Шалимов Александр. Странный мир

памятник?
- Успокойся. Уйдем отсюда!
- Не надо было их трогать, не надо, не надо...
- Тогда мы ничего не узнали бы. И следующая экспедиция, которая
высадилась бы здесь, могла бы разделить судьбу Шерра. Ты же понимаешь...
Шерр и его спутники стали жертвами чего-то подобного. Мы должны были
выяснить. И Лур это понимал...
- Но мы ничего не выяснили...
- Ну, теперь мы кое-что уже знаем. Только нам еще не все понятно.
Теперь надо постараться понять...
- Одно я уже поняла. Я не гожусь для таких экспедиций. На Земле
ошиблись, выбрав меня... Пока все было хорошо, я что-то могла, а теперь...
- Твой путь звездного навигатора, Вель, только начался. Твои дороги
впереди. Не торопись решать... И во всяком случае нам с тобой еще
предстоит обратный путь. Достаточно времени, чтобы подумать. Но если ты
все-таки твердо решишь уйти после возвращения, тебя никто не станет
удерживать. Это право каждого из нас, независимо от того, провел ли он в
звездных рейсах год или тысячу земных лет.
- Что вы сейчас хотите делать?
- Пойду на пульт управления. Сегодня моя ночная вахта. Подумаю,
"посоветуюсь" с электронными машинами. Ты иди отдохни, а завтра утром мы
все решим.
- Можно, я останусь с вами?
- Как хочешь...
По пути в центральную аппаратную они проходят мимо внутренней камеры
входного шлюза, где час назад нашли Лура.
- Посмотрим еще раз, - предлагает капитан.
Бесшумно отодвигается массивная дверь. Камера пуста, только в углу
стоит неубранный экран-приманка - источник ультрафиолетового излучения.
Капитан внимательно осматривает стены, пол, контрольную аппаратуру.
- Нет, ничего, - говорит он задумчиво. - Никаких следов...
- Вы думали найти остатки стрекоз? - шепотом спрашивает Вель.
- Нет, конечно... Я имею в виду излучение, поразившее Лура. Похоже, что
оно все-таки было направленным. Из этого следовало бы, что удар
предназначался только ему.
- Может быть, заглянуть в наружную камеру? - шепчет Вель.
- Там сейчас сжатый азот. Он заполнил камеру тотчас же, как сработала
защита и закрылся входной шлюз. Едва ли мы найдем там что-нибудь, но
посмотреть можно.
Капитан нажимает кнопку над дверью, ведущей в наружную камеру шлюза.
Слышно тихое шипение. Потом в двери вспыхивает зеленый глазок и она
бесшумно отодвигается.
Наружная камера тоже пуста. Входной люк плотно закрыт. Двери, ведущие в
помещения, где хранятся скафандры, задвинуты.
- Ничего, - говорит капитан. - Так я и думал...
- Вот, - Вель быстро нагибается, - смотрите, здесь...
Из паза, в который заходит край массивной заслоны люка, торчат концы
прозрачных крыльев. Капитан тоже нагибается, внимательно рассматривает
тончайшую, в золотистых жилках, ткань.
- Одну все-таки придавило, - со вздохом произносит он и хочет коснуться
пальцами крыльев.
- Не надо! - Вель хватает его за руку.
- Теперь это безопасно. - Капитан мягко отводит руку Вель и осторожно
касается прозрачной ткани концами пальцев. - Они могут быть опасны
живыми... Могут быть... Например, когда обороняются. А эта погибла, как и
наш Лур...
- Освободим ее отсюда?
- Завтра... Не стоит открывать ночью наружный люк...


Музыка... Опять эта музыка... Вель хочет очнуться и не может. Наконец
ей удается... Девушка открывает глаза. Она лежит одетая на диване в своей
кабине. Судя по часам, глубокая ночь. Дверь в коридор приоткрыта. Музыка
продолжает звучать где-то вдалеке. Ну конечно, именно музыка ее и
разбудила. Вель начинает припоминать... Она задремала в кресле в
центральной аппаратной... Капитан сидел у пульта управления. Значит,
капитан отнес ее сюда. А Лур... Лур погиб вчера вечером во время этого
ужасного эксперимента. Они остались вдвоем с капитаном. Тело Лура лежит в
соседней кабине...
Вель вскакивает. Она не может оставаться здесь одна. Надо бежать в
центральную аппаратную. Там капитан... Надо сказать ему о музыке. Вдруг он
не слышит?.. Но как пройти мимо кабины Лура?.. А может, позвать капитана
сюда? Вель хочет включить экран внутренней связи, "но экран вдруг
освещается сам. На нем... лицо Лура. Вель цепенеет от ужаса и глядит на
экран широко открытыми, остановившимися глазами.
- Довольно, - говорит Лур с экрана, - прекрати наконец... Тебе давно
пора спать.
Экран гаснет.
"Ну конечно, я все еще сплю. Надо проснуться... Во что бы то ни стало
надо проснуться".
Вель зажмуривает глаза, боясь, что экран снова осветится. "Я должна
заставить себя проснуться, - твердит она, - должна заставить..."
Музыка звучит все громче. Мелодия похожа на вчерашнюю, но в ней
появились новые оттенки и ритмы. Вель чувствует, что уже не в силах
сопротивляться этим звукам. Если она не может проснуться, пусть лучше эта
музыка, чем мертвый Лур на экране...
Музыка, торжественная и властная, увлекает прочь из тесной кабины.
Снова голубые равнины, залитые спокойным светом нежаркого солнца. Редкие
облака в глубоком зеленовато-фиолетовом небе. Одинокая фигура в синем,
отороченном золотой каймой плаще. И снова Вель не может разглядеть лица.
"Что вы хотите от меня, - мысленно спрашивает Вель, - что вам надо от
меня, от всех нас?"
Фигура в синем плаще продолжает стоять неподвижно, а музыка нарастает,
заполняет неистовым звучанием безграничные пространства-окружающих равнин
и небо до самых звезд. "Не понимаю, - шепчут губы Вель, - не понимаю..."
Она уже смутно догадывается, что музыка - это рассказ, удивительный
рассказ о тайнах странного мира, открывшегося им - пришельцам с Земли -
лишь ничтожной частицей своей истинной сущности. В торжествующей и
прекрасной мелодии звучат и призыв, и предостережение, и любовь, и
сомнение, и укоры, и обещания неведомых радостей...
"Не понимаю", - шепчет Вель, хотя ей уже начинает казаться, что вот
немного, еще совсем немного - и она поймет, все поймет...
И вдруг все обрывается... Вокруг стены тесной кабины, тишина - такая
тишина, что начинает звенеть в ушах. Дверь в коридор приоткрыта. "Сплю я
или нет?" - думает Вель. Она со страхом глядит на экран. Но экран темен и
нем. Вель ждет несколько мгновений. Ни звука. Слышен только стук
собственного сердца.
Вель торопливо поднимается. Скорей в центральную аппаратную, к
капитану. Затаив дыхание она бежит по спиральному коридору. Виток, еще
виток. Дверь в кабину управления приоткрыта. В аппаратной полумрак.
Освещены лишь цветные шкалы на пульте управления.
Перед пультом в кресле темная фигура. Человек сидит спиной к двери,
подперев руками голову. Задумался или дремлет...
- Это я, - дрожащим голосом говорит Вель.
Человек в кресле резко поворачивается, слышен негромкий щелчок. Яркий
свет заливает аппаратную, и Вель видит перед собой... Лура.
Выставив вперед руки, словно пытаясь защищаться, Вель беззвучно
опускается на пол.


- Не понимаю, что с ней такое, - сказал Лур капитану, когда они вышли
из кабины Вель, - сначала этот дикий ночной концерт, потом ее появление в
аппаратной и обморок. Полубезумный рассказ о каком-то эксперименте, о моей
гибели... Галлюцинации... Этот необъяснимый страх. Может быть, она
заболела? Какие-нибудь местные вирусы... Мы все выходили без скафандров.
- Но ведь и ты слышал музыку и, судя по всему, совсем не похожую на ту,
о которой рассказывает она.
- Да, но...
- Она уверяет, что не включала никаких записей.
- А можно ли ей верить?
- А нам с тобой?
- Что?
- Можно ли верить нам с тобой? Я имею в виду наши ощущения. Где
критерий объективности?
- Но все-таки... нас двое.
- И наши ощущения тоже разные. Ты слышал ночью что-то и называешь это
какофонией. Я ничего не слышал, спал... А она... В конце концов, ее
рассказ внутренне логичен; он не похож на безумный бред.
- Вы что, хотите сказать, что все так и было, как она рассказывает? У
вас провал в памяти, а я воскрес?
- Я не хочу этого сказать, но кое-что меня настораживает. Надо быстрее
кончать ремонт двигателей.
- Кстати, Вель уверяет, что ремонт мы кончили вчера.
- Хотел бы, чтобы так было. Там работы еще на целый день, а без Вель,
может быть, и на два дня. А на нее сегодня рассчитывать не приходится.
Если бы мы точно знали, какие конденсаторы пробиты...
- О, великолепная мысль, капитан. Мы сейчас сделаем так, что всю вашу
"настороженность" снимет как рукой.
- Что ты хочешь сделать?
- Не я, а вы это сделаете. Идите к Вель и спросите, какие конденсаторы
мы вчера заменили. Ведь она утверждает, что мы вчера закончили ремонт.
- Не стоит ее тревожить. Пусть отдыхает.
- Хотите сохранить чувство "настороженности"? А я бы спросил. По
крайней мере рассеялась бы половина сомнений. Ваших сомнений, капитан.
- Моих сомнений это не рассеет. То, что с нами происходит, слишком
напоминает историю Шерра. На шестой Беты Лебедя, где они высадились, чтобы
ликвидировать аварию, тоже оказались только насекомые...
- Кстати, капитан, - Лур смущенно улыбается, - может быть, вы начнете
сейчас один, а я попробую выловить несколько экземпляров здешней фауны.
Сачком не будет трудно. Это успокоило бы и Вель. Она смертельно напугана
здешними стрекозами. А судя по ее рассказу, вы мне не разрешили
вылавливать стрекоз из озера...
- И сейчас не разрешу. Мы пойдем вместе позднее. Прежде всего надо
закончить ремонт.
- Между прочим, это точно по ее рассказу, капитан... - Лур улыбается,
но глаза у него остаются злыми.


После полудня Вель спустилась в отсек контрольных механизмов. Капитан в
рабочем комбинезоне сидел верхом на чехле одной из электронных машин, под
самым потолком отсека.
- О-ва-ва, - крикнул он сверху, заметив Вель. - Только тебя тут и не
хватало.
- Я пришла помочь.
- Без тебя обойдемся. Отправляйся в свою кабину или выйди на мостик
подышать свежим воздухом.
- Не хочу... А где... Лур?
- Внизу, проверяет усилитель магнитного поля.
- Но зачем? Там все в порядке.
- А откуда это известно?
- Я же говорила... Впрочем, вы мне не верите. - Вель закусила губы. -
Как мне убедить вас? А пробитые конденсаторы заменили?
- Нет еще. Надо их сначала найти.
- Тогда слушайте. Это К-1014 и L-0976 в четвертом контуре.
- Ты уверена?.. Ладно, посмотрю, только закончу с этими подводками.
- А там у вас вышел из строя селектор, не так ли?
- Да... То есть нет... Ничего похожего...
- Вы говорите неправду. Селектор. Он как раз связан с конденсатором
L-0976 четвертого контура.
- Иди в свою кабину, гадалка!
- Ну иду... Зачем вы так...
Когда дверь отсека контрольных механизмов задвинулась за Вель, капитан
вытер рукавом комбинезона пот со лба и несколько мгновений сидел
неподвижно. Потом быстро спустился вниз, открыл чехлы панелей четвертого
контура. Некоторое время он сосредоточенно копался в густой вязи
разноцветных проводов, кварцевых пластинок, микроскопических
ламп-кристаллов. Покачивая головой, извлек две маленькие белые таблички,
проверил их номера и сунул в карман комбинезона. Затем подошел к экрану
переговорного устройства.
- Лур! Что слышно у тебя?
Экран осветился. На нем появилось лицо Лура.
- Все в порядке, кэп. Кончаю проверку усилителя.
- Нашел что-нибудь?
- Нет.
- Поднимайся наверх. Я поймал эти самые конденсаторы. Два в четвертом
контуре. Сейчас мы их сменим, и конец.
- Великолепно, кэп, и пойдем за стрекозами.


- Ну, вот и все, - сказал капитан, выключая контрольную аппаратуру. -
Теперь "Вихрь" готов к любой неожиданности...
Втроем - капитан, Вель и Лур - они находились в кабине управления
корабля.
- А что было потом, Вель? - спросил капитан, помолчав.
- Потом вы спорили, как их ловить, Лур пошел с сачком на берег озера, а
мы остались на мостике. Он ничего не поймал, и тогда вы...
- Как же ты не помнишь всего этого, Лур?
- Шутка заходит слишком далеко, капитан, и я настаиваю...
- Ты опять погибнешь и второй раз можешь не воскреснуть. Просто они
второй раз не захотят повернуть время вспять...
- Чепуха, это ее больной бред.
- Но она правильно назвала номера пробитых конденсаторов. Откуда она
могла их знать?
- Случайное совпадение.
- Ты сам в это не веришь, Лур. - Голос капитана становится резким. -
Теперь я понял, почему погиб Шерр и его спутники. Среди них не было Вель,
и все или почти все были такими, как ты...
- Мы не можем покинуть планету, где обнаружили органическую жизнь, и не
захватить с собой образцов.
- Образцов чего?
- Вы понимаете, что я имею в виду.
- А если бы ты встретил здесь существ, похожих на нас с тобой, ты тоже
захотел бы взять "образцы"?
- Речь идет о насекомых.
- Но у нас уже достаточно оснований подозревать, что эти "насекомые" -
какая-то часть или какое-то проявление высокоорганизованной, разумной
жизни. Жизни, совершенно непонятной нам, но, по-видимому, стоящей
значительно выше земной. Можно даже предполагать, что они умеют управлять
временем. Скорее всего мы, высадившись здесь, стали для них объектом
какого-то эксперимента, причем эксперимента более гуманного, чем наш
вчерашний.
- Все это предположения, базирующиеся на бреде, галлюцинациях, то есть
не имеющие под собой никаких оснований.
- Но то, что ты называешь галлюцинациями, вероятно связано с их
попытками установить контакт. Из нас троих одна Вель наделена
способностями к такому контакту, но даже ее способностей оказалось
недостаточно. Ты их попытки истолковал превратно, я - просто непригоден. Я
никогда не увлекался музыкой. А музыка, по-видимому, единственная нить,
доступная нашему и их пониманию. Во всем остальном мы чужды. Они это
поняли сразу, Ведь поняла с их помощью, я - с ее помощью, один ты упрямо
стоишь на своем.
- Повторяю, все это гипотезы, и крайне шаткие.
- Чего же ты хочешь?
- Хочу убедиться, а для этого мне нужны здешние стрекозы.
- Но Лур, - вмешалась молчавшая все это время Вель. - Это не стрекозы.
Это что-то совсем, совсем другое. Возможно даже, это не насекомые. У меня
до сих пор стоит перед глазами огненный смерч, в который превратился один
из роев, атакованный вчера жестким излучением. Капитан не помнит этого, но
я... я...
- Вот когда я смогу убедиться, что это не насекомые...
- Тогда будет поздно, Лур... Ведь я уже видела тебя лежащим без
признаков жизни, и капитан... сказал, что ты мертв. Ты был мертв, Лур,
пойми это... Они что-то сделали со временем, вероятно для того, чтобы мы
поняли всю глубину своих заблуждений. Если мы благополучно возвратимся на
Землю, сопоставление абсолютных счетчиков времени, вероятно, покажет, что
тот день, который вы с капитаном не помните, а я помню, действительно был
нами прожит.
- Слушая вас двоих, я скоро сам стану безумцем! - исступленно кричит
Лур. - Да поймите вы наконец - я не верю, не верю во все эти россказни. Я
ученый, понимаете вы - ученый...
- Очень хорошо, - прерывает капитан, - чего же хочет ученый?
- Взять образцы перед стартом. Несколько экземпляров...
- Но если эта благородная жажда ученого будет стоить жизни всем
участникам экспедиции?
- Ах, вот чего вы боитесь! Превосходно! Я останусь здесь с необходимой
аппаратурой, вы уведете "Вихрь" на какую-нибудь далекую орбиту, а потом
вернетесь. И погрузите меня и мою коллекцию.
- Или труп ученого.
- Не исключен и такой вариант. Он подтвердит вашу правоту.
- Но они могут после неудачного эксперимента уничтожить при посадке и
"Вихрь", справедливо опасаясь продолжения подобных "экспериментов".
- Хорошо, мы будем поддерживать связь по радио. Если после эксперимента
я не отзовусь, вы уведете "Вихрь" в обратный путь без посадки.
- Как убедить тебя, Лур?
- Вы меня не убедите.
- Но это безумство.
- Безумцы вы. Вы и Вель. Безумцы и трусы!
- Опомнись, Лур!
- Безумцы, повторяю. Вы утратили контроль над своими ощущениями, не
видите различий между окружающим нас реальным миром и миражами, которые
выдумали вы сами, вы...
- Ну довольно, как капитан я запрещаю тебе... Это приказ.
- Вы можете заставить меня замолчать, но на Земле вы ответите за это. И
за надругательство над наукой...
- Если бы мы были с тобой вдвоем, Лур, - голос капитана становится
хриплым от волнения, - я разрешил бы тебе повторить эксперимент. Такие
люди, как ты и Шерр, не способны оглядываться. Наука надела вам на глаза
шоры. Но рисковать еще и жизнью Вель я не могу и не буду.
- Отговорка, капитан.
- Пойми, Лур, - тихо говорит Вель, - при такой постановке вопроса, при
такой убежденности обеих сторон - я имею в виду тебя и нас с капитаном, -
я тоже пошла бы на риск повторного эксперимента, хотя мне было бы очень
страшно, не за себя конечно - за тебя... Но есть еще одна сторона нашего
спора - они... Мы не знаем, что означает для них отторжение или даже
уничтожение нескольких стрекоз. Может быть, это тоже гибель разумных
индивидуумов.
- Если все так, как ты говоришь, они должны прервать попытки
контакта... Другими словами, стрекозы сегодня вечером не появятся.
- Неплохая мысль, - поднимает голову капитан. - Это может разрешить
спор. Если мы имеем дело с разумными силами, а я в этом почти не
сомневаюсь, и если эксперимент Лура чем-то опасен для них, они не прилетят
сегодня. Вообще не появятся больше, пока "Вихрь" остается тут. Кто знает,
может быть, их появление следует связывать именно с нашим присутствием.
Может быть, все, что мы видим вокруг, - это только мираж, устойчивое
зрительное впечатление, созданное неведомыми нам силами. А стрекозы - лишь
часть этого впечатления. Ведь тогда, в тот вечер, день или два дня тому
назад, я сказал вам неправду... Помните, я послал вас надеть шлемы, а сам
спустился вниз. Я спустился потому, что услышал что-то... Может быть, это
была мелодия, о которой рассказывает Вель. Не знаю. Они тогда не
погрузились в воду... Они просто растаяли в воздухе вместе с затихающей
мелодией. Я позвал вас, чтобы рассказать об этом там, на месте, где все
это случилось и... не посмел... Я тоже подумал тогда о галлюцинации...
Хотел проверить...
- Наверно плохо, что вы не сказали об этом сразу, - шепнула Вель.
- Наверно... Итак, Лур, если ты еще настаиваешь, можешь повторить свой
эксперимент. Но спеши, солнце уже низко.
Лур внимательно взглянул на капитана:
- Думаете, что их не будет?
- Думаю, что да.
- Если так, мы потеряли единственную возможность...
- Но, вероятно, приобрели другие.
- Что именно?
- Будущее покажет.


Они не появились. И удивительная музыка не зазвучала больше в тишине
ночей. Напрасно Вель и ее товарищи напрягали слух... Утром оказалось, что
увяли цветы и травы, обмелели реки и холодный порывистый ветер гонит тучи
колючего песка. Капитан подождал еще несколько дней. С каждым днем
окрестности приобретали все более дикий вид, и когда "Вихрь", вздымая
облака песка и пыли, поднялся над равнинами, внизу, насколько достигал
взгляд, простиралась мертвая пустыня.
- Все это очень похоже на смену времен года, - сказал Лур, наблюдая в
зрительную трубу за покидаемой планетой.
- Все это очень похоже на поражение, - пробормотал капитан, - кажется,
они потеряли к нам всякий интерес раньше, чем мы успели что-нибудь понять.
Вель ничего не сказала; она думала о далекой Земле - маленькой частичке
безграничного мира и о человеческом разуме - крошечной искре какого-то
гигантского загадочного костра...