергией не страдаю, наслаждаюсь весной на всю катушку.
   А если еще учесть, что сейчас и дни у меня свободные есть, то совсем хорошо становится на душе. Соскучиться по работе пока не успела — только недавно закончила одно не очень приятное дело, охраняя такого противного типа, что была безмерно счастлива, когда наконец он укатил за границу в полном здравии.
   Быстро перейдя пыльную улицу, я окунулась в чертовски приятную атмосферу нашего городского парка. Где-то здесь должны быть вишни и яблони — вон как запах цветущих деревьев разносится. Я даже остановилась от изумления. Божественно.
   Теперь можно было не торопиться и побродить по дорожкам в свое удовольствие.
   Ходила я минут сорок, не меньше. Наконец решила присесть на лавочку и вытянуть ножки. Свободная скамейка нашлась не сразу, но я постаралась. Она была под деревом, от общей дороги в стороне. Правда, за спиной находился забор с шумным магазином на перекрестке, но это все же лучше, чем сидеть рядом с визжащими детьми или надоедливыми старушками, которым и поговорить-то не с кем, как только со случайным человеком, оказавшимся очень кстати на одной лавочке.
   Я подняла голову вверх и посмотрела на небо. Такое голубое и такое чистое. Верхушки деревьев качаются от ветра в своем странном танце, трепеща молодыми, свежими, еще клейкими листочками.
   — Разрешите? Надеюсь, не помешаю вам?
   Я, сохраняя улыбку на лице, посмотрела на обладательницу молодого девического голоса и очень удивилась. Передо мной стояла старушка, по-другому не скажешь, с немаленькой собачкой на поводке. Насколько я разбираюсь в породах, собачка была боксером.
   — Так как? — старушка веселыми глазами смотрела на меня, продолжая стоять.
   — Конечно, присаживайтесь, — рука сама показала на скамейку. Моя воспитанность не предусматривала другого варианта ответа.
   — Благодарю. Очень мило с вашей стороны. Мы так утомились с Марысей.
   — А Марыся — это кто? — проявила я чудовищную недогадливость. Ну не могла я представить, что мощного боксера можно так назвать.
   — Моя девочка. — Старушка ловко села и стала наглаживать боксера по спине. — Марысечка, умница ты моя, золотце мое, красавица…
   Я посмотрела на приплюснутую морду и безотчетно пожала плечами. С последним определением я бы с удовольствием поспорила.
   Приходилось мне слышать подобные эпитеты, но только в адрес любимых деток. А тут к собаке такая нежность. Не иначе старушка совсем одинокая, вот и приходится все чувства направлять на нее. Удрать, что ли, побыстрее? А то ведь заговорит… Потом вообще не отвяжешься.
   Но старушка не производила неприятного впечатления. Я вдруг поняла, что она раззадорила мое любопытство. Они с собакой — такая необычная парочка.
   — Симпатичная, — все же отвесила я комплимент Марысе. — И умная, наверное?
   — Разумеется, — пожилая женщина с укором посмотрела на меня. — Мы такое можем, Рексу и не снилось.
   — Какому Рексу? — вырвался у меня вопрос.
   — Сериал по телевизору идет про полицейскую овчарку по кличке Рекс. Мы с Марысей всегда смотрим, ни одной серии не пропустили. — Старушка перестала гладить собаку и откинулась на скамейку. — Так вот, он там показывает необыкновенные кренделя. Однако сдается мне, что все подстроено специально. Телевидение и не такое может. А Марыся на самом деле все понимает, слушает, даже разговаривает глазами, мордой своей. Не знаю, как вам объяснить, — махнула рукой бабушка, — но только мы понимаем друг друга без слов.
   — Чудесно. Я за вас очень рада.
   — А как вас зовут? — после небольшой паузы спросила старушка.
   — Евгения. А вас? — пришлось спросить и мне.
   — Виктория Леопольдовна, — важно произнесла пожилая женщина. — В молодости меня звали Викуся.
   — Почти как Марыся, — выпалив фразу, я улыбнулась.
   — Что-то перекликается, согласна, — нисколько не обиделась бабушка. — Впрочем… — Она чуть наклонилась ко мне и произнесла все остальное почему-то низким голосом: — Мы и темпераментами похожи.
   — Да?
   — Да. У нее так же много кавалеров, как и у меня раньше, — Виктория Леопольдовна поправила волосы.
   Надо сказать, что старушка выглядела превосходно, откровенно моложе своих лет. Я, правда, не знаю, сколько ей было. Дело совершенно не в том. Эта милая женщина была такой ухоженной, такой чистенькой. Волосы коротко подстрижены и подкрашены в темно-каштановый цвет, что было видно даже из-под небольшой беретки или шляпки — даже не знаю, как назвать поточнее произведение искусства, находившееся на голове моей собеседницы. Аккуратненький костюмчик, под ним свежая белая блузка. И как она от слюнявой морды боксера Марыси не пачкается?!
   — А что, сейчас женихи не попадаются? — решила я пошутить.
   — Попадаются, только мелковаты они для меня, — на полном серьезе ответила Виктория Леопольдовна. — И мысли у них не в том направлении движутся. Ни о чем возвышенном поговорить с ними нельзя. Только сериалы да программы глупые обсуждают. И романтика куда-то подевалась. Жаль.
   — Да уж, — кивнула я.
   Марыся приблизилась ко мне и стала с интересом меня обнюхивать.
   — Не бойтесь. Она без команды не укусит. Можете ее даже погладить. — Глаза Виктории Леопольдовны снова засветились любовью.
   Я осторожно провела по рыжеватой спине. Марыся посмотрела на меня удивительно умными глазами, потом лизнула руку.
   — А вы ей понравились, — с каким-то удивлением сказала старушка. — Мне не часто приходится такое наблюдать. Видимо, она почувствовала в вас родственную душу. У вас есть собака?
   — Нет.
   — А чем вы, Женечка, занимаетесь?
   Терпеть не могу вопросов на данную тему. Да и как объяснить пожилой женщине мою профессию? Это молодые и продвинутые способны понять, а Виктория Леопольдовна, боюсь, не воспримет мои слова, как надо. Но врать или отмахнуться от вопроса было неудобно.
   — Я телохранитель, — будничным тоном произнесла я.
   — Да вы что? Как мне повезло. Первый раз в жизни встречаюсь с живым телохранителем.
   — А с мертвыми уже доводилось встречаться? — Мне стало смешно.
   — Нет, конечно. Это я просто так сказала. Я фильм видела. Он так и называется «Телохранитель», так что могу представить, чем вам приходится заниматься, — она восторженно покачала головой. — И, позвольте спросить, кого вы сейчас охраняете?
   — В данный момент никого. У меня небольшой отпуск, — призналась я. — Но никаких президентов и великих певиц на моем счету не было. Доводилось, конечно, работать с известными людьми, но только их тайну разглашать я не могу.
   — Я все понимаю, деточка. Можете не объяснять.
   Виктория Леопольдовна задумалась и молчала минуты две. Я не мешала ей.
   — Кто знает, — тихо проговорила она, — может, мне вас сам господь бог послал.
   — Что вы хотите сказать?
   — Да нет, ничего. Просто на всякий случай не могли бы вы дать мне ваш номер телефона? Вдруг пригодится.
   — Конечно.
   Я достала визитку — чистый листочек с моим именем и телефоном. О профессии там не было ни слова.
   — Охотникова Евгения Максимовна, — прочитала старушка. — Очень подходящая у вас фамилия.
   — Для чего? — уж не знаю, почему я так много стала задавать вопросов.
   — Для вашей профессии, — старушка вдруг резко встала. — Женя, не побудете чуток с моей собачкой, пока я в магазин сбегаю? Сами знаете, никто не любит собак между прилавками. Сделаете одолжение? Я очень быстро вернусь. Воспользуюсь случаем, раз такой хороший человек попался.
   — Воспользуйтесь, — я перехватила поводок у Виктории Леопольдовны.
   — Я скоро приду, Марыся. Схожу в магазин и вернусь. А ты веди себя хорошо. Договорились? Не отпускайте ее, пожалуйста, — последние слова были предназначены мне.
   — Хорошо.
   Старушка бодро заковыляла к выходу. Марыся не отрываясь смотрела на нее. Когда же ее хозяйка вышла из парка, перешла улицу и скрылась в магазине, собака, наконец, отвернулась и стала глазеть на меня, как бы спрашивая: «Ну и что теперь?»
   — Она скоро вернется, — только и нашла что ответить я.
   Совершенно не знаю, что надо делать с собаками. Ну, пройтись по улице, подождать около куста, а дальше? Разговаривать? О чем? О погоде? Я решила: пусть Марыся сама придумывает, что ей делать. Впрочем, даже и просто так посидеть можно. Но боксер не присаживался, хотя и не волновался особо.
   Через пять минут я расслабилась, так как все шло нормально. Оказывается, и с собаками можно молчать, а не пытаться с ними все время разговаривать.
   На двери магазина я не смотрела, неохота было все время сидеть, повернув голову. Вдруг с той стороны, откуда должна была вернуться Виктория Леопольдовна, ко мне подошел мужчина. Обычный с виду мужчина, только Марыся почему-то напряглась. Конечно, она ничего не сказала, даже не зарычала, но каким-то седьмым чувством я ощутила эту ее реакцию на подошедшего.
   — Простите, — обратился он ко мне, — Виктория Леопольдовна просила забрать Марысю.
   — Да?
   — И пожалуйста, быстрее, она очень торопится. Просит прощения, что сама не может подойти.
   — Что-нибудь случилось? — встревожилась я.
   — Ничего особенного, — мужчина протянул руку за поводком.
   Марыся чуть слышно зарычала.
   — Кажется, она к вам не хочет, — я улыбнулась, но поводок отдала.
   Мужчина взял его.
   — Идем, Мырыся, — потянул он собаку. — До свидания.
   Я, совершенно ошарашенная, продолжала сидеть на скамейке. На самом деле странная она, эта старушка. Впрочем, с самого начала можно было заподозрить что-нибудь такое.
   Посмотрев вслед мужчине, я обратила внимание, что он пошел не в ту сторону, откуда пришел, а в совершенно другой конец парка. Внутри меня что-то протестовало против этого моего поступка — того, что я отдала собаку, но что я могла сделать? Он ведь и имя-отчество хозяйки назвал, и кличку собаки. Хороша я буду, если всех и всюду буду подозревать.
   Инстинктивно я оглянулась на магазин. И в это самое время из него вышла моя старушка. Она бросила на меня взгляд и схватилась за сердце.
   — Марыся! — донесся до меня ее крик.
   «Хорошее у старушки зрение», — это было первое, что я подумала. Затем я вскочила и понеслась за тем типом, который увел собаку.
   Он еще не совсем скрылся из вида и даже оглянулся напоследок. Не утерпел. И, конечно, увидел меня, несущуюся к нему на всех парах. И тогда… мужик дал деру.
   Если бы в парке не было такого количества прогуливающихся людей, я довольно быстро догнала бы его. Преследование затруднялось еще и множеством лавочек, валяющихся на дорожках детских игрушек и вообще активным движением.
   Мужчина время от времени оглядывался на меня. И еще мне показалось, что Марыся тоже на меня оглянулась. Она вдруг увидела, что я бегу, и затормозила. Или у меня галлюцинации?
   Мужчина принялся дергать собаку за поводок, но она больше ни в какую не хотела за ним бежать. Она принялась гавкать на него и тянуть обратно. Я воспользовалась этой заминкой и быстро оказалась рядом. Тип бросил поводок и понесся дальше. Догонять его я не стала.
   — Марыся, какая ты умница! Ай да молодец! — схватила я поводок. Надо же, сама не заметила, как стала повторять в адрес собачки слова, услышанные от Виктории Леопольдовны.
   Мы двинулись обратно к той скамейке, на которой я сидела и где нас с Марысей сейчас поджидала старушка. Увидев нас, она встала, но потом опять села. Я подвела собачку и передала ей поводок.
   — Радость ты моя… — Виктория Леопольдовна чуть не плакала, глядя на свою любимицу. — Женя, у вас украли Марысю?
   — Да нет, не украли. Дело в том, что тот мужчина подошел, назвал и ваше имя, и кличку Марыси и сказал, будто вы просили забрать ее. У меня не было оснований не верить ему. Все сходилось. Я и отдала. Но потом, когда увидела, как вы разволновались, заметив, что собаки со мной нет, я бросилась догонять их. И тут хочу добавить: Марыся на самом деле очень умна. Она поняла, в чем дело, и остановилась, — восстанавливая дыхание после бега, рассказывала я.
   — Марыся… — старушка обняла собаку. — Девочка моя…
   — А вы не знаете, что за мужчина это мог быть? — задала я интересующий меня вопрос.
   — Понятия не имею. Только очень хорошо, что все закончилось благополучно. Если бы Марысю украли, я бы не пережила такого горя.
   — Но ведь кто-то на самом деле хотел сделать это, — я все больше впадала в «рабочее» состояние.
   — Может, это шутка? — с невинным выражением лица произнесла Виктория Леопольдовна. — Или… кто-то хотел мне досадить?
   — Ладно. Я вижу, вы не желаете мне ничего говорить, — я дала ей понять, что меня так просто не проведешь. Но и расспрашивать больше не буду. Захочет, сама расскажет.
   — Спасибо вам, Женечка, огромное, — стала меня благодарить старушка. — Просто даже не знаю, что для вас сделать.
   — Ничего, — отмахнулась я. — Ничего не надо. Я чуть сама не натворила дел.
   — Все равно я просто так не могу. А знаете что? — оживилась Виктория Леопольдовна. — Приходите ко мне завтра на чашечку чая. Только ни в коем случае не говорите «нет»! Я не приму отрицательного ответа.
   — Ну, не знаю… — пробурчала я.
   Конечно, я все прекрасно знала. И никуда идти мне не хотелось.
   — Женя, сейчас я вам адрес напишу.
   Старушка полезла в сумочку, достала оттуда какой-то листочек и написала на нем адрес.
   — Я буду ждать вас часа в два. Устроит вас время?
   — Да, — мне пришлось смириться.
   — Если не придете, я все равно вас разыщу, — хитро улыбнулась Виктория Леопольдовна. — У меня ведь есть ваша визитка.
   — Приду, — я взглянула на адрес. Не совсем от меня далеко, но и не сказать, чтобы близко.
   Виктория Леопольдовна в который раз погладила Марысю, затем встала и попрощалась со мной. Потом, не оборачиваясь, они пошли к выходу.
   Я продолжала сидеть на скамейке. Все-таки какие неожиданные встречи бывают… Не думала и не гадала, что судьба сведет меня с такой интересной старушкой и с ее не менее интересной собакой, что за каких-то полчаса я успею попасть в небольшой переплет. Правда, все хорошо закончилось, хоть и остался на душе неприятный осадок.
   Это, может быть, правда, была шутка такая? Но кто на самом деле знает… Однако ведь этот мужик действовал намеренно — он знал, как кого зовут. И почему Виктория Леопольдовна не восприняла происшествие всерьез? А если бы собаку все же увели, что она стала бы делать?
   Я поднялась со скамейки. Эти вопросы меня не касаются.
   Около остановки я купила себе мороженое и пешком пошла домой. Машину свою я сегодня специально не брала, надо же когда-нибудь и просто гулять. Так думается лучше. Впрочем, думать пока было не о чем.
   Купив по дороге еще и детектив, я наконец переступила порог квартиры.
   — Ну как прогулялась? — спросила тетя Мила, немедленно отняв у меня книгу и прошествовав на кухню.
   — Неплохо. С боксером познакомилась.
   — Симпатичный?
   — Не очень.
   — Это не самое главное, — тетя снова показалась в коридоре. — Зато, наверное, умный?
   — Да. Точно умный.
   — Ну и отлично. Я пошла почитаю. Там пирог на столе.
   — Ага.
   Я сделала себе кофе, отрезала кусок вкуснейшего пирога с капустой и рыбой, отнесла все это в комнату, включила видеомагнитофон и поставила первую попавшуюся кассету.
   Займусь бездельем. Буду вот так валяться, пока плохо не станет. А работенка на меня сама свалится. Я в полной боевой готовности, машина тоже только что после профилактики и тщательного осмотра. На дворе прекрасное время года. Да и скоро праздник. День победы.
   Кстати, теперь еще надо будет поздравить и Викторию Леопольдовну.
   Эти мысли привели меня в чудесное расположение духа. Я расположилась поудобнее и с аппетитом умяла пирог. Быстро сбегала за вторым куском, а потом и за третьим.
   Когда я вспомнила, что завтра должна идти на чай, мне стало нехорошо. Я твердо решила, что больше ничего есть не буду, легла на диван и не заметила, как уснула под громкие выстрелы из какого-то боевика.

Глава 2

   Нет. Так больше нельзя расслабляться. Сегодня, так и быть, — последний день безделья, а завтра, если работы не будет, я сама ее найду. По дому дел накопилось — всех не переделать. Например, окошки помыть не мешает, да и подкрасить их можно. Так что на ближайшее время мне есть чем себя занять. Надо будет по дороге в магазин зайти, красочку присмотреть.
   В тринадцать ноль-ноль я выскочила из дома, села в свой любимый «Фольксваген» и поехала по адресу Курляндской Виктории Леопольдовны. Вот уж поистине звучное имя! Впрочем, Леопольд Курляндский, на мой взгляд, звучало чуточку смешно. А может, мы просто отвыкли от вычурных имен? Вернее, красивых?
   Тот район я знала, так что плутать мне не пришлось. Когда я въезжала во двор, навстречу мне вырулила «Скорая помощь». Я чуть вздрогнула. Всегда страшно осознавать, что кому-то сейчас плохо.
   Припарковавшись около подъезда, я взглянула на часы. Без пятнадцати два. Надо бы подождать пятнадцать минут, а то как-то некрасиво приходить раньше назначенного времени.
   Я вышла из машины и села на лавочке под большим деревом. Наверное, летом оно дает очень много тени. И наверняка это самое любимое место для старушек и молодежи. Но сейчас здесь никого не было.
   Медленно течет время, когда приходится ждать. С трудом просидев в безделье десять минут, я стала подниматься. Уж пять минут мне простят, думаю.
   Вроде и не было у меня на сердце никакой тревоги, но вот стала подходить к двери, и что-то неприятно заныло в груди. Я позвонила, притоптывая на месте от нетерпения. Но никто не спешил мне открывать.
   Я постучала. Вдруг звонок просто не работает? Но снова тишина. Я стала стучать громче. Открылась дверь соседней квартиры, и из нее выглянула крупная женщина лет сорока и громко спросила:
   — Вы — Женя?
   Я очень удивилась, но тем не менее ответила:
   — Да.
   — Минуточку.
   Женщина скрылась за дверью. Через несколько секунд она вывела Марысю на поводке, бросила его мне и стала закрывать дверь.
   — Подождите, — мне пришлось чуть просунуть ногу внутрь, чтобы хоть как-то привлечь ее внимание.
   — Что еще?
   — Вы не могли бы мне объяснить все? Я ничего не могу понять. Где Виктория Леопольдовна, и почему вы мне отдаете Марысю?
   — Виктории Леопольдовне, — при этих словах женщина криво улыбнулась, — стало плохо. Ее минут двадцать назад «Скорая» увезла. А Марысю она просила отдать только вам. Так и сказала: «Придет девушка Евгения, отдай ей».
   — А что с ней?
   — Отравилась. Грибами, что ли. Точно не могу сказать. Ей промывание сделали, но все равно в больницу повезли.
   — Значит, ей не совсем плохо? — с надеждой в голосе спросила я.
   — Не знаю я ничего.
   — А почему собаку мне?
   — Это, милочка, вам, наверное, лучше моего известно.
   — Простите, а как вас зовут? — Я понимала, что ни в коем случае не могу взять собаку к себе. Что скажет тетя Мила? Да и вообще…
   — Нина Ивановна, — все так же громко проговорила женщина.
   — Нина Ивановна, — спокойно начала я. — А вы не могли бы оставить Марысю у себя? Так сказать, по-соседски. Я с Викторией Леопольдовной только вчера познакомилась и ума не приложу, почему Марысю она мне велела отдать. Пожалуйста!
   — Еще чего! — Женщина поставила руки на талию. — Мне своих забот хватает. Еще и за собакой смотреть? Нет!
   — Будьте так любезны, — продолжала настаивать я. — Вам ведь сподручнее будет. Вы же сразу узнаете, когда соседка вернется.
   — Ну уж нет. Раз велено вам отдать, значит, берите. Нечего мне голову морочить.
   — Ну хотите, я вам заплачу?! — вырвалось у меня от отчаяния.
   — Девушка, ничего мне не надо. — Женщина снова вознамерилась закрыть дверь.
   — Тогда хоть скажите: в какую больницу ее повезли?
   — В первую. Да, чуть не забыла! Старушка просила вам еще ключи передать от квартиры.
   — Мне? Ключи? — Я совсем потеряла дар речи.
   Нина Ивановна исчезла снова на несколько секунд, потом показалась в двери и сунула мне ключи.
   — Вот.
   — А родственники у нее есть?
   — Есть какие-то. Но я толком ничего не знаю. Все, некогда мне тут с вами разговаривать. Детей кормить надо.
   Женщина демонстративно захлопнула дверь перед моим носом. Я посмотрела на Марысю.
   — Может, хоть ты объяснишь мне, что происходит? — спросила я у собаки. — Что ж. Пошли.
   Во дворе я присела на ту же скамейку и достала сигарету. В голове у меня был сплошной кавардак. Это же надо додуматься — почти незнакомому человеку отдать свою собаку, которой так дорожишь! Я ведь видела, как Виктория Леопольдовна над ней тряслась. И почему все же мне? Ну, конечно, она знала, что я должна вот-вот прийти, но это еще не повод. Тем более если родственники имеются…
   Я не заметила, как выкурила сигарету. В голове не прояснилось. Я тут же прикурила вторую и продолжала тупо смотреть на Марысю.
   Боксер был явно взволнованным. Он то и дело смотрел на дверь подъезда, да и глаза у него были грустными. То есть у нее. Это ведь сучка. Совсем я запутаюсь скоро.
   Что же делать? Ну правильно! Надо ехать в больницу и самой поговорить с Викторией Леопольдовной. Как же я раньше не сообразила? И пусть она объяснит мне все это. И пусть для собачки своей другого временного хозяина ищет.
   Марыся потянулась к кусту. Я подождала, когда она сделает свое дело, потом показала на машину.
   — Мы поедем к Виктории Леопольдовне. В этой машине. Ты не возражаешь?
   Я открыла дверцу. Марыся не возражала. Она быстро запрыгнула в салон и уселась на сиденье возле моего.
   — Молодчина.
   Я была благодарна собаке за то, что она не выкидывает никаких фокусов. Хоть это хорошо. А хозяйка ее, наверное, умом повернулась. Другого объяснения просто не нахожу.
   Мы поехали в первую больницу. Я оставила пса в машине, строго-настрого наказав ему ничего не трогать, закрыла двери и пошла в приемную.
   Мне сразу ответили, что Курляндская в реанимации. Естественно, меня пускать не хотели.
   — Девушка, приходите завтра. Она все равно не сможет с вами поговорить. А вот завтра увидим. Станет больной лучше, тогда и принесете все необходимое, — ответила мне девушка, сидящая за справочным столом.
   — А что необходимое?
   — У доктора спросите. Я не знаю.
   — А нельзя ли мне прямо сейчас поговорить с вашим доктором? — Я не хотела так просто сдаваться.
   — Доктор совсем не мой, — девушка вдруг улыбнулась. — Погодите минуточку.
   Она набрала какой-то номер телефона и сказала некоему Виктору Григорьевичу, что пришла родственница Курляндской. Уж не знаю, почему она так решила, я-то ничего подобного не говорила и сказать не могла.
   — Сейчас он спустится, — подняла на меня глаза медсестра.
   — Спасибо, — искренне поблагодарила я.
   Через минуты две в холл вошел очень даже симпатичный доктор. Теперь понятно, почему девушка так отреагировала на слово «ваш». Наверное, ей хотелось, чтобы он был «ее», но, увы…
   — Вы родственница Курляндской? — доктор устало посмотрел на меня.
   — Нет. Да, — поправилась я. — Скажите, что с ней?
   — Очень сильное отравление. Сколько можно народу говорить, чтобы незнакомые грибы не ели?! Так ничего слушать не хотят!
   — Она поправится?
   — Пока ничего вам сказать не могу, — отчеканил врач.
   — Но все-таки. Неужели все так серьезно? Она только вчера прекрасно себя чувствовала, — говорила я явные глупости.
   — Бывает, — доктор замолчал, ожидая, что я еще скажу.
   — А что надо принести?
   — Пока ничего. Заходите завтра. Если она будет поправляться, то халат, тапочки, стакан. Минералку можно. Больше пока ничего. Но… если будет поправляться. Пока трудно делать прогнозы. Отравление очень серьезное. Мы и сами не предполагали, что настолько. Она в сознании была, когда ее привезли, а потом ей становилось все хуже и хуже.
   — Ладно. Я завтра приду. До свидания.
   Я побрела к выходу.
   Ну, старушка! Ну, дает! Мне еще ее смерти не хватало! И где только родственники мотаются? Почему мне приходится брать собаку, думать о халате и вообще?
   Я села в машину. Марыся с интересом посмотрела на меня.
   — Ничего хорошего мне не сказали, — я поймала себя на мысли, что разговариваю с собакой. Но не молчать же мне в самом деле, когда глаза ее так и спрашивают! — Завтра приедем еще разочек. А пока…
   Что же делать сейчас? Домой надо ехать, тетю радовать новым постояльцем. Впрочем, и покушать не помешает. Я ведь думала, что на чаепитие иду, совсем ничего не стала есть. А теперь вот понимаю, что подкрепиться надо.
   «А чем кормят собак? Она вообще голодная или нет? Как определить? — ужаснулась я. — Не думаю, что она доложит мне об этом».
   Есть толк в нашей рекламе. Я вспомнила, что собак кормят чем-то в пакетах. И это можно купить в магазине. А если Марыся корм не станет есть, то буду кормить ее тем, что ем сама. И пусть она свою бабульку ругает.
   Я подъехала к дому, вывела Марысю, закрыла машину и стала с собакой подниматься к себе. В последний момент решила все же позвонить и предупредить тетю Милу. Достала из кармана мобильный телефон.
   — Да? — услышала я в трубке тетин голос.
   — Привет, это я. Я уже на подходе, хотела лишь сказать, что приду не одна, а с боксером.
   — Что от меня требуется? — немедленно спросила тетя Мила.
   — Да ничего. В обморок не упасть, только и всего.
   — Постараюсь.
   Я отключила сотовый и стала открывать дверь.
   Тетя стояла в коридоре. Когда я впустила в дом собаку, тетя прижалась к стене, но ничего не сказала.