Шитик Владимир. Последняя орбита

   Пока откопали ракету, пришлось попотеть. Бурмаков решил перевести ее куда-нибудь на моховой покров, чтобы случайно буран не засыпал снова. Посадку решили сделать севернее того места, где Бурмаков уже побывал.
   Мхам не было конца, будто морю. Ракета уже не раз, выпуская свои стальные ноги-опоры, опускалась на поверхность, а характер пейзажа не менялся. Бурмаков и Витя брали пробы, посылали их Павлу для анализа и мчались дальше. Мох понемногу становился похожим на какое-то папоротниковое растение и стлался низко над почвой.
   - Вы замечаете, Степан Васильевич? - сказал на одной из остановок Витя. Растения вытягиваются в одном направлении, с севера на юг.
   - Да. Но какая жизненная сила направляет их так? Ураганные ветры или влага, поступающая от снежного покрова полюса?
   - Мы побываем на полюсе?
   - Обязательно. Только с южного сейчас сползает ледяная шапка. Там лето.
   А солнце между тем опускалось все ниже. Правда, оно было, по земному пониманию, еще довольно высоко над горизонтом. Но несмотря на это уже стемнело. Сумерки надвигались с востока. Они были какие-то черные, расцвеченные яркими звездами-бусами. Солнце здесь не имело земной силы.
   Витя посмотрел на черное небо и передернул плечами:
   - Не хотел бы я ночевать здесь один.
   Бурмаков вспомнил, как оставался в одиночестве на пустынной мертвой Луне, и вздохнул, ничего не ответив.
   Всю ночь они просидели в вездеходе, прислушиваясь к ночной тишине. Микрофоны, отнесенные на десятки метров от вездехода, не улавливали ни одного шороха. Марсианская ночь была такая же молчаливая, как и день. Экраны инфракрасных локаторов все время были пустые. Только где-то на рассвете Вите показалось, что на одном из них мелькнула тень.
   Взошло солнце. Нужно было возвращаться на корабль, так и не найдя ничего нового.
   Павел встретил их радостно. Сейчас была его очередь лететь с Витей на Марс.
   5
   Они продвинулись еще почти на тысячу километров по экватору на запад от той точки, где накануне побывал Бурмаков. Ракета стремительно шла на посадку. И вдруг, о неожиданность, однообразный пустынный пейзаж, каким он казался с высоты десяти километров, начал меняться прямо на глазах.
   - Минули фиолетовый слой, - словно боясь спугнуть открывающийся вид, шепнул Павел.
   - Красотища какая! - ответил Витя, припав к смотровому пластиковому иллюминатору.
   Внизу под ракетой, сбавившей скорость до предела, проплывали отроги какого-то горного хребта, тянувшегося далеко за горизонт. Павел взялся было за штурвал, чтобы направиться к горам, как неожиданно увидел ущелье. Оно начиналось на сравнительно ровной платформе и тянулось куда-то к югу, постепенно углубляясь и расширяясь.
   Ракета прошла над ущельем. Постепенно оно превратилось в широкую впадину, дно которой ушло вниз по сравнению с поверхностью планеты почти на две тысячи метров.
   - Так вот он каков, этот Нектар, - сказал Павел и тут же спросил: - Здесь будем садиться или дальше?
   - Здесь, - ответил Витя, не отрываясь от окна.
   Они смотрели только вперед, а когда, посадив ракету, оглянулись, то даже вскрикнули от восхищения. Сзади ракеты виднелось настоящее озеро. Солнце светило по южному ярко, и вода в озере показалась зеленоватой. Лишь самые гребешки волн были пенисто-белые. А вдали, свисая к воде, лениво покачивались голые прутики - ветви неизвестного кустарника.
   Взволнованный, Павел долго не мог открыть люк, чтобы выбраться из ракеты. А выйдя наконец, саженными шагами помчался к озеру, не отвечая на оклики Вити. Витя укоризненно посмотрел ему вслед и, сдерживая свое нетерпение, сначала вывел вездеход, а потом закрыл выходной люк ракеты. На вездеходе он оказался на берегу почти одновременно с Павлом.
   - Сюда, иди сюда, - махал Павел рукой.
   У берега озеро было неглубокое, прозрачное и напоминало земное. Только ни одной травинки не росло здесь. Веточки кустарника, голые и длинные, казалось, были принесены откуда-то с другого места и нарочно всунуты в песок, чтобы хоть этим украсить унылое однообразие берега. Павел попробовал вытянуть одну веточку. Потянул раз, другой. Она не поддавалась. Тогда Витя присел на корточки и стал осторожно разгребать песок. Корни уходили довольно глубоко. Там почва была влажная.
   - Наверно, какие-то питательные вещества придали ей такую окраску, сказал Павел, помяв в руках комочек почвы. - Оставь, Витя, мы наберем ее, когда будем возвращаться, а сейчас идем в воду.
   Витя забил в песок железную палку и прицепил к поясу Павла конец капронового троса, намотанного на ней. Павел недовольно фыркнул. Зачем трос, когда дно озера гладкое и твердое, как гранитная набережная Москвы-реки? Он проверил уже это, как только прибежал сюда. Однако, если Вите так хочется, пусть привязывается.
   Они вошли в воду: впереди Павел, постукивая перед собой палкой, за ним Витя. Дно постепенно понижалось. Вода, доходившая сначала только до щиколоток, достигала уже колен. Идти стало еще труднее.
   Каменное дно внезапно окончилось, и Павел провалился чуть ли не по горло. Вода кругом помутнела. Витя натянул трос, помогая другу выбраться на твердое место.
   Прошло несколько минут, пока вода стала по-прежнему чистой и прозрачной.
   - Вот так штука, - растерянно сказал Павел. - Самая обыкновенная топь. Подержи крепче трос, я поплыву.
   Во время тренировок еще на Земле Павел учился лазать по скалам, прыгать с парашютом, подолгу висел вниз головой, сутками находился в состоянии невесомости. А вот подготовить его к такому простому делу, как плавать одетому в космический костюм, никому не пришло в голову. И напрасно. Павел понял это, как только оттолкнулся ногами от дна. Костюм на поверхности был очень легким, удобным, почти не мешал ходить. А в воде тянул вниз. Павел сделал еще одну попытку поплыть, но снова только замутил воду и, обессиленный, вернулся назад.
   - Может, на вездеходе поплывем? - посоветовал Витя.
   - Нет, надо на лодке, вездеход замутит воду больше, чем я.
   Вернулись к ракете, где была резиновая лодка. Пока накачивали ее воздухом, солнце поднялось к зениту.
   - Жарко, - Павел посмотрел на Витю и увидел, что у него тоже на лбу выступили капельки пота.
   Термометр показывал на солнце плюс двадцать градусов. Жара будто разморила природу. Над озером дрожало марево. Коричневые ветви кустарника ниже склонились к воде. Но что это? Они уже не были голыми. Маленькие, узенькие, голубовато-зеленые листочки, появившиеся на них, жадно тянулись к солнцу.
   Павел нацелил на кустарник микропленочный киноаппарат, способный проследить малейшие изменения в росте растений. Настроив локатор, который должен был подать сигнал, если в зоне его осмотра появится новый предмет, они сели в лодку. Витя осторожно правил, Павел, лежа на корме, то и дело брал пробы воды. Они проплыли уже с километр, а другого берега все еще не было видно даже в бинокль.
   Остановились. Подготовив киноаппараты, застыли на своих местах. Не говорили друг другу ничего, но каждый надеялся, что вот сейчас к лодке подплывет какая-нибудь рыба или, может быть, другое марсианское существо.
   Прошло более часа. Согретый солнцем, Витя чуть не задремал, испуганно тряхнул головой и не поверил своим глазам. Течения как будто совсем не было, а их отнесло далеко на юг от ракеты.
   - Возвращаемся, - решительно сказал Павел. - На вездеходе отправимся на север. Нужно узнать, где начинается это озеро.
   Вокруг ракеты все было по-прежнему. Только снова удивил кустарник. На его ветках появились острые колючки.
   Поужинав, Павел с Витей сели у иллюминатора. Захотелось поделиться впечатлениями.
   - Я уверен, - сказал Витя, - что в озере есть жизнь.
   - А меня вот что интересует: почему на кустах колючки? От кого защита?
   Они говорили много и уснули только на рассвете, так и не увидев ничего необычного.
   Утром, пока Павел готовил вездеход, Витя решил сделать зарядку. Он и в полете старался поддерживать хорошую спортивную форму. Почва была ровная и твердая, и он бегал вдоль берега, не глядя под ноги. За ночь листики на кустарнике подросли, потемнели. "Если так пойдет, - думал Витя, - спустя день-два через кустарник уж не увидишь озера".
   Вдруг Витя, подвернув ногу, упал на песок. Поднявшись, он недоуменно поглядел назад и заметил ямочку, в которую попала нога. Это было так необычно, что Витя даже потрогал песок, осыпавшийся под его каблуком. До сих пор на песке он видел только свои следы. Так, может быть, и это его след. Или же Павла Константиновича? Но тут же заметил еще одну ямочку, потом еще... Они находились одна от другой на одинаковом расстоянии и вели от кустарника к озеру.
   - Павел Константинович! Павел Константинович!
   Витя кричал так дико, что Павел, бросив все, побежал к нему.
   Сомнения не было. Следы, найденные Витей, оставило какое-то незнакомое существо.
   - Оно в озере, - высказал предположение Витя.
   - А может там? - Павел показал в противоположную сторону, на пески.
   - Сделайте слепки и фотоснимки следов, - подсказал Бурмаков, слушавший их разговор.
   Павел с Витей определили, что существо шло к озеру. Но откуда и зачем?
   - В озере, пожалуй, опять не удастся ничего обнаружить. Направимся лучше в противоположную сторону, по следам, - принял решение Павел.
   Через несколько минут вездеход взял курс на юго-запад.
   Местность вскоре стала меняться. Появились холмы. Миновали несколько поворотов между крутых возвышенностей, и перед глазами открылась равнина. Она показалась путешественникам сказочным уголком. Посреди равнины медленно несла свои серебристые волны широкая спокойная река, а по обеим сторонам ее стоял лес. В нем росли, внешне похожие на земные сосны и пихты, деревья. И даже трава, совсем как земной осот, устилала сплошным ковром небольшие лужайки и опушки.
   Очарованные неожиданной картиной, люди долго не могли отвести от нее глаз. Пусть таких оазисов на скудной марсианской земле мало. Но они есть. И кто знает, что за существа находят здесь пристанище.
   Вездеход полз вниз к лесу. На опушке путешественники остановились. Странными казались эти лес и луг. Микрофоны не улавливали ни пения птиц, ни стрекотания кузнечиков, в траве не видно было цветов. Только грозный шум слышался из чащи.
   Не выпуская киноаппаратов, Павел и Витя двинулись к лесу. Трава-осот путалась под ногами, мешала идти. Она была высокая и крепкая, как шпагат.
   Среди деревьев травы стало меньше. Здесь рос папоротник. Наполняя сумку-гербарий, Павел недовольно фыркнул. Ему не нравилась эта растительность, характерная для древних геологических эпох Земли.
   - Какая разница? - Витя не понимал, чем недоволен Павел.
   - Разница есть, - ответил Павел. - Наука считает, что Марс старше нашей планеты. Следовательно, он давно должен был пройти эту фазу развития...
   Люди долго бродили по марсианскому лесу, затем вышли к реке, но так и не встретили ни одного живого существа.
   Берег и дно реки были такие же твердые, как и озерные.
   - Здесь, видно, не обошлось без каменщиков, - сказал Витя.
   - Да. Невольно вспомнишь наши гипотезы об искусственном происхождении марсианских каналов, - согласился Павел. - Но ведь иногда убеждаешься, что лучшего мастера, чем сама природа, не найдешь. Разве мало доказательств этому мы встречали на Земле?
   - То - Земля. А здесь все иное, - теперь уже и Витя настроился на серьезный лад.
   Павел понимал, что они не смогут объяснить все эти явления. Сделают это специальные экспедиции, которые произведут фундаментальные исследования. Он так и сказал Вите:
   - Наша задача регистрировать факты. И чем больше их наберем, тем легче будет тем, кто придет после нас.
   А время не стояло на месте. Приближалась ночь, и нужно было спешить к ракете.
   Они не сразу нашли свой вездеход. Ориентиры здесь были непривычные.
   Уезжали с таким чувством, словно какое-то важное и нужное дело бросили недоделанным.
   Смеркалось быстро. Ни одна из двух марсианских лун не успела еще подняться над горизонтом. Яркие прожекторы-фары вездехода выхватывали из темноты низины и холмы. Павел едва успевал выбирать дорогу.
   - Там, на Земле, люди представляли себе, как прилетят на Марс, увидят его фантастические пейзажи, окутанные холодным серебристым блеском звезд или какого-то загадочного излучения. А тут смотришь на эти холмы, и кажется, что ты где-нибудь в районе Поволжья. Такая же холмистая степь и ничего таинственного... - Павел умолк на полуслове. Впереди, немного левее их направления, луч прожектора скользнул по чему-то черному и блестящему.
   Павел резко повернул машину и прибавил газу. Но теперь впереди уже не было ничего. До боли в глазах вглядываясь в дорогу, Павел вел вездеход на предельной скорости. Через минуту на песке затемнели в свете фар знакомые ямочки.
   - Я догоню! - крикнул Витя, хватая ружье.
   - Сиди, - приказал Павел. - Ты знаешь, кто это?
   - Но ведь и вы не знаете.
   - Вот потому мы и не имеем права стрелять, даже защищаясь. Ружье - это только на крайний случай. Мы с тобой здесь не просто Гуща и Осадчий, мы представители людей, и по нашему поведению марсиане, если они есть, будут судить о человеке Земли. Понимаешь?
   Тот, кому принадлежали следы, исчез. Люди преследовали его километров пять, затем вернулись.
   - Эх, неудача!.. - Витя был в отчаянии.
   Павел засмеялся:
   - Наоборот, удача. Мы узнали, что здесь есть жизнь. А это - главное!
   6
   Бурмаков очень обрадовался их возвращению. Даже не расспрашивая, помог раздеться Вите, потом стал готовить ужин. И только накормив, выслушал их.
   - Будем его искать, Степан Васильевич? - спросил Витя.
   - Марсианина? Будем, обязательно будем. А ты, Витя, не устал? Нет? Ну, так завтра снова полетим вдвоем.
   ...За иллюминатором, в бесконечной тьме, в тысяче километров отсюда, проносились марсианские пустыни, точки водоемов, небольшие леса, населенные какими-то загадочными существами. А здесь, на корабле, овальные плафоны излучали ровный искусственный свет, содержащий ультрафиолетовые лучи. Он освещал людей, мебель, стены со всех сторон, не давая тени. Уютно и хитровато подмигивали контрольные лампочки на пультах, мягко гудели реле автоматических лабораторий. И не нужно было прятаться в скафандры, сосать из трубки жидкую пищу. Можно было взять стакан и напиться, отломить и пожевать шоколадного концентрата, обыкновенной ложкой поесть вкусного борща, в котором плавают звездочки жира.
   Павел перешел в мягкое кресло, стоящее у стены, и с наслаждением откинулся на спинку. Сказалось двухдневное напряжение. Сознание, получившее передышку, с удовольствием отключилось от окружающего. Бурмаков и Витя о чем-то тихо разговаривали, а он лишь улавливал отдельные слова. Марс. С Земли он кажется красным пятачком. Земля... Павел невольно посмотрел на часы, показывающие московское время. В Минске сейчас было утро. Павел закрыл глаза и увидел знакомую улицу, третий подъезд десятого дома. Открылась дверь. Но еще раньше послышался мелкий перестук каблучков голубых туфелек. Обязательно голубых, потому что Валя была модница, а сейчас, во время космических полетов, голубой цвет считался у женщин самым модным. Шагнув на асфальт тротуара, Валя, как всегда, оглянулась. Это она ждала его, Павла!
   Павел вздохнул. Бурмаков и Витя с тревогой поглядели на него.
   - Задумался, - виновато сказал Павел.
   - ...космонавты! - вдруг захрипел динамик прямой связи с Землей, и уже отчетливо послышалось: - Необычные обстоятельства заставили вызвать вас не по графику.
   Космонавты переглянулись. Внеочередная передача могла обозначать прежде всего беду.
   - ...Нам удалось установить, что Марс входит в густую метеоритную зону. Отсутствие плотной атмосферы вокруг Марса создает для вас серьезную опасность. Метеориты в большинстве своем достигнут поверхности планеты. Советуем незамедлительно покинуть район Марса. Подтвердите прием.
   Бурмаков сразу же написал ответ, передал его в машину, которая должна была закодировать радиосигнал и короткими импульсами посылать на Землю, пока приемные станции не подтвердят, что сообщение принято.
   - Земля ждет, что мы скажем, - каким-то торжественным голосом заговорил Бурмаков. - На космических кораблях такая традиция: важные решения принимаются после обсуждения. Первым начинает самый молодой. Давай, Витя. Хочу предупредить, что если кто из нас захочет, мы сразу же вернемся на Землю. И нас никто не упрекнет. Мы сделали немало.
   - У нас пока что достаточно времени, - Витя встал. - Мы должны еще хоть раз побывать на Марсе.
   - Правильно. - Павел стал рядом с Витей.
   - Согласен! - обнял их Бурмаков. - Но мне хочется предупредить: это опасно.
   - Нам не впервые рисковать, - ответил Павел. - Остаемся.
   7
   И снова Марс показал себя с неожиданной стороны. На этот раз Бурмаков и Витя, исследуя открытую в прошлый раз впадину, прилетели в горы. Под ракетой поплыли дикие вершины, обрывистые, глубокие ущелья.
   - Смотри, Витя, - показал Бурмаков, - эти горы, должно быть, на многие сотни миллионов лет старше нашего Урала.
   Здесь все имело свое измерение, и Витя не удивился цифрам, которые назвал командир. Но горы не вызывали у него восхищения. Скалистые, без единого признака растительности... На них, очевидно, нет ничего живого, как и в тех песках, что засыпали почти всю поверхность Марса.
   - Мне кажется, что здесь мы найдем то существо, которое убежало от вас ночью.
   - Почему вы так думаете? - спросил Витя. - Скорее всего марсианин живет где-то в лесу.
   - Ни в лесу, ни в воде его нет. Иначе вы обязательно бы наткнулись на признаки его обиталища. Не умея созидать, он должен прятаться в пещерах.
   Ракета опустилась в самом центре гор. У космонавтов был совершенный вездеход. Он не имел ни колес, ни гусениц. У него были ноги - шестнадцать пар ног, которые несли его плавно, без толчков на дороге любого рельефа. Электронное управление, соединенное с локаторной системой, мгновенно улавливало любые неровности и так же мгновенно давало команду ногам. Вездеход мог и бегать, и ходить, и ползать, и даже перелезать через невысокие преграды. Но чтобы использовать вездеход здесь, не приходилось и думать. Скалы и горы были крутые, высокие. Взяв альпинистское снаряжение, Бурмаков и Витя стали спускаться в ближайшее ущелье. Идти было легко, куда легче, чем в горах Кавказа или Алатау. Когда на дороге попадалась преграда, мускулатура землян позволяла без особых усилий прыгать на пять-шесть метров.
   Часа через полтора, найдя удобную ровную площадку, Бурмаков и Витя сделали привал. Вокруг торчали скалы, крепкие, голые, как скелеты.
   - Может, вернемся? - предложил Витя. - Очень уж мертво здесь.
   - Вернемся? - Глаза Бурмакова загорелись. Ему припомнилось первое путешествие на Луну, годы юности, надежд, открытий. Он верил, что и здесь встретится много интересного. И эту веру академик хотел передать Вите. Вернемся, конечно. Но раньше взойдем на ту вершину. Видишь?
   Гора, на которую указывал академик, царила над всей окружающей местностью. Они подошли уже близко к ней, как вдруг задрожал воздух, словно кто-то начал отсасывать его невиданно мощным компрессором. Бурмаков и Витя прижались к скале. А горы уже ревели, грохотали, дрожали. Мгновение, и огромный огненный шар, оставив за собой широкую сверкающую полосу, описал дугу и упал в ущелье. Необыкновенной силы взрыв потряс горы.
   Через минуту все смолкло. А люди еще долго лежали и смотрели, как медленно угасали разбросанные взрывом разноцветные огоньки на еще более потемневшем фиолетовом небе.
   - Что это? - испуганно прошептал Витя.
   - Кажется, первая ласточка, метеорит. Самое время удирать. - Бурмаков с сожалением посмотрел в ту сторону, где возвышалась гора.
   - Не будем медлить, - подхватился Витя. - Уже немного осталось. Не упадет же еще один метеорит именно сюда.
   - Молодец! - похвалил юношу Бурмаков.
   Небо то и дело вспыхивало. Приборы, определяющие радиоактивность среды, тревожно гудели, и их стрелки приближались к предельной красной черточке. Бурмаков озабоченно поглядывал на индикаторы и невольно торопился. Наверно, они попали почти в самый эпицентр космического атомного взрыва, который только что произошел на их глазах. Бурмаков подумывал уже, не лучше ли вернуться, как радиация стала постепенно падать... Костюмы могли пока что защитить людей от вредных излучений.
   Вблизи гора не казалась такой высокой. До вершины оставалось метров двадцать, но с той стороны, откуда они пришли, нельзя было подступиться. Каменный склон был гладкий, как будто отполированный.
   Они медленно пошли вокруг горы. Бурмаков залез на небольшой выступ, посмотрел в ущелье, где упал метеорит. На месте падения зияла огромная глубокая воронка.
   - Вот, наверно, таким был и Тунгусский метеорит, о котором сложили столько легенд, - задумчиво сказал он. - Вот оно - величие природы, мощная и неизведанная сила Вселенной. Не эти ли вспышки мы иногда видим на Марсе с Земли?
   Они немного постояли в раздумье.
   - Ну, пойдем к ракете, - сказал Бурмаков, хотя самого страшно тянуло вперед. И, поправив за плечами мешок, он не выдержал: - Только обойдем сначала гору с той стороны.
   - Витя!.. - закричал вдруг Бурмаков, не сделав и десяти шагов, и изо всей силы затряс юношу за плечи. - Витя!..
   Напуганный Витя посмотрел на гору и... обомлел. На вершине, рванувшись к небу, застыла непонятная не то фигура, не то дерево.
   - Похоже на памятник, - сказал Витя, прицеливаясь киноаппаратом.
   - Кому? Чей? - Ежеминутно срываясь, падая, Бурмаков пополз вверх.
   Это, очевидно, был памятник. Но необычный, загадочный. Из блестящего светло-желтого постамента, который, казалось, глубоко и крепко врос в каменное ложе горы, тянулись вверх перепутанные спиралевидные ветви, унизанные серебристыми листочками.
   Что-то знакомое вдруг мелькнуло в этой фигуре, когда Бурмаков, растерянный и смущенный, обошел ее. Галактика? Да, это очень похоже на астрономический макет. Но что хотели этим сказать те, кто создал его - величественный и несокрушимый, способный выстоять бесконечно долго перед напором всех возможных сил стихии? Поглощенный этой мыслью, Бурмаков не сразу заметил металлическую плиту внизу. А заметив, изумился еще более. На черной блестящей плите была изображена схема... Солнечной системы. Только чего-то в ней не хватало? Бурмаков даже прислонился к скале, у него задрожали ноги. На схеме было восемь планет и два солнца. Одно - наше, второе - еле горящее, затухающее на месте Юпитера.
   Мысль Бурмакова лихорадочно закружила. Два солнца - невероятно, но, пожалуй, объяснимо. Не зря же высказываются предположения, что на поверхности Юпитера и до сего времени температура составляет сотни тысяч градусов, а в его бездонных недрах под фантастическим давлением в миллионы атмосфер происходят ядерные процессы. Это может быть, потому что Юпитер остывает. Но, кажется, в схеме чего-то не хватает. Да, да. Первым от Солнца идет Меркурий, потом Венера, вот Земля, дальше Марс, за ним Юпитер... Нет, между ними планета. Ага, это, наверно, мифический Фаэтон, а здесь горит Юпитер, там Сатурн в кольце, Уран, Нептун. Девять... Неужели?..
   - Витя! Пересчитай все планеты Солнечной системы! - закричал академик.
   Удивленный мальчик назвал их.
   - А где Плутон? - задыхаясь, переспросил Бурмаков.
   - После Нептуна.
   - Нет, нет, говорю тебе! - кричал Бурмаков, забыв, что Витя не видит схемы и не понимает его.
   Озадаченный Витя попросил:
   - Опустите трос, я влезу к вам.
   - А?.. - понял наконец Бурмаков. - Давай быстрей. А то, наверно, думаешь, что с ума сошел старик. Есть от чего...
   - Лю-ди? - прошептал, взобравшись, Витя. - Когда?
   - Если бы я знал! - Бурмаков уже почувствовал себя способным анализировать факты, смотреть на них холодными глазами исследователя.
   Те, кто ставил памятник, учли все, или почти все. Прошло, видимо, много-много времени, а он стоял как свидетельство безграничной силы разума, посылая потомкам весть из далекого прошлого. Ни время, ни что другое не одолели его. Он только глубже врастал в свое каменное ложе, становясь более устойчивым и мощным. Из чего он сделан? Бурмакову не удалось отколоть ни от постамента, ни от плиты ни одного кусочка материала, устоявшего на этот раз и против усилий человека.
   - Самое обидное, Витя, что мы с тобой не знаем, когда он был поставлен. Ясно только одно: после тех неизвестных космонавтов Солнечная система пережила одну из самых страшных трагедий. Вдребезги разлетелся Фаэтон.
   - Зато появился Плутон, - заметил Витя.
   - Да, Плутон. И это еще более загадочно. Когда? Откуда?
   Этот вопрос не давал покоя Бурмакову и в ракете, когда, вдоволь насмотревшись на творение рук собратьев по разуму, возвращались на корабль. Даже торопливое бегство от Марса в более безопасное космическое пространство, не позволившее искать новые следы пребывания чужих космонавтов на этой планете, он воспринял без особенного огорчения. Одна мысль завладела им, и он должен был довести ее до конца.
   В этот вечер радиостанция "Набата" сделала внеочередную передачу. На Землю было отправлено сообщение с фотоснимками памятника.
   Вскоре Земля подтвердила, что сигналы приняты, и попросила ждать решения Космического центра. "
   Набат" при минимальном ускорении стал описывать цикличную кривую вокруг заданного в пространстве пункта, не удаляясь и не приближаясь к Земле.
   Приборы лаборатории методически сообщали результаты анализов экспонатов, доставленных с Марса. Были обнаружены микроорганизмы в воде, установлен состав древесины, а также - как и чем питаются марсианские деревья и травы. Но космонавты понимали, что Марс для них - пройденный этап, и ждали приказа Земли.