---------------------------------------------------------------
Перевод: Андрей Семенов (u10693@dialup.podolsk.ru)
WEB-server: http://www.habib.da.ru
http://www.shabib.narod.ru
---------------------------------------------------------------
Руководство Идриса Шаха.
(Из Рассказов, Дискуссий и Уроков, Писем и Лекций)
Впервые опубликовано в 1982 году.
Печатается по изданию "SEEKER AFTER TRUTH, a Handbook by IDRIES SHAH. THE OCТAGON PRESS. LONDON.1992
P.O. Box 227, London N6
4EW, England
Москва 1999.
Рассказывают, что в месте, именуемом Каср аль-Арифин, однажды случилась засуха. И люди пришли к Мастеру Бахааддину Накшбанду, прося его помолиться о дожде.
И он вывел их на улицу и повел их по улице, и водил их по улицам, пока не нашел женщину, которая нянчила младенца на своих руках.
"Я молю тебя, накорми сво дитя!" - сказал Мастер.
"Я сама знаю, когда кормить, и когда не кормить его" - сказала женщина, - "потому что это мой ребенок! Зачем ты лезешь в дело, в котором ты ничего не понимаешь?"
Бахааддин велел записать слова женщины и прочесть их публично.
Известно, что однажды к Ахмеду Ясави, Суфи из Туркестана пришел человек и сказал:
"Я хочу учиться, но учиться без помощи книг, и без помощи учителя, который стоял бы между мной и истиной, потому что любой учитель бренен, а любая книга пуста"
Ясави отвечал:
"Я вижу, ты хочешь научиться есть, не пользуясь ртом, и переваривать пищу без помощи желудка? Быть может ты еще хочешь ходить без ног, и покупать, не внося платы?... Возможно, я и помогу тебе, но это случится только после того, как ты расстанешься с соответствующими органами своего тела!
Представь на секунду, как ты можешь есть без пищеварительной системы, найти суфи, без помощи слов, которые ты так не любишь, как ты можешь жаждать истины и не желать подходящего тебе е источника?
Возможно, это и забавно: размышлять об учении без книг, как основы и упражнениях без учителя. Так же забавно, наверное, мечтать о чудесах и магии. Но кроме забавы: как насчет непосредственного результата?"
Как пишет Абу-Талиб Макки, Моисей, великий пророк, рассказывал, как он смог расширить степень своего понимания от отдельных догадок и предположений до правильной и четкой перспективы.
Моисей был прикован к постели, и хотя различные доктора предлагали ему средства от его болезни, он отказал всем, уповая на Бога.
Однако сам Господь, как говорят, повелел Моисею воспользоваться лекарством, сказав при этом:
"Отвергая лекарства, ты ставишь под сомнение мудрость того, кто наделил их целебными свойствами!"
Вот почему говорится: "Веруй в Бога, и привязывай своего верблюда на ночь" Если ты этого не делаешь, то зачем вообще нужна такая вещь, как верблюжья уздечка?
Хазрат Бахааддин Накшбанд сказал как-то по этому поводу:
"Если вянущий лист своим появлением говорит тебе о том, что растение нуждается в поливе, то, так как ты можешь это сделать, это и есть твой долг, то эти "слова" листа, есть не что иное, как приказ творца лично тебе. И если ты ждешь еще чего-то, спроси себя, если между тобой и творцом есть средство общения, затем ли оно, чтобы им пренебречь?
В городе Бистаме жили однажды два вельможи, ненавидевшие друг друга из-за древней вражды. Однако, случилось так, что оба они захотели обучиться секретам человеческой природы и судьбы под началом одного и того же человека, известного мудреца Али Бега, который жил в отдаленной части Персии.
Однако Али, перед тем как принять их, отписал другому мудрецу, Ибн Хамзе, который жил неподалку от Бистама, с просьбой принять двух вельмож и поговорить с ними от его имени.
Но каждый из них отказался встречаться с Ибн Хамзой.
"Я хочу припасть к корню, а не к ветви" - сказал первый.
Второй сказал:
"Ибн Хамза - никто для меня!".
И вот Ибн Хамза начал распространять недостойные слухи о двух "кандидатах в просветленные". Через несколько месяцев, заваленные со всех сторон гадкими слухами, след от которых вел вне всякого сомнения вел к Ибн Хамзе, двое аристократов почувствовали себя задетыми за живое, и, забыв старые обиды ворвались в дом Ибн Хамзы, полные ярости и гнева, забыв полностью о своих поисках истины и человеческой природы.
"Известно ли тебе, о презренный червь, зачем мы пришли в твой дом?" - вскричали они, едва завидев Ибн Хамзу.
"Доподлинно известно", отвечал Ибн Хамза, "вы пришли:
Во-первых, потому что Али Бег хотел показать вам, насколько мелочна и ничтожна ваша "глубокая" неприязнь друг к другу:
Во-вторых, потому что вам надо было продемонстрировать, до чего просто управлять вашими поверхностными чувствами, заставив вас прийти сюда, хотя каждый из вас твердо решил не делать этого:
В-третьих, хотя вы и не подчинились указаниям Али Бега, вам стоит знать, что некоторые желания должны быть доведены до конца:
В-четвертых, вы здесь для того, чтобы стать хотя и невольными, но учителями людям, присутствующим здесь:
В пятых, Али Бегу и мне надо было показать местным жителям, любителям подозревать и распространять слухи, наподобие тех, что я распустил о вас двоих, что люди сердца - не простая добыча для них, что их пагубные привычки могут быть обращены против них же.
И наконец, в-шестых, вы здесь, потому что в последовательности будущих событий, фактов и разъяснений я вижу перспективу превращения яда в лекарство, и оружия в ценный инструмент."
Хаким аль-Мансури был великим мудрецом Балха, города в Средней Азии.
У него были тысячи учеников, и простое его появление при дворе короля воспринималось как признание законности его правления.
Однако Хаким говорил очень мало и редко. А если и говорил, то казалось, что его слова не имели ничего общего с духовными ценностями. Однако многие Мастера Пути демонстрировали как достижение, то, что им было дозволено сидеть за его столом, или быть его гостем, либо даже быть знакомым с его учениками или просто работать в его доме.
И вот однажды один известный священник вызвал Хакима на состязание в вопросах философии. Он утверждал, что аль-Мансури говорил так редко и мало о серьзных вещах просто потому, что он был в них несведущ и неопытен.
Аль-Мансури отправился в Герат, где священник, пославший вызов, Квари Мухтар жил и преподавал в знаменитом колледже.
Каждого из диспутантов пришли поддержать сотни учеников, и просто зевак, не желавших пропустить дуэль двух гигантов.
Квари, как пославший вызов, начал свою речь с осторожных, тщательно продуманных фраз, приберегая силы для полноценной мощной атаки, как вдруг, не прошло ещ и минуты с начала встречи, Хаким вскочил, и указал пальцем на Квари, после чего тот застыл, не в силах вымолвить ни слова. После чего Аль-Мансури покинул зал.
На пути домой один из учеников спросил, вторя рву восторженной толпы: "Скажи, учитель, почему ты предпочел направить паралич на своего соперника, вместо того, чтобы опровергнуть его аргументы?"
Хаким отвечал: "Если в твоих руках меч, зачем кидать в противника комьями грязи? Даже мартышка не станет дразниться, если она может сделать что-то большее. Этот человек не искал истину, он хотел победить меня"
Ибрагим Хавас1, суфи 10 века христианской эры рассказывал эту историю, чтобы проверить уровень понимания изучающих суфизм.
"В компании нескольких суфи я плыл на корабле по морю, как вдруг, наш корабль потерпел крушение, и я с несколькими товарищами едва смог достичь отдаленного берега.
Мы не знали, где мы оказались, к тому же у нас не было ни крошки еды с собой.
Похоже было, что мы все погибнем, потому что дни проходили за днями, и помощи ждать было не откуда.
Мы обсудили свое положение и решили, что каждый из нас даст обет совершить что-либо доброе или воздерживаться от чего-то злого, что отдаляет его от Господа. Таким образом, думали мы, наша искренность может стать средством нашего спасения.
И вот каждый произнес свою клятву: один клялся, что с сегодняшнего дня он начинает пост, другой обещал молиться каждый день больше, чем любой другой, третий брался совершить паломничество пешком. Каждый пообещал отказаться от каких-то желаний либо сделать что-то, что требует религия.
И вот очередь подошла ко мне, и все спросили меня, что я скажу в свою очередь. Я уже собрался произнести свою клятву, как вдруг что-то пришло мне в голову, и я, не раздумывая, сказал: "Я не стану есть слоновьего мяса!"
Все зашумели на меня: "Сейчас не время для шуток и баловства! Мы находимся на грани жизни и смерти!"
Я отвечал: "Клянусь Богом, я не имел в виду ни того, ни другого. Пока вы говорили, я продумал обо всех хороших вещах, что я могу сделать, и о плохих, от которых я могу отказаться, - но что-то удержало меня от того, чтобы выбрать одну из них. То, что я сказал, пришло ко мне просто, без раздумий, и я верю, что это божественная мудрость вложила слова в мои уста.
Мы решили углубиться далеко вглубь берега, и, оговорив, что вс, что будет найдено - будет разделено поровну мы, назначив место встречи, разделились и двинулись в путь. И вскоре мои товарищи заметили молодого слона, и решили, что его мяса нам вполне хватит, чтобы не умереть с голода.
Слона убили и его мясо приготовили на костре. Хотя мне много раз предлагали разделить пищу, я отказался со словами: "Все вы были свидетелями того, как я клялся воздерживаться именно от этого. Возможно, Бог вложим мне эту клятву в уста с тем, чтобы я умер, но я все равно не могу е нарушить"
И вот, когда все поели и улеглись спать, мы были разбужены трубным голосом разъяренного слона. Огромное животное мчалось на нас, и от его топота тряслась земля. В ужасе мы упали на землю, в полной уверенности, что все мы погибнем. Каждый из нас принялся повторять слова молитвы, как делает любой человек перед лицом смерти.
И вот слон, подбежав к нам, протянул свой хобот, и принялся обнюхивать нас по очереди, и, учуяв запах жареного мяса в гневе топтал человека.
Я лежал на земле, повторяя свою Шахада (Символ веры) в смертельном ужасе. Слон обнюхал меня, потом еще и еще, тщательнее, чем моих спутников. Потом он обхватил меня хоботом, и я подумал, что он собирается убить меня каким-то особенным образом. Но он посадил меня к себе на спину, и тронулся прочь, то медленным шагом, то переходя на бег.
На спине слона было очень жестко и неудобно, но все же я обрел надежду на то, что мне удастся вскоре бежать.
На рассвете слон снял меня со спины и поставил на землю, после чего развернулся и скрылся туда, откуда пришел. Я так и не понял причины его поступка, к тому же я до сих пор был полон страха.
В благодарности за спасение я вознес хвалы и молитвы господу: И, когда я почувствовал, что солнце взошло высоко, я осознал, что нахожусь на обочине широкой дороги. Я пошел вдоль нее, и вскоре прибыл в населенный город, где и рассказал свою историю, и люди были очень удивлены, так как место, где мы потерпели кораблекрушение, было в нескольких днях пути от их города.
После этого я провел несколько дней в городе, восстанавливая силы, после чего вернулся домой в целости и сохранности.
Великий учитель Сахл из Тустара, рассказывает, что Бог однажды сказал Моисею, что настоящее самопожертвование во имя других - это основа для величайшей способности восприятия божественного: то исключительное самопожертвование, которое было дано Мухамеду и его ученикам.
Имам Газали в своей Третьей Книге "Возрождение богословия" рассказывает о том, как человек, который прослыл великодушным узнал, что такое великодушие.
ЧЕРНЫЙ РАБ И СОБАКА.
Некто Абдулла Ибн Джафар владел садом, и однажды пошел погулять в нем. Когда он проходил мимо виноградника он увидал черного раба, раб сидел на корточках с куском хлеба в руке, а напротив него сидела собака.
Абдулла заметил, что раб кинул кусок хлеба псу, и тот съел его. Потом он кинул еще и еще.
Абдулла спросил:
"Сколько хлеба тебе дают каждый день?"
"Это все, что у меня есть", - отвечал раб.
"И зачем", - спросил Абдулла, "ты отдашь это собаке?"
"Собаки здесь редкость", - говорил раб, "эта прибежала откуда-то издалека, и видно голодна. Поэтому я решил отдать хлеб ей"
"Но что ты сам будешь есть сегодня?" - вопрошал щедрый Абдулла.
"Я потерплю", - отвечал раб.
И Абдулла Ибн Джафар подумал: "Я прославлен в округе своей щедростью, и все же этот раб превзошел меня!"
И Абдулла взял виноградник и подарил его рабу, вернув ему предварительно свободу.
Некий король однажды пришел к мудрому Бахааддину Накшбанду, "Мастеру узора" и сел, наблюдая за собранием его учеников.
После, когда они сели ужинать Король сказал:
"О, Учитель Вечности! Я заметил, что во время занятий твои ученики сидят полукруглыми рядами, так же как и мои придворные. Есть ли в этом какой-то знак?"
Бахааддин отвечал:
"О Повелитель Мира! Скажи мне скорей, как сидят твои придворные, и я смогу рассказать в таком ли порядке сидят Искатели"
"В первом круге, сидят те, к которым я чувствую особое расположение, - поэтому они ближе всех. Дальше сидят важные и могущественные люди королевства и послы. В самом конце сидят меньшие мира сего"
"В таком случае", сказал Шах Бахааддин, "мы делим людей по разным признакам. Те, что сидят ближе ко мне, глухи, так они могут слышать. Средняя группа состоит из невежественных, так что они могут сосредоточиться на Учении. Дальше всех сидят Просветленные, для которых близость такого рода не важна"
Учитель Бахааддин сидел однажды, после ужина, в окружении вновь прибывших, молодых и стариков, каждый из которых желал учиться у него.
И вот когда, наконец, настала тишина, Мастер разрешил задавать вопросы.
"Что вызывает наибольшие трудности в обучении Пути?" - спросили его.
"Люди руководствуются поверхностными вещами. Их привлекают проповеди, рассказы, слухи, - то, что будоражит их - как пчел привлекает запах цветка"
"Но как иначе пчеле найти цветок, если не по запаху? И как человеку познать истину, как не по рассказам о ней?"
Мастер отвечал:
"Человек приближается к мудрости, полагаясь на слухи, рассказы, проповеди, книги, чувства. Однако, приблизившись, он начинает требовать больше и больше того же самого: но не того, что может дать мудрость.
Пчелы находят цветок по запаху, но, найдя его, они не требуют больше и больше запаха, они припадают к нектару, который должны собирать. Это эквивалент реальной мудрости, все рассказы и представления о которой, - это е запах.
Так вот среди людей очень мало "настоящих пчл". Тогда как все пчлы являются пчлами в том смысле, что они способны собирать нектар, не все люди - люди, в смысле исполнения и восприятия того, для чего они были созданы."
Затем Мастер сказал:
"Пусть те, кто пришел сюда, в Каср аль-Арифин из-за того, что он что-то прочел, встанут"
Многие встали.
"Теперь те, кто пришел сюда, потому что он что-то слышал о нас"
Встало еще несколько человек.
"Те, кто все еще сидят", продолжал Учитель - "почувствовали наше присутствие и нашу особенность каким-то особенным, неуловимым образом"
"Среди тех, кто стоит, старых и молодых, много тех, кому необходимо, чтобы их чувства волновали их вновь и вновь, те, кто жаждут развлечения или жаждут покоя. Чтобы они поняли, что им нужно именно здесь, они должны ощутить потребность в знаниях, а не в развлечениях"
Затем он сказал:
"Здесь есть также те, кого привлекает к учителю его слава и репутация, и они приезжают издалека, чтобы навестить его, и будут приезжать навестить его могилу после того, как он умрет, все из тех же побуждений.
Пока их стремления не будут переплавлены, как в алхимической реторте, они не отыщут истины"
"И наконец, здесь наверняка есть те, кто приехал к учителю, не потому, что он величайший из живых наставников, и не потому, что они хотят навестить его могилу, но потому, что они ощущают истинную природу учителя. Когда-нибудь все овладеют этим даром"
Мастер узора продолжал:
"Однако в нашем случае, дело целых поколений людей должно быть сделано одним человеком. Чтобы стать Моисеем вам придется превзойти своего фараона. Человек, которого привлекает репутация его учителя, должен измениться, стать другим. Он должен стать тем, кто остатся вблизи учителя потому, что он чувствует его истинную природу.
В этом - смысл его Работы, перед тем, как он сможет учиться. До тех пор, пока он не понял это, он скорее дервиш, чем суфи. Дервиш жаждет, суфи - воспринимает.
Рассказывают, что Имам аль-Газали был однажды приглашен на собрание судей, и больший из них сказал ему:
"Ты ученый человек, также как и мы все... многие приходят к тебе, чтобы ты разъяснил им священный закон Шариата.
Нам стало известно, ты рекомендуешь им не соблюдать пост в священный месяц Рамадан. Также нам известно, что ты отговаривал людей совершать паломничество в Мекку. Говорят о тебе также и то, что ты запрещаешь людям говорить "Нет Бога кроме Аллаха". Все - бесспорное свидетельство твоей неверности. Твоя репутация - вот то единственное, что защищало тебя до сих пор от смерти за отступничество. Людей надо защищать от таких, как ты."
Газали отвечал со вздохом:
"В Священном Законе Ислама записано, что люди, не понимающие Закон и того, что он означает, не преступники и не подлежат его суду. Сюда входят дети и слабоумные, но сюда же следует отнести и тех, кому не хватает понимания. Если человек постится, не осознавая, зачем он это делает, или отправляется в паломничество, только для того, чтобы страдать, или произносит Символ Веры, а веры не имеет - этому человеку недостает понимания, и его не следует поощрять к продолжению того, что он делает, но наставить на путь. Говоря вашими словами, людей следует защищать от таких как вы, ибо вы поощряете их не за добродетели и наказываете не за преступления.
Если человек не способен ходить, если он хром, велите ли вы ему идти, во что бы то ни стало, или все-таки дадите ему костыли и средства для лечения его болезни?
Это о вас сказал Пророк, предсказывая ваше появление, "Ислам пришел как чужак, как чужак и уйдет". Понимание смысла вещей лежит вне ваших намерений, вашей подготовки и ваших способностей.
Вот почему вам не остается ничего более, кроме как пугать людей смертью за отступничество, и все же отступники - не я а вы"
Имам Абу-Ханифа, один из величайших суфи, известен как основатель Ханифатской Школы Закона. Он был независим настолько, что мог позволить себе не появляться при дворе, несмотря на все усилия Халифа, всеми силами пытавшегося привлечь к себе внимание самого яркого мудреца столетия.
Рассказывают, что у Абу был сосед, сапожник по профессии и порядочный пьяница. Его дикие крики мешали размышлениям и медитациям мудреца, но тот никогда не жаловался.
И вот однажды ночью крики прекратились. Удивленный имам придя поутру справиться о здоровье своего соседа, узнал что он арестован. Он немедленно отправился ко двору халифа Мансура.
При виде имама охрана взяла на караул, офицеры и придворные склонились в поклоне, Эмиры поднялись со своих мест. Сам Халиф вышел за порог тронного зала, и подвел Абу к трону, и усадил его на трон.
"Могу ли я знать причину оказанной мне столь великой чести?" - спросил Халиф.
"Сапожник; я пришел просить о его освобождении"
"Но" - произнес Капитан Гвардии, "этот человек безбожный пьяница".
"Этот человек" - сказал Имам, "не имеет друзей, этот человек - мой сосед"
"О, великий имам! Твое благородство должно быть оценено по достоинству! Ты просишь за сапожника, но моя щедрость не уступит твоей: я сейчас же освобождаю всех пленников в империи Ислама!"
Суфийский мудрец Саади из Шираза шел с караваном в Багдад, как вдруг на караван напали разбойники.
Когда, обходя караванщиков, одного за другим они подошли к Саади и потребовали его богатства, он протянул главарю стопку книг и несколько золотых.
"Я дарю вам эти вещи, " сказал Саади, "так что вы можете относиться к ним не как к украденным, но использовать их во благо."
Грабители засмеялись, и их вождь спросил:
"Я надеюсь, ты не станешь учить нас добру?"
"Нет. Я не думаю, что могу вас чему-то научить. И все же я даю вам эти предметы, и надеюсь, что вы сделаете кое-что для меня"
"И что ты хочешь, чтобы мы сделали?"
"Разыщите мудрого человека, отдайте ему эти книги и заплатите деньги. Позвольте ему выучить хотя бы ваших детей, так чтобы они знали, что воровство - грех, и не повторили ваших ошибок"
Говорят, Бахааддина Накшбанда спросили однажды о людях, ищущих знаний.
Он отвечал: "Я дам вам аллегорию, которую не следует воспринимать буквально, но которая отражает человеческую природу"
И он рассказал такую историю:
Влюбленные в Истину рассказывают, что когда создавались души живущих, они были спрошены, каким путем они хотят попасть в тело.
И они разделились на четыре части. Первые избрали пеший путь, как самый безопасный. Вторые попросили лошадей, так как это потребовало бы меньшего труда. Третьи выбрали ветер, ибо хотели сметать все преграды. Четвертые выбрали свет, находясь в котором они могли бы понимать и двигаться одновременно.
Эти четыре группы все еще существуют, и люди, ищущие истину, подпадают под одну из этих характеристик. Пешеходы: ограниченые в пространстве и скорости имитаторы. Всадники - те, кто полагаются на книги, их конь - убеждения автора. Третьих носит по всему свету. Четвертые - Суфи
.
Говоря о познании, первые привязывают себя к примитивным культам; вторые привержены идеям; третьи - в плену своих предпочтений и замыслов; четвертые - Суфи.
Мы можем судить о способностях человека по тому, как он предпочитает путешествовать. Первая группа интересуется тем, что они называют техниками; вторая - захватывающими идеями и рассказами; третьим нужно одно за другим; и лишь четвертые распознают реальность Суфи.
Бахааддин Накшбанд пришел однажды выступить перед людьми.
"Я осмотрел собравшихся: учные и невежды, внимательные и любопытные, но как долго я ни смотрел, я не смог заметить ни одного "человеческого существа".
Я повернулся к людям, пригласившим меня, и сказал им, желая показать ограниченность возможности работы с неподходящей аудиторией:
"Росой не наполнить колодец; листок же, утопленный в колодце уже не найти"
и обратился к толпе:
"Суфи - нечестивцы. Они обладают секретными знаньями, которые хранят в тайне от обычных людей. Высокие посты, занимаемые ими - результат пользования запретными силами. Теперь скажите, вы хотите быть суфи?"
Большинство людей закивало.
Я продолжал:
"Слова, которые я произнес, принадлежат невежественному глупому болвану - губернатору Куфы, о котором вы все хорошо знаете. Это фанатик, убийца и противник всего человеческого. Нет ничего удивительного в том, что он говорил так о суфи.
"Теперь вы наконец знаете, что суфи - избранные рода человечества. Кто из вас осмелится назвать себя суфи?"
При этих словах все встали.
"Так поступает напыщенность (аб
o таб) растущая от корня тщеславия (гурур), проявление Командующего Я (нафс и аммара).
"Сегодняшний огонь это завтрашний пепел"
Один человек, пришедший к Аль Шаху, Бахааддину Накшбанду просил у него совета, как жить, как вести себя, какие вещи следует делать, а каких избегать.
Мастер пригласил на ужин своих учеников и попросил гостя повторить просьбу. Когда пришедший, в почтительной форме, изложил свою просьбу Бахааддин сказал:
"Слушай внимательно: Тебе следует начать вести разгульную жизнь, добывая себе средства воровством, причем часть денег ты должен относить мне. Пренебрегай молитвами и внешней чистотой, и всегда старайся добиться превосходства над людьми. Будь хитрым, сильным и беспринципным"
Чем больше говорил Мастер, тем более беспокойным становился проситель, и под конец в ужасе выбежал из комнаты.
По прошествии нескольких недель Бахааддин спросил, нет ли новостей об "ученике". "Есть", ответили ему, "он живет в Самарканде, образцовой жизнью правоверного. Еще он рассказывает всем, кому может, что ты - Сатана, который пытался сбить его с истинного пути"
Перевод: Андрей Семенов (u10693@dialup.podolsk.ru)
WEB-server: http://www.habib.da.ru
http://www.shabib.narod.ru
---------------------------------------------------------------
Руководство Идриса Шаха.
(Из Рассказов, Дискуссий и Уроков, Писем и Лекций)
Впервые опубликовано в 1982 году.
Печатается по изданию "SEEKER AFTER TRUTH, a Handbook by IDRIES SHAH. THE OCТAGON PRESS. LONDON.1992
P.O. Box 227, London N6
4EW, England
Москва 1999.
Часть первая: Рассказы классиков
Молитва о дожде
Рассказывают, что в месте, именуемом Каср аль-Арифин, однажды случилась засуха. И люди пришли к Мастеру Бахааддину Накшбанду, прося его помолиться о дожде.
И он вывел их на улицу и повел их по улице, и водил их по улицам, пока не нашел женщину, которая нянчила младенца на своих руках.
"Я молю тебя, накорми сво дитя!" - сказал Мастер.
"Я сама знаю, когда кормить, и когда не кормить его" - сказала женщина, - "потому что это мой ребенок! Зачем ты лезешь в дело, в котором ты ничего не понимаешь?"
Бахааддин велел записать слова женщины и прочесть их публично.
Одно без другого
Известно, что однажды к Ахмеду Ясави, Суфи из Туркестана пришел человек и сказал:
"Я хочу учиться, но учиться без помощи книг, и без помощи учителя, который стоял бы между мной и истиной, потому что любой учитель бренен, а любая книга пуста"
Ясави отвечал:
"Я вижу, ты хочешь научиться есть, не пользуясь ртом, и переваривать пищу без помощи желудка? Быть может ты еще хочешь ходить без ног, и покупать, не внося платы?... Возможно, я и помогу тебе, но это случится только после того, как ты расстанешься с соответствующими органами своего тела!
Представь на секунду, как ты можешь есть без пищеварительной системы, найти суфи, без помощи слов, которые ты так не любишь, как ты можешь жаждать истины и не желать подходящего тебе е источника?
Возможно, это и забавно: размышлять об учении без книг, как основы и упражнениях без учителя. Так же забавно, наверное, мечтать о чудесах и магии. Но кроме забавы: как насчет непосредственного результата?"
Ослушание Моисея
Как пишет Абу-Талиб Макки, Моисей, великий пророк, рассказывал, как он смог расширить степень своего понимания от отдельных догадок и предположений до правильной и четкой перспективы.
Моисей был прикован к постели, и хотя различные доктора предлагали ему средства от его болезни, он отказал всем, уповая на Бога.
Однако сам Господь, как говорят, повелел Моисею воспользоваться лекарством, сказав при этом:
"Отвергая лекарства, ты ставишь под сомнение мудрость того, кто наделил их целебными свойствами!"
Вот почему говорится: "Веруй в Бога, и привязывай своего верблюда на ночь" Если ты этого не делаешь, то зачем вообще нужна такая вещь, как верблюжья уздечка?
Хазрат Бахааддин Накшбанд сказал как-то по этому поводу:
"Если вянущий лист своим появлением говорит тебе о том, что растение нуждается в поливе, то, так как ты можешь это сделать, это и есть твой долг, то эти "слова" листа, есть не что иное, как приказ творца лично тебе. И если ты ждешь еще чего-то, спроси себя, если между тобой и творцом есть средство общения, затем ли оно, чтобы им пренебречь?
Превращение яда в лекарство
В городе Бистаме жили однажды два вельможи, ненавидевшие друг друга из-за древней вражды. Однако, случилось так, что оба они захотели обучиться секретам человеческой природы и судьбы под началом одного и того же человека, известного мудреца Али Бега, который жил в отдаленной части Персии.
Однако Али, перед тем как принять их, отписал другому мудрецу, Ибн Хамзе, который жил неподалку от Бистама, с просьбой принять двух вельмож и поговорить с ними от его имени.
Но каждый из них отказался встречаться с Ибн Хамзой.
"Я хочу припасть к корню, а не к ветви" - сказал первый.
Второй сказал:
"Ибн Хамза - никто для меня!".
И вот Ибн Хамза начал распространять недостойные слухи о двух "кандидатах в просветленные". Через несколько месяцев, заваленные со всех сторон гадкими слухами, след от которых вел вне всякого сомнения вел к Ибн Хамзе, двое аристократов почувствовали себя задетыми за живое, и, забыв старые обиды ворвались в дом Ибн Хамзы, полные ярости и гнева, забыв полностью о своих поисках истины и человеческой природы.
"Известно ли тебе, о презренный червь, зачем мы пришли в твой дом?" - вскричали они, едва завидев Ибн Хамзу.
"Доподлинно известно", отвечал Ибн Хамза, "вы пришли:
Во-первых, потому что Али Бег хотел показать вам, насколько мелочна и ничтожна ваша "глубокая" неприязнь друг к другу:
Во-вторых, потому что вам надо было продемонстрировать, до чего просто управлять вашими поверхностными чувствами, заставив вас прийти сюда, хотя каждый из вас твердо решил не делать этого:
В-третьих, хотя вы и не подчинились указаниям Али Бега, вам стоит знать, что некоторые желания должны быть доведены до конца:
В-четвертых, вы здесь для того, чтобы стать хотя и невольными, но учителями людям, присутствующим здесь:
В пятых, Али Бегу и мне надо было показать местным жителям, любителям подозревать и распространять слухи, наподобие тех, что я распустил о вас двоих, что люди сердца - не простая добыча для них, что их пагубные привычки могут быть обращены против них же.
И наконец, в-шестых, вы здесь, потому что в последовательности будущих событий, фактов и разъяснений я вижу перспективу превращения яда в лекарство, и оружия в ценный инструмент."
Оружие
Хаким аль-Мансури был великим мудрецом Балха, города в Средней Азии.
У него были тысячи учеников, и простое его появление при дворе короля воспринималось как признание законности его правления.
Однако Хаким говорил очень мало и редко. А если и говорил, то казалось, что его слова не имели ничего общего с духовными ценностями. Однако многие Мастера Пути демонстрировали как достижение, то, что им было дозволено сидеть за его столом, или быть его гостем, либо даже быть знакомым с его учениками или просто работать в его доме.
И вот однажды один известный священник вызвал Хакима на состязание в вопросах философии. Он утверждал, что аль-Мансури говорил так редко и мало о серьзных вещах просто потому, что он был в них несведущ и неопытен.
Аль-Мансури отправился в Герат, где священник, пославший вызов, Квари Мухтар жил и преподавал в знаменитом колледже.
Каждого из диспутантов пришли поддержать сотни учеников, и просто зевак, не желавших пропустить дуэль двух гигантов.
Квари, как пославший вызов, начал свою речь с осторожных, тщательно продуманных фраз, приберегая силы для полноценной мощной атаки, как вдруг, не прошло ещ и минуты с начала встречи, Хаким вскочил, и указал пальцем на Квари, после чего тот застыл, не в силах вымолвить ни слова. После чего Аль-Мансури покинул зал.
На пути домой один из учеников спросил, вторя рву восторженной толпы: "Скажи, учитель, почему ты предпочел направить паралич на своего соперника, вместо того, чтобы опровергнуть его аргументы?"
Хаким отвечал: "Если в твоих руках меч, зачем кидать в противника комьями грязи? Даже мартышка не станет дразниться, если она может сделать что-то большее. Этот человек не искал истину, он хотел победить меня"
Слоновье мясо
Ибрагим Хавас1, суфи 10 века христианской эры рассказывал эту историю, чтобы проверить уровень понимания изучающих суфизм.
"В компании нескольких суфи я плыл на корабле по морю, как вдруг, наш корабль потерпел крушение, и я с несколькими товарищами едва смог достичь отдаленного берега.
Мы не знали, где мы оказались, к тому же у нас не было ни крошки еды с собой.
Похоже было, что мы все погибнем, потому что дни проходили за днями, и помощи ждать было не откуда.
Мы обсудили свое положение и решили, что каждый из нас даст обет совершить что-либо доброе или воздерживаться от чего-то злого, что отдаляет его от Господа. Таким образом, думали мы, наша искренность может стать средством нашего спасения.
И вот каждый произнес свою клятву: один клялся, что с сегодняшнего дня он начинает пост, другой обещал молиться каждый день больше, чем любой другой, третий брался совершить паломничество пешком. Каждый пообещал отказаться от каких-то желаний либо сделать что-то, что требует религия.
И вот очередь подошла ко мне, и все спросили меня, что я скажу в свою очередь. Я уже собрался произнести свою клятву, как вдруг что-то пришло мне в голову, и я, не раздумывая, сказал: "Я не стану есть слоновьего мяса!"
Все зашумели на меня: "Сейчас не время для шуток и баловства! Мы находимся на грани жизни и смерти!"
Я отвечал: "Клянусь Богом, я не имел в виду ни того, ни другого. Пока вы говорили, я продумал обо всех хороших вещах, что я могу сделать, и о плохих, от которых я могу отказаться, - но что-то удержало меня от того, чтобы выбрать одну из них. То, что я сказал, пришло ко мне просто, без раздумий, и я верю, что это божественная мудрость вложила слова в мои уста.
Мы решили углубиться далеко вглубь берега, и, оговорив, что вс, что будет найдено - будет разделено поровну мы, назначив место встречи, разделились и двинулись в путь. И вскоре мои товарищи заметили молодого слона, и решили, что его мяса нам вполне хватит, чтобы не умереть с голода.
Слона убили и его мясо приготовили на костре. Хотя мне много раз предлагали разделить пищу, я отказался со словами: "Все вы были свидетелями того, как я клялся воздерживаться именно от этого. Возможно, Бог вложим мне эту клятву в уста с тем, чтобы я умер, но я все равно не могу е нарушить"
И вот, когда все поели и улеглись спать, мы были разбужены трубным голосом разъяренного слона. Огромное животное мчалось на нас, и от его топота тряслась земля. В ужасе мы упали на землю, в полной уверенности, что все мы погибнем. Каждый из нас принялся повторять слова молитвы, как делает любой человек перед лицом смерти.
И вот слон, подбежав к нам, протянул свой хобот, и принялся обнюхивать нас по очереди, и, учуяв запах жареного мяса в гневе топтал человека.
Я лежал на земле, повторяя свою Шахада (Символ веры) в смертельном ужасе. Слон обнюхал меня, потом еще и еще, тщательнее, чем моих спутников. Потом он обхватил меня хоботом, и я подумал, что он собирается убить меня каким-то особенным образом. Но он посадил меня к себе на спину, и тронулся прочь, то медленным шагом, то переходя на бег.
На спине слона было очень жестко и неудобно, но все же я обрел надежду на то, что мне удастся вскоре бежать.
На рассвете слон снял меня со спины и поставил на землю, после чего развернулся и скрылся туда, откуда пришел. Я так и не понял причины его поступка, к тому же я до сих пор был полон страха.
В благодарности за спасение я вознес хвалы и молитвы господу: И, когда я почувствовал, что солнце взошло высоко, я осознал, что нахожусь на обочине широкой дороги. Я пошел вдоль нее, и вскоре прибыл в населенный город, где и рассказал свою историю, и люди были очень удивлены, так как место, где мы потерпели кораблекрушение, было в нескольких днях пути от их города.
После этого я провел несколько дней в городе, восстанавливая силы, после чего вернулся домой в целости и сохранности.
Щедрость
Великий учитель Сахл из Тустара, рассказывает, что Бог однажды сказал Моисею, что настоящее самопожертвование во имя других - это основа для величайшей способности восприятия божественного: то исключительное самопожертвование, которое было дано Мухамеду и его ученикам.
Имам Газали в своей Третьей Книге "Возрождение богословия" рассказывает о том, как человек, который прослыл великодушным узнал, что такое великодушие.
ЧЕРНЫЙ РАБ И СОБАКА.
Некто Абдулла Ибн Джафар владел садом, и однажды пошел погулять в нем. Когда он проходил мимо виноградника он увидал черного раба, раб сидел на корточках с куском хлеба в руке, а напротив него сидела собака.
Абдулла заметил, что раб кинул кусок хлеба псу, и тот съел его. Потом он кинул еще и еще.
Абдулла спросил:
"Сколько хлеба тебе дают каждый день?"
"Это все, что у меня есть", - отвечал раб.
"И зачем", - спросил Абдулла, "ты отдашь это собаке?"
"Собаки здесь редкость", - говорил раб, "эта прибежала откуда-то издалека, и видно голодна. Поэтому я решил отдать хлеб ей"
"Но что ты сам будешь есть сегодня?" - вопрошал щедрый Абдулла.
"Я потерплю", - отвечал раб.
И Абдулла Ибн Джафар подумал: "Я прославлен в округе своей щедростью, и все же этот раб превзошел меня!"
И Абдулла взял виноградник и подарил его рабу, вернув ему предварительно свободу.
Группы
Некий король однажды пришел к мудрому Бахааддину Накшбанду, "Мастеру узора" и сел, наблюдая за собранием его учеников.
После, когда они сели ужинать Король сказал:
"О, Учитель Вечности! Я заметил, что во время занятий твои ученики сидят полукруглыми рядами, так же как и мои придворные. Есть ли в этом какой-то знак?"
Бахааддин отвечал:
"О Повелитель Мира! Скажи мне скорей, как сидят твои придворные, и я смогу рассказать в таком ли порядке сидят Искатели"
"В первом круге, сидят те, к которым я чувствую особое расположение, - поэтому они ближе всех. Дальше сидят важные и могущественные люди королевства и послы. В самом конце сидят меньшие мира сего"
"В таком случае", сказал Шах Бахааддин, "мы делим людей по разным признакам. Те, что сидят ближе ко мне, глухи, так они могут слышать. Средняя группа состоит из невежественных, так что они могут сосредоточиться на Учении. Дальше всех сидят Просветленные, для которых близость такого рода не важна"
Запах и Реальность
Учитель Бахааддин сидел однажды, после ужина, в окружении вновь прибывших, молодых и стариков, каждый из которых желал учиться у него.
И вот когда, наконец, настала тишина, Мастер разрешил задавать вопросы.
"Что вызывает наибольшие трудности в обучении Пути?" - спросили его.
"Люди руководствуются поверхностными вещами. Их привлекают проповеди, рассказы, слухи, - то, что будоражит их - как пчел привлекает запах цветка"
"Но как иначе пчеле найти цветок, если не по запаху? И как человеку познать истину, как не по рассказам о ней?"
Мастер отвечал:
"Человек приближается к мудрости, полагаясь на слухи, рассказы, проповеди, книги, чувства. Однако, приблизившись, он начинает требовать больше и больше того же самого: но не того, что может дать мудрость.
Пчелы находят цветок по запаху, но, найдя его, они не требуют больше и больше запаха, они припадают к нектару, который должны собирать. Это эквивалент реальной мудрости, все рассказы и представления о которой, - это е запах.
Так вот среди людей очень мало "настоящих пчл". Тогда как все пчлы являются пчлами в том смысле, что они способны собирать нектар, не все люди - люди, в смысле исполнения и восприятия того, для чего они были созданы."
Затем Мастер сказал:
"Пусть те, кто пришел сюда, в Каср аль-Арифин из-за того, что он что-то прочел, встанут"
Многие встали.
"Теперь те, кто пришел сюда, потому что он что-то слышал о нас"
Встало еще несколько человек.
"Те, кто все еще сидят", продолжал Учитель - "почувствовали наше присутствие и нашу особенность каким-то особенным, неуловимым образом"
"Среди тех, кто стоит, старых и молодых, много тех, кому необходимо, чтобы их чувства волновали их вновь и вновь, те, кто жаждут развлечения или жаждут покоя. Чтобы они поняли, что им нужно именно здесь, они должны ощутить потребность в знаниях, а не в развлечениях"
Затем он сказал:
"Здесь есть также те, кого привлекает к учителю его слава и репутация, и они приезжают издалека, чтобы навестить его, и будут приезжать навестить его могилу после того, как он умрет, все из тех же побуждений.
Пока их стремления не будут переплавлены, как в алхимической реторте, они не отыщут истины"
"И наконец, здесь наверняка есть те, кто приехал к учителю, не потому, что он величайший из живых наставников, и не потому, что они хотят навестить его могилу, но потому, что они ощущают истинную природу учителя. Когда-нибудь все овладеют этим даром"
Мастер узора продолжал:
"Однако в нашем случае, дело целых поколений людей должно быть сделано одним человеком. Чтобы стать Моисеем вам придется превзойти своего фараона. Человек, которого привлекает репутация его учителя, должен измениться, стать другим. Он должен стать тем, кто остатся вблизи учителя потому, что он чувствует его истинную природу.
В этом - смысл его Работы, перед тем, как он сможет учиться. До тех пор, пока он не понял это, он скорее дервиш, чем суфи. Дервиш жаждет, суфи - воспринимает.
Еретики
Рассказывают, что Имам аль-Газали был однажды приглашен на собрание судей, и больший из них сказал ему:
"Ты ученый человек, также как и мы все... многие приходят к тебе, чтобы ты разъяснил им священный закон Шариата.
Нам стало известно, ты рекомендуешь им не соблюдать пост в священный месяц Рамадан. Также нам известно, что ты отговаривал людей совершать паломничество в Мекку. Говорят о тебе также и то, что ты запрещаешь людям говорить "Нет Бога кроме Аллаха". Все - бесспорное свидетельство твоей неверности. Твоя репутация - вот то единственное, что защищало тебя до сих пор от смерти за отступничество. Людей надо защищать от таких, как ты."
Газали отвечал со вздохом:
"В Священном Законе Ислама записано, что люди, не понимающие Закон и того, что он означает, не преступники и не подлежат его суду. Сюда входят дети и слабоумные, но сюда же следует отнести и тех, кому не хватает понимания. Если человек постится, не осознавая, зачем он это делает, или отправляется в паломничество, только для того, чтобы страдать, или произносит Символ Веры, а веры не имеет - этому человеку недостает понимания, и его не следует поощрять к продолжению того, что он делает, но наставить на путь. Говоря вашими словами, людей следует защищать от таких как вы, ибо вы поощряете их не за добродетели и наказываете не за преступления.
Если человек не способен ходить, если он хром, велите ли вы ему идти, во что бы то ни стало, или все-таки дадите ему костыли и средства для лечения его болезни?
Это о вас сказал Пророк, предсказывая ваше появление, "Ислам пришел как чужак, как чужак и уйдет". Понимание смысла вещей лежит вне ваших намерений, вашей подготовки и ваших способностей.
Вот почему вам не остается ничего более, кроме как пугать людей смертью за отступничество, и все же отступники - не я а вы"
Сосед
Имам Абу-Ханифа, один из величайших суфи, известен как основатель Ханифатской Школы Закона. Он был независим настолько, что мог позволить себе не появляться при дворе, несмотря на все усилия Халифа, всеми силами пытавшегося привлечь к себе внимание самого яркого мудреца столетия.
Рассказывают, что у Абу был сосед, сапожник по профессии и порядочный пьяница. Его дикие крики мешали размышлениям и медитациям мудреца, но тот никогда не жаловался.
И вот однажды ночью крики прекратились. Удивленный имам придя поутру справиться о здоровье своего соседа, узнал что он арестован. Он немедленно отправился ко двору халифа Мансура.
При виде имама охрана взяла на караул, офицеры и придворные склонились в поклоне, Эмиры поднялись со своих мест. Сам Халиф вышел за порог тронного зала, и подвел Абу к трону, и усадил его на трон.
"Могу ли я знать причину оказанной мне столь великой чести?" - спросил Халиф.
"Сапожник; я пришел просить о его освобождении"
"Но" - произнес Капитан Гвардии, "этот человек безбожный пьяница".
"Этот человек" - сказал Имам, "не имеет друзей, этот человек - мой сосед"
"О, великий имам! Твое благородство должно быть оценено по достоинству! Ты просишь за сапожника, но моя щедрость не уступит твоей: я сейчас же освобождаю всех пленников в империи Ислама!"
Ученье
Суфийский мудрец Саади из Шираза шел с караваном в Багдад, как вдруг на караван напали разбойники.
Когда, обходя караванщиков, одного за другим они подошли к Саади и потребовали его богатства, он протянул главарю стопку книг и несколько золотых.
"Я дарю вам эти вещи, " сказал Саади, "так что вы можете относиться к ним не как к украденным, но использовать их во благо."
Грабители засмеялись, и их вождь спросил:
"Я надеюсь, ты не станешь учить нас добру?"
"Нет. Я не думаю, что могу вас чему-то научить. И все же я даю вам эти предметы, и надеюсь, что вы сделаете кое-что для меня"
"И что ты хочешь, чтобы мы сделали?"
"Разыщите мудрого человека, отдайте ему эти книги и заплатите деньги. Позвольте ему выучить хотя бы ваших детей, так чтобы они знали, что воровство - грех, и не повторили ваших ошибок"
Четыре типа
Говорят, Бахааддина Накшбанда спросили однажды о людях, ищущих знаний.
Он отвечал: "Я дам вам аллегорию, которую не следует воспринимать буквально, но которая отражает человеческую природу"
И он рассказал такую историю:
Влюбленные в Истину рассказывают, что когда создавались души живущих, они были спрошены, каким путем они хотят попасть в тело.
И они разделились на четыре части. Первые избрали пеший путь, как самый безопасный. Вторые попросили лошадей, так как это потребовало бы меньшего труда. Третьи выбрали ветер, ибо хотели сметать все преграды. Четвертые выбрали свет, находясь в котором они могли бы понимать и двигаться одновременно.
Эти четыре группы все еще существуют, и люди, ищущие истину, подпадают под одну из этих характеристик. Пешеходы: ограниченые в пространстве и скорости имитаторы. Всадники - те, кто полагаются на книги, их конь - убеждения автора. Третьих носит по всему свету. Четвертые - Суфи
.
Говоря о познании, первые привязывают себя к примитивным культам; вторые привержены идеям; третьи - в плену своих предпочтений и замыслов; четвертые - Суфи.
Мы можем судить о способностях человека по тому, как он предпочитает путешествовать. Первая группа интересуется тем, что они называют техниками; вторая - захватывающими идеями и рассказами; третьим нужно одно за другим; и лишь четвертые распознают реальность Суфи.
Сегодня: огонь, завтра -
Бахааддин Накшбанд пришел однажды выступить перед людьми.
"Я осмотрел собравшихся: учные и невежды, внимательные и любопытные, но как долго я ни смотрел, я не смог заметить ни одного "человеческого существа".
Я повернулся к людям, пригласившим меня, и сказал им, желая показать ограниченность возможности работы с неподходящей аудиторией:
"Росой не наполнить колодец; листок же, утопленный в колодце уже не найти"
и обратился к толпе:
"Суфи - нечестивцы. Они обладают секретными знаньями, которые хранят в тайне от обычных людей. Высокие посты, занимаемые ими - результат пользования запретными силами. Теперь скажите, вы хотите быть суфи?"
Большинство людей закивало.
Я продолжал:
"Слова, которые я произнес, принадлежат невежественному глупому болвану - губернатору Куфы, о котором вы все хорошо знаете. Это фанатик, убийца и противник всего человеческого. Нет ничего удивительного в том, что он говорил так о суфи.
"Теперь вы наконец знаете, что суфи - избранные рода человечества. Кто из вас осмелится назвать себя суфи?"
При этих словах все встали.
"Так поступает напыщенность (аб
o таб) растущая от корня тщеславия (гурур), проявление Командующего Я (нафс и аммара).
"Сегодняшний огонь это завтрашний пепел"
Закон обратного эффекта
Один человек, пришедший к Аль Шаху, Бахааддину Накшбанду просил у него совета, как жить, как вести себя, какие вещи следует делать, а каких избегать.
Мастер пригласил на ужин своих учеников и попросил гостя повторить просьбу. Когда пришедший, в почтительной форме, изложил свою просьбу Бахааддин сказал:
"Слушай внимательно: Тебе следует начать вести разгульную жизнь, добывая себе средства воровством, причем часть денег ты должен относить мне. Пренебрегай молитвами и внешней чистотой, и всегда старайся добиться превосходства над людьми. Будь хитрым, сильным и беспринципным"
Чем больше говорил Мастер, тем более беспокойным становился проситель, и под конец в ужасе выбежал из комнаты.
По прошествии нескольких недель Бахааддин спросил, нет ли новостей об "ученике". "Есть", ответили ему, "он живет в Самарканде, образцовой жизнью правоверного. Еще он рассказывает всем, кому может, что ты - Сатана, который пытался сбить его с истинного пути"