Шалимов Александр Иванович. Охота за динозаврами

   В глубоком ущелье возле шумной стремительной реки не было той изнуряющей жары, от которой мы страдали во время походов к озеру. Местами можно было идти в тени отвесных скал.
   Я осматривал обнажения, кратко описывал их. Квали отбивал образцы. Мы быстро продвигались вперед и к полудню отошли километров на десять от лагеря. Здесь мы устроили привал под навесом известняковой скалы. Квали достал из рюкзака завтрак. Мы ели мясо жареных уток, которых настрелял Джонсон у озера, и запивали его холодной водой из источника. Потом я прилег в тени, подложив под голову рюкзак. Незаметно я задремал.
   Разбудил меня Квали.
   - Смотри, начальник, - сказал он, протягивая какой-то блестящий предмет. - Квали нашел это в камнях.
   Он держал в руках изуродованные остатки кинокамеры.
   Камера была расплющена, словно ее били тяжелым камнем. Стекол в объективе не осталось. Кассеты не было. Только обрывок пленки торчал между изогнутыми передающими барабанами. Сбоку сохранились фабричная марка <Вильд> и номер.
   - Где ты ее взял?
   - Пойдем, Квали покажет.
   Невдалеке от места, где лежала камера, я нашел среди нескольких кусочков стекла осколки объектива.
   Квали, сообразив, что его находка заинтересовала меня, продолжал поиски. Вскоре я услышал призывный крик. Квали сидел на уступе склона, метрах в десяти выше меня, под самым обрывом. Над ним громоздилась вверх почти вертикальная стена ущелья. Он что-то показывал издали. Я поднялся к нему, и он протянул мне расплющенное кольцо объектива.
   - Здесь лежало, - пояснил, указывая пальцем, где поднял кольцо.
   Я огляделся... и понял.
   - Аппарат брошен оттуда, - сказал я, - с обрыва на противоположном берегу реки. Он пролетел над рекой, ударился здесь, разбился; кольцо осталось, а аппарат отскочил к тем камням, где ты нашел его.
   Квали закивал головой, соглашаясь, что так могло быть.
   Мы продолжили поиски в ущелье, но больше ничего не обнаружили.
   - Полезем наверх, - предложил я.
   Мы перешли по камням реку и начали карабкаться на крутой склон. Через несколько минут уже стояли на краю ущелья, над тем местом, где Квали нашел кинокамеру. Здесь была небольшая зеленая лужайка, окруженная причудливыми красноватыми скалами. Между скалами рос колючий кустарник с большими желтыми цветами. Из-под кустов вытекал родник.
   <Отличное место для лагеря>, - подумал я.
   - Смотри, начальник, - сказал Квали.
   Он поднял большой камень, размахнулся и швырнул в ущелье. Камень пролетел над рекой, ударился о карниз, на котором было найдено кольцо объектива, разбился, и осколки скатились к тому месту, где лежала кинокамера.
   - Все правильно. Хорошо, - похвалил я.
   - Хорошо, - согласился Квали.
   Первая часть задачи была решена.
   На краю лужайки мы нашли остатки костра.
   - Когда его жгли? - спросил я у своего спутника.
   Квали задумался. Он раздвинул молодую траву, уже выросшую на пепелище, растер в пальцах перемешанную с пеплом красноватую почву. Нашел несколько угольков, попробовал их зачем-то на зуб.
   - Луна пять-шесть раз успел родиться, - сказал он наконец.
   - А может, поменьше? - усомнился я.
   - Нет...
   Эта дата тоже совпадала. Теперь надо было убедиться, что несчастный Грдичка действительно был здесь с другим белым.
   - Квали храбрый воин и ловкий охотник, - сказал я. - А вот может ли Квали сказать, сколько человек жгли этот костер?
   Молодой африканец нахмурился и покачал головой, потом опустился на колени и снова принялся исследовать пепелище. Я тщательно обыскал поляну, но не заметил ничего примечательного. После того как на этой лужайке побывали люди, прошли тропические дожди. Они смыли все следы.
   Квали продолжал ползать по лужайке, осторожно раздвигая траву и вглядываясь в красноватую почву. Я присел на камень и ждал. Наконец африканец поднялся и подошел ко мне.
   - Квали думай так, - начал он. - Люди был тут два раза. Квали нашел другой костер. Один раз был два белый и черные. Другой раз - два белый. Один белый курил трубку, другой - папироса, вот. - Квали протянул мне бумажный мундштук, на котором еще можно было разглядеть рисунок чешского льва и надпись <Брно>. - Один белый носил ботинка с желтый гвоздь. - Квали протянул медную шляпку гвоздя: такими гвоздями многие африканские охотники подбивают подошвы своих сапог. - Один белый, - продолжал Квали, - имел большой карабин, вот! - И Квали показал мне пулю чуть не восьмого калибра.
   Все это походило на чудо.
   - А как ты узнал, что тут были и белые и африканцы? - с сомнением спросил я.
   - Кости, - пояснил Квали. - Белый человек не грызет кости. Негр грызет. Один костер - кушал белый и африканец... Другой костер - кушал белый. Африканец не кушал.
   - Ясно, - сказал я. - А какой костер был раньше?
   - Тот, где кушал негр и белый, - без колебаний ответил Квали.
   - А куда же делись африканцы?
   - Квали не знает, начальник.
   - Мне кажется, - медленно произнес я, смотря в глаза своему спутнику, - что один белый тут убит... Тот, у кого был аппарат, который ты нашел в ущелье. Надо это проверить.
   - Как проверить? - не понял Квали.
   - Найти его тело или скелет.
   - Как найдешь? - возразил африканец. - Гиена, начальник. Очень много гиена. Все таскал, ничего не оставлял.
   - А все-таки попробуем, Квали очень ловкий следопыт.
   Африканец гордо выпрямился.
   Мы продолжили поиски в ближайших окрестностях поляны. Однако на этот раз даже искусство Квали оказалось бессильным. Больше мы не нашли ничего.
   Солнце уже склонялось к западу. Пора было возвращаться.
   Остатки кинокамеры, осколки стекла, окурок и пулю мы упаковали в бумагу, и Квали спрятал их в рюкзак, где лежали образцы горных пород.
   На пути в лагерь я уже мысленно нарисовал картину преступления. Двое белых и двое африканцев отправляются в джунгли. Они достигают заповедного плато. Один снимает на кинопленку диких животных, другой охраняет его в опасных маршрутах. Лагерь они устраивают на живописной поляне над ущельем. Все четверо уходят в далекий маршрут к озеру. Белый носорог, потревоженный тираннозавром, атакует маленький отряд. Оба африканца падают его жертвами. Носорог смертельно ранен охотником, но приблизиться к нему охотник и кинооператор не успевают. Над издыхающим носорогом вырастает чудовищная громада тираннозавра. Жужжит кинокамера. Оператор успевает отснять несколько кадров. Но охотник не решается стрелять. Он не уверен, что сможет остановить гигантского хищника. Пока тираннозавр терзает убитого носорога, оператор и охотник отступают с поля сражения. Они возвращаются в свой лагерь над ущельем. Но их уже только двое. Они стали обладателями сенсации, которая может принести славу и деньги. Но, собственно, хозяином положения является кинооператор. Он успел сфотографировать чудовище. Утром возникает спор, который разрешается выстрелом из ружья восьмого калибра. Оператор падает мертвым. Охотник вырывает кассету с пленкой из аппарата. Кинокамера летит в ущелье. Теперь он один - обладатель сенсации. Он закапывает тело невдалеке от лагеря и пускается в обратный путь. Через несколько недель, проявив кинопленку, он отсылает фотографию своему партнеру - мистеру Лесли Бейзу...
   Как будто все получалось складно. Неясно лишь было, куда девалась кинопленка и какую роль в этой истории играл Джек Джонсон.
   - Квали, - обратился я к африканцу. - Я хочу сохранить в тайне наше сегодняшнее открытие. Никто, понимаешь, никто не должен пока знать, что мы нашли лагерь, сломанный аппарат, папиросу и пулю. Ты понял меня?
   - Квали понял, начальник. Квали будет немой, как карабин, когда вынул затвор.
   Мы заключили союз молчания.
   Когда мы подошли к лагерю, я сразу почувствовал: в наше отсутствие что-то произошло. Черные охотники молча стояли вокруг неподвижного белого предмета, лежащего на земле. Никто даже не оглянулся на нас с Квали.
   Джонсон и Перси Вуфф сидели в палатке. Оба были очень мрачны.
   - Жалко, что вас не было, шеф, - сказал вместо приветствия Джонсон. Вы много потеряли...
   - Что случилось?
   - Ничего особенного!.. Нас навестил <злой дух>. И, надо отдать ему должное, он-таки застал нас врасплох. Двое африканцев уже в раю, а третий будет там до захода солнца.
   - Объясните толком, что произошло.
   - Пускай он рассказывает, - Джонсон кивнул в сторону Перси Вуффа. Он присутствовал на всем спектакле, а я успел только к концу.
   Я взглянул на Перси.
   - Я решил выкупаться, - начал Перси, избегая глядеть мне в глаза, - и велел африканцам распугать крокодилов. Африканцы подняли на берегу дьявольский шум, а потом полезли в воду и стали огораживать плетнем место для купания. Я в это время стоял на террасе в нескольких десятках метров от берега и смотрел в сторону озера. Вдруг я заметил на реке что-то черное. Оно быстро плыло вверх по течению и было похоже на небольшую подводную лодку. Когда оно подплыло ближе, я подумал, что это исполинский крокодил. Пасть у него была метра три длиной, а зубы вот такие... - Перси показал рукой, какой длины были зубы.
   - Надо было предупредить негров об опасности, а не рассматривать зубы, - резко бросил Джонсон.
   - А зубы вот такие, - повторил Перси, не обращая внимания на слова Джонсона. - Когда негры его заметили, они кинулись врассыпную, но было поздно. Эта тварь выбралась на мелкое место, поднялась на задние лапы и одним прыжком махнула на берег. Я сообразил, что это та самая бестия, которая изображена на фотографии Ричардса. Клянусь вам, это само исчадие преисподней. Оно скачет, как кузнечик, несмотря на свою колоссальную тушу. Вмиг оно настигло одного из африканцев, разорвало его на куски и пожрало на моих глазах. - Голос Перси дрогнул. - Клянусь, все это продолжалось несколько секунд. Потом оно прыгнуло к следующему, который, удирая, напоролся на корень дерева и, наверно, повредил ногу. Слышали бы вы, как он заорал. Я принялся стрелять в чудовище из моего пистолета, но клянусь...
   - Врет он, - прервал Джонсон. - Он начал стрелять намного позже, когда тираннозавра не было и в помине.
   - Я принялся стрелять из моего пистолета... - упрямо повторил Перси, даже не взглянув на охотника, - но пули были для него как горох. Какой-то негр, кажется Мулу, бросился вперед и ударил бестию копьем. Копье сломалось, как спичка, а чудовище отшвырнуло африканца ударом хвоста, схватило свою жертву и прыгнуло в реку. В это время прибежал Джонсон...
   - Я всадил в уплывающего дьявола не меньше десяти пуль, - хрипло сказал охотник. - Одна из пуль пришлась ему сильно не по вкусу, потому что он нырнул. Мы уже решили, что ему капут. Но бестия вынырнула далеко впереди и на третьей скорости ушла в озеро, так и не выпустив африканца, который был перекушен почти пополам.
   - Что с Мулу? - спросил я.
   - Безнадежен. Поломаны все кости, и пробита голова. Счастье, что без сознания...
   Черные воины, столпившиеся вокруг умирающего, завыли сначала тихо, потом все громче и громче.
   Я поспешно вышел из палатки.
   Ко мне подошел Квали.
   - Мулу кончай, - тихо сказал он.
   По его черной, изуродованной шрамом щеке скатилась слеза.
   Обряд погребения состоялся на рассвете, и затем мы сразу же приступили к постройке большого плота. Раненый тираннозавр пересек озеро и исчез в камышах на противоположном берегу. Мы решили плыть за ним на большом тяжелом плоту. Мы рассчитывали, что если ящер не издохнет от ран, то во всяком случае за сутки он сильно ослабеет и мы сумеем добить его. Нечего было и думать захватить такое чудовище живьем. Для начала я хотел добыть шкуру, череп и часть костей. Меня особенно интересовало устройство задних конечностей, при помощи которых такой исполин мог прыгать как кенгуру.
   Плыть за ящером должны были Джонсон, я, Квали и еще девять черных воинов. Перси Вуффа с остальными носильщиками я решил отправить в главный лагерь за дополнительным снаряжением. Мой заместитель не возражал против такого поручения.
   К рассвету следующего дня плот был готов. Шесть длинных стволов, в два обхвата каждый были прочно связаны нейлоновыми канатами. Такому тяжелому кораблю был не очень страшен даже тираннозавр. Три пары весел и косой парус на длинной мачте позволяли создать необходимую скорость. На плот мы водрузили еще один плот, поменьше, сделанный из стволов бамбука.
   Бамбуковый плот мог понадобиться при плавании по узким извилистым протокам на противоположной стороне озера. Груз состоял из оружия, канатов, крепких нейлоновых сетей и двух ящиков, продовольствия. Впрочем, ночевать на противоположном берегу озера мы не собирались.
   Теперь надо было отобрать черных воинов. Это оказалось нелегким делом. Африканцы были так напуганы тираннозавром, что вначале наотрез отказались плыть с нами. Ни мои уговоры, обещания, ни угрозы Перси Вуффа, ни авторитет Джонсона не могли заставить их сдвинуться с места. Панический страх перед чудовищем парализовал даже яростное желание отомстить за смерть товарищей. Охотники, стиснув зубы, молчаливо трясли головами. Ни один из них не хотел ступить на сплетенные канатами бревна плота.
   Положение спас Квали. Когда я уже готов был отказаться от преследования раненого тираннозавра, молодой африканец вышел вдруг вперед, властным движением поднял руку и заговорил. Вначале я подумал, что он выступает от имени черных воинов и требует отменить охоту на чудовище. Я взглянул на Джонсона. Однако старый охотник внимательно слушал Квали и время от времени одобрительно кивал лысой головой.
   - Молодец, правильно говорит, - шепнул он мне, когда Квали остановился, чтобы перевести дыхание.
   Теперь мнения разделились. Черные охотники заспорили между собой. Одни указывали копьями на озеро, другие качали головами, били себя в грудь, втыкали наконечники копий в землю. Квали снова заговорил, но не успел он кончить, как спор разгорелся с новой силой.
   Я чувствовал, что решается судьба похода, но боялся вмешиваться, опасаясь испортить дело. Когда шум и гам достигли предела, Квали подошел ко мне и спросил, сколько черных воинов я хотел бы взять с собой. Я сказал.
   - Пожалуйста, выбирай, - объявил Квали, делая широкий жест жилистой черной рукой. - Теперь каждый из них хочет плыть...
   - Как же ты добился этого? - изумленно спросил я.
   - Объяснил великий закон охотников джунглей, - гордо выпрямившись, ответил Квали. - Обещал, что каждый, кто вернется живой, получит от тебя десять долларов, стальной нож и клетчатые штаны. Штаны ты можешь не дать, если не захочешь, а вот нож и десять долларов, пожалуйста, дай обязательно.
   Я поспешил согласиться. Спустя несколько минут десять мускулистых черных фигур уже стояли на бревнах плота, опираясь на длинные копья.
   С восходом солнца наш <корабль> отчалил. Течение медленно сдвинуло с места тяжелый плот, гребцы налегли на весла, и мы поплыли.
   Через час плот благополучно выплыл на широкую гладь озера. Оно оказалось глубоким. Даже вблизи берега длинный шест не доставал дна. Поверхность озера была спокойна и совершенно пустынна. Лишь вдалеке, у западного берега, на воде пестрел розовый рой - вероятно, стая фламинго.
   Я глянул в бинокль на наш лагерь. Он уже опустел. Очевидно, Перси Вуфф и носильщики отправились в путь.
   Солнце поднималось все выше и начало припекать. Мы натянули тент и улеглись под ним, продолжая оглядывать в бинокль поверхность озера и темную кромку берега, к которой постепенно приближались. Глубина продолжала оставаться значительной. Дно не просвечивало в темной воде, и нигде мы не смогли достать его.
   Джонсон проверил штуцер и загнал в стволы патроны с разрывными пулями.
   - Какой калибр у вашей пушки? - поинтересовался я.
   - Двенадцатый.
   - Неплохо. Но сегодня не помешал бы и восьмой...
   - Во всей Центральной Африке штуцером восьмого калибра пользовался только покойный Ричардс. То действительно была пушка. Правда, она иногда давала осечки. Последняя осечка стоила жизни бедняге Ричардсу.
   Наконец тростники зашелестели совсем близко. Они росли сплошной стеной и были гуще и выше, чем на северном берегу. Мы поплыли вдоль зарослей. Ни один след не нарушал зеленой, тихо шелестящей чащи...
   В одном месте широкий извилистый проток уходил в глубь тростников. Мы направили в него плот и тихо скользили по спокойной темной воде. Гребцы беззвучно орудовали тяжелыми веслами. Мы с Джонсоном стояли с готовыми к выстрелу карабинами. Двенадцать пар глаз напряженно вглядывались в окружающий лес тонких буровато-зеленых стеблей и узких заостренных листьев. Серебристые метелки чуть заметно покачивались над нашими головами.
   Так мы проплыли около километра. Нестерпимый зной жег кожу, трудно становилось дышать, перед глазами вспыхивали радужные круги. Проток то суживался, то по-прежнему вел вперед, и в окружающих его зеленых стенах по-прежнему не было заметно ни одного вылома.
   Напряжение, охватившее всех нас при вступлении в тростники, начало было ослабевать, как вдруг...
   Квали, стоявший на носу плота, предостерегающе поднял руку. В тот же момент до нас донесся невообразимо омерзительный запах, перед которым аромат давно не чищенного свинарника - благовонное курение. И сразу же в тростниковых зарослях, справа от нас, что-то тяжело затрещало. Гребцы, как по команде, выхватили весла из воды и отступили к середине плота. Однако наш тяжелый корабль еще продолжал двигаться вперед. Дальше все замелькало, как в стремительном фантастическом сне.
   В тростниковой стене появился широкий вылом, а в глубине его, в десятке метров от берега, тяжело поднялось что-то огромное, похожее на вставшего на дыбы чудовищного крокодила. Его блестящая чешуя отливала золотом и зеленью. Огромная багровая пасть широко раскрылась, обнажив два ряда зубов-кинжалов. Оттолкнувшись мощными перепончатыми лапами, чудовище прыгнуло к плоту, но промахнулось и тяжело рухнуло в заросли. Громыхнули выстрелы. Джонсон выстрелил только один раз. Я выпустил всю обойму туда, где трещал и ломался тростник и откуда били фонтаны воды и жидкой грязи.
   Я еще не успел перезарядить карабин, как тростники раздвинулись и огромное золотисто-зеленое тело тираннозавра тяжело скользнуло в воду. Прежде чем ящер успел нырнуть, Джонсон успел выстрелить дважды. Плот содрогнулся - и на носу появилась огромная лапа с кривыми когтями, а затем голова чудовища.
   Лопнули, как нитки, нейлоновые канаты, и наш корабль начал распадаться. Но хищник уже был тяжело ранен, и его движения утратили стремительность и силу. Квали сунул в пасть чудовищу тяжелое весло. Челюсти захлопнулись, весло треснуло. Ящер замер в единоборстве с человеком, который не выпускал весла. Этого было достаточно. Джонсон снова выстрелил дважды. Голова чудовища ушла под плот. Сломанное весло осталось в руках у Квали.
   - Все, - сказал Джонсон и опустил карабин.
   Я не поверил и торопливо вбил новую обойму.
   - Сейчас он появится снова!
   - Все, - повторил Джонсон и сел на ящик. - Конец. По одной разрывной пуле в каждый глаз...
   - Так вы испортили череп! - вырвалось у меня.
   - Чтоб он не испортил вашего, - усмехнулся Джонсон.
   Черные охотники с молчаливым восхищением уставились на Джонсона. У них даже не нашлось слов. Они только причмокивали и качали головами.
   Мы подождали несколько минут - ящер не появился.
   - Попробуем узнать, где он, - предложил Джонсон.
   Пока часть охотников занималась починкой плота, мы с Джонсоном опустили на дно стальную кошку. Результат получился ошеломляющий. Глубина протока превышала в этом месте тридцать метров. Мы так и не достали дна.
   Я был в отчаянии. Убить современного тираннозавра и потерять его!
   - Может, всплывет, - пытался утешить меня Джонсон.
   Но на это было трудно рассчитывать.
   Плот был давно починен, а я все еще пробовал нащупать дно. Проток оказался желобом с почти отвесными краями. Даже у тростниковых зарослей глубина достигала двадцати метров.
   Гибель черных охотников, риск, которому мы все подвергались, - все оказалось напрасным.
   Ящера можно было считать потерянным... Я едва удержался, чтобы не наговорить резких и обидных слов Джонсону, хотя прекрасно понимал, что, если бы не он, мы все могли бы погибнуть.
   Я только сказал вслух:
   - До чего ж не повезло!.. Ведь никакого следа не осталось, кроме царапин на бревнах плота.
   - Немножко остался, - возразил Квали, слышавший мои слова. - Возьми, пожалуйста...
   И он протянул обломок весла, которое побывало в пасти ящера. В мокрой древесине торчал острый конический зуб длиной около десяти сантиметров. Пришлось удовлетвориться им.
   Гребцы заняли свои места, и мы двинулись в обратный путь. Когда плот проходил мимо вылома в тростниковых зарослях, в нос снова ударило чудовищное зловоние.
   - А ведь здесь было его логовище, - заметил Джонсон. - Надо бы заглянуть туда.
   Зажимая носы, мы причалили к зарослям. Джонсон первым прыгнул на болотистый берег, устланный стеблями примятого тростника.
   - Ну и вонища, - пробормотал старый охотник, закрывая нос и рот платком.
   Квали шагнул следом за ним. Я уже собирался последовать их примеру, как вдруг в тростниковых зарослях послышался треск.
   - Стоп! - крикнул Джонсон, поднимая штуцер.
   <Еще один тираннозавр>, - мелькнуло у меня в голове.
   Но охотник уже опустил свое оружие.
   - Скорее сети! - крикнул он. - Здесь детеныш. Попробуем взять его живьем.
   По моему знаку черные воины подхватили лежавшие на плоту сети и связки нейлоновых шнуров и устремились в заросли. Я последовал за ними.
   Детеныш оказался почти трехметровой бестией, покрытой золотисто-коричневой чешуей. При виде окружающих его охотников он поднялся на задние лапы и приготовился прыгнуть на нас. Но в воздухе свистнули гибкие нейлоновые лассо - и схваченный петлями молодой ящер был опрокинут на спину. Впрочем, он ухитрился разорвать часть шнуров, но тут пошли в ход сети, и мы поняли, что побеждаем. Ящер, видимо, тоже понял это. Он широко раскрыл пасть и издал тоскливый призыв, который начался свистом, а затем перешел в кваканье.
   Черные охотники завыли от восторга.
   - Что они так кричат? - спросил я у Квали.
   - Они теперь понимай, кто был голос злой дух.
   Однако наша радость оказалась преждевременной. Откуда-то издалека, из глубины зарослей, послышался ответный призыв, несравнимо более мощный, шипение и свист, сменившиеся яростным мяуканьем.
   - Еще один взрослый ящер! - крикнул Джонсон. - Быстрей!.. Пока он еще далеко.
   Африканцы удвоили усилия и через несколько минут опутанного сетями и канатами молодого тираннозавра уже поволокли к берегу.
   Снова послышались шипение и кваканье. Теперь ближе. Но детеныш не мог ответить. Его пасть была прочно закручена нейлоновым шнуром.
   Еще несколько усилий - молодой ящер был привязан к бамбуковому плоту, который мы спустили на воду и взяли на буксир.
   - Полный вперед! - скомандовал Джонсон.
   Гребцы яростно заработали веслами, и через несколько минут зловонное логово осталось позади.
   Мы с Джонсоном стояли на корме, держа карабины наготове. Однако третий тираннозавр так и не появился. Мы еще раз услышали его голос, но теперь он звучал дальше.
   Взрослый ящер удалялся в противоположную сторону. Мы вздохнули с облегчением и взглянули друг на друга. В разорванной одежде, перемазанные вонючей грязью, исцарапанные тростником, мы сами были похожи на ископаемых чудовищ.
   Но мы победили. И от этой мысли нам сделалось легко и весело.
   Плоты уже выплывали на озеро. Мы положили карабины и крепко пожали друг другу руки. А в нескольких метрах от нас на бамбуковом плоту распласталось золотисто-коричневое тело молодого тираннозавра... Нашего тираннозавра.
   Черные воины дружно взмахивали тяжелыми веслами и громко пели о нашей победе: все об одном, и каждый по-своему. А тростниковая чаща со своими обитателями все удалялась и удалялась и наконец превратилась в темную полоску на далеком горизонте.
   Оранжевый шар солнца уже готовился нырнуть в туман, окутавший болота, когда наши плоты причалили к берегу невдалеке от лагеря. Мы все валились с ног от усталости, но об отдыхе нечего было еще и думать. Надо было устроить надежное помещение для нашего пленника. Решетки металлических клеток находились в главном лагере. Часть их носильщики должны были доставить завтра к вечеру. Я боялся, что решеток не хватит, и решил вызвать главный лагерь по радио. К моему удивлению, радиопередатчика на месте не оказалось. Караульные объяснили, что <говорящий ящик> забрал с собой большой белый Ух, как они называли моего заместителя.
   Выходка Перси разозлила меня. Зачем ему понадобилось в пути радио? Из-за его каприза мы оказались лишенными связи. Заместитель, навязанный мне мистером Лесли Бейзом, причинял одни лишь хлопоты. Я твердо решил избавиться от него при первой же оказии и подробно написать <королю американских зверинцев> о мотивах своего решения.
   Но пока надо было разместить где-то молодого тираннозавра. Невдалеке от водопада находилась глубокая узкая расщелина в скале. Стены ее были совершенно отвесны и настолько высоки, что ящер не смог бы выпрыгнуть оттуда. Большой плот разобрали на бревна и построили из них надежную решетку, прочно замкнувшую выход из расщелины. Получалось подобие треугольного колодца, две стены которого были скальные, а третья представляла собой решетчатый частокол из толстых бревен.
   Бамбуковый плот с привязанным к нему ящером опустили на канатах в расщелину. Плот повис почти вертикально вдоль скалистой стены. Тогда мы освободили ящера от части сетей и веревок. Последние путы он разорвал сам и соскользнул с плота на дно расщелины. В то же мгновение мы вытащили плот наверх. Наш пленник очутился в своей импровизированной клетке.