Страница:
Маша, видимо, еще спала, так как слушать длинные сигналы мне пришлось довольно долго.
– Ты чего так рано? – недовольно спросила она, не удосужившись даже поприветствовать мою скромную персону.
– Извини, – отдал я дань вежливости. – Маша, у тебя все в порядке?
– Что ты имеешь ввиду? – не поняла она.
– Ну, так, вообще, – я помахал свободной рукой в воздухе, будто она могла увидеть мои вспомогательные жесты.
– В порядке.. – чуть помедлив, ответила она.
– И с папой все в порядке? – решил уточнить я, памятуя о напутствии Славики и Вована.
– Вчера вечером все было в порядке. – лениво ответила Маша. – А сейчас он спит.
Значит тоже все в порядке. Если не в порядке, он обычно среди ночи срывается…ну сам понимаешь – такая работа.
Я по быстрому закруглил разговор и повесил трубку.
Машка отметалась. Действительно, если бы у нее были какие-то проблемы, ее папаша-фсбэшник сейчас бы не спал, а поднял на уши пол Москвы. Нет, дело было явно не в Маше.
И тут, глянув на измазанного по самые уши и мокрого Мальчика, уже забравшегося на мой диван, все еще застеленный постельным бельем, я подумал: если не отметать версию о том, что меня все же с кем-то перепутали, то перепутали исходя из каких-то признаков. Еще вчера никто не подходил ко мне на улице и не требовал денег, а сегодня… Что изменилось во мне? Вот именно – у меня появилась собака! А, значит, той самой загадочной "бабой" вполне могла быть и Марина…
Глава 5
Детство наше прошло…
Прежде, чем продолжить свой рассказ, я хотел бы сказать буквально несколько слов о нашем общем с Бориской детстве, дабы осветить некоторые черты его многогранной личности. Как известно, все закладывается в человека именно в детские годы – и плохое, и хорошее. Да и все-таки, с ним вместе мы были с самого первого класса школы, а это кое-что да значит… Вообще, школьная дружба, как показывает практика – вещь не больно-то прочная. Те несколько лет, которые люди вынуждены изо дня в день проводить в замкнутом пространстве школьных кабинетов и коридоров, безусловно, сближают индивидуумов, так или иначе заставляя их сбиваться в кучки, ну, или хоты бы по двое. Но потом звенит последний звонок и в девяносто девяти процентах из ста школьная дружба испаряется, будто ее никогда и не было. Первые год-два по инерции люди продолжают общаться, но чем дальше раздельная жизнь засасывает каждого из школьных друзей, тем явственнее образуется между ними пропасть. Общие интересы, которых в большинстве случаев и не было, становятся не такими уж и общими. Взгляды на жизнь, которые наконец-то формируются, не такими уж и одинаковыми. И вот, спустя несколько лет бывшим неразлучным друзьям-товарищам только и остается, что встретиться случайно у подъезда, перекинуться парой ничего не значащих фраз и разбежаться в разные стороны, недоумевая, как это можно было дружить с этим типом целых десять лет.
Мы с Бориской познакомились первого сентября. По крайней мере так все время уверяет его мама, да и моя тоже. Мы этого не помним. Но, факт остается фактом.
На торжественной линейке мы оказались рядом, плечом к плечу, что и было запечатлено Борискиным дедом на черно-белую фотопленку.
Потом мы учились в первом классе. Как это было мы тоже не помним. Но если у Бориски остались в голове хоть какие-то обрывки воспоминаний, то у меня вообще ничего.
– Ну ты хоть помнишь, как сменку потерял, а потом все домой идти боялся? – спросил меня однажды Бориска.
– Нет, Борь, не помню, – ответил я после минуты мучительного напряжения мозговой деятельности, с целью активизации именно тех разделов головного мозга, которые отвечают за воспоминания.
– Ну как же так, – огорчился он. – Это ведь было первое проявление нашей с тобой дружбы.
– Да? – мне стало интересно.
– А-то! – воскликнул Борис, – я ж тогда свою сменку специально выкинул, чтобы нам обоим досталось, а не тебе одному.
Помню, услышав эту историю, я так растрогался, что потом еще долго вспоминал ее, пересказывая в разных кампаниях. И вот однажды, дело было на очередном Борискином дне рождения, я, провозглашая тост за дружбу, решил ввинтить в него эту самую историю со сменкой. Глядя блестящими от нахлынувших чувств глазами на Бориску, я изложил все как было, но не успел я закончить последнюю фразу, как дед именинника прервал меня вопросом:
– Значит выкинул?
– Выкинул, – распираемый от радости, что у меня такой друг, подтвердил я.
Краем глаза я заметил, что сам Бориска отчего-то весь раскраснелся и будто даже взмок.
Дед, тем временем, хитро улыбаясь, предложил все же выпить за дружбу, а потом, когда бокалы были осушены, поведал о том, что историю эту очень хорошо помнит, но теперь она предстала перед ним несколько в ином свете. Все также улыбаясь, он поглядел на внука, который к тому времени сменил бордовый окрас на чуть ли не белый, побледнев как то уж совсем серьезно.
– Боря, – обратился он к виновнику торжества. – А я ведь знаю, почему ты на самом деле выкинул сменку-то…
– Дааа? – совершенно нелепо изумился Бориска, заерзав на стуле.
– Да, – дед отправил в рот маринованный огурчик и захрустел им в повисшей над праздничным столом тишине. Прожевав, он продолжил:
– Сменку ты Бориска выкинул, положим, по своим причинам. Ведь верно?
Боря судорожно сглотнул.
А потом дед поведал, что накануне пропажи сменки Бориска закатил дома форменный скандал, причиной которого было не желание его ходить по школе в сандалиях, которые он носил еще в старшей группе детского сада. Бориска непременно требовал, чтобы ему купили кроссовочки на липучках, которые были тогда у многих ребят.
Кроссовочки ему пообещали, но, видимо, не слишком убедительно. А тут подвернулся как раз случай с моей потерей, которым Бориска не преминул воспользоваться.
Смеялись все тогда очень долго. Бориска, для которого разоблачение не обернулось провалом, а, скорее наоборот, выставило в еще более умильном свете перед собравшимися за столом, хохотал громче всех и все посматривал на меня. Но я смеялся вместе со всеми. И как сейчас помню – ни капельки не обиделся. Ну и правда, разве можно обижаться на ребенка, которым тогда был Боря?
Воспоминания от обучения во втором и третьем классе были уже ярче. Тогда мы по-настоящему сдружились, проводя почти все время вместе. Гоняли на велосипедах по району, шлялись по улицам после уроков.
Именно в тот период произошло еще две истории из нашего общего с Бориской детства, вспоминаем которые мы часто и с удовольствием.
Первая из них произошла летом, сразу после окончания первого класса. В то лето у нас появилось новое развлечение, отдававшее садизмом, но завораживающее нас. Мы с Бориской таскали из дома спичечные коробки и первым делом расправлялись с вложенными в них спичками. У меня эта процедура получалась не слишком хорошо, но вот Бориска был мастером. Он слегка приоткрывал наполненный спичками коробок, просовывал в образовавшуюся щель две спички так, чтобы головки этих спичек торчали наружу. Потом он чиркал о еще одной, специально припасенной для этого спичкой, и поджигал кончики двух торчащих из коробки спичек. Те вспыхивали, огонь медленно полз по ним, приближаясь к все ближе и ближе к коробку. В эти секунды нашу волю окончательно парализовывало. Мы стояли, боясь шелохнуться, и смотрели как языки огня лижут край коробка, а затем… Затем все лежавшие в коробке спички вспыхивали с разницей в доли секунды и пламя рвалось наружу, от чего коробок подпрыгивал на месте, словно на нем сработали реактивные двигатели.
После того, как действие заканчивалось, мы сразу же тушили коробок, так как он был нам нужнее для дальнейших развлечений.
А заключались они в следующем.
Дело в том, что однажды, исследуя наш двор, мы наткнулись на здоровых черных жуков, которые, как мы определили, были жуками-короедами. Особенно много их было под камнями, которые в избытки лежали на земле. Откуда взялись в нашем дворе и прилегающих к нему окрестностях эти камни мы взять в толк не могли, да и не очень-то на эту тему рефлексировали. Главное, что подняв хотя бы один такой камень можно было обнаружить сразу двух, а то и трех короедов. А они-то нам были и нужны.
Пойманных жуков мы сажали в тот самый спичечный коробок, который до этого испускал языки пламени, после чего направлялись к проезжей части, которая находилась прямо за нашим домом. Оказавшись возле дороги, мы кидали коробок с жуками на ее середину, а сами замирали на тротуаре, не сводя глаз с шевелящегося спичечного коробка. Мы ждали, когда откроется светофор.
Далеко не всегда первая или вторая машина давила коробок с жуками своими шинами.
Иногда шоу продолжалось по несколько минут, и предела нашему восторгу не было. А уж когда пролетающий мимо автомобиль давил коробок…
Вскоре, это наше, казалось бы, невинное развлечение, вдруг приобрело несколько иной характер. Однажды, поднимая камень в поисках жуков, Бориска вскрикнул, сплеснул руками и позвал меня.
– Смотри! – он указал пальцем на на то место, где еще недавно лежал камень.
– Вот так да! – только и ответил я.
На земле лежал измятый рубль. Бориска ловко схватил купюру и тут же заявил, что идет в расположенный неподалеку киоск, дабы купить столь желанные тогда для нас кофейную, мятную и апельсиновую жвачку в пластинках советского производства.
Через несколько дней история повторилась. Но теперь Бориска нашел под камнем уже не рубль, а целых пять. Зависти моей не было предела. Я переворачивал все камни вокруг, но кроме жуков ничего под ними обнаружить не удавалось.
А еще через неделю, когда Борискины находки стали уже чем-то самим собой разумеющимся, проходя мимо окон его квартиры (а жил он на первом этаже), я услышал душераздирающие крики, которые свидетельствовали о том, что Бориску лупцуют ремнем.
Вечером Борискина мама позвонила моей. Позвонила, как я понял потом, чтобы не только рассказать обо все случившимся, но и поинтересоваться, не находил ли я денег под камнями. Мама сказала, что денег я не находил, а я покивал в ответ, в подтверждение ее слов. Положив трубку мама мне поведала, что Бориска таскал деньги из карманов родителей, а потом незаметно от меня подкладывал их под камень, который в следующую секунду переворачивал.
– Ну надо же… – изумился я.
На том история и закончилась. Урок я из нее все же вынес – доверят людям, включая Бориску, надо поменьше.
В следующие раз ремень коснулся Борискиной задницы через год.
Дело было так.
Мы только перешли в третий класс, на груди у нас блестели октябрятские звездочки и пионерские галстуки были совсем даже не за горами. Все было просто великолепно, кроме двух вещей: осень выдалась дождливая и в классе появился новенький. Если с осенью примириться кое-как было можно, то вот новеньким со зловещей фамилией Борзов – куда сложнее. Борзов был второгодником и отъявленным хулиганом, что, придавало его образу оттенок романтизма, но в то же время несло в себе очевидную угрозу. На себе я ее ощутил в первые же дни. Зажав меня по пути в столовую, Борзов приблизил к моему лицу свой рот и страшным (ну, мне так казалось) голосом заявил:
– На завтрак булки. Свою отдашь мне.
Булку пришлось отдать. Борзов на моих глазах сожрал ее, запил моим же чаем и вальяжно удалился. Бориска, добрая душа, поделился со мной своей булочкой – отдал всю! Потом, правда, выяснилось, что и у Бориски булок было две. Кто-то из класса заболел, а потому Бориска, быстро сориентировавшись, схватил лишнюю булку и припрятал ее в карман. Ее-то он и уступил мне великодушно.
Странное я стал замечать где-то спустя месяц. В разговорах со мной Бориска не стеснялся в выражениях, говоря о своей ненависти к Борзову. Но как-то я заметил их о чем-то болтающих на перемене, потом еще раз… А спустя еще немного времени Борзов подвалил к нам перед последним уроком и с милой улыбкой спросил:
– На компьютере поиграть хотите?
Я аж вздрогнул. На компьютере? Еще бы!
Но вслед за восторгом пришла подозрительность: на каких таких компьютерах да и вообще – с чего бы это? Бориска озвучил мои опасения:
– Что за компьютеры еще?
– Я знаю одну школу, – сообщил Борзов. – Так в ней новые компьютеры поставили.
Мне друг рассказал, он там учится. Поехали?
– А зачем нам с тобой ехать? – набравшись смелости спросил я.
– Так одному скучно…
Борзов сделал печальное лицо, от чего мне показалось, что говорит он чистую правду.
– Ну поехали, – вдруг согласился Бориска.
Я покосился на своего друга, но тот лишь задорно подмигнул мне:
– А чего такого, Вадь? Поехали!
И мы поехали.
Ехали долго. На двух или трех автобусах. Дождь лил как из ведра. Мой пехор промок насквозь, а в кожаных сапожках на молнии вода хлюпала так, будто ее туда специально залили.
В заключение всего я упал в глубокую лужу, полную грязи. Лужа простиралась на всю дорогу и обойти ее не представлялось никакой возможности – с одной стороны был дом, а с другой месиво газона, за которым была проезжая часть. Раскрытый дырявый зонт со сломанной спицей одиноко лежал на самом краю лужи.
– Переплывем, заявил Бориска.
– Да ты чего?… – я сделал шаг назад. – Давай лучше по газону.
– С ума сошел? – Бориска покрутил пальцем у виска. – По колено ж в грязи будем!
Давай, вставая на зонт и хватайся за палку, а я тебя сзади обхвачу. Отталкивайся, отталкивайся!
Я оттолкнулся. Зонт проскреб по асфальту, резко затормозив, а мы полетели прямо в грязную лужу. Я естественно полетел первым, а Бориска приземлился уже на меня.
Итог падения был очевиден. Из лужи я поднялся грязным настолько, насколько вообще можно быть грязным, извалявшись в жидкой мешанине. Бориска же лишь отряхнул с себя несколько капель…
Когда мы подошли к заветной школе, желание играть во что-либо исчезло у меня напрочь. Бориска же с Борзовым напротив были в приподнятом настроении – смеялись, шутили и выглядели как закадычные друзья. Мне оставалось лишь удивляться.
Но еще больше я удивился, когда оказалось, что школа закрыта. Подергав за ручку входной двери мы немного потоптались на пороге, а потом пошли прочь. Но ушли мы недалеко: буквально у соседнего дома Борзов внезапно остановился, а вместе с ним остановился и Бориска.
– Вы чего? – оторопел я. – Борь, пойдем!
– А мы пришли! – просиял Борзов и пошел к подъезду. – Борь, не отставай!
И Бориска, пожав плечами и слегка улыбнувшись, покорно пошел вслед за Борзовым.
Не разговаривали мы после этого около месяца. Оказывается, с Борзовым они сговорились, чтобы подшутить надо мной. Как я добрался домой – уже и не помню.
Но отчетливо помню то, что весь тот месяц, что мы с Бориской были в соре, сидел он с трудом.
После этого случая, мы, пожалуй, по крупному больше никогда и не сорились. К мелким Борискиным пакостям я попривык и даже научился их предугадывать.
В последующие годы жили мы душа в душу. И не было друзей вернее.
В старших классах с Бориской нам особо делить и вовсе было нечего. Девочками он особо не интересовался, зато живо участвовал во всех моих историях с женским полом. В отличие от моего друга у меня к этому самому полу стабильный интерес появился классе в восьмом. Именно тогда и приключилась первая из многочисленных моих любовей, но это уже совсем другая история…
Глава 6
Разыскивается девушка – Давай Мальчик, собираемся, – я заглянул в комнату, в которой мирно сопел пес.
Услышав мои позывные, он вскочил сразу на все четыре лапы и, тряхнув головой, будто сбрасывая остатки сна, ринулся в прихожую.
Дождь на улице прекратился, что не могло не радовать. Но, тем не менее, зонт я собой прихватил – на всякий случай.
Выйдя из подъезда, я осмотрелся по сторонам, в попытке сообразить, в каком направлении лучше двигаться. Марина могла жить где угодно – вокруг стояли кварталы новостроек, в которых жили тысячи людей, у многих из которых имелись собаки. Фактически, мне предстояло искать иголку в стоге сена.
Первым делом я решил наведаться на пруд, который находился буквально в пяти минутах ходьбы от моего дома. Вообще-то прудов было два, но один из них был настолько маленький, что в расчет его особо никто не брал. И потому, местные обитатели так всегда и говорили: на пруд. Пруд был выбран мной не случайно.
Сколько я жил в своем районе, столько я, каждый раз проходя мимо пруда, видел там стаи собачников. По всему периметру водоема была довольно внушительная "зеленная" территория, на которой четвероногие питомцы могли носиться, без риска быть сбитыми машиной. Дойдя до пруда, я отпустил Мальчика с поводка, о чем тут же пожалел. Целая свора собак кинулась к нему навстречу, в предвкушении нового знакомства, а мне оставалось лишь стоять и безучастно наблюдать за происходящим.
Спустя минуту, я понял, что вся эта кутерьма вокруг Мальчика мне даже на руку, так как многочисленные хозяева тут же бросились к собачьей кутерьме, в попытках оттащить своих чад от незнакомого пса. К тому же в поле моего зрения оказалось сразу не меньше пятнадцати собак. Я стал судорожно всматриваться в толпу, а заодно и в друзей наших меньших.
Никого, даже отдаленно похожего на моего Мальчика я найти не смог. Среди собак, естественно.
Подождав, пока суматоха утихнет, я отловил своего пса, и, посадив его на поводок, решил сделать пару другую кругов вокруг пруда. Но эта прогулка ровным счетом ничего не дала – подходящих под описание Марины девушек мне вычислить не удалось, как ровно и собак, похожих на Мальчика.
Пруд пришлось покинуть.
Честно говоря, на него я и возлагал свои надежды, так как перспективы таскаться по окрестным дворам мне абсолютно не хотелось. Но другого выхода теперь не было.
Мысленно разбив окружающий мой дом район на квадраты, я принялся методично обходить их один за один. Занятие это было весьма нудное и неспокойное – Мальчик постоянно рвался с поводка, но отпускать его в чужих дворах я не решался. Одно дело на пруде, где все прекрасно обозревалось, да к тому же была куча других собак, от которых Мальчик вряд ли бы наше в себе силы оторваться Чужие же дворы – потемки.
Мальчик то рвался вперед, то наоборот резко останавливался, чтобы понюхать очередной заинтересовавший его предмет. Поэтому мне приходилось, то стоять по нескольку минут на одном месте, то, наоборот, бежать как угорелому.
Первый час моих хождений ни к чему не привел. Но отчаиваться, а уж тем более отступать от задуманного я не собирался. После угроз, которые мне пришлось выслушать в свой адрес, другого пути у меня просто не было. Найти эту загадочную Марину теперь было просто необходимо.
И тут в голову мне пришла прекрасная идея – я ведь и сам могу приманить Марину к себе. И сделать это весьма просто.
Я тут же отпустил Мальчика с поводка. В этом был мой план. Вернее, не только в этом. А еще и в том, чтобы ходить и постоянно звать Мальчика. Марина вполне могла услышать знакомую собачью кличку и обратить на меня внимание.
И это сработало!
Но, правда, не сразу. Примерно с пол часа я ходил и звал Мальчика, который, похоже, понял, что подходить ко мне совершенно не обязательно, а потому, к моему удовольствию, наоборот метался где-то вдалеке от меня.
– Ребенка потеряли? – вдруг услышал я у себя за спиной.
Я обернулся и увидел старушку, в глазах которой застыла такая тревога и скорбь, что мне стало непосебе.
– Почему ребенка? – не сразу сообразил я.
– Ну мальчика же все зовете… – старушка чуть не прослезилась.
– Ааа… – до меня наконец дошел смысл ее вопроса. – Да нет, что вы! Это я собаку зову.
– Собаку? – удивилась пожилая женщина.
– Ну да, собаку, – подтвердил я.
Глаза старушки тут же высохли, а выражение лица из скорбного превратилось в злобное.
– Совсем вы со своими собаками с ума посходили!
Вступать в дискуссии никакого желания у меня не было, а потому я решил быстренько закруглить зарождающуюся перепалку и продолжить свое шествие.
– Извините, но я спешу.
– Спешит он! – прошамкала старушка. – Бога бы побоялись!
– Чего? – насторожился я.
– Того, – хамски ответила она. – Собаку мальчиком назвать! Это животное!
Махнув на старушку рукой, я пошел дальше, раздувая про себя над ее словами.
Упреки про клички некоторых собак я слышал и раньше. В основном они касались собак с человеческими именами. В институте нам это объясняли, когда мы штудировали христианскую философию: животным в христианской традиции давать человеческие имена нельзя, да и вообще греховно. И чего это эта Марина так своего щенка назвала?…
Миновав пару дворов и отойдя подальше от места дислокации старушки, я вновь принялся выкрикивать слово "Мальчик".
И, о, чудо!
В ответ моему "Мальчик" словно эхо, где в другом конце двора раздалось чье то чужое, но тоже "Мальчик".
На это чужое "Мальчик" пес отреагировал моментально. Сломя голову он побежал на голос и тут я увидел обладательницу этого самого голоса. Недалеко от детской площадки стояла девушка, которая по всем описаниям вполне подходила под разыскиваемую мною особу.
Внезапно, она повернула голову в мою сторону и помахала рукой.
– Боря!
Вот те раз. Почему она Бориску-то зовет… – удивился я Тем временем Марина двинулась в моем направлении.
Я уже мог различить ее лицо, на котором застыла счастливая улыбка. Но внезапно эта улыбка слетела с ее губ. Она поняла, что перед ней не Борис.
– Извините, – она смутилась. – Я вас перепутала…
Она посмотрела на Мальчика, который крутился у ее ног.
– Я думала, что это Мальчик – мой бывший щенок…
– Он и есть, – ответил я.
Вот как?- Марина удивленно вскинула брови.
Она действительно была красивой. Точно такой, как ее и описывал Бориска. Даже еще красивее. Темные волосы спадали на плечи, струясь по ключицам. Аккуратный овал лица с карими, практически черными глазами. Точеная фигурка. Во всем ее облике было что-то неуловимо восточное или мне просто так показалось…
– Меня зовут Вадим, – представился я.
– Очень приятно. Марина, – растерянность все еще читалась на лице. – А где Борис?
Я ожидал любого вопроса, но не этого.
– Борис? – переспросил я.
– Да, Борис. Почему с мальчиком гуляете вы?
– А вы разве не знаете?
– Нет.
– Борис сегодня рано утром улетел на месяц в командировку.
В глазах у нее застыл вопрос. Она явно что-то хаотически пыталась сообразить, поймать какую-то мысль, но это ей никак не удавалось. Мальчик продолжал тереться о ее стройные ноги, скрытые дорогими джинсами.
– Ладно, – она резко вскинула голову. – Извините, мне пора…
– Эээ нет, – я схватил ее за руку, но она тут же выдернула ее, кинув на меня испуганный взгляд.
– Вы что?
– Подождите, – я подбирал слова. – Мне нужно с вами поговорить. Ведь я именно вас и искал.
– Зачем? – она скрестила руки на груди, давая понять, что готова слушать.
– Понимаете, Марина, на меня сегодня напали. Требовали деньги. Я, откровенно говоря, не совсем понимаю о чем идет речь. Я думал, что вы мне поможете как-то в этом разобраться…
– Я? С чего вы взяли?
– Я подумал…
– Борис вам все рассказал, – внезапно прервала меня она.
– Нет, – настала моя очередь удивиться. – Рассказал что?
– Значит, вы не в курсе… Что за люди на вас сегодня напали?
– Славик с Вованом, – ответил я, будто Славик и Вован были моими лучшими друзьями.
– Что сказали? – голос ее звучал резко.
– Сказали, что, если завтра деньги не отдам, то все… И просили передать, чтобы бабе какой-то привет передал,- пожал я плечами.
– Считайте, что передали.
Я послушно кивнул.
– Так значит, вы говорите, что Борис уехал?
– Уехал, – эхом отозвался я.
– Этого следовало ожидать, – она тяжело вздохнула. – Я с самого начала на него не надеялась, но не думала, что он так поступит. Не только со мной, но и с вами…
– Вы это о чем?
Страх медленно, но верно начинал оккупировать мое сознание.
– Они вас за него приняли. Небось, по собаке определили.
Значит моя догадка оказалась верной. Нужен этим костоправам был совсем не я, а Бориска. Но чем он-то мог провиниться?
– А Борю-то за что?… – спросил я предательски сиплым голосом.
– За что? – она посмотрела на меня так, будто я спросил какую-то несусветную глупость. – Ах, он же вам ничего не сказал.. Вот сволочь. Вы его друг?
– Да, – ответил я. – Еще со школы.
– Вы бы получше себе друзей выбирали, Вадим.
– Спасибо за совет.
Возникла неловкая пауза. Но мне было совершенно очевидно, что Марина должна как-то объясниться и рассеять, в конце концов, туман, который сгустился вокруг моей скромной персоны.
– Пойдемте ко мне? – я заметил, что голос ее стал мягче.
– Пойдемте.
Предложение это было как нельзя кстати, так как продрог я к тому времени уже основательно, да и с небо начинало накрапывать. Мы вошли в подъезд стандартного блочного дома, который был точь-в-точь как тот, в котором жил и поднялись на одиннадцатый этаж. Марина довольно долго капалась в сумочке в поисках ключей, которые в итоге, выудила из кармана куртки.
– Всегда забываю, куда засовываю, – откомментировала она.
– Бывает… – ответил я, чтобы хоть что-нибудь ответить.
Марина жила в однокомнатной квартире, впрочем, весьма хорошо обставленной.
Мебель была совсем даже не дешевой. Повсюду была напичкана техника.
– Ты чего так рано? – недовольно спросила она, не удосужившись даже поприветствовать мою скромную персону.
– Извини, – отдал я дань вежливости. – Маша, у тебя все в порядке?
– Что ты имеешь ввиду? – не поняла она.
– Ну, так, вообще, – я помахал свободной рукой в воздухе, будто она могла увидеть мои вспомогательные жесты.
– В порядке.. – чуть помедлив, ответила она.
– И с папой все в порядке? – решил уточнить я, памятуя о напутствии Славики и Вована.
– Вчера вечером все было в порядке. – лениво ответила Маша. – А сейчас он спит.
Значит тоже все в порядке. Если не в порядке, он обычно среди ночи срывается…ну сам понимаешь – такая работа.
Я по быстрому закруглил разговор и повесил трубку.
Машка отметалась. Действительно, если бы у нее были какие-то проблемы, ее папаша-фсбэшник сейчас бы не спал, а поднял на уши пол Москвы. Нет, дело было явно не в Маше.
И тут, глянув на измазанного по самые уши и мокрого Мальчика, уже забравшегося на мой диван, все еще застеленный постельным бельем, я подумал: если не отметать версию о том, что меня все же с кем-то перепутали, то перепутали исходя из каких-то признаков. Еще вчера никто не подходил ко мне на улице и не требовал денег, а сегодня… Что изменилось во мне? Вот именно – у меня появилась собака! А, значит, той самой загадочной "бабой" вполне могла быть и Марина…
Глава 5
Детство наше прошло…
Прежде, чем продолжить свой рассказ, я хотел бы сказать буквально несколько слов о нашем общем с Бориской детстве, дабы осветить некоторые черты его многогранной личности. Как известно, все закладывается в человека именно в детские годы – и плохое, и хорошее. Да и все-таки, с ним вместе мы были с самого первого класса школы, а это кое-что да значит… Вообще, школьная дружба, как показывает практика – вещь не больно-то прочная. Те несколько лет, которые люди вынуждены изо дня в день проводить в замкнутом пространстве школьных кабинетов и коридоров, безусловно, сближают индивидуумов, так или иначе заставляя их сбиваться в кучки, ну, или хоты бы по двое. Но потом звенит последний звонок и в девяносто девяти процентах из ста школьная дружба испаряется, будто ее никогда и не было. Первые год-два по инерции люди продолжают общаться, но чем дальше раздельная жизнь засасывает каждого из школьных друзей, тем явственнее образуется между ними пропасть. Общие интересы, которых в большинстве случаев и не было, становятся не такими уж и общими. Взгляды на жизнь, которые наконец-то формируются, не такими уж и одинаковыми. И вот, спустя несколько лет бывшим неразлучным друзьям-товарищам только и остается, что встретиться случайно у подъезда, перекинуться парой ничего не значащих фраз и разбежаться в разные стороны, недоумевая, как это можно было дружить с этим типом целых десять лет.
Мы с Бориской познакомились первого сентября. По крайней мере так все время уверяет его мама, да и моя тоже. Мы этого не помним. Но, факт остается фактом.
На торжественной линейке мы оказались рядом, плечом к плечу, что и было запечатлено Борискиным дедом на черно-белую фотопленку.
Потом мы учились в первом классе. Как это было мы тоже не помним. Но если у Бориски остались в голове хоть какие-то обрывки воспоминаний, то у меня вообще ничего.
– Ну ты хоть помнишь, как сменку потерял, а потом все домой идти боялся? – спросил меня однажды Бориска.
– Нет, Борь, не помню, – ответил я после минуты мучительного напряжения мозговой деятельности, с целью активизации именно тех разделов головного мозга, которые отвечают за воспоминания.
– Ну как же так, – огорчился он. – Это ведь было первое проявление нашей с тобой дружбы.
– Да? – мне стало интересно.
– А-то! – воскликнул Борис, – я ж тогда свою сменку специально выкинул, чтобы нам обоим досталось, а не тебе одному.
Помню, услышав эту историю, я так растрогался, что потом еще долго вспоминал ее, пересказывая в разных кампаниях. И вот однажды, дело было на очередном Борискином дне рождения, я, провозглашая тост за дружбу, решил ввинтить в него эту самую историю со сменкой. Глядя блестящими от нахлынувших чувств глазами на Бориску, я изложил все как было, но не успел я закончить последнюю фразу, как дед именинника прервал меня вопросом:
– Значит выкинул?
– Выкинул, – распираемый от радости, что у меня такой друг, подтвердил я.
Краем глаза я заметил, что сам Бориска отчего-то весь раскраснелся и будто даже взмок.
Дед, тем временем, хитро улыбаясь, предложил все же выпить за дружбу, а потом, когда бокалы были осушены, поведал о том, что историю эту очень хорошо помнит, но теперь она предстала перед ним несколько в ином свете. Все также улыбаясь, он поглядел на внука, который к тому времени сменил бордовый окрас на чуть ли не белый, побледнев как то уж совсем серьезно.
– Боря, – обратился он к виновнику торжества. – А я ведь знаю, почему ты на самом деле выкинул сменку-то…
– Дааа? – совершенно нелепо изумился Бориска, заерзав на стуле.
– Да, – дед отправил в рот маринованный огурчик и захрустел им в повисшей над праздничным столом тишине. Прожевав, он продолжил:
– Сменку ты Бориска выкинул, положим, по своим причинам. Ведь верно?
Боря судорожно сглотнул.
А потом дед поведал, что накануне пропажи сменки Бориска закатил дома форменный скандал, причиной которого было не желание его ходить по школе в сандалиях, которые он носил еще в старшей группе детского сада. Бориска непременно требовал, чтобы ему купили кроссовочки на липучках, которые были тогда у многих ребят.
Кроссовочки ему пообещали, но, видимо, не слишком убедительно. А тут подвернулся как раз случай с моей потерей, которым Бориска не преминул воспользоваться.
Смеялись все тогда очень долго. Бориска, для которого разоблачение не обернулось провалом, а, скорее наоборот, выставило в еще более умильном свете перед собравшимися за столом, хохотал громче всех и все посматривал на меня. Но я смеялся вместе со всеми. И как сейчас помню – ни капельки не обиделся. Ну и правда, разве можно обижаться на ребенка, которым тогда был Боря?
Воспоминания от обучения во втором и третьем классе были уже ярче. Тогда мы по-настоящему сдружились, проводя почти все время вместе. Гоняли на велосипедах по району, шлялись по улицам после уроков.
Именно в тот период произошло еще две истории из нашего общего с Бориской детства, вспоминаем которые мы часто и с удовольствием.
Первая из них произошла летом, сразу после окончания первого класса. В то лето у нас появилось новое развлечение, отдававшее садизмом, но завораживающее нас. Мы с Бориской таскали из дома спичечные коробки и первым делом расправлялись с вложенными в них спичками. У меня эта процедура получалась не слишком хорошо, но вот Бориска был мастером. Он слегка приоткрывал наполненный спичками коробок, просовывал в образовавшуюся щель две спички так, чтобы головки этих спичек торчали наружу. Потом он чиркал о еще одной, специально припасенной для этого спичкой, и поджигал кончики двух торчащих из коробки спичек. Те вспыхивали, огонь медленно полз по ним, приближаясь к все ближе и ближе к коробку. В эти секунды нашу волю окончательно парализовывало. Мы стояли, боясь шелохнуться, и смотрели как языки огня лижут край коробка, а затем… Затем все лежавшие в коробке спички вспыхивали с разницей в доли секунды и пламя рвалось наружу, от чего коробок подпрыгивал на месте, словно на нем сработали реактивные двигатели.
После того, как действие заканчивалось, мы сразу же тушили коробок, так как он был нам нужнее для дальнейших развлечений.
А заключались они в следующем.
Дело в том, что однажды, исследуя наш двор, мы наткнулись на здоровых черных жуков, которые, как мы определили, были жуками-короедами. Особенно много их было под камнями, которые в избытки лежали на земле. Откуда взялись в нашем дворе и прилегающих к нему окрестностях эти камни мы взять в толк не могли, да и не очень-то на эту тему рефлексировали. Главное, что подняв хотя бы один такой камень можно было обнаружить сразу двух, а то и трех короедов. А они-то нам были и нужны.
Пойманных жуков мы сажали в тот самый спичечный коробок, который до этого испускал языки пламени, после чего направлялись к проезжей части, которая находилась прямо за нашим домом. Оказавшись возле дороги, мы кидали коробок с жуками на ее середину, а сами замирали на тротуаре, не сводя глаз с шевелящегося спичечного коробка. Мы ждали, когда откроется светофор.
Далеко не всегда первая или вторая машина давила коробок с жуками своими шинами.
Иногда шоу продолжалось по несколько минут, и предела нашему восторгу не было. А уж когда пролетающий мимо автомобиль давил коробок…
Вскоре, это наше, казалось бы, невинное развлечение, вдруг приобрело несколько иной характер. Однажды, поднимая камень в поисках жуков, Бориска вскрикнул, сплеснул руками и позвал меня.
– Смотри! – он указал пальцем на на то место, где еще недавно лежал камень.
– Вот так да! – только и ответил я.
На земле лежал измятый рубль. Бориска ловко схватил купюру и тут же заявил, что идет в расположенный неподалеку киоск, дабы купить столь желанные тогда для нас кофейную, мятную и апельсиновую жвачку в пластинках советского производства.
Через несколько дней история повторилась. Но теперь Бориска нашел под камнем уже не рубль, а целых пять. Зависти моей не было предела. Я переворачивал все камни вокруг, но кроме жуков ничего под ними обнаружить не удавалось.
А еще через неделю, когда Борискины находки стали уже чем-то самим собой разумеющимся, проходя мимо окон его квартиры (а жил он на первом этаже), я услышал душераздирающие крики, которые свидетельствовали о том, что Бориску лупцуют ремнем.
Вечером Борискина мама позвонила моей. Позвонила, как я понял потом, чтобы не только рассказать обо все случившимся, но и поинтересоваться, не находил ли я денег под камнями. Мама сказала, что денег я не находил, а я покивал в ответ, в подтверждение ее слов. Положив трубку мама мне поведала, что Бориска таскал деньги из карманов родителей, а потом незаметно от меня подкладывал их под камень, который в следующую секунду переворачивал.
– Ну надо же… – изумился я.
На том история и закончилась. Урок я из нее все же вынес – доверят людям, включая Бориску, надо поменьше.
В следующие раз ремень коснулся Борискиной задницы через год.
Дело было так.
Мы только перешли в третий класс, на груди у нас блестели октябрятские звездочки и пионерские галстуки были совсем даже не за горами. Все было просто великолепно, кроме двух вещей: осень выдалась дождливая и в классе появился новенький. Если с осенью примириться кое-как было можно, то вот новеньким со зловещей фамилией Борзов – куда сложнее. Борзов был второгодником и отъявленным хулиганом, что, придавало его образу оттенок романтизма, но в то же время несло в себе очевидную угрозу. На себе я ее ощутил в первые же дни. Зажав меня по пути в столовую, Борзов приблизил к моему лицу свой рот и страшным (ну, мне так казалось) голосом заявил:
– На завтрак булки. Свою отдашь мне.
Булку пришлось отдать. Борзов на моих глазах сожрал ее, запил моим же чаем и вальяжно удалился. Бориска, добрая душа, поделился со мной своей булочкой – отдал всю! Потом, правда, выяснилось, что и у Бориски булок было две. Кто-то из класса заболел, а потому Бориска, быстро сориентировавшись, схватил лишнюю булку и припрятал ее в карман. Ее-то он и уступил мне великодушно.
Странное я стал замечать где-то спустя месяц. В разговорах со мной Бориска не стеснялся в выражениях, говоря о своей ненависти к Борзову. Но как-то я заметил их о чем-то болтающих на перемене, потом еще раз… А спустя еще немного времени Борзов подвалил к нам перед последним уроком и с милой улыбкой спросил:
– На компьютере поиграть хотите?
Я аж вздрогнул. На компьютере? Еще бы!
Но вслед за восторгом пришла подозрительность: на каких таких компьютерах да и вообще – с чего бы это? Бориска озвучил мои опасения:
– Что за компьютеры еще?
– Я знаю одну школу, – сообщил Борзов. – Так в ней новые компьютеры поставили.
Мне друг рассказал, он там учится. Поехали?
– А зачем нам с тобой ехать? – набравшись смелости спросил я.
– Так одному скучно…
Борзов сделал печальное лицо, от чего мне показалось, что говорит он чистую правду.
– Ну поехали, – вдруг согласился Бориска.
Я покосился на своего друга, но тот лишь задорно подмигнул мне:
– А чего такого, Вадь? Поехали!
И мы поехали.
Ехали долго. На двух или трех автобусах. Дождь лил как из ведра. Мой пехор промок насквозь, а в кожаных сапожках на молнии вода хлюпала так, будто ее туда специально залили.
В заключение всего я упал в глубокую лужу, полную грязи. Лужа простиралась на всю дорогу и обойти ее не представлялось никакой возможности – с одной стороны был дом, а с другой месиво газона, за которым была проезжая часть. Раскрытый дырявый зонт со сломанной спицей одиноко лежал на самом краю лужи.
– Переплывем, заявил Бориска.
– Да ты чего?… – я сделал шаг назад. – Давай лучше по газону.
– С ума сошел? – Бориска покрутил пальцем у виска. – По колено ж в грязи будем!
Давай, вставая на зонт и хватайся за палку, а я тебя сзади обхвачу. Отталкивайся, отталкивайся!
Я оттолкнулся. Зонт проскреб по асфальту, резко затормозив, а мы полетели прямо в грязную лужу. Я естественно полетел первым, а Бориска приземлился уже на меня.
Итог падения был очевиден. Из лужи я поднялся грязным настолько, насколько вообще можно быть грязным, извалявшись в жидкой мешанине. Бориска же лишь отряхнул с себя несколько капель…
Когда мы подошли к заветной школе, желание играть во что-либо исчезло у меня напрочь. Бориска же с Борзовым напротив были в приподнятом настроении – смеялись, шутили и выглядели как закадычные друзья. Мне оставалось лишь удивляться.
Но еще больше я удивился, когда оказалось, что школа закрыта. Подергав за ручку входной двери мы немного потоптались на пороге, а потом пошли прочь. Но ушли мы недалеко: буквально у соседнего дома Борзов внезапно остановился, а вместе с ним остановился и Бориска.
– Вы чего? – оторопел я. – Борь, пойдем!
– А мы пришли! – просиял Борзов и пошел к подъезду. – Борь, не отставай!
И Бориска, пожав плечами и слегка улыбнувшись, покорно пошел вслед за Борзовым.
Не разговаривали мы после этого около месяца. Оказывается, с Борзовым они сговорились, чтобы подшутить надо мной. Как я добрался домой – уже и не помню.
Но отчетливо помню то, что весь тот месяц, что мы с Бориской были в соре, сидел он с трудом.
После этого случая, мы, пожалуй, по крупному больше никогда и не сорились. К мелким Борискиным пакостям я попривык и даже научился их предугадывать.
В последующие годы жили мы душа в душу. И не было друзей вернее.
В старших классах с Бориской нам особо делить и вовсе было нечего. Девочками он особо не интересовался, зато живо участвовал во всех моих историях с женским полом. В отличие от моего друга у меня к этому самому полу стабильный интерес появился классе в восьмом. Именно тогда и приключилась первая из многочисленных моих любовей, но это уже совсем другая история…
Глава 6
Разыскивается девушка – Давай Мальчик, собираемся, – я заглянул в комнату, в которой мирно сопел пес.
Услышав мои позывные, он вскочил сразу на все четыре лапы и, тряхнув головой, будто сбрасывая остатки сна, ринулся в прихожую.
Дождь на улице прекратился, что не могло не радовать. Но, тем не менее, зонт я собой прихватил – на всякий случай.
Выйдя из подъезда, я осмотрелся по сторонам, в попытке сообразить, в каком направлении лучше двигаться. Марина могла жить где угодно – вокруг стояли кварталы новостроек, в которых жили тысячи людей, у многих из которых имелись собаки. Фактически, мне предстояло искать иголку в стоге сена.
Первым делом я решил наведаться на пруд, который находился буквально в пяти минутах ходьбы от моего дома. Вообще-то прудов было два, но один из них был настолько маленький, что в расчет его особо никто не брал. И потому, местные обитатели так всегда и говорили: на пруд. Пруд был выбран мной не случайно.
Сколько я жил в своем районе, столько я, каждый раз проходя мимо пруда, видел там стаи собачников. По всему периметру водоема была довольно внушительная "зеленная" территория, на которой четвероногие питомцы могли носиться, без риска быть сбитыми машиной. Дойдя до пруда, я отпустил Мальчика с поводка, о чем тут же пожалел. Целая свора собак кинулась к нему навстречу, в предвкушении нового знакомства, а мне оставалось лишь стоять и безучастно наблюдать за происходящим.
Спустя минуту, я понял, что вся эта кутерьма вокруг Мальчика мне даже на руку, так как многочисленные хозяева тут же бросились к собачьей кутерьме, в попытках оттащить своих чад от незнакомого пса. К тому же в поле моего зрения оказалось сразу не меньше пятнадцати собак. Я стал судорожно всматриваться в толпу, а заодно и в друзей наших меньших.
Никого, даже отдаленно похожего на моего Мальчика я найти не смог. Среди собак, естественно.
Подождав, пока суматоха утихнет, я отловил своего пса, и, посадив его на поводок, решил сделать пару другую кругов вокруг пруда. Но эта прогулка ровным счетом ничего не дала – подходящих под описание Марины девушек мне вычислить не удалось, как ровно и собак, похожих на Мальчика.
Пруд пришлось покинуть.
Честно говоря, на него я и возлагал свои надежды, так как перспективы таскаться по окрестным дворам мне абсолютно не хотелось. Но другого выхода теперь не было.
Мысленно разбив окружающий мой дом район на квадраты, я принялся методично обходить их один за один. Занятие это было весьма нудное и неспокойное – Мальчик постоянно рвался с поводка, но отпускать его в чужих дворах я не решался. Одно дело на пруде, где все прекрасно обозревалось, да к тому же была куча других собак, от которых Мальчик вряд ли бы наше в себе силы оторваться Чужие же дворы – потемки.
Мальчик то рвался вперед, то наоборот резко останавливался, чтобы понюхать очередной заинтересовавший его предмет. Поэтому мне приходилось, то стоять по нескольку минут на одном месте, то, наоборот, бежать как угорелому.
Первый час моих хождений ни к чему не привел. Но отчаиваться, а уж тем более отступать от задуманного я не собирался. После угроз, которые мне пришлось выслушать в свой адрес, другого пути у меня просто не было. Найти эту загадочную Марину теперь было просто необходимо.
И тут в голову мне пришла прекрасная идея – я ведь и сам могу приманить Марину к себе. И сделать это весьма просто.
Я тут же отпустил Мальчика с поводка. В этом был мой план. Вернее, не только в этом. А еще и в том, чтобы ходить и постоянно звать Мальчика. Марина вполне могла услышать знакомую собачью кличку и обратить на меня внимание.
И это сработало!
Но, правда, не сразу. Примерно с пол часа я ходил и звал Мальчика, который, похоже, понял, что подходить ко мне совершенно не обязательно, а потому, к моему удовольствию, наоборот метался где-то вдалеке от меня.
– Ребенка потеряли? – вдруг услышал я у себя за спиной.
Я обернулся и увидел старушку, в глазах которой застыла такая тревога и скорбь, что мне стало непосебе.
– Почему ребенка? – не сразу сообразил я.
– Ну мальчика же все зовете… – старушка чуть не прослезилась.
– Ааа… – до меня наконец дошел смысл ее вопроса. – Да нет, что вы! Это я собаку зову.
– Собаку? – удивилась пожилая женщина.
– Ну да, собаку, – подтвердил я.
Глаза старушки тут же высохли, а выражение лица из скорбного превратилось в злобное.
– Совсем вы со своими собаками с ума посходили!
Вступать в дискуссии никакого желания у меня не было, а потому я решил быстренько закруглить зарождающуюся перепалку и продолжить свое шествие.
– Извините, но я спешу.
– Спешит он! – прошамкала старушка. – Бога бы побоялись!
– Чего? – насторожился я.
– Того, – хамски ответила она. – Собаку мальчиком назвать! Это животное!
Махнув на старушку рукой, я пошел дальше, раздувая про себя над ее словами.
Упреки про клички некоторых собак я слышал и раньше. В основном они касались собак с человеческими именами. В институте нам это объясняли, когда мы штудировали христианскую философию: животным в христианской традиции давать человеческие имена нельзя, да и вообще греховно. И чего это эта Марина так своего щенка назвала?…
Миновав пару дворов и отойдя подальше от места дислокации старушки, я вновь принялся выкрикивать слово "Мальчик".
И, о, чудо!
В ответ моему "Мальчик" словно эхо, где в другом конце двора раздалось чье то чужое, но тоже "Мальчик".
На это чужое "Мальчик" пес отреагировал моментально. Сломя голову он побежал на голос и тут я увидел обладательницу этого самого голоса. Недалеко от детской площадки стояла девушка, которая по всем описаниям вполне подходила под разыскиваемую мною особу.
Внезапно, она повернула голову в мою сторону и помахала рукой.
– Боря!
Вот те раз. Почему она Бориску-то зовет… – удивился я Тем временем Марина двинулась в моем направлении.
Я уже мог различить ее лицо, на котором застыла счастливая улыбка. Но внезапно эта улыбка слетела с ее губ. Она поняла, что перед ней не Борис.
– Извините, – она смутилась. – Я вас перепутала…
Она посмотрела на Мальчика, который крутился у ее ног.
– Я думала, что это Мальчик – мой бывший щенок…
– Он и есть, – ответил я.
Вот как?- Марина удивленно вскинула брови.
Она действительно была красивой. Точно такой, как ее и описывал Бориска. Даже еще красивее. Темные волосы спадали на плечи, струясь по ключицам. Аккуратный овал лица с карими, практически черными глазами. Точеная фигурка. Во всем ее облике было что-то неуловимо восточное или мне просто так показалось…
– Меня зовут Вадим, – представился я.
– Очень приятно. Марина, – растерянность все еще читалась на лице. – А где Борис?
Я ожидал любого вопроса, но не этого.
– Борис? – переспросил я.
– Да, Борис. Почему с мальчиком гуляете вы?
– А вы разве не знаете?
– Нет.
– Борис сегодня рано утром улетел на месяц в командировку.
В глазах у нее застыл вопрос. Она явно что-то хаотически пыталась сообразить, поймать какую-то мысль, но это ей никак не удавалось. Мальчик продолжал тереться о ее стройные ноги, скрытые дорогими джинсами.
– Ладно, – она резко вскинула голову. – Извините, мне пора…
– Эээ нет, – я схватил ее за руку, но она тут же выдернула ее, кинув на меня испуганный взгляд.
– Вы что?
– Подождите, – я подбирал слова. – Мне нужно с вами поговорить. Ведь я именно вас и искал.
– Зачем? – она скрестила руки на груди, давая понять, что готова слушать.
– Понимаете, Марина, на меня сегодня напали. Требовали деньги. Я, откровенно говоря, не совсем понимаю о чем идет речь. Я думал, что вы мне поможете как-то в этом разобраться…
– Я? С чего вы взяли?
– Я подумал…
– Борис вам все рассказал, – внезапно прервала меня она.
– Нет, – настала моя очередь удивиться. – Рассказал что?
– Значит, вы не в курсе… Что за люди на вас сегодня напали?
– Славик с Вованом, – ответил я, будто Славик и Вован были моими лучшими друзьями.
– Что сказали? – голос ее звучал резко.
– Сказали, что, если завтра деньги не отдам, то все… И просили передать, чтобы бабе какой-то привет передал,- пожал я плечами.
– Считайте, что передали.
Я послушно кивнул.
– Так значит, вы говорите, что Борис уехал?
– Уехал, – эхом отозвался я.
– Этого следовало ожидать, – она тяжело вздохнула. – Я с самого начала на него не надеялась, но не думала, что он так поступит. Не только со мной, но и с вами…
– Вы это о чем?
Страх медленно, но верно начинал оккупировать мое сознание.
– Они вас за него приняли. Небось, по собаке определили.
Значит моя догадка оказалась верной. Нужен этим костоправам был совсем не я, а Бориска. Но чем он-то мог провиниться?
– А Борю-то за что?… – спросил я предательски сиплым голосом.
– За что? – она посмотрела на меня так, будто я спросил какую-то несусветную глупость. – Ах, он же вам ничего не сказал.. Вот сволочь. Вы его друг?
– Да, – ответил я. – Еще со школы.
– Вы бы получше себе друзей выбирали, Вадим.
– Спасибо за совет.
Возникла неловкая пауза. Но мне было совершенно очевидно, что Марина должна как-то объясниться и рассеять, в конце концов, туман, который сгустился вокруг моей скромной персоны.
– Пойдемте ко мне? – я заметил, что голос ее стал мягче.
– Пойдемте.
Предложение это было как нельзя кстати, так как продрог я к тому времени уже основательно, да и с небо начинало накрапывать. Мы вошли в подъезд стандартного блочного дома, который был точь-в-точь как тот, в котором жил и поднялись на одиннадцатый этаж. Марина довольно долго капалась в сумочке в поисках ключей, которые в итоге, выудила из кармана куртки.
– Всегда забываю, куда засовываю, – откомментировала она.
– Бывает… – ответил я, чтобы хоть что-нибудь ответить.
Марина жила в однокомнатной квартире, впрочем, весьма хорошо обставленной.
Мебель была совсем даже не дешевой. Повсюду была напичкана техника.