Страница:
Нюрнберг, 4 сентября
Подобно римскому императору, Гитлер въехал сегодня в этот средневековый город на закате, минуя фаланги бурно приветствовавших его нацистов, заполонивших узкие улочки, которые видели когда-то знаменитого поэта Ганса Сакса и других мейстерзингеров. Десятки тысяч флагов со свастикой закрывали готическую красоту площади, фасады и остроконечные крыши старинных домов. На улицах города, которые едва ли шире дорожек в парке, море коричневой и черной униформы. Первый раз я увидел Гитлера мельком, когда он проезжал по улице мимо нашего отеля "Вюртембергер Хоф" к своей штаб-квартире в "Дойче Хоф", его любимом старинном отеле, который специально для него реконструировали. Стоя в машине, он сжимал левой рукой фуражку, а правую вяло вскидывал в нацистском приветствии, выражая признательность за этот сумасшедший прием. Он был одет в поношенную габардиновую полушинель. В лице ничего особенного, я предполагал, что оно у него более волевое. Мне никогда не понять, какие тайные источники он вскрыл в этой истеричной толпе, чтобы она так бурно его приветствовала. Он не держится перед толпой с некоторой театральной властностью, которую я наблюдал у Муссолини. Я рад был видеть, что он не выдвигает вперед подбородок и не отбрасывает голову назад, как дуче, не делает стеклянные глаза, хотя и есть что-что стеклянное в его глазах - самой выразительной части его лица. В его манере держаться чувствуется даже какая-то наигранная скромность. Сомневаюсь, что она неподдельная.
Этим же вечером в прекрасной старинной ратуше Гитлер официально открыл четвертый партийный съезд. Он говорил минуты три, видимо приберегая голос для шести больших выступлений, которые были включены в программу следующих пяти дней. Путци Ханфштенгль, необъятный, легковозбудимый, непоследовательный неотесанный парень, который не забывал напоминать нам, что он частично американец и окончил Гарвард, выступил с докладом о событиях дня в качестве шефа представителей иностранной прессы на съезде. Стараясь, очевидно, угодить своему боссу, он имел наглость просить нас, чтобы мы "сообщали о событиях в Германии, не пытаясь их интерпретировать". "Только история, - орал Путци, - сможет оценить события, которые происходят сейчас под руководством Гитлера". Мы должны поддакивать нацистской пропаганде - вот что он имел в виду и что имеют в виду Геббельс и Розенберг. Боюсь, что эти слова Путци без особого внимания, если не сказать добродушно, были восприняты американскими и британскими корреспондентами, которым он даже нравился, несмотря на его непроходимую глупость.
Сегодня около десяти часов вечера я оказался в толпе из десяти тысяч истериков, которыми был запружен крепостной ров перед отелем Гитлера. Они кричали: "Мы хотим нашего фюрера". Я был слегка шокирован лицами этих людей, особенно женщин, в тот момент, когда фюрер наконец появился на минуту на балконе. Они напомнили мне специфическое выражение, которое я видел однажды в глуши Луизианы на лицах сектантов-трясунов, готовых начать свои дикие пляски. Они смотрели на него как на мессию, в их лицах явно появилось что-то нечеловеческое. Думаю, задержись он на виду чуть подольше, большинство женщин попадали бы в обморок от возбуждения.
Потом мне удалось протолкнуться в вестибюль "Дойче Хоф". Я узнал Юлиуса Штрайхера, которого здесь называли некоронованным королем Франконии. В Берлине он больше известен как антисемит номер один и издатель вульгарной и порнографической антисемитской газетенки "Stunner". Он был обрит наголо, и это, казалось, прибавляло садизма его физиономии. Когда он прохаживался, угрожающе размахивал короткой плеткой.
Сегодня приехал Ник. Он будет работать здесь корреспондентом.
Нюрнберг, 5 сентября
Кажется, я начинаю понимать некоторые причины поразительного успеха Гитлера. Позаимствовав тексты законов римской церкви, Гитлер возвращает пышную зрелищ-ность, красочность и мистицизм в однообразную жизнь немцев двадцатого столетия. Сегодняшнее утреннее заседание в Луитполд-Халле, в предместье Нюрнберга, оказалось более чем великолепным; в нем тоже был некий мистицизм и религиозная страстность пасхальной или рождественской мессы, проходящей в громадном кафедральном соборе. Везде море разноцветных флагов. Даже приезд Гитлера был обставлен театрально. Оркестр перестал играть. В зале, где собралось тридцать тысяч человек, установилась тишина. Потом оркестр заиграл "Badenweiler March", очень легко запоминающуюся мелодию, и, как мне рассказали, именно в тот момент, когда Гитлер совершал свой великий выход. Он появился в глубине зала и, сопровождаемый своими помощниками Герингом, Геббельсом, Гессом, Гиммлером и другими, медленно зашагал по длинному центральному проходу, и в это время тридцать тысяч рук поднялось в приветствии. Этот ритуал, как говорят корреспонденты-старожилы, соблюдается всегда. Затем огромный симфонический оркестр исполнил бетховенскую увертюру "Эгмонт". Громадные прожектора освещали сцену, где сидел Гитлер в окружении сотни партийных чиновников и армейских и морских офицеров. За ними "кровавый флаг", пронесенный по улицам Мюнхена во время злополучного путча. Позади него - четыреста или пятьсот штандартов СА. Когда музыка закончилась, Рудольф Гесс, ближайшее доверенное лицо Гитлера, встал и медленно зачитал имена нацистских "мучеников" - коричневорубашечников, погибших в борьбе за власть. Это была перекличка мертвецов, которая, судя по всему, сильно растрогала тридцать тысяч сидящих в зале.
Естественно, что в такой атмосфере каждое брошенное Гитлером слово воспринималось как ниспосланное свыше. В такие моменты способность людей, по крайней мере немцев, мыслить критически испаряется и любая произнесенная ложь принимается за высшую истину. Именно в таком состоянии были собравшиеся в зале нацисты, когда им преподнесли воззвание фюрера. Он зачитывал его не сам. Зачитывал гауляйтер Баварии Вагнер. Интересно, что его голос и манера говорить были похожими на гитлеровские, поэтому некоторые корреспонденты, которые слушали выступление в отеле по радио, думали, что говорил сам Гитлер.
Что касается воззвания, то оно содержало следующие заявления, встреченные такими бурными аплодисментами, будто явились для всех откровением: "Немецкий образ жизни точно определен на ближайшую тысячу лет. Для нас нестабильный девятнадцатый век наконец завершился. В следующее тысячелетие в Германии не будет революций!"
Или: "Германия сделала все возможное, чтобы обеспечить мир во всем мире. Если война снова приходит в Европу, то только из-за коммунистического хаоса". Позже, перед заседанием "по культуре", он добавил: "Только безмозглые карлики не в состоянии понять, что Германия встала волноломом на пути коммунистических потоков, которые могут затопить Европу и ее культуру".
Гитлер коснулся также борьбы, ведущейся сейчас против его попытки сделать нацистской протестантскую церковь. "Я стараюсь объединить ее. Я убежден, что Лютер сделал бы то же самое и думал бы об объединенной Германии в общем и целом".
Нюрнберг, 6 сентября
Сегодня Гитлер впервые представил народу свой Трудовой корпус, и это оказалась хорошо подготовленная полувоенная организация фанатично настроенной нацистской молодежи. Стоя в лучах утреннего солнца, искрящегося на их блестящих лопатах, пятьдесят тысяч юнцов (первая тысяча была обнажена до пояса) заставили немецких зрителей зареветь от восторга, когда неожиданно начали маршировать настоящим гусиным шагом. С тех пор гусиный шаг всегда кажется мне проявлением глупости и полного отсутствия человеческого достоинства, но в то утро я впервые почувствовал, какую тайную струну затрагивает этот шаг в странной душе немца. Все непроизвольно вскочили и заорали приветствия. Это был ритуал даже для мальчиков из Трудового корпуса. Они образовали скандирующий хор и синхронно произносили: "Мы хотим одного лидера! Ничего для нас! Все для Германии! Хайль Гитлер!"
Странно, что никто из близких или друзей руководителей СА, скажем генерала фон Шляйхера, не мог на этой неделе встретиться с Гитлером, Герингом или Гиммлером. Хотя Гитлера тщательно охраняет СС, глупо думать, что его не могут убить. Вчера мы строили предположения по этому поводу: Пэт Мэрфи из "Daily Express", бесцеремонный, но смешной и занятный ирландец, Кристофер Холмс из "Reuter", похожий на поэта, а может, и правда поэт, Ник и я. Мы сидели в комнате Пэта и наблюдали за крепостным рвом. Возвращаясь с заседаний, Гитлер проезжал мимо нас. И все мы сошлись на том, что из комнаты, подобной нашей, можно запросто бросить бомбу в его машину, выбежать на улицу и затеряться в толпе. Но до сих пор таких попыток не было, хотя некоторые нацисты беспокоились по поводу воскресенья, когда Гитлер должен проводить смотр СА.
Нюрнберг, 7 сентября
Сегодня вечером еще одно пышное зрелище. Двести тысяч партийных чиновников собралось на Цеппелин-Вайзе (лугу Цеппелинов), украшенном двадцать одной тысячью флагов, которые расцвели в свете прожекторов, как фантастический сад. "Мы сильны и будем еще сильнее!" - кричал в микрофон Гитлер, и его слова эхом отдавались в тишине. И в этой залитой светом прожекторов ночи спрессованные, как сардины в банке, простые люди Германии, которые допустили фашизм, достигали высочайшего, в понимании немецкого человека, состояния. Происходило соединение душ и умов отдельных людей, - с их личными заботами, сомнениями и проблемами, - до тех пор, пока под действием мистических огней и магического голоса австрийца они полностью не слились в единое германское стадо. Потом они пришли в чувство - эти пятнадцать тысяч - и устроили факельное шествие по старинным улицам Нюрнберга, а Гитлер салютовал им, стоя у вокзала напротив нашего отеля. Сегодня приехал фон Папен и весь вечер оставался в одиночестве в машине позади Гитлера. Кажется, это первое его появление на публике после того, как 30 июня он еле избежал смерти от руки Геринга. Счастливым он не выглядел.
Нюрнберг, 9 сентября
Сегодня Гитлер впервые со дня кровавого путча стоял лицом к лицу со штурмовыми отрядами СА. В своем страстном обращении к пятидесяти тысячам штурмовиков он "простил" им вину за "переворот", устроенный Рёмом. На стадионе ощущалась напряженность, и я заметил, что личная эсэсовская охрана Гитлера выстроилась перед ним в полной боевой готовности, отделяя вождя от коричнево-рубашечной массы. Нам было интересно, не вытащит ли хоть один из этих пятидесяти тысяч "коричневых" револьвер, но никто этого не сделал. Виктор Лутце, преемник Рема на посту шефа СА, тоже произнес речь. У него неприятный пронзительный голос, и мне показалось, что парни из СА приняли его холодно. Гитлер пригласил на сегодняшний завтрак нескольких иностранных корреспондентов, но я в их число не попал.
Нюрнберг, 10 сентября
Сегодня был день торжества для армии, которая весьма реалистично демонстрировала учебный бой на лугу Цеппелинов. Трудно преувеличить неистовство трехсот тысяч немецких зрителей, увидевших своих солдат в действии, услышавших гром орудий и почувствовавших запах пороха. Я понял, что все те американцы и англичане (среди прочих), которые считали, что германский милитаризм был детищем Гогенцоллернов - от Фридриха Великого до кайзера Вильгельма II, ошибались. Скорее, это что-то глубоко укоренившееся во всех немцах. Они вели себя сегодня как дети, играющие в солдатиков. Сегодня рейхсвер{5} "сражался" только "оборонительным" оружием, разрешенным ему Версальским договором, но каждому известно, что он имеет и все остальное: танки, тяжелую артиллерию и, возможно, авиацию.
Позднее. Сегодня после семи дней почти непрерывного марширования гусиным шагом, произнесения речей и пышных торжеств съезд подошел к концу. И хотя я смертельно устал и у меня развился тяжелый случай боязни толпы, все-таки я доволен, что приехал сюда. Через это надо пройти, чтобы понять власть Гитлера над людьми, прочувствовать динамику запущенного им механизма и в высшей степени дисциплинированную силу немецкой толпы. И теперь, как рассказывал Гитлер вчера иностранным корреспондентам, разъясняя свой метод, полмиллиона человек, побывавших здесь в течение этой недели, вернутся в свои города и деревни и будут с новым фанатизмом проповедовать новую доктрину. Завтра посплю подольше и ночным поездом вернусь в Берлин.
Берлин, 9 октября
Мы сняли удобную квартиру-студию на Тауенцинштрассе. Хозяин квартиры, еврейский скульптор, говорит, что собирается уехать в Англию, пока еще есть возможность, - вероятно, он поступает мудро. Он оставил нам прекрасную библиотеку немецкой литературы, которой, надеюсь, я найду время воспользоваться. Мы немного устали от житья в квартирах или домах, обставленных чужими людьми, но кочевая жизнь, которую мы вели, не позволяла нам иметь собственные вещи. Нам повезло, что заполучили это жилье, обставленное современно и с хорошим вкусом. Большая часть квартир для среднего класса, которые мы посмотрели в Берлине, были заставлены ужасной мебелью и завалены хламом и безделушками.
Позднее. Когда в восемь вечера я позвонил в наш парижский офис, мне рассказали, что сегодня после полудня в Марселе был убит король Югославии, а Луи Барту, министр иностранных дел Франции, тяжело ранен. Берлин не сильно огорчится, так как король Александр, кажется, был расположен к более тесному сотрудничеству с французским блоком против Германии, а Барту неплохо трудился на ниве укрепления французских альянсов со странами Восточной Европы и привлечения России к подписанию восточного варианта Локарнского договора.
Берлин, 15 ноября
Новостей в эти дни мало. Освещал столкновение в протестантской церкви. Протестантские круги, кажется, проявляют больше мужества перед лицом нововведений, чем социалисты или коммунисты. Но я думаю, что Гитлер заполучит их и постепенно навяжет стране некую разновидность германского язычества, которую вынашивают сейчас "интеллектуалы" вроде Розенберга. Сегодня вечером ходил на розенберговскую пивную вечеринку, которую он устраивает раз в месяц для дипломатов и иностранных корреспондентов. Розенберг был для Гитлера одним из "духовных" и "интеллектуальных" наставников, хотя, как и большинство прибалтов, которых я встречал, он поражает меня чрезвычайной непоследовательностью, а его книга "Мифы двадцатого века" - в этой стране бестселлер номер два после "Майн кампф" производит впечатление мешанины из исторической чепухи. Некоторые из его врагов, например Ханфштенгль, говорят, что Розенберг мог стать образцовым русским большевиком, так как во время революции был студентом в Москве, но сбежал, потому что большевики ему не доверяли и не назначили бы его на важный пост. Он говорит с сильным прибалтийским акцентом, поэтому я с трудом понимал его немецкий. В этот вечер за столом для почетных гостей у него был посол Додд, и выглядел профессор совершенно несчастным. Ораторствовал Бернгард Руст, нацистский министр образования, но во время его речи мысли мои где-то блуждали. Руст - человек не без способностей и изо всех сил внедряет нацистскую идеологию в школах. В том числе и новые нацистские учебники, фальсифицирующие историю - иногда до абсурда.
Берлин, 28 ноября
Здесь много говорят о том, что Германия тайно вооружается, хотя точную информацию получить трудно, а если раздобудешь и передашь, то тебя могут выслать. Вчера вернулся из Лондона сэр Эрик Фиппс, британский посол, которого мне случалось видеть в Вене в бытность его там советником посольства (выглядит как венгерский денди, лицо абсолютно бесстрастно), которого я здесь до сих пор не встречал, и, как сообщают, он задал вопрос о вооружении на Вильгельмштрассе. Сегодня зашел в дешевый магазин и купил для бала иностранных журналистов в "Субботнюю ночь" в "Адлоне" чудный готовый фрак. Мне сказали, что смокинг не подойдет.
Берлин, 2 декабря
Бал прошел нормально. Тэсс была в новом платье и выглядела отлично. Среди присутствовавших были Геббельс, сэр Эрик Фиппс, Франсуа Понсе, Додд и генерал фон Рейхенау, наиболее близкий к нацистам в рейхсвере и поддерживающий хорошие отношения с большинством американских корреспондентов. Предполагалось и присутствие фон Нейрата, но прошел слух, что он остался недоволен порядком распределения мест за столом - обычная проблема с немцами на приемах, и я его на вечере не видел. Мы танцевали и пили почти до трех и закончили завтраком из яичницы с беконом в баре "Адлона".
Вчера истинные католики и рабочие Саара проголосовали за возвращение в рейх. За воссоединение проголосовали почти девяносто процентов - больше, чем мы ожидали, но многие наверняка испугались, что их выявят и накажут, если они не отдадут свой бюллетень за Гитлера. Что же, по крайней мере, одна причина напряженности в Европе исчезает. Гитлер заявил и повторил вчера еще раз по радио, что Саар был последним яблоком раздора с Францией. Посмотрим...
Дипломатические круги и большинство журналистов испытывают оптимизм по поводу важного решения, которое должно обеспечить мир. Сэр Джон Саймон, британский министр иностранных дел, прибывает в Берлин. Несколько дней назад Лаваль и Фланден встретились в Лондоне. Их предложение состоит в следующем: освободить Германию от условий мирного договора, касающихся разоружения (Гитлер быстро освободился от них сам) в обмен на обещание Германии уважать независимость Австрии и всех остальных малых государств. Тем не менее французы отметили, что Гитлер по-умному разлучил Париж и Лондон, пригласив сюда на переговоры британца, а не француза. И наивный Саймон попался на эту удочку.
Саарбрюккен, 1 марта
Сегодня немцы формально оккупировали Саар. Там весь день лил дождь, но он не поубавил энтузиазм местных жителей. В них сидит вирус нацизма - к сожалению. Но я вернусь сюда через пару лет, чтобы посмотреть, будет ли тогда он нравиться им, тем католикам и тем рабочим, которые составляют большинство населения. Гитлер прибыл сегодня днем и устроил смотр СА и войскам. Перед началом парада я встал на помост рядом с Вернером фон Фричем, главнокомандующим рейхсвера и главным авторитетом растущей германской армии. Меня немного удивило его поведение. Он, не прекращая, вел беглый огонь полными сарказма замечаниями в сторону СС, партии и различных партийных лидеров по мере их появления. Он был полон презрения к ним всем. Когда приехали машины Гитлера, он недовольно хмыкнул, потом прошел к нему и на время парада занял место позади фюрера.
Берлин, 5 марта
Что-то не то творится с подготовкой всеобщего соглашения. Предполагалось, что послезавтра сюда для переговоров с немцами прибудет Саймон, но сегодня утром фон Нейрат заявил британцам, что Гитлер простудился и попросил Саймона отложить поездку. Небольшое расследование на Вильгельмштрассе показало, что это "дипломатическая простуда". Немцы раздражены вчерашней публикацией в Лондоне парламентского доклада, подписанного премьер-министром Макдональдом и комментирующим активное перевооружение германских военно-воздушных сил. Особенно, по их словам, обидел немцев следующий пассаж в этом документе: "Их (германских военно-воздушных сил. - Примеч. авт.) перевооружение, если оно продолжится теми же темпами, стабильными и неконтролируемыми, усилит существующую угрозу для соседних с Германией государств и, следовательно, может создать ситуацию, когда мир окажется в опасности. Правительство его величества приняло к сведению и приветствовало заявления германских руководителей о том, что они желают мира. Однако оно не может не признать, что общий характер организации не только вооруженных сил, но и всего населения, особенно молодежи страны, делает более правдоподобным и достаточно обоснованным ощущение небезопасности, которое уже бесспорно возникло".
Все это достаточно правдиво, но нацисты злятся, и Гитлер отказывается встречаться с Саймоном.
Берлин, 15 марта
Саймон, как сейчас объявили, приедет сюда 24 марта. Но все не так хорошо. Геринг рассказал "Daily Mail", которая благодаря лорду Ротермеру, своему владельцу, и Барду Прайсу, разъездному корреспонденту (оба пронацистски настроены), стала для нацистов отличным рупором и звуковым отражателем, что Германия создает военно-воздушные силы. Он впервые публично признал это. Сегодня здесь было заявлено, что Геринг как министр авиации будет находиться под началом фон Бломберга, министра обороны, таким образом он получил благословение армии на создание новых германских военно-воздушных сил. Сегодня на Вильгельмштрассе выразили протест против увеличения во Франции срока воинской службы.
Берлин, 16 марта
Сегодня примерно в три часа дня мне позвонили из министерства пропаганды и взволнованно попросили прийти в пять часов на пресс-конференцию, где д-р Геббельс сделает заявление "чрезвычайной важности". Когда я туда добрался, в конференц-зал набилось уже около сотни корреспондентов, все были сильно, возбуждены, но никто не знал, зачем нас созвали. Наконец притащился Геббельс, важный и мрачный. И сразу же начал зачитывать громким голосом текст нового закона{6}.
Он читал слишком быстро, чтобы я мог записывать от руки, но в этом не было необходимости. Гитлер по собственной воле положил конец военным статьям Версальского договора, восстановил всеобщую воинскую повинность и объявил о создании на ее основе армии из двенадцати корпусов и тридцати шести дивизий. Все корреспонденты тут же вскочили и бросились к телефонам в холле, не дожидаясь конца выступления Геббельса. Наконец маленький "доктор" закончил. Два или три чиновника остались, чтобы ответить на вопросы, но было ясно, что они боялись сказать больше того, что содержалось в официальном коммюнике. Сколько человек будет в новой армии? Тридцать шесть дивизий, - отвечали они. Сколько человек в немецкой дивизии? - Как сказать... И так далее.
Я прошелся по Вильгельмштрассе с Норманом Эбботом из лондонской "Times", самым осведомленным здесь иностранным корреспондентом, и Пэтом Мэрфи из "Daily Express". Эббот казался слегка ошеломленным такими новостями, но настаивал, что в конце концов это не новость, что немцы создавали свою армию уже больше года.
Я заторопился в офис на Доротеенштрассе, чтобы сделать несколько звонков, а затем, не откладывая, сел писать. Была суббота, а утренние воскресные газеты у нас отправляют в печать рано.
Позднее. Закончил свою статью около десяти вечера и посидел в офисе, чтобы ответить на вопросы из Нью-Йорка. Я понимаю, что Гитлер действует с молниеносной скоростью, видимо побуждаемый тем, что настало время наконец-то - совершать поступки, и совершать их безнаказанно, и похоже, он на это нацелен. Из парижского офиса мне сообщили, что французы взволнованы и пытаются заставить британцев что-нибудь предпринять, но Лондон держится в стороне. Гитлер вернулся из своего убежища в горах в Берхтесгадене вчера вечером и немедленно созвал кабинет и военных руководителей. Решение было принято тогда, или, скорее, Гитлер просто сообщил его остальным. Кажется, насколько я смог выяснить, там ни у кого не было сомнений, а если и были, то никто их не выразил. Эксперты отправились работать над проектом закона, а Гитлер и Геббельс начали составлять два воззвания: одно для партии, другое для народа Германии.
В час дня Гитлер снова собрал кабинет и военных и зачитал им тексты закона и двух воззваний. По данным моего осведомителя, члены кабинета обнимали друг друга, после того как умолк магический голос Гитлера. Седовласый генерал фон Бломберг опередил всех присутствующих возгласом: "Да здравствует Гитлер!" Должно быть, это было одно из самых недостойных заседаний кабинета министров в истории Германии. Но нацистов не заботит чувство собственного достоинства, - если можно добиться желаемого результата. И прусское юнкерство многое забудет - и многое проглотит теперь, когда Гитлер дал им то, чего они хотели. Вечером на Вильгельмплац собралась огромная толпа и славила Гитлера до тех пор, пока он не показался в окне с приветствием. Сегодняшнее решение строить армию на основе всеобщей воинской повинности, открыто поправ Версальские договоренности, значительно усилило его позиции внутри страны, потому что мало найдется немцев, независимо от того, насколько они ненавидят нацистов, - которые не поддержат его от всего сердца. Громадному большинству пришлось по душе, как он "натянул нос" Версалю, на который все были сильно обижены, и, будучи в душе милитаристами, они приветствовали возрождение армии.
Это страшный удар по союзникам - Франции, Великобритании, Италии, которые выиграли войну и заключили мир, чтобы уничтожить военную мощь Германии и не дать ей подняться. Что предпримут Лондон и Париж? Они могли бы начать "превентивную" войну, 'и это был бы конец Гитлера. Здешние поляки говорят, что Пилсудский проявляет желание помочь. Но первая реакция сегодня вечером, по крайней мере по сообщению нашего парижского офиса, - все против этого. Посмотрим.
Подобно римскому императору, Гитлер въехал сегодня в этот средневековый город на закате, минуя фаланги бурно приветствовавших его нацистов, заполонивших узкие улочки, которые видели когда-то знаменитого поэта Ганса Сакса и других мейстерзингеров. Десятки тысяч флагов со свастикой закрывали готическую красоту площади, фасады и остроконечные крыши старинных домов. На улицах города, которые едва ли шире дорожек в парке, море коричневой и черной униформы. Первый раз я увидел Гитлера мельком, когда он проезжал по улице мимо нашего отеля "Вюртембергер Хоф" к своей штаб-квартире в "Дойче Хоф", его любимом старинном отеле, который специально для него реконструировали. Стоя в машине, он сжимал левой рукой фуражку, а правую вяло вскидывал в нацистском приветствии, выражая признательность за этот сумасшедший прием. Он был одет в поношенную габардиновую полушинель. В лице ничего особенного, я предполагал, что оно у него более волевое. Мне никогда не понять, какие тайные источники он вскрыл в этой истеричной толпе, чтобы она так бурно его приветствовала. Он не держится перед толпой с некоторой театральной властностью, которую я наблюдал у Муссолини. Я рад был видеть, что он не выдвигает вперед подбородок и не отбрасывает голову назад, как дуче, не делает стеклянные глаза, хотя и есть что-что стеклянное в его глазах - самой выразительной части его лица. В его манере держаться чувствуется даже какая-то наигранная скромность. Сомневаюсь, что она неподдельная.
Этим же вечером в прекрасной старинной ратуше Гитлер официально открыл четвертый партийный съезд. Он говорил минуты три, видимо приберегая голос для шести больших выступлений, которые были включены в программу следующих пяти дней. Путци Ханфштенгль, необъятный, легковозбудимый, непоследовательный неотесанный парень, который не забывал напоминать нам, что он частично американец и окончил Гарвард, выступил с докладом о событиях дня в качестве шефа представителей иностранной прессы на съезде. Стараясь, очевидно, угодить своему боссу, он имел наглость просить нас, чтобы мы "сообщали о событиях в Германии, не пытаясь их интерпретировать". "Только история, - орал Путци, - сможет оценить события, которые происходят сейчас под руководством Гитлера". Мы должны поддакивать нацистской пропаганде - вот что он имел в виду и что имеют в виду Геббельс и Розенберг. Боюсь, что эти слова Путци без особого внимания, если не сказать добродушно, были восприняты американскими и британскими корреспондентами, которым он даже нравился, несмотря на его непроходимую глупость.
Сегодня около десяти часов вечера я оказался в толпе из десяти тысяч истериков, которыми был запружен крепостной ров перед отелем Гитлера. Они кричали: "Мы хотим нашего фюрера". Я был слегка шокирован лицами этих людей, особенно женщин, в тот момент, когда фюрер наконец появился на минуту на балконе. Они напомнили мне специфическое выражение, которое я видел однажды в глуши Луизианы на лицах сектантов-трясунов, готовых начать свои дикие пляски. Они смотрели на него как на мессию, в их лицах явно появилось что-то нечеловеческое. Думаю, задержись он на виду чуть подольше, большинство женщин попадали бы в обморок от возбуждения.
Потом мне удалось протолкнуться в вестибюль "Дойче Хоф". Я узнал Юлиуса Штрайхера, которого здесь называли некоронованным королем Франконии. В Берлине он больше известен как антисемит номер один и издатель вульгарной и порнографической антисемитской газетенки "Stunner". Он был обрит наголо, и это, казалось, прибавляло садизма его физиономии. Когда он прохаживался, угрожающе размахивал короткой плеткой.
Сегодня приехал Ник. Он будет работать здесь корреспондентом.
Нюрнберг, 5 сентября
Кажется, я начинаю понимать некоторые причины поразительного успеха Гитлера. Позаимствовав тексты законов римской церкви, Гитлер возвращает пышную зрелищ-ность, красочность и мистицизм в однообразную жизнь немцев двадцатого столетия. Сегодняшнее утреннее заседание в Луитполд-Халле, в предместье Нюрнберга, оказалось более чем великолепным; в нем тоже был некий мистицизм и религиозная страстность пасхальной или рождественской мессы, проходящей в громадном кафедральном соборе. Везде море разноцветных флагов. Даже приезд Гитлера был обставлен театрально. Оркестр перестал играть. В зале, где собралось тридцать тысяч человек, установилась тишина. Потом оркестр заиграл "Badenweiler March", очень легко запоминающуюся мелодию, и, как мне рассказали, именно в тот момент, когда Гитлер совершал свой великий выход. Он появился в глубине зала и, сопровождаемый своими помощниками Герингом, Геббельсом, Гессом, Гиммлером и другими, медленно зашагал по длинному центральному проходу, и в это время тридцать тысяч рук поднялось в приветствии. Этот ритуал, как говорят корреспонденты-старожилы, соблюдается всегда. Затем огромный симфонический оркестр исполнил бетховенскую увертюру "Эгмонт". Громадные прожектора освещали сцену, где сидел Гитлер в окружении сотни партийных чиновников и армейских и морских офицеров. За ними "кровавый флаг", пронесенный по улицам Мюнхена во время злополучного путча. Позади него - четыреста или пятьсот штандартов СА. Когда музыка закончилась, Рудольф Гесс, ближайшее доверенное лицо Гитлера, встал и медленно зачитал имена нацистских "мучеников" - коричневорубашечников, погибших в борьбе за власть. Это была перекличка мертвецов, которая, судя по всему, сильно растрогала тридцать тысяч сидящих в зале.
Естественно, что в такой атмосфере каждое брошенное Гитлером слово воспринималось как ниспосланное свыше. В такие моменты способность людей, по крайней мере немцев, мыслить критически испаряется и любая произнесенная ложь принимается за высшую истину. Именно в таком состоянии были собравшиеся в зале нацисты, когда им преподнесли воззвание фюрера. Он зачитывал его не сам. Зачитывал гауляйтер Баварии Вагнер. Интересно, что его голос и манера говорить были похожими на гитлеровские, поэтому некоторые корреспонденты, которые слушали выступление в отеле по радио, думали, что говорил сам Гитлер.
Что касается воззвания, то оно содержало следующие заявления, встреченные такими бурными аплодисментами, будто явились для всех откровением: "Немецкий образ жизни точно определен на ближайшую тысячу лет. Для нас нестабильный девятнадцатый век наконец завершился. В следующее тысячелетие в Германии не будет революций!"
Или: "Германия сделала все возможное, чтобы обеспечить мир во всем мире. Если война снова приходит в Европу, то только из-за коммунистического хаоса". Позже, перед заседанием "по культуре", он добавил: "Только безмозглые карлики не в состоянии понять, что Германия встала волноломом на пути коммунистических потоков, которые могут затопить Европу и ее культуру".
Гитлер коснулся также борьбы, ведущейся сейчас против его попытки сделать нацистской протестантскую церковь. "Я стараюсь объединить ее. Я убежден, что Лютер сделал бы то же самое и думал бы об объединенной Германии в общем и целом".
Нюрнберг, 6 сентября
Сегодня Гитлер впервые представил народу свой Трудовой корпус, и это оказалась хорошо подготовленная полувоенная организация фанатично настроенной нацистской молодежи. Стоя в лучах утреннего солнца, искрящегося на их блестящих лопатах, пятьдесят тысяч юнцов (первая тысяча была обнажена до пояса) заставили немецких зрителей зареветь от восторга, когда неожиданно начали маршировать настоящим гусиным шагом. С тех пор гусиный шаг всегда кажется мне проявлением глупости и полного отсутствия человеческого достоинства, но в то утро я впервые почувствовал, какую тайную струну затрагивает этот шаг в странной душе немца. Все непроизвольно вскочили и заорали приветствия. Это был ритуал даже для мальчиков из Трудового корпуса. Они образовали скандирующий хор и синхронно произносили: "Мы хотим одного лидера! Ничего для нас! Все для Германии! Хайль Гитлер!"
Странно, что никто из близких или друзей руководителей СА, скажем генерала фон Шляйхера, не мог на этой неделе встретиться с Гитлером, Герингом или Гиммлером. Хотя Гитлера тщательно охраняет СС, глупо думать, что его не могут убить. Вчера мы строили предположения по этому поводу: Пэт Мэрфи из "Daily Express", бесцеремонный, но смешной и занятный ирландец, Кристофер Холмс из "Reuter", похожий на поэта, а может, и правда поэт, Ник и я. Мы сидели в комнате Пэта и наблюдали за крепостным рвом. Возвращаясь с заседаний, Гитлер проезжал мимо нас. И все мы сошлись на том, что из комнаты, подобной нашей, можно запросто бросить бомбу в его машину, выбежать на улицу и затеряться в толпе. Но до сих пор таких попыток не было, хотя некоторые нацисты беспокоились по поводу воскресенья, когда Гитлер должен проводить смотр СА.
Нюрнберг, 7 сентября
Сегодня вечером еще одно пышное зрелище. Двести тысяч партийных чиновников собралось на Цеппелин-Вайзе (лугу Цеппелинов), украшенном двадцать одной тысячью флагов, которые расцвели в свете прожекторов, как фантастический сад. "Мы сильны и будем еще сильнее!" - кричал в микрофон Гитлер, и его слова эхом отдавались в тишине. И в этой залитой светом прожекторов ночи спрессованные, как сардины в банке, простые люди Германии, которые допустили фашизм, достигали высочайшего, в понимании немецкого человека, состояния. Происходило соединение душ и умов отдельных людей, - с их личными заботами, сомнениями и проблемами, - до тех пор, пока под действием мистических огней и магического голоса австрийца они полностью не слились в единое германское стадо. Потом они пришли в чувство - эти пятнадцать тысяч - и устроили факельное шествие по старинным улицам Нюрнберга, а Гитлер салютовал им, стоя у вокзала напротив нашего отеля. Сегодня приехал фон Папен и весь вечер оставался в одиночестве в машине позади Гитлера. Кажется, это первое его появление на публике после того, как 30 июня он еле избежал смерти от руки Геринга. Счастливым он не выглядел.
Нюрнберг, 9 сентября
Сегодня Гитлер впервые со дня кровавого путча стоял лицом к лицу со штурмовыми отрядами СА. В своем страстном обращении к пятидесяти тысячам штурмовиков он "простил" им вину за "переворот", устроенный Рёмом. На стадионе ощущалась напряженность, и я заметил, что личная эсэсовская охрана Гитлера выстроилась перед ним в полной боевой готовности, отделяя вождя от коричнево-рубашечной массы. Нам было интересно, не вытащит ли хоть один из этих пятидесяти тысяч "коричневых" револьвер, но никто этого не сделал. Виктор Лутце, преемник Рема на посту шефа СА, тоже произнес речь. У него неприятный пронзительный голос, и мне показалось, что парни из СА приняли его холодно. Гитлер пригласил на сегодняшний завтрак нескольких иностранных корреспондентов, но я в их число не попал.
Нюрнберг, 10 сентября
Сегодня был день торжества для армии, которая весьма реалистично демонстрировала учебный бой на лугу Цеппелинов. Трудно преувеличить неистовство трехсот тысяч немецких зрителей, увидевших своих солдат в действии, услышавших гром орудий и почувствовавших запах пороха. Я понял, что все те американцы и англичане (среди прочих), которые считали, что германский милитаризм был детищем Гогенцоллернов - от Фридриха Великого до кайзера Вильгельма II, ошибались. Скорее, это что-то глубоко укоренившееся во всех немцах. Они вели себя сегодня как дети, играющие в солдатиков. Сегодня рейхсвер{5} "сражался" только "оборонительным" оружием, разрешенным ему Версальским договором, но каждому известно, что он имеет и все остальное: танки, тяжелую артиллерию и, возможно, авиацию.
Позднее. Сегодня после семи дней почти непрерывного марширования гусиным шагом, произнесения речей и пышных торжеств съезд подошел к концу. И хотя я смертельно устал и у меня развился тяжелый случай боязни толпы, все-таки я доволен, что приехал сюда. Через это надо пройти, чтобы понять власть Гитлера над людьми, прочувствовать динамику запущенного им механизма и в высшей степени дисциплинированную силу немецкой толпы. И теперь, как рассказывал Гитлер вчера иностранным корреспондентам, разъясняя свой метод, полмиллиона человек, побывавших здесь в течение этой недели, вернутся в свои города и деревни и будут с новым фанатизмом проповедовать новую доктрину. Завтра посплю подольше и ночным поездом вернусь в Берлин.
Берлин, 9 октября
Мы сняли удобную квартиру-студию на Тауенцинштрассе. Хозяин квартиры, еврейский скульптор, говорит, что собирается уехать в Англию, пока еще есть возможность, - вероятно, он поступает мудро. Он оставил нам прекрасную библиотеку немецкой литературы, которой, надеюсь, я найду время воспользоваться. Мы немного устали от житья в квартирах или домах, обставленных чужими людьми, но кочевая жизнь, которую мы вели, не позволяла нам иметь собственные вещи. Нам повезло, что заполучили это жилье, обставленное современно и с хорошим вкусом. Большая часть квартир для среднего класса, которые мы посмотрели в Берлине, были заставлены ужасной мебелью и завалены хламом и безделушками.
Позднее. Когда в восемь вечера я позвонил в наш парижский офис, мне рассказали, что сегодня после полудня в Марселе был убит король Югославии, а Луи Барту, министр иностранных дел Франции, тяжело ранен. Берлин не сильно огорчится, так как король Александр, кажется, был расположен к более тесному сотрудничеству с французским блоком против Германии, а Барту неплохо трудился на ниве укрепления французских альянсов со странами Восточной Европы и привлечения России к подписанию восточного варианта Локарнского договора.
Берлин, 15 ноября
Новостей в эти дни мало. Освещал столкновение в протестантской церкви. Протестантские круги, кажется, проявляют больше мужества перед лицом нововведений, чем социалисты или коммунисты. Но я думаю, что Гитлер заполучит их и постепенно навяжет стране некую разновидность германского язычества, которую вынашивают сейчас "интеллектуалы" вроде Розенберга. Сегодня вечером ходил на розенберговскую пивную вечеринку, которую он устраивает раз в месяц для дипломатов и иностранных корреспондентов. Розенберг был для Гитлера одним из "духовных" и "интеллектуальных" наставников, хотя, как и большинство прибалтов, которых я встречал, он поражает меня чрезвычайной непоследовательностью, а его книга "Мифы двадцатого века" - в этой стране бестселлер номер два после "Майн кампф" производит впечатление мешанины из исторической чепухи. Некоторые из его врагов, например Ханфштенгль, говорят, что Розенберг мог стать образцовым русским большевиком, так как во время революции был студентом в Москве, но сбежал, потому что большевики ему не доверяли и не назначили бы его на важный пост. Он говорит с сильным прибалтийским акцентом, поэтому я с трудом понимал его немецкий. В этот вечер за столом для почетных гостей у него был посол Додд, и выглядел профессор совершенно несчастным. Ораторствовал Бернгард Руст, нацистский министр образования, но во время его речи мысли мои где-то блуждали. Руст - человек не без способностей и изо всех сил внедряет нацистскую идеологию в школах. В том числе и новые нацистские учебники, фальсифицирующие историю - иногда до абсурда.
Берлин, 28 ноября
Здесь много говорят о том, что Германия тайно вооружается, хотя точную информацию получить трудно, а если раздобудешь и передашь, то тебя могут выслать. Вчера вернулся из Лондона сэр Эрик Фиппс, британский посол, которого мне случалось видеть в Вене в бытность его там советником посольства (выглядит как венгерский денди, лицо абсолютно бесстрастно), которого я здесь до сих пор не встречал, и, как сообщают, он задал вопрос о вооружении на Вильгельмштрассе. Сегодня зашел в дешевый магазин и купил для бала иностранных журналистов в "Субботнюю ночь" в "Адлоне" чудный готовый фрак. Мне сказали, что смокинг не подойдет.
Берлин, 2 декабря
Бал прошел нормально. Тэсс была в новом платье и выглядела отлично. Среди присутствовавших были Геббельс, сэр Эрик Фиппс, Франсуа Понсе, Додд и генерал фон Рейхенау, наиболее близкий к нацистам в рейхсвере и поддерживающий хорошие отношения с большинством американских корреспондентов. Предполагалось и присутствие фон Нейрата, но прошел слух, что он остался недоволен порядком распределения мест за столом - обычная проблема с немцами на приемах, и я его на вечере не видел. Мы танцевали и пили почти до трех и закончили завтраком из яичницы с беконом в баре "Адлона".
Вчера истинные католики и рабочие Саара проголосовали за возвращение в рейх. За воссоединение проголосовали почти девяносто процентов - больше, чем мы ожидали, но многие наверняка испугались, что их выявят и накажут, если они не отдадут свой бюллетень за Гитлера. Что же, по крайней мере, одна причина напряженности в Европе исчезает. Гитлер заявил и повторил вчера еще раз по радио, что Саар был последним яблоком раздора с Францией. Посмотрим...
Дипломатические круги и большинство журналистов испытывают оптимизм по поводу важного решения, которое должно обеспечить мир. Сэр Джон Саймон, британский министр иностранных дел, прибывает в Берлин. Несколько дней назад Лаваль и Фланден встретились в Лондоне. Их предложение состоит в следующем: освободить Германию от условий мирного договора, касающихся разоружения (Гитлер быстро освободился от них сам) в обмен на обещание Германии уважать независимость Австрии и всех остальных малых государств. Тем не менее французы отметили, что Гитлер по-умному разлучил Париж и Лондон, пригласив сюда на переговоры британца, а не француза. И наивный Саймон попался на эту удочку.
Саарбрюккен, 1 марта
Сегодня немцы формально оккупировали Саар. Там весь день лил дождь, но он не поубавил энтузиазм местных жителей. В них сидит вирус нацизма - к сожалению. Но я вернусь сюда через пару лет, чтобы посмотреть, будет ли тогда он нравиться им, тем католикам и тем рабочим, которые составляют большинство населения. Гитлер прибыл сегодня днем и устроил смотр СА и войскам. Перед началом парада я встал на помост рядом с Вернером фон Фричем, главнокомандующим рейхсвера и главным авторитетом растущей германской армии. Меня немного удивило его поведение. Он, не прекращая, вел беглый огонь полными сарказма замечаниями в сторону СС, партии и различных партийных лидеров по мере их появления. Он был полон презрения к ним всем. Когда приехали машины Гитлера, он недовольно хмыкнул, потом прошел к нему и на время парада занял место позади фюрера.
Берлин, 5 марта
Что-то не то творится с подготовкой всеобщего соглашения. Предполагалось, что послезавтра сюда для переговоров с немцами прибудет Саймон, но сегодня утром фон Нейрат заявил британцам, что Гитлер простудился и попросил Саймона отложить поездку. Небольшое расследование на Вильгельмштрассе показало, что это "дипломатическая простуда". Немцы раздражены вчерашней публикацией в Лондоне парламентского доклада, подписанного премьер-министром Макдональдом и комментирующим активное перевооружение германских военно-воздушных сил. Особенно, по их словам, обидел немцев следующий пассаж в этом документе: "Их (германских военно-воздушных сил. - Примеч. авт.) перевооружение, если оно продолжится теми же темпами, стабильными и неконтролируемыми, усилит существующую угрозу для соседних с Германией государств и, следовательно, может создать ситуацию, когда мир окажется в опасности. Правительство его величества приняло к сведению и приветствовало заявления германских руководителей о том, что они желают мира. Однако оно не может не признать, что общий характер организации не только вооруженных сил, но и всего населения, особенно молодежи страны, делает более правдоподобным и достаточно обоснованным ощущение небезопасности, которое уже бесспорно возникло".
Все это достаточно правдиво, но нацисты злятся, и Гитлер отказывается встречаться с Саймоном.
Берлин, 15 марта
Саймон, как сейчас объявили, приедет сюда 24 марта. Но все не так хорошо. Геринг рассказал "Daily Mail", которая благодаря лорду Ротермеру, своему владельцу, и Барду Прайсу, разъездному корреспонденту (оба пронацистски настроены), стала для нацистов отличным рупором и звуковым отражателем, что Германия создает военно-воздушные силы. Он впервые публично признал это. Сегодня здесь было заявлено, что Геринг как министр авиации будет находиться под началом фон Бломберга, министра обороны, таким образом он получил благословение армии на создание новых германских военно-воздушных сил. Сегодня на Вильгельмштрассе выразили протест против увеличения во Франции срока воинской службы.
Берлин, 16 марта
Сегодня примерно в три часа дня мне позвонили из министерства пропаганды и взволнованно попросили прийти в пять часов на пресс-конференцию, где д-р Геббельс сделает заявление "чрезвычайной важности". Когда я туда добрался, в конференц-зал набилось уже около сотни корреспондентов, все были сильно, возбуждены, но никто не знал, зачем нас созвали. Наконец притащился Геббельс, важный и мрачный. И сразу же начал зачитывать громким голосом текст нового закона{6}.
Он читал слишком быстро, чтобы я мог записывать от руки, но в этом не было необходимости. Гитлер по собственной воле положил конец военным статьям Версальского договора, восстановил всеобщую воинскую повинность и объявил о создании на ее основе армии из двенадцати корпусов и тридцати шести дивизий. Все корреспонденты тут же вскочили и бросились к телефонам в холле, не дожидаясь конца выступления Геббельса. Наконец маленький "доктор" закончил. Два или три чиновника остались, чтобы ответить на вопросы, но было ясно, что они боялись сказать больше того, что содержалось в официальном коммюнике. Сколько человек будет в новой армии? Тридцать шесть дивизий, - отвечали они. Сколько человек в немецкой дивизии? - Как сказать... И так далее.
Я прошелся по Вильгельмштрассе с Норманом Эбботом из лондонской "Times", самым осведомленным здесь иностранным корреспондентом, и Пэтом Мэрфи из "Daily Express". Эббот казался слегка ошеломленным такими новостями, но настаивал, что в конце концов это не новость, что немцы создавали свою армию уже больше года.
Я заторопился в офис на Доротеенштрассе, чтобы сделать несколько звонков, а затем, не откладывая, сел писать. Была суббота, а утренние воскресные газеты у нас отправляют в печать рано.
Позднее. Закончил свою статью около десяти вечера и посидел в офисе, чтобы ответить на вопросы из Нью-Йорка. Я понимаю, что Гитлер действует с молниеносной скоростью, видимо побуждаемый тем, что настало время наконец-то - совершать поступки, и совершать их безнаказанно, и похоже, он на это нацелен. Из парижского офиса мне сообщили, что французы взволнованы и пытаются заставить британцев что-нибудь предпринять, но Лондон держится в стороне. Гитлер вернулся из своего убежища в горах в Берхтесгадене вчера вечером и немедленно созвал кабинет и военных руководителей. Решение было принято тогда, или, скорее, Гитлер просто сообщил его остальным. Кажется, насколько я смог выяснить, там ни у кого не было сомнений, а если и были, то никто их не выразил. Эксперты отправились работать над проектом закона, а Гитлер и Геббельс начали составлять два воззвания: одно для партии, другое для народа Германии.
В час дня Гитлер снова собрал кабинет и военных и зачитал им тексты закона и двух воззваний. По данным моего осведомителя, члены кабинета обнимали друг друга, после того как умолк магический голос Гитлера. Седовласый генерал фон Бломберг опередил всех присутствующих возгласом: "Да здравствует Гитлер!" Должно быть, это было одно из самых недостойных заседаний кабинета министров в истории Германии. Но нацистов не заботит чувство собственного достоинства, - если можно добиться желаемого результата. И прусское юнкерство многое забудет - и многое проглотит теперь, когда Гитлер дал им то, чего они хотели. Вечером на Вильгельмплац собралась огромная толпа и славила Гитлера до тех пор, пока он не показался в окне с приветствием. Сегодняшнее решение строить армию на основе всеобщей воинской повинности, открыто поправ Версальские договоренности, значительно усилило его позиции внутри страны, потому что мало найдется немцев, независимо от того, насколько они ненавидят нацистов, - которые не поддержат его от всего сердца. Громадному большинству пришлось по душе, как он "натянул нос" Версалю, на который все были сильно обижены, и, будучи в душе милитаристами, они приветствовали возрождение армии.
Это страшный удар по союзникам - Франции, Великобритании, Италии, которые выиграли войну и заключили мир, чтобы уничтожить военную мощь Германии и не дать ей подняться. Что предпримут Лондон и Париж? Они могли бы начать "превентивную" войну, 'и это был бы конец Гитлера. Здешние поляки говорят, что Пилсудский проявляет желание помочь. Но первая реакция сегодня вечером, по крайней мере по сообщению нашего парижского офиса, - все против этого. Посмотрим.