Шарлотта Буше. Жажда крови

   Она обернулась к нему, улыбнулась и спросила, не хочет ли он молока.
   – Я должен с тобой поговорить, Катрин. Для этого я и приехал.
   Он помедлил. Его выразительные глаза странно блестели, когда он внимательно смотрел на Катрин.
   – Но не только поэтому. Сначала я должен рассказать тебе, что происходило в минувшие недели в Монзингене.
   Катрин кивнула. Улыбка быстро слетела с ее лица, губы снова сжались.
   Когда они сели за большой деревянный стол, Герхард стал описывать события прошлого месяца:
   – После того, как Носферату исчез, мне и пастору Фуксу не оставалось ничего другого, как найти его и уничтожить. Пастору было стыдно за свою нерешительность, и он стремился искупить собственную вину. Он бегал по деревне как одержимый, приколачивал везде распятия, предостерегал людей, которые его чаще всего принимали за полоумного. Для него это был вопрос веры, для меня – попытка искупить вину. Когда мы были в этом подвале и Носферату тебя почти… укусил, я пережил все муки ада. А когда нам удалось спастись, я хотел хоть как-то исправить ситуацию…
   Катрин медленно кивнула. Она положила свою руку на руку мужчины и слегка сжала ее.
   – Прегрешения тети, – произнесла она задумчиво.
   – Да, можно и так сказать. Фукс и я были хорошей командой, хотя и не всегда эффективной. Мы не смогли предотвратить того, что все больше и больше людей оказывались больны.
   – Ты думаешь, что демон еще там?
   – И да, и нет. Мы его с тех пор не видели, но его влияние чувствуется по всему Монзингену. Я уверен, что он по ночам приходил к людям. Пропали все кресты, которые Фукс расставил в деревне. В последние дни, когда мы стучались в дома, то нам просто не открывали. А если и открывали, то все люди были бледные и отстраненные.
   – А что с Анной Циммер? Вы ее нашли?
   Лицо Герхарда стало печальным:
   – Нет, к сожалению, так и не нашли. Семью Циммер я вообще не видел уже несколько недель. Экономка пастора пришла к нему и рассказала, что она якобы ночью видела Анну Циммер, идущую через деревню. С растрепанными волосами и… абсолютно голую.
   Катрин тихо застонала и закрыла лицо руками:
   – О, боже мой!
   – Были и другие ситуации подобного рода. Один крестьянин на окраине деревни видел, как по лесу ходил обнаженный мужчина. А двое молодых людей были напуганы до смерти, когда захотели покурить травку на кладбище. Их застукал за этим занятием кладбищенский сторож. Молодые люди рассказали потом, что выглядел он очень странно. У него были ледяные руки и острые клыки.
   – Тогда мы ничего больше не можем сделать, – пробормотала Катрин озадаченно.
   – Конечно, это большей частью истерия. Люди замечают, что что-то происходит, что с некоторых пор в их деревне что-то не так. Носферату со своим помощником не может быть везде одновременно. Некоторые люди уехали и не собираются возвращаться. Тем не менее влияние демона на деревню растет с каждым днем. Или, лучше сказать, с каждой ночью. Поэтому я и приехал. Мы должны что-то предпринять, иначе пропадет не только деревня. Эта чума распространится по всей стране.
   Катрин невесело рассмеялась.
   – Разве это не сумасшествие? Мы, что, собираемся спасти человечество с помощью старого распятия и потрепанной Библии?
   Герхард взял Катрин за руку и пристально посмотрел на нее:
   – Фукс кое-что прочитал в старинных книгах об этих историях. Речь идет о заклинаниях, которые помогают справиться с демоном. Там написано, что лишь кровный родственник заклинателя может противостоять демону и уничтожить его.
   Глаза Катрин округлились, когда она поняла, что это означает. Именно ее тетка стала причиной того, что сейчас распространялось по Монзингену, как чума. И она оставалась последней из ныне живущих родственников этой женщины!
   – Нет.
   – Это последняя возможность. Пожалуйста, не думай, что мне легко тебя об этом просить.
   Она резко встала и начала беспокойно ходить по кухне. При этом она, не переставая, качала головой.
   – Ты не можешь требовать, чтобы я прошла через все это снова. Это… это бесчеловечно! Мне до сих пор снятся кошмары, каждую ночь. Я не могу это сделать!
   – Катрин, – его голос звучал мягко и спокойно. – Я знаю, ты сильная. Мне так же страшно, как и тебе. Но мы должны что-то предпринять.
   Герхард поднялся и встал рядом с ней:
   – Мы не беззащитны.
   Она сделала пренебрежительный жест:
   – Хм, распятие… Чем оно может нам помочь, если…
   – Я не это имел в виду. В старой рукописи сказано, что демон не выносит искренние чувства: любовь. Любовь делает нас сильнее.
   Она смущенно посмотрела на него и затем пробормотала:
   – Пожалуй, это самое необычное признание в любви, которое я когда-либо слышала.
   – Все это ужасно сложно и запутанно. Но я точно знаю, что мы можем бороться, что эта чума распространяется и что Монзинген вымирает. Как и хотела твоя тетя.
   Катрин с сомнением посмотрела на Герхарда:
   – Не думаю, что я на это способна. Меня мучает ужасное чувство вины, потому что я думала, что ты… стал одним из них. Это почти чудо, что ты сейчас стоишь передо мной. Но разве не безумие снова испытывать судьбу?
   – Мы оставим Фукса одного? Я не могу.
   Катрин резко отвернулась и тихо произнесла:
   – Какое мне до этого дело?
   – А Бернд? Твой муж тебя тоже не касается?
   – Что?
   – Я не хочу причинять тебе боль, Катрин, но хочу всеми способами уговорить тебя помочь мне. Бернд все еще остается слугой демона, он…
   – Замолчи, я не хочу это слышать!
   Герхард крепко взял ее за руку и серьезно продолжил:
   – Твой муж стал призраком, покорным слугой этого монстра, наверняка уже давно выпившего его кровь.
   Катрин задрожала от леденящего душу страха. Герхард обнял ее и отпустил лишь тогда, когда она немного успокоилась.
   – Думаю, нам нужно все-таки пару часов поспать. Уже светает. Продолжим разговор позже.
   – Герхард! – окликнула Катрин мужчину, когда он уже выходил из кухни. – Я рада, что ты здесь.

* * *

   На следующий день Вероника вернулась из редакции не с пустыми руками:
   – Я сегодня покопалась в архиве. Я была уверена, что уже читала об этой странной секте. Вот. Целая куча материала. Один мой коллега как раз писал на эту тему подробный репортаж. Год или два назад. Тогда он наделал много шума, а сегодня до этого никому нет дела.
   Герхард внимательно изучал копии, а Катрин тихо вздыхала. Было заметно, что минувшей ночью она так и не уснула. Под глазами появились темные круги, а взгляд был печальный и озабоченный.