Страница:
На прощание Иван, волнуясь, заговорил:
— Мы расстаемся… Но, надеюсь, время и расстояние не разлучат нас… Как ты смотришь, если я переведусь в Киевскую артиллерийскую школу?
— Это было бы хорошо, Ваня, но вряд ли разрешат тебе из пехотной школы перейти в артиллерийскую.
Мысль о переводе в артиллерийскую школу занимала Черняховского давно. Еще подростком он мечтал стать артиллеристом. А теперь, учась в Киеве, он сможет часто видеть Асю.
В Одессе Иван подал рапорт с просьбой о переводе и получил отказ: командование не хотело лишаться способного курсанта. Но Черняховский не отступал. Написал рапорт народному комиссару по военным и морским делам.
В Красной Армии в те годы все большее внимание уделялось артиллерии, соответственно расширялась сеть артиллерийских школ, увеличивался прием курсантов. Просьбу Черняховского в конце концов удовлетворили.
И вот Киев! Прямо с вокзала хотел было поехать к Асе. Но потом раздумал: «А вдруг отчислят? Как тогда взгляну ей в глаза?..»
Основания для таких опасений были. Ведь он был переведен в артиллерийскую школу сразу на второй курс. Его будущие однокурсники уже год изучали специальные дисциплины. А ему предстоит многое начинать заново и догонять их. Удастся ли?
Свою первую прогулку по Киеву Черняховский совершил в одиночестве.
Задержался у памятника Богдану Хмельницкому. Мужественное лицо, вытянутая вперед правая рука с тяжелой булавой — все олицетворяло сильную волю и стойкость полководца. Потом он долго стоял на Владимирской горке, любуясь заднепровскими далями.
К вечеру вернулся в школу, разыскал Ивана Цешковского. Друзья-побратимы не виделись два с лишним года. Им было о чем поговорить. Цешковский обещал помочь другу наверстать упущенное за первый курс.
…Занятия в артиллерийской школе сразу увлекли Ивана. Особенно нравилось ему решать артиллерийские задачи. Теоретическая учеба чередовалась со стажировкой в войсках, полевыми занятиями и стрельбами на полигонах. Наступил день показных стрельб для второкурсников.
…Первый выстрел потряс воздух. С ветвей ближней сосны посыпался снег. Оглушительное эхо прокатилось по лесу. Снаряд разорвался левее цели, второй не долетел, третий перелетел. После пристрелки последовал дружный залп: огонь открыла вся батарея. Там, где разорвались снаряды, вместе с землей взлетели бревна наката «огневой точки». Цель заволокло клубами дыма и пыли. Когда все рассеялось, на месте условно обозначенного «вражеского дзота» виднелась лишь почерневшая воронка.
На стрельбах Черняховский уяснил для себя: чтобы поражать цель наверняка, командир-артиллерист должен упорно тренироваться в подготовке исходных данных, в решении задач, как тренируется спортсмен. И что без этого нельзя стать мастером своего дела.
Некоторые курсанты, уже считавшие себя настоящими артиллеристами, иногда посмеивались над недавними пехотинцами. Но Черняховский, подбадривая своих новых друзей-однокурсников, прибывших из Саратовской пехотной школы, — Василия Мернова, Александра Будко, — говорил: «Мы им еще покажем, что такое пехота!»
Друзья упорно постигали основы артиллерийской науки. К концу учебного года они уже во многом опередили однокурсников.
Черняховского избрали членом общешкольного комсомольского комитета. Новый состав бюро представили комиссару артиллерийской школы Ганже.
— По-моему, мы где-то встречались с вами? — Ганже вопросительно взглянул на Черняховского.
— Товарищ комиссар! Ваш артиллерийский полк дислоцировался в Вапнярке, а одна из батарей стояла в нашем селе, в Вербове…
— Товарищ Черняховский? — не дал договорить Ганже. — Не узнать, как возмужали!
Ганже, прощаясь, крепко пожал руку Черняховскому.
Большого труда стоило Ивану сдержать данное себе слово: до окончания учебного года не извещать Асю о том, что он в Киеве, хотя временами казалось, что уже нет сил переносить разлуку.
И вот наконец учебный год закончен. Перед самыми каникулами Иван помчался к Асе. Она удивилась, увидев его.
— Я же говорил, что переведусь в Киев!
Он показал на свои курсантские артиллерийские петлицы.
— Поздравляю! — Но тут же с упреком сказала: — Сколько времени в Киеве — и не мог сообщить о себе? А я посылала письма в Одессу… Не знала, что и думать, почему ты молчишь?..
— Прости, родная! — Иван обнял ее…
Иван перешел на последний курс. Его тревожило, что скоро придется уехать из Киева, а это значило — расстаться с любимой девушкой. А он уже не мыслил жизни без нее. Однажды прямо сказал Асе об этом, просил стать его женой.
Курсантам не рекомендовалось вступать в брак до окончания военной школы. Но у командования не было оснований беспокоиться за успеваемость Черняховского — учился он отлично. И вскоре получил официальное разрешение жить на квартире.
Апрельские ветры и дожди подмели и вымыли улицу на окраине Киева, в Святошине, где в доме матери Аси жили Черняховские. Незаметно наступило лето. В один из июньских солнечных дней Иван после занятий торопился домой.
Ему хотелось поскорее поделиться с женой большой радостью.
— С чем тебя поздравить? — спросила жена, увидев его сияющее лицо. — Отлично сдал экзамен?
— Не угадала, Асенька.
— Обещали оставить в Киеве?
— Меня в партию приняли!
Иван Черняховский и его товарищ Василий Мернов окончили артиллерийскую школу по первому разряду и получили право выбирать место назначения. Комиссар школы Ганже дал характеристику молодому командиру Черняховскому: «Общее и политическое развитие хорошее. Трудолюбив и добросовестен, дисциплинирован я выдержан вполне. Инициативой обладает. Воля сильная. С товарищами живет дружно. В общественно-политической работе участие принимает. Авторитетом пользуется. К воспитательной работе подготовлен». Старый коммунист, опытный комиссар не ошибся в своем воспитаннике, разглядев в нем задатки будущего военачальника.
Позади остались годы учебы. Василий Мернов отправился на бронепоезд, Александр Будко — в артиллерийский полк в Белую Церковь, а Иван Черняховский — командиром учебного взвода 17-го корпусного артиллерийского полка в Винницу. Друзья расстались, не предполагая, что встретятся на военных дорогах еще не раз.
Черняховский и еще несколько выпускников Киевской артиллерийской школы, получивших назначение вместе с ним, явились к дежурному по полку.
Дежурный, командир батарея, внимательно выслушал их рапорты и сказал:
— Отдыхайте, а вечером командование полка приглашает вас в клуб.
Молодые командиры переглянулись.
— Да, да, у нас так принято, — подтвердил дежурный. — Восемь лет назад меня так же принимали в коллектив командного состава нашего полка. Ровно в двадцать часов вы должны быть в клубе.
За пять минут до назначенного срока молодые командиры пришли в клуб. Командиры с женами прогуливались в фойе, где играл оркестр. Потом все вошли в зал. Начальник клуба пригласил вновь прибывших занять места в президиуме. Оркестр заиграл «Интернационал». Все встали. Сотни глаз были обращены на украшенную транспарантами и цветами сцену. «Неужели все это в честь нас, молодых командиров?» — подумал Черняховский, и его охватило радостное волнение.
Командир полка зачитал приказ народного комиссара по военным и морским делам о назначении выпускников Киевской артиллерийской школы на должности командиров взводов. Полковой комиссар рассказал о заслугах и боевых традициях полка, прошедшего славный путь в гражданскую войну, и выразил уверенность, что молодые командиры будут их приумножать.
Так тепло приняли однополчане новичков в свою семью.
Утром в строй. Ивану Черняховскому в подчинение вошли два боевых расчета с двумя грозными гаубицами, участвовавшими в штурме Перекопа.
В первую же субботу Черняховский выехал за женой в Киев.
Собрались в дорогу быстро. На следующий же день попрощались с родными и вечерним поездом уехали в Винницу.
На новом месте Черняховский с головой ушел в работу. Время рассчитывал не по часам, а по минутам, даже умудрялся выкраивать вечера для подготовки в военную академию.
Несмотря на огромную занятость, он решил как можно быстрее освоить программу за среднюю школу.
Нелегко было совмещать службу с учебой. Первая проверка боевой подготовки взвода дала весьма посредственные результаты.
Он проанализировал недостатки, обсудил итоги сначала со всем взводом, а затем в каждом расчете, организовал помощь отстающим красноармейцам.
Успех боевой и политической подготовки взвода зависел не только от высокой выучки командира взвода, но и от квалификации командиров расчетов. Проверка показала, что подготовлены они довольно слабо, несмотря на то, что занятиями командиров расчетов руководил командир батареи. Черняховский сам стал заниматься с ними.
Черняховский учил подчиненных и прислушивался к советам старших. Однажды он обратился к политруку батареи, которого в полку считали опытным политработником.
— Товарищ политрук, казалось бы, делаю все и времени своего не жалею, а отличных показателей у взвода не могу добиться, в чем же причина?
— Если бы все зависело только от того, сколько времени мы проводим на службе, наша батарея давно бы была образцовой, — услышал он в ответ.
— В чем же тогда дело?
— Очень важно сплотить вокруг себя подчиненных, найти подход к сердцу каждого. Это не означает панибратства. Будьте требовательны, но справедливы. Дело в том, что надо научиться работать с людьми, и в этом, пожалуй, заключается весь секрет…
Советы политрука оставили заметный след в душе молодого командира взвода Черняховского. Наряду с боевой подготовкой больше внимания он стал уделять партийно-воспитательной работе. Плоды напряженного труда незамедлительно сказались на результатах боевой и политической подготовки. Именно тогда сослуживцы заметили его склонность к партийно-политической работе. Не случайно командование выдвинуло Черняховского на должность политрука батареи.
1929 год стал памятным для Ивана Даниловича еще потому, что у Черняховских родилась дочь. Ее назвали Неонилой.
Свои новые обязанности политрука батареи Черняховский выполнял с энтузиазмом. Казалось, что у него призвание к партийной работе. Его выступления отличались эмоциональностью, логикой и глубоким знанием материала, он умел воодушевить коммунистов и комсомольцев, весь личный состав на выполнение самых сложных задач. Вскоре батарея стала одной из лучших в полку.
Черняховского избрали членом партийного бюро полка, командование выдвинуло его на должность командира батареи. Уделяя основное внимание боевой и политической подготовке бойцов и командиров, Черняховский не забывал и о спорте. Он считал, что физически слабый боец будет отставать во всем. Черняховский сам был заядлым спортсменом. Неплохо ходил на лыжах, играл в футбол, метко стрелял.
Новый командир батареи постепенно добился своего. Вскоре его бойцы стали отличаться на спортивных соревнованиях, завоевывая лучшие места в дивизионе.
В 1930 году Иван Данилович успешно окончил вечернюю среднюю школу и начал готовиться в военную академию. Он понимал, что кандидат в академию должен иметь хорошие и отличные показатели по боевой и политической подготовке.
На одной из инспекторских проверок Черняховский получил задачу: с закрытых огневых позиций уничтожить дерево — земляную огневую точку «противника». Он быстро подготовил данные, передал их на батарею, доложил инспектирующему:
— К стрельбе готов!
— Начинайте, — последовал приказ.
Черняховский, еще раз все проверив, подал команду «огонь!».
— Дзот «противника» поражен тремя снарядами! — сообщил наблюдатель.
На инспекторских стрельбах батарея Черняховского получила хорошие и отличные оценки. Командующий округом наградил Черняховского ценным подарком.
В мае 1931 года Черняховский прошел отборочную комиссию в Ленинградскую военно-техническую академию имени Ф.Э. Дзержинского.
3
— Мы расстаемся… Но, надеюсь, время и расстояние не разлучат нас… Как ты смотришь, если я переведусь в Киевскую артиллерийскую школу?
— Это было бы хорошо, Ваня, но вряд ли разрешат тебе из пехотной школы перейти в артиллерийскую.
Мысль о переводе в артиллерийскую школу занимала Черняховского давно. Еще подростком он мечтал стать артиллеристом. А теперь, учась в Киеве, он сможет часто видеть Асю.
В Одессе Иван подал рапорт с просьбой о переводе и получил отказ: командование не хотело лишаться способного курсанта. Но Черняховский не отступал. Написал рапорт народному комиссару по военным и морским делам.
В Красной Армии в те годы все большее внимание уделялось артиллерии, соответственно расширялась сеть артиллерийских школ, увеличивался прием курсантов. Просьбу Черняховского в конце концов удовлетворили.
И вот Киев! Прямо с вокзала хотел было поехать к Асе. Но потом раздумал: «А вдруг отчислят? Как тогда взгляну ей в глаза?..»
Основания для таких опасений были. Ведь он был переведен в артиллерийскую школу сразу на второй курс. Его будущие однокурсники уже год изучали специальные дисциплины. А ему предстоит многое начинать заново и догонять их. Удастся ли?
Свою первую прогулку по Киеву Черняховский совершил в одиночестве.
Задержался у памятника Богдану Хмельницкому. Мужественное лицо, вытянутая вперед правая рука с тяжелой булавой — все олицетворяло сильную волю и стойкость полководца. Потом он долго стоял на Владимирской горке, любуясь заднепровскими далями.
К вечеру вернулся в школу, разыскал Ивана Цешковского. Друзья-побратимы не виделись два с лишним года. Им было о чем поговорить. Цешковский обещал помочь другу наверстать упущенное за первый курс.
…Занятия в артиллерийской школе сразу увлекли Ивана. Особенно нравилось ему решать артиллерийские задачи. Теоретическая учеба чередовалась со стажировкой в войсках, полевыми занятиями и стрельбами на полигонах. Наступил день показных стрельб для второкурсников.
…Первый выстрел потряс воздух. С ветвей ближней сосны посыпался снег. Оглушительное эхо прокатилось по лесу. Снаряд разорвался левее цели, второй не долетел, третий перелетел. После пристрелки последовал дружный залп: огонь открыла вся батарея. Там, где разорвались снаряды, вместе с землей взлетели бревна наката «огневой точки». Цель заволокло клубами дыма и пыли. Когда все рассеялось, на месте условно обозначенного «вражеского дзота» виднелась лишь почерневшая воронка.
На стрельбах Черняховский уяснил для себя: чтобы поражать цель наверняка, командир-артиллерист должен упорно тренироваться в подготовке исходных данных, в решении задач, как тренируется спортсмен. И что без этого нельзя стать мастером своего дела.
Некоторые курсанты, уже считавшие себя настоящими артиллеристами, иногда посмеивались над недавними пехотинцами. Но Черняховский, подбадривая своих новых друзей-однокурсников, прибывших из Саратовской пехотной школы, — Василия Мернова, Александра Будко, — говорил: «Мы им еще покажем, что такое пехота!»
Друзья упорно постигали основы артиллерийской науки. К концу учебного года они уже во многом опередили однокурсников.
Черняховского избрали членом общешкольного комсомольского комитета. Новый состав бюро представили комиссару артиллерийской школы Ганже.
— По-моему, мы где-то встречались с вами? — Ганже вопросительно взглянул на Черняховского.
— Товарищ комиссар! Ваш артиллерийский полк дислоцировался в Вапнярке, а одна из батарей стояла в нашем селе, в Вербове…
— Товарищ Черняховский? — не дал договорить Ганже. — Не узнать, как возмужали!
Ганже, прощаясь, крепко пожал руку Черняховскому.
Большого труда стоило Ивану сдержать данное себе слово: до окончания учебного года не извещать Асю о том, что он в Киеве, хотя временами казалось, что уже нет сил переносить разлуку.
И вот наконец учебный год закончен. Перед самыми каникулами Иван помчался к Асе. Она удивилась, увидев его.
— Я же говорил, что переведусь в Киев!
Он показал на свои курсантские артиллерийские петлицы.
— Поздравляю! — Но тут же с упреком сказала: — Сколько времени в Киеве — и не мог сообщить о себе? А я посылала письма в Одессу… Не знала, что и думать, почему ты молчишь?..
— Прости, родная! — Иван обнял ее…
Иван перешел на последний курс. Его тревожило, что скоро придется уехать из Киева, а это значило — расстаться с любимой девушкой. А он уже не мыслил жизни без нее. Однажды прямо сказал Асе об этом, просил стать его женой.
Курсантам не рекомендовалось вступать в брак до окончания военной школы. Но у командования не было оснований беспокоиться за успеваемость Черняховского — учился он отлично. И вскоре получил официальное разрешение жить на квартире.
Апрельские ветры и дожди подмели и вымыли улицу на окраине Киева, в Святошине, где в доме матери Аси жили Черняховские. Незаметно наступило лето. В один из июньских солнечных дней Иван после занятий торопился домой.
Ему хотелось поскорее поделиться с женой большой радостью.
— С чем тебя поздравить? — спросила жена, увидев его сияющее лицо. — Отлично сдал экзамен?
— Не угадала, Асенька.
— Обещали оставить в Киеве?
— Меня в партию приняли!
Иван Черняховский и его товарищ Василий Мернов окончили артиллерийскую школу по первому разряду и получили право выбирать место назначения. Комиссар школы Ганже дал характеристику молодому командиру Черняховскому: «Общее и политическое развитие хорошее. Трудолюбив и добросовестен, дисциплинирован я выдержан вполне. Инициативой обладает. Воля сильная. С товарищами живет дружно. В общественно-политической работе участие принимает. Авторитетом пользуется. К воспитательной работе подготовлен». Старый коммунист, опытный комиссар не ошибся в своем воспитаннике, разглядев в нем задатки будущего военачальника.
Позади остались годы учебы. Василий Мернов отправился на бронепоезд, Александр Будко — в артиллерийский полк в Белую Церковь, а Иван Черняховский — командиром учебного взвода 17-го корпусного артиллерийского полка в Винницу. Друзья расстались, не предполагая, что встретятся на военных дорогах еще не раз.
Черняховский и еще несколько выпускников Киевской артиллерийской школы, получивших назначение вместе с ним, явились к дежурному по полку.
Дежурный, командир батарея, внимательно выслушал их рапорты и сказал:
— Отдыхайте, а вечером командование полка приглашает вас в клуб.
Молодые командиры переглянулись.
— Да, да, у нас так принято, — подтвердил дежурный. — Восемь лет назад меня так же принимали в коллектив командного состава нашего полка. Ровно в двадцать часов вы должны быть в клубе.
За пять минут до назначенного срока молодые командиры пришли в клуб. Командиры с женами прогуливались в фойе, где играл оркестр. Потом все вошли в зал. Начальник клуба пригласил вновь прибывших занять места в президиуме. Оркестр заиграл «Интернационал». Все встали. Сотни глаз были обращены на украшенную транспарантами и цветами сцену. «Неужели все это в честь нас, молодых командиров?» — подумал Черняховский, и его охватило радостное волнение.
Командир полка зачитал приказ народного комиссара по военным и морским делам о назначении выпускников Киевской артиллерийской школы на должности командиров взводов. Полковой комиссар рассказал о заслугах и боевых традициях полка, прошедшего славный путь в гражданскую войну, и выразил уверенность, что молодые командиры будут их приумножать.
Так тепло приняли однополчане новичков в свою семью.
Утром в строй. Ивану Черняховскому в подчинение вошли два боевых расчета с двумя грозными гаубицами, участвовавшими в штурме Перекопа.
В первую же субботу Черняховский выехал за женой в Киев.
Собрались в дорогу быстро. На следующий же день попрощались с родными и вечерним поездом уехали в Винницу.
На новом месте Черняховский с головой ушел в работу. Время рассчитывал не по часам, а по минутам, даже умудрялся выкраивать вечера для подготовки в военную академию.
Несмотря на огромную занятость, он решил как можно быстрее освоить программу за среднюю школу.
Нелегко было совмещать службу с учебой. Первая проверка боевой подготовки взвода дала весьма посредственные результаты.
Он проанализировал недостатки, обсудил итоги сначала со всем взводом, а затем в каждом расчете, организовал помощь отстающим красноармейцам.
Успех боевой и политической подготовки взвода зависел не только от высокой выучки командира взвода, но и от квалификации командиров расчетов. Проверка показала, что подготовлены они довольно слабо, несмотря на то, что занятиями командиров расчетов руководил командир батареи. Черняховский сам стал заниматься с ними.
Черняховский учил подчиненных и прислушивался к советам старших. Однажды он обратился к политруку батареи, которого в полку считали опытным политработником.
— Товарищ политрук, казалось бы, делаю все и времени своего не жалею, а отличных показателей у взвода не могу добиться, в чем же причина?
— Если бы все зависело только от того, сколько времени мы проводим на службе, наша батарея давно бы была образцовой, — услышал он в ответ.
— В чем же тогда дело?
— Очень важно сплотить вокруг себя подчиненных, найти подход к сердцу каждого. Это не означает панибратства. Будьте требовательны, но справедливы. Дело в том, что надо научиться работать с людьми, и в этом, пожалуй, заключается весь секрет…
Советы политрука оставили заметный след в душе молодого командира взвода Черняховского. Наряду с боевой подготовкой больше внимания он стал уделять партийно-воспитательной работе. Плоды напряженного труда незамедлительно сказались на результатах боевой и политической подготовки. Именно тогда сослуживцы заметили его склонность к партийно-политической работе. Не случайно командование выдвинуло Черняховского на должность политрука батареи.
1929 год стал памятным для Ивана Даниловича еще потому, что у Черняховских родилась дочь. Ее назвали Неонилой.
Свои новые обязанности политрука батареи Черняховский выполнял с энтузиазмом. Казалось, что у него призвание к партийной работе. Его выступления отличались эмоциональностью, логикой и глубоким знанием материала, он умел воодушевить коммунистов и комсомольцев, весь личный состав на выполнение самых сложных задач. Вскоре батарея стала одной из лучших в полку.
Черняховского избрали членом партийного бюро полка, командование выдвинуло его на должность командира батареи. Уделяя основное внимание боевой и политической подготовке бойцов и командиров, Черняховский не забывал и о спорте. Он считал, что физически слабый боец будет отставать во всем. Черняховский сам был заядлым спортсменом. Неплохо ходил на лыжах, играл в футбол, метко стрелял.
Новый командир батареи постепенно добился своего. Вскоре его бойцы стали отличаться на спортивных соревнованиях, завоевывая лучшие места в дивизионе.
В 1930 году Иван Данилович успешно окончил вечернюю среднюю школу и начал готовиться в военную академию. Он понимал, что кандидат в академию должен иметь хорошие и отличные показатели по боевой и политической подготовке.
На одной из инспекторских проверок Черняховский получил задачу: с закрытых огневых позиций уничтожить дерево — земляную огневую точку «противника». Он быстро подготовил данные, передал их на батарею, доложил инспектирующему:
— К стрельбе готов!
— Начинайте, — последовал приказ.
Черняховский, еще раз все проверив, подал команду «огонь!».
— Дзот «противника» поражен тремя снарядами! — сообщил наблюдатель.
На инспекторских стрельбах батарея Черняховского получила хорошие и отличные оценки. Командующий округом наградил Черняховского ценным подарком.
В мае 1931 года Черняховский прошел отборочную комиссию в Ленинградскую военно-техническую академию имени Ф.Э. Дзержинского.
3
Командиров, допущенных к вступительным экзаменам в академию, пригласил к себе в кабинет командующий Украинским военным округом И.Э. Якир. Высокий и стройный, Якир выглядел моложе своих тридцати пяти лет. Командующий, поздравив присутствующих с важным событием в их жизни, сказал:
— Наша армия молода не только годами, но и духом. Она сильна тем, что отбросила устаревшие теории, ей чужды догмы и шаблоны. В современной войне нельзя достичь победы старыми, давно известными противнику методами. В академии вас научат всему тому новому и передовому, что есть в советской военной науке. Не забывайте, что являетесь плотью от плоти трудового народа Страны Советов и должны быть честными и скромными воинами, горячо любить Родину.
Черняховский, глядя на командующего, думал: каким же талантом нужно обладать, чтобы в двадцать три года командовать дивизией! Прославленный комдив вторым в стране был награжден орденом Красного Знамени.
Когда Якир начал расспрашивать кандидатов в академию о семьях, родителях, многие от неожиданности смутились и отвечали несмело. Но эта неловкость быстро прошла, и беседа приняла непринужденный характер.
В конце встречи Якир еще раз подчеркнул:
— Не теряйте времени зря. Учитесь упорно, а по окончании академии возвращайтесь в округ.
Прощаясь, он задержал взгляд на Черняховском.
— Если не ошибаюсь, это вы отличились на учениях с боевыми стрельбами? Желаю вам успехов и в академии.
«Посчастливится ли служить под его командованием после окончания академии?» — подумал Черняховский.
Военная академия имени Ф.Э. Дзержинского была призвана готовить «высококвалифицированных специалистов на высшие командные должности в частях… РККА, способных руководить специальными частями и техническими средствами на войне и их подготовкой в мирное время…».
Кандидатам перед мандатной комиссией и экзаменами надо было пройти медицинскую комиссию. Подошла очередь Черняховского. Все специалисты признали его годным, а хирург воскликнул с огорчением:
— Ого, голубчик! Да у вас плоскостопие.
И вот против графы «хирург» в медицинской карточке появилась запись «не годен».
— Доктор, какое значение имеет плоскостопие? Разрешите, я хоть сейчас сдам нормы по физической подготовке!
— Ничем не могу помочь!
Черняховский обратился к начальнику академии.
— В порядке исключения пойду вам навстречу, — сказал он. — Если выдержите экзамены по всем предметам и дополнительно по физической подготовке на «хорошо» и «отлично», будете зачислены.
— Ваше доверие постараюсь оправдать, — заверил Черняховский.
Он напряженно готовился к экзаменам. Днями и вечерами сидел за книгами вместе со старым знакомым Николаем Зиновьевым, тоже кандидатом в академию.
И вот все экзамены позади. Успешно сдан и экзамен по физической подготовке. Начались дни томительного ожидания…
Только через месяц начальник учебной части академии огласил приказ народного комиссара по военным и морским делам о зачислении слушателей на первый курс. В списке слушателей факультета механизации и моторизации была и фамилия Черняховского. На этот же факультет были зачислены его друзья: Василий Мерное, Николай Зиновьев и Владимир Кашуба.
После ознакомления с программой стало ясно, что настоящие трудности только начинаются.
Первая вводная лекция по тактике и оперативному искусству. На кафедру поднялся старший преподаватель А.Д. Малевский, Черняховский внимательно слушал, стараясь не пропустить ни слова.
Лекция, насыщенная интересными примерами из первой мировой и гражданской войн, произвела на Черняховского большое впечатление.
Эта установочная лекция пробудила в Черняховском особый интерес к принципам оперативного искусства, и он впервые серьезно задумался о взаимодействии всех родов войск в современном бою. С большим интересом посещал он лекции и по военной истории.
В повседневных заботах слушатели не заметили, как окончили первый курс. В 1932 году на базе факультета, где учился Черняховский, создали в Москве Военную академию механизации и моторизации РККА. Черняховскому с его опытом артиллериста предстояло теперь овладеть новой специальностью — командира-инженера механизированных и танковых войск.
Иван Данилович часто посещал библиотеки Военной академии имени М. В. Фрунзе, Центрального Дома Красной Армии, Государственную библиотеку имени В.И. Ленина. Книги помогали ему разбираться в сложных вопросах военной науки. Учился он только на «отлично».
Кроме лекционного курса и лабораторных работ, в академии проводились групповые упражнения и штабные игры на топокартах, учения по тактике и оперативному искусству. Слушатели учились самостоятельности, умению всесторонне анализировать обстановку и быстро принимать решения. На тактических занятиях им приходилось бывать в различных ролях. Черняховский успешно справлялся с обязанностями и начальника штаба, и командира части.
Хорошо организованный курс обучения, рассчитанный на пять лет, позволял слушателям получить высокую техническую подготовку на уровне инженера и глубокие военные знания по тактике и оперативному искусству. 3а теоретическими занятиями следовала практика в войсках. Осенью 1933 года Черняховский стажировался на должности командира батальона, осваивая способы применения новой техники и вооружения в современном бою. Армейская жизнь резко отличалась от академических занятий. И потому опыт, который он приобрел здесь, был неоценим.
Иван Данилович, возвратясь в Москву со стажировки, дома никого не застал. Жена и дочь гостили в Киеве. Достал из почтового ящика письмо сестры Марии.
«Милый Иван! В этом году мы собрали богатый урожай, в фруктовых садах, которые ты сажал, деревья ломились под тяжестью яблок. Все лето ждали всех вас, думали, что навестите…»
Взгрустнулось. Захотелось поехать в родные места. Но сейчас это было невозможно, начинался новый учебный год.
Черняховский среди всех своих товарищей по курсу выделялся необычайным упорством и трудолюбием.
«Иван Данилович был красив не только внешне, но и внутренне, он был отличником среди отличников, — спустя многие годы рассказывает однокурсник по академии генерал-майор Н.М. Зиновьев. — Над некоторыми теоретическими вопросами или задачами мы иногда думали часами, а Иван Данилович решал их за несколько минут. И если бы он избрал не военную, а иную профессию, то все равно был бы незаурядным специалистом своего дела».
Зиновьев отмечал, что и тогда Черняховский отличался самостоятельностью суждений. На одном из семинаров, посвященном вопросу использования танков в современном бою, развернулась бурная дискуссия о разделении танков на три группы: непосредственной поддержки; дальней поддержки пехоты и конницы; дальнего действия. Подводя итог, руководитель занятий старший преподаватель Малевский спросил:
— Какие у кого еще будут суждения?
Слово попросил Черняховский:
— Мы не можем отрицать тот факт, что с увеличением количества танков возрастет плотность противотанковой артиллерии и все это приведет к развитию глубины обороны. В этих условиях трудно будет преодолевать сопротивление противника, потребуются мощные бронетанковые силы для обходных маневров.
— С целью прорыва глубокой обороны врага мы и рассмотрели построение боевых порядков танков в три эшелона, — пытался отстаивать свою точку зрения один из слушателей, но преподаватель остановил его:
— Прошу дать возможность Черняховскому высказаться до конца.
— В военном искусстве основное заключается в том, как нанести главный удар, — продолжал Черняховский. — При разделении бронетанковых войск на три эшелона вряд ли можно массированно использовать танки, что крайне необходимо для развития успеха в оперативной глубине.
— Товарищ Черняховский, вы отрицаете необходимость танков непосредственной поддержки пехоты? — уточнил преподаватель.
— Нет, не отрицаю. На мой взгляд, должны сохраниться танки непосредственной поддержки пехоты и дальнего действия. Видимо, для действий в оперативной глубине нам придется создавать более мощные бронетанковые группировки, в особенности на главных направлениях.
— Вы пытаетесь полностью игнорировать труд Триандафиллова «Характер операций современных армий», который одобрен высшим командованием Красной Армии? — снова спросили с места.
— Товарищи слушатели, в военной науке могут быть различные мнения, наука — это не строевой устав! — заметил Малевский на это.
— Вы же сами нам рекомендовали Триандафиллова! — не унимался оппонент Черняховского.
— Работа Триандафиллова вышла в свет в 1929 году, — ответил преподаватель. — За это время в стране произошли большие изменения — выполнена первая пятилетка, успешно претворяется в жизнь вторая. Красная Армия быстрыми темпами оснащается новейшей военной техникой. В свою очередь, изменения в вооружении войск должны привести к развитию тактики и оперативного искусства. Призываю всех, а вас в особенности, — преподаватель задержал взгляд на слушателе, возражавшем Черняховскому, — не довольствоваться прописными истинами и не повторять только чужие мысли.
Опытный преподаватель хорошо понимал, насколько важно воспитывать у будущих военачальников творческое мышление, самостоятельность суждений.
Черняховский стремился следить за новинками в военной литературе. Изучая оперативное искусство, например, он обращался к новейшим пособиям Военной академии имени М.В. Фрунзе. Много читал военной и политической литературы.
Основательно были проработаны и законспектированы труды Б.М. Шапошникова «Мозг армии», А.И. Егорова «Разгром Деникина», научные статьи талантливого военного теоретика М.Н. Тухачевского. Увлекаясь военной теорией, он не пропускал ни одной сколько-нибудь значительной публикации. Особенно глубоко Черняховский и его товарищи изучали труды Ленина о войне и армии.
В одной из рабочих тетрадей Черняховского сохранилась ленинская цитата, подчеркнутая красным карандашом:
«Ведь война многому научила, не только тому, что люди страдали, но и тому, что берет верх тот, у кого величайшая техника, организованность, дисциплина и лучшие машины… или надо преодолеть высшую технику, или быть раздавленным».[1]
Изучая философию войны, друзья часто спорили по многим волнующим их вопросам, обсуждали прочитанные книги. Однажды Иван Данилович поделился с Владимиром Кашубой своими впечатлениями о военных мемуарах Ллойда Джорджа:
— Послушай, к какому интересному выводу пришел этот буржуазный политик: «Военные, оторвавшиеся от политики, не могли предвидеть развитие военной науки и вопросы обеспечения современных армий».
— И что же в этом особенного? — спросил Кашуба. — Среди них есть трезвомыслящие. Помнишь, Владимир Ильич в работе «Социализм и война» приводит высказывание Клаузевица: «Война есть продолжение политики иными средствами». Однако не забудь, что Ллойд Джордж и Клаузевиц служили эксплуататорскому классу. А у нас своя точка зрения.
— Понятно, что Клаузевиц не был социалистом, Но это не помешало Владимиру Ильичу высоко оценить этого военного теоретика.
— К чему ты все это говоришь? Разве кто-либо возражает против того, чтобы изучать их труды?
— Нам следует глубоко изучать не только Клаузевица, но и прежде всего своих вероятных противников, их способы ведения боевых действий, методы управления войсками и даже образ их мышления. Ведь нам придется угадывать замыслы врага.
С особым вниманием Черняховский относился к войсковым стажировкам, которые проводились после окончания каждого курса академии. На третьем году учебы Черняховский стажировался в должности заместителя начальника штаба дивизии.
Служебная характеристика, выданная Черняховскому в дивизии, была зачитана всем слушателям. В ней высоко оценивались способности стажера, его умение глубоко вникать в дело.
После практики Иван Данилович с новыми силами взялся за учебу. Но так много интересного было в Москве! Нужно успеть и в театры, на выставки, в концерты.
Как-то супруги Черняховские возвращались из Большого театра. Слушали оперу Верди «Аида».
— Какая чудесная музыка! — заметила Анастасия Григорьевна. — Особенно прощальный дуэт и финал — гимн мужеству и верности.
— Меня поразила сцена народного торжества, в которой Радамесу под звуки гимна вручают знамя. Но все-таки измена Радамеса из-за любви к Аиде мне кажется невероятной. Трудно поверить, чтобы полководец, прославленный в своем народе, так много отдавший ему, мог предать интересы отчизны.
— Искусство не точная наука, допускает и отклонения.
— С этим, пожалуй, можно согласиться.
В эти годы Черняховский много читал классиков, произведения лучших современных советских и иностранных писателей. Однако больше всего его увлекали книги о жизни полководцев: Плутарха «Александр Великий» и «Юлий Цезарь». Книги о Суворове и Кутузове он не просто прочитывал, а прорабатывал и анализировал планы проведенных ими операций.
Иван Данилович продолжал уделять большое внимание спорту, отдавая предпочтение легкой атлетике, лыжам, тем видам, которые имели непосредственное отношение к военному делу. Важное значение придавал закаливанию организма. Он считал, что учиться и готовиться быть военачальником, не укрепляя постоянно здоровья, — все равно что бросать семена в непригодную для растения почву.
— Наша армия молода не только годами, но и духом. Она сильна тем, что отбросила устаревшие теории, ей чужды догмы и шаблоны. В современной войне нельзя достичь победы старыми, давно известными противнику методами. В академии вас научат всему тому новому и передовому, что есть в советской военной науке. Не забывайте, что являетесь плотью от плоти трудового народа Страны Советов и должны быть честными и скромными воинами, горячо любить Родину.
Черняховский, глядя на командующего, думал: каким же талантом нужно обладать, чтобы в двадцать три года командовать дивизией! Прославленный комдив вторым в стране был награжден орденом Красного Знамени.
Когда Якир начал расспрашивать кандидатов в академию о семьях, родителях, многие от неожиданности смутились и отвечали несмело. Но эта неловкость быстро прошла, и беседа приняла непринужденный характер.
В конце встречи Якир еще раз подчеркнул:
— Не теряйте времени зря. Учитесь упорно, а по окончании академии возвращайтесь в округ.
Прощаясь, он задержал взгляд на Черняховском.
— Если не ошибаюсь, это вы отличились на учениях с боевыми стрельбами? Желаю вам успехов и в академии.
«Посчастливится ли служить под его командованием после окончания академии?» — подумал Черняховский.
Военная академия имени Ф.Э. Дзержинского была призвана готовить «высококвалифицированных специалистов на высшие командные должности в частях… РККА, способных руководить специальными частями и техническими средствами на войне и их подготовкой в мирное время…».
Кандидатам перед мандатной комиссией и экзаменами надо было пройти медицинскую комиссию. Подошла очередь Черняховского. Все специалисты признали его годным, а хирург воскликнул с огорчением:
— Ого, голубчик! Да у вас плоскостопие.
И вот против графы «хирург» в медицинской карточке появилась запись «не годен».
— Доктор, какое значение имеет плоскостопие? Разрешите, я хоть сейчас сдам нормы по физической подготовке!
— Ничем не могу помочь!
Черняховский обратился к начальнику академии.
— В порядке исключения пойду вам навстречу, — сказал он. — Если выдержите экзамены по всем предметам и дополнительно по физической подготовке на «хорошо» и «отлично», будете зачислены.
— Ваше доверие постараюсь оправдать, — заверил Черняховский.
Он напряженно готовился к экзаменам. Днями и вечерами сидел за книгами вместе со старым знакомым Николаем Зиновьевым, тоже кандидатом в академию.
И вот все экзамены позади. Успешно сдан и экзамен по физической подготовке. Начались дни томительного ожидания…
Только через месяц начальник учебной части академии огласил приказ народного комиссара по военным и морским делам о зачислении слушателей на первый курс. В списке слушателей факультета механизации и моторизации была и фамилия Черняховского. На этот же факультет были зачислены его друзья: Василий Мерное, Николай Зиновьев и Владимир Кашуба.
После ознакомления с программой стало ясно, что настоящие трудности только начинаются.
Первая вводная лекция по тактике и оперативному искусству. На кафедру поднялся старший преподаватель А.Д. Малевский, Черняховский внимательно слушал, стараясь не пропустить ни слова.
Лекция, насыщенная интересными примерами из первой мировой и гражданской войн, произвела на Черняховского большое впечатление.
Эта установочная лекция пробудила в Черняховском особый интерес к принципам оперативного искусства, и он впервые серьезно задумался о взаимодействии всех родов войск в современном бою. С большим интересом посещал он лекции и по военной истории.
В повседневных заботах слушатели не заметили, как окончили первый курс. В 1932 году на базе факультета, где учился Черняховский, создали в Москве Военную академию механизации и моторизации РККА. Черняховскому с его опытом артиллериста предстояло теперь овладеть новой специальностью — командира-инженера механизированных и танковых войск.
Иван Данилович часто посещал библиотеки Военной академии имени М. В. Фрунзе, Центрального Дома Красной Армии, Государственную библиотеку имени В.И. Ленина. Книги помогали ему разбираться в сложных вопросах военной науки. Учился он только на «отлично».
Кроме лекционного курса и лабораторных работ, в академии проводились групповые упражнения и штабные игры на топокартах, учения по тактике и оперативному искусству. Слушатели учились самостоятельности, умению всесторонне анализировать обстановку и быстро принимать решения. На тактических занятиях им приходилось бывать в различных ролях. Черняховский успешно справлялся с обязанностями и начальника штаба, и командира части.
Хорошо организованный курс обучения, рассчитанный на пять лет, позволял слушателям получить высокую техническую подготовку на уровне инженера и глубокие военные знания по тактике и оперативному искусству. 3а теоретическими занятиями следовала практика в войсках. Осенью 1933 года Черняховский стажировался на должности командира батальона, осваивая способы применения новой техники и вооружения в современном бою. Армейская жизнь резко отличалась от академических занятий. И потому опыт, который он приобрел здесь, был неоценим.
Иван Данилович, возвратясь в Москву со стажировки, дома никого не застал. Жена и дочь гостили в Киеве. Достал из почтового ящика письмо сестры Марии.
«Милый Иван! В этом году мы собрали богатый урожай, в фруктовых садах, которые ты сажал, деревья ломились под тяжестью яблок. Все лето ждали всех вас, думали, что навестите…»
Взгрустнулось. Захотелось поехать в родные места. Но сейчас это было невозможно, начинался новый учебный год.
Черняховский среди всех своих товарищей по курсу выделялся необычайным упорством и трудолюбием.
«Иван Данилович был красив не только внешне, но и внутренне, он был отличником среди отличников, — спустя многие годы рассказывает однокурсник по академии генерал-майор Н.М. Зиновьев. — Над некоторыми теоретическими вопросами или задачами мы иногда думали часами, а Иван Данилович решал их за несколько минут. И если бы он избрал не военную, а иную профессию, то все равно был бы незаурядным специалистом своего дела».
Зиновьев отмечал, что и тогда Черняховский отличался самостоятельностью суждений. На одном из семинаров, посвященном вопросу использования танков в современном бою, развернулась бурная дискуссия о разделении танков на три группы: непосредственной поддержки; дальней поддержки пехоты и конницы; дальнего действия. Подводя итог, руководитель занятий старший преподаватель Малевский спросил:
— Какие у кого еще будут суждения?
Слово попросил Черняховский:
— Мы не можем отрицать тот факт, что с увеличением количества танков возрастет плотность противотанковой артиллерии и все это приведет к развитию глубины обороны. В этих условиях трудно будет преодолевать сопротивление противника, потребуются мощные бронетанковые силы для обходных маневров.
— С целью прорыва глубокой обороны врага мы и рассмотрели построение боевых порядков танков в три эшелона, — пытался отстаивать свою точку зрения один из слушателей, но преподаватель остановил его:
— Прошу дать возможность Черняховскому высказаться до конца.
— В военном искусстве основное заключается в том, как нанести главный удар, — продолжал Черняховский. — При разделении бронетанковых войск на три эшелона вряд ли можно массированно использовать танки, что крайне необходимо для развития успеха в оперативной глубине.
— Товарищ Черняховский, вы отрицаете необходимость танков непосредственной поддержки пехоты? — уточнил преподаватель.
— Нет, не отрицаю. На мой взгляд, должны сохраниться танки непосредственной поддержки пехоты и дальнего действия. Видимо, для действий в оперативной глубине нам придется создавать более мощные бронетанковые группировки, в особенности на главных направлениях.
— Вы пытаетесь полностью игнорировать труд Триандафиллова «Характер операций современных армий», который одобрен высшим командованием Красной Армии? — снова спросили с места.
— Товарищи слушатели, в военной науке могут быть различные мнения, наука — это не строевой устав! — заметил Малевский на это.
— Вы же сами нам рекомендовали Триандафиллова! — не унимался оппонент Черняховского.
— Работа Триандафиллова вышла в свет в 1929 году, — ответил преподаватель. — За это время в стране произошли большие изменения — выполнена первая пятилетка, успешно претворяется в жизнь вторая. Красная Армия быстрыми темпами оснащается новейшей военной техникой. В свою очередь, изменения в вооружении войск должны привести к развитию тактики и оперативного искусства. Призываю всех, а вас в особенности, — преподаватель задержал взгляд на слушателе, возражавшем Черняховскому, — не довольствоваться прописными истинами и не повторять только чужие мысли.
Опытный преподаватель хорошо понимал, насколько важно воспитывать у будущих военачальников творческое мышление, самостоятельность суждений.
Черняховский стремился следить за новинками в военной литературе. Изучая оперативное искусство, например, он обращался к новейшим пособиям Военной академии имени М.В. Фрунзе. Много читал военной и политической литературы.
Основательно были проработаны и законспектированы труды Б.М. Шапошникова «Мозг армии», А.И. Егорова «Разгром Деникина», научные статьи талантливого военного теоретика М.Н. Тухачевского. Увлекаясь военной теорией, он не пропускал ни одной сколько-нибудь значительной публикации. Особенно глубоко Черняховский и его товарищи изучали труды Ленина о войне и армии.
В одной из рабочих тетрадей Черняховского сохранилась ленинская цитата, подчеркнутая красным карандашом:
«Ведь война многому научила, не только тому, что люди страдали, но и тому, что берет верх тот, у кого величайшая техника, организованность, дисциплина и лучшие машины… или надо преодолеть высшую технику, или быть раздавленным».[1]
Изучая философию войны, друзья часто спорили по многим волнующим их вопросам, обсуждали прочитанные книги. Однажды Иван Данилович поделился с Владимиром Кашубой своими впечатлениями о военных мемуарах Ллойда Джорджа:
— Послушай, к какому интересному выводу пришел этот буржуазный политик: «Военные, оторвавшиеся от политики, не могли предвидеть развитие военной науки и вопросы обеспечения современных армий».
— И что же в этом особенного? — спросил Кашуба. — Среди них есть трезвомыслящие. Помнишь, Владимир Ильич в работе «Социализм и война» приводит высказывание Клаузевица: «Война есть продолжение политики иными средствами». Однако не забудь, что Ллойд Джордж и Клаузевиц служили эксплуататорскому классу. А у нас своя точка зрения.
— Понятно, что Клаузевиц не был социалистом, Но это не помешало Владимиру Ильичу высоко оценить этого военного теоретика.
— К чему ты все это говоришь? Разве кто-либо возражает против того, чтобы изучать их труды?
— Нам следует глубоко изучать не только Клаузевица, но и прежде всего своих вероятных противников, их способы ведения боевых действий, методы управления войсками и даже образ их мышления. Ведь нам придется угадывать замыслы врага.
С особым вниманием Черняховский относился к войсковым стажировкам, которые проводились после окончания каждого курса академии. На третьем году учебы Черняховский стажировался в должности заместителя начальника штаба дивизии.
Служебная характеристика, выданная Черняховскому в дивизии, была зачитана всем слушателям. В ней высоко оценивались способности стажера, его умение глубоко вникать в дело.
После практики Иван Данилович с новыми силами взялся за учебу. Но так много интересного было в Москве! Нужно успеть и в театры, на выставки, в концерты.
Как-то супруги Черняховские возвращались из Большого театра. Слушали оперу Верди «Аида».
— Какая чудесная музыка! — заметила Анастасия Григорьевна. — Особенно прощальный дуэт и финал — гимн мужеству и верности.
— Меня поразила сцена народного торжества, в которой Радамесу под звуки гимна вручают знамя. Но все-таки измена Радамеса из-за любви к Аиде мне кажется невероятной. Трудно поверить, чтобы полководец, прославленный в своем народе, так много отдавший ему, мог предать интересы отчизны.
— Искусство не точная наука, допускает и отклонения.
— С этим, пожалуй, можно согласиться.
В эти годы Черняховский много читал классиков, произведения лучших современных советских и иностранных писателей. Однако больше всего его увлекали книги о жизни полководцев: Плутарха «Александр Великий» и «Юлий Цезарь». Книги о Суворове и Кутузове он не просто прочитывал, а прорабатывал и анализировал планы проведенных ими операций.
Иван Данилович продолжал уделять большое внимание спорту, отдавая предпочтение легкой атлетике, лыжам, тем видам, которые имели непосредственное отношение к военному делу. Важное значение придавал закаливанию организма. Он считал, что учиться и готовиться быть военачальником, не укрепляя постоянно здоровья, — все равно что бросать семена в непригодную для растения почву.