Страница:
Юлия ШИЛОВА
Я БУДУ МСТИТЬ
Глава 1
Я смотрела на упрямо звонивший телефон. Говорить ни с кем не хотелось. В конце концов я не выдержала и сняла трубку.
– Слушаю, – сухо сказала я.
– Женя, здравствуй. Это Роберт. Прими мои соболезнования по случаю смерти отца. Звонил мой сводный брат.
– Принимаю, – я глубоко вдохнула.
– Извини, что не успел на похороны. Меня не отпустили с работы. Ты же знаешь, как я сильно загружен. Любой простой – катастрофическая потеря денег. – распинался брат, пытаясь оправдать свое долгое молчание. Я резко перебила его:
– Можешь не продолжать. Извиняю.
– Женя, ты сильно не расстраивайся. Я прекрасно понимаю, как много для тебя значил отец. Он тебя вырастил и любил как родного ребенка. Наверно, даже больше, чем меня… Ты держись. Ты только держись. В общем, я завтра прилетаю. Ты сможешь встретить меня в аэропорту? Записывай номер рейса.
У меня задрожали руки, комната поплыла перед глазами, но я записала все, что продиктовал сводный брат.
– Женя, и еще, я буду не один – Не один?
– Я приеду со своей девушкой У тебя появилась девушка?
– Да, я скоро женюсь, – восторженно сообщил брат и, словно пытаясь успокоить самого себя, сказал:
– Как-никак тридцать лет. Пора бы остепениться.
– И когда ты собрался остепеняться?
– Через пару месяцев. Можешь меня поздравить. Вчера я подал заявление. Шестнадцатого сентября состоится мое бракосочетание.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Я тебя поздравляю.
– Ну ладно. Все остальное обговорим при встрече. Как только в трубке послышались короткие гудки, я швырнула ее на пол, налила себе виски, плюхнулась в огромное белоснежное кресло и закурила.
Интересно, о чем мой братец собрался говорить со мной при встрече?! Об этом огромном доме, который больше похож на замок или самый настоящий сказочный дворец, о моем так называемом отце или об этом проклятом завещании, которое он оставил?! Через два месяца мой дорогой братик женится, а это значит, что появится еще один претендент на наследство. Два месяца… Два месяца на то, чтобы единственным претендентом на отцово наследство осталась я… Я заслужила этот роскошный дом, эту умопомрачительную обстановку… Я выстрадала все это и имею на это полное право. Я пошла в каминный зал и тупо остановилась перед фотографией отца, висевшей над камином. Потом сняла ее и внимательно всмотрелась в это до боли знакомое лицо. В камине еще горел огонь. Сев на корточки, я стала отрывать маленькие кусочки картона и кидала их в огонь. Когда фотография полностью сгорела, я нехорошо улыбнулась, зажгла свечки и с подсвечником в руках стала бродить по дому.
Наверное, обычный человек чокнулся бы, попав в этот дом с его огромными, погруженными в темноту комнатами. Может быть, потому, что я сова, я боюсь света – в солнечные дни чувствую себя особенно уязвимой и незащищенной. То ли дело, когда темно! Я раба ночи и ее преданное дитя. На моих окнах рольставни. Я практически их не открываю. Не пользуюсь и выключателями: ненавижу яркие люстры, которые обожал мой отец и навешал их по несколько в каждой комнате. Я всегда передвигаюсь по дому с подсвечником и восхищаюсь запахом догорающей свечи. Каждый месяц отец уезжал в командировку, и тогда весь дом погружался в беспросветную темноту… Но он возвращался, открывались жалюзи, горел свет, работал телевизор, играла музыка… В те дни, когда он был дома, я становилась мрачной, чувствовала себя ужасно подавленной и глубоко несчастной. Он снова уезжал, я брала подсвечник и погружалась в свой собственный мир, понятный только мне одной.
Раздался телефонный звонок, от неожиданности я вздрогнула. Наверняка опять брат. Да какой он мне, к черту, брат! Так, человек, с которым пришло мое унылое, ничем не примечательное детство!
Я сняла трубку и затаила дыхание.
– Женечка, здравствуй. Это дядя Игорь тебя беспокоит.
– Здравствуйте, – буркнула я и напряглась как струна. Звонил один на многочисленных знакомых отца. Я никогда не любила его знакомых… Наверное, это оттого, что очень сильно не любила отца.
– Женечка, через чае к тебе подъедет один из моих доверенных людей. Дела в тем, что твой отец не успел мне передать очень важные для меня бумаги… Я заплатил за них твоему отцу приличные деньги, но так и не получил…
– Но ведь он скоропостижно умер…
– В том-то и дело. В общем, к тебе приедет мой человек. Ты ему отдашь, падки. Ты же знаешь, я принял довольно активное участие в похоронах, внес посильный вклад…
– Но я не знаю, какие бумага вам нужны. Я вообще ни разу не заходила в кабинет после смерти отца. Там, наверное, целые горы бумаг.
– Мне нужны бумаги по делу Чичерина. Там должна быть такая тоненькая серая папочка. У тебя еще целый час. Зайди в кабинет поищи. Будь умницей и сделай то, о чем я тебе прошу. Если не сможешь найти сама, тебе поможет мой человек.
– Хороню, – вздохнула я и слегка прикусила губу.
Взяв подсвечник, поднялась по старой дубовой лестнице на второй этаж. Посветив на висящую на каменкой стене картину, я ухмыльнулась. Эту картину нарисовала я. На ней был мой отец. Вернее, о том, что это отец, знала только я одна. Черное, мрачное, трехголовое чудовище со звериным оскалом и длинным торчащим пенисом… В эту картину я вложила всю свою злость и ненависть, которая накипела во мне за многие годы. Я подарила ее отцу на день рождения и сказала, что написала ее от души. Отец пришел в дикий восторг и повесил над центральной лестницей. Он так и не понял, что это он. Он думал, что это злобное существо – плод моего воображения, моей фантазии, моего безумия. После смерти отца я уничтожила все его фотографии Сегодня последнюю. Оставила только этот портрет.
Здравствуй, папа, – подмигнула я чудовищу и провела ладонью по холсту.
Чудовище представляло собой самое настоящее исчадие ада и смотрело на меня колодными глазами Полюбовавшись на свой шедевр, я вошла в кабинет. Отец не любил, чтобы я отвлекала его от работы, и никогда не впускал меня стада. Его кабинет, где он пропадал сутками, много курил, думал, делал важные звонки, и моя мастерская, заставленная мольбертами, банками с краской и множеством безумных картин, находились совсем рядом. В мастерской прошло мое детство, моя юность. Это был мой мир, понятный только мне и моему отцу. Дни напролет переводила я здесь на полотна мое безумие. Я тихонько толкнула дверь кабинета. Она легко открылась. Старинный письменный стол был завален бумагами. Я принялась за дело. Перебрав гору папок, фотографий, каких-то записок, поняла, что документов о Чичерине нет…
Я подошла к шкафам. Боже мой, сколько барахла! Когда я стану полноправной хозяйкой, вытащу весь этот хлам на улицу и разожгу самый настоящий костер. Я буду плакать и смеяться, глядя, как жарится этот ненужный хлам. Вот так. Столько лет жизни отец собирал все эти листочки, аккуратно подшивал их в папки, не разрешал к ним даже прикасаться. А я просто взяла и сожгла… Даже не знаю, сколько времени я провозилась в кабинете. Прервал мои поиски звонок в дверь. Открыв ее, я сморщилась от дневного света и смахнула выступившие слезы. Проклятая светобоязнь… Дойдя до массивного каменного забора, посмотрела в глазок и увидела молодого мужчину. Он был довольно симпатичен, аккуратно выбрит и создавал впечатление преуспевающего человека. Почувствовав, что кто-то подошел к глазку, он представился:
– Я от Игоря Николаевича. Мне нужно забрать папку с документами по делу Чичерина.
Открыв железную калитку, я постаралась выдавить улыбку:
– Я просмотрела черт знает сколько папок, но папки с фамилией Чичерин нигде нет.
– Предоставьте это мне. Я могу пройти в дом?
– Да, конечно.
Я закрыла калитку и последовала за ним. Дойдя до входной двери, молодой человек резко остановился и посмотрел на меня ничего не понимающим взглядом:
– Там беспросветная темень…
– Не обращайте внимания. У меня есть свечи. У вас что, проблемы с электричеством?
– Нет. Просто я не люблю дневной свет. Захлопнув входную дверь, я направилась к лестнице.
– Вы живете в полной темноте?
Да. Я полная противоположность своему отцу. Он обожал дневной свет, а я его просто не выношу.
– А как же телевизор?
– Его можно смотреть в темноте…
– Вы довольно странная.
– Может быть. Вы работали на отца?
– Нет. Я художница. Я рисую картины при медленно догорающих свечах.
Поднявшись по лестнице, мужчина остановился у портрета отца, достал платок и смахнул выступивший на лбу пот.
– Это ваша работа?
– А как вы догадались?
– Такую картину мог нарисовать только человек с больным воображением.
– Оно у меня и в самом деле больное. Я этого не стыжусь.
– Как вы придумали это чудовище? Оно вам приснилось? – мужчина посмотрел на меня заинтересованным взглядом.
– Зачем мне его придумывать? Это чудовище сопровождало меня всю жизнь. Это мой отец.
Глаза гостя округлились, он закашлялся.
– Вы считали своего отца чудовищем?
– Я его хорошо знала.
– Надо же, а мне он был симпатичен.
– Вы были знакомы с ним лично?
– Да. Он очень часто приезжал к Игорю Николаевичу.
– Я не хочу больше говорить о своем отце, – резко сказала я и убрала подсвечник от картины. В кабинете показала на выключатель:
– Можете зажечь свет.
– Спасибо. А вы искали документы без света?
– В темноте я ориентируюсь намного лучше. Мужчина зажег свет. Я слегка сощурила глаза и махнула рукой на соседнюю дверь.
– Если я вам понадоблюсь, я в своей мастерской. Дверь кабинета оставалась открытой, и у себя я умышленно не плотно закрыла дверь, оставила маленькую щелочку. Буквально через несколько секунд послышался голос гостя:
– Але! Игорь Николаевич. Это Виктор. Я в доме адвоката. Еще пока не нашел. Сейчас буду искать. Я не знал, что у него умалишенная дочь. Знаете, я подумал, а есть ли у него еще дети? Если у него только эта единственная дочь, то ей место в дурдоме. Тут такие хоромы. Можно неплохо заработать. Старик слишком много нажил добра. Ладно, поговорим при встрече.
Как только голос умолк, я появилась у входа в кабинет. Увидев меня, мужчина улыбнулся и потер ладони:
– Ну что, принимаюсь за поиски. Тут столько папок…
– У адвоката есть сын, – сказала я ровным голосом.
Он тоже является полноправным наследии ком этого дома. Так что ищите свою папку и убирайтесь вон.
Мужчина пришел в полнейшее замешательство От яркого света огромной старинной люстры у меня выступили слезы. По всей вероятности, гость подумал, что это от того, что мне пришлось услышать Он нервно достал сигарету и закурил.
– Извините. Я не хотел, чтобы вы заплакали…
– Не стоит извинений. У меня просто светобоязнь, – резко перебила я незнакомца и взяла платок.
Мужчина сел на стул и нервно забарабанил пальцами по столу. Затем пристально посмотрел на меня и тихо сказал:
– Ты даже не представляешь, как ты красива Первый раз я увидел девушку, которая поистине красива. Ни грамма косметики, ни грамма загара. Нереально белая кожа, без единого намека на ямочку или прыщик… Огромные черные глаза и совершенно правильные, восхитительные черты тела.. И при всем при этом ты сумасшедшая. Устроила тут самый настоящий склеп и сидишь в этой зловещей темноте, как ненормальная, рисуя какие-то идиотские картины.
– Я нормальная, – сухо сказала я.
– Если ты нормальная, то я приглашаю тебя вечером в ресторан поужинать.
– Я не люблю рестораны. Я была там всего пару раз с отцом. Мне там не понравилось Мужчина почесал затылок:
– Знаешь, мы всегда думали, что адвокат прячет свою дочь потому, что она умалишенная…
– Я нормальная, и я ни от кого не прячусь, я просто так живу, – ледяным голосом произнесла я. –Ищи побыстрее папку и уходи. Я не люблю, когда в мой дом приходят посторонние.
Мужчина согласно кивнул и подошел к огромному старинному дубовому шкафу. С трудом открыв тяжелую дверь, он вскрикнул и отскочил в сторону. Из шкафа вывалился огромный кокон, обернутый плотной клеенкой и толстым скотчем. Я вцепилась в дверной косяк и почувствовала, что у меня перехватило дыхание.
– Господи, что это?
– Какой-то кокон?
– Понятия не имею. Твой отец здесь что-то спрятал.
Мужчина достал из кармана перочинный ножик и стал резать туго намотанный скотч. Когда наконец ему это удалось и он добрался до того, что находилось внутри, в лицо мне ударил запах сумасшедшей вони и тухлятины. В клеенке лежал мужчина, напоминающий мумию.
– Это труп, – с ужасом прошептала я.
– Я в этом не сомневаюсь, – задумчиво произнес гость. – По-моему, он лежит здесь давно. Странно как-то… Он не сгнил, а высох… Прямо настоящий гербарий. Ты его знаешь?
– Кого?
– Ну, этого человека… Он когда-нибудь бывал в вашем доме?
– Нет, я его первый раз вижу, – еле слышно прошептала я.
– Твой отец был не так прост, как казался, усмехнулся незнакомец и нервно закурил. – Я так понимаю, это его рук дело?
– Ну, понятно, что не моих.
– Ладно, это меня не касается. Я ищу папку с фамилией Чичерин и умываю руки.
– Как это ты умываешь руки? – опешила я.
– А что, по-твоему, я должен делать?
– Ты этот кокон достал, ты его открыл, а теперь собираешься сваливать. Не по-людски как-то получается. Ты это все затеял, ты его отсюда и уноси.
– Вообще-то я пришел сюда за папкой…
– Но тем не менее вместо папки ты умудрился найти труп. Послушай, будь человеком, помоги мне от него избавиться…
– А почему ты не хочешь вызвать милицию?
– Потому, что труп уже все равно не оживет, а мне лишние проблемы ни к чему. Зачем мне лишние вопросы и полный дом любопытного народа? Я очень плохо переношу посторонних людей.
– К твоему отцу приходило очень много людей. Одного из них он убил и запрятал в этот шкаф. Возможно, что и инсульт случился именно на этой почве – Это только твои догадки, – быстро проговорила я и брезгливо посмотрела на мумию. Может, отец совершенно непричастен к этому кокону, – задумчиво сказала я и вдруг замолчала. Я растерялась. –Но если не отец, то кто? Больше некому.
Мужчина тяжело вздохнул и совсем тихо сказал:
Я этот кокон распотрошил, я его и заклею. У тебя есть скотч?
– Скотч?
– Ты не знаешь, что такое скотч? раздраженно спросил он и снова закурил.
– Я не такая идиотка, как ты думаешь. Я знаю, что такое скотч, и я даже знаю, для чего он тебе нужен. Ты хочешь обратно заклеить этот чертов кокон и засунуть его в тот шкаф, откуда ты имел неосторожность его вытащить. Но ты подумал, как я буду жить в доме, зная, что в кабинете лежит труп?
– А почему я должен о тебе думать? – усмехнулся мужчина.
Меня охватил ужас. Покраснев до кончиков ушей, я сжала кулаки.
– Если ты не поможешь мне избавиться от трупа, то не получишь никакой папки с фамилией Чичерин!
– Если я не возьму эту папку сейчас, то Игорь Николаевич больше не будет обращаться к тебе с подобной просьбой. Он будет действовать по-другому.
– Как это – по-другому?
Ну, более нахально, что ли… Он платил твоему отцу баснословные деньги на протяжении многих лет…
– Каждую копейку, которую платили моему отцу, мой отец отрабатывал по полной программе, забывая про отдых и болезни. Он никому и ничего не должен.
Почувствовав, что такая категоричность сейчас не к месту, я сменила тон:
– Очень тебя прошу, помоги мне избавиться от трупа. Я тебе хорошо заплачу.
– Хорошо, только деньги мне не нужны. Я тебе помогу только при одном условии.
– При каком?
– Мы избавляемся от трупа, и ты ужинаешь со мной в ресторане. Тебя это устраивает? Я закивала головой.
– Слушаю, – сухо сказала я.
– Женя, здравствуй. Это Роберт. Прими мои соболезнования по случаю смерти отца. Звонил мой сводный брат.
– Принимаю, – я глубоко вдохнула.
– Извини, что не успел на похороны. Меня не отпустили с работы. Ты же знаешь, как я сильно загружен. Любой простой – катастрофическая потеря денег. – распинался брат, пытаясь оправдать свое долгое молчание. Я резко перебила его:
– Можешь не продолжать. Извиняю.
– Женя, ты сильно не расстраивайся. Я прекрасно понимаю, как много для тебя значил отец. Он тебя вырастил и любил как родного ребенка. Наверно, даже больше, чем меня… Ты держись. Ты только держись. В общем, я завтра прилетаю. Ты сможешь встретить меня в аэропорту? Записывай номер рейса.
У меня задрожали руки, комната поплыла перед глазами, но я записала все, что продиктовал сводный брат.
– Женя, и еще, я буду не один – Не один?
– Я приеду со своей девушкой У тебя появилась девушка?
– Да, я скоро женюсь, – восторженно сообщил брат и, словно пытаясь успокоить самого себя, сказал:
– Как-никак тридцать лет. Пора бы остепениться.
– И когда ты собрался остепеняться?
– Через пару месяцев. Можешь меня поздравить. Вчера я подал заявление. Шестнадцатого сентября состоится мое бракосочетание.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Я тебя поздравляю.
– Ну ладно. Все остальное обговорим при встрече. Как только в трубке послышались короткие гудки, я швырнула ее на пол, налила себе виски, плюхнулась в огромное белоснежное кресло и закурила.
Интересно, о чем мой братец собрался говорить со мной при встрече?! Об этом огромном доме, который больше похож на замок или самый настоящий сказочный дворец, о моем так называемом отце или об этом проклятом завещании, которое он оставил?! Через два месяца мой дорогой братик женится, а это значит, что появится еще один претендент на наследство. Два месяца… Два месяца на то, чтобы единственным претендентом на отцово наследство осталась я… Я заслужила этот роскошный дом, эту умопомрачительную обстановку… Я выстрадала все это и имею на это полное право. Я пошла в каминный зал и тупо остановилась перед фотографией отца, висевшей над камином. Потом сняла ее и внимательно всмотрелась в это до боли знакомое лицо. В камине еще горел огонь. Сев на корточки, я стала отрывать маленькие кусочки картона и кидала их в огонь. Когда фотография полностью сгорела, я нехорошо улыбнулась, зажгла свечки и с подсвечником в руках стала бродить по дому.
Наверное, обычный человек чокнулся бы, попав в этот дом с его огромными, погруженными в темноту комнатами. Может быть, потому, что я сова, я боюсь света – в солнечные дни чувствую себя особенно уязвимой и незащищенной. То ли дело, когда темно! Я раба ночи и ее преданное дитя. На моих окнах рольставни. Я практически их не открываю. Не пользуюсь и выключателями: ненавижу яркие люстры, которые обожал мой отец и навешал их по несколько в каждой комнате. Я всегда передвигаюсь по дому с подсвечником и восхищаюсь запахом догорающей свечи. Каждый месяц отец уезжал в командировку, и тогда весь дом погружался в беспросветную темноту… Но он возвращался, открывались жалюзи, горел свет, работал телевизор, играла музыка… В те дни, когда он был дома, я становилась мрачной, чувствовала себя ужасно подавленной и глубоко несчастной. Он снова уезжал, я брала подсвечник и погружалась в свой собственный мир, понятный только мне одной.
Раздался телефонный звонок, от неожиданности я вздрогнула. Наверняка опять брат. Да какой он мне, к черту, брат! Так, человек, с которым пришло мое унылое, ничем не примечательное детство!
Я сняла трубку и затаила дыхание.
– Женечка, здравствуй. Это дядя Игорь тебя беспокоит.
– Здравствуйте, – буркнула я и напряглась как струна. Звонил один на многочисленных знакомых отца. Я никогда не любила его знакомых… Наверное, это оттого, что очень сильно не любила отца.
– Женечка, через чае к тебе подъедет один из моих доверенных людей. Дела в тем, что твой отец не успел мне передать очень важные для меня бумаги… Я заплатил за них твоему отцу приличные деньги, но так и не получил…
– Но ведь он скоропостижно умер…
– В том-то и дело. В общем, к тебе приедет мой человек. Ты ему отдашь, падки. Ты же знаешь, я принял довольно активное участие в похоронах, внес посильный вклад…
– Но я не знаю, какие бумага вам нужны. Я вообще ни разу не заходила в кабинет после смерти отца. Там, наверное, целые горы бумаг.
– Мне нужны бумаги по делу Чичерина. Там должна быть такая тоненькая серая папочка. У тебя еще целый час. Зайди в кабинет поищи. Будь умницей и сделай то, о чем я тебе прошу. Если не сможешь найти сама, тебе поможет мой человек.
– Хороню, – вздохнула я и слегка прикусила губу.
Взяв подсвечник, поднялась по старой дубовой лестнице на второй этаж. Посветив на висящую на каменкой стене картину, я ухмыльнулась. Эту картину нарисовала я. На ней был мой отец. Вернее, о том, что это отец, знала только я одна. Черное, мрачное, трехголовое чудовище со звериным оскалом и длинным торчащим пенисом… В эту картину я вложила всю свою злость и ненависть, которая накипела во мне за многие годы. Я подарила ее отцу на день рождения и сказала, что написала ее от души. Отец пришел в дикий восторг и повесил над центральной лестницей. Он так и не понял, что это он. Он думал, что это злобное существо – плод моего воображения, моей фантазии, моего безумия. После смерти отца я уничтожила все его фотографии Сегодня последнюю. Оставила только этот портрет.
Здравствуй, папа, – подмигнула я чудовищу и провела ладонью по холсту.
Чудовище представляло собой самое настоящее исчадие ада и смотрело на меня колодными глазами Полюбовавшись на свой шедевр, я вошла в кабинет. Отец не любил, чтобы я отвлекала его от работы, и никогда не впускал меня стада. Его кабинет, где он пропадал сутками, много курил, думал, делал важные звонки, и моя мастерская, заставленная мольбертами, банками с краской и множеством безумных картин, находились совсем рядом. В мастерской прошло мое детство, моя юность. Это был мой мир, понятный только мне и моему отцу. Дни напролет переводила я здесь на полотна мое безумие. Я тихонько толкнула дверь кабинета. Она легко открылась. Старинный письменный стол был завален бумагами. Я принялась за дело. Перебрав гору папок, фотографий, каких-то записок, поняла, что документов о Чичерине нет…
Я подошла к шкафам. Боже мой, сколько барахла! Когда я стану полноправной хозяйкой, вытащу весь этот хлам на улицу и разожгу самый настоящий костер. Я буду плакать и смеяться, глядя, как жарится этот ненужный хлам. Вот так. Столько лет жизни отец собирал все эти листочки, аккуратно подшивал их в папки, не разрешал к ним даже прикасаться. А я просто взяла и сожгла… Даже не знаю, сколько времени я провозилась в кабинете. Прервал мои поиски звонок в дверь. Открыв ее, я сморщилась от дневного света и смахнула выступившие слезы. Проклятая светобоязнь… Дойдя до массивного каменного забора, посмотрела в глазок и увидела молодого мужчину. Он был довольно симпатичен, аккуратно выбрит и создавал впечатление преуспевающего человека. Почувствовав, что кто-то подошел к глазку, он представился:
– Я от Игоря Николаевича. Мне нужно забрать папку с документами по делу Чичерина.
Открыв железную калитку, я постаралась выдавить улыбку:
– Я просмотрела черт знает сколько папок, но папки с фамилией Чичерин нигде нет.
– Предоставьте это мне. Я могу пройти в дом?
– Да, конечно.
Я закрыла калитку и последовала за ним. Дойдя до входной двери, молодой человек резко остановился и посмотрел на меня ничего не понимающим взглядом:
– Там беспросветная темень…
– Не обращайте внимания. У меня есть свечи. У вас что, проблемы с электричеством?
– Нет. Просто я не люблю дневной свет. Захлопнув входную дверь, я направилась к лестнице.
– Вы живете в полной темноте?
Да. Я полная противоположность своему отцу. Он обожал дневной свет, а я его просто не выношу.
– А как же телевизор?
– Его можно смотреть в темноте…
– Вы довольно странная.
– Может быть. Вы работали на отца?
– Нет. Я художница. Я рисую картины при медленно догорающих свечах.
Поднявшись по лестнице, мужчина остановился у портрета отца, достал платок и смахнул выступивший на лбу пот.
– Это ваша работа?
– А как вы догадались?
– Такую картину мог нарисовать только человек с больным воображением.
– Оно у меня и в самом деле больное. Я этого не стыжусь.
– Как вы придумали это чудовище? Оно вам приснилось? – мужчина посмотрел на меня заинтересованным взглядом.
– Зачем мне его придумывать? Это чудовище сопровождало меня всю жизнь. Это мой отец.
Глаза гостя округлились, он закашлялся.
– Вы считали своего отца чудовищем?
– Я его хорошо знала.
– Надо же, а мне он был симпатичен.
– Вы были знакомы с ним лично?
– Да. Он очень часто приезжал к Игорю Николаевичу.
– Я не хочу больше говорить о своем отце, – резко сказала я и убрала подсвечник от картины. В кабинете показала на выключатель:
– Можете зажечь свет.
– Спасибо. А вы искали документы без света?
– В темноте я ориентируюсь намного лучше. Мужчина зажег свет. Я слегка сощурила глаза и махнула рукой на соседнюю дверь.
– Если я вам понадоблюсь, я в своей мастерской. Дверь кабинета оставалась открытой, и у себя я умышленно не плотно закрыла дверь, оставила маленькую щелочку. Буквально через несколько секунд послышался голос гостя:
– Але! Игорь Николаевич. Это Виктор. Я в доме адвоката. Еще пока не нашел. Сейчас буду искать. Я не знал, что у него умалишенная дочь. Знаете, я подумал, а есть ли у него еще дети? Если у него только эта единственная дочь, то ей место в дурдоме. Тут такие хоромы. Можно неплохо заработать. Старик слишком много нажил добра. Ладно, поговорим при встрече.
Как только голос умолк, я появилась у входа в кабинет. Увидев меня, мужчина улыбнулся и потер ладони:
– Ну что, принимаюсь за поиски. Тут столько папок…
– У адвоката есть сын, – сказала я ровным голосом.
Он тоже является полноправным наследии ком этого дома. Так что ищите свою папку и убирайтесь вон.
Мужчина пришел в полнейшее замешательство От яркого света огромной старинной люстры у меня выступили слезы. По всей вероятности, гость подумал, что это от того, что мне пришлось услышать Он нервно достал сигарету и закурил.
– Извините. Я не хотел, чтобы вы заплакали…
– Не стоит извинений. У меня просто светобоязнь, – резко перебила я незнакомца и взяла платок.
Мужчина сел на стул и нервно забарабанил пальцами по столу. Затем пристально посмотрел на меня и тихо сказал:
– Ты даже не представляешь, как ты красива Первый раз я увидел девушку, которая поистине красива. Ни грамма косметики, ни грамма загара. Нереально белая кожа, без единого намека на ямочку или прыщик… Огромные черные глаза и совершенно правильные, восхитительные черты тела.. И при всем при этом ты сумасшедшая. Устроила тут самый настоящий склеп и сидишь в этой зловещей темноте, как ненормальная, рисуя какие-то идиотские картины.
– Я нормальная, – сухо сказала я.
– Если ты нормальная, то я приглашаю тебя вечером в ресторан поужинать.
– Я не люблю рестораны. Я была там всего пару раз с отцом. Мне там не понравилось Мужчина почесал затылок:
– Знаешь, мы всегда думали, что адвокат прячет свою дочь потому, что она умалишенная…
– Я нормальная, и я ни от кого не прячусь, я просто так живу, – ледяным голосом произнесла я. –Ищи побыстрее папку и уходи. Я не люблю, когда в мой дом приходят посторонние.
Мужчина согласно кивнул и подошел к огромному старинному дубовому шкафу. С трудом открыв тяжелую дверь, он вскрикнул и отскочил в сторону. Из шкафа вывалился огромный кокон, обернутый плотной клеенкой и толстым скотчем. Я вцепилась в дверной косяк и почувствовала, что у меня перехватило дыхание.
– Господи, что это?
– Какой-то кокон?
– Понятия не имею. Твой отец здесь что-то спрятал.
Мужчина достал из кармана перочинный ножик и стал резать туго намотанный скотч. Когда наконец ему это удалось и он добрался до того, что находилось внутри, в лицо мне ударил запах сумасшедшей вони и тухлятины. В клеенке лежал мужчина, напоминающий мумию.
– Это труп, – с ужасом прошептала я.
– Я в этом не сомневаюсь, – задумчиво произнес гость. – По-моему, он лежит здесь давно. Странно как-то… Он не сгнил, а высох… Прямо настоящий гербарий. Ты его знаешь?
– Кого?
– Ну, этого человека… Он когда-нибудь бывал в вашем доме?
– Нет, я его первый раз вижу, – еле слышно прошептала я.
– Твой отец был не так прост, как казался, усмехнулся незнакомец и нервно закурил. – Я так понимаю, это его рук дело?
– Ну, понятно, что не моих.
– Ладно, это меня не касается. Я ищу папку с фамилией Чичерин и умываю руки.
– Как это ты умываешь руки? – опешила я.
– А что, по-твоему, я должен делать?
– Ты этот кокон достал, ты его открыл, а теперь собираешься сваливать. Не по-людски как-то получается. Ты это все затеял, ты его отсюда и уноси.
– Вообще-то я пришел сюда за папкой…
– Но тем не менее вместо папки ты умудрился найти труп. Послушай, будь человеком, помоги мне от него избавиться…
– А почему ты не хочешь вызвать милицию?
– Потому, что труп уже все равно не оживет, а мне лишние проблемы ни к чему. Зачем мне лишние вопросы и полный дом любопытного народа? Я очень плохо переношу посторонних людей.
– К твоему отцу приходило очень много людей. Одного из них он убил и запрятал в этот шкаф. Возможно, что и инсульт случился именно на этой почве – Это только твои догадки, – быстро проговорила я и брезгливо посмотрела на мумию. Может, отец совершенно непричастен к этому кокону, – задумчиво сказала я и вдруг замолчала. Я растерялась. –Но если не отец, то кто? Больше некому.
Мужчина тяжело вздохнул и совсем тихо сказал:
Я этот кокон распотрошил, я его и заклею. У тебя есть скотч?
– Скотч?
– Ты не знаешь, что такое скотч? раздраженно спросил он и снова закурил.
– Я не такая идиотка, как ты думаешь. Я знаю, что такое скотч, и я даже знаю, для чего он тебе нужен. Ты хочешь обратно заклеить этот чертов кокон и засунуть его в тот шкаф, откуда ты имел неосторожность его вытащить. Но ты подумал, как я буду жить в доме, зная, что в кабинете лежит труп?
– А почему я должен о тебе думать? – усмехнулся мужчина.
Меня охватил ужас. Покраснев до кончиков ушей, я сжала кулаки.
– Если ты не поможешь мне избавиться от трупа, то не получишь никакой папки с фамилией Чичерин!
– Если я не возьму эту папку сейчас, то Игорь Николаевич больше не будет обращаться к тебе с подобной просьбой. Он будет действовать по-другому.
– Как это – по-другому?
Ну, более нахально, что ли… Он платил твоему отцу баснословные деньги на протяжении многих лет…
– Каждую копейку, которую платили моему отцу, мой отец отрабатывал по полной программе, забывая про отдых и болезни. Он никому и ничего не должен.
Почувствовав, что такая категоричность сейчас не к месту, я сменила тон:
– Очень тебя прошу, помоги мне избавиться от трупа. Я тебе хорошо заплачу.
– Хорошо, только деньги мне не нужны. Я тебе помогу только при одном условии.
– При каком?
– Мы избавляемся от трупа, и ты ужинаешь со мной в ресторане. Тебя это устраивает? Я закивала головой.
Глава 2
Спустя несколько минут мужчина вынес кокон из кабинета и положил его рядом с входной дверью. Усевшись на пол, он смахнул пот и устало попросил:
– Послушай, включи свет, а то ведь можно умом тронуться. Как кроты, ей-богу…
– А подсвечник? Тебе что, ничего не видно? – растерялась я, но все же включила свет.
– Вот это другое дело. А то у меня создалось впечатление, что я попал в склеп. Темнота, свечи, трупы… Думаю, настало время познакомиться. Меня зовут Виктор.
– Женя. – Я как-то глупо улыбнулась и протянула Виктору руку.
– Принеси большую сумку или мешок, – сказал он, вставая. – Надо этого жмурика как следует запаковать, чтобы соседи ничего не заподозрили.
Я побежала в кладовку и схватила первый попавшийся мешок. Виктор засунул в него кокон, завязал мешок веревкой.
– Собирайся. Поехали заметать следы преступления твоего отца.
– Я готова. Куда мы его денем?
– Скорее всего скинем в реку. Подбросим рыбкам корм. Правда, не знаю, станут ли они есть такую сухую мумию.
– Но ведь ты еще не нашел папку!
– Это повод для того, чтобы вернуться в этот дом. Первым делом, чтобы не расшатывать твою нервную систему, мы избавимся от трупа. Затем обещанный ресторан, и я отвожу тебя обратно. После чего забираю папку и еду по своим делам.
– Даже не знаю, как тебя благодарить, – промямлила я.
– Ты отблагодаришь меня тем, что поужинаешь со мной. Надеюсь, в том ресторане, куда я тебя отвезу, тебе понравится.
– Ой, я совсем забыла про ресторан… Я быстро переоденусь.
Забежав в свою комнату, я открыла шкаф и посмотрела на свой достаточно богатый гардероб.
Это сумасшедшее количество костюмов приобрел для меня мой покойный отец. Он привозил их из своих многочисленных заграничных командировок и постоянно пытался меня чем-нибудь удивить. Стоп. В данный момент мне меньше всего хочется думать про своего отца. Мало того что он изрядно попортил мне жизнь, так он еще не хочет оставить меня в покое после своей смерти! Убил человека и даже не позаботился о том, чтобы вынести труп из дома…
Подыскав подходящее платье, я за несколько секунд уложила волосы и оглядела себя в зеркало. По-моему, довольно неплохо. Мысль о том, что мне придется посетить ресторан, была мне крайне неприятна, но радость от того, что в моем доме больше не будет прозябать незнакомый труп, приводила меня в восторг и заставляла закрыть глаза на предстоящую неприятность. Вернувшись в прихожую, я поймала на себе восхищенный взгляд Виктора, но постаралась не придать этому особого значения. Мы положили мешок с мумией в багажник новенького “форда” и отъехали от моего дома. Всю дорогу Виктор нервно курил. Мои глаза успели привыкнуть к дневному свету и перестали слезиться. Подъехав к реке, мы вышли из машины и огляделись по сторонам.
– Нам нужна лодка, – сказал Виктор. – Труп лучше утопить и как можно дальше от берега.
– Какая разница? Мы же не имеем к этому никакого отношения…
– В том то и дело, что разница есть. Если бы мы сразу вызвали милицию, то и в самом деле не имели бы к этому никакого отношения, но мы ввязались в это, черт бы тебя побрал! Я вообще первый раз в жизни избавляюсь от трупа человека, которого не убивал. Короче, стой на шухере и внимательно смотри по сторонам. Если вдруг мимо проедет машина или кто-то пройдет, постарайся сделать вид, что ты просто любуешься природой, дышишь свежим воздухом. После того склепа, который ты сама себе устроила, тебе и в самом деле не мешало бы хорошенько продышаться.
– А ты? – Я испуганно посмотрела на Виктора и подошла к нему как можно ближе.
– А я поищу какую-нибудь лодку. В общем, расслабься и жди моего возвращения.
Как только Виктор скрылся за деревьями, я облокотилась на капот и стала тупо смотреть на воду. Перед глазами в который раз возник отец. Господи, и как же его угораздило убить этого незнакомца! Я попыталась вспомнить последний день жизни отца перед инсультом. Утром он сказал, что у него в кабинете состоится деловая встреча с одним очень нужным человеком. Точно, он сказал именно так. Почти весь день я не выходила из своей мастерской. По всей вероятности, этот кто-то и лежит сейчас в мешке… Вечером отец позвал меня ужинать Он очень сильно нервничал, был бледен и много пил… А затем наступила ночь. Меня слегка затрясло, потемнело в глазах. Я дала себе слово никогда не вспоминать эту кошмарную ночь, потому что было очень страшно. Так страшно, что от зловещих воспоминаний у меня начинается самая настоящая истерика…
Кто-то стукнул меня по плечу. Резко обернувшись, я облегченно вздохнула и моментально успокоилась: рядом со мной стоял Виктор.
– Я лодку нашел. Можешь не волноваться, тут вообще ни души. Сейчас мешок лодочнику отнесем, и дело сделано. Лодочник отплывет на приличное расстояние и уничтожит все следы преступления.
– Ты договорился с лодочником? – опешила я и от удивления открыла рот.
– Я заплатил ему нормальные бабки. Лодочник при понятиях. Не первый раз такие поручения выполняет. Я мог привести его сюда и заставить тащить мешок, но мне не хочется, чтобы он видел мою машину и запомнил номер. Осторожность никогда никому не мешала. Хочешь, никуда не ходи, постой здесь, а я отнесу мешок – Нет. Я с тобой. Что-то жутко здесь стоять. Кажется, вот-вот из кустов кто-то выбежит и набросится сзади.
– Ты хочешь сказать, что тебе бывает страшно?
– Конечно, бывает. Я же живой человек.
Когда я увидел твой склеп, который ты сама себе создала, я подумал, что чувство страха у тебя просто отсутствует.
– Ты зря так подумал. Это не склеп, это мой мир. Виктор достал из багажника мешок, закинул его на плечо и зашагал по тропинке. Я быстро засеменила следом, всячески пытаясь скрыть охватившее меня волнение.
– Ну и папик у тебя… Тот еще жук. На мокрое дело пошел, а от трупа избавиться не мог. Только идиоты трупы в доме прячут, – возмущался Виктор, поглядывая в мою сторону.
У берега покачивалась довольно старая, но аккуратная лодка. Невесть откуда возник жутковатый мужик. Он расплылся в улыбке и дохнул на меня густым перегаром.
– День добрый, – хитро пробормотал он и взял у Виктора мешок.
– Не такой уж он и добрый, – устало сказал Виктор и потер ладони. – Короче, смотри мне, сделай все по уму. Я проколов не люблю. Если тебя о чем-нибудь спросят, ты нас не видел и знать ничего не знаешь. Учти, я ведь и в самом деле могу сделать так, что ты больше ничего не будешь ни видеть, ни слышать.
– Не переживай, сделаю все в лучшем виде. Я по таким делам мастак. Не ты первый, не ты последний ко мне с такой просьбой обращаешься. У меня уже рука набита. Каждую неделю приносят.
Виктор ухмыльнулся и сквозь зубы процедил:
– И еще. Хочу, чтобы ты понял одну вещь. Я к тебе ни с какой просьбой не обращался, я тебе заплатил. Улавливаешь разницу? Я вообще просить не умею. Я или плачу, или получаю желаемое с позиции силы.
Виктор взял меня за руку и, одарив лодочника суровым взглядом, отправился к машине. Как только мы отошли на приличное расстояние, с трудом переведя дыхание, я спросила:
– Послушай, а если этот алкаш обратится в милицию?
– Не обратится. Это его приработок. Многие лодочники промышляют таким ремеслом. Я остановилась:
– Сколько я тебе должна?
– Не понял.
– Сколько денег я тебе должна за оказанную услугу? Что тут непонятного?
– Ты должна мне ресторан.
– И все?
– Пока все. А что, ты хочешь подарить мне еще и ночь?
Я оторопело смотрела на Виктора:
– Мы так не договаривались. Я лучше тебе денег дам.
– У меня с деньгами проблем нет.
– А с чем же у тебя проблемы? С женщинами, что ли? – язвительно спросила я.
– С женщинами у меня тоже полный порядок, не сомневайся.
Когда мы сели в машину, Виктор положил руку мне на плечо и тихо сказал:
– Извини. Я совсем не хотел тебя обидеть. Это была глупая и неуместная шутка. Ты обещала мне ресторан. Так что, едем?
– Едем, – кивнула я и убрала его руку со своего плеча.
Перед тем как выйти из машины, я посмотрела на свое отражение в зеркало заднего вида и удовлетворенно вздохнула.
– Можешь не переживать. Выглядишь ты просто превосходно.
– Ты так думаешь?
– Это первая мысль, которая пришла мне в голову, как только я тебя увидел.
Через несколько минут мы уже сидели за столиком в шикарном зале, отделанном под старину. Я огляделась и подумала, что здесь не так уж и плохо. Приличная публика, официанты в белоснежных перчатках и красных камзолах… Отец водил меня в точно такие же дорогие рестораны, но тогда я чувствовала себя как-то неуютно. Возможно, оттого, что тогда я была с ним, а сейчас с приятным молодым мужчиной.
Я сделала несколько глотков шампанского. Хотелось хоть немного расслабиться, отвлечься от дурных мыслей но нелепая история, разыгравшаяся несколько часов назад в кабинете отца, никак не выходила из головы. Мой отец – убийца! Это просто не укладывалось в сознании. Привести в наш дом человека, жестоко его убить и спрятать труп в собственном шкафу… Прямо наваждение какое-то. Хотя от моего отца можно было ожидать чего угодно. Эдакий милый, приветливый и добренький старикашка, который покорял всех феноменальным умом и страстью к большим деньгам. А внутри у этого простачка сидел жуткий и страшный червь, который ел сам себя и распространял ростки зла.
– Женя, а ты вообще умеешь расслабляться? – донесся до меня обиженный голос Виктора.
Я растерянно пожала плечами:
– Наверное, вся моя беда в том, что я действительно этого не умею. Иногда это получается в моей мастерской, когда, выпив бокал красного вина, рисую очередную картину, – Так можно чокнуться…
– Именно такой ты меня и посчитал.
– Извини.
Возможно, я очень мало бываю на людях. Вернее, почти совсем не бываю.
– Послушай, включи свет, а то ведь можно умом тронуться. Как кроты, ей-богу…
– А подсвечник? Тебе что, ничего не видно? – растерялась я, но все же включила свет.
– Вот это другое дело. А то у меня создалось впечатление, что я попал в склеп. Темнота, свечи, трупы… Думаю, настало время познакомиться. Меня зовут Виктор.
– Женя. – Я как-то глупо улыбнулась и протянула Виктору руку.
– Принеси большую сумку или мешок, – сказал он, вставая. – Надо этого жмурика как следует запаковать, чтобы соседи ничего не заподозрили.
Я побежала в кладовку и схватила первый попавшийся мешок. Виктор засунул в него кокон, завязал мешок веревкой.
– Собирайся. Поехали заметать следы преступления твоего отца.
– Я готова. Куда мы его денем?
– Скорее всего скинем в реку. Подбросим рыбкам корм. Правда, не знаю, станут ли они есть такую сухую мумию.
– Но ведь ты еще не нашел папку!
– Это повод для того, чтобы вернуться в этот дом. Первым делом, чтобы не расшатывать твою нервную систему, мы избавимся от трупа. Затем обещанный ресторан, и я отвожу тебя обратно. После чего забираю папку и еду по своим делам.
– Даже не знаю, как тебя благодарить, – промямлила я.
– Ты отблагодаришь меня тем, что поужинаешь со мной. Надеюсь, в том ресторане, куда я тебя отвезу, тебе понравится.
– Ой, я совсем забыла про ресторан… Я быстро переоденусь.
Забежав в свою комнату, я открыла шкаф и посмотрела на свой достаточно богатый гардероб.
Это сумасшедшее количество костюмов приобрел для меня мой покойный отец. Он привозил их из своих многочисленных заграничных командировок и постоянно пытался меня чем-нибудь удивить. Стоп. В данный момент мне меньше всего хочется думать про своего отца. Мало того что он изрядно попортил мне жизнь, так он еще не хочет оставить меня в покое после своей смерти! Убил человека и даже не позаботился о том, чтобы вынести труп из дома…
Подыскав подходящее платье, я за несколько секунд уложила волосы и оглядела себя в зеркало. По-моему, довольно неплохо. Мысль о том, что мне придется посетить ресторан, была мне крайне неприятна, но радость от того, что в моем доме больше не будет прозябать незнакомый труп, приводила меня в восторг и заставляла закрыть глаза на предстоящую неприятность. Вернувшись в прихожую, я поймала на себе восхищенный взгляд Виктора, но постаралась не придать этому особого значения. Мы положили мешок с мумией в багажник новенького “форда” и отъехали от моего дома. Всю дорогу Виктор нервно курил. Мои глаза успели привыкнуть к дневному свету и перестали слезиться. Подъехав к реке, мы вышли из машины и огляделись по сторонам.
– Нам нужна лодка, – сказал Виктор. – Труп лучше утопить и как можно дальше от берега.
– Какая разница? Мы же не имеем к этому никакого отношения…
– В том то и дело, что разница есть. Если бы мы сразу вызвали милицию, то и в самом деле не имели бы к этому никакого отношения, но мы ввязались в это, черт бы тебя побрал! Я вообще первый раз в жизни избавляюсь от трупа человека, которого не убивал. Короче, стой на шухере и внимательно смотри по сторонам. Если вдруг мимо проедет машина или кто-то пройдет, постарайся сделать вид, что ты просто любуешься природой, дышишь свежим воздухом. После того склепа, который ты сама себе устроила, тебе и в самом деле не мешало бы хорошенько продышаться.
– А ты? – Я испуганно посмотрела на Виктора и подошла к нему как можно ближе.
– А я поищу какую-нибудь лодку. В общем, расслабься и жди моего возвращения.
Как только Виктор скрылся за деревьями, я облокотилась на капот и стала тупо смотреть на воду. Перед глазами в который раз возник отец. Господи, и как же его угораздило убить этого незнакомца! Я попыталась вспомнить последний день жизни отца перед инсультом. Утром он сказал, что у него в кабинете состоится деловая встреча с одним очень нужным человеком. Точно, он сказал именно так. Почти весь день я не выходила из своей мастерской. По всей вероятности, этот кто-то и лежит сейчас в мешке… Вечером отец позвал меня ужинать Он очень сильно нервничал, был бледен и много пил… А затем наступила ночь. Меня слегка затрясло, потемнело в глазах. Я дала себе слово никогда не вспоминать эту кошмарную ночь, потому что было очень страшно. Так страшно, что от зловещих воспоминаний у меня начинается самая настоящая истерика…
Кто-то стукнул меня по плечу. Резко обернувшись, я облегченно вздохнула и моментально успокоилась: рядом со мной стоял Виктор.
– Я лодку нашел. Можешь не волноваться, тут вообще ни души. Сейчас мешок лодочнику отнесем, и дело сделано. Лодочник отплывет на приличное расстояние и уничтожит все следы преступления.
– Ты договорился с лодочником? – опешила я и от удивления открыла рот.
– Я заплатил ему нормальные бабки. Лодочник при понятиях. Не первый раз такие поручения выполняет. Я мог привести его сюда и заставить тащить мешок, но мне не хочется, чтобы он видел мою машину и запомнил номер. Осторожность никогда никому не мешала. Хочешь, никуда не ходи, постой здесь, а я отнесу мешок – Нет. Я с тобой. Что-то жутко здесь стоять. Кажется, вот-вот из кустов кто-то выбежит и набросится сзади.
– Ты хочешь сказать, что тебе бывает страшно?
– Конечно, бывает. Я же живой человек.
Когда я увидел твой склеп, который ты сама себе создала, я подумал, что чувство страха у тебя просто отсутствует.
– Ты зря так подумал. Это не склеп, это мой мир. Виктор достал из багажника мешок, закинул его на плечо и зашагал по тропинке. Я быстро засеменила следом, всячески пытаясь скрыть охватившее меня волнение.
– Ну и папик у тебя… Тот еще жук. На мокрое дело пошел, а от трупа избавиться не мог. Только идиоты трупы в доме прячут, – возмущался Виктор, поглядывая в мою сторону.
У берега покачивалась довольно старая, но аккуратная лодка. Невесть откуда возник жутковатый мужик. Он расплылся в улыбке и дохнул на меня густым перегаром.
– День добрый, – хитро пробормотал он и взял у Виктора мешок.
– Не такой уж он и добрый, – устало сказал Виктор и потер ладони. – Короче, смотри мне, сделай все по уму. Я проколов не люблю. Если тебя о чем-нибудь спросят, ты нас не видел и знать ничего не знаешь. Учти, я ведь и в самом деле могу сделать так, что ты больше ничего не будешь ни видеть, ни слышать.
– Не переживай, сделаю все в лучшем виде. Я по таким делам мастак. Не ты первый, не ты последний ко мне с такой просьбой обращаешься. У меня уже рука набита. Каждую неделю приносят.
Виктор ухмыльнулся и сквозь зубы процедил:
– И еще. Хочу, чтобы ты понял одну вещь. Я к тебе ни с какой просьбой не обращался, я тебе заплатил. Улавливаешь разницу? Я вообще просить не умею. Я или плачу, или получаю желаемое с позиции силы.
Виктор взял меня за руку и, одарив лодочника суровым взглядом, отправился к машине. Как только мы отошли на приличное расстояние, с трудом переведя дыхание, я спросила:
– Послушай, а если этот алкаш обратится в милицию?
– Не обратится. Это его приработок. Многие лодочники промышляют таким ремеслом. Я остановилась:
– Сколько я тебе должна?
– Не понял.
– Сколько денег я тебе должна за оказанную услугу? Что тут непонятного?
– Ты должна мне ресторан.
– И все?
– Пока все. А что, ты хочешь подарить мне еще и ночь?
Я оторопело смотрела на Виктора:
– Мы так не договаривались. Я лучше тебе денег дам.
– У меня с деньгами проблем нет.
– А с чем же у тебя проблемы? С женщинами, что ли? – язвительно спросила я.
– С женщинами у меня тоже полный порядок, не сомневайся.
Когда мы сели в машину, Виктор положил руку мне на плечо и тихо сказал:
– Извини. Я совсем не хотел тебя обидеть. Это была глупая и неуместная шутка. Ты обещала мне ресторан. Так что, едем?
– Едем, – кивнула я и убрала его руку со своего плеча.
Перед тем как выйти из машины, я посмотрела на свое отражение в зеркало заднего вида и удовлетворенно вздохнула.
– Можешь не переживать. Выглядишь ты просто превосходно.
– Ты так думаешь?
– Это первая мысль, которая пришла мне в голову, как только я тебя увидел.
Через несколько минут мы уже сидели за столиком в шикарном зале, отделанном под старину. Я огляделась и подумала, что здесь не так уж и плохо. Приличная публика, официанты в белоснежных перчатках и красных камзолах… Отец водил меня в точно такие же дорогие рестораны, но тогда я чувствовала себя как-то неуютно. Возможно, оттого, что тогда я была с ним, а сейчас с приятным молодым мужчиной.
Я сделала несколько глотков шампанского. Хотелось хоть немного расслабиться, отвлечься от дурных мыслей но нелепая история, разыгравшаяся несколько часов назад в кабинете отца, никак не выходила из головы. Мой отец – убийца! Это просто не укладывалось в сознании. Привести в наш дом человека, жестоко его убить и спрятать труп в собственном шкафу… Прямо наваждение какое-то. Хотя от моего отца можно было ожидать чего угодно. Эдакий милый, приветливый и добренький старикашка, который покорял всех феноменальным умом и страстью к большим деньгам. А внутри у этого простачка сидел жуткий и страшный червь, который ел сам себя и распространял ростки зла.
– Женя, а ты вообще умеешь расслабляться? – донесся до меня обиженный голос Виктора.
Я растерянно пожала плечами:
– Наверное, вся моя беда в том, что я действительно этого не умею. Иногда это получается в моей мастерской, когда, выпив бокал красного вина, рисую очередную картину, – Так можно чокнуться…
– Именно такой ты меня и посчитал.
– Извини.
Возможно, я очень мало бываю на людях. Вернее, почти совсем не бываю.