Шекспир Вильям. Юлий Цезарь (Пер.П.Козлова)

Цицерон

Что видел ты чудесного?

Каска

Недавно
Какой-то раб - его в лицо ты знаешь -
Вверх поднял руку левую свою;
Она с такою силой запылала,
Как если б двадцать факелов горело;
И что ж - рука осталась невредимой.
На льва наткнулся я близ Капитолья
(С тех пор меча не вкладывал я в ножны);
Он на меня взглянул и удалился,
Меня не тронув. Тут наткнулся я
На сотню женщин бледных, искаженных
От ужаса. Они столпились в кучу.
Клялися мне, что видели людей,
Огнем одетых с ног до головы,
Что мимо них по улицам сновали.
Вчера ночная птица в самый полдень
На площади уселась, оглашая
Окрестности своим зловещим криком.
Когда так много видится чудес,
Нельзя сказать: "Естественны они".
Уверен я, что горе предвещают
Они местам, в которых проявились.

Цицерон

Действительно, все это очень странно;
Но люди, объясняя иногда
По-своему явления природы,
В них видят то, чего в них вовсе нет.
Придет ли завтра Цезарь в Капитолий?

Каска

Придет. Он даже поручил Антонью
Тебе сказать, что будет.

Цицерон

Доброй ночи!
Гулять нельзя, когда так грозно небо...

Каска

Прощай!

Цицерон уходит. Входит Кассий.

Кассий

Кто здесь?

Каска

Сын Рима.

Кассий

Мне сдается,
Что этот голос - Каски.

Каска

Слух твой верен.
Какая ночь, о Кассий!

Кассий

Людям честным
Она приятна.

Каска

Кто подумать мог бы,
Что небеса так гневом воспылают!

Кассий

Подумать мог бы тот, кому известно,
Насколько мир бесчестьем переполнен.
Что до меня касается, ходил я
По улицам и подвергал себя
Опасностям ужасной этой ночи.
Ты видишь, Каска, грудь я обнажил
И подставлял ее ударам грома,
Когда, синея, молнии сверкали
И разверзали небо.

Каска

О, зачем
Испытывать ты хочешь небеса?
Живущие должны склоняться в страхе
И трепетать, когда их поражают
Предвестьем бед разгневанные боги.

Кассий

Ты духом пал; в тебе нет светлых чувств,
Что римлянин носить в груди бы должен,
Иль ты скрываешь их? Ты побледнел,
Дрожишь и ужасаешься, глядя
На странное негодованье неба.
Но если б ты добрался до причин
Всех этих сверхъестественных явлений, -
Блуждающих огней, бродящих духов,
Тех перемен, что в нравах замечаем
Зверей и птиц, тех странных прорицаний,
Что делают безумцы, старики
И даже дети; грозных изменений
Законов, что природой управляют, -
Ты понял бы, что указует небо
Тревожными явленьями своими
На положение ужасное страны.
Тебе назвать могу я человека,
Который схож со страшной этой ночью:
Он молнией сверкает, разражаясь
Гром_о_выми ударами; могилы
Он разверзает и рычит, как лев,
Что в Капитольи. Этот человек
Ничем других людей не превосходит,
Но сделался так с_и_лен и так грозен,
Что стал страшней явлений этой ночи

Каска

О Цезаре ты, верно, говоришь?

Кассий

Не в этом дело. С предками своими
Теперешние римляне сходны
Сложеньем и лицом, но дух отцов
В них не горит и духом матерей
Он заменился. В гнете ненавистном,
Что давит нас, видна женоподобность,
Благодаря которой терпеливо
Мы все выносим.

Каска

Я от многих слышал,
Что Цезаря провозгласить царем
Сенаторы хотят, собравшись завтра.
Венец царя везде носить он будет,
Но только не в Италии.

Кассий

Я знаю:
Будь правда это, где кинжал мой будет?
От рабства Кассий Кассия избавит.
О боги! С этим слабый полон сил!
О боги! Этим деспотов свергают!
Ни каменные башни, ни ограды,
Ни душные темницы, ни оковы
Не могут силу духа обуздать...
И человек, коль цепи слишком тяжки,
Всегда от них освободиться может.
Пусть знает целый мир, как я то знаю,
Что рабства груз, гнетущий жизнь мою,
Когда хочу, всегда могу я свергнуть.

Еще один удар грома.

Каска

Могу и я, и самый жалкий раб
Имеет власть порвать свои оковы!

Кассий

Зачем же Цезарь хочет быть тираном?
О, бедный! Он не мог бы волком быть,
Когда б не знал, что римляне - бараны;
Не стал бы львом, будь римляне - не серны;
Кто хочет развести большой огонь,
Сначала жжет солому. Жалок Рим
И гнусен, если служит матерьялом,
Чтоб освещать ничтожество такое,
Как Цезарь! Замолчи, о голос скорби!
Я, может быть, все это говорю
Перед рабом, что цепь свою целует;
Тогда я за слова свои отвечу.
Но я вооружен и с равнодушьем
Взираю на опасность.

Каска

Не забудь,
Что с Каской говоришь ты, с человеком,
Что на донос всегда смотрел с презреньем;
Как друг тебе протягиваю руку;
Сбирай людей, чтоб отвратить беду,
И знай: никто так не пойдет далеко,
Как я.

Кассий

Союз мы можем заключить.
Уже я много римлян благородных
Склонил на предприятье, что опасно,
Но вместе с этим славно. Все они
Под портиком Помпея ждут меня.
В такую ночь ужасную нельзя
По улицам ходить, когда стихии
И пламенны, и грозны, и кровавы,
Как дело, что хотим мы совершить.

Каска

Остерегись, идут к нам!

Кассий

Это Цинна -
Я по походке узнаю его.
Его бояться нечего - он друг.

Входит Цинна.

Куда спешишь ты, Цинна?

Цинна

Я тебя
Везде ищу. С тобою, верно, Цимбер?

Кассий

Нет, это Каска. Он в союзе с нами.

Цинна

Весьма доволен этим. Что за ночь!
Двоим или троим из нас случилось
Свидетелями быть явлений страшных.

Кассий

Что, ждут меня?

Цинна

Да, Кассий. Как бы надо
Уговорить и Брута к нам примкнуть!

Кассий

Об этом не заботься, добрый Цинна.
Вот эту ты записку положи
На преторское кресло, чтобы Брут
Ее найти бы мог. Другую брось
В его окно; а эту прилепи
Ты воском к Брута старого стат_у_е.
Затем приди ты к портику Помпея,
Где нас найдешь. Скажи, Требоний там ли
И Деций Брут?

Цинна

Все в сборе, только нет
Метелла, что был послан за тобою.
Сейчас твои записки отнесу.

Кассий

Исполнивши, спеши в театр Помпея.

Цинна уходит.

Мы до рассвета Брута посетим,
Три четверти его уж в нашей власти;
Еще одно свиданье - и он наш.

Каска

Его народ глуб_о_ко уважает:
Участие его в союзе нашем
Подействует, как бы волшебный жезл,
Мгновенно обращая в добродетель,
Что в нас могло б казаться преступленьем.

Кассий

Ты хорошо его значенье понял:
Мы без него не можем обойтись...
Пойдем. Мы до зари разбудим Брута,
Чтобы его совсем уговорить.

Уходят.

АКТ ВТОРОЙ

СЦЕНА I

Рим. Сад Брута.
Входит Брут.

Брут

Проснися, Луций! По теченью звезд
Я не могу узнать, как близок свет...
Проснися, Луций. Как хотел бы я
Так крепко спать! Эй, Луций! Эй, проснись.

Входит Луций.

Луций

Ты звал меня?

Брут

В рабочий мой покой
Поставь светильник и, когда зажжешь,
То приходи сказать.

Луций

Приказ исполню.
(Уходит.)

Брут

Мы с ним должны покончить непременно...
Не для меня нужна его погибель -
Для блага всех она необходима...
Венца он добивается. Насколько
Его изменит он - вот в чем вопрос...
При блеске дня ехидна выползает,
И потому мы ходим осторожно...
Венчать его? И что ж? - Уверен я,
Что мы его снабдим опасным жалом,
С которым он вредить по воле будет...
Опасна власть, когда с ней совесть в ссоре;
А Цезарь, если правду говорить,
Рассудку никогда не подчинял
Своих страстей. Смиренье, как известно,
Лишь лестница для юных честолюбий;
Кто вверх идет, лицо к ней обращает;
Но лишь достигнет цели, к ней спиной
Становится и смотрит в облака,
С презреньем обращаясь к тем ступеням,
Что помогли ему наверх взобраться.
Так Цезарь может сделать; чтоб не мог -
Мы это зло должны предотвратить...
Опасности теперь не вижу я;
Но, если мы его усилим власть,
Он в крайность бросится. А потому смотреть
Мы на него должны, как на змею,
Что из яйца не вышла. Дать ей время
Увидеть свет - и так же ядовита
Она, как все другие змеи, станет,
Ее убить должны мы в скорлупе.

Возвращается Луций.

Луций

Зажег светильник. Подошел к окну,
Ища кремень, и вот нашел письмо;
Печать на нем цела. Я верно знаю,
Что не было его, как спать пошел я.

Брут

Засни опять, еще до света долго.
Не завтра ли настанут иды марта?

Луций

Не знаю.

Брут

Посмотри в календаре
И дай ответ.

Луций

Сейчас пойду узнать.
(Уходит.)

Брут

С такою силой молнии сверкают,
Что я могу читать при свете их.
(Читает.)
"О Брут, ты спишь! Проснись, приди в себя!
Ужели Рим... глаголь, рази, спасай!
О Брут, ты спишь! От сна очнуться надо!"
Такие письма с некоторых пор
Подбрасывают мне довольно часто...
"Ужели Рим..." Я так дополнить должен:
Ужели Рим склонит покорно выю
Под игом властелина? Никогда!
Тарквинья предок мой из Рима выгнал,
Когда его царем провозгласили...
"Глаголь, рази, спасай!" Меня зовут
Разить и действовать. О Рим! Клянусь,
Что, если мне спасать тебя придется,
Рукою Брута ты доволен будешь.

Луций возвращается вновь.

Луций

Четырнадцать дней марта уж прошло...

За сценой стук.

Брут

Благодарю! К воротам поспеши -
Стучится кто-то.

Луций уходит.

Сна не знаю я
С тех пор, как против Цезаря впервые
Меня восстановить старался Кассий...
Сравниться может время, что проходит
Меж совершеньем тягостного дела
И первым побуждением к нему,
С тревожным сном иль грозным привиденьем:
В то время дух и смертные орудья
Между собою держат совещанье,
И самый организм весь человека
Подобен небольшому государству,
В котором происходит возмущенье.

Луций
(возвращаясь)

Тебя желает видеть брат твой, Кассий.

Брут

Один ли он?

Луций

Нет, с ним еще другие...

Брут

Их знаешь ли?

Луций

Ответить не могу:
Так на глаза надвинуты их шляпы
И в тоги так закутались они,
Что лица их я разглядеть не мог...

Брут

Пускай войдут.

Луций уходит.

То з_а_говора члены.
О заговор! Тебе и ночью стыдно
Свое чело опасное открыть,
Когда все злое движется свободно...
Где днем тебе найти такой приют
Настолько мрачный, чтобы спрятать в нем
Свое лицо ужасное? Напрасно!
Такого не ищи. Скрывай себя
Улыбками и напускным радушьем;
Коль выступишь ты в настоящем виде,
То сам Эреб своим зловещим мраком
Тебя не оградит от наказанья...

Входят Кассий, Каска, Деций, Цинна, Метелл,
Цимбер и Требоний.

Кассий

Здорово, Брут! Тебя мы беспокоим,
Так дерзко нарушая твой покой...

Брут

Я час как встал; всю ночь я спать не мог...
Знакомы ль мне пришедшие с тобою?

Кассий

Ты знаешь всех - и все они тебя
Глубоко уважают. Их желанье,
Чтоб о себе ты разделял бы мненье
Всех благородных римлян: вот - Требоний.

Брут

Я рад ему.

Кассий

А вот - и Деций Брут.

Брут

Ему я также рад.

Кассий

Вот Каска, Цинна.
А вот Метелл и Цимбер.

Брут

Всем очень рад.
Скажите мне, какой заботы тяжкой
Вас давит гнет, что сна лишились вы?

Кассий

Два слова я хочу тебе сказать.

Брут и Кассий шепчутся.

Деций

Вот начинает уж восток светиться.

Каска

Ошибся ты.

Цинна

Недолго утра ждать:
Меж облаками полосы седые -
Предвестницы зари.

Каска

Сознайтесь сами,
Что оба ошибаетесь. Заря
Восходит ближе к югу. Там она,
Куда мой меч указывает, если
Принять в расчет, что лишь начало года.
Два месяца пройдет и заниматься
Она немного севернее станет.
Теперь восток за самым Капитольем.

Брут

Поочередно все мне дайте руки.

Кассий

Наш уговор должны скрепить мы клятвой.

Брут

О нет, без клятв! Когда еще нам мало
Народных бед и собственного горя,
Когда нам мало тяжких испытаний
Текущих дней, то лучше разойдемся
И к праздному назад вернемся ложу.
Пусть царствует надменный произвол,
Пока мы все, по жребью, не погибнем.
Но если в нас достаточно огня,
Как я уверен в том, чтоб даже труса
Воспламенить во имя общей пользы
И робким женам мужества придать,
Скажите мне, сограждане, зачем
Нуждаться нам в стороннем побужденьи,
Когда нас дело общее связало
И нас влечет к восстанью? Нам порукой
Молчанье римлян, что, раз давши слово,
Не могут отступиться от него.
К чему нам клятвы, если честь по чести
Обет даем, что дело совершим
Иль за него погибнем. Пусть клянутся
Жрецы и трусы, слабые созданья,
Что переносят всякие неправды
И шлют им свой привет. Таких людей,
Что заподозрить можно в темном деле,
Вы заставляйте клясться; но, прошу вас,
Не запятнайте наше предприятье,
Наш благородный пыл - предположеньем,
Что в клятве мы нуждаемся, чтоб слово
Свое сдержать. Позорно сыну Рима
Хоть только часть не совершить того,
Что обещал. В рожденьи незаконном
Его подозревать все будут вправе...

Кассий

Как думаете вы о Цицероне?
Его не попытать ли? Я уверен,
Что к нам в союз с охотою он вступит.

Каска

Им пренебречь не следует.

Цинна

Конечно!

Метелл

Серебряные волосы его
К нам привлекут общественное мненье
И в Риме нам сторонников прибавят.
Подумают, что нашими руками
Его советы мудро управляли,
А также нашу юность и отвагу
Его почтенный вид собой прикроет...

Брут

Нет, на него рассчитывать не надо...
Он никогда участия не примет
В том деле, что задумано другими.

Кассий

Так нечего заботиться о нем.

Каска

Он, правда, пригодиться нам не может.

Деций

Один ли Цезарь должен только пасть?

Кассий

Вопрос ты предлагаешь очень кстати...
Я думаю, что будет пользы мало,
Коль Марк Антоний, Цезаря любимец,
Его переживет. Мы в нем найдем
Опасного противника. Он много
Имеет средств, как вам небезызвестно,
Чтоб нам вредить. Предупредим опасность,
И пусть Антоний с Цезарем падет.

Брут

Нет, проливать не надо столько крови!
Неистовством мы заклеймим себя,
Коль части тела станем отрубать,
Сняв голову; Антоний же не больше
Как Цезаря частица. Принести
Для общего добра мы можем жертву,
Но мясниками нам позорно быть.
Мы против духа Цезаря восстали,
А в духе крови нет. О, если б можно
Покончить с духом Цезаря без крови!
Но это невозможно без убийства.
Друзья мои, сразим его мы смело,
Но чужды кровожадности и гнева...
Как жертву для богов, его низложим,
Не растерзав его, как жалкий труп,
Что годен для собак. Пусть сердце наше
Последует примеру господина,
Что с хитростью к убийству подстрекает
Служителей своих, затем для вида
На них же негодует. Через это
Наш замысел не будет ненавистен.
А все его сочтут необходимым
Когда его в таком представим свете,
Народ за исцелителей нас примет, -
Не за убийц. Антоний же, поверьте,
Забот не стоит ваших. Чем опасна
Нам Цезаря рука, когда сам Цезарь
Лишится головы?

Кассий

А все ж он страшен,
Так Цезарю глуб_о_ко предан он.

Брут

Поверь, о нем и говорить не стоит;
Коль Цезаря он любит, пусть умрет!
С тоски по нем, - вот все, что сделать может.
Он даже и на это не способен,
Широкому разгулу предаваясь.

Требоний

Он не опасен - пусть себе живет;
Он сам над этим после посмеется...

Бьют часы.

Брут

Постойте, бьют часы!

Кассий

Пробило три.

Требоний

Нам время разойтись.

Кассий

Еще вопрос,
Оставит ли свой дом сегодня Цезарь?
Он с некоторых пор стал суеверен
И мнение свое переменил
О предсказаньях, снах и привиденьях...
Таинственные зн_а_менья природы,
Необычайный ужас этой ночи
И авгуров его увещеванья -
Ему прийти, быть может, помешают
Сегодня в Капитолий.

Деций

Будь покоен!
Коль он прийти не хочет, я его
Заставлю изменить свое решенье.
Он часто говорит, что носорога
Обманывают деревом, слона -
Посредством ямы, зеркалом - медведя,
Капканом - льва, а человека - лестью...
Когда ж я говорю ему, что Цезарь
Льстецов не терпит, он со мной согласен,
Не замечая, что я льщу ему.
Я знаю, как за дело надо взяться,
И в Капитолий приведу его.

Кассий

Мы все придем за ним.

Брут

К восьми часам
Собраться мы должны, никак не позже.

Цинна

Опаздывать не надо.

Метелл

Гай Лигарий,
За похвалу Помпею, получил
От Цезаря тяжелую обиду
И на него взбешен. Я удивляюсь,
Что мы его забыли.

Брут

Друг Метелл!
Зайди теперь к нему; меня он любит
Не без причин. Скажи ему, чтоб он
Ко мне пришел; с ним сговорюсь я.

Кассий

Вот занялась заря. Оставим Брута;
Нам разойтись пора; но не забудем,
Что нами здесь обещано: докажем,
Что истые мы римляне.

Брут

Друзья!
И весело, и бодро выступайте,
Чтоб замысел не обнаружить наш...
Как римские актеры, будьте тверды
И преданы задуманному делу.
Прощайте.

Все уходят, кроме Брута.

Луций, спишь? О, наслаждайся
Медвяною росой отдохновенья...
Забот не знаешь ты, ни тяжких дум,
И потому твой сон так крепок.

Входит Порция.

Порция

Брут!

Брут

Что это значит, Порция? Зачем
Так рано встала ты? С здоровьем слабым
На свежий воздух утра выходить
Тебе опасно.

Порция

Вредно и тебе.
Зачем тайком мое ты бросил ложе?
За ужином вчера ты вдруг вскочил
И зашагал по комнате, вздыхая,
Скрестив в раздумье руки. На вопрос,
Что сделалось с тобой, - суровый взгляд
Ты бросил на меня. Когда ж опять
Тебя спросила я, что это значит, -
Ты голову свою руками стиснул,
Нетерпеливо топая ногой.
Я от тебя ответа не добилась:
Когда свои расспросы продолжала,
Ты гневным мановением руки
Велел мне выйти. Я повиновалась,
Боясь твое усилить раздраженье.
Я думала, что просто ты не в духе,
Что иногда случается со всяким;
Но ты не ешь, не говоришь, не спишь,
И если бы лицо твое подверглось
Таким же переменам, как характер,
Тебя узнать я не могла бы, Брут.
Твоей печали скрытую причину
Открой мне, повелитель дорогой.

Брут

Я болен, вот и все.

Порция

Ты слишком мудр,
Чтоб против нездоровья не принять
Необходимых мер.

Брут

Я это сделал.
Вернись к себе и вновь предайся сну.

Порция

Когда Брут болен, можно ли ему
Ходить полунагим, впивая сырость
Туманного рассвета? Если Брут
Недугом одержим, зачем покинул
Здоровое он ложе, чтоб простудой,
Что на него навеет холод ночи,
Болезнь свою усилить? Нет, не верю.
Душевною заразой болен Брут;
Я, как жена его, имела б право
Ее причину знать. О милый Брут,
Перед тобой склоняю я колени...
Во имя красоты, которой я
Когда-то славилась; во имя клятв,
Что ты передо мною расточал;
Во имя нас навек соединившей
Великой клятвы, что обоих нас
В одно преобразила существо, -
Молю тебя: открой мне скорбь свою.
Скажи, каких людей сегодня ночью
Ты принимал; их было шесть или семь;
Они скрывали лица и во мраке.

Брут

Встань, милая.

Порция

Когда б ты был, как прежде,
Мой милый Брут, скажи, зачем бы мне