Страница:
---------------------------------------------------------------
© Copyright Максим Шатуров
Email: mshaturov@yandex.ru
WWW: http://www.livejournal.com/users/pih_pih/90190.html
Date: 18 May 2005
---------------------------------------------------------------
Давно обещался написать что-нить о воспоминаниях детства из раздела
грузино-абхазкой войны. И вот приступаю...
(Посвящается памяти моего дедушки, Попова Анатолия Федотьевича)
Не хочется сейчас лезть в политические передрязги, разъяснять ситуацию,
в которой началась война, из-за чего она началась - на эту тему написано
много чего, в том числе и мною. Просто напишу то, что я видел (любителей
острых ощущений сразу предупрежу - крови будет мало), ну и детские
переживания, может, постараюсь передать. Кого интересуют детали -
спрашивайте - поделюсь.
Жаркий август. В городе надрываются цикады. мы с другом Ильей собрались
к нам на дачу - 25-30 километров от города. Но - в горы. А это - уже далеко.
Звоню в дрверь: "Илья дома?"
- Ой Максим, боюсь отпускать Илюшку - мать Ильи волнуется.
- А чего так?
- А вдруг война?
- Да вы что?! Какая война? Откуда войне-то взяться?
И вот мы с Ильей трясемся в автобусе по разбитой горной дороге.
Два дня рысканий по лесу, купаний в студеной речке. Блин, как же
здорово вдали от цивилизации! Мы купаемся в водопадах, скатываясь по воде с
террасы на террасу в "ущелье водопадов", как я сам назвал открытое мною
место, в котором штук 7 водопадов террасами переходили друг в друга, а на
каждой терраске было озерцо.
Огромный сад, залитый солнцем - там мы объедались яблоками. А на ночь
строили шалаш в ольховой роще, которая была на участке.
Мы сделали два самых настоящих лука и рогатки и охотились в лесу
(правда безрезультатно). По утрам, застветло, бежали на реку снимать с
переметов усачей и красноперок. Иногда, кстати, попадалась и форель. В
общем, как всегда, лето шло по плану. И тут..
- Тетя Лена! - соседский мальчик звал мою бабушку.
- Что, Христо?
- На Шеварнадзе покушались сегодня. Дядя Карло сказал -он от дяди Ивана
слышал, а тот - от Гали - у нее есть радио. (У нас не было света - сгорела
трансформаторная будка).
- И что?
- Да не убили - его вертолеты спасли!
- Какие вертолеты, Христо? Что ты мелешь?!
- Да нет, тетя Лена! Спасли!
Утро стояло солнечное. Только со стороны города доносился гром. Прада
над городом туч не было видно, но они вполгне могли быть скрыты горами...
Странный гром. Частый-частый...
К обеду низко-низко пронесся военный вертолет с грузинским флагом,
нарисованный на пузе.
К вечеру пошли все вместе к дяде Косте помогать собирать алычу. Тама
Митя подбежал: "Вы знаете, в городе вертолеты людей косят!"
- Как косят?
- Ну приделали косы к винтам и летают над пляжами - косят! (Одним из
эпизодов операции "Меч", в ходе которой вооруженный силы Грузии вошли с
боями на территорию Абхазии был обстрел ветролетами ВВС Грузии пляжей с
отдыхающими.)
- Да ладно, что ты мелешь?!
Мы с Ильей полезли на дерево, а бабушка пошла в дом. Через несколько
секунд она подозвала нас: "Мальчики, война началась!" Я тогда еще не знал,
что с этой секунды моя жизнь перевернулась. Все, к чему я привык, что любил,
чем рос - все потихоньку стало изчезать с тем, что бы уже никогда не
вернуться...
- Оба-на! В Cухуми, наверное, все улицы автоматами засыпаны! - у меня
загорелись глаза - я всю жизнь мечтал о каком-нибудь огнестреле.
Бабушка отреагировала по странному строго: "Замолчи! Горе у нас!
Замолчи!" - тогда я еще не понимал, что случилось что-то крайне ужасное.
Война мне виделась, в худшем случае, аналогом событий 1989 года, когда
националистическая истерия части грузинского населения вылилась в сотню
раненых, несколько убитых и слухи о горах трупов, которые "вот только вчера
лежали вдоль дороги".
Когда зашло солнце почти все население Развилки сидело в доме у дяди
Кости. Все обсуждали, что делать дальше.
- Абхазы долго не продержатся! - уверял крестный моей мамы, дядя Коля -
Да и по радио тут рассказали о том, сколько они преступлений совершили -
даже лучше, если их всех перебьют! - у дяди Коли был приемник на батарейках,
которым он ловил "истинно честный" "Голос Америки".
Через 2 недели дядя Коля, так поддерживавший сначала грузин, откопал
припрятанный обрез и ушел воевать за абхазов. Насколько я знаю, он стал
Героем Абхазии посмертно - при освобождении Гагр его взвод первым ворвался в
город и выбил грузин из опорных пунктов. Сам Николай в том бою погиб.
Дом дяди Кости был на горе. Отсюда отчетливо слышался все усиливающийся
грохот. Когда стемнело в соседнем селе Шрома начали раздаваться длинные
пулеметные очереди. Потом небо начали озарять полыхи пламени и грохот
взрывов. Судя по звукам, оборонявшиеся начали уходить из села в лес. Но еще
несколько дней неизвестный пулеметчик выводил по 3-4 раза в день свои трели.
Село Шрома было преимущественно мегрельским. Кстати, из него родом было
много знаменитых воров в законе.
Когда в Грузии случился первый путч и к власти пришел Шеварнадзе,
большинство жителей Шромы не признали его в качестве Президента. Село
превратилось в один из опорных пунктов будущего восстания. Я сам видел, как
до войны туда приезжали грузовики с оружием, которое укрывалось в лесу.
Власти Абхазии закрывали на это глаза - они знали, что лучше иметь у себя в
тылу хоть и враждебно настроенную, но контролируемую силу с тем что бы хоть
как-то на нее опереться, чем лишиться и этой эфемерной поддержки.
И вот население Шромы раскололось. Одни отказались признать власть
Шеварнадзе и начали сопротивление, другие влились в ряды грузинской армии.
Утром мы с Ильей начали подготовку к побегу. Бабушка в город нас не
пустила - неизвестно, что там творилось, а Илья боялся за родителей. И вот
мы решили так. Дорогу простреливает пулеметчик. Это под Шромой. А что
делается на ней ближе к городу - неизвестно. Зато на реке Гумисте, вроде,
все спокойно. Значит можно построить плот и сплавиться на нем до города, а
там уж - пешком.
Но сколько по времени придется сплавляться - неизвестно. Поэтому мы
решили запастись провизией, в частности орехами, так как они наиболее
сытные.
К вечеру решили строить плот. Спустились к реке.
У моста раздался какой-то шум. Я выглянул из кустов. На мосту
остановился "ЗИЛ". На его борту мелом был нарисован крест. Однако это, по
всей видимости, не помешало кому-то пройтись по его капоту из автомата.
Из кабины выпрыгнул пожилой мужчина в военной форме. Он крикнул что-то
по-абхазски под тент кузова и оттуда показалось несколько человек. Они были
в бинтах, исцарапанные, оборванные. Все одному из них мужчина закричал
по-русски: "А ты куда? Еле стоишь! А ну обратно лезай! Что б не думал
вставать! Еде не хватало, что бы помер!" - и затолкал обратно в кузов.
Потом мужчины начали что-то обсуждать, бурно жестикулируя, но из-за
шума реки ничего не было слышно.
Мы с Ильей сидели в кустах в нескольких метрах от машины и
перешептывались.
- Абхазы?
- Черт их знает. Лучше не высовываться... - не знаю почему, но внутри
нас уже сидел страх перед грузинами.
Мужчины навалились и принялись толкать грузовик. А тот, попав колесом
между бетонными плитами моста, никак не хотел сдвигаться с места.
- Может поможем - шепнул я Илье.
- Да сиди ты - вдруг это грузины переодетые! Или испугаются, что мы их
выдадим и убьют - знаешь, как партизаны делали. - Илья был осторожнее меня.
По ущелью раскатился стрекот приближающегося вертолета. Мужчины
засуетились, начали выгружать раненых из кузова - многие были лежачими. Тот
раненый, которого затолкали незадолго до этого в кузов, запрыгнул в кабину
и, судя по всему, принялся пытаться завести заглохший двигатель.
- Смываться надо - шепнул я Илье - видишь, как вертолета испугались -
значит стрелять он по ним будет. А вертолеты сейчас ракетами стреляют. А мы
тут в пяти метрах от грузовика - нас и взорвут вместе с ним.
- Надо - согласился Илья - только как?
В этот момент грузовик выкатился из ямы и взревел двигателем.
Окружавшие его люди быстро попрыгали в кузов и машина быстро покатилась по
направлению к лесу. Через несколько секунд она скрылась под спасительным
пологом зелени. Вертолет вылетел из-за поворота ущелья, но было уже поздно -
летчики так и не увидели абхазской машины. Мы же, сами не зная почему,
рванули с места и побежали по направлению к дому.
Следующие два дня прошли у нас в сборах к "побегу", но после случая с
вертолетом желание сплавляться по реке начало пропадать. Тем более, что на
следующий день в ущелье, где текла река, прогремело два взрыва. Жители Шубар
- села, откуда можно было разглядеть ту часть ущелья - сказали, что вертолет
сбросил в реку две бомбы. По всей видимости, вертолетчики "для профилактики"
скинули что-то взрывающе6ся и самодельное.
Ночью следующего после инцидента с вертолетом дня нас разбудил рев
двигателей. Что-то ехало по дороге в сторону СухумГЭСа. Потом раздались
длинные пулеметные очереди. Собаки подняли страшный лай...
Сутра, поднимаясь к дяде Косте, мы увидели БМП с грузинским флагом на
антенне, несущийся в сторону города по сухумгэсовской дороге. Видно это она
разбудила нас ночным ревом.
Все, что творилось кругом, начинало мне нравиться все меньше и
меньше...
- Тихо, мальчики! Чарлик, фу, замолчи! - прошептала испуганно бабушка.
Сначала раздалась стрельба наверху, где-то в стороне дома дяди Кости -
около автобусной остановки. А теперь кто-то шел по дороге около нашего дома.
В ночной тишине четко были слышны шаги, грузинский говор, бряцание оружия.
Тра-та-та-та-та! Тах! Пах-пах! - раздались выстрелы недалеко от нашей
калитки. Потом громкий смех - гогот. Шаги начали удаляться - ночные гости
двинулись вдоль границы нашего участка к дальнему входу.
Бах-бах! Тра-та-та-та! Раздалось оттуда и над крышей нашего дома в
ночное небо понеслись трассеры. Ребята явно развлекались - тогда они были
уверены в своей безопасности. До конца войны они не дожили - взвод,
оборонявший Развилку весь погиб в первых боях за Шрому. Говорят, видели, как
у грузинских бойцов сдали нервы и они бросились бежать. А чеченцы, у которых
просто кончились патроны, догоняли их и резали или убивали из ихнего
собственного оружия...
Утром на Развилке я застал озадаченного Одиссея - внука дяди Кости. Тот
протаскивал травинку через пулевое отверстие в телеграфном столбе и не
переставал удивляться, как такая маленькая пуля прошла сквозь такой толстый
столб.
Мы шли в гости к тете Лене. У этой женщины погиб муж и она одна
воспитывала 5 детей, самому младшему из которых было чуть больше 2 лет.
Тетя Лена отвела мою бабушку в сторону и начала о чем-то расспрашивать.
Ее разговор прервал грузинский солдат, выросший будто из ниоткуда. Он
объявил, что на днях на развилке будет расквартирован взвод, задачей
которого будет "не дать абхазским шакалам пройти здесь". А так же он заявил,
что вчера в эту сторону ушли двое раненых "сепаратистов". И предупредил, что
за укрытие раненых полагался расстрел.
Потом я узнал, о чем тетя Лена просила бабушку. Ее старший сын
наткнулся в лесу на раненых абхазцев. Вернее, один из раненых был русский, а
второй абхаз. Мито привел их домой и тетя Лена укрыла их. Но у русского
началось воспаление и нужны были антибиотики.
Я с детства увлекался зоологией. И потому, начитавшись Дж.Дарелла
(кстати, кто не читал - очень рекомендую - только перевод хороший ищите,
равно как и Т. Хейердала), завел себе "полевую сумку", в которой хранил
линзы, коробочки для насекомых, пинцеты и прочее. Была в этой сумке и
маленькая аптечка, в которую входили зеленка, бинты, фурацилин и
фуразалидол. Кроме того, в доме у нас было что-то. Все это бабушка отдала
тете Лене, не задавая лишних вопросов.
В ту же ночь абхаз, немного прейдя в себя, ушел за помощью к своим. И
следующей ночью пришедшие с ним абхазские ополченцы унесли и русского. В
благодарность они оставили тете Лене муки, сахара и конфет для детей. На
этом потом она и "прокололась".
По вечерам мы часто собирались в доме дяди Кости. Пили кофе, если была
зима, лущили кукурузу, которую тут же его супруга молола в муку и пекла
вкусные лепешки. Во время войны эти посиделки какое-то время продолжались...
Когда я уже улетел в Россию, на Развилке начались репрессии... И вот
тогда...
Жил на Развилке немой мужик. Ему неудачно удалили гланды и повредили
голосовые связки. На одни из "посиделок" тетя Лена принесла сахар. Дядя
Костя, было, стал требовать, что бы она убрала гостинец. А немой докопался,
издавая звуки и показывая на пальцах, откуда, мол, сахар?
Тетя Лена, уверенная что кругом свои, по секрету и рассказала, как
спасла абхаза и русского. А тут еще бабушка моя в дом разведчиков абхазских
на дневку пускала... Ну и про это тетя Лена обмолвилась... Проболталась, в
общем, по крупному.
Грузинская армия была довольно разношерстна. В ней были и настоящие
боеспособные подразделения, и обыкновенные бандиты. Боеспособные части все
были на фронтах. А в тылах мародерствовали наркоманы, убийцы,
амнистированные за участие в войне, разного рода шваль и искатели удачи.
Когда в городах грабить стало уже нечего, вся эта мразь устремилась в
села. И в то время как одни грузинские бойцы, молодые ребята, которым бы еще
жить да жить, ложились костьми за эфемерную "целостность и этническую
чистоту Грузии", эти гады насиловали, убивали, грабили местных жителей. В
итоге взвыли даже грузины, кидавшие вчера еще цветы на броню танков
Национальной Гвардии (ох и любят же они пафосно обставлять подобные вещи!).
В общем, взвод грабителей сообразил, что на Развилке живут, в основном,
греки. А раз греки, значит дети в Греции. Ну и, следовательно, значит
доллары у них куры не клюют.
Поклонение перед зеленой бумажкой у "освободителей Абхазии" было столь
сильным, что они за 1 доллар придушить могли. А тут...
Пыток типа "тепленького стула" тогда еще они не придумали. Поэтому
поступали просто.
Сначала пришли к дяде Косте. Стали требовать деньги. Дядя Костя, было,
стал объяснять - неоткуда деньгам взяться. Сын в Грецию за 2 месяца до войны
уехал - ничего не заработал еще, ничего не прислал. (К тому же, греки
доллары не слали - высылали в рублях через доверенных лиц - менять доллары
до войны было негде, так что сама по себе эта бумажка была не ценнее
туалетной подтиралки.)
В общем, не поверили. Вывели дядю Костю и тетю Маргариту на склон
(Одиссей, по-моему, уже уехал тогда в Грецию) и начали стрелять над головами
и под ноги из автоматов. Потом завели в дом и приказали молиться. У тети
Маргариты случился приступ. Тогда, видно поняв, что неудачно зашли, мародеры
заявили: "Сейчас вскрываем пол. Если там ничего нет, то 24 часа вам на сборы
и валите, куда хотите. Если вы нас обманули - расстреляем!"
Вскрыли пол. Там, естественно, ничего не было. Пьяный бандит ударил
дядю Костю прикладом и мародеры ушли. Несмотря на то, что крестный моей
бабушки уехал оттудова через месяц после этого случая, никто к нему больше с
обысками не приходил.
Потом раздосадованные грабители пошли к немому. Поставили его к стенке
и говорят: "Если долларов не дашь - расстреляем!"
А тот даже и не грек вовсе. У него вообще ничего не было. Он, со
страху, пишет грузинам, мол, не стреляйте - нет у меня ничего! Я вам скажу
кто абхазов прячет, только не стреляйте!
Ну и заложил тетю Лену. Только не долго это его дни продлило - другие
мародеры его продырявили. Решили, что он притворяется немым, ну и прошлись
по нему из автомата, да бросили помирать. А на другой день дом сожгли.
Ну, значит, грузины - к Лене. Построили ее и детей вдоль стены дома. Но
тут прибежали ребята, которые Развилку обороняли. Мол, не стреляйте! Вы что,
озверели, детей в расход пускать?!
Тогда решили расстрелять одну Лену. И отправили гонца еще в наш дом -
за бабушкой моей. Только она в городе была. Правда не без последствий это
для нас обошлось, но это потом.
В общем, детей в дом загнали... Но и тут тете Лене повезло. Один из
мародеров вступился: "Убьете ее, малыша двухлетнего погубите. Хрен с ней,
отпустите. Пускай убирается отсюда!"
Так и отпустили. Дали 5 минут на сборы и выгнали из дому. Дом поджечь
хотели, но в нищей хибаре, сложенной из камней, даже гореть особо нечему
оказалось... Тетя Лена потом говорила: "Вот, среди последних гадов люди
встречаются!" И молилась за тех, кто заступился за нее. Только плохо,
видать, молилась. Не знаю как мародер, который над малышом двухлетним
сжалился, а вот заступник из взвода обороны Развилки точно погиб. Все они
там остались. Окопы их до сих пор там. Даже земля не осыпалась. И гильзы
ржавые в траве...
В общем, тетя Лена - в Сухум - а куда идти-то еще? Хотела, было, к
абхазам, но поняла, что фронт не перейдет - убьют. Решила тогда в Сухум и
катера там греческого ждать.
В Сухуме сначала у нас остановилась. Но потом повстречала у нас в
районе одного из тех, кто расстрелять ее хотел. Он ее не узнал. А, может,
просто возиться не имел желания. В общем, тетя Лена решила в Новый район
уйти - там до линии фронта рукой подать было - пули от крупнокалиберных
пулеметов, по слухам, в окна влетали - там мародеры тогда уже боялись
появляться. Там, в основном, боевые части стояли.
В общем, собрала она детей, да ушла в Новый район. А там старший сын ее
пропал. Ходил слух, сто Мито решил отомстить грузинам за изгнание, ну и
пошел ночью на абхазскую сторону - оружие просить - воевать, мстить... Не
знаю, дошел, или нет... Если дошел, то, можно сказать, в рубахе родился. А
так, скорее всего, или мину свою нашел, или снайпера. Только российские
военные, в основном ВДВшники могли через фронт кого-то провести. Абхазцы в
них союзников видели, а грузины боялись их...
Что дальше было с тетей Леной, сказать достоверно тяжело. Бабушка связь
с ней потом потеряла, а люди говорили, что пока она Мито искала, пропустила
катер. Потом заболел ее младший ребенок и умер. А она все Мито
разыскивала...
Потом от абхазцев передали весточку, что нет его больше - при переходе
фронта, вроде как, подорвался. Тогда только тетя Лена согласилась
эвакуироваться на греческом катере... Но вот в достоверности этого я уже не
могу ручаться.
Но я, кстати, всего этого не видел - это я уже узнал со слов тех, кто
прошел ту войну.
Для меня те трагические события запомнились гораздо менее
драматическими. Помню только лето. Жаркое лето. И даже в ноябре, когда я
вылетел в Москву, в Сухуми стояла теплая погода. Я перед вылетом даже на
море ухитрился искупаться...
Утро выдалось солнечное. Шум боя в стороне Шромы затих. По дороге на
СухумГЭС туда-сюда сновала военная техника. У нас же все было спокойно.
- Лена! - раздался голос моего дедушки.
Мы с Ильей выбежали за калитку и увидели отца Ильи и моего деда, идущих
к дому. Бабушка бросилась к ним на встречу, чуть не плача. В жизни я только
два раза видел, как бабушка до слез переживала за деда. В первый раз - в тот
день. Второй раз - когда дедушку хоронили...
- Как там, в городе?
- Да так себе...
Дедушка рассказал, что грузины уже вошли в Сухум. В нашем районе боев
почти не было - постреляли чуть - чуть, а потом абхазцы отступили к Красному
Мосту.
Воевать абхазцам нечем - в 89 году оружие у населения изъяли, а когда
возвращали, большинству не грузин отдать "забыли". И теперь абхазцы бьются
чем попало - начиная от милицейских автоматов, заканчивая прутьями от
заборов, бутылками с бензином и музейными ППШ.
Зато у Красного Моста, где очень удобная позиция к обороне грузины
получили отпор и абхазцы захватили у них танк и много автоматов.
Потом, по словам деда, Ельцин убедил абхазцев и грузин разойтись на 15
километров от линии фронта. Абхазцы отошли. А грузины марш-броском заняли
город и вышли к Гумисте. Там и встали пока.
Слушая это, мы с Ильей думали, что как хорошо, что не поплыли по реке.
Потому как в районе Сухума оказались бы аккурат промеж двух огней. И не
писал бы тогда я сейчас мемуаров этих...
Еще дедушка рассказал, что грузины уверяют, что взяли Гагру. Но как,
дед не поймет (мы тогда еще не знали, что в Гагре грузины десант высадили и
он занял город и создал плацдарм для открытия, впрочем ненадолго, третьего
фронта - второй был в блокированном Ткуарчале - будет время, расскажу про
него).
В общем, грузины уверяют, что война закончилась, абхазы перебиты и
скоро Шеварнадзе назначит новое правительство. А абхазский язык упразднят за
ненадобностью. Но, тем не менее, пока дед и отец Ильи шли из города, их
несколько раз обгоняли танки и БМП и стреляли куда-то по горам. А раз так,
значит грузины пока боятся чего-то.
Бабушка тогда одну вещь сказала: "Плохо бандит этот (Шеварнадзе)
абхазов знает. Они пока все костьми не лягут, биться будут. А за них еще все
русские, армяне, Северный Кавказ, казаки пойдут. Как бы потом до Тбилиси
драпать воякам его не пришлось!" - бабушка выросла в семье военного и с
первых же дней войны критиковала грузинскую армию: "Этот сброд не может
воевать! За хождение и пальбу ночью в лесу мой отец на гауптвахту запер бы
на полгода, а у этих такое в порядке вещей! А танки их по горам как
разъезжают? Вот увидишь - обращалась она ко мне - среди абхазов есть
советские офицеры - они сообразят и даже не подобьют - поотнимают танки
эти!" - слова эти оказались, так сказать, не в бровь, а в глаз - "Эх, жаль
твой прадед это не видит - он бы, уж точно, не сидел бы, сложа руки!" - мой
прадед умудрился поучаствовать, наверное, во всех войнах СССР до 45 года -
начал воевать в 16 лет в Гражданскую, а умер от ран, полученных в Великую
Отечественную и при вытуривании японцев.
В городе, по словам деда, сначала было все спокойно. Грузины развернули
полевые кухни, начали раздачу продуктов. Но через два дня авангард ушел на
фронт и в город вошли части резерва, тылов.
Началась раздача оружия грузинскому населению. Одновременно начался
разбой. Первым делом были ограблены все медицинские склады и частные
магазинчики. На складах сброд, называвший себя участниками войны, а на деле
пороху не нюхавший, искал морфий. Из магазинов тянули "Сникерсы", выпивку...
При этом постоянно стращали мирное население, что за мародерство - расстрел.
Потом, когда я уехал из Абхазии, этот сброд начал дележ территорий, так
как грабить стало нечего. Начались перестрелки, разборки, подрывы машин и
прочие атрибуты криминального передела. Пока абхазы всех не погнали.
В общем, в городе было несладко. Мародеры искали зажиточных жителей,
вламывались в квартиры и грабили. Сначала грузин не трогали. Но потом начали
грабить и грузин.
У нас в районе в полиции оказались все местные, свои. Они пока
сдерживали мародеров и в Синопе пока грабежей не было. Но это было только
начало...
В городе был объявлен комендантский час (в принципе, его объявили еще
до войны, но грузины ввели свой). Но за его выполнением никто не следил.
Зато на каждом шагу проверялись документы. Из паспортов вырывались абхазские
страницы. А абхазов задерживали и куда-то уводили.
Впрочем, дедушка и илюшкин отец вышли из дома в 4 утра, что бы до
наступления жары пройти основную часть пути. Прошли полгорода, прошли мимо
расположений нескольких грузинских частей, но их никто даже не окликнул -
всем было плевать.
Илюшкин отец хотел забрать Илью. Бабушка предлагала ему пока остаться у
нас - тогда на Развилке было намного безопаснее, чем в городе. Но отец Ильи
отказался. И в тот же день мы все вместе двинулись в сторону Сухума. Пошли
я, бабушка, дядя Коля, Одиссей, дядя Саша - бывший "афганец" - тоже потом
ушел к абхазам и я не знаю, что с ним сталось. Ну и Илья с отцом. Дедушка
остался дома - он уже стар был для таких марш-бросков.
Илья и его отец пошли в Сухум. Все же остальные пошли в Шрому за хлебом
- там была пекарня, в которой выпекался вкуснейший хлеб - каравай и
обалденный лаваш.
Я сразу же поразился метаморфозе, произошедшей со Шромами. По улицам
села ходили вооруженные люди. Часть из них была в военной форме, а часть -
просто бородатые дядьки, разношерстно одетые с автоматами в руках.
Поразило еще то, что пропали надписи на русском языке (на абхазском в
Шромах не было ни одной надписи). Даже автобус, подъехавший к остановке,
имел грузинскую табличку. Автобус, кстати, был полноразмерный "Икарус", хотя
до войны в Шромы ничего крупнее "ПАЗ"иков обычно не приезжало...
В воздухе висело немое напряжение. Мы были немного в растерянности.
Тогда бабушка предложила зайти к бабе Кате, которая жила в красивом доме
около пекарни.
Баба Катя была русской. Где-то в России жили ее дети. По-моему, они ее
забрали потом туда. Но тогда старушечка еще была в Шромах и бабушка ей
иногда помогала.
- Лена! Лена! - запричитала баба Катя - Что тут творится! Немцев
пережила, а тут опять война!
Эмоции захлестывали женщину. Она рассказала, какие бои были, как часть
шромцев выступила на стороне абхазов, как чуть не подбили грузинский танк,
как грузины врывались в ее дом, но за нее вступился сосед - мингрел...
В общем, мы только радовались, что в момент боев были достаточно далеко
от этого места.
Купили хлеб. Побрели обратно...
На перекрестке сидел пацаненок лет 12-13 с АК-74 в руках. Он картинно
передернул затвор и навел ствол на нас:
- Ха, русские, вот помните, как вы Сакартвело душили? Помните, как
саперными лопатками нас рубили? (Будто бы этот выпендрыш был в Тбилиси во
© Copyright Максим Шатуров
Email: mshaturov@yandex.ru
WWW: http://www.livejournal.com/users/pih_pih/90190.html
Date: 18 May 2005
---------------------------------------------------------------
Давно обещался написать что-нить о воспоминаниях детства из раздела
грузино-абхазкой войны. И вот приступаю...
(Посвящается памяти моего дедушки, Попова Анатолия Федотьевича)
Не хочется сейчас лезть в политические передрязги, разъяснять ситуацию,
в которой началась война, из-за чего она началась - на эту тему написано
много чего, в том числе и мною. Просто напишу то, что я видел (любителей
острых ощущений сразу предупрежу - крови будет мало), ну и детские
переживания, может, постараюсь передать. Кого интересуют детали -
спрашивайте - поделюсь.
Жаркий август. В городе надрываются цикады. мы с другом Ильей собрались
к нам на дачу - 25-30 километров от города. Но - в горы. А это - уже далеко.
Звоню в дрверь: "Илья дома?"
- Ой Максим, боюсь отпускать Илюшку - мать Ильи волнуется.
- А чего так?
- А вдруг война?
- Да вы что?! Какая война? Откуда войне-то взяться?
И вот мы с Ильей трясемся в автобусе по разбитой горной дороге.
Два дня рысканий по лесу, купаний в студеной речке. Блин, как же
здорово вдали от цивилизации! Мы купаемся в водопадах, скатываясь по воде с
террасы на террасу в "ущелье водопадов", как я сам назвал открытое мною
место, в котором штук 7 водопадов террасами переходили друг в друга, а на
каждой терраске было озерцо.
Огромный сад, залитый солнцем - там мы объедались яблоками. А на ночь
строили шалаш в ольховой роще, которая была на участке.
Мы сделали два самых настоящих лука и рогатки и охотились в лесу
(правда безрезультатно). По утрам, застветло, бежали на реку снимать с
переметов усачей и красноперок. Иногда, кстати, попадалась и форель. В
общем, как всегда, лето шло по плану. И тут..
- Тетя Лена! - соседский мальчик звал мою бабушку.
- Что, Христо?
- На Шеварнадзе покушались сегодня. Дядя Карло сказал -он от дяди Ивана
слышал, а тот - от Гали - у нее есть радио. (У нас не было света - сгорела
трансформаторная будка).
- И что?
- Да не убили - его вертолеты спасли!
- Какие вертолеты, Христо? Что ты мелешь?!
- Да нет, тетя Лена! Спасли!
Утро стояло солнечное. Только со стороны города доносился гром. Прада
над городом туч не было видно, но они вполгне могли быть скрыты горами...
Странный гром. Частый-частый...
К обеду низко-низко пронесся военный вертолет с грузинским флагом,
нарисованный на пузе.
К вечеру пошли все вместе к дяде Косте помогать собирать алычу. Тама
Митя подбежал: "Вы знаете, в городе вертолеты людей косят!"
- Как косят?
- Ну приделали косы к винтам и летают над пляжами - косят! (Одним из
эпизодов операции "Меч", в ходе которой вооруженный силы Грузии вошли с
боями на территорию Абхазии был обстрел ветролетами ВВС Грузии пляжей с
отдыхающими.)
- Да ладно, что ты мелешь?!
Мы с Ильей полезли на дерево, а бабушка пошла в дом. Через несколько
секунд она подозвала нас: "Мальчики, война началась!" Я тогда еще не знал,
что с этой секунды моя жизнь перевернулась. Все, к чему я привык, что любил,
чем рос - все потихоньку стало изчезать с тем, что бы уже никогда не
вернуться...
- Оба-на! В Cухуми, наверное, все улицы автоматами засыпаны! - у меня
загорелись глаза - я всю жизнь мечтал о каком-нибудь огнестреле.
Бабушка отреагировала по странному строго: "Замолчи! Горе у нас!
Замолчи!" - тогда я еще не понимал, что случилось что-то крайне ужасное.
Война мне виделась, в худшем случае, аналогом событий 1989 года, когда
националистическая истерия части грузинского населения вылилась в сотню
раненых, несколько убитых и слухи о горах трупов, которые "вот только вчера
лежали вдоль дороги".
Когда зашло солнце почти все население Развилки сидело в доме у дяди
Кости. Все обсуждали, что делать дальше.
- Абхазы долго не продержатся! - уверял крестный моей мамы, дядя Коля -
Да и по радио тут рассказали о том, сколько они преступлений совершили -
даже лучше, если их всех перебьют! - у дяди Коли был приемник на батарейках,
которым он ловил "истинно честный" "Голос Америки".
Через 2 недели дядя Коля, так поддерживавший сначала грузин, откопал
припрятанный обрез и ушел воевать за абхазов. Насколько я знаю, он стал
Героем Абхазии посмертно - при освобождении Гагр его взвод первым ворвался в
город и выбил грузин из опорных пунктов. Сам Николай в том бою погиб.
Дом дяди Кости был на горе. Отсюда отчетливо слышался все усиливающийся
грохот. Когда стемнело в соседнем селе Шрома начали раздаваться длинные
пулеметные очереди. Потом небо начали озарять полыхи пламени и грохот
взрывов. Судя по звукам, оборонявшиеся начали уходить из села в лес. Но еще
несколько дней неизвестный пулеметчик выводил по 3-4 раза в день свои трели.
Село Шрома было преимущественно мегрельским. Кстати, из него родом было
много знаменитых воров в законе.
Когда в Грузии случился первый путч и к власти пришел Шеварнадзе,
большинство жителей Шромы не признали его в качестве Президента. Село
превратилось в один из опорных пунктов будущего восстания. Я сам видел, как
до войны туда приезжали грузовики с оружием, которое укрывалось в лесу.
Власти Абхазии закрывали на это глаза - они знали, что лучше иметь у себя в
тылу хоть и враждебно настроенную, но контролируемую силу с тем что бы хоть
как-то на нее опереться, чем лишиться и этой эфемерной поддержки.
И вот население Шромы раскололось. Одни отказались признать власть
Шеварнадзе и начали сопротивление, другие влились в ряды грузинской армии.
Утром мы с Ильей начали подготовку к побегу. Бабушка в город нас не
пустила - неизвестно, что там творилось, а Илья боялся за родителей. И вот
мы решили так. Дорогу простреливает пулеметчик. Это под Шромой. А что
делается на ней ближе к городу - неизвестно. Зато на реке Гумисте, вроде,
все спокойно. Значит можно построить плот и сплавиться на нем до города, а
там уж - пешком.
Но сколько по времени придется сплавляться - неизвестно. Поэтому мы
решили запастись провизией, в частности орехами, так как они наиболее
сытные.
К вечеру решили строить плот. Спустились к реке.
У моста раздался какой-то шум. Я выглянул из кустов. На мосту
остановился "ЗИЛ". На его борту мелом был нарисован крест. Однако это, по
всей видимости, не помешало кому-то пройтись по его капоту из автомата.
Из кабины выпрыгнул пожилой мужчина в военной форме. Он крикнул что-то
по-абхазски под тент кузова и оттуда показалось несколько человек. Они были
в бинтах, исцарапанные, оборванные. Все одному из них мужчина закричал
по-русски: "А ты куда? Еле стоишь! А ну обратно лезай! Что б не думал
вставать! Еде не хватало, что бы помер!" - и затолкал обратно в кузов.
Потом мужчины начали что-то обсуждать, бурно жестикулируя, но из-за
шума реки ничего не было слышно.
Мы с Ильей сидели в кустах в нескольких метрах от машины и
перешептывались.
- Абхазы?
- Черт их знает. Лучше не высовываться... - не знаю почему, но внутри
нас уже сидел страх перед грузинами.
Мужчины навалились и принялись толкать грузовик. А тот, попав колесом
между бетонными плитами моста, никак не хотел сдвигаться с места.
- Может поможем - шепнул я Илье.
- Да сиди ты - вдруг это грузины переодетые! Или испугаются, что мы их
выдадим и убьют - знаешь, как партизаны делали. - Илья был осторожнее меня.
По ущелью раскатился стрекот приближающегося вертолета. Мужчины
засуетились, начали выгружать раненых из кузова - многие были лежачими. Тот
раненый, которого затолкали незадолго до этого в кузов, запрыгнул в кабину
и, судя по всему, принялся пытаться завести заглохший двигатель.
- Смываться надо - шепнул я Илье - видишь, как вертолета испугались -
значит стрелять он по ним будет. А вертолеты сейчас ракетами стреляют. А мы
тут в пяти метрах от грузовика - нас и взорвут вместе с ним.
- Надо - согласился Илья - только как?
В этот момент грузовик выкатился из ямы и взревел двигателем.
Окружавшие его люди быстро попрыгали в кузов и машина быстро покатилась по
направлению к лесу. Через несколько секунд она скрылась под спасительным
пологом зелени. Вертолет вылетел из-за поворота ущелья, но было уже поздно -
летчики так и не увидели абхазской машины. Мы же, сами не зная почему,
рванули с места и побежали по направлению к дому.
Следующие два дня прошли у нас в сборах к "побегу", но после случая с
вертолетом желание сплавляться по реке начало пропадать. Тем более, что на
следующий день в ущелье, где текла река, прогремело два взрыва. Жители Шубар
- села, откуда можно было разглядеть ту часть ущелья - сказали, что вертолет
сбросил в реку две бомбы. По всей видимости, вертолетчики "для профилактики"
скинули что-то взрывающе6ся и самодельное.
Ночью следующего после инцидента с вертолетом дня нас разбудил рев
двигателей. Что-то ехало по дороге в сторону СухумГЭСа. Потом раздались
длинные пулеметные очереди. Собаки подняли страшный лай...
Сутра, поднимаясь к дяде Косте, мы увидели БМП с грузинским флагом на
антенне, несущийся в сторону города по сухумгэсовской дороге. Видно это она
разбудила нас ночным ревом.
Все, что творилось кругом, начинало мне нравиться все меньше и
меньше...
- Тихо, мальчики! Чарлик, фу, замолчи! - прошептала испуганно бабушка.
Сначала раздалась стрельба наверху, где-то в стороне дома дяди Кости -
около автобусной остановки. А теперь кто-то шел по дороге около нашего дома.
В ночной тишине четко были слышны шаги, грузинский говор, бряцание оружия.
Тра-та-та-та-та! Тах! Пах-пах! - раздались выстрелы недалеко от нашей
калитки. Потом громкий смех - гогот. Шаги начали удаляться - ночные гости
двинулись вдоль границы нашего участка к дальнему входу.
Бах-бах! Тра-та-та-та! Раздалось оттуда и над крышей нашего дома в
ночное небо понеслись трассеры. Ребята явно развлекались - тогда они были
уверены в своей безопасности. До конца войны они не дожили - взвод,
оборонявший Развилку весь погиб в первых боях за Шрому. Говорят, видели, как
у грузинских бойцов сдали нервы и они бросились бежать. А чеченцы, у которых
просто кончились патроны, догоняли их и резали или убивали из ихнего
собственного оружия...
Утром на Развилке я застал озадаченного Одиссея - внука дяди Кости. Тот
протаскивал травинку через пулевое отверстие в телеграфном столбе и не
переставал удивляться, как такая маленькая пуля прошла сквозь такой толстый
столб.
Мы шли в гости к тете Лене. У этой женщины погиб муж и она одна
воспитывала 5 детей, самому младшему из которых было чуть больше 2 лет.
Тетя Лена отвела мою бабушку в сторону и начала о чем-то расспрашивать.
Ее разговор прервал грузинский солдат, выросший будто из ниоткуда. Он
объявил, что на днях на развилке будет расквартирован взвод, задачей
которого будет "не дать абхазским шакалам пройти здесь". А так же он заявил,
что вчера в эту сторону ушли двое раненых "сепаратистов". И предупредил, что
за укрытие раненых полагался расстрел.
Потом я узнал, о чем тетя Лена просила бабушку. Ее старший сын
наткнулся в лесу на раненых абхазцев. Вернее, один из раненых был русский, а
второй абхаз. Мито привел их домой и тетя Лена укрыла их. Но у русского
началось воспаление и нужны были антибиотики.
Я с детства увлекался зоологией. И потому, начитавшись Дж.Дарелла
(кстати, кто не читал - очень рекомендую - только перевод хороший ищите,
равно как и Т. Хейердала), завел себе "полевую сумку", в которой хранил
линзы, коробочки для насекомых, пинцеты и прочее. Была в этой сумке и
маленькая аптечка, в которую входили зеленка, бинты, фурацилин и
фуразалидол. Кроме того, в доме у нас было что-то. Все это бабушка отдала
тете Лене, не задавая лишних вопросов.
В ту же ночь абхаз, немного прейдя в себя, ушел за помощью к своим. И
следующей ночью пришедшие с ним абхазские ополченцы унесли и русского. В
благодарность они оставили тете Лене муки, сахара и конфет для детей. На
этом потом она и "прокололась".
По вечерам мы часто собирались в доме дяди Кости. Пили кофе, если была
зима, лущили кукурузу, которую тут же его супруга молола в муку и пекла
вкусные лепешки. Во время войны эти посиделки какое-то время продолжались...
Когда я уже улетел в Россию, на Развилке начались репрессии... И вот
тогда...
Жил на Развилке немой мужик. Ему неудачно удалили гланды и повредили
голосовые связки. На одни из "посиделок" тетя Лена принесла сахар. Дядя
Костя, было, стал требовать, что бы она убрала гостинец. А немой докопался,
издавая звуки и показывая на пальцах, откуда, мол, сахар?
Тетя Лена, уверенная что кругом свои, по секрету и рассказала, как
спасла абхаза и русского. А тут еще бабушка моя в дом разведчиков абхазских
на дневку пускала... Ну и про это тетя Лена обмолвилась... Проболталась, в
общем, по крупному.
Грузинская армия была довольно разношерстна. В ней были и настоящие
боеспособные подразделения, и обыкновенные бандиты. Боеспособные части все
были на фронтах. А в тылах мародерствовали наркоманы, убийцы,
амнистированные за участие в войне, разного рода шваль и искатели удачи.
Когда в городах грабить стало уже нечего, вся эта мразь устремилась в
села. И в то время как одни грузинские бойцы, молодые ребята, которым бы еще
жить да жить, ложились костьми за эфемерную "целостность и этническую
чистоту Грузии", эти гады насиловали, убивали, грабили местных жителей. В
итоге взвыли даже грузины, кидавшие вчера еще цветы на броню танков
Национальной Гвардии (ох и любят же они пафосно обставлять подобные вещи!).
В общем, взвод грабителей сообразил, что на Развилке живут, в основном,
греки. А раз греки, значит дети в Греции. Ну и, следовательно, значит
доллары у них куры не клюют.
Поклонение перед зеленой бумажкой у "освободителей Абхазии" было столь
сильным, что они за 1 доллар придушить могли. А тут...
Пыток типа "тепленького стула" тогда еще они не придумали. Поэтому
поступали просто.
Сначала пришли к дяде Косте. Стали требовать деньги. Дядя Костя, было,
стал объяснять - неоткуда деньгам взяться. Сын в Грецию за 2 месяца до войны
уехал - ничего не заработал еще, ничего не прислал. (К тому же, греки
доллары не слали - высылали в рублях через доверенных лиц - менять доллары
до войны было негде, так что сама по себе эта бумажка была не ценнее
туалетной подтиралки.)
В общем, не поверили. Вывели дядю Костю и тетю Маргариту на склон
(Одиссей, по-моему, уже уехал тогда в Грецию) и начали стрелять над головами
и под ноги из автоматов. Потом завели в дом и приказали молиться. У тети
Маргариты случился приступ. Тогда, видно поняв, что неудачно зашли, мародеры
заявили: "Сейчас вскрываем пол. Если там ничего нет, то 24 часа вам на сборы
и валите, куда хотите. Если вы нас обманули - расстреляем!"
Вскрыли пол. Там, естественно, ничего не было. Пьяный бандит ударил
дядю Костю прикладом и мародеры ушли. Несмотря на то, что крестный моей
бабушки уехал оттудова через месяц после этого случая, никто к нему больше с
обысками не приходил.
Потом раздосадованные грабители пошли к немому. Поставили его к стенке
и говорят: "Если долларов не дашь - расстреляем!"
А тот даже и не грек вовсе. У него вообще ничего не было. Он, со
страху, пишет грузинам, мол, не стреляйте - нет у меня ничего! Я вам скажу
кто абхазов прячет, только не стреляйте!
Ну и заложил тетю Лену. Только не долго это его дни продлило - другие
мародеры его продырявили. Решили, что он притворяется немым, ну и прошлись
по нему из автомата, да бросили помирать. А на другой день дом сожгли.
Ну, значит, грузины - к Лене. Построили ее и детей вдоль стены дома. Но
тут прибежали ребята, которые Развилку обороняли. Мол, не стреляйте! Вы что,
озверели, детей в расход пускать?!
Тогда решили расстрелять одну Лену. И отправили гонца еще в наш дом -
за бабушкой моей. Только она в городе была. Правда не без последствий это
для нас обошлось, но это потом.
В общем, детей в дом загнали... Но и тут тете Лене повезло. Один из
мародеров вступился: "Убьете ее, малыша двухлетнего погубите. Хрен с ней,
отпустите. Пускай убирается отсюда!"
Так и отпустили. Дали 5 минут на сборы и выгнали из дому. Дом поджечь
хотели, но в нищей хибаре, сложенной из камней, даже гореть особо нечему
оказалось... Тетя Лена потом говорила: "Вот, среди последних гадов люди
встречаются!" И молилась за тех, кто заступился за нее. Только плохо,
видать, молилась. Не знаю как мародер, который над малышом двухлетним
сжалился, а вот заступник из взвода обороны Развилки точно погиб. Все они
там остались. Окопы их до сих пор там. Даже земля не осыпалась. И гильзы
ржавые в траве...
В общем, тетя Лена - в Сухум - а куда идти-то еще? Хотела, было, к
абхазам, но поняла, что фронт не перейдет - убьют. Решила тогда в Сухум и
катера там греческого ждать.
В Сухуме сначала у нас остановилась. Но потом повстречала у нас в
районе одного из тех, кто расстрелять ее хотел. Он ее не узнал. А, может,
просто возиться не имел желания. В общем, тетя Лена решила в Новый район
уйти - там до линии фронта рукой подать было - пули от крупнокалиберных
пулеметов, по слухам, в окна влетали - там мародеры тогда уже боялись
появляться. Там, в основном, боевые части стояли.
В общем, собрала она детей, да ушла в Новый район. А там старший сын ее
пропал. Ходил слух, сто Мито решил отомстить грузинам за изгнание, ну и
пошел ночью на абхазскую сторону - оружие просить - воевать, мстить... Не
знаю, дошел, или нет... Если дошел, то, можно сказать, в рубахе родился. А
так, скорее всего, или мину свою нашел, или снайпера. Только российские
военные, в основном ВДВшники могли через фронт кого-то провести. Абхазцы в
них союзников видели, а грузины боялись их...
Что дальше было с тетей Леной, сказать достоверно тяжело. Бабушка связь
с ней потом потеряла, а люди говорили, что пока она Мито искала, пропустила
катер. Потом заболел ее младший ребенок и умер. А она все Мито
разыскивала...
Потом от абхазцев передали весточку, что нет его больше - при переходе
фронта, вроде как, подорвался. Тогда только тетя Лена согласилась
эвакуироваться на греческом катере... Но вот в достоверности этого я уже не
могу ручаться.
Но я, кстати, всего этого не видел - это я уже узнал со слов тех, кто
прошел ту войну.
Для меня те трагические события запомнились гораздо менее
драматическими. Помню только лето. Жаркое лето. И даже в ноябре, когда я
вылетел в Москву, в Сухуми стояла теплая погода. Я перед вылетом даже на
море ухитрился искупаться...
Утро выдалось солнечное. Шум боя в стороне Шромы затих. По дороге на
СухумГЭС туда-сюда сновала военная техника. У нас же все было спокойно.
- Лена! - раздался голос моего дедушки.
Мы с Ильей выбежали за калитку и увидели отца Ильи и моего деда, идущих
к дому. Бабушка бросилась к ним на встречу, чуть не плача. В жизни я только
два раза видел, как бабушка до слез переживала за деда. В первый раз - в тот
день. Второй раз - когда дедушку хоронили...
- Как там, в городе?
- Да так себе...
Дедушка рассказал, что грузины уже вошли в Сухум. В нашем районе боев
почти не было - постреляли чуть - чуть, а потом абхазцы отступили к Красному
Мосту.
Воевать абхазцам нечем - в 89 году оружие у населения изъяли, а когда
возвращали, большинству не грузин отдать "забыли". И теперь абхазцы бьются
чем попало - начиная от милицейских автоматов, заканчивая прутьями от
заборов, бутылками с бензином и музейными ППШ.
Зато у Красного Моста, где очень удобная позиция к обороне грузины
получили отпор и абхазцы захватили у них танк и много автоматов.
Потом, по словам деда, Ельцин убедил абхазцев и грузин разойтись на 15
километров от линии фронта. Абхазцы отошли. А грузины марш-броском заняли
город и вышли к Гумисте. Там и встали пока.
Слушая это, мы с Ильей думали, что как хорошо, что не поплыли по реке.
Потому как в районе Сухума оказались бы аккурат промеж двух огней. И не
писал бы тогда я сейчас мемуаров этих...
Еще дедушка рассказал, что грузины уверяют, что взяли Гагру. Но как,
дед не поймет (мы тогда еще не знали, что в Гагре грузины десант высадили и
он занял город и создал плацдарм для открытия, впрочем ненадолго, третьего
фронта - второй был в блокированном Ткуарчале - будет время, расскажу про
него).
В общем, грузины уверяют, что война закончилась, абхазы перебиты и
скоро Шеварнадзе назначит новое правительство. А абхазский язык упразднят за
ненадобностью. Но, тем не менее, пока дед и отец Ильи шли из города, их
несколько раз обгоняли танки и БМП и стреляли куда-то по горам. А раз так,
значит грузины пока боятся чего-то.
Бабушка тогда одну вещь сказала: "Плохо бандит этот (Шеварнадзе)
абхазов знает. Они пока все костьми не лягут, биться будут. А за них еще все
русские, армяне, Северный Кавказ, казаки пойдут. Как бы потом до Тбилиси
драпать воякам его не пришлось!" - бабушка выросла в семье военного и с
первых же дней войны критиковала грузинскую армию: "Этот сброд не может
воевать! За хождение и пальбу ночью в лесу мой отец на гауптвахту запер бы
на полгода, а у этих такое в порядке вещей! А танки их по горам как
разъезжают? Вот увидишь - обращалась она ко мне - среди абхазов есть
советские офицеры - они сообразят и даже не подобьют - поотнимают танки
эти!" - слова эти оказались, так сказать, не в бровь, а в глаз - "Эх, жаль
твой прадед это не видит - он бы, уж точно, не сидел бы, сложа руки!" - мой
прадед умудрился поучаствовать, наверное, во всех войнах СССР до 45 года -
начал воевать в 16 лет в Гражданскую, а умер от ран, полученных в Великую
Отечественную и при вытуривании японцев.
В городе, по словам деда, сначала было все спокойно. Грузины развернули
полевые кухни, начали раздачу продуктов. Но через два дня авангард ушел на
фронт и в город вошли части резерва, тылов.
Началась раздача оружия грузинскому населению. Одновременно начался
разбой. Первым делом были ограблены все медицинские склады и частные
магазинчики. На складах сброд, называвший себя участниками войны, а на деле
пороху не нюхавший, искал морфий. Из магазинов тянули "Сникерсы", выпивку...
При этом постоянно стращали мирное население, что за мародерство - расстрел.
Потом, когда я уехал из Абхазии, этот сброд начал дележ территорий, так
как грабить стало нечего. Начались перестрелки, разборки, подрывы машин и
прочие атрибуты криминального передела. Пока абхазы всех не погнали.
В общем, в городе было несладко. Мародеры искали зажиточных жителей,
вламывались в квартиры и грабили. Сначала грузин не трогали. Но потом начали
грабить и грузин.
У нас в районе в полиции оказались все местные, свои. Они пока
сдерживали мародеров и в Синопе пока грабежей не было. Но это было только
начало...
В городе был объявлен комендантский час (в принципе, его объявили еще
до войны, но грузины ввели свой). Но за его выполнением никто не следил.
Зато на каждом шагу проверялись документы. Из паспортов вырывались абхазские
страницы. А абхазов задерживали и куда-то уводили.
Впрочем, дедушка и илюшкин отец вышли из дома в 4 утра, что бы до
наступления жары пройти основную часть пути. Прошли полгорода, прошли мимо
расположений нескольких грузинских частей, но их никто даже не окликнул -
всем было плевать.
Илюшкин отец хотел забрать Илью. Бабушка предлагала ему пока остаться у
нас - тогда на Развилке было намного безопаснее, чем в городе. Но отец Ильи
отказался. И в тот же день мы все вместе двинулись в сторону Сухума. Пошли
я, бабушка, дядя Коля, Одиссей, дядя Саша - бывший "афганец" - тоже потом
ушел к абхазам и я не знаю, что с ним сталось. Ну и Илья с отцом. Дедушка
остался дома - он уже стар был для таких марш-бросков.
Илья и его отец пошли в Сухум. Все же остальные пошли в Шрому за хлебом
- там была пекарня, в которой выпекался вкуснейший хлеб - каравай и
обалденный лаваш.
Я сразу же поразился метаморфозе, произошедшей со Шромами. По улицам
села ходили вооруженные люди. Часть из них была в военной форме, а часть -
просто бородатые дядьки, разношерстно одетые с автоматами в руках.
Поразило еще то, что пропали надписи на русском языке (на абхазском в
Шромах не было ни одной надписи). Даже автобус, подъехавший к остановке,
имел грузинскую табличку. Автобус, кстати, был полноразмерный "Икарус", хотя
до войны в Шромы ничего крупнее "ПАЗ"иков обычно не приезжало...
В воздухе висело немое напряжение. Мы были немного в растерянности.
Тогда бабушка предложила зайти к бабе Кате, которая жила в красивом доме
около пекарни.
Баба Катя была русской. Где-то в России жили ее дети. По-моему, они ее
забрали потом туда. Но тогда старушечка еще была в Шромах и бабушка ей
иногда помогала.
- Лена! Лена! - запричитала баба Катя - Что тут творится! Немцев
пережила, а тут опять война!
Эмоции захлестывали женщину. Она рассказала, какие бои были, как часть
шромцев выступила на стороне абхазов, как чуть не подбили грузинский танк,
как грузины врывались в ее дом, но за нее вступился сосед - мингрел...
В общем, мы только радовались, что в момент боев были достаточно далеко
от этого места.
Купили хлеб. Побрели обратно...
На перекрестке сидел пацаненок лет 12-13 с АК-74 в руках. Он картинно
передернул затвор и навел ствол на нас:
- Ха, русские, вот помните, как вы Сакартвело душили? Помните, как
саперными лопатками нас рубили? (Будто бы этот выпендрыш был в Тбилиси во