Шефер Джек. Шейн

   - Гм-м-м, - сказал отец, слегка удивившись. - Какой-нибудь юридический трюк, что ли?
   - Может быть. Если найдет. А если нет... - Шейн пожал плечами и глянул за окно. - Есть и другие способы. С таким человеком, как Флетчер, трудно что-то предсказывать. Все зависит от того, насколько далеко он намерен зайти. Но, что бы он ни задумал, как только у него все будет готово, он начнет действовать быстро и активно.
   - Гм-м-м, - сказал отец снова. - Теперь когда ты так все объяснил, я вижу, что ты прав. Это как раз в его духе. Могу побиться об заклад, ты уже раньше сталкивался с кем-то вроде него. - Шейн не ответил, только все так же глядел за окно, и отец продолжал: - Хотел бы я иметь столько терпения, сколько у тебя. Меня это ожидание просто изводит...
   * * *
   Но долго нам ждать не пришлось. Буквально на следующий день, в пятницу, когда мы доедали ужин, Лью Джонсон и Генри Шипстед принесли новости. Флетчер вернулся, и вернулся не один. С ним приехал какой-то человек.
   Лью Джонсон видел, как они сходили с почтового дилижанса. У него была возможность насмотреться на них, пока они возле станции ожидали лошадей с ранчо. Правда, уже начинало темнеть, и он не смог толком разглядеть лица незнакомца. Однако света из окон почтовой станции хватило, чтобы увидеть, какой породы этот человек.
   Он был высокий, довольно широкий в плечах и тонкий в талии. Держал себя с горделивой важностью. Усы у него были шикарные, ухоженные, а глаза - Джонсон успел заметить, когда в них отразился свет из окна - были холодные, и имели особый блеск, который обеспокоил Джонсона.
   По одежде своей этот незнакомец был явный щеголь. Правда, это ни о чем не говорит. Когда он повернулся, пиджак - из той же материи, что и брюки, раскрылся, и Джонсон смог разглядеть то, что раньше было припрятано. Чужак носил два револьвера, здоровенные пушки сорок пятого калибра, в кобурах, подвешенных довольно низко и не сбоку, а просто спереди. Кобуры эти были внизу привязаны тонкими ремешками к ногам. Джонсон сказал, что заметил маленькие пряжки, когда на них блеснул свет.
   Фамилия этого человека была Уилсон. Так его Флетчер позвал, когда появился ковбой и привел двух лошадей. А имя у него было смешное. Старк <Старк (англ.) - резкий, холодный, окоченевший>. Старк Уилсон. И это еще не все...
   Лью Джонсон забеспокоился и пошел в заведение Графтона, чтобы потолковать с Уиллом Атки. Уиллу всегда было известно больше всех насчет людей, которые могли бы тут объявиться, потому что он исправно наматывал на ус все, что удавалось подслушать из разговоров посетителей, забредающих в бар. Уилл сперва не поверил, когда Джонсон назвал имя. "Да что ему здесь делать?" - все спрашивал Уилл. А потом пробормотал, что этот Уилсон - поганый тип, убийца. Он - ганфайтер, говорят, умеет одинаково стрелять с обеих рук и выхватывает оружие так быстро, как самые лучшие из них. Уилл добавил, что слышал, будто он приехал в Шайенн из Канзаса, говорили, он там троих убил, и никому не известно сколько еще на юго-западных территориях, где он обычно вертелся.
   * * *
   Лью Джонсон все тарахтел, добавлял детали по мере того, как припоминал их. Генри Шипстед горбился на стуле у печки. Отец хмуро косился на свою трубку, рассеянно выискивая по карманам спичку. И тут Шейн заткнул Джонсона, да так внезапно, что нас всех просто поразило. Голос его был резкий, чистый, он как будто потрескивал в воздухе. Просто чувствовалось, как он начал командовать в этой комнате, нами всеми, в ней сидящими, командовать.
   - Когда они появились в городе?
   - Вчера вечером.
   - И вы только теперь надумали рассказать об этом! - Голос Шейна звучал сердито и презрительно. - Да, Джонсон, фермером ты родился, фермером и помрешь. - И резко повернулся к отцу. - Джо, соображай побыстрее. У кого самая горячая голова? Кого легче всего завести, чтоб наделал глупостей? Это Торри? Или Райт?
   - Эрни Райт, - медленно проговорил отец.
   - Шевелись, Джонсон. Давай забирайся на свою кобылу и спешно лети к Райту. Доставь его сюда. И Торри подбери тоже. Только сперва Райта.
   - Для этого ему придется отправиться в город, - тяжело проговорил Шипстед. - Мы их встретили по дороге, они уже въезжали в город.
   Шейн вскочил на ноги. Лью Джонсон неохотно плелся к выходу. Шейн оттолкнул его в сторону. Он сам бросился к дверям, распахнул их толчком и вылетел наружу. Остановился и наклонился вперед, прислушиваясь.
   - Ну тебя к черту, парень, - пробурчал Шипстед, - чего ты горячишься? Мы им сказали про Уилсона. Они заедут сюда на обратном пути... - И тут его голос угас. Теперь мы все уже слышали - по дороге неслась галопом лошадь.
   Шейн вернулся в комнату.
   - Вот тебе и ответ, - с горечью в голосе сказал он. Схватил ближайший стул, поставил к стене и сел. Огонь, полыхавший в нем минуту назад, угас. Он сидел, погруженный в собственные мысли, темные и безрадостные.
   Мы слышали, как лошадь заскользила и остановилась перед нашим домом. Звуки были такие отчетливые, что вы будто сквозь стенку видели, как упираются передние ноги и копыта врезаются в землю. Тут же в дверь ворвался Фрэнк Торри. Шляпу он где-то потерял, волосы растрепались. Грудь ходила ходуном, будто это не лошадь неслась галопом, а он сам. Он уперся руками в дверные косяки, чтобы не упасть, и голос его прозвучал хриплым шепотом, хоть он и пытался кричать на всю комнату:
   - Эрни убит! Они его застрелили!
   При этих словах мы все вскочили на ноги и уставились на него. Все - кроме Шейна. Он не шелохнулся. Можно было подумать, что ему даже не интересно, что там сказал Торри.
   Отец взял ситуацию в свои руки.
   - Зайди внутрь, Фрэнк, - негромко сказал он. - Я так понял, что теперь мы уже ничем не можем ему, Эрни, помочь... Сядь, рассказывай толком да ничего не пропускай.
   Он подвел Фрэнка Торри к стулу и усадил силой. Потом закрыл дверь и вернулся на свое место. И выглядел он сейчас усталым и постаревшим.
   * * *
   Фрэнку Торри понадобилось какое-то время, чтобы собраться и рассказать все по порядку. Он был напуган. Страх глубоко влез ему в душу, и он сам себя стыдился.
   Они с Эрни Райтом, - рассказал он нам, - ездили на почту справиться о посылке, которую Энри ожидал. Потом заглянули к Графтону, освежиться на дорогу, прежде чем ехать обратно. Ну, последнее время все было так спокойно, что они даже и не думали про какие-нибудь неприятности, хотя Флетчер и этот новый человек, Старк Уилсон, сидели за большим столом, в покер играли. Но Флетчер и Уилсон, видать, ждали такого случая. Они себе посмеивались в кулак, а после подошли к бару.
   Флетчер был любезный и вежливый до невозможности, кивнул Торри и завел разговоры с Эрни. Он сказал, что ему очень жалко, но вот ему позарез нужна земля, на которую Эрни подал заявку. Очень уж подходящее место, чтобы устроить зимние укрытия для нового стада, которое он вот-вот пригонит. Он, мол, знает, что Эрни еще не подтвердил своего права на эту землю, пяти лет не прошло. Но это неважно, он все равно согласен заплатить справедливую цену.
   - Я тебе дам три сотни долларов, - сказал он, - и это больше, чем ты вложил в свои строения.
   Эрни уже вложил в свою ферму куда больше. Он и раньше отклонял предложения Флетчера - три раза, а, может, и четыре. Он сразу беситься начал, как всегда, когда Флетчер заводил свои сладкие речи.
   - Нет, - коротко отрезал он. - Я не продам ферму. Ни сейчас, ни потом.
   Флетчер пожал плечами, как будто сделал все, что мог, и быстро кивнул Старку Уилсону. Этот Уилсон сидел и вроде как мирно улыбался Эрни Райту. Но только в глазах у него, - сказал Торри, и намека на улыбку не было.
   - Я бы на вашем месте передумал, - сказал он Эрни. - То есть, если у вас есть чем думать.
   - А вы держитесь подальше, - отрезал Эрни. - Вас это не касается.
   - Я вижу, вы еще не слышали, - ласково так говорит Уилсон. - Я - новый деловой агент мистера Флетчера. Я устраиваю за него его сделки. Его дела с упрямыми ослами вроде тебя. - А потом сказал то, что, видать, Флетчер ему присоветовал. - Дурак ты проклятый, Райт. Только чего ж еще можно ждать от полукровки?
   - Это ложь! - заорал Эрни. - Моя мать не была индианкой!
   - Эй ты, фермер гибридный, - говорит тут Уилсон, быстро так и резко, - ты, кажется, сказал, что я ошибаюсь?
   - Я сказал, то ты Богом проклятый брехун!
   Ну, тут в салуне так тихо стало, - рассказывал нам дальше Фрэнк Торри, что слышно было, как тикает старый будильник на полке за баром. Даже Эрни понял, что наделал, буквально в ту же секунду, как рот закрыл. Но он был просто бешеный и уставился на Уилсона совсем уж нагло и безрассудно.
   - Та-а-ак, - сказал Уилсон, которому этого было вполне достаточно, и слово это протянул с угрожающей мягкостью. Потом откинул назад правую полу пиджака. Теперь кобура оказалась на виду, а из нее торчала рукоятка револьвера в полной готовности.
   - Возьми свои слова назад, Райт. Иначе уползешь отсюда на брюхе.
   Эрни шагнул в сторону от бара, руки у него застыли по бокам тела. Злость удерживала его на ногах, хотя он с трудом одолевал нахлынувший ужас. Он знал, что все это значит, но встретил свою судьбу лицом к лицу. Рука его твердо держала револьвер и тащила его кверху, когда первая пуля Уилсона впилась в него, и он покачнулся. Вторая пуля наполовину развернула Райта, на губах появилась пена, потом с лица исчезло всякое выражение, он обмяк и повалился на пол.
   * * *
   Пока Фрэнк Торри рассказывал, появился Джим Льюис, а через несколько минут - Эл Хауэлз. Дурные вести не лежат на месте. Они уже как будто знали, что что-то плохое случилось. Может, слышали этот бешеный галоп - в тихом ночном воздухе звуки разносятся далеко. Все они набились к нам в кухню, и были ошарашенные и притихшие дальше некуда, я их в жизни такими не видел.
   Я тесно прижался к матери и радовался, что она меня обнимает руками. Я видел, что она мало обращает внимания на остальных. Она следила за Шейном, а он сидел в другом конце комнаты, печальный и молчаливый.
   - Так, значит, выходит, - угрюмо сказал отец. - Придется нам прямо смотреть правде в глаза. Или мы продадим свои участки, и по его цене, или он спустит с цепи своего наемного убийцу. Фрэнк, а тебе Уилсон ничего не сделал?
   - Он на меня глянул, - Торри затрясся от одного воспоминания. - Он на меня глянул и говорит: "Как нехорошо, не правда ли, мистер, что Райт не захотел передумать?"
   - А ты что?
   - А я сбежал оттуда поскорее и кинулся сюда.
   Джим Льюис ерзал на своем стуле и нервничал все сильнее с каждой минутой. Наконец он не выдержал, вскочил и почти заорал:
   - Да черт его все побери, Джо! Не может ведь он просто так расхаживать по улицам и в людей стрелять!
   - Закройся, Джим, - пробурчал Генри Шипстед. - Ты что, не видишь, как оно было подстроено? Уилсон приставал к Эрни, пока тот не дошел до точки, дальше ему ничего не оставалось, кроме как за пушку хвататься. Уилсон может спокойно заявлять, что стрелял в порядке самозащиты. И постарается провернуть такую же штуку с каждым из нас.
   - Это точно, Джим, - согласился Лью Джонсон. - Даже если бы мы попробовали завести здесь маршала, он не сумел бы удержать Уилсона. Тут, мол, была стычка на равных и победил тот, кто оказался быстрее, - вот так будет считать большинство, да многие ведь сами все видели. И маршал в любом случае не появился бы там вовремя.
   - Но мы должны остановить его! - теперь Льюис уже кричал по-настоящему. Какие шансы у любого из нас против Уилсона? Мы не ганфайтеры. Мы - просто кучка старых ковбоев и фермеров. Можешь называть это как угодно, а я назову это преднамеренным убийством!
   - Да!
   Это слово как будто разрубило воздух. Шейн стоял на ногах, лицо у него затвердело, вдоль челюсти пролегли каменные гребни.
   - Да. Это настоящее преднамеренное убийство. Можно представить его как самозащиту, можно нагородить нелепых слов насчет равной и честной схватки, и все же это убийство. - Он посмотрел на отца, и боль засветилась у него глубоко в глазах. Но, когда он повернулся к остальным, в голосе его звучало только презрение.
   - Вы пятеро можете забиться в свои норы. Вам не о чем тревожиться - пока. А если придет время, так вы всегда сумеете продать фермы и унести ноги. Флетчер не станет сейчас возиться с такими как вы. Он настроился идти до конца, и он знает, как разыграть свои карты. Он выбрал Райта, чтобы продемонстрировать свои намерения. Это уже сделано. А теперь он нацелится прямо на единственного настоящего человека в этой долине, человека, на котором вы все здесь держитесь и который будет делать все, чтобы поддерживать вас и сохранять вам ваше достояние, до тех пор, пока в нем жизнь теплится. В эту минуту он один стоит между вами и Флетчером с Уилсоном, и вы должны благодарить судьбу, что хотя бы раз в сто лет в этой стране появляется такой человек, как Джо Старрет.
   "И такой человек, как Шейн..."
   Я не мог понять, прозвучали эти слова только у меня в мыслях, или я просто услышал, как их пошептала мать. Она посмотрела на него, потом на отца, и в ее взгляде были испуг и гордость одновременно. Отец возился со своей трубкой, он набивал ее так сосредоточенно, будто для этого требовалось все его внимание.
   Другие беспокойно зашевелились. Слова Шейна как будто добавили им уверенности, но им стыдно было. И не понравилось, как он это все говорил.
   - Сдается мне, ты здорово разбираешься во всех этих грязных делишках, сказал Эд Хауэлз, и в его голосе послышался оттенок злости.
   - Да, разбираюсь.
   Шейн как будто выложил эти слова на стол - и они так и остались лежать, ясные, короткие и жуткие. Лицо у него было суровое, и все же за внешней жестокостью скрывалась печаль, которая пыталась прорваться наружу. Но он глядел на Хауэлза неподвижным взором - и тот потупился и отвернулся.
   Отец наконец раскурил трубку.
   - Может, это для нас всех счастливый случай, - сказал он сдержанно, - что Шейн уже прожил тут с нами какое-то время. Он может доходчиво разъяснить нам, как карты легли. Эрни, возможно, был бы сейчас живой, если бы у тебя, Лью Джонсон, хватило соображения рассказать нам про Уилсона сразу. Хорошо хоть, что у Эрни семьи не было... - Он повернулся к Шейну. - Как ты думаешь, что предпримет Флетчер теперь, когда он показал свой козырь?
   Было видно, что возможность сделать что-нибудь, хотя бы просто обговорить ту беду, что навалилась на нас, снимала часть тяжести, навалившейся на душу Шейна.
   - Первым делом он займет ферму Эрни Райта, прямо завтра. Теперь у него целая куча народу будет постоянно работать на этой стороне реки, может, он перегонит сюда часть стада и будет держать скот сразу за гомстедами, у нас на глазах, чтобы все время давить на нас. Как скоро он возьмется за тебя, Джо, это зависит от того, как он тебя расценивает. Если он думает, что ты можешь сломаться, так он подождет и посмотрит, как на тебя подействовало то, что случилось с Райтом. А если он тебя знает по-настоящему, так он выждет день-другой, чтобы дать тебе время обдумать все, а потом ухватится за первый попавшийся повод и спустит на тебя Уилсона. Ему захочется, чтобы это произошло, как и с Райтом, на людях, в каком-то месте, где будет полно свидетелей. А если ты не дашь ему повода, так он постарается организовать его сам.
   - Гм-м-м, - задумчиво сказал отец. - Я был уверен, что ты мне все выложишь напрямую, без уверток... и звучит это похоже на правду. - Он затянулся трубкой и помолчал немного. - Я думаю, ребята, ближайшие несколько дней он будет выжидать. Во всяком случае, сию минуту немедленной опасности нет. Сегодня вечером Графтон позаботится о теле Эрни. Мы можем встретиться в городе утром и устроить похороны. А после этого нам лучше держаться подальше от города и без крайней надобности из дому не высовываться. Я бы посоветовал вам всем обмозговать это дело. И давайте соберемся снова здесь завтра вечером. Может, сумеем надумать чего-нибудь. Мне бы хотелось сперва поглядеть, как это все воспримут в городе, прежде чем что-то решать.
   Они были рады на том и закончить. Они были рады - свалить все на отца. Они были порядочные люди и добрые соседи. Но только ни один из них по своей воле теперь не выступил бы против Флетчера. Они будут держаться до тех пор, пока отец здесь. А если его не станет, Флетчер своего добьется. Вот это они понимали сейчас, когда бормотали "спокойной ночи" и толпились в дверях, чтобы разойтись по дороге в разные стороны.
   * * *
   Отец стоял в дверях и смотрел, как они уходят. А потом пошел обратно на свое место. Двигался он медленно и казался измученным и вымотанным.
   - Кому-то придется пойти завтра на ферму Эрни, - сказал он, - и собрать его вещи. У него родня есть где-то в Айове.
   - Нет. - Голос Шейна прозвучал категорически. - Ты туда и близко не подойдешь. Может, Флетчер на это рассчитывает. Пусть этим займется Графтон.
   - Эрни был моим другом, - сказал отец просто
   - Эрни сейчас там, где дружба не важна. Твой долг - остаться в живых.
   Отец посмотрел на Шейна, и это вернуло его к реальности и как-то подбодрило. Он кивнул в знак согласия и повернулся к матери, которая торопливо возразила ему:
   - Ты что, Джо, не понимаешь? Если ты будешь избегать любых мест, где можно встретить Флетчера и... и этого Уилсона, все устроится. Он не может задержать такого человека, как Уилсон, в этой маленькой долине навсегда.
   Она говорила быстро, и я знал, почему. Не так она старалась убедить отца, как себя. Отец это тоже понимал.
   - Нет, Мэриан. Мужчина не может забиться в нору и прятаться, как заяц. Если у него в душе хоть капля гордости имеется.
   - Ну, хорошо, пускай. Но можешь ты держаться спокойно и не дать ему втянуть тебя в драку?
   - И это тоже не выйдет. - Отец был мрачен, но уже держался лучше и смелее. - Когда надо, человек может снести очень многое. Особенно, если у него хватит благоразумия. - Его глаза на мгновение повернулись ко мне. - Но есть такие вещи, которые человек снести не может. Нет... если хочет и дальше жить со спокойной совестью.
   И тут Шейн меня поразил - он вдруг глубоко вздохнул, долгим прерывистым вдохом. Он сражался с чем-то внутри себя, со своим старым тайным отчаянием, и глаза у него стали такие измученные и темные на бледном лице. Он, казалось, не мог поднять на нас взгляд. Он шагнул к дверям и вышел наружу. Мы слышали его шаги, удаляющиеся в сторону сарая.
   А теперь меня поразил отец. У него тоже перебилось дыхание, он тоже втягивал воздух долгими прерывистыми вздохами. Он вскочил с места и начал мерять кухню большими шагами. Когда он повернулся к матери и заговорил, голос его будто хлестал ее, в нем была напряженность, почти злость, - и тут я понял, что он прекрасно видел все изменения в Шейне, и это грызло его все последние недели.
   - Есть такая вещь, которой мне не вынести, Мэриан. То, что мы делаем с ним. Что со мной будет - это не очень важно. Я люблю похвастать и знаю, что мне есть чем хвастать. Но по любой мерке мне с ним не сравняться - и это я тоже знаю. Если бы я с самого начала понимал его так, как сейчас, в жизни б не стал уговаривать остаться здесь. Но я и мысли не допускал, что Флетчер зайдет так далеко. Шейн выиграл свою главную битву еще до того, как въехал в эту долину. И эта победа ему вовсе не легко досталась. Так можем ли мы заставить его проиграть из-за нас? Черт с ним, с Флетчером, пусть получит, чего хочет! Мы распродадим все и уедем...
   Я не думал. Я только чувствовал. По какой-то странной причине я чувствовал пальцы Шейна у себя в волосах, они потихоньку раскачивали мою голову. Я ничего не мог с собой поделать и закричал через всю комнату:
   - Отец? Шейн не сбежит! Он ни перед чем не отступит!
   Отец перестал расхаживать, замер, и глаза у него Удивленно сощурились. Он смотрел на меня, но вовсе меня не видел. Он слушал, что говорит мать.
   - Боб прав, Джо. Мы не можем допустить, чтобы Шейн сдался. - Очень странно было слышать, как она говорит отцу то же самое, что говорила Шейну, то же самое - только с другим именем. - Он никогда не простит нам, если мы отступим. Этого мы ни за что не можем сделать. Тут дело не только в том, чтобы и дальше стоять против Флетчера. И не в том даже, чтобы удержать за собой кусок земли, которую Флетчер хочет превратить в свое пастбище. Нет. Дело в том, чтоб мы и в самом деле оказались такими людьми, какими Шейн нас считает. Боб прав. В таком деле Шейн ни за что не отступит. И именно по этой причине нам тоже нельзя отступить.
   - Послушай, Мэриан, ты ведь не думаешь, что мне сильно хочется сбежать? Нет. Ты слишком хорошо меня знаешь, чтоб так подумать. Против этого все во мне восстает. Но что означает моя глупая гордость, и эта ферма, и все наши планы по сравнению с таким человеком, как он?
   - Я знаю, Джо. Но ты посмотри на шаг дальше. - Они оба говорили очень серьезно, не перебивали друг друга, выслушивали до конца, как будто наощупь искали способ понять другого и передать полностью свои мысли. - Я не могу как следует объяснить это, Джо. Просто я знаю, что мы ввязались во что-то, куда более важное, чем любой из нас, и что отступление - это самое страшное для нас, хуже любой беды. Тогда уже у нас впереди не будет ничего настоящего, ни у одного из нас, может, даже у Боба, на всю нашу жизнь...
   - Хм! - буркнул отец. - Торри мог бы так поступить. И Джонсон. Да все они... И это бы им спать не мешало.
   - Джо! Джо Старрет! Ты что, хочешь меня до белого каления довести? Кто говорит о Торри и Джонсоне? Я говорю о нас!
   - Хм-м-м, - протянул отец, как будто рассуждая про себя. - Соль вся из жизни выйдет... Просто никакого вкуса не будет... и не много тогда смысла и значения останется...
   - Вот, Джо! Вот! Это как раз то, что я пытаюсь сказать. И я знаю, что как-то все у нас устроится. Не знаю, как. Но так и будет, если мы повернемся к опасности лицом, будем бороться и верить друг в друга. Все будет хорошо. Потому что все должно быть хорошо.
   - Это - женские рассуждения, Мэриан. Но, в любом случае, есть в твоих словах доля правды. Мы будем играть эту игру до конца. Нам придется смотреть в оба и все очень точно рассчитывать. Но, может быть, мы подождем, пока Флетчер сделает ход, и попробуем его переиграть его же картами. Горожанам не очень понравится эта история с Уилсоном. Такие люди, как этот парень, Уэйр, имеют свою голову на плечах.
   Сейчас, когда мысли у отца начали укладываться по местам, он выглядел уже повеселее. Они отправили меня спать, а сами с матерью еще долго сидели и разговаривали на кухне. Я залез в постель у себя в комнатке и смотрел через окно, как звезды крутятся колесом далеко-далеко в темноте, пока наконец не заснул.
   12
   Утреннее солнце озарило наш дом и весь мир вокруг. Мы хорошо позавтракали, отец с Шейном не торопились, потому что выехали в поле с утра пораньше и сделали какие-то работы, а теперь ждали, пока придет пора отправляться в город. Наконец они оседлали лошадей и уехали, а я болтался перед домом, не в силах заняться какой-нибудь игрой.
   Мать кончила возиться с посудой, увидела, что я стою и смотрю на дорогу, и тут же позвала меня на веранду. Она втащила нашу старую ободранную доску для игры в парчези и заставила меня крепко попотеть, чтобы обыграть ее. Она такие игры здорово любила. Она от них заводилась, как ребенок, радостно визжала, когда выбивала много очков или дубль, и гордо считала вслух очки, когда двигала вперед свои фишки.
   Когда я выиграл три партии подряд, она спрятала доску на место и принесла два больших яблока и самые любимые книжки, которые у нее сохранились еще с тех времен, когда она сама в школу ходила. Она грызла яблоко и читала мне вслух, и я совсем не заметил, как тени стали короткими, и ей пришлось оторваться, чтобы приготовить обед, а тут и отец с Шейном подъехали к сараю.
   Они вошли, когда она ставила обед на стол. Мы все сели, и это было почти как праздник, не просто потому, что в этот день они не работали, а потому, что взрослые разговаривали весело, будто твердо решили не допустить, чтобы эта история с Флетчером испортила наши Добрые времена. Отец был доволен тем, как все прошло в городе.
   - Да, сэр, - говорил он, пока мы доедали обед. - Хорошие похороны получились у Эрни. Он был бы доволен. Графтон произнес отличную речь и, черт меня побери, я верю, что он именно то и думает, что говорил! Этот парень, Уэйр, заставил своего работника сколотить по-настоящему красивый гроб. И не взял за него ни цента. И Симс с каменоломни высек хороший камень. И тоже не взял ни цента. И толпа меня просто удивила. Никто и слова хорошего про Флетчера не сказал. А собралось там добрых тридцать человек...
   - Тридцать четыре, - уточнил Шейн. - Я их по головам пересчитал. Они не просто отдавали последние почести Эрни Райту, Мэриан. Многие из тех, кого я заметил, ради этого не удосужились бы прийти на похороны. Они показали свое отношение к некоему человеку по фамилии Старрет, который сам произнес великолепную речь. Ваш муж становится уважаемым гражданином в этих местах. Как только городок вырастет и будет организован как следует, Джо, думаю, начнет занимать почетные посты. Дайте ему время, он мэром станет.
   Мать крепко всхлипнула, у нее дыхание перехватило.
   - Дайте... ему... время... - медленно повторила она. Посмотрела на Шейна и тут в глазах ее промелькнул панический ужас. Веселье исчезло, и прежде чем кто-то успел хоть слово сказать, мы услышали, как к нам во двор сворачивают кони...
   Я бросился к окну, чтобы посмотреть наружу. Меня удивило, что Шейн, обычно такой настороженный и быстрый, не оказался там раньше меня. Вместо этого он отодвинул стул назад и негромко сказал, не вставая с места:
   - Это Флетчер, Джо. Он слышал, как город воспринял этот случай, и знает, что должен действовать быстро. Но ты не нервничай. Время его подгоняет, однако здесь он ничего не станет затевать.