Шилова Юлия Витальевна. Я буду мстить

   Покрутившись у зеркала, я грустно посмотрела на свое отражение и достала тональный крем: мне хотелось закрасить мою неестественную белизну. Наложив крем, я вновь посмотрела в зеркало и сама себе показала язык. Вот так-то лучше. Когда разгребу навалившиеся на меня дела, обязательно схожу в солярий. Только бы разобраться с наследством…
   В этот момент открылась дверь, и на пороге моей спальни показался Роберт. Он осмотрел меня с ног до головы и покачал головой:
   – Ты просто сокровище! Если бы я не был твоим братом, обязательно начал бы за тобой ухлестывать. Я очень долго выбирал это платье. Объездил все магазины. Мне хотелось видеть тебя такой, какой я вижу сейчас.
   Я пристально посмотрела на него и сквозь слезы сказала:
   – Спасибо. Мне никогда никто не дарил подарков. Кроме отца…
   – У тебя что, нет молодого человека?
   – Нет.
   – Но почему?
   – Давай я не буду отвечать на этот вопрос.
   – Хорошо, если не хочешь, не отвечай, но кавалера я тебе обязательно найду. В этом можешь не сомневаться, – Роберт поспешил перевести разговор на другое:
   – Женька, пошли к столу. Мы со Светкой решили устроить пир и наготовили всякой вкуснятины. Как-никак мы не виделись с тобой черт знает сколько лет! Даже не помню сколько, но знаю, что очень много. Когда я уезжал, ты была совсем ребенком. Такая озорная, красивая девчонка с неестественно большими глазами…
   Я постаралась сдержать выступившие слезы, подошла вплотную к брату и тихо сказала:
   – Что ж, пойдем, а то твоя половина заждалась.
   Роберт взял меня за руку.
   – Женя, если у тебя есть молодой человек, пригласи его на обед. Вчетвером нам будет намного веселее. Мне бы хотелось, чтобы ты не чувствовала себя одинокой.
   У меня нет молодого человека, – резко ответила я, а потом провела рукой по волосам Роберта. Одиночество – мой образ жизни. Я привыкла так жить и совсем не хочу менять свои привычки. Я скромно умолчу про твою вторую половину, но скажу, что мне вполне хватает твоего общества.
   Роберт шел позади меня, и я затылком чувство вала его тяжелое прерывистое дыхание.
   Светлана в нарядном платье сидела за столом. Когда мы вошли, она оглядела меня придирчивым взглядом. Роберт отодвинул стул, помог сесть.
   Мы ели мясо по-капитански, Роберт разливал шампанское, говорил один тост за другим.
   Я нарочно несколько раз роняла вилку и наклонялась за ней одновременно с услужливым Робертом Наши руки соприкасались, и я ощущала его страстное дыхание. Иногда я тянулась за салатом, еще больше обнажая и без того открытую грудь, и ловила на себе ревнивый взгляд Светланы.
   – Женя, а почему вы не пригласили на обед своего молодого человека? – не выдержав, спросила она.
   – У меня нет молодого человека, – широко улыбнулась я и поправила упавшую на глаза челку.
   – Вы поссорились со старым приятелем, а новым еще не успели обзавестись?
   – У меня нет молодого человека и никогда не было, – вызывающе сказала я и посмотрела на Светлану взглядом, полным превосходства.
   Она немного замешкалась, пытаясь скрыть растерянность, а потом как-то по-хамски спросила:
   – Так ты еще невинна? Не спала с мужчинами? Милая, ты много потеряла. Ты уже довольно зрелая девушка, неужели у тебя не срабатывает природный рефлекс? Как-нибудь без Роберта мы обязательно посплетничаем на эту тему. Я расскажу тебе много интересного и поучительного.
   Не растерявшись, я ухмыльнулась и сказала довольно спокойным голосом:
   – Я не невинна и думаю, что толк в сексе знаю намного больше, чем ты. Когда не будет Роберта, мы обязательно посплетничаем на эту тему. Уверена, после нашего разговора ты откроешь для себя много нового. Чтобы заниматься сексом, не обязательно иметь старого или нового приятеля.
   Светлана выронила вилку и нервно закурила. Роберт попытался смягчить ситуацию. Когда обед подходил к концу, позвонил Игорь Николаевич:
   – Женя, это опять я. Как там у нас дела с папкой по делу Чичерина?
   – Никак, – тяжело вздохнула я. – Перетрясла весь кабинет, но папку не нашла.
   – Ничего не понимаю. – В голосе Игоря Николаевича прозвучали недовольные нотки. – Ты уверена, что хорошо искала?
   – Уверена. Если не верите, приезжайте и ищите сами.
   – Именно так я и сделаю. – Игорь Николаевич бросил трубку.
   Я пожалела, что не успела спросить про Виктора.
   – Женька, у тебя какие-то проблемы? – донесся до меня голос Роберта.
   – Никаких проблем. Просто отец даже умереть нормально не мог… Оставил какие-то нерешенные дела, за которые теперь приходится отдуваться мне.
   – Ты объясни, что не имеешь к ним никакого отношения. Нет человека, нет никаких дел.
   – Верно. Только есть люди, которые не желают ничего понимать.
   Ни на кого не глядя, я ушла к себе.

Глава 4

   Упав на кровать, я закрыла глаза и сжала кулаки. Обильно наложенный тональный крем, казалось, ужасно давит, мешает дышать.
   Перед глазами возник отец. Такой большой и такой властный, а рядом стояла я, слабая, бессильная и беззащитная…
   Я отчетливо помню тот вечер. Роберт улетел в Англию. Я сидела в своей комнате и играла в игрушки. Дверь открылась, в комнату вошел отец. Он посмотрел на меня каким-то странным взглядом, таким, каким он никогда не смотрел на меня раньше. Я прижала к себе куклу и испуганно спросила:
   Папочка, ты что?
   Отец ничего не ответил и быстрым жестом сорвал с меня платье, разорвал трусики и изнасиловал. Потом это повторялось изо дня в день, за исключением тех счастливых дней, когда он был в командировках. Сначала я плакала и сопротивлялась, но затем наступил момент, когда я поняла, что сопротивляться бесполезно… Наверное, именно тогда я полюбила темноту.
   В темноте я чувствовала себя защищенной, а самое главное, в ней я могла спрятаться от отца…
   Шли годы. Из забитой маленькой девочки я превратилась в зрелую девушку, и рядом со мной по-прежнему был только один мужчина – мой отец. Чувство страха никогда не покидало меня. Я безропотно выполняла все его прихоти и желания. Я стала похожа на зомби! Я полностью подчинилась своему господину, а мой господин наслаждался своей властью и пользовался мной, когда хотел… У меня не было ни друзей, ни подруг, потому что я получала образование дома. Отец изолировал меня от внешнего мира и навязал мне свой образ жизни.
   Смахнув слезы, я почувствовала, что моя косметика размазалась по всему лицу. Будь он проклят, этот отец! Хотя он уже и так проклят, потому что мертв.
   Неожиданно открылась дверь, и на пороге появился Роберт. Он сел на краешек моей кровати и тихо заговорил:
   – Женя, я бы очень хотел, чтобы вы со Светой поладили. Она хорошая девушка, поверь. Просто она еще не адаптировалась.
   Я подняла голову и пристально посмотрела на Роберта.
   – К чему она не адаптировалась? К роскоши? К чужому богатству? Извини, Роберт, если я что-то сказала или сделала не так. Я не хотела обидеть ни твою вторую половину, ни тем более тебя.
   – Почему ты плачешь? – испуганно спросил он, разглядев мое измазанное косметикой лицо.
   – Я не плачу. Я просто немного расстроилась. Это никак не связано с тобой. Не бери в голову.
   – Женя, он тебя насиловал? – чуть слышно спросил Роберт и взял меня за руку. Его губы заметно дрожали, а на глаза накатились слезы. – Я это понял, как только посмотрел на картину, висящую в гостиной. Он отправил меня в Англию для того, чтобы жить с тобой. Господи, какой я дурак, что не понял это сразу…
   – Уходи. Я хочу побыть одна, – сквозь слезы произнесла я и слегка оттолкнула Роберта.
   Роберт привстал, сел прямо на пол и положил голову мне на живот.
   – Женька, это же чудовищно… Я всегда восхищался своим отцом. Он был ужасно работоспособен, удачлив в делах, расчетлив и никогда не проигрывал, но я ненавижу его за то, что он сотворил с тобой.
   – Я не нуждаюсь в твоей жалости. Я же просила тебя уйти. Слишком поздно ты обо мне забеспокоился. Слишком поздно ты обо мне вспомнил…
   – Я всегда о тебе помнил. Тебя невозможно забыть.
   – Пошел вон, – глотая слезы, сказала я и уткнулась лицом в подушку.
   Роберт быстро встал и вышел из комнаты. Полежав несколько минут, я встала с кровати, села у зеркала и стерла с лица остатки косметики.
   – Ничего, Роберт. Я расквитаюсь с тобой за отца. Ты такой же, как и он, потому что ты с ним одной крови.
   Посидев немного в мастерской, я хотела уже пойти лечь спать, но услышала пронзительный телефонный звонок. В гостиной я увидела растерянного брата, держащего телефонную трубку.
   – Женя, тебя спрашивает какой-то молодой человек. – В голосе Роберта слышались ревнивые нотки.
   – Молодой человек? Он представился?
   – Да, его зовут Виктором.
   – Виктор?! – Я почувствовала, как учащенно забилось сердце и слегка потемнело в глазах.
   Взяв трубку, я ласково посмотрела на Роберта:
   – Никогда не думала, что меня будет спрашивать какой-то молодой человек.
   – Але, Женя, это Виктор! – В трубке слышалось тяжелое прерывистое дыхание. – Женя, ты меня узнала?
   – Узнала, – глухо сказала я и вновь посмотрела на Роберта.
   Поймав мой взгляд, он отошел от телефона, делая вид, что его совершенно не интересует этот звонок.
   – Виктор, ты где? – испуганно спросила я.
   – Я и сам толком не знаю, – как-то растерянно ответил он и вновь тяжело задышал. – Женя, дело в том, что за меня требуют выкуп… Нужно пятьдесят тысяч долларов, тогда меня отпустят. Я уже всех обзвонил – и никакого толку. Мне больше не к кому обратиться… Я решил позвонить тебе.
   Мне показалось, что еще несколько слов, и я просто-напросто не смогу удержать телефонную трубку. В висках стучало, на лбу выступил холодный пот.
   – Господи, а я здесь при чем?
   – Просто я подумал, что совсем недавно оказал тебе одну довольно странную услугу,.. Окажи и ты мне.
   – Ничего себе услуга, в пятьдесят тысяч долларов! – Я присвистнула и украдкой взглянула на Роберта.
   – Женя, я же тебе говорю, мне больше не к кому обратиться. Когда меня отсюда выпустят, я обязательно соберу всю сумму и незамедлительно верну Можешь не сомневаться.
   – А как же Игорь Николаевич?
   – Игоря Николаевича нет на месте. Он уехал и неизвестно когда вернется, а у меня каждая минута на счету. Каждая минута может стоить мне жизни, пойми.
   – Понимаю, – прошептала я и постаралась унять дрожь в коленях. – Но ведь я тоже не могу собрать такую сумму за считанные секунды! У меня нет таких денег.
   – У тебя, может, и нет, а у твоего отца найдутся. Если такой суммы нет в его сейфе, сними их в банке. Женька, помоги, иначе через несколько часов я стану трупом.
   – Да, конечно, – растерянно пробормотала я и уже более уверенно спросила:
   – Что я должна сделать?
   – Достань нужную сумму и поезжай на железнодорожный вокзал. Подойдешь к автоматическим камерам хранения и найдешь кабинку с номером 123. Положишь деньги туда и выставишь на кабинке код 7355. Потом сразу возвращайся домой и жди моего звонка.
   – А если эта кабинка будет занята?! – истерично воскликнула я и чуть было не выронила трубку.
   – Она будет свободна, – резко ответил Виктор и уже более ласковым голосом сказал:
   – Женька, выручай. Как только меня освободят, мы с тобой по деньгам разберемся. Ты внакладе не останешься. Понимаешь, просто жить хочется, спасу нет. Тем более я такую девушку встретил…
   – Какую еще девушку?
   – Я встретил тебя.
   Услышав последнюю реплику, от неожиданности я бросила трубку и залилась алой краской. Роберт взял меня за локоть и испуганно спросил:
   – У тебя какие-то неприятности? Ты не хочешь поделиться своими проблемами?
   – У меня нет проблем, – отрезала я и бросилась в кабинет.
   Светлана, столкнувшись со мной, шарахнулась в сторону. Я плотно закрыла за собой дверь в кабинет и открыла сейф. Перед глазами представился Виктор. Было страшно подумать, что буквально через несколько часов он может стать самым настоящим трупом. Я достала аккуратно сложенные пачки долларов и принялась считать. Было ровно пятьдесят шесть тысяч. Эти деньги отец кропотливо складывал на полку, аккуратно перетянув пачки резинкой от бигуди. Отложив пятьдесят тысяч, я засунула их в черный целлофановый пакет, остальные положила в сейф. Только я успела закрыть дверцу, как в кабинет вошел Роберт. Я взяла со стола пакет и недовольно проворчала:
   – Ну что ты, ей-богу, за мной по пятам ходишь… Займись лучше своей Светланой. Привез в дом девушку и совершенно не хочешь уделять ей внимание. Некрасиво как-то получается.
   – Светлана не просто девушка, Светлана моя будущая жена, – обиделся Роберт и мельком взглянул на мой пакет.
   – Мне совершенно безразлично, кем она тебе приходится, – резко бросила я и вышла из комнаты.
   Перескакивая через ступеньки, я спустилась вниз, выскочила из дома и вывела машину из гаража. Откинувшись на спинку водительского сиденья, старалась успокоиться, но до полного спокойствия было далеко. Я никогда не любила этот автомобиль, потому что в нем все напоминало об отце… В бардачке лежала целая кипа его рабочих бумаг, в пепельнице валялись его окурки. Даже на заднем сиденье красовался его малиновый галстук, до которого я так и не смогла дотронуться.
   Положив пакет рядом с собой, я выехала на шоссе и облегченно вздохнула. Наверное, я и сама не ведала, что творила в данный момент, но я твердо знала, что деньги, которые я везу, играют роковую роль в жизни человека, с которым совершенно случайно свела меня судьба. Нажав на газ, я помчалась быстрее и для того, чтобы успокоить собственные нервы, включила музыку на полную катушку.
   Перед глазами вновь возник отец. Будь он проклят! Когда же наконец я смогу от него избавиться! Мало того что он мучил меня при жизни, так он не отпускает меня даже после своей смерти.
   Неожиданно вспомнился небольшой двухэтажный Дом ребенка. Я, маленькая девочка с короткими косичками, играю с такими же брошенными детьми, как я. Мы сидим на старом, допотопном, поеденном молью ковре и рассматриваем свои затертые игрушки. Я ловлю злобный взгляд нашей воспитательницы и опускаю глаза. Мы все называли ее мамой, но не оттого, что нам так хотелось, а оттого, что нас заставляли ее так называть. Я всегда боялась свою воспитательницу, потому что она могла наказать нас за любую провинность: поставить в угол, ударить или хорошенько оттаскать за волосы. Она называла нас подкидышами и каждый раз ранила каким-нибудь обидным словом. Когда нас выводили за пределы детского дома, я с любопытством смотрела на молоденьких мам, которые везли нарядные коляски с такими же нарядными разодетыми детьми. Они говорили им ласковые слова, кормили конфетами, зацеловывали… Я верила, что моя мама тоже где-нибудь живет, она обязательно обо мне вспомнит и заберет при первой возможности. Она очень добрая, очень ласковая и очень сильно меня любит. Конечно, в душе я по-детски на нее злилась, но знала, что как только она за мной придет, я прощу ей все на свете и при жмусь к ее груди. Но время шло, а мама по-прежнему за мной не приходила, и я вновь и вновь засматривалась на дорогие коляски и с завистью улыбалась чужим мамам. Воспитательница ругалась, чтобы я не вертелась по сторонам, и отвешивала мне подзатыльники. Я тихонько всхлипывала, сжимала кулаки и опускала глаза. По ночам, когда другие дети засыпали в полуразваленных кроватях, я поднимала голову и прислушивалась к каждому шороху. Как только до моих ушей доносились из коридора шаги, я вскакивала с кровати, приоткрывала дверь. Мне по-прежнему казалось, что это пришла моя мама. Она очень долго добиралась и поэтому смогла приехать только ночью. Быстро приглаживая волосы, чтобы, не дай Бог, мамочка увидела меня лохматой, я высовывала в коридор голову и: встречалась с ненавидящим взглядом воспитательницы. Она курила сигарету и пускала в мое лицо струйки едкого, невкусного дыма. Я громко кашляла и терла заслезившиеся глаза. Через несколько секунд, получив очередной подзатыльник, я бежала к кровати и пряталась под одеялом. А однажды… Про это даже не хочется вспоминать..
   Мне не хотелось вспоминать, но прошлое плотно взяло меня в тиски и никак не хотело отпускать. Однажды я узнала, что у детей бывает не только мама, но и папа. Ранним утром нас нарядили в праздничную одежду и построили в музыкальном зале. В зал вошел интересный мужчина и стал оглядывать каждого с головы до ног. Воспитательница громко объявила о том, что этот мужчина хочет удочерить маленькую девочку и стать ей отцом. Мальчики его не интересуют. Поэтому мальчики должны сделать шаг вперед и отойти в противоположную сторону. Мужчина ходил вокруг нас, придирчиво разглядывал. Так повторилось несколько раз, а потом, остановившись рядом со мной, он спросил, как меня зовут, и протянул мне большую плитку шоколада. Я посмотрела на него благодарными глазами и моментально раскрыла шоколад. Затем поломала его на множество маленьких кусочков и поделилась с каждым из стоявших рядом детей. Остался всего один крохотный кусочек. Я поднесла его к носу, блаженно понюхала, посмотрела на свет и с нескрываемым удовольствием проглотила. Мужчина громко рассмеялся и подошел к воспитательнице. Они о чем-то говорили, показывая на меня. Я же рассматривала обертку от шоколада и чувствовала себя самой счастливой на свете. Мне было безумно приятно, что незнакомый дядя дал шоколад именно мне, а не кому-нибудь другому.
   Вскоре мужчина уехал, а воспитательница добреньким голоском сказала, что мне повезло, потому что очень скоро у меня будет папа. Я спросила, а будет ли у меня мама. Воспитательница засмеялась, взяла меня за подбородок: “Милая, радуйся тому, что незнакомый дядя обратил на тебя внимание и хочет стать твоим отцом. Запомни, не во всех семьях бывают мамы и папы. Во множестве семей есть либо одна мама, либо один папа. Ты должна быть счастлива, что теперь у тебя будет папа. Если бы не этот дядя, сомневаюсь, что ты вообще кому-нибудь будешь нужна. В таком возрасте не усыновляют. Ты должна ползать на коленях и целовать ему ноги…"
   Через неделю мужчина приехал вновь и ласково сказал: “Ну что, малышка, поехали домой. Я познакомлю тебя с твоим братиком”.
   Услышав эти слова, я встала на колени и стала целовать мужчине ноги. Воспитательница громко засмеялась. Мужчина поднял меня с пола и тихо сказал: “Никогда так больше не делай. Я же твой отец”. “Я просто хотела вас отблагодарить”, – чуть слышно сказала я и растерянно посмотрела на воспитательницу. Воспитательница, не переставая смеяться, покрутила пальцем у виска: “Дура ты малолетняя. Я же пошутила. Шпана недоразвитая”.
   Через несколько минут я уже сидела в машине со своим новоиспеченным отцом, ела конфеты и печенье, которые лежали на заднем сиденье автомобиля, а затем мы подъехали к шикарному дому, у порога которого меня ждал Роберт. Он взял меня за руку и дружелюбно сказал, что с этой минуты он будет моим братом и что его мама умерла два года назад. Я кивала головой и без остановки засовывала печенье в рот. В доме было целое море игрушек… Их было так много, что у меня разбегались глаза, я боялась к ним прикоснуться. Роберт показывал множество своих машинок, солдатиков, электронных игрушек. Я улыбалась, прижимала к себе пакет с печеньем и не переставала жевать. Роберт хотел было забрать его у меня, чтобы мы могли поиграть, заверил, что через несколько минут домработница позовет ужинать, но я вцепилась в пакет мертвой хваткой и кричала что было сил. Это была одна из детдомовских привычек, от которых мне постепенно пришлось отучаться. Роберт отпустил пакет и смотрел на меня перепуганным взглядом. Я забилась в угол комнаты и продолжала засовывать в рот по несколько печений одновременно. В тот вечер мой новый папа вызвал врача, потому что у меня сильно разболелся живот. Врач прописал мне какие-то таблетки и строжайшую диету.
   Вечером Роберт пришел ко мне, гладил меня по голове и все удивленно спрашивал: “Зачем ты так много ешь? Никто у тебя ничего не отберет. У нас всего много – и печенья, и тортов, и разных десертов. Домработница печет вкусные пирожки с абрикосами и черникой. Как только ты выздоровеешь, она обязательно их тебе сделает”. В комнату вошел отец и положил рядом со мной красивую Барби. Я несколько раз поцеловала ее и стала гладить по волосам. “Спасибо, папа”, – тихо сказала я, как можно сильнее прижимая Барби к себе. Отец сел рядом с Робертом, взял меня за руку. “Скоро у тебя будет много игрушек, нарядных платьев. Я буду одевать тебя, как куклу. Ты будешь иметь все. Ты станешь самой красивой девочкой на свете, я выполню любую твою прихоть, любой твой каприз. Ты никогда не будешь знать отказа. Только и ты не обижай старика и тоже ни в чем ему не отказывай…” В тот момент я еще не знала, о чем он говорил, и радостно закивала головой…
   Я посмотрела на себя в зеркало и вытерла слезы. Хватит предаваться воспоминаниям. Так можно просто сойти с ума. Во всем виноват Роберт. Приперся со своей будущей женой и нарушил мою размеренную жизнь. Но ничего. Я справлюсь с ним. Он последует туда же, куда последовал его отец. Никто не отберет то, что принадлежит мне по праву…
   У вокзала я вышла из машины, огляделась. Мне всегда было неспокойно, если приходилось оставлять ее там, где много народу – уж слишком вызывающий, дорогой автомобиль, а отец так и не поставил сигнализацию.
   В зале ожидания я вдруг почувствовала, как больно защемило сердце. По всей вероятности, это просто нервы. Так много событий за такой короткий промежуток времени! Никакое сердце не выдержит. Я купила стакан холодного апельсинового сока и стала пить мелким глотками, не переставая оглядываться по сторонам. Мне казалось, что кто-то за мной наблюдает, следит за каждым моим шагом. Господи, и какого же черта меня сюда принесло! Сидела бы дома, рисовала картины и не влезала ни в какие истории. Вспомнив о Викторе, я поняла, что медлить нельзя, в любой момент с ним может что-нибудь случиться.
   Я спустилась к автоматическим камерам хранения и подошла к нужной кабинке. Неподалеку от меня стоял молоденький парень и пытался запихнуть в небольшую кабинку довольно увесистую сумку.
   – Она не влезет, – сказала я.
   – Что? – парень удивленно посмотрел на меня и опустил сумку на пол.
   – Я говорю, что такая сумка не залезет в эту кабинку. Вы зря стараетесь, только время теряете. За билетными кассами есть обычные камеры хранения, лучше всего обратиться туда, – Там дороже, – смущенно сказал парень и снова принялся запихивать свою сумку в ячейку. – Должна залезть, зараза, – пробурчал он себе под нос.
   Неожиданно он оказался рядом с моей кабинкой.
   – Может, в эту попробовать.
   От растерянности я потеряла дар речи, но, увидев, как этот идиот стал пихать свою сумку в ту саму кабинку, которая предназначалась для того, чтобы я положила в нее деньги, взяла себя в руки и постаралась его оттолкнуть:
   Вы что себе позволяете?! Это моя кабинка! Немедленно отойдите! Идите откуда пришли!
   – Ты ее что, купила? Вот когда ты ее выкупишь, тогда и командуй. Попробую запихать сюда, а то, по-моему, та поломана.
   – Они все одинаковые. Тут целая куча свободных кабинок. Почему вы прицепились именно к моей?! –Я чувствовала, что еще совсем немного, и у меня начнется самая настоящая истерика.
   – Ну так и иди к другой, если их целая куча, небрежно сказал парень и со всей силы стал запихивать свою сумку.
   Мне показалось, что вот-вот он ее туда запихнет. Мне стало совсем плохо, потемнело в глазах. Я стала его оттаскивать. Парень покраснел до кончиков ушей, резко меня оттолкнул и злобно прошипел:
   – Что тебе нужно, придурошная? Отвали! Сумка уже почти залезла.
   Сжав кулаки, я дернула головой и зло крикнула:
   – Ну, придурок, я тебе сейчас устрою! Бросившись наверх, я добежала до первого попавшегося дежурного милиционера:
   – Товарищ милиционер, там хулиган кабинки ломает!
   Посмотрев на мое перепуганное лицо, милиционер не заставил себя долго уговаривать и последовал за мной. Как только мы спустились к автоматическим камерам хранения, я с ужасом увидела, что парень запихнул в кабинку уже большую часть своей сумки. Я бросилась на него с кулаками, бормоча:
   – Вот сволочь, ну откуда ты свалился на мою голову… Немедленно вытаскивай свою сумку или я сдам тебя в милицию!
   Парень заметил милиционера и что есть сил надавил на сумку. Сумка вошла в кабинку на удивление быстро. Парень потер руки и посмотрел на меня довольным взглядом. Ничего не понимающий милиционер подошел к кабинке.
   – Вы что, кабинку ломаете? – растерянно спросил он.
   – Ничего я не ломаю, просто поставил свою сумку.
   – Но ведь она же у вас туда не влезала?
   – Влезла, – улыбнулся парень и опять потер руки. – Куда б она делась.
   Милиционер попросил молодого человека показать документы. Проверив, отдал их владельцу и тихо сказал мне:
   – Девушка, вы успокойтесь, ничего страшного не произошло. Все в порядке. Человек просто положил сумку…
   – Такие сумки нельзя класть в эти кабинки. Он же ее вытащить не сможет. Есть же обычные камеры хранения.
   – Но ведь сумка вошла…
   – Если бы вы только видели, как он ее туда затаскивал! И вообще, это моя кабинка!
   Тут личных кабинок нет, – сурово сказал страж порядка, отдал честь и пошел наверх.
   Что же делать? Надо попытаться уговорить этого парня. Я дружелюбно посмотрела на него и ласковым голосом заговорила:
   – Понимаешь, мне эта кабинка позарез нужна. Будь другом, уступи ее мне.
   – Не уступлю. Мало того что ты на меня с кулаками кидалась, так еще и мента привела. Стукачка хренова. Отвали, я хочу код выставить, а при тебе выставлять не буду.
   – Послушай, хочешь, мы достанем твою сумку и отнесем в нормальную камеру хранения? Я за все заплачу и даже дам тебе денег на бутылку хорошего коньяка. Так сказать, плачу отступные.
   – Ты что, богатая, что ли? – усмехнулся парень и оглядел меня с ног до головы.
   – Нет. Просто у меня выхода нет. Мы с одним моим знакомым договорились, что именно в эту кабинку я должна положить свой пакет, а он придет и заберет его.
   – А с чего ты взяла, что эта кабинка должна быть свободна? Не я, так кто-нибудь другой бы ее занял.
   – Он обещал, что она будет свободна, – задумчиво сказала я.
   – Тогда ты положи свой пакет в другую кабинку и запомни ее номер. Потом позвонишь ему по телефону и дашь другие координаты.
   – Боюсь, что он больше не выйдет со мной на связь. – Я почувствовала, как на глаза навернулись слезы.
   Наверное, это как-то повлияло на парня. Он махнул рукой и растерянно пожал плечами:
   – Ладно, твоя взяла. Только ты за все платишь и покупаешь мне коньяк.
   – Конечно! – обрадовалась я.
   Следующие полчаса мы, смахивая пот и переводя дыхание, поочередно пытались вытащить сумку из кабинки. Когда наконец нам это удалось, я радостно захлопала в ладоши:
   – Понесли твою сумку наверх!
   – Сначала ты положи свой пакет, а то, пока мы ходим, твою кабинку опять кто-нибудь займет.
   Я посмотрела на пакет и перевела взгляд на парня. Видимо, парень понял мое замешательство и отвернулся.
   – Можешь выставлять код. Я не смотрю. Мне твой пакет и даром не нужен.
   Я подумала, что последнюю фразу он сказал зря Если бы он только знал, что в нем лежит… Выставив код, я оглядела кабинку любящим взглядом и глубоко вздохнула.
   – Дело сделано. Можешь поворачиваться. Поднявшись к обычной камере хранения, мы сдали его сумку. Я заплатила за ее упаковку и за хранение. Молодой человек бережно положил квитанцию себе в карман и подозрительно посмотрел на меня:
   – Ну а как насчет коньяка?
   – Как обещала, – улыбнулась я и повела его в сторону буфета. – Далеко едешь? – нехотя поинтересовалась я для того, чтобы хоть как-то нарушить нелепое молчание.
   – В Хабаровск, к родителям.