Сэйл Шарон. Единственный шанс

   — Я тоже уже скучаю по тебе, дурачок. Поэтому лучше не задерживайся. Не забывай: до субботнего вечера осталось не так уж долго. Но отныне я — твой единственный выбор, Дженни села в машину и уехала. Ченс улыбнулся, вспомнив ее последнюю фразу.
   «Ты всегда была моим единственным выбором, Дженнифер Энн. Ты только не знала об этом».

Глава 19

   — Мама! Он приехал! — завопили близнецы и, толкаясь, помчались к парадной двери. Красный пикап только что свернул к их дому.
   Кен Ослоу подошел к окну и выглянул во двор. При виде высокого человека, вылезающего из машины, в животе образовался спазм. Хорошо, что никогда раньше не приходилось видеть Ченса Маккола, иначе он был не уверен, что смог бы жить спокойно.
   Синие джинсы, светло-голубая рубашка в стиле вестерн, прочные ботинки и ковбойская шляпа были вполне естественной формой одежды для Ченса. Для Кена, который ходил в офис в костюмах, а дома — в хаки, этот человек выглядел так, словно сошел с экрана фильма о старом Диком Западе. От мощных длинных ног и широких плеч исходила угроза.
   — Черт побери, да он выше меня на голову, — пробормотал Кен и поспешил на улицу.
   При виде восхищенных детских мордашек Ченс расплылся в лучезарной улыбке.
   — Эй, смотри, как он похож на деда! — воскликнул один из них.
   Другой кивнул и подтвердил:
   — Точно как дед!
   Ченс с трудом заставил себя сохранить некое подобие улыбки. Эта новость для него была самой последней, которую он хотел бы услышать.
   Кен увидел замешательство на лице гостя и быстро сменил тему.
   — Ченс! Очень рад познакомиться, — заговорил он. — Я Кен. Виктория много мне о вас рассказывала. А эти бандиты — Кении и Марк.
   Ченс внимательно посмотрел ему в лицо. Мужчины обменялись безмолвными вопросами и ответами. Наконец Ченс улыбнулся.
   — Очень рад, — произнес он и протянул руку.
   Пожатие его оказалось таким же твердым, как невысказанное обещание. Кен шумно выдохнул с откровенным облегчением. Виктория оказалась права… Как обычно. Ему действительно начинал нравиться этот парень, даже несмотря на то что он так сильно похож на Логана.
   Близнецы хихикали и толкались от смущения. Ченс опять улыбнулся и присел на корточки перед ними.
   — Ну… Так кто из вас Кении, а кто Марк?
   Они одновременно ткнули друг в друга пальцами.
   Ченс расхохотался. В этот момент послышался женский голос, зовущий их умываться. Они побежали к дому.
   Кен сделал круглые глаза, пожал плечами и хлопнул Ченса по спине, предлагая пройти в патио.
   — Виктория там. Летом она любит готовить барбекю, но делать его в доме слишком жарко, — Моя мать всегда говорила то же самое, — начал было с улыбкой Ченс, но конец фразы застрял в горле. Он громко закашлялся.
   Кен заметил жесткое выражение, мелькнувшее на его лице.
   — Ну пойдем. В честь вашего прибытия у меня есть отличное холодное пиво.
   — Вы как раз вовремя, — улыбнулась Виктория. — А где мальчики? Еда готова.
   — Пойду приведу их, — предложил Кен, резонно решив, что им надо некоторое время побыть наедине.
   Может, Виктория лучше знает, как приподнять Ченсу настроение.
   — Пахнет вкусно! — заявил Ченс. Он чувствовал себя немного неловко без Дженни, словно потерял какую-то опору.
   — Жаль, что Дженни не смогла остаться, — вздохнула Виктория, словно прочитав его мысли. Он кивнул.
   — Порой она принимает слишком скоропалительные решения. Очень хорошо знает, что ей нужно. Более того, — продолжил Ченс, — она столь же уверенно решает, что нужно мне… И что для этого следует делать. Я получил указание… похоронить моих призраков. Ну выто к привидениям не относитесь, — улыбнулся он.
   Виктория была счастлива. Ченс окончательно поправился. Дженни Тайлер сама в этом убедится. Виктория не знала только, что делать с отцом. Это ее тревожило.
   Логан пребывал в полной растерянности из-за своих совершенно необоснованных подозрений и поступков. Она убедила его в неверности суждений, высказала все, что думает об этом, и предоставила возможность осмыслить сказанное.
   Виктория понимала, что ее отец и Ченс никогда не полюбят друг друга. И ей придется смириться с этим. А им научиться сосуществовать. Ничего иного она представить не могла.
   — Ну, мальчики, пора к столу, — проговорила она, когда появился Кен, на руках которого висели сыновья. Она посмотрела с любовью на этого высокого светловолосого человека и подалась ему навстречу. Тот подтолкнул мальчишек к столу, а сам нагнулся поцеловать ее.
   — Спасибо, Кен. Не знаю, что бы я без тебя делала.
   — Не беспокойся, — тихо шепнул он ей на ухо. — Тебе никогда не придется задумываться об этом.
 
   Дженни стояла у окна и смотрела на убегающую вдаль пустынную пыльную дорогу.
   — Ты хорошо себя чувствуешь, милая? — спросил Маркус, останавливаясь за ее спиной.
   Дженни кивнула и проговорила:
   — Мне просто… просто стало как-то одиноко.
   — Ты очень любишь его, Дженни?
   — Да.
   Маркус почувствовал в этом коротком слове всю глубину ее чувства.
   — Я по нему соскучилась, — добавила она. Потом обернулась и улыбнулась. — А знаешь еще что?
   — Что?
   — Когда я была в Одессе, я по тебе тоже скучала.
   Ошалев от радости, Маркус крепко прижал ее к груди.
   — Милая моя! Никогда не думал, что смогу услышать от тебя такие слова!
   Дженни отступила назад и усмехнулась:
   — Я тоже не думала, что ты их когда-нибудь услышишь.
   Маркус громко расхохотался. В этом Дженни осталась неизменна. В карман за словом ей лезть не приходилось. Свой характер она унаследовала от отца. Он не мог не соглашаться с ней. Это было вое равно что не соглашаться с самим собой.
   — Ченсу там было плохо? Ну, в Одессе? — Маркус как-то не спрашивал ее об этом раньше.
   Но из торопливых объяснений, почему она вернулась одна, он это почувствовал.
   — Ох, Маркус! — На глаза тут же навернулись слезы. — Хуже просто не может быть.
   — Но у него есть ты. Ты прекрасно знаешь, как важно, когда рядом тот, кто о тебе позаботится.
   — Знаю… — Голос ее упал почти до шепота. — Но до того, как мы с ним познакомились… до того, как он уехал из Одессы… Не думаю, что у него был кто-то… кроме его сестры… — Взгляд ее устремился вдаль. Она вспомнила дом престарелых. — И еще человека по имени Чарли. Думаю, он любил Ченса. Очень любил.
   — Ну так это прекрасно! Значит, его ранние годы не прошли без любви, Дженни. А что касается нас, так и дальнейшая его жизнь не будет обделена любовью.
   Она кивнула, улыбнулась и заметила:
   — Вот идет Генри.
   Невысокий старик с решительным выражением лица приближался к крыльцу.
   — Вероятно, сейчас сообщит мне какую-нибудь чепуху. На самом деле он хочет взглянуть на тебя.
   Дженни усмехнулась и поспешила навстречу пожилому ковбою.
   — Привет, бродяга! — грубовато воскликнул Генри, позволяя своим глазам вдоволь насладиться обликом девушки. Дженни обняла его и звонко поцеловала в щеку, — Привет! Ты скучал, пока меня не было?
   Он слегка покраснел и похлопал ее по спине.
   — А я и не заметил! И куда же тебя черти носили?
   Дженни шутливо толкнула его в грудь и повела за собой в дом.
   — Пошли. Утром Хуана испекла шоколадный торт.
   Пойдем попробуем по кусочку.
   — Кто бы возражал, — хмыкнул Генри. — Кто бы возражал! — Войдя в дом и увидев босса, стоящего в дверях с ехидной ухмылкой на лице, он воскликнул:
   — Привет, Маркус! Должен тебя порадовать. У нас родился еще один жеребенок.
   — Правда?
   — Угу, — кивнул Генри. — Мы решили в честь этого события съесть по куску торта.
   — Правда? — опять переспросил Маркус.. — Как ты думаешь, а я имею на это право?
   — Почему бы и нет, — великодушно согласился ковбой. — В конце концов, это же твои лошади.
   Дженни с Маркусом переглянулись и расхохотались.
   Генри понял, что они раскусили его уловку еще до того, как он появился в доме.
   — Ну ладно, нечего особенно скалиться, — наконец буркнул он. — В конце концов, я тоже имею к ней какое-то отношение. Хотя это и не считается.
   — Еще как считается, Генри! — снова обняла его Дженни. — Очень даже считается. Ну пошли. Ударим по тортику!
 
   Ченс вошел в номер мотеля и швырнул ключи на туалетный столик. Оглядев чистую, уютную комнату, он вздохнул. В комнате было слишком пусто.
   Присев на край кровати, вспомнил о сестре и ее семействе. Потом подумал, что сделал еще не все дела.
   Взяв телефонную книгу, нашел нужный номер и снял трубку.
   — Алло? — послышался приглушенный голос Логана Генри.
   Ченс услышал его опустошенный голос и на долю секунды невольно посочувствовал этому человеку.
   — Это Ченс. Я хочу завтра встретиться с вами. Нам необходимо все высказать друг другу, и я сомневаюсь, что при этом разговоре следует присутствовать кому-то еще.
   Логан испытал смешанное чувство паники и восторга. Либо его сын собирается избить его до смерти, либо…
   Не исключена возможность, что за этой встречей кроется нечто иное.
   Логан молчал слишком долго. Ченс начал подозревать, что причина этому — страх.
   — Я не намерен драться, — добавил он. — Хочу только поговорить.
   — Ты сможешь приехать ко мне?
   Ченс резко выдохнул. Когда-то он многое был готов отдать за то, чтобы услышать от отца такие слова. Теперь же… было слишком поздно. Слишком поздно, чтобы иметь хоть какое-то значение.
   — Диктуйте адрес.
   Он быстро записал его и, не попрощавшись, положил телефонную трубку.
   Логан долго сидел, слушая короткие гудки, потом положил трубку и заплакал, закрыв лицо руками.
 
   Ченс позвонил в дверь преисподней, и дьявол откликнулся.
   — Заходи, — произнес Логан, отступая в сторону.
   Застывшее выражение лица Ченса вполне соответствовало тяжелому камню, который Логан ощущал в душе.
   Ченс проследовал за ним в гостиную. Он увидел большой бар, заставленный бутылками со спиртным. Судя по содержимому бутылки на стойке, Логан давно уже начал укреплять себя, готовясь к встрече.
   Логан подошел к бару, наполнил себе стакан и выразительно посмотрел на Ченса. Тот отрицательно покачал головой. Логан пожал плечами и одним движением опрокинул содержимое, испытав в горле мгновенное чувство онемения. Ченс нахмурился, вспомнив, как его мать допилась до смерти. Сам он пил лишь пиво, и то не часто, но никогда не испытывал желания попробовать крепкие напитки.
   — Итак, чему я обязан удовольствием оказаться в твоей компании?
   В голосе Логана Ченс уловил нечто иное, отличное просто от сарказма. Он мог поклясться, что в нем звучит раскаяние. Он снял шляпу и кинул ее на соседнее кресло, после чего взглянул в лицо человеку, который называл себя его отцом.
   Логан выдержал взгляд Ченса, хотя было очень тяжело смотреть в такое знакомое лицо и при этом понимать, что оно принадлежит совершенно незнакомому человеку.
   — Тому, что я должен вам кое-что сообщить.
   Логан затаил дыхание. Он сжал толстый стакан так, что побелели костяшки пальцев. Он понятия не имел, что может за этим последовать. Но когда Ченс наконец заговорил, тяжелый обруч, который в течение последних двенадцати лет болью сжимал его сердце, лопнул и рассыпался.
   — У нас с Викторией… никогда… — Ченс поколебался, подбирая слова. — У нас никогда не было интимной связи.
   Логан отшатнулся, нащупал рукой за спиной кресло и тяжело опустился в него. Потом провел по лицу ладонью.
   — Слава Богу! — прошептал он. — Спасибо, что ты сказал мне об этом.
   — Я сказал это не ради вас, — продолжил Ченс. — Я сказал это ради Виктории. Она заслуживает чистой репутации. А на то, что вы думаете обо мне, мне плевать.
   — Хорошо, согласен, — кивнул Логан. — Я тебя выслушал. Теперь ты должен предоставить мне возможность высказаться.
   Ченс свел брови. Он понимал, что не должен этому человеку ровным счетом ничего, но тем не менее продолжал сидеть.
   — Я ужасно несправедливо поступил с твоей матерью, — заговорил Логан. — Я понимаю, что доставил ей тяжкие страдания, и буду об этом сожалеть всю оставшуюся жизнь.
   Ченс недобро прищурился. Он не желал этого слышать, но Логан продолжал:
   — То, как я поступил с ней… и с тобой… непростительно. — Жестом руки он остановил Ченса, намеревавшегося встать. — Подожди! Выслушай меня до конца.
   Несмотря на мой отвратительный поступок с Летти, я все равно не скажу, что хотел бы, чтобы этого не было.
   Потому что появился ты, мальчик, и я всегда буду благодарен ей, что она не послушалась меня и не сделала аборт, на котором я тогда настаивал.
   Ченс почувствовал, что его начинает трясти. Все это уже не имело значения. Слишком поздно.
   — Но есть еще одно, о чем я глубоко сожалею. — Логан встал и подошел к Ченсу так близко, как тот позволил. Выражение лица сына удержало его от прикосновения.
   — Я жду.
   — Я не хотел причинять тебе боли, мальчик. В ту ночь… Эта драка… Я просто был не в себе.
   Ченс молчал. Логан смотрел, как в этих темных, загадочных глазах борются противоречивые эмоции.
   — Дурная привычка, — наконец сказал Ченс.
   — Именно так говорила твоя мать, — попробовал улыбнуться Логан.
   Застарелая боль стиснула сердце. Ченс резко выпрямился.
   — Ну все, я ухожу.
   Логан непроизвольно потянулся к нему.
   — Если хочешь, мы могли бы…
   — Не желаю слышать, — оборвал его Ченс. Вся горечь, которая скопилась в душе, наконец вырвалась наружу. — И не смейте теперь быть добреньким ко мне.
   Вы подлец! Когда-то мне казалось, что я нуждаюсь в вашем существовании, но это было давно и до тех пор, пока я не узнал, кто вы есть на самом деле. Теперь я в вас не нуждаюсь. И ни в чем — от вас.
   Взяв шляпу, он, не оглядываясь, твердыми шагами покинул дом. Логан тяжело вздохнул и направился к бару. Входная дверь гулко хлопнула. Эхо прокатилось по дому. Это был звук одиночества. Логан посмотрел на себя в зеркало, укрепленное за стойкой бара.
   — Нет, нуждаешься, мальчик, — негромко проговорил он. — Нуждаешься. И во мне — тоже. Только ты этого не хочешь. Но я хочу, Ченс. Видит Бог. Очень хочу.
 
   Восход солнца ознаменовал начало нового дня в Техасе, когда Ченс подъехал к дому престарелых. Прежде чем сказать себе, что эта страница его жизни закрыта окончательно, ему осталось совершить два дела. Одно из них заключалось в визите к Чарли. На этот раз посещение должно стать особым.
   Когда они встретились впервые, Ченс был для него незнакомым человеком. И искал ответы на свои вопросы. Теперь, когда он все вспомнил, сочувствие и сожаление к старику переполняли душу.
   Приоткрыв дверь палаты Чарли, он на секунду остановился. У кровати Ченс увидел невысокую женщину средних лет. Голубые брюки обтягивали ее немного располневшую фигуру; сверху на женщине была блузка свободного покроя в красно-белую полоску, расшитая золотыми звездами. Она подняла глаза и улыбнулась. Ченс испытал странное желание отдать честь.
   — Простите, — проговорил он, — я не знал, что у Чарли гости. Я зайду позже.
   — Входите, — предложила женщина и шагнула навстречу. — Я его дочь. Лаура. Не предполагала, что кто-то еще навещает отца. Мне очень приятно это. Мы живем так далеко…
   — Вероятно, вы меня не помните, — сказал Ченс, пожимая протянутую руку. — Меня зовут Ченс Маккол.
   Я когда-то работал у него.
   — Как же, прекрасно помню! — радостно улыбнулась она. — Отец постоянно рассказывал о вас.
   Внезапно Ченсу стало очень легко. Она не была похожа на Чарли, но в тот момент, когда лицо осветилось улыбкой, у него по спине пробежали мурашки. Теперь она была вылитой копией Чарли Роллинза.
   — Вы часто приезжаете? — спросила она.
   Ченс покачал головой.
   — Я живу в Тайлере. На самом деле я впервые в Одессе после окончания школы.
   Лаура кивнула и вернулась к кровати отца. Чарли, похоже, спал. А может, и нет. Руки его шевелились, губы беззвучно приоткрывались, словно он беседовал с тем, кто существовал в данный момент в его сознании. Ресницы вздрагивали. Он пытался найти выход в реальность.
   — Он не очень хорошо чувствовал себя на этой неделе, — пояснила Лаура, поглаживая отца по руке. — Если бы мы жили хотя бы немного ближе! А так я ощущаю себя совсем беспомощной.
   — А почему бы вам не перевезти Чарли к себе поближе? — спросил Ченс и лишь потом понял, что вопрос может быть расценен как бестактность. К счастью, она не обратила на это внимания.
   — Мой муж — военный. Мы так часто переезжаем, что у нас просто нет места, которое мы могли бы назвать домом. А если я буду каждый раз перевозить отца, ему станет совсем плохо… Вы понимаете. В данный момент мы живем в Виргинии. Но это ненадолго. Я совсем не знаю, когда Дэвид, мой муж, получит очередное предписание. Он собирается в зону Персидского залива. Ему придется пробыть там год, а может, и дольше. Мне с ним ехать не разрешают из-за недавних событий.
   — И что же вы собираетесь делать?
   — Не знаю, — вздохнула она. — Мы хотели что-нибудь купить тут, но состояние нашего бюджета в данный момент не позволяет этого сделать. Мы можем приобрести только либо землю, либо дом.
   Ченсу многое стало понятно. Дочь Чарли искренне любила своего отца и делала для него все, что могла.
   Внезапно у Ченса возникла идея.
   — Вы хотите сказать… если бы у вас была земля, вы смогли бы построить на ней дом?
   — Мы так думаем, — кивнула она. — Но… я уже и мечтать об этом перестала. Мы искали, искали, но все не то. Можно, конечно, взять в аренду, но это очень дорого, и в нашем возрасте это просто непозволительная трата денег.
   Ченс улыбнулся. То, что он придумал, может, конечно, оказаться не правильно, но попытаться все-таки стоит.
   — Лаура… Хотелось бы, чтобы вы меня правильно поняли, но если вы не очень придирчивы к возможным соседям… Дело в том, что у меня есть участок земли в городе. Я продам его дешево.
   Лаура улыбнулась и прикоснулась к его руке.
   — Спасибо, Ченс. Но в данный момент мы не потянем и небольшую закладную.
   — Покупка земли вам обойдется в один доллар, если захотите. И соседи не очень опасные, просто это не самый лучший район, вот и все-.
   — За доллар? — Она сделала круглые глаза. — Но почему? Почему вы решили предложить такое абсолютно незнакомому человеку?
   Ченс посмотрел на лежащего старика.
   — Я ему должен, — сказал он. — Гораздо больше, чем вы можете себе представить. Деньгами ни за что не оценить то, что он для меня сделал. Но сейчас, когда он в таком состоянии… Это все, что я могу сделать для него. Делая это для вас, я как бы делаю это для него. Вы меня понимаете?
   Лаура начала плакать. Слезы медленно текли по ее лицу.
   — Теперь я поняла, почему отец так часто вспоминал вас, — прошептала она, роясь в сумочке в поисках носового платка. — Он всегда говорил, что вы совершенно необыкновенный человек. Он был прав.
   В этот момент Ченсу меньше всего хотелось думать о том, насколько необыкновенным человеком оказался для него сам Чарли Роллинз. Потому что он бы тоже залился слезами.
   — Если вы позвоните вот этому парню, — заговорил он, быстро набросав на бумажке телефон и фамилию Кена Ослоу, — он все для вас сделает. К сожалению, я не могу задержаться в городе надолго, но постараюсь вернуться в Одессу, как только смогу.
   — Когда вернетесь, — сказала Лаура, — вы непременно будете жить у нас.
   От этого предложения он не мог отказаться.
 
   Кен был удивлен звонком Ченса, но еще больше тем, что тот сказал. Постепенно Кен начал расплываться в улыбке.
   — Займусь этим с особым удовольствием, — пообещал он. В этот момент в комнату вошла Виктория. — Ну, Ченс, просто великолепный жест! А знаешь, что мне особенно нравится? Что Логан взбесится как черт! — Кен рассмеялся. — Да, точно. Он норовит никогда ничего не выпускать из рук…
   Виктория улыбалась, слушая беседу мужа с братом.
   Они нашли общий язык, как она и предполагала. Но теперь недоумевала, что же они изобрели такого, что вызовет раздражение Логана. Кен положил трубку и все объяснил ей:
   — Ченс только что продал свой участок земли в Одессе дочери Чарли Роллинза. И знаешь, за сколько? За один доллар! Таким образом, она сможет жить ближе к отцу, пока ее муж-военный служит за границей. — Хлопнув себя по ноге, Кен снова хохотнул.
   Виктория усмехнулась.
   — Полагаю, ты прав. Когда отцу станет известно, что земля, за которую он двенадцать лет платил налоги, продана за один доллар, он решит, что его просто облапошили.
   — Ему пойдет это на пользу, — заметил Кен. — А если судить по голосу Ченса, тому тоже от этого хорошо. Он действительно любит старину Чарли Роллинза, правда ведь?
   — Он был Ченсу единственным настоящим отцом.
   Кен кивнул. Перестав смеяться, он обнял жену за плечи.
   — А теперь, нравится ему или нет, у него их стало двое. Похоже, Логан теперь готов в лепешку разбиться, чтобы доказать, что он не полный мерзавец. Впрочем. по-моему, это ему не удастся.
   — Кении! — укоризненно толкнула его в бок Виктория. — Он все-таки не совсем плохой. — Но, увидев выражение лица мужа, добавила:
   — Ну, может, ты и прав И все же он будет стараться.
   Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
   Ченсу осталось осуществить еще только одно дело.
   На этот раз ему предстояло более тяжелое испытание.
   Эта боль никогда не отпускала его. От нее нельзя было избавиться за один доллар. И подавить ее злостью тоже оказалось невозможно. Ему предстояло расплатиться по последнему счету. Как ни странно это звучит, но это был счет к самому себе.
   Он шел по длинной тропе вдоль каменных надгробий, стараясь держаться в тени деревьев. Темные глаза пристально вглядывались в высеченные на камнях надписи. Он искал среди них имя матери. Солнце нещадно палило в спину. Ветер нес пыль. Натянув шляпу поглубже, он прищурился от иссушающего зноя.
   Он чуть не пропустил могилу. Небольшой плоский камень был едва заметен среди высокой, обступившей его травы. Летиция Маккол. Покойся с миром, которого ты никогда не узнала.
   Сердце трепыхнулось в груди. На глаза навернулись слезы. Он опустился на колени.
   — Ну вот, мама, — прошептал он, стирая ладонью пыль с мраморной доски, — я вернулся. Ты ведь знала, что я вернусь, правда? Но я вернулся не просто так. На этот раз мне нужно от тебя то, что ты дать не сможешь.
   Мне нужно твое прощение.
   Голос пресекся. Тыльной стороной ладони он стер навернувшиеся слезы и проглотил комок в горле. Потом заговорил снова:
   — Я не хотел тебя обижать. Мне просто было так жаль себя, что я не подумал о тебе. — Ченс медленно водил пальцем по высеченному на камне имени. — Я люблю тебя, мама, и очень жаль, что я тебя оскорбил.
   Мне очень, очень жаль.
   Он не помнил, как долго стоял на коленях.
   Воспоминания о тех временах, когда он был гораздо моложе, а она еще не совсем опустившейся, чередой проносились в голове.
   Потом он поднялся и отряхнул с коленей пыль. Низкое солнце ослепило глаза, высветив жесткие черты лица, в которых отпечаталась мимолетная родительская любовь. Он натянул шляпу и пошел прочь, потом остановился, оглянулся и молча посмотрел на могильный камень. Ему показалось, что мать окликнула его:
   — Ченси… Это ты?
   — Да, мама. Это я. — Он прикоснулся двумя пальцами к краю шляпы странным, давно забытым жестом учтивости и добавил:
   — Я буду к тебе приходить.

Глава 20

   — Хуана, ты вчера все приготовила для энчилад? — спросила Дженни.
   Она кивнула, продолжая перемешивать сладкие свежие кукурузные зерна, горкой насыпанные в тазу.
   — А кукуруза у нас на сегодня или это для…
   — Дженнифер, дорогая, не могла бы ты оказать мне любезность и уйти с кухни, чтобы я могла нормально готовить? Если ты сказала, что сегодня приезжает Ченс, значит, он приедет. А если он приедет, я должна приготовить еду. Если… — она сделала многозначительную паузу, — если ты, конечно, уйдешь куда-нибудь и позволишь мне заняться делом.
   — Уже ухожу, — усмехнулась Дженни. — И вне всякого сомнения, Ченс приедет сегодня.
   — Почему ты так уверена? — озадаченно спросила Хуана. — Он позвонил?
   — Нет. Но сегодня суббота. Он прибудет домой к вечеру.
   Хуана сделала круглые глаза и вернулась к прерванному занятию.
   Дженни бродила по дому, постепенно начиная все больше нервничать. Воспоминания о человеке, который назвал себя отцом Ченса, не давали ей покоя. Даже несмотря на то что и Маркус когда-то совсем не обращал на нее внимания, он всегда занимал особое место в ее жизни и сознании. Как хорошо, что с тех пор их отношения изменились!
   — Что ты делаешь? — спросил Маркус дочь, вошедшую в гостиную.
   — Убиваю время. — Она машинальным жестом взбила подушки на софе и переложила их с места на место.
   — Время до чего? — Если что-то произошло, то почему ему никто ничего не сказал?
   — До того, как приедет Ченс. — Она сняла вазу с цветами с каминной полки и перенесла ее на столик у окна.
   — Он приезжает домой сегодня? Когда он звонил?
   — Он не звонил. Я просто знаю, что он приедет сегодня. — Она встала посреди комнаты и огляделась.
   Маркус забеспокоился, почувствовав ее уверенность.
   А что, если Ченс сегодня не появится? Что заставило Дженни так считать?
   — Ну хорошо, — проговорил он, стараясь скрыть нотки сомнений. — Но если ему все-таки не удастся, я волноваться не стану. Он приедет… как ты сама сказала… когда будет готов.
   — Маркус! Не надо меня подбадривать! Ты просто не понимаешь. Сегодня суббота. Он приедет домой. Подожди — и увидишь. — Потом лицо ее внезапно осветилось. — Побудь здесь. Я хочу тебе кое-что показать.