В книгах и монографиях сегодня можно найти немало ссылок на вышеприведенные факты.
Один из наиболее значительных вкладов суфиев состоит в их утверждении, что человеческая убежденность в истинности той или иной доктрины может быть случайно или преднамеренно состряпана; приклеивать же к подобным явлениям ярлык «религиозной веры» или чего-либо подобного — не более чем признак невежества относительно принципов работы человеческого мозга.
Нежелание признать, что внушение имеет место во всех человеческих системах, характеризует низкий уровень мышления.
Школа, ее учителя и студенты должны быть исследованы на предмет выявления признаков, приведенных выше (суфийская позиция по поводу религиозных и иных культов, раздел X, пункт 5), которые выдают лжешколу.
Второе:необходимо отметить, что приведенные ниже признаки составляют только часть указаний, свидетельствующих о подлинности суфийской школы:
I. Школа не ограничивает людей в проявлении интереса к какой-либо специфической литературе или учениям, а скорее, наоборот, ожидает от студентов прочтения широкого спектра литературных произведений, в то же время специализируясь на тщательно дозированном изучении.
II. Школа способна объяснить и истолковать прежние формулировки суфийского Пути — как содержащиеся во всем обилии суфийской литературы.
III. Школа способна объяснить процесс замещения прежних учебных материалов новыми.
IV. Школа не привязана к какой-то культуре или языку. Иными словами, ей не понадобится, кроме как для иллюстрации или аналогии, использовать лексику или практику из культур и/или языков, чуждых для людей, среди которых работают суфии.
V. Ученики подлинной школы не ходят в чудных одеждах (мантиях) и не используют терминов, чуждых местной культуре.
VI. Школа не берет на вооружение лозунги или «высказывания» учителей прошлого, если эти материалы лишены иллюстративной функции.
VII. Школа не использует речитативы, движения, музыку и тому подобное в качестве полурелигиозной церемонии или спектакля, так как знает, что все эти действия являются составной частью многосторонней системы применения стимулов.
VIII. Школа не претендует на то, что ее миссия — учить всех, а также не принимает в свои ряды любого. Прежде всего, школа должна убедиться, что искатель имеет достаточно информации и опыта, чтобы принять решение относительно суфиев и суфизма в соответствующем ключе.
IX. Школа, скорее, прояснит природу «инструментальной функции» идей, технических приемов и иных материалов, чем позволит относиться ко всему этому, как к чему-то непреложному, священному, «традиционному» и так далее.
X. Школа будет иметь дело с каждым человеком в соответствии с его способностями и характером, не будучи ни благожелательной, ни, наоборот, отрицательно настроенной (к кандидатам), так как добросердечность и жестокость, будучи эффективными и понятными в обычной жизни, действуют в учениях или в групповых ситуациях как элементы обусловленной системы.
Второй вид литературы формируют внешние материалы о суфиях и суфизме. Существует весьма значительное количество такой литературы. Авторами этого пласта произведений часто являются ученые, которые не понимают суфизма, так как оценивают его с академической, механистической или эмоциональной точки зрения. Ценность ее только в том, что в ней содержится иллюстрация к природе и образу академического мышления. Ничему другому она научить не способна. Уже само изобилие такой литературы заставило многих вообразить, что они могут по ней учиться. Суфии веками приравнивали поглощение этого материала к процессу, который называется «передать вкус варенья на словах». Но престиж запечатленного слова столь велик, что часто люди, разумные во всех других отношениях, не могут понять простого факта: внешняя оценка вряд ли что отражает, если только не касается такого же внешнего феномена.
Ответ:Совершенно верно, вначале необходимо знание.
Вопрос: Тогда как вы объясните следующую суфийскую басню, ведь она объявляет настойчивость заслугой?
Лягушки
Однажды две лягушки угодили в крынку с молоком. Первая была логически мыслящим существом и, поняв, что ей не выбраться, спокойно покорилась судьбе и утонула. Вторая тоже не понимала, как ей попасть на волю, но в течение нескольких часов продолжала барахтаться. В должное время из молока образовался кружок масла, и, оттолкнувшись от него, лягушка выпрыгнула на свободу.
Ответ:Как обычно, вам рассказали неполную версию этой истории. История кончается так: возня лягушки в молоке привлекла внимание аиста, который подлетел к ней, как только та выпрыгнула из крынки, наколол на свой клюв и отменно поужинал ею.
Вопрос: И что дальше?
Ответ:На самом деле в басне была и третья лягушка. Она знала, как делается масло. Когда аист улетел, она прыгнула в крынку и стала взбивать лапками молоко, пока не превратила его в масло, после чего позвала друзей и вместе они достойно похоронили первую лягушку и съели масло.
Вопрос: А как насчет хозяина молока, ведь бедняга его лишился?
Ответ:Не все сразу: о хозяине — другая история.
У проповедника, дидактического оратора и прочих подобных людей всегда есть наготове тема, связанная с их основным кредо, которую они то и дело так или иначе развивают, пытаясь убедить других в ее актуальности.
В данном случае действует преимущественно фактор идеологической обработки или ее закрепления.
В этой схеме также присутствует мораль, логика или эмоции, а иногда — всего понемногу.
У суфиев выступление или какая-то иная инициатива учителя основаны на его восприятии того, что необходимо индивидам и коллективному сознанию аудитории. Можно сказать, что учитель сначала бросает «сеть», выясняя, как люди мыслят, и затем стимулирует их соответствующим образом, развивая сознание.
Эти два метода совершенно различны. Первым пользуются люди религиозные, имеющие целью донести политическое, национальное или какое-нибудь иное послание. Второй — оперирует на внутреннем, духовном уровне.
Вот пример того, как применяются одни и те же материалы в первом и во втором случае: религиозный человек может сослаться на искусство или природу, как на что-то чарующее, поощряющее человека, удовлетворяющее его эстетически и эмоционально; суфий воспользуется тем же самым материалом, скорее, чтобы простимулировать в человеке понимание и развитие, а не чувство самоудовлетворения.
Не кажется ли вам, что, отказывая им в помощи, вы теряете популярность или, во всяком случае, рискуете быть непонятым, если, конечно, у вас нет веских причин для того, чтобы не приносить большей пользы?
Ответ:Что касается риска потери популярности, то, независимо от ваших действий, для некоторых вы все равно останетесь непопулярным.
Если я буду делать кое-какие вещи, о которых меня просят, все закончится тем, что я окажусь кем-то похуже непопулярного человека — для людей, считающих, что я должен это делать.
Так что есть причины, по которым я не могу казаться более полезным.
На самом деле причина только одна, и сформулировать ее можно с помощью очень короткого анекдота, который, говорят, взят из реальной жизни.
Из Австралии пришел ответ: «Нельзя стричь, ягнимся», на что председатель послал приказ: «Хватит ягниться, начинайте стричь».
Ответ:Да, кое-что действительно может быть усовершенствовано, но лишь немногое. Есть история, которая случилась на самом деле. Я очень ее люблю, потому что она показывает ограничения и преимущества там, где их совсем не ожидают. И хотя это из другой области, в данном примере можно обнаружить параллель с суфийскими вопросами.
В 1970 году Пентагон (США) задумал узнать калибр пушки новейшего боевого танка, созданного в СССР.
Используя спутники, компьютеры и все тому подобное, американские разведчики потратили восемнадцать миллионов долларов, и только после этого признали свое поражение.
Однако было известно, что несколько образцов этого танка стоит в Восточной Германии, и Британское военное ведомство решило попробовать раздобыть эту информацию там.
Из простых солдат сколотили небольшую группу Humint, то есть HUMAN INTELLIGENCE (человеческая разведка).
Они проникли в танковый ангар и измерили пушку, израсходовав на это всего четыреста долларов — 1/45000 часть стоимости, в которую обошлась неудачная попытка Elint!
Зачастую работа с ограниченными средствами не так уж тяжела и гораздо более эффективна, чем применение изощренных методов.
Ответ:Мой бедный друг, хотел бы я знать, откуда вы свалились, если за свою жизнь еще не поняли, что люди говорят и пишут нелестные слова обо всем на свете?
Фактически вы спрашиваете меня, как изменить природу человека, но это невозможно сделать тем способом, на который вы, видимо, расчитываете.
Разве вы еще не заметили, что в средствах массовой информации, рекламе, десятках областей жизни самых различных обществ, как передовых, так и отсталых, практически все построено на сплетнях и слишком часто — на злобе?
Кто вы такой, каковы ваши компетенция и авторитет, чтобы пытаться все это остановить?
Не сомневаюсь, вы также хотели бы, чтобы награды получали только наиболее заслуженные и наиболее достойные были нашими руководителями и правителями?
Почему бы вам не подумать об этом еще раз?
Этот человек рассказал следующую историю, освещающую изъяны мышления, ориентированного исключительно на приобретение.
Все человеческие души до своего рождения на Земле проходят перед ангелом и получают от него предначертанные им склонности и возможности.
Первой прошла душа, которой должно было стать суфием. Ее спросили, чего она хочет. Душа потенциального суфия ответила:
«Я желаю не иметь желаний».
Вторая душа, предназначенная принадлежать дервишу, сказала:
«Я жажду стать суфием».
Следующей была душа американского бизнесмена.
Она заявила:
«Все, что я хочу, — это знать, кому достанутся деньги».
Но, чтобы отследить происходящее, необходимо уделить этому определенное внимание.
Один суфийский учитель присоединился к группе журналистов, собравшейся для участия в пресс-конференции, которую устраивал один бизнесмен с весьма скандальной репутацией. Этот человек фигурировал во многих газетных статьях, намекавших на его сомнительные операции с акциями на фондовой бирже.
Беседуя с журналистами, суфий заметил, что участники встречи, каждый в соответствии с политическим кредо представляемого им печатного органа, готовились наброситься на этого дельца. Представитель популярной ежедневной газеты, например, собирался уделить внимание расточительному образу жизни и предполагаемой неразборчивости в средствах; корреспондент от правой прессы выискивал компромат на бизнесмена, желая написать статью о том, насколько изолированным и нетипичным было это «уродливое лицо капитализма», и тому подобное.
Интервьюируемый опаздывал, и журналисты начали обсуждать его в неформальной беседе.
Это предоставило суфию шанс. Взяв слово, но не представившись, он обрушился на магната. С нарастающей яростью он стал критиковать прошлое, личные качества, связи, весь отвратительный облик дельца. Я был единственным среди присутствующих, кто знал, кем является этот странный оратор.
Он говорил все более безапелляционно и все больше распаляясь, а настроение журналистов менялось прямо на глазах. Прошло совсем немного времени, и они начали возражать обвинителю — правые и левые принялись наперебой указывать на преувеличения в его обличительной речи, пока не начали буквально состязаться друг с другом в произнесении хвалебных речей о своей жертве.
Когда же наконец явился сам бизнесмен, все вопросы к нему носили вполне благожелательный характер. Вышедшие затем статьи отличались сдержанностью и в основном призывали не спешить с суждениями.
Я попросил двух психиатров прокомментировать изменение в поведении журналистов. Первый сказал, что «такие поведенческие образы типичны, когда люди намечают себе жертву и вдруг обнаруживают, что «кровь» уже пролилась». В этом случае суфий взял здесь на себя роль псевдообвинителя. Он выпустил пар из ситуации».
Второй ментальный эксперт полагал, и все еще полагает, что, наблюдая, как кто-то взял на себя роль, на которую они сами претендовали, и разыграл ее у них на глазах, журналисты подсознательно увидели неприглядность своих намерений.
Ну а что по этому поводу думал сам суфий?
«Люди жаждут возбуждения, а не правды. Но им непросто признаться себе: "Я хочу возбуждения", они и в самом деле не подозревают, что таково их состояние. Поэтому они нацеливают свое желание на наиболее вероятный источник возбуждения. Тогда в этой роли был бизнесмен, а его предполагаемые проступки только служили предлогом. Разыгранный мною спектакль обеспечил присутствующих возбуждением. После «просмотра» они благожелательнее отнеслись к тому человеку, потому что "израсходовали всю свою желчь" и пребывали в более ясном состоянии ума».
Я спросил суфия, как он с помощью всего этого послужил, если вообще собирался, интересам истины, журналистики, коммерции и так далее…
Он ответил: «Если чему-либо из перечисленного и можно послужить, то только после удовлетворения основных желаний — возбуждения и тому подобного. Нет оснований предполагать, что бизнесмен или пресса отдали бы предпочтение насущному, в то время как ни та, ни другая сторона даже не представляла себе, что имеет дело с совершенно иным фактором. В самом деле, все это до такой степени рационализировано [17] , что люди верят и не устают повторять, будто человек готов исследовать какой-либо предмет лишь в том случае, если загорается идеей или исполняет свой долг. Мы все еще не достигли стадии, на которой можно понять: сама функция раскрытия и публикации фактов стоит гораздо более высоко, чем концепции долга или возбуждения».
Один из наиболее значительных вкладов суфиев состоит в их утверждении, что человеческая убежденность в истинности той или иной доктрины может быть случайно или преднамеренно состряпана; приклеивать же к подобным явлениям ярлык «религиозной веры» или чего-либо подобного — не более чем признак невежества относительно принципов работы человеческого мозга.
Нежелание признать, что внушение имеет место во всех человеческих системах, характеризует низкий уровень мышления.
Признаки настоящей суфийской школы
Первое:отбор.Школа, ее учителя и студенты должны быть исследованы на предмет выявления признаков, приведенных выше (суфийская позиция по поводу религиозных и иных культов, раздел X, пункт 5), которые выдают лжешколу.
Второе:необходимо отметить, что приведенные ниже признаки составляют только часть указаний, свидетельствующих о подлинности суфийской школы:
I. Школа не ограничивает людей в проявлении интереса к какой-либо специфической литературе или учениям, а скорее, наоборот, ожидает от студентов прочтения широкого спектра литературных произведений, в то же время специализируясь на тщательно дозированном изучении.
II. Школа способна объяснить и истолковать прежние формулировки суфийского Пути — как содержащиеся во всем обилии суфийской литературы.
III. Школа способна объяснить процесс замещения прежних учебных материалов новыми.
IV. Школа не привязана к какой-то культуре или языку. Иными словами, ей не понадобится, кроме как для иллюстрации или аналогии, использовать лексику или практику из культур и/или языков, чуждых для людей, среди которых работают суфии.
V. Ученики подлинной школы не ходят в чудных одеждах (мантиях) и не используют терминов, чуждых местной культуре.
VI. Школа не берет на вооружение лозунги или «высказывания» учителей прошлого, если эти материалы лишены иллюстративной функции.
VII. Школа не использует речитативы, движения, музыку и тому подобное в качестве полурелигиозной церемонии или спектакля, так как знает, что все эти действия являются составной частью многосторонней системы применения стимулов.
VIII. Школа не претендует на то, что ее миссия — учить всех, а также не принимает в свои ряды любого. Прежде всего, школа должна убедиться, что искатель имеет достаточно информации и опыта, чтобы принять решение относительно суфиев и суфизма в соответствующем ключе.
IX. Школа, скорее, прояснит природу «инструментальной функции» идей, технических приемов и иных материалов, чем позволит относиться ко всему этому, как к чему-то непреложному, священному, «традиционному» и так далее.
X. Школа будет иметь дело с каждым человеком в соответствии с его способностями и характером, не будучи ни благожелательной, ни, наоборот, отрицательно настроенной (к кандидатам), так как добросердечность и жестокость, будучи эффективными и понятными в обычной жизни, действуют в учениях или в групповых ситуациях как элементы обусловленной системы.
Суфии и литература
Есть два вида литературы. Первый — суфийская, то есть литература, предназначенная для целей обучения. Она создается суфиями, прежде всего, для людей своего времени. Последующие поколения должны понять план, лежащий в ее основе, а долг школы — обеспечить это понимание.Второй вид литературы формируют внешние материалы о суфиях и суфизме. Существует весьма значительное количество такой литературы. Авторами этого пласта произведений часто являются ученые, которые не понимают суфизма, так как оценивают его с академической, механистической или эмоциональной точки зрения. Ценность ее только в том, что в ней содержится иллюстрация к природе и образу академического мышления. Ничему другому она научить не способна. Уже само изобилие такой литературы заставило многих вообразить, что они могут по ней учиться. Суфии веками приравнивали поглощение этого материала к процессу, который называется «передать вкус варенья на словах». Но престиж запечатленного слова столь велик, что часто люди, разумные во всех других отношениях, не могут понять простого факта: внешняя оценка вряд ли что отражает, если только не касается такого же внешнего феномена.
Басня о двух лягушках
Вопрос: Западная цивилизация основана на экспериментах и успешных результатах, на пробах и ошибках. Как бы то ни было, частица за частицей знание накапливается и образуется такой феномен, как наука. Даже если у нас нет знаний, мы не падаем духом и продолжаем бороться, достигая желаемого. Суфии же утверждают, что человеку необходимо изначальное знание, иначе маловероятно, что его усилия увенчаются успехом. Так ли это?Ответ:Совершенно верно, вначале необходимо знание.
Вопрос: Тогда как вы объясните следующую суфийскую басню, ведь она объявляет настойчивость заслугой?
Лягушки
Однажды две лягушки угодили в крынку с молоком. Первая была логически мыслящим существом и, поняв, что ей не выбраться, спокойно покорилась судьбе и утонула. Вторая тоже не понимала, как ей попасть на волю, но в течение нескольких часов продолжала барахтаться. В должное время из молока образовался кружок масла, и, оттолкнувшись от него, лягушка выпрыгнула на свободу.
Ответ:Как обычно, вам рассказали неполную версию этой истории. История кончается так: возня лягушки в молоке привлекла внимание аиста, который подлетел к ней, как только та выпрыгнула из крынки, наколол на свой клюв и отменно поужинал ею.
Вопрос: И что дальше?
Ответ:На самом деле в басне была и третья лягушка. Она знала, как делается масло. Когда аист улетел, она прыгнула в крынку и стала взбивать лапками молоко, пока не превратила его в масло, после чего позвала друзей и вместе они достойно похоронили первую лягушку и съели масло.
Вопрос: А как насчет хозяина молока, ведь бедняга его лишился?
Ответ:Не все сразу: о хозяине — другая история.
«Сеть» на встречах
Вскоре вы сможете увидеть разницу между суфийской лекцией и проповедью.У проповедника, дидактического оратора и прочих подобных людей всегда есть наготове тема, связанная с их основным кредо, которую они то и дело так или иначе развивают, пытаясь убедить других в ее актуальности.
В данном случае действует преимущественно фактор идеологической обработки или ее закрепления.
В этой схеме также присутствует мораль, логика или эмоции, а иногда — всего понемногу.
У суфиев выступление или какая-то иная инициатива учителя основаны на его восприятии того, что необходимо индивидам и коллективному сознанию аудитории. Можно сказать, что учитель сначала бросает «сеть», выясняя, как люди мыслят, и затем стимулирует их соответствующим образом, развивая сознание.
Эти два метода совершенно различны. Первым пользуются люди религиозные, имеющие целью донести политическое, национальное или какое-нибудь иное послание. Второй — оперирует на внутреннем, духовном уровне.
Вот пример того, как применяются одни и те же материалы в первом и во втором случае: религиозный человек может сослаться на искусство или природу, как на что-то чарующее, поощряющее человека, удовлетворяющее его эстетически и эмоционально; суфий воспользуется тем же самым материалом, скорее, чтобы простимулировать в человеке понимание и развитие, а не чувство самоудовлетворения.
Стричь шерсть
Вопрос: Вы говорите, что люди пишут вам письма, в которых выражают желание присоединиться к обучающим группам, встретиться с вами, получить помощь или объяснение того, что вы написали, и так далее. И, как вы сами говорите, вы не можете им помочь и фактически не удовлетворяете все эти просьбы.Не кажется ли вам, что, отказывая им в помощи, вы теряете популярность или, во всяком случае, рискуете быть непонятым, если, конечно, у вас нет веских причин для того, чтобы не приносить большей пользы?
Ответ:Что касается риска потери популярности, то, независимо от ваших действий, для некоторых вы все равно останетесь непопулярным.
Если я буду делать кое-какие вещи, о которых меня просят, все закончится тем, что я окажусь кем-то похуже непопулярного человека — для людей, считающих, что я должен это делать.
Так что есть причины, по которым я не могу казаться более полезным.
На самом деле причина только одна, и сформулировать ее можно с помощью очень короткого анекдота, который, говорят, взят из реальной жизни.
Сделайте это срочно
Одна лондонская компания купила контрольный пакет акций австралийской овцеводческой фермы. Узнав, что мировые цены на шерсть внезапно подскочили, председатель совета директоров компании отбил телеграмму управляющему фермой: «Приступайте к стрижке».Из Австралии пришел ответ: «Нельзя стричь, ягнимся», на что председатель послал приказ: «Хватит ягниться, начинайте стричь».
Эффективность
Вопрос: Вы согласны, что сегодня существуют более эффективные способы что-либо делать, чем те, что были доступны древним суфийским учителям?Ответ:Да, кое-что действительно может быть усовершенствовано, но лишь немногое. Есть история, которая случилась на самом деле. Я очень ее люблю, потому что она показывает ограничения и преимущества там, где их совсем не ожидают. И хотя это из другой области, в данном примере можно обнаружить параллель с суфийскими вопросами.
Humint/Челраз/
Elint — это аббревиатура, используемая в разведывательных кругах для обозначения Electronic INTELLIGENCE, — электронной разведки, то есть способы добычи информации с помощью электроники.В 1970 году Пентагон (США) задумал узнать калибр пушки новейшего боевого танка, созданного в СССР.
Используя спутники, компьютеры и все тому подобное, американские разведчики потратили восемнадцать миллионов долларов, и только после этого признали свое поражение.
Однако было известно, что несколько образцов этого танка стоит в Восточной Германии, и Британское военное ведомство решило попробовать раздобыть эту информацию там.
Из простых солдат сколотили небольшую группу Humint, то есть HUMAN INTELLIGENCE (человеческая разведка).
Они проникли в танковый ангар и измерили пушку, израсходовав на это всего четыреста долларов — 1/45000 часть стоимости, в которую обошлась неудачная попытка Elint!
Зачастую работа с ограниченными средствами не так уж тяжела и гораздо более эффективна, чем применение изощренных методов.
Нелестное
Вопрос: Как остановить людей, которые говорят и пишут необоснованные и нелестные отзывы о суфиях?Ответ:Мой бедный друг, хотел бы я знать, откуда вы свалились, если за свою жизнь еще не поняли, что люди говорят и пишут нелестные слова обо всем на свете?
Фактически вы спрашиваете меня, как изменить природу человека, но это невозможно сделать тем способом, на который вы, видимо, расчитываете.
Разве вы еще не заметили, что в средствах массовой информации, рекламе, десятках областей жизни самых различных обществ, как передовых, так и отсталых, практически все построено на сплетнях и слишком часто — на злобе?
Кто вы такой, каковы ваши компетенция и авторитет, чтобы пытаться все это остановить?
Не сомневаюсь, вы также хотели бы, чтобы награды получали только наиболее заслуженные и наиболее достойные были нашими руководителями и правителями?
Почему бы вам не подумать об этом еще раз?
Американец
В Америке есть настоящие дервиши, но не из тех, кто себя так называет. Как говорил один подлинный американский дервиш, анонимность в данном случае связана с необходимостью работать вне или по ту сторону коммерческой ментальности возникшей вследствие распространения делового подхода, который определенные люди в Соединенных Штатах ошибочно считают единственным способом что-либо сделать.Этот человек рассказал следующую историю, освещающую изъяны мышления, ориентированного исключительно на приобретение.
Все человеческие души до своего рождения на Земле проходят перед ангелом и получают от него предначертанные им склонности и возможности.
Первой прошла душа, которой должно было стать суфием. Ее спросили, чего она хочет. Душа потенциального суфия ответила:
«Я желаю не иметь желаний».
Вторая душа, предназначенная принадлежать дервишу, сказала:
«Я жажду стать суфием».
Следующей была душа американского бизнесмена.
Она заявила:
«Все, что я хочу, — это знать, кому достанутся деньги».
Конфронтация
Показывать людей самим себе — древняя суфийская специализация. Один инцидент, который я наблюдал в Лондоне, может послужить прекрасной иллюстрацией к ней.Но, чтобы отследить происходящее, необходимо уделить этому определенное внимание.
Один суфийский учитель присоединился к группе журналистов, собравшейся для участия в пресс-конференции, которую устраивал один бизнесмен с весьма скандальной репутацией. Этот человек фигурировал во многих газетных статьях, намекавших на его сомнительные операции с акциями на фондовой бирже.
Беседуя с журналистами, суфий заметил, что участники встречи, каждый в соответствии с политическим кредо представляемого им печатного органа, готовились наброситься на этого дельца. Представитель популярной ежедневной газеты, например, собирался уделить внимание расточительному образу жизни и предполагаемой неразборчивости в средствах; корреспондент от правой прессы выискивал компромат на бизнесмена, желая написать статью о том, насколько изолированным и нетипичным было это «уродливое лицо капитализма», и тому подобное.
Интервьюируемый опаздывал, и журналисты начали обсуждать его в неформальной беседе.
Это предоставило суфию шанс. Взяв слово, но не представившись, он обрушился на магната. С нарастающей яростью он стал критиковать прошлое, личные качества, связи, весь отвратительный облик дельца. Я был единственным среди присутствующих, кто знал, кем является этот странный оратор.
Он говорил все более безапелляционно и все больше распаляясь, а настроение журналистов менялось прямо на глазах. Прошло совсем немного времени, и они начали возражать обвинителю — правые и левые принялись наперебой указывать на преувеличения в его обличительной речи, пока не начали буквально состязаться друг с другом в произнесении хвалебных речей о своей жертве.
Когда же наконец явился сам бизнесмен, все вопросы к нему носили вполне благожелательный характер. Вышедшие затем статьи отличались сдержанностью и в основном призывали не спешить с суждениями.
Я попросил двух психиатров прокомментировать изменение в поведении журналистов. Первый сказал, что «такие поведенческие образы типичны, когда люди намечают себе жертву и вдруг обнаруживают, что «кровь» уже пролилась». В этом случае суфий взял здесь на себя роль псевдообвинителя. Он выпустил пар из ситуации».
Второй ментальный эксперт полагал, и все еще полагает, что, наблюдая, как кто-то взял на себя роль, на которую они сами претендовали, и разыграл ее у них на глазах, журналисты подсознательно увидели неприглядность своих намерений.
Ну а что по этому поводу думал сам суфий?
«Люди жаждут возбуждения, а не правды. Но им непросто признаться себе: "Я хочу возбуждения", они и в самом деле не подозревают, что таково их состояние. Поэтому они нацеливают свое желание на наиболее вероятный источник возбуждения. Тогда в этой роли был бизнесмен, а его предполагаемые проступки только служили предлогом. Разыгранный мною спектакль обеспечил присутствующих возбуждением. После «просмотра» они благожелательнее отнеслись к тому человеку, потому что "израсходовали всю свою желчь" и пребывали в более ясном состоянии ума».
Я спросил суфия, как он с помощью всего этого послужил, если вообще собирался, интересам истины, журналистики, коммерции и так далее…
Он ответил: «Если чему-либо из перечисленного и можно послужить, то только после удовлетворения основных желаний — возбуждения и тому подобного. Нет оснований предполагать, что бизнесмен или пресса отдали бы предпочтение насущному, в то время как ни та, ни другая сторона даже не представляла себе, что имеет дело с совершенно иным фактором. В самом деле, все это до такой степени рационализировано [17] , что люди верят и не устают повторять, будто человек готов исследовать какой-либо предмет лишь в том случае, если загорается идеей или исполняет свой долг. Мы все еще не достигли стадии, на которой можно понять: сама функция раскрытия и публикации фактов стоит гораздо более высоко, чем концепции долга или возбуждения».