Шалимов Александр Иванович. Охота за динозаврами

Шалимов Александр
Охота за динозаврами

   Александр Иванович ШАЛИМОВ
   ОХОТА ЗА ДИНОЗАВРАМИ
   Мистер Лесли Бейз критически разглядывал фотографию.
   - Если это не мошенничество - я имею в виду ловкий фотомонтаж, пояснил он, протягивая снимок, - это должно заинтересовать вас.
   - Мы сделаем экспертизу, - торопливо вставил секретарь.
   Мистер Лесли Бейз брезгливо пожал плечами. Я молча рассматривал снимок. Чудовище имело в высоту по меньшей мере семь метров. Оно стояло на задних ногах, опираясь на массивный хвост. Колоссальная пасть с длинными коническими зубами была полуоткрыта. Передние лапы, вооруженные огромными когтями, изогнутыми, как кривые кинжалы, прижаты к груди. В маленьких круглых глазах застыла неутолимая ярость. Рядом валялись истерзанные останки носорога. Погибший гигант казался раздавленным крысенком возле готового к прыжку чудовища.
   - Это, без сомнения, новый вид тираннозавра, каким-то чудом сохранившийся до наших дней, - сказал я, кладя фотографию на стол.
   - Вам виднее, как назвать, - проворчал мистер Бейз. - Вы ведь профессор зоологии, не так ли?
   - Палеонтологии, - поправил я.
   - Это не меняет дела. Так беретесь разыскать красавчика и доставить в один из моих зверинцев?
   - Задача не из легких...
   - Поэтому я и обратился к вам, мистер... мистер...
   - Турский, - подсказал секретарь.
   - Вот именно... Мистер Турский. Вы, кажется, бывали в Центральной Африке?
   Я молча кивнул.
   - Где и когда?
   - Я работал в верховьях Голубого Нила во время второй мировой войны. Был и в других местах...
   - А потом?
   - Долго рассказывать. Не хочу отнимать вашего времени. Сейчас преподаю палеонтологию позвоночных в...
   - Знаю. За живого тираннозавра я вам плачу... двести тысяч долларов. За шкуру и скелет - сто тысяч. Вернетесь ни с чем - не получите ни гроша. Все публикации только через мои издательства. Ни одного интервью, ни одной фотографии на сторону. Согласны?
   Я ответил, что подумаю.
   - Решайте сейчас же. - В голосе мистера Лесли послышались злые нотки. - И помните: если откажетесь - вы ничего не слышали и не видели снимка.
   - Экспедиционные расходы?
   - Назовете нужную сумму... разумеется, в границах здравого рассудка.
   - Согласен.
   - Договор подпишите сегодня же. Персонал экспедиции подберете в Ламибаю. Европейцев - минимум. Никто не должен знать цели поездки. Пусть думают, что это обычная экспедиция за редкими животными. По прибытии на место скажете, что сочтете нужным. План и смету представите через неделю. Выезд через две недели.
   Я попытался прервать его.
   - Повторяю, ровно через две недели - и ни днем позже. Мои агенты в вашем распоряжении. С вами отправится мой человек - Перси Вуфф. Он вылетает в Ламибаю через три дня. Это неплохой парень. У него верный глаз и чугунные кулаки. Вы назначите его своим заместителем. Все.
   - Фотографию ящера разрешите мне взять с собой?
   - Получите копию. Но помните условия...
   - Это совершенно новый вид тираннозавра, - сказал я, пододвигая к себе снимок. - Надо придумать для него хорошее название, и как только мы найдем хотя бы его зуб...
   - К черту зуб! - объявил мистер Лесли Бейз. - Мне необходим целый тираннозавр. Целый! Живой или в крайнем случае мертвый.
   - Разумеется, - согласился я. - Но, чтобы окрестить его, достаточно даже зуба.
   Кстати, мистер Бейз, я буду составлять смету на три сезона. Первый сезон - только поиски. Охота на ящера начнется во втором сезоне. Третий резервный.
   Лесли Бейз махнул рукой.
   Все это было давно - много месяцев назад. Я иногда вспоминаю день, когда согласился ехать за тираннозавром, и в голову лезут ругательства: сначала родные - польские, потом - английские, затем - немецкие...
   Разумеется, это была авантюра - решиться искать живого тираннозавра для мистера Лесли Бейза. Зачем я полез в эту гнусную кабалу? Ради денег? Я никогда не гонялся за ними, и, кроме того, в случае неудачи я не получаю ровно ничего. Ради возможности побывать в неисследованных районах Центральной Африки? Но Африку я знаю достаточно хорошо, и я уже не юноша, которого может увлечь романтика дальних странствий. Чтобы опубликовать еще одну монографию о рептилиях? Но мое имя и так известно в геологических кругах, и, кроме двух десятков палеонтологов, читать монографию о рептилиях никто не станет.
   Конечно, заманчиво увидеть, а тем более привезти живого тираннозавра. Однако после здравого размышления я сам не очень верил в существование чудовища. В наши дни фотографы творят истинные чудеса. А эта фотография вообще взялась неизвестно откуда...
   Итак, мной совершен явно неосмотрительный шаг. Впрочем, я уже сделал их немало - неосмотрительных шагов. Война окончилась давно, а я все странствую за границей. Жду, пока меня позовут?.. Щемит сердце, когда вспоминаю сосновые перелески Прикарпатья и вечерние туманы над тихой Вислой, довоенную Варшаву и узкие улички Старого Кракова. Я жду возвращения, мечтаю о нем... И сам откладываю, пытаясь завершить начатые после войны исследования. Контракт с мистером Лесли Бейзом отодвинул мое возвращение в Польшу еще на три года... На три года ли?..
   Мы сменили уже не один лагерь на окраине Больших болот. Мои охотники недоумевают. Вместо того чтобы заниматься ловлей редких животных, которые еще сохранились в этом уголке Центральной Африки, мы лазаем среди ядовитых испарений, проваливаемся по пояс и глубже в зловонную жижу, распугиваем змей и огромных болотных жаб, изнываем от нестерпимого влажного зноя, теряем последние силы от приступов жестокой болотной лихорадки. Первый сезон подходит к концу, а мы не нашли еще не только зуба, но даже и каких-либо признаков существования тираннозавра.
   Надо же было случиться, что охотника, который прислал фотографию ящера мистеру Лесли Бейзу, задрал лев за несколько дней до моего приезда в Бумба.
   Компаньон охотника - старый Джек Джонсон - показался мне таким же олухом, как и мой заместитель Перси Вуфф. Перси видел охотника за несколько дней до его гибели и не потрудился узнать, в каком районе Больших болот обитает ящер. А Джек Джонсон был настолько бестолков и знал так мало, что сначала я даже не счел нужным объяснять ему истинную цель экспедиции.
   Первый сезон приближался к концу. Темные клубящиеся тучи все чаще закрывали солнце. По ночам все громче шумел дождь в густой непроницаемой листве, образующей зеленый свод над нашими палатками. Правда, ливни еще не начинались, но их приближение угадывалось и в глухих раскатах далекого грома, и в желтых испарениях, в которых вечерами тонули бескрайние болота, и в невыносимо душном зное, и в поведении животных. Надо было уходить на юг, подальше от этих гнилых мест, которые через неделю-две превратятся в непроходимые топи.
   В конце концов я решил поговорить с Джеком Джонсоном начистоту. Пока ему было известно, что мы приехали изучать, фотографировать и ловить исполинских крокодилов, которые еще сохранились в некоторых местах Центральной Африки. Правда, меня интересовали и другие редкие животные, населяющие окраину Больших болот, но ими мы занимались между делом, попутно...
   Джек уже несколько раз указывал следы крупных крокодилов, однако я решительно браковал их, утверждая, что пресмыкающиеся, которые оставляли эти следы, недостаточно велики и не стоит тратить на них время.
   Перси Вуфф притащился вместе с Джонсоном и молча плюхнулся на вьючный чемодан, стоящий возле моей палатки. Чемодан затрещал.
   Перси с опаской глянул на него и перебрался на свернутый брезент.
   Джек Джонсон присел на корточки и, попыхивая коротенькой черной трубкой, выжидающе поглядывал на меня.
   - Скоро начнутся дожди, - сказал я, - а мы еще не встретили ничего, что могло бы оправдать затраты на экспедицию.
   Перси Вуфф кивнул, а Джонсон вынул трубку изо рта и принялся старательно выколачивать ее.
   - Послушайте, Джонсон, - продолжал я, - покойный Ричардс рассказывал вам о своем последнем путешествии в эти места?
   - О каких местах вы говорите, шеф?
   - О тех, где мы сейчас находимся.
   - Говорить-то говорил, - протянул Джонсон, продолжая выколачивать трубку. - А что именно вас интересует? Крокодилы?
   - Ну, допустим, исполинские крокодилы.
   - Нет, о крокодилах не говорил.
   - Ну, а о каких-нибудь других крупных редких животных, которых он не встречал нигде, кроме этих мест?
   - Не помню, шеф. Пожалуй, не говорил... Его последнее путешествие сюда окончилось неудачно. Оба туземца, которые сопровождали его, погибли.
   - Это для меня новость. Вы раньше не говорили о гибели туземцев.
   - Потому что вы не спрашивали...
   - А теперь спрашиваю и прошу рассказать все, что вы знаете о последнем путешествии Ричардса. Почему вы не поехали с ним?
   - Я заболел дизентерией.
   - А потом?
   - Он велел дожидаться в Бумба.
   - Итак, он уехал из Бумба с двумя туземцами?..
   - Он уехал из Бумба один на попутной машине, шеф. Туземцев нанял в Нгоа - той деревне, в которой мы ночевали в конце третьего дня пути. Он должен был разведать новые места для ловли редких зверей. Так велел Викланд - агент мистера Бейза в Уганде. Но Ричардс почти ничего не успел сделать. Оба туземца погибли, и он вернулся в Бумба. Мы должны были ехать с ним вместе через месяц, а тут подвернулась эта старая американка, которая приехала стрелять львов. Она наняла Ричардса на месяц. На первой же охоте лев, которого она ранила, задрал его.
   - А американка? - поинтересовался я.
   - Вернулась в Бумба, наняла другого охотника и опять поехала за львами.
   - А вам известно, отчего погибли туземцы?
   - Ричардс говорил, что их затоптал белый носорог.
   - Сразу двоих?
   - Как будто...
   - Значит, Ричардс вам ничего не рассказывал об удивительных гигантских животных, которых он встретил во время своего последнего путешествия?
   - Нет, шеф... А разве он повстречал что-нибудь такое?
   - Скажите, Джонсон, а вы сами никогда не слышали об этаких библейских чудовищах, которые обитают в Больших болотах?
   - О библейских чудовищах не слыхал... Да я и не помню, какие чудовища описаны в Библии... Разве киты?
   Перси Вуфф недвусмысленно фыркнул...
   Я почувствовал, что начинаю терять терпение. Сухо сказал:
   - Я имею в виду животных, которых до сих пор никто не видел в Африке. Животных, которые на других континентах вымерли в минувшие геологические эпохи.
   - Раз их никто не видел, так откуда известно, что они тут есть? искренне удивился Джонсон.
   - Ну, а в легендах туземцев вам ничего такого не приходилось слышать?
   - Эх, начальник, - махнул рукой Джонсон, - в легендах туземцев такое наплетено... Здешним неграм вообще верить нельзя. Еще вчера один из наших парней врал, будто его отец видел на окраине болот чудовищ, похожих одновременно и на слона и на крокодила, и вдобавок двадцатиметровой длины. Что с такого возьмешь?..
   - Действительно, ничего не возьмешь, - сказал я. - А вот что вы думаете по поводу этой фотографии? - Я протянул снимок тираннозавра, полученный от мистера Лесли Бейза.
   Джонсон широко раскрыл глаза.
   - Вот это дичь! - пробормотал он, и по его искреннему удивлению я понял, что он никогда не видел этого снимка. - Откуда это у вас, начальник?
   - Эту фотографию сделал Ричардс, по-видимому, во время своего последнего путешествия.
   - Не может быть! У Ричардса никогда не было фотографического аппарата. Да он и обращаться с ним не умел. Это не его фотография, шеф.
   Перси беспокойно пошевелился на своем брезенте.
   - Но фотографию прислал мистеру Бейзу Ричардс, - возразил я.
   - Возможно, но это не его фотография.
   - Тогда чья же?
   - Не знаю, шеф. Я никогда не видел у Ричардса подобной фотографии. Человек он, правда, был скрытный, но о встрече с такой бестией, наверное, рассказал бы мне... Значит, вы на нее приехали охотиться?
   - На нее тоже.
   Джонсон тихонько засвистел.
   - Не хотел бы я с ней повстречаться, - пробормотал он, разглядывая фотографию. - Посмотрите-ка, что осталось от белого носорога.
   - Вы думаете, что это белый носорог, Джек?
   - Без сомнения; поглядите на его голову.
   Я взял фотографию, стал рассматривать ее в лупу и убедился, что Джонсон прав.
   Это открытие заставило меня призадуматься. Туземцы, сопровождавшие Ричардса, были затоптаны белым носорогом. На снимке был тоже белый носорог, растерзанный тираннозавром. Простое ли это совпадение? Белые носороги стали в Африке большой редкостью. Официальная статистика утверждает, что их осталось не более ста голов. Охота на них запрещена, а лицензия на отлов стоит баснословно дорого. А с другой стороны, у Ричардса не было фотоаппарата...
   Задача неожиданно осложнилась, и я пожалел, что не начал этого разговора раньше.
   Охотник продолжал рассматривать фотографию. Перси Вуфф дремал, прислонившись спиной к вьючному чемодану.
   - Интересно, куда стрелять в этого малютку, чтобы сразу положить его? - задумчиво спросил Джонсон, не отрывая взгляда от фотографии.
   - Вот сюда. В случае удачного выстрела вы пробиваете сердце и перебиваете позвоночник. Но нам надо постараться добыть эту бестию живой.
   Джонсон расхохотался:
   - Вы шутите, начальник! Если даже удастся заманить его в западню, как справиться с ним, на чем тащить и чем кормить? Нет!.. Подстрелить - еще куда ни шло, но ловить живьем я отказываюсь. Этого и в контракте не было...
   - Если нападем на след этого чудовища, - спокойно сказал я, - мы пересоставим контракт. А поймать попытаемся молодого, которого можно отсюда вывезти. Но прежде всего нам придется изучить повадки этих тварей. Современная наука о них почти ничего не знает. Считалось, что они вымерли около шестидесяти миллионов лет тому назад, в конце мелового периода. Однако на таком древнем континенте, как Африка, некоторые виды этих пресмыкающихся могли сохраниться до наших дней. Здесь, в центре континента, географические условия, по-видимому, не испытывали резких изменений в течение многих миллионов лет. Поэтому динозавры могли пережить здесь свою эпоху. Такая находка принесла бы славу и деньги. В случае удачи вы, Джонсон, стали бы вполне обеспеченным человеком.
   - А вы, шеф?
   - Я написал бы о них толстую книгу с цветными иллюстрациями.
   Перси Вуфф не то вздохнул, не то хрюкнул, и я понял, что он лишь притворяется спящим, а в действительности внимательно слушает наш разговор.
   <Может, он только прикидывается дубиной>, - подумал я, поглядывая на широкое, пышущее здоровьем лицо Перси, безмятежное, как у спящего младенца.
   - А сколько я мог бы получить? - поинтересовался Джонсон.
   - Сейчас об этом говорить рано, - возразил я. - Надо сначала узнать, действительно ли тут водятся динозавры и какие. Кстати, зверь, о котором говорил вам негр, также может оказаться динозавром, но не хищником, как тот, что изображен на фотографии, а травоядным. Например, бронтозавром или диплодоком. Расспросите вашего негра подробнее, где и когда его отец видел это животное и как оно выглядело.
   - Я могу позвать негра. Он немного говорит по-английски.
   - Зовите.
   Через несколько минут Джонсон возвратился в сопровождении высокого молодого негра, задрапированного в кусок белой ткани, напоминающий тогу. На темных курчавых волосах негра красовалось подобие шапочки из двух свернутых страусовых перьев. Длинное темно-коричневое лицо с высоким лбом и тонкими чертами было изуродовано глубоким шрамом, наискось пересекающим щеку от виска до подбородка...
   - Его зовут Квали, - пояснил Джонсон. - Он пришел позавчера с партией носильщиков и захотел остаться в лагере.
   - Здравствуй, начальник, - сказал Квали, касаясь ладонями груди и чуть наклонив голову. - Моя знает хороший места для охоты. Много хороший места. Моя может пу-пух... стрелять. Дай мне, пожалуйста, карабин и патроны, и моя покажет хороший места. Много лев, буйвол, слон, белый носорог...
   - Мне нужен крокодил, очень большой крокодил, - сказал я. - Такой крокодил, у которого хвост был бы под тем деревом, а голова тут, где сидит большой белый человек. - Я указал на Перси Вуффа.
   Перси пошевелился и поджал под себя ноги.
   - Такой крокодил здесь нет, - решительно заявил Квали, и Джонсон удовлетворенно кивнул коричневой лысой головой.
   - А зверь, про которого ты вчера рассказывал белому охотнику?
   - О, - сказал Квали, - это не тут. Два, пять, десять. - Он считал по пальцам, видимо вспоминая английские названия цифр. - Пятнадцать день идти надо... Очень плохое место... Один пойдешь - пропал... Там. - Он мучительно подбирал нужные слова и не мог вспомнить или не знал их. Там... - И он принялся что-то объяснять Джонсону на местном наречии банту.
   Охотник внимательно слушал, время от времени с сомнением покачивая головой.
   - Что он говорит?
   - Он утверждает, что большие звери живут в двух неделях пути отсюда, но приближаться к местам их обитания опасно. Злые духи охраняют тот край. Их голоса вечерами звучат над болотами. Черные охотники никогда не углубляются в болота, потому что пути назад нет... Его отец видел больших зверей, когда они в страхе убегали от кого-то. Он думает, что таких великанов могли испугать только злые духи. Но злых духов его отец не видел. У больших зверей тело и ноги слона, хвост крокодила, голова и шея змеи. На спине у них торчат рога, как у носорога, только этих рогов больше, и они гораздо крупнее носорожьих. Когда эти звери бежали, земля тряслась и дрожали деревья.
   - Спросите, сколько таких зверей видел его отец и когда это произошло?
   - Три. Два большой, один маленький, - ответил Квали, который понял мой вопрос. - Это было давно: тогда отец был молодой, а Квали еще не родился.
   - А ты сам был в том месте, где твой отец повстречал больших зверей? - спросил я.
   - Нет, - сказал Квали, - но я знает туда дорога. Я... могу проводить туда белый охотник за карабин с патронами. Я довести до священный камень. Дальше останется один день пути.
   - Решено, - объявил я. - Ты поведешь нашу экспедицию к священному камню. Завтра мы возвращаемся в Бумба, и, как только окончится время дождей, ты поведешь нас туда, где твой отец видел чудовищ.
   - Я достану карабин? - подозрительно спросил Квали.
   - Я даю тебе карабин и патроны, если укажешь следы чудовищ. Только следы...
   Квали закусил губы и поглядывал на меня исподлобья.
   - Не обманешь, начальник?
   - Если укажешь следы, не обману.
   - Да, - торжественно произнес он. - Квали отведет экспедиция и укажет следы больших зверей.
   Через неделю мы были в Бумба. Я поручил Вуффу и Джонсону погрузить на пароход редких животных, которых мы отправляли в зоологические сады мистера Лесли Бейза, а сам сел в самолет и через несколько часов уже шагал по людным улицам Киншасы.
   Я занял номер в Гранд-отеле. Несколько дней ушло на оформление дел, связанных с новой экспедицией, на писание писем и на составление отчета для мистера Лесли Бейза. Затем я засел в Центральной научной библиотеке, чтобы просмотреть новые геологические и палеонтологические журналы. В одном из них оказалась заметка известного русского палеонтолога, недавно возвратившегося из Абиссинии. В горах Сибу он обнаружил на плите песчаника верхнетретичного возраста загадочные следы, оставленные, по его мнению, новым видом крупного ящера. Опираясь на различные материалы, в том числе и на абиссинский фольклор, ученый высказывал предположение, что в неисследованных районах Центральной Африки крупные ящеры могли сохраниться до четвертичного времени, а может быть, даже и до современной эпохи.
   Я вышел из библиотеки в отвратительном настроении. Связанный контрактом, я не только не имел возможности опубликовать то, что знал, но даже не мог написать письмо автору статьи и поделиться с ним своими взглядами.
   Погруженный в невеселые размышления, я медленно шел по центральному бульвару, не обращая внимания на дождь, который лил все сильнее и сильнее. Вдруг кто-то тронул меня за рукав. Я оглянулся. Передо мной стоял невысокий, коренастый человек в прозрачном плаще из серого пластиката. Из-под прозрачного капюшона глядели широко расставленные, удивительно знакомые глаза.
   - Турский?.. Збышек!.. Какими судьбами?
   Он отбросил капюшон, и я сразу узнал его. Это был инженер Мариан Барщак из Варшавы.
   Летом 1939 года мы оба были призваны из резерва, попали в один полк. Когда Гитлер начал войну, наш полк находился под Калишем и принял на себя первый удар. После разгрома полка мы, чудом избежав плена, укрылись в Карпатах. Я работал там до войны и знал каждую тропу, каждый перевал. Горами добрались до румынской границы. Потом много месяцев провели в Румынии, весной 1940 года вместе оказались в Марселе. Тут наши пути разошлись. Меня пригласили для проведения геологических исследований в верховьях Нила, а Мариан уехал в Лондон, чтобы вступить в формирующуюся там польскую армию...
   Мы обнялись и расцеловались.
   Через несколько минут мы уже сидели за столиком ресторана в Гранд-отеле.
   - Почему не возвратился? - было первым вопросом Барщака.
   - А ты?
   - Я вернулся в сорок шестом. Служил в Войске Польском, потом перешел на дипломатическую работу. Сюда прибыл в командировку. А что поделывал ты?
   Я коротко рассказал о себе.
   Барщак качал седеющей, коротко остриженной головой.
   - Надо возвращаться, Збигнев, - сказал он, когда я кончил. - Новой Польше нужны опытные геологи. А ты торчишь в эмиграции. Неужели тебя никто не ждет у нас?
   - Никто. Родные и близкие погибли во время оккупации. Я остался один. Понимаешь, совсем один, Мариан. А здесь были работы, начатые сразу после войны. Хотел закончить... Так и шли годы... Трудно возвращаться, когда тебя никто не ждет.
   - Но друзья, Родина?..
   - С друзьями связи прервались еще в войну. Знаешь, как все это было...
   - Ты обзавелся новой семьей?
   - Нет. На это тоже не хватило времени... Вот разделаюсь с экспедицией в Конго и обязательно вернусь в Польшу. Я ведь мечтаю продолжить работы в Карпатах.
   - Все зависит только от тебя, Збигнев. Если хочешь, напишу в Варшаву. К приезду тебя уже будет ждать интересная работа.
   Я сказал, что подумаю. Мы проговорили до поздней ночи и условились писать друг другу.
   Когда мы прощались, Мариан поинтересовался, где работала моя экспедиция. Узнав, что я недавно прилетел из Экваториальной провинции, он оживился.
   - Само провидение послало тебя, - обрадованно сказал он. - Ты, вероятно, сможешь помочь. Мне поручили выяснить судьбу одного чешского кинооператора. Парень около года назад приехал в Конго и исчез. Он должен был отснять несколько сот метров пленки для кинохроники, а ему жара или содовая вода ударила в голову. Захотел экзотики. Отправился зачем-то в Экваториальную провинцию, и там его след затерялся. Есть сведения, что его видели в Бумба с одним охотником, а потом он как в воду канул. Местные власти начали расследование. Так вот, ты не слыхал об этом кинооператоре? Его звали Мирослав Грдичка.
   - Нет, не слышал о нем. А как звали охотника?
   - Кажется, Ричардс.
   Я подскочил на стуле.
   - Ричардс?
   - Ты знаешь его?
   - Да... А собственно, нет... Но знаю, что месяцев пять назад его растерзал лев. Это случилось перед моим приездом в Заир.
   - О гибели охотника и я слышал, - задумчиво сказал Барщак. - Но с Грдичкой их видели гораздо раньше - месяцев восемь назад... Ты возвратишься в Бумба?
   - Еще до окончания периода дождей. И сразу выеду на север, в неисследованные районы Экваториальной провинции.
   - Попробуй навести справки на месте, а потом по деревням, через которые пойдет экспедиция. Человека с киноаппаратом не могли не заметить.
   - Обещаю, Мариан. Судьба этого кинооператора меня самого заинтересовала. Как узнаю что-либо, сразу извещу тебя.
   В эту ночь я долго не мог заснуть. Разговор с Барщаком снова всколыхнул мысли о возвращении. Может быть, действительно в Польше я найду друзей. Исчезнет это чувство одиночества... А тираннозавр? Неужели он все-таки существует? Ричардса видели с кинооператором. Вероятно, они путешествовали вместе. Потом Ричардс послал снимок тираннозавра мистеру Бейзу, а кинооператор исчез. А Ричардс не умел фотографировать... И были еще какие-то два туземца, которых затоптал белый носорог. И растерзанный белый носорог есть на снимке... И есть еще негр Квали, который немного говорит по-английски и обещал показать следы больших зверей. Эти звери могут оказаться динозаврами. А динозаврам полагалось бы давно перейти в ископаемое состояние. Но вот русский палеонтолог пишет, что они могли сохраниться. И я тоже так думаю, но писать об этом не могу. И негр Квали... Он хочет получить карабин. Интересно, зачем ему карабин?.. А Ричардс не умел фотографировать...
   В комнате было душно. За окном шумел дождь. Я ворочался с боку на бок и забылся тяжелым сном лишь под утро.
   И вот мы снова в зеленом океане джунглей. Медленно движется колонна машин. Едем по узким тропам, проложенным в непроходимой, перевитой лианами чаще, иногда напрямик, прорубаясь сквозь заросли. Каждое утро я со страхом жду, что Квали скажет:
   - Машина дорога больше нет.
   Это будет означать, что надо переложить снаряжение на носильщиков и продолжать путь пешком в знойной духоте тропического леса. Но Квали молчит. Каждое утро он усаживается рядом с шофером головной машины, и мы едем дальше. Как он отыскивает путь в бесконечном зеленом лабиринте? Он ведет экспедицию на северо-запад. Я давно потерял представление, где мы находимся. Карты нет. По-видимому, мы огибаем Большие болота с севера. Уже несколько дней не попадается никаких признаков жилья. Только узкие, еле заметные тропы. Кто их проложил, люди или животные, я не знаю.
   Иногда мы переваливаем гряды невысоких холмов, в зарослях тростника переправляемся через ручьи и небольшие речки. Машины вязнут, их приходится вытаскивать и чуть ли не на плечах выносить на сухие склоны. Зеленому океану нет конца. Видимость несколько десятков метров, а дальше исполинские серые стволы, обвитые лианами.