Страница:
Итак, теперь следовало проверить Вересова до самого конца, чтобы точно знать, что и как происходит в его мебельно-дипломатической фирме.
На всякий случай.
— Так, милок, — задумчиво сказал я. — Пришла, чувствуется, пора нам с тобой взломать систему «Евромебели»… На всякий случай, — я дал команду нарушить закон, и pentium с радостью ее принял. А я, чтобы не тратить зря дорогого времени, тем временем собрался поехать в колледж и к Галиному тренеру по теннису.
Выйдя во двор, я почти нос к носу столкнулся с фланирующим в одних штанах и полурасстегнутой рубашке Коляном, выкуривающим какую-то дорогую сигарету.
— Привет, Валерка! — обрадовался он. — Ты куда это собрался?
— Дела. Слушай, позарез нужна тачка. Одолжишь?
— Без проблем!
— Спасибо, — я завернул к его гаражу, попутно здороваясь с Асланом, как всегда намывающим свою машину. Взяв ключи от «БМВ» Коляна, я на всякий случай проверил наличие в баке бензина (вчера Колян ездил на какую-то вечеринку и мог забыть заправиться), однако бак оказался полным.
Выехав за ворота, я направил свои стопы, точнее колеса, в сторону дворца спорта «Дельфин», где, судя по моим данным, располагался элитный теннисный клуб для отпрысков новых русских. Надо было поговорить по душам с Андреем Куликовым, первым из ухажеров Гали.
«Дельфин» впечатлял своей грандиозной отделкой, в этом он был сродни московскому метрополитену. Внутри царила спокойная спортивная атмосфера. Я при помощи вахтера и охранника в зелено-пятнистой форме отыскал преподавателя Галиной группы — невысокого поджарого мужчину лет пятидесяти.
— Борис Григорьевич, — в ответ он энергично потряс мою руку.
— Я по поводу Гали Вересовой.
— А что вас, собственно, интересует? — насторожился он.
Вместо ответа я показал ему свою лицензию и намекнул, что работаю на самого Вересова. Отношение его ко мне сразу же переменилось.
— Боюсь, что ничем не смогу вам помочь, — тренер развел руками. — Галя не занимается здесь уже два месяца.
— А ее напарник, кажется, Андрей?
— Одну минуту, — Борис Григорьевич открыл дверь на крытый корт, где тренировались его подопечные. — Куликов! Подойди на минутку!
Один из ребят, тощий парнишка с птичьим личиком и оттопыренными ушами, отложил ракетку и устремился к нам.
— Вот, пожалуйста. Бобова! Не тяни руку! Мягче, мягче! — он скрылся за дверью, оставив меня наедине с тихо сопевшим и переминавшимся с ноги на ногу Андреем.
— Меня зовут Валерий Борисович, — не теряя времени, я перешел к делу. — Я хотел бы поговорить с тобой о Гале Вересовой.
— А чего со мной-то? Вы лучше с этим ейным Геркой говорите!
— Геркой? — переспросил я.
— Ага, она сейчас с ним дружит. А я ее сто лет не видел и видеть не хочу! — с затаенной злостью выпалил мой собеседник, — А что так?
— Дура она, — и, чуть помолчав, добавил:
— Дружбу на шмотки меняет!
— На шмотки?
— И на положение его папочки!
Я почувствовал, что окончательно запутываюсь.
Ведь Вересов говорил, что отец второго ухажера Гали — мелкий предприниматель! Или у нее появился еще кто-то?
— И какое же у него положение?
— А такое… — Андрей помолчал, а затем с опаской спросил:
— А чего вы спрашиваете? Вы, вааще, кто?
— Частный детектив, — усмехнулся я. — Разыскиваю твою не ценящую дружбу приятельницу.
— Она что, сбежала все-таки? — оживился мой собеседник.
— Куда сбежала?! — я постарался уцепиться за эту фразу.
— В Евпаторию, к тетке. Она давно говорит, сбегу, мол, к тете Свете, там лучше, и вообще море, пляжи…
— А адреса или телефона этой тетки она не называла?
— Нет.
— Теперь поподробнее об этом ее Герке. Кто он такой?
— Да учатся они вместе, что ли… Галя говорит, что у него папаша главный прокурор. Только сынок не в него. На гопника похож больно, хоть и строит из себя интеллигента.
Что-то явно начало вырисовываться. По крайней мере, поиск нового друга Гали заметно облегчился. И появился еще один адрес, по которому ее следовало искать. Вот только почему сам Вересов не упомянул про тетку из Евпатории?!
В любом случае необходимо ехать в колледж, искать этого Герку (Сашку/Гришку… Какого хрена такой разброс имен?! Не нравится мне это. А может, и правда разные ребята…). Я попрощался с Андреем и двинулся в сторону колледжа. По пути мне в голову пришла еще одна гениальная идея: Гошка!
Юный гоблин недавно перевелся в физико-математический класс, участвовал в городской олимпиаде, проходившей в том самом колледже, где учатся Галя и ее новый друг, у Гошки в колледже появились друзья, может, он даже знаком с нужными мне ребятами! Я набрал номер телефона Коляна. После нескольких длинных гудков трубку взяла Катя.
— Катя, здравствуй, это Мареев. Гоша сейчас где-нибудь поблизости?
— Нет. Он, кажется, собирался к друзьям. А что случилось?
— Да ничего серьезного. Просто хотел проконсультироваться относительно общих знакомых.
Если он появится в течение трех часов, то пусть перезвонит мне.
— Хорошо.
Я попрощался и отключился. Звонить Вересову и выговаривать ему за сокрытие тетки пока не будем, сперва поговорим с учителями Гали и с ее другом, может, еще что-нибудь вырисуется.
Колледж гудел как пчелиный улей. Шла перемена. Я с трудом протолкался по узким коридорам, битком набитым учащимися, на второй этаж, где располагалась учительская. Постучал и, получив вежливое приглашение войти, окунулся из коридорной толкотни и гама в спокойствие.
Учителей было совсем немного, и все они как один повернулись ко мне.
— Прошу прощения, я хотел бы побеседовать с классным руководителем Вересовой Гали.
— Да-да, прошу вас, — из-за стола у окна поднялась стройная молодая девушка, чье милое личико окутывало облако черных волос.
Мы вышли в коридор, и моя провожатая, вызывавшая во мне странное щемящее чувство, провела меня в один из пустовавших классов, грациозным движением притворив дверь.
— Очень хорошо, что вы пришли, преподавательский состав обеспокоен поведением вашей племянницы. — Я удивился, сообразив, что меня приняли за Галиного родственника, но пока не стал ничего говорить. — Она в последнее время стала систематически прогуливать школу, учится недобросовестно, стала какой-то нервной и рассеянной. Я, конечно, понимаю: развод родителей, отец постоянно находится в командировках, но выто могли бы уделять ее учебе чуть больше внимания! И эти друзья, толпами ходящие по школе в ее поисках! Вам не кажется, что Гале не стоит общаться с подобными людьми?
— Позвольте, э-э…
— Инна Николаевна, — представилась она, обворожительно улыбаясь, а я подумал, что ее милое восточное личико и молодой возраст, несомненно, снискали ей популярность среди старшеклассников, склонных влюбляться в учителей. — Если вы не справляетесь с Галей сами, может, стоит все же сообщить ее отцу; мне кажется, он имеет на Галю влияние и беспокоится о ее образовании, по крайней мере, настолько, чтобы прервать командировку.
— Прервать командировку? — сладко улыбнулся я. — Но Сергей Леонидович как раз сейчас в городе, я разговаривал с ним не далее как сегодня утром.
— Н-да? — Инна Николаевна потерла лоб рукой. — Когда я встретила позавчера Галю и потребовала привести в школу родителей, она сказала, что ее отец в долгосрочной командировке, и единственным родственником старше шестнадцати, находящимся в городе, являетесь вы, Алексей Петрович!
Теперь все встало на свои места. Галя, похоже, желая скрыть от отца истинное положение своих учебных дел, на ходу сочинила для строгой преподавательницы историю с командировкой отца и несуществующим дядей Алексеем Петровичем или…
Или мой клиент на самом деле — не ее отец!
— Но двое из родителей четверых ваших уехавших ребят вчера должны были говорить с вами насчет всего… — произнес я, улыбаясь как можно беззаботнее.
— Да, — тут же среагировала Инна. — Я им все сказала об учебном положении этой великой четверки, и они обещали разобраться, но я ведь знаю их, это люди занятые, все в делах, они один раз поговорят и забудут, а тут нужен постоянный контроль!
— А когда у Гали начались прогулы? — понимающе кивнув, спросил я, решив попользоваться состоянием псевдодядюшки на полную катушку.
— Прогулы начались около полугода назад, — ответила учительница, — но систематическими они стали только в последние два месяца, а неделю назад она совсем перестала посещать занятия!
— Хорошо, — заметив, что она по молодости излишне волнуется из-за своих учеников, я взял Инну под локоть и отвел к окну в сторону от основного кричащего потока мчащихся по своим переменным делам учеников.
Она почему-то зарделась. Я отпустил ее локоть.
— Инна Николаевна, мне бы хотелось услышать о ее, как вы сказали, не слишком привлекательных друзьях, а также о некоем Герке, ее товарище. Фамилия его мне, к сожалению, не известна, его отец — что-то типа главного прокурора области. Мальчик, предположительно, встречался с ней после уроков, и они вместе шли в музей, в театр или в кино.
— У нас нет такого ученика, — живо среагировала она, разумеется, не повергнув меня в крайнюю степень удивления. — Но я его пару раз видела, он про Галю спрашивал. Очень симпатичный мальчик!
Воспитанный такой! Насчет прокурора не знаю, я с его отцом не знакома, да и с ним только мельком, но Галя ему явно нравится. Она ему очень интересна. А еще он очень хорошо разбирается в лекарствах и болезнях, во всем, что касается всяких препаратов и так далее… В общем, будущий доктор.
— Откуда у вас такая информация? — поинтересовался я. — Для мимолетного знакомства совсем неплохо.
— Именно так Галя отрекомендовала своего друга прежнему кавалеру, — ответила учительница. — А я тетради в это время проверяла.
— Вы не знаете, кто бы это мог быть на самом деле?
— Ну, зовут его Георгий, это точно. Он, кстати, забегал сегодня утром, спрашивал о ней, ведь он не знает, где она пропадает!
Так. Имя все же выяснено. И на том спасибо.
И все же я чувствовал, что без дополнительного визита к Приятелю мне все это не разгрести.
— А сомнительные друзья? Это были какие-нибудь неформалы или, наоборот, бритоголовые великовозрастные детины?
— Нет, честно говоря, я не знаю, одеты они были вполне прилично, но мне что-то в них не понравилось. Выражение лиц, поведение… Скорее всего, их нахальство и беспардонность. Зашли в класс, осмотрелись с видом хозяев, один громогласно заявил Гале, что они ее ждут, и все трое вышли, даже не извинившись. Это не единственный случай, и не только на моих занятиях.
— Эти ребята были старше Гали?
— Да проблема в том, что это только эти трое, а те, кто к ней ходят, по несколько раз в месяц меняются!
Ну надо же. Прямо Мэрилин Монро эта наша Галя. Интересно.
— Очень хорошо, — кивнул я. — Инна Николаевна, давайте договоримся: я буду больше уделять внимания Гале и ее учебе, и вы мне поможете разобраться в ее делах. Если вы узнаете что-то новое или появится этот Георгий, позвоните, пожалуйста, мне по этому телефону…
Я дал ей номер своего сотового.
— Хорошо, — Инна немного растерянно кивнула и заложила моим телефоном журнал. — Алексей Петрович, я очень рада, что вы беретесь за Галю.
В последнее время она часто вела себя неадекватно обстоятельствам, да и вообще, все эти многочисленные молодые люди…
— Не беспокойтесь, я вас хорошо понимаю…
А в чем выражалась неадекватность ее поведения?
— Понимаете, — ответила Инна Николаевна. — Дело не в ней одной, а во всех четверых…
— Вы имеете в виду Галю, Инну Синявскую, Сашу Разина и Андрея Гизатулина? — назвав имена и фамилии четверых пропавших, уточнил я, чтобы потом не отвлекаться: судя по всему, то, что учительница хотела мне сказать, было действительно важно.
— Именно, — кивнула она. — Они в последние полгода между собой очень сдружились. Интересы у них общие, какой-то проект у них совместный, к учебе никакого отношения не имеющий, но ради которого они готовы на все. Не знаю, что там у них такое, они все это скрывают от нас, недостойных, — она всплеснула руками, — с этим своим проектом они гору литературы перечитали и перевернули.
Я точно не знаю, — она немного замялась, — но, кажется, у каждого из них была своя специализация. Вот Галя, например, занималась чем-то, связанным с эротикой, — она глянула на меня несколько смущенно. — Они иногда такие темы запросто обсуждали, что просто ужас! — она немного робко рассмеялась, снова слегка краснея.
Я вспомнил книги, привезенные Вересовым на показ. Ну-ну, Галя, уж не диссертацию ли ты собралась писать?
— А на что этот проект вообще был направлен?
— Да откуда же я знаю, Алексей Петрович? — снова улыбнулась она. — Они же мне не говорят.
Я пару раз спрашивала, но они отшучиваются. Говорили, что хотят мир завоевать и привести страну к кризису… Вот мы и пришли! — она снова рассмеялась.
Улыбнулся и я, чувствуя, как ее обаяние медленно растапливает мое огрубевшее нутро.
— А Георгий в этом проекте участие принимал?
— Кажется, нет, при нем они ничего не обсуждали. Галя, когда с ним встречалась, сразу же брала его под ручку и уходила на свои прогулки… Ох, и кокетка она у нас, даром что девочка вполне серьезная.
Проанализировав список вопросов по этому делу, я понял, что уже получил от классной руководительницы все, что мог, и нужно отправляться дальше — например, искать таинственного Георгия.
Распрощавшись с Инной Николаевной, я пожелал ей всего хорошего и пообещал, что буду за Галей следить, что, в общем-то, в данных обстоятельствах было совсем похоже на правду.
Уже по пути домой, в СТО, находясь в машине, обливаемой со всех сторон мощными струями мойки, я подумал, что неплохо было бы задержаться и посмотреть на Галиных одноклассников. Как говорится, задним умом мы все горазды…
Меж тем мой желудок уже начинал бастовать, да и действие кофе явно заканчивалось. Несмотря на то, что дома меня ждал разрабатывающий свой новый имидж Приятель, я позволил себе завернуть в ближайшее кафе и потратиться на нормальный завтрак с гамбургерами, соком и еще одной чашкой «напитка смерти».
Сон вроде бы пока отступил, но — я знал это по опыту — ненадолго. Пока я еще способен логически мыслить, надо заехать в игровой салон и посмотреть, что там за рекомендации насочинял для меня мой «пятачок». Это дело я без него явно не разгребу, и отнюдь не из-за своей тупости, просто трудно работать, когда сон тянет к тебе свои липкие щупальца…
Но сейчас, скорее всего, еще слишком рано.
Судя по всему, компания «Евромебель» довольно серьезная организация, и у них на сетях должна быть куча защит. Ценность моего Приятеля, когда он работал взломщиком, была в том, что подсоединяться к любой системе он умел незаметно, так как зарегистрирован нигде не был, а для посылки декодирующих запросов и для взламывания кодов пользовался инструментами, которыми пользовалось нынешнее переформированное КГБ, так что заметить его запросы было фактически невозможно.
Кроме того, он был постоянным, не прекращающим работу дешифратором и мог расколоть любой замысловатый код. Но для этого ему нужно было время. Так что ехать в салон лучше всего вечером. Все равно он раньше завтрашнего утра не откроется…
…Двор мой встретил меня привычным скрежетом и лязгом: Садомов распиливал доски для какого-то очередного благоустройства своей квартиры.
Старушки дружно повернулись в мою сторону, когда я, поставив в гараж отмытую коляновскую тачку, поплелся к подъезду, вяло нащупывая в кармане ключи.
— Валерий Борисович, — баба Настя окликнула меня своим певучим голосом, когда я уже взялся за ручку подъездной двери. — Вам письмо из Казани, — она сунула руку в потрепанный саквояж, который по одной ей понятным причинам предпочитала всем прочим сумкам и авоськам, и, покопавшись там несколько минут среди очков, тряпочек для их протирания, свежих газет и еще бог знает чего, извлекла на свет аккуратно запечатанный конверт с обычными почтовыми реквизитами.
— Спасибо. А кто принес письмо?
— Почтальонша. Ну, та, молоденькая, что недавно устроилась.
Я кивнул, еще раз поблагодарил, и, взяв конверт, отправился домой.
Письмо оказалось посланием еще одного моего одноклассника, которого судьба занесла так далеко от Тарасова. Я бросил его на стол. Прочитаю, когда кончу со всем этим киднепингом. А сейчас главное — поспать, и вечером — в компьютерный салон, к Приятелю.
Глава 3
На всякий случай.
— Так, милок, — задумчиво сказал я. — Пришла, чувствуется, пора нам с тобой взломать систему «Евромебели»… На всякий случай, — я дал команду нарушить закон, и pentium с радостью ее принял. А я, чтобы не тратить зря дорогого времени, тем временем собрался поехать в колледж и к Галиному тренеру по теннису.
Выйдя во двор, я почти нос к носу столкнулся с фланирующим в одних штанах и полурасстегнутой рубашке Коляном, выкуривающим какую-то дорогую сигарету.
— Привет, Валерка! — обрадовался он. — Ты куда это собрался?
— Дела. Слушай, позарез нужна тачка. Одолжишь?
— Без проблем!
— Спасибо, — я завернул к его гаражу, попутно здороваясь с Асланом, как всегда намывающим свою машину. Взяв ключи от «БМВ» Коляна, я на всякий случай проверил наличие в баке бензина (вчера Колян ездил на какую-то вечеринку и мог забыть заправиться), однако бак оказался полным.
Выехав за ворота, я направил свои стопы, точнее колеса, в сторону дворца спорта «Дельфин», где, судя по моим данным, располагался элитный теннисный клуб для отпрысков новых русских. Надо было поговорить по душам с Андреем Куликовым, первым из ухажеров Гали.
«Дельфин» впечатлял своей грандиозной отделкой, в этом он был сродни московскому метрополитену. Внутри царила спокойная спортивная атмосфера. Я при помощи вахтера и охранника в зелено-пятнистой форме отыскал преподавателя Галиной группы — невысокого поджарого мужчину лет пятидесяти.
— Борис Григорьевич, — в ответ он энергично потряс мою руку.
— Я по поводу Гали Вересовой.
— А что вас, собственно, интересует? — насторожился он.
Вместо ответа я показал ему свою лицензию и намекнул, что работаю на самого Вересова. Отношение его ко мне сразу же переменилось.
— Боюсь, что ничем не смогу вам помочь, — тренер развел руками. — Галя не занимается здесь уже два месяца.
— А ее напарник, кажется, Андрей?
— Одну минуту, — Борис Григорьевич открыл дверь на крытый корт, где тренировались его подопечные. — Куликов! Подойди на минутку!
Один из ребят, тощий парнишка с птичьим личиком и оттопыренными ушами, отложил ракетку и устремился к нам.
— Вот, пожалуйста. Бобова! Не тяни руку! Мягче, мягче! — он скрылся за дверью, оставив меня наедине с тихо сопевшим и переминавшимся с ноги на ногу Андреем.
— Меня зовут Валерий Борисович, — не теряя времени, я перешел к делу. — Я хотел бы поговорить с тобой о Гале Вересовой.
— А чего со мной-то? Вы лучше с этим ейным Геркой говорите!
— Геркой? — переспросил я.
— Ага, она сейчас с ним дружит. А я ее сто лет не видел и видеть не хочу! — с затаенной злостью выпалил мой собеседник, — А что так?
— Дура она, — и, чуть помолчав, добавил:
— Дружбу на шмотки меняет!
— На шмотки?
— И на положение его папочки!
Я почувствовал, что окончательно запутываюсь.
Ведь Вересов говорил, что отец второго ухажера Гали — мелкий предприниматель! Или у нее появился еще кто-то?
— И какое же у него положение?
— А такое… — Андрей помолчал, а затем с опаской спросил:
— А чего вы спрашиваете? Вы, вааще, кто?
— Частный детектив, — усмехнулся я. — Разыскиваю твою не ценящую дружбу приятельницу.
— Она что, сбежала все-таки? — оживился мой собеседник.
— Куда сбежала?! — я постарался уцепиться за эту фразу.
— В Евпаторию, к тетке. Она давно говорит, сбегу, мол, к тете Свете, там лучше, и вообще море, пляжи…
— А адреса или телефона этой тетки она не называла?
— Нет.
— Теперь поподробнее об этом ее Герке. Кто он такой?
— Да учатся они вместе, что ли… Галя говорит, что у него папаша главный прокурор. Только сынок не в него. На гопника похож больно, хоть и строит из себя интеллигента.
Что-то явно начало вырисовываться. По крайней мере, поиск нового друга Гали заметно облегчился. И появился еще один адрес, по которому ее следовало искать. Вот только почему сам Вересов не упомянул про тетку из Евпатории?!
В любом случае необходимо ехать в колледж, искать этого Герку (Сашку/Гришку… Какого хрена такой разброс имен?! Не нравится мне это. А может, и правда разные ребята…). Я попрощался с Андреем и двинулся в сторону колледжа. По пути мне в голову пришла еще одна гениальная идея: Гошка!
Юный гоблин недавно перевелся в физико-математический класс, участвовал в городской олимпиаде, проходившей в том самом колледже, где учатся Галя и ее новый друг, у Гошки в колледже появились друзья, может, он даже знаком с нужными мне ребятами! Я набрал номер телефона Коляна. После нескольких длинных гудков трубку взяла Катя.
— Катя, здравствуй, это Мареев. Гоша сейчас где-нибудь поблизости?
— Нет. Он, кажется, собирался к друзьям. А что случилось?
— Да ничего серьезного. Просто хотел проконсультироваться относительно общих знакомых.
Если он появится в течение трех часов, то пусть перезвонит мне.
— Хорошо.
Я попрощался и отключился. Звонить Вересову и выговаривать ему за сокрытие тетки пока не будем, сперва поговорим с учителями Гали и с ее другом, может, еще что-нибудь вырисуется.
Колледж гудел как пчелиный улей. Шла перемена. Я с трудом протолкался по узким коридорам, битком набитым учащимися, на второй этаж, где располагалась учительская. Постучал и, получив вежливое приглашение войти, окунулся из коридорной толкотни и гама в спокойствие.
Учителей было совсем немного, и все они как один повернулись ко мне.
— Прошу прощения, я хотел бы побеседовать с классным руководителем Вересовой Гали.
— Да-да, прошу вас, — из-за стола у окна поднялась стройная молодая девушка, чье милое личико окутывало облако черных волос.
Мы вышли в коридор, и моя провожатая, вызывавшая во мне странное щемящее чувство, провела меня в один из пустовавших классов, грациозным движением притворив дверь.
— Очень хорошо, что вы пришли, преподавательский состав обеспокоен поведением вашей племянницы. — Я удивился, сообразив, что меня приняли за Галиного родственника, но пока не стал ничего говорить. — Она в последнее время стала систематически прогуливать школу, учится недобросовестно, стала какой-то нервной и рассеянной. Я, конечно, понимаю: развод родителей, отец постоянно находится в командировках, но выто могли бы уделять ее учебе чуть больше внимания! И эти друзья, толпами ходящие по школе в ее поисках! Вам не кажется, что Гале не стоит общаться с подобными людьми?
— Позвольте, э-э…
— Инна Николаевна, — представилась она, обворожительно улыбаясь, а я подумал, что ее милое восточное личико и молодой возраст, несомненно, снискали ей популярность среди старшеклассников, склонных влюбляться в учителей. — Если вы не справляетесь с Галей сами, может, стоит все же сообщить ее отцу; мне кажется, он имеет на Галю влияние и беспокоится о ее образовании, по крайней мере, настолько, чтобы прервать командировку.
— Прервать командировку? — сладко улыбнулся я. — Но Сергей Леонидович как раз сейчас в городе, я разговаривал с ним не далее как сегодня утром.
— Н-да? — Инна Николаевна потерла лоб рукой. — Когда я встретила позавчера Галю и потребовала привести в школу родителей, она сказала, что ее отец в долгосрочной командировке, и единственным родственником старше шестнадцати, находящимся в городе, являетесь вы, Алексей Петрович!
Теперь все встало на свои места. Галя, похоже, желая скрыть от отца истинное положение своих учебных дел, на ходу сочинила для строгой преподавательницы историю с командировкой отца и несуществующим дядей Алексеем Петровичем или…
Или мой клиент на самом деле — не ее отец!
— Но двое из родителей четверых ваших уехавших ребят вчера должны были говорить с вами насчет всего… — произнес я, улыбаясь как можно беззаботнее.
— Да, — тут же среагировала Инна. — Я им все сказала об учебном положении этой великой четверки, и они обещали разобраться, но я ведь знаю их, это люди занятые, все в делах, они один раз поговорят и забудут, а тут нужен постоянный контроль!
— А когда у Гали начались прогулы? — понимающе кивнув, спросил я, решив попользоваться состоянием псевдодядюшки на полную катушку.
— Прогулы начались около полугода назад, — ответила учительница, — но систематическими они стали только в последние два месяца, а неделю назад она совсем перестала посещать занятия!
— Хорошо, — заметив, что она по молодости излишне волнуется из-за своих учеников, я взял Инну под локоть и отвел к окну в сторону от основного кричащего потока мчащихся по своим переменным делам учеников.
Она почему-то зарделась. Я отпустил ее локоть.
— Инна Николаевна, мне бы хотелось услышать о ее, как вы сказали, не слишком привлекательных друзьях, а также о некоем Герке, ее товарище. Фамилия его мне, к сожалению, не известна, его отец — что-то типа главного прокурора области. Мальчик, предположительно, встречался с ней после уроков, и они вместе шли в музей, в театр или в кино.
— У нас нет такого ученика, — живо среагировала она, разумеется, не повергнув меня в крайнюю степень удивления. — Но я его пару раз видела, он про Галю спрашивал. Очень симпатичный мальчик!
Воспитанный такой! Насчет прокурора не знаю, я с его отцом не знакома, да и с ним только мельком, но Галя ему явно нравится. Она ему очень интересна. А еще он очень хорошо разбирается в лекарствах и болезнях, во всем, что касается всяких препаратов и так далее… В общем, будущий доктор.
— Откуда у вас такая информация? — поинтересовался я. — Для мимолетного знакомства совсем неплохо.
— Именно так Галя отрекомендовала своего друга прежнему кавалеру, — ответила учительница. — А я тетради в это время проверяла.
— Вы не знаете, кто бы это мог быть на самом деле?
— Ну, зовут его Георгий, это точно. Он, кстати, забегал сегодня утром, спрашивал о ней, ведь он не знает, где она пропадает!
Так. Имя все же выяснено. И на том спасибо.
И все же я чувствовал, что без дополнительного визита к Приятелю мне все это не разгрести.
— А сомнительные друзья? Это были какие-нибудь неформалы или, наоборот, бритоголовые великовозрастные детины?
— Нет, честно говоря, я не знаю, одеты они были вполне прилично, но мне что-то в них не понравилось. Выражение лиц, поведение… Скорее всего, их нахальство и беспардонность. Зашли в класс, осмотрелись с видом хозяев, один громогласно заявил Гале, что они ее ждут, и все трое вышли, даже не извинившись. Это не единственный случай, и не только на моих занятиях.
— Эти ребята были старше Гали?
— Да проблема в том, что это только эти трое, а те, кто к ней ходят, по несколько раз в месяц меняются!
Ну надо же. Прямо Мэрилин Монро эта наша Галя. Интересно.
— Очень хорошо, — кивнул я. — Инна Николаевна, давайте договоримся: я буду больше уделять внимания Гале и ее учебе, и вы мне поможете разобраться в ее делах. Если вы узнаете что-то новое или появится этот Георгий, позвоните, пожалуйста, мне по этому телефону…
Я дал ей номер своего сотового.
— Хорошо, — Инна немного растерянно кивнула и заложила моим телефоном журнал. — Алексей Петрович, я очень рада, что вы беретесь за Галю.
В последнее время она часто вела себя неадекватно обстоятельствам, да и вообще, все эти многочисленные молодые люди…
— Не беспокойтесь, я вас хорошо понимаю…
А в чем выражалась неадекватность ее поведения?
— Понимаете, — ответила Инна Николаевна. — Дело не в ней одной, а во всех четверых…
— Вы имеете в виду Галю, Инну Синявскую, Сашу Разина и Андрея Гизатулина? — назвав имена и фамилии четверых пропавших, уточнил я, чтобы потом не отвлекаться: судя по всему, то, что учительница хотела мне сказать, было действительно важно.
— Именно, — кивнула она. — Они в последние полгода между собой очень сдружились. Интересы у них общие, какой-то проект у них совместный, к учебе никакого отношения не имеющий, но ради которого они готовы на все. Не знаю, что там у них такое, они все это скрывают от нас, недостойных, — она всплеснула руками, — с этим своим проектом они гору литературы перечитали и перевернули.
Я точно не знаю, — она немного замялась, — но, кажется, у каждого из них была своя специализация. Вот Галя, например, занималась чем-то, связанным с эротикой, — она глянула на меня несколько смущенно. — Они иногда такие темы запросто обсуждали, что просто ужас! — она немного робко рассмеялась, снова слегка краснея.
Я вспомнил книги, привезенные Вересовым на показ. Ну-ну, Галя, уж не диссертацию ли ты собралась писать?
— А на что этот проект вообще был направлен?
— Да откуда же я знаю, Алексей Петрович? — снова улыбнулась она. — Они же мне не говорят.
Я пару раз спрашивала, но они отшучиваются. Говорили, что хотят мир завоевать и привести страну к кризису… Вот мы и пришли! — она снова рассмеялась.
Улыбнулся и я, чувствуя, как ее обаяние медленно растапливает мое огрубевшее нутро.
— А Георгий в этом проекте участие принимал?
— Кажется, нет, при нем они ничего не обсуждали. Галя, когда с ним встречалась, сразу же брала его под ручку и уходила на свои прогулки… Ох, и кокетка она у нас, даром что девочка вполне серьезная.
Проанализировав список вопросов по этому делу, я понял, что уже получил от классной руководительницы все, что мог, и нужно отправляться дальше — например, искать таинственного Георгия.
Распрощавшись с Инной Николаевной, я пожелал ей всего хорошего и пообещал, что буду за Галей следить, что, в общем-то, в данных обстоятельствах было совсем похоже на правду.
Уже по пути домой, в СТО, находясь в машине, обливаемой со всех сторон мощными струями мойки, я подумал, что неплохо было бы задержаться и посмотреть на Галиных одноклассников. Как говорится, задним умом мы все горазды…
Меж тем мой желудок уже начинал бастовать, да и действие кофе явно заканчивалось. Несмотря на то, что дома меня ждал разрабатывающий свой новый имидж Приятель, я позволил себе завернуть в ближайшее кафе и потратиться на нормальный завтрак с гамбургерами, соком и еще одной чашкой «напитка смерти».
Сон вроде бы пока отступил, но — я знал это по опыту — ненадолго. Пока я еще способен логически мыслить, надо заехать в игровой салон и посмотреть, что там за рекомендации насочинял для меня мой «пятачок». Это дело я без него явно не разгребу, и отнюдь не из-за своей тупости, просто трудно работать, когда сон тянет к тебе свои липкие щупальца…
Но сейчас, скорее всего, еще слишком рано.
Судя по всему, компания «Евромебель» довольно серьезная организация, и у них на сетях должна быть куча защит. Ценность моего Приятеля, когда он работал взломщиком, была в том, что подсоединяться к любой системе он умел незаметно, так как зарегистрирован нигде не был, а для посылки декодирующих запросов и для взламывания кодов пользовался инструментами, которыми пользовалось нынешнее переформированное КГБ, так что заметить его запросы было фактически невозможно.
Кроме того, он был постоянным, не прекращающим работу дешифратором и мог расколоть любой замысловатый код. Но для этого ему нужно было время. Так что ехать в салон лучше всего вечером. Все равно он раньше завтрашнего утра не откроется…
…Двор мой встретил меня привычным скрежетом и лязгом: Садомов распиливал доски для какого-то очередного благоустройства своей квартиры.
Старушки дружно повернулись в мою сторону, когда я, поставив в гараж отмытую коляновскую тачку, поплелся к подъезду, вяло нащупывая в кармане ключи.
— Валерий Борисович, — баба Настя окликнула меня своим певучим голосом, когда я уже взялся за ручку подъездной двери. — Вам письмо из Казани, — она сунула руку в потрепанный саквояж, который по одной ей понятным причинам предпочитала всем прочим сумкам и авоськам, и, покопавшись там несколько минут среди очков, тряпочек для их протирания, свежих газет и еще бог знает чего, извлекла на свет аккуратно запечатанный конверт с обычными почтовыми реквизитами.
— Спасибо. А кто принес письмо?
— Почтальонша. Ну, та, молоденькая, что недавно устроилась.
Я кивнул, еще раз поблагодарил, и, взяв конверт, отправился домой.
Письмо оказалось посланием еще одного моего одноклассника, которого судьба занесла так далеко от Тарасова. Я бросил его на стол. Прочитаю, когда кончу со всем этим киднепингом. А сейчас главное — поспать, и вечером — в компьютерный салон, к Приятелю.
Глава 3
Компьютер ждал меня во всеоружии. После проверки работы салонной системы я объявил, что хочу увеличить скорость обмена и останусь здесь еще на часок. Хозяин салона, пухловатый молодой еврей, был счастливо удивлен, не в силах понять моей необъяснимой рабочей щедрости и попрощался со мной как с генералом, идущим на смерть ради родины.
Я дождался наконец, пока салон опустеет, и занялся своим делом. Ввел пароль, открывая первое рабочее окно Приятеля, и увидел: посреди экрана на фоне яркого красного прямоугольника были выведены основные рекомендации, которые я не замедлил прочесть, в очередной раз немало удивляясь изощренному садизму собственного творения, то есть программе этой паршивой железяки. Вот что прописал мне доктор pentium на сей раз:
"1. ВЕРЕСОВ ГОВОРИТ ПРАВДУ. НО НАРКОТИКИ — БИЧ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.
2. ДЕТИ — ЦВЕТЫ ЖИЗНИ. ИЩИ КОРЕНЬ ВСЕХ ЗОЛ.
3. ДО 12.00 14 ОКТЯБРЯ ПОЗВОНИ В БЮРО НАХОДОК НОМЕР 16 И ЗАКАЖИ СОСИСКУ С ПАПРИКОЙ. ОБЯЗАТЕЛЬНО!
4. ВСТРЕТИШЬ СЫНА — ВСПОМНИ КИЕВСКОГО ДЯДЮШКУ".
Несколько секунд я смотрел на эту белиберду, а затем мои нервы не выдержали, и я расхохотался.
Смех гулко отозвался в пустом полутемном салоне (я выключил свет, чтобы он не резал глаза). Я замолчал и снова воззрился на светящийся глаз-монитор Приятеля.
— Сука ты! — с чувством выдохнул я наконец, пытаясь понять, чего добивается от меня чертов «пятачок». — Ну, с Вересовым понятно, его фирма, скорее всего, прикрытие для тех, кто вертит тарасовским наркобизнесом. Дети, кажется, вместе что-то хитрое замышляли уже полгода, и именно это ты мне советуешь узнать, считая, что в этом кроется смысл их исчезновения… Но какая, на хрен, сосиска?!
Приятель обиженно молчал. Мысленно сосчитав до десяти и на том успокоившись, я дал ему приказ отчитаться о проделанной работе. Перепроверять указания ящика не имело смысла: в идиотских высказываниях, которыми мне было предложено руководствоваться, pentium видел какую-то недоступную человеческому (или непосредственно мареевскому) пониманию логику. Или, может, ему просто не хватало слов и выражений, чтобы передать то, что он мне советовал, в более простой и логичной форме, вот он и подыскивал самые странные и загадочные; впрочем, над этой проблемой я бился уже долгое время и в конце концов окончательно на нее плюнул.
В общем-то, компьютер мой не ошибался почти никогда, а разобраться в его указаниях было вполне возможно, некоторое время логически поразмыслив.
То есть сейчас оставалось только понять, чего именно он от меня хочет, и, независимо от результатов моего мыслительного процесса, соблюдать предписания доктора.
Меж тем моя программа порадовала меня:
"ОБРАБОТАНА И ПОДГОТОВЛЕНА К ПРОЧТЕНИЮ, СЛЕДУЮЩАЯ ИНФОРМАЦИЯ:
1 — КАЗАКОВА ЛЮДМИЛА БОРИСОВНА (МАТЕРИАЛЫ О РАЗВОДЕ, ЛЕЧЕНИИ);
2 — ФАЙЛЫ РАБОЧИХ КОМПЬЮТЕРОВ «ЕВРОМЕБЕЛИ»;
3 — ФАЙЛЫ ЛИЧНЫХ КОМПЬЮТЕРОВ СОТРУДНИКОВ ФИРМЫ".
Н-да… Недурно. И, судя по первому из предложенных пунктов, Приятель нашел-таки мать девчонки, которая точно жива и относительно здорова. Ну-ка, что там за лечение она проходила?..
Перечитав данные, выуженные Приятелем черт знает откуда, я только присвистнул. Верный комп довел до моего сведения, что причиной развода, а также того факта, что суд оставил ребенка отцу, послужила наркотическая зависимость Л. Б. Казаковой; что до развода она полгода находилась на принудительном лечении в Тарасовском наркологическом центре и была признана неизлечимой; а также то, что после развода незадачливая мамаша подавала прошение о пересмотре решения суда относительно Гали, заручившись справками об успешно пройденном курсе лечения.
Вересов, понятное дело, легко сумел убедить малолетнюю Галю в том, что мама умерла, но вот как он убедил суд в том, что дочь думает обратное, то есть что она все знает?
Непонятно как, но тем не менее повторный суд, проходивший, как и первый, в отсутствие предмета судебного разбирательства, то есть самой Гали, подтвердил лишение материнских прав, и Людмила Борисовна отбыла в Ульяновск, к матери, где снова безуспешно лечилась и на сей раз вполне преспокойно тунеядствовала.
Непонятно откуда выуженные Приятелем фотографии разного размера представили мать Гали в полной красе. В общем-то, когда-то красивая женщина, здесь она уже казалась подавленной и какой-то слегка распухшей. На всякий случай я запомнил приметы.
Далее следовало несколько кратких сообщений об абортах и потере ребенка (очевидно, несмотря ни на что, в любовниках у Галиной матери недостатка не было). Последним в череде этих увлекательнейших медиконарколюбовных сообщений была короткая выписка из евпаторийского токсикологического центра, куда бывшая жена Вересова поступила в тяжелом состоянии, вызванном передозировкой наркотиков. Каким ветром ее занесло к морю, Приятель умалчивал. Итак, след обрывается в солнечной Евпатории…
Стоп! Погодите-ка… Евпатория… Что-то словно кольнуло меня. Какое-то слово связано с этим городом, одно только слово… Тетка!
— Ага! — обрадовался я, чувствуя, что сейчас расцелую свой pentium прямо в монитор. — Приятель! Умница моя! Ну-ка посчитай вероятность того, что упомянутая Андреем Куликовым тетушка, к которой, по его словам, собиралась сбежать Галя, и ее мать — одно и то же лицо! — быстро набрал данные разговора с мальчишкой из теннисной секции и код анализа в командной строке.
Машина услужливо напрягла свой трехсотый процессор и девять гигабайт общей памяти, и выдала:
«ВЕРОЯТНОСТЬ СОВПАДЕНИЯ — 0,8%».
Я был доволен. Итак, мать пропавшей не успокоилась на том, что провалила второй судебный процесс и попыталась наладить отношения с дочерью нелегально, под видом собственной сестры, опасаясь Вересова и его людей, но, возможно, сумев найти способ наладить отношения с дочерью через их головы.
Не знаю, что она ей рассказала и как развивались их отношения, но вполне возможно, Галя собиралась на некоторое время сбежать от любящего, «способного создать все условия для воспитания ребенка», но слишком занятого работой отца к обещающей привольное житье у моря и массу приключений «дальней родственнице». Или еще что-нибудь в этом роде.
А может, Казакова просто сказала девочке, что она ее мать, а та поверила и решила что-то сделать.
— Какова вероятность нахождения Гали у матери? — спросил я, прикидывая, как можно соотнести данную версию с пропажей еще троих одноклассников беглянки.
Приятель думал долго. Необычно долго для такого простого вопроса. Значит, что-то было не так.
Я уже начал беспокоиться, когда на третьей минуте компьютер пискнул, мигнул монитором и ответил:
«ВЕРОЯТНОСТЬ ПОБЕГА К МАТЕРИ — 7,5%».
— Почему?! — удивился я. — Это же напрашивается! — и дал команду схематично объяснить данный вывод.
Приятель вывел в рабочее окно довольно простую схему, объясняющую его построения: четверо пропавших — это четыре колонки возможных мотивов, случайностей и происшествий. Длинные, между прочим, колонки, строк на сто двадцать вниз каждая, и, просмотрев их, я отчетливо понял то, что Приятель осознал сразу же: желание побега к матери, каким бы горячим оно ни было, не могло свести воедино интересы четверых детей, не могло превратить замысел в свершившийся факт — если здесь не было чего-то еще. Чего-то скрытого, неявного…
Мне на ум снова пришли слова учительницы о странном проекте, который занимал умы и дела четверых пропавших учеников вот уже полгода. Но ничего конкретного, понятно, мне придумать не удалось.
Приятель тем временем, кстати, продолжал безостановочный мыслительный процесс и после полуминутного раздумья громко пискнул, зашуршал винтом, что-то перекачивая внутри себя.
А затем, снова обведя их красной рамочкой, выдал давешние указания, поменяв их, правда, местами.
Теперь на первом месте значилась пресловутая сосиска, на втором — вересовские наркотики, а корень всех зол отполз на третий план.
— У тебя что, вирус во чреве завелся? — поинтересовался я. — Или ты Булгакова на ночь перечитал? А господи, это же не ты у нас теперь читатель, а твой брат в моей квартире!.. Но все равно, выражаешься, как плохой литературный критик: корень всех зол, надо же! И не старайся, все равно не поверю, что какой-нибудь кот Бегемот, лазая по сетям, проник в твою электронную голову. Нечистой силой твою электронную дурь не объяснить… А мне что, с ума сходить, разгадывая твои головоломки? — последнюю фразу взял и почти автоматически написал в соответствующей строке.
В ответ на мои, в общем-то, бесполезные ворчливо-саркастические замечания pentium вывел на экран десерт и без того сверхтяжелой для моих сонных мозгов пищи:
Я дождался наконец, пока салон опустеет, и занялся своим делом. Ввел пароль, открывая первое рабочее окно Приятеля, и увидел: посреди экрана на фоне яркого красного прямоугольника были выведены основные рекомендации, которые я не замедлил прочесть, в очередной раз немало удивляясь изощренному садизму собственного творения, то есть программе этой паршивой железяки. Вот что прописал мне доктор pentium на сей раз:
"1. ВЕРЕСОВ ГОВОРИТ ПРАВДУ. НО НАРКОТИКИ — БИЧ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.
2. ДЕТИ — ЦВЕТЫ ЖИЗНИ. ИЩИ КОРЕНЬ ВСЕХ ЗОЛ.
3. ДО 12.00 14 ОКТЯБРЯ ПОЗВОНИ В БЮРО НАХОДОК НОМЕР 16 И ЗАКАЖИ СОСИСКУ С ПАПРИКОЙ. ОБЯЗАТЕЛЬНО!
4. ВСТРЕТИШЬ СЫНА — ВСПОМНИ КИЕВСКОГО ДЯДЮШКУ".
Несколько секунд я смотрел на эту белиберду, а затем мои нервы не выдержали, и я расхохотался.
Смех гулко отозвался в пустом полутемном салоне (я выключил свет, чтобы он не резал глаза). Я замолчал и снова воззрился на светящийся глаз-монитор Приятеля.
— Сука ты! — с чувством выдохнул я наконец, пытаясь понять, чего добивается от меня чертов «пятачок». — Ну, с Вересовым понятно, его фирма, скорее всего, прикрытие для тех, кто вертит тарасовским наркобизнесом. Дети, кажется, вместе что-то хитрое замышляли уже полгода, и именно это ты мне советуешь узнать, считая, что в этом кроется смысл их исчезновения… Но какая, на хрен, сосиска?!
Приятель обиженно молчал. Мысленно сосчитав до десяти и на том успокоившись, я дал ему приказ отчитаться о проделанной работе. Перепроверять указания ящика не имело смысла: в идиотских высказываниях, которыми мне было предложено руководствоваться, pentium видел какую-то недоступную человеческому (или непосредственно мареевскому) пониманию логику. Или, может, ему просто не хватало слов и выражений, чтобы передать то, что он мне советовал, в более простой и логичной форме, вот он и подыскивал самые странные и загадочные; впрочем, над этой проблемой я бился уже долгое время и в конце концов окончательно на нее плюнул.
В общем-то, компьютер мой не ошибался почти никогда, а разобраться в его указаниях было вполне возможно, некоторое время логически поразмыслив.
То есть сейчас оставалось только понять, чего именно он от меня хочет, и, независимо от результатов моего мыслительного процесса, соблюдать предписания доктора.
Меж тем моя программа порадовала меня:
"ОБРАБОТАНА И ПОДГОТОВЛЕНА К ПРОЧТЕНИЮ, СЛЕДУЮЩАЯ ИНФОРМАЦИЯ:
1 — КАЗАКОВА ЛЮДМИЛА БОРИСОВНА (МАТЕРИАЛЫ О РАЗВОДЕ, ЛЕЧЕНИИ);
2 — ФАЙЛЫ РАБОЧИХ КОМПЬЮТЕРОВ «ЕВРОМЕБЕЛИ»;
3 — ФАЙЛЫ ЛИЧНЫХ КОМПЬЮТЕРОВ СОТРУДНИКОВ ФИРМЫ".
Н-да… Недурно. И, судя по первому из предложенных пунктов, Приятель нашел-таки мать девчонки, которая точно жива и относительно здорова. Ну-ка, что там за лечение она проходила?..
Перечитав данные, выуженные Приятелем черт знает откуда, я только присвистнул. Верный комп довел до моего сведения, что причиной развода, а также того факта, что суд оставил ребенка отцу, послужила наркотическая зависимость Л. Б. Казаковой; что до развода она полгода находилась на принудительном лечении в Тарасовском наркологическом центре и была признана неизлечимой; а также то, что после развода незадачливая мамаша подавала прошение о пересмотре решения суда относительно Гали, заручившись справками об успешно пройденном курсе лечения.
Вересов, понятное дело, легко сумел убедить малолетнюю Галю в том, что мама умерла, но вот как он убедил суд в том, что дочь думает обратное, то есть что она все знает?
Непонятно как, но тем не менее повторный суд, проходивший, как и первый, в отсутствие предмета судебного разбирательства, то есть самой Гали, подтвердил лишение материнских прав, и Людмила Борисовна отбыла в Ульяновск, к матери, где снова безуспешно лечилась и на сей раз вполне преспокойно тунеядствовала.
Непонятно откуда выуженные Приятелем фотографии разного размера представили мать Гали в полной красе. В общем-то, когда-то красивая женщина, здесь она уже казалась подавленной и какой-то слегка распухшей. На всякий случай я запомнил приметы.
Далее следовало несколько кратких сообщений об абортах и потере ребенка (очевидно, несмотря ни на что, в любовниках у Галиной матери недостатка не было). Последним в череде этих увлекательнейших медиконарколюбовных сообщений была короткая выписка из евпаторийского токсикологического центра, куда бывшая жена Вересова поступила в тяжелом состоянии, вызванном передозировкой наркотиков. Каким ветром ее занесло к морю, Приятель умалчивал. Итак, след обрывается в солнечной Евпатории…
Стоп! Погодите-ка… Евпатория… Что-то словно кольнуло меня. Какое-то слово связано с этим городом, одно только слово… Тетка!
— Ага! — обрадовался я, чувствуя, что сейчас расцелую свой pentium прямо в монитор. — Приятель! Умница моя! Ну-ка посчитай вероятность того, что упомянутая Андреем Куликовым тетушка, к которой, по его словам, собиралась сбежать Галя, и ее мать — одно и то же лицо! — быстро набрал данные разговора с мальчишкой из теннисной секции и код анализа в командной строке.
Машина услужливо напрягла свой трехсотый процессор и девять гигабайт общей памяти, и выдала:
«ВЕРОЯТНОСТЬ СОВПАДЕНИЯ — 0,8%».
Я был доволен. Итак, мать пропавшей не успокоилась на том, что провалила второй судебный процесс и попыталась наладить отношения с дочерью нелегально, под видом собственной сестры, опасаясь Вересова и его людей, но, возможно, сумев найти способ наладить отношения с дочерью через их головы.
Не знаю, что она ей рассказала и как развивались их отношения, но вполне возможно, Галя собиралась на некоторое время сбежать от любящего, «способного создать все условия для воспитания ребенка», но слишком занятого работой отца к обещающей привольное житье у моря и массу приключений «дальней родственнице». Или еще что-нибудь в этом роде.
А может, Казакова просто сказала девочке, что она ее мать, а та поверила и решила что-то сделать.
— Какова вероятность нахождения Гали у матери? — спросил я, прикидывая, как можно соотнести данную версию с пропажей еще троих одноклассников беглянки.
Приятель думал долго. Необычно долго для такого простого вопроса. Значит, что-то было не так.
Я уже начал беспокоиться, когда на третьей минуте компьютер пискнул, мигнул монитором и ответил:
«ВЕРОЯТНОСТЬ ПОБЕГА К МАТЕРИ — 7,5%».
— Почему?! — удивился я. — Это же напрашивается! — и дал команду схематично объяснить данный вывод.
Приятель вывел в рабочее окно довольно простую схему, объясняющую его построения: четверо пропавших — это четыре колонки возможных мотивов, случайностей и происшествий. Длинные, между прочим, колонки, строк на сто двадцать вниз каждая, и, просмотрев их, я отчетливо понял то, что Приятель осознал сразу же: желание побега к матери, каким бы горячим оно ни было, не могло свести воедино интересы четверых детей, не могло превратить замысел в свершившийся факт — если здесь не было чего-то еще. Чего-то скрытого, неявного…
Мне на ум снова пришли слова учительницы о странном проекте, который занимал умы и дела четверых пропавших учеников вот уже полгода. Но ничего конкретного, понятно, мне придумать не удалось.
Приятель тем временем, кстати, продолжал безостановочный мыслительный процесс и после полуминутного раздумья громко пискнул, зашуршал винтом, что-то перекачивая внутри себя.
А затем, снова обведя их красной рамочкой, выдал давешние указания, поменяв их, правда, местами.
Теперь на первом месте значилась пресловутая сосиска, на втором — вересовские наркотики, а корень всех зол отполз на третий план.
— У тебя что, вирус во чреве завелся? — поинтересовался я. — Или ты Булгакова на ночь перечитал? А господи, это же не ты у нас теперь читатель, а твой брат в моей квартире!.. Но все равно, выражаешься, как плохой литературный критик: корень всех зол, надо же! И не старайся, все равно не поверю, что какой-нибудь кот Бегемот, лазая по сетям, проник в твою электронную голову. Нечистой силой твою электронную дурь не объяснить… А мне что, с ума сходить, разгадывая твои головоломки? — последнюю фразу взял и почти автоматически написал в соответствующей строке.
В ответ на мои, в общем-то, бесполезные ворчливо-саркастические замечания pentium вывел на экран десерт и без того сверхтяжелой для моих сонных мозгов пищи: