Страница:
II
Встреча в Сиднее
В южном районе Сиднея[12], на предместье, в коттедже директора парка Таронга — огромного зоологического сада, справлялся шумный бал. Господин Филипп Гарт принимал необычных гостей, потому что, кроме его закадычного друга Карла Бентли, директора зоологического сада в Мельбурне[13], остальные гости были до сих пор ему совершенно незнакомы.
Прием давался по инициативе известного зоолога Карла Бентли. Несколько лет назад, Карл Бентли участвовал в качестве научного советника в охотничьей экспедиции в глубину Австралийского континента. Экспедицию организовали польские звероловы по поручению гамбургского предпринимателя Гагенбека. Вместе со взрослыми мужчинами в экспедиции принимал участие мальчик, Томаш Вильмовский, сын руководителя экспедиции. Бентли очень полюбил юного Томека. Он даже хотел заняться его воспитанием, так как опасался, что постоянные разъезды отца помешают Томеку получить систематическое образование. Тогда Томек, тронутый вниманием ученого, поблагодарил его за заботу, но отказался от предложения, не желая оставаться в Австралии. С тех пор прошло уже четыре года. За это время Томек участвовал в нескольких охотничьих экспедициях и превратился в весьма энергичного и храброго молодого человека.
Узнав из письма, что его польские друзья снова приехали в Австралию, Бентли срочной телеграммой предложил им встретиться в Сиднее. Звероловы охотно приняли его приглашение и вот теперь они вместе с Бентли гостили в доме господина Филиппа Гарта.
Вильмовские и их друзья приехали в Австралию сразу же после экспедиции в Сибирь, где помогли Збышеку Карскому, двоюродному брату Томека, бежать из ссылки[14]. Вместе со Збышеком из ссылки бежала и его невеста, молодая студентка, медичка, Наталия Владимировна Бестужева.
Во время предыдущего пребывания в Австралии звероловы познакомились с семьей овцевода Аллана, жителя Нового Южного Уэльса. Супруги Алланы очень полюбили Томека за то, что он нашел и привел домой их дочь Салли, которая заблудилась в буше. Салли было тогда двенадцать лет. С тех пор Томек и Салли крепко подружились. Они виделись часто, так как учились в Лондоне, хотя и в разных школах. Теперь молодая девушка уже получила аттестат зрелости. Перед тем как поступить в университет Салли решила несколько месяцев провести в родительском доме. Узнав от Салли, что Томек и его друзья находятся на Дальнем Востоке, Алланы пригласили их к себе на рождество. Таким образом, вся группа поляков опять очутилась в Австралии.
Отдохнув месяц у Алланов, наши друзья вынуждены были уехать, так как их ждали неотложные дела. В Сиднее их поджидал Бентли и, кроме того, в этом удобнейшем порту мира стояла на якоре яхта боцмана Новицкого. Следует напомнить, что в экспедиции в Сибирь принимал деятельное участие брат прелестной индийской княгини, рани Алвара, Пандит Давасарман. Чтобы помочь бегству ссыльного, прекрасная и благородная рани, которая очень полюбила Томека, не только убедила брата принять участие в экспедиции, но подарила участникам свою яхту. В Рабауле[15], где после возвращения из Сибири наши друзья попрощались с Пандитом Давасарманом, поляков и в особенности боцмана Новицкого ожидал приятный сюрприз. Пандит Давасарман вручил добродушному боцману акт собственности на яхту, подписанный рани Алвара. Одновременно он сообщил звероловам, что вместе с частью экипажа возвращается в Индию на германском пароходе. Боцман сначала онемел от неожиданности, а потом решительно отказался принять столь щедрый дар. Но в конце концов, Яну Смуге, путешественнику и зверолову, давнему знакомому и даже другу рани Алвара, удалось уговорить боцмана не обижать княгиню отказом от ее подарка. Смуга потрепал боцмана по плечу и сказал:
— Ну, вот и исполнилась твоя мечта, боцман! Правда, мы не добыли золота в горах Алтынтаг, за которое ты хотел купить себе какую-нибудь старую морскую калошу, но ты все же теперь стал капитаном. Бери, раз тебе дают от чистого сердца! При случае, ты сумеешь отблагодарить княгиню, прислав ей, например, какой-либо оригинальный подарок!
Так боцман Новицкий стал капитаном собственной яхты. Первый самостоятельный рейс он совершил с друзьями на борту, в Сидней. Оставив там яхту на попечение индийского экипажа, членам которого доверял, сам в обществе друзей отправился с визитом на ферму Алланов. Вернувшись в Сидней, друзьям пришлось разместиться на яхте, так как им не удалось снять подходящую квартиру в городе.
В противоположность капитану Новицкому, Томек пребывал в подавленном состоянии духа. Он так радовался перспективе провести праздники на ферме Алланов в обществе Салли, а застал там ее кузена Джемса Бальмора, юношу несколько старше Томека, родственника Алланов, постоянного жителя Лондона. Именно у своего дяди, отца Джемса, и жила Салли во время обучения в лондонской школе. Джемс, или Джимми, как звала своего кузена Салли, постоянно ухаживал за своей юной кузиной. Вот это-то и портило Томеку настроение.
На встречу в Сиднее Бентли пригласил также Алланов. Отец Салли не мог оставить хозяйство, поэтому в Сидней приехали только миссис Аллан с дочерью и кузеном Джемсом Бальмором.
Томек с самого начала приема был не в своей тарелке. Он с трудом понимал, что творится вокруг него. Бентли как раз сообщил, что приготовил гостям необыкновенный сюрприз, а Томек в это время с тревогой поглядывал на веранду, где пребывала остальная молодежь. Он прислушивался к веселому смеху Салли и серьезному голосу Джемса Бальмора.
Сразу же после ленча хозяин дома повел гостей в кабинет. Пришел момент объявить что за сюрприз ожидает звероловов.
— Пожалуйста, садитесь, прошу вас, — пригласил Бентли. — Я хочу сообщить вам кое-что интересное. Гм, если говорить правду, то нашу встречу я организовал специально с этой целью.
— Говорите прямо, уважаемый Бентли. Между старыми друзьями церемонии ни к чему, — вмешался капитан Новицкий.
— Если так, то я могу сразу приступить к делу. Ты, милый Томек, будь особенно внимательным. Я очень рассчитываю на тебя, — сказал Бентли, с доброй улыбкой на устах.
— Не знаю, чем могу быть вам полезен? — удивленно ответил Томек. — Вы не шутите?
— Нет, нет, мой дорогой! Я и в самом деле хочу кое-что предложить и буду очень рад, если ты одобришь мой проект.
— Не понимаю, зачем вам мое одобрение? — спросил Томек, видя, что зоолог обращается к нему совершенно серьезно.
— Я думаю, что твое воодушевление побудило бы других согласиться на мое предложение, — пояснил Бентли.
— Я не ожидал от вас подобной уловки, — весело заметил Новицкий. — Вы в самом деле правы. Этот молокосос часто водит нас за нос!
Присутствующие разразились веселым смехом.
— Что касается меня, то я всегда охотно соглашаюсь с мнением Томека, — подал голос Смуга. — Наш молодой друг обладает редким даром предвидения, который почти никогда его не обманывает.
Томек был смущен столь откровенными похвалами, а Бентли между тем продолжал:
— Один весьма богатый австралийский промышленник со всем пылом страсти занимается коллекционированием райских птиц и орхидей[16]. Он стремится пополнить свою коллекцию новыми, мало известными или вовсе неизвестными экземплярами. С этой целью он предложил мне организовать научную экспедицию...
— Ого! Значит эта экспедиция до некоторой степени носит романтическую окраску, — вмешался Томек. — Парадизея апода, то есть безногая райская птица!
Все присутствующие с любопытством посмотрели на Томека, а импульсивная Салли воскликнула:
— Мне не приходилось слышать о райских птицах лишенных ног, это видно, какая-то легенда?!
— Конечно, легенда, притом романтическая, — согласился Томек.
— Я не знаю ее, Томми, и прошу тебя расскажи эту легенду нам, — попросила Салли.
— Потом, моя дорогая! Извините, пожалуйста, что я невольно перебил вас, — обратился Томек к Бентли.
— Неужели вы, молодой человек, уже когда-нибудь интересовались райскими птицами? — спросил Гарт, внимательно следя за выражением лица Томека.
— Я читал книгу маркиза Де Рагги, организовавшего в конце XVIII века специальную экспедицию на Новую Гвинею для изучения жизни райских птиц и принявшего в ней личное участие, — ответил Томек.
— Если так, то присоединяюсь к просьбе Салли и прошу рассказать нам откуда взялась легенда, будто бы райские птицы лишены ног, — сказал Гарт.
Томек сразу же сообразил, что директор зоологического сада в Сиднее задумал проверить его знания. Сначала Томек смутился, но, овладев собой, начал рассказ:
— Истоки этой легенды кроются в глубине веков, ведь первые сведения о райских птицах появились в Европе еще до открытия морского пути в Индию и задолго до открытия европейцами Новой Гвинеи. Шкурки райских птиц с Новой Гвинеи и окрестных островов были завезены купцами на остров Яву. Там их увидел первый европеец, венецианский купец Николо де Конти, посетивший этот остров в середине пятнадцатого столетия[17]. Один из участников кругосветного плавания Магеллана получил в 1522 году от султана острова Бочана на Молукках шкурку райской птицы, которую привез в Европу. Красочные перья райских птиц в XVII и XVIII веках весьма ценились, особенно в Китае и Индии. Вскоре мода на них распространилась и в Европе, где женщины стали украшать ими шляпы. Вот тогда-то и появилась легенда будто птицы эти попадают на землю прямо из библейского рая. Будто бы они, как только вылупятся из яиц, сразу начинают полет к солнцу, под лучами которого и получают свое красочное оперение. Легенда гласит, что райские птицы лишены ног для того, чтобы не могли соприкоснуться с землей и испачкать оперение. Они снижаются к земле лишь для того, чтобы испить росы, которой они питаются. Если же они не могут в полете найти росу, то погибают.
— Я согласна, Томми, что это весьма романтическая легенда, но она, как видно, лишена какого-либо логического основания, — заметила мадам Аллан.
— Возникновение легенды очень легко объяснить, — ответил Томек. — В местах, где водились райские птицы, например на островах Ару и Новой Гвинее, туземцы интересовались только сказочно яркими перьями, которыми они украшали головы во время религиозных торжеств. Поэтому, снимая шкурку с птиц, они отрезали лишние, по их мнению, ноги. В таком виде они продавали ценные шкурки купцам и невольно дали повод к возникновению столь чудесной легенды.
— Я этого не знала. Но ведь птицы должны же где-нибудь вить гнезда и высиживать птенцов, — недоверчиво сказала мадам Аллан.
— Создатели легенды дали объяснение и этому, — продолжал Томек. — Они считали, что райские птицы не могут выводить потомство на земле. По их мнению самки откладывали яйца на спинах самцов, летающих в воздухе. Позднее легенду несколько видоизменили. Правда, продолжали утверждать, что райские птицы лишены ног, но у них в хвосте есть два загнутых пера и они, якобы, цепляются этими перьями за ветви деревьев и отдыхают в таком положении. Легенда о райских птицах лишенных ног была даже научно подтверждена. Шведский ученый Карл Линней, давший определения райской птицы, наделил ее на латинском языке названием «апода», то есть «безногая»
Само собой разумеется, что с течением времени обнаружилась беспочвенность легенды. Ведь множество охотников за райскими птицами, распространенными в Новой Гвинее, могли воочию убедиться, что райские птицы, как и все другие птицы, обладают нормальными ногами, гнездятся на деревьях и высиживают яйца. Женская мода вызвала большой спрос на перья райских птиц, что привело к повышению цен на них. Это стало причиной истребления огромного числа прекрасных птиц. По-моему, коллекционер, о котором упоминал Бентли, правильно поступает, стремясь пополнить свою коллекцию. Кто знает не будут ли в скором времени райские птицы истреблены полностью[18]?
— Я восхищен столь исчерпывающим объяснением старинной легенды, — одобрительно заявил Гарт. — Сразу видно, что вы специалист своего дела.
— Томек в этом, как две капли воды похож на своего папашу, — воскликнул капитан Новицкий.
— Мне уже говорил об этом Бентли, — согласился Гарт. — Остается только добавить, что райские птицы обитают не только на Новой Гвинее, хотя там их больше всего, но и в северо-восточной Австралии и на Молукках. А Новая Гвинея до сих пор еще не достаточно нами изучена.
— Короче говоря, вы предлагаете нам организовать экспедицию в глубинные районы Новой Гвинеи? — спросил Смуга.
— Чтоб уж быть совершенно точным, добавлю — в страну охотников за человеческими головами и, возможно, людоедов, — заметил Вильмовский. — Еще и сегодня карты Новой Гвинеи почти сплошь покрыты белыми пятнами.
— Вы, несомненно, правы, — согласился Бентли. — Новая Гвинея до сих пор остается для белых людей страной великих тайн. Кто может сказать, что кроется внутри таинственного острова.
— Конечно, это весьма интересная страна, не только для географов, но и для ботаников, этнографов, зоологов, орнитологов, золотоискателей, — серьезно сказал Вильмовский. — Весьма интересная, но и очень опасная экспедиция.
— Ты говоришь, Андрей, что там живут людоеды? — спросил капитан Новицкий. — Черт возьми! Моя туша может стать для них весьма сильным искушением.
— Не опасайтесь, капитан, — ответил Бентли. — Мне никогда не приходилось слышать, чтобы туземцы Новой Гвинеи съели когда-либо белого человека.
— Ах, значит они к нам относятся доброжелательно? — удивленно спросил капитан Новицкий.
— Не в этом дело! — возразил Бентли. — Любой человек, независимо от расы, легко может лишиться там головы. Но, говорят, что мясо белого человека возбуждает у людоедов отвращение из-за неприятного для них запаха...
— То, что вы говорите очень интересно, но подставлять башку ради каких-то райских птиц, тоже немного жалко!
— А ты, Томек, что скажешь? — спросил Бентли.
Томек нагнулся к зоологу и порывисто сказал:
— Я готов отправиться с вами хоть сейчас! Конечно, если папа позволит.
— Я знала, что Томек так ответит! — сказала Наташа.
Салли встревожено взглянула на Наташу. Чуть-чуть насупила брови и стала о чем-то напряженно думать.
— Как вы, господин Вильмовский? Готовы ли вы разрешить сыну отправиться в экспедицию? — спросил Бентли.
— Я думаю, что мой сын может принять решение самостоятельно. Но вот, что касается меня, то сразу ответ дать не могу. Я должен сначала выполнить договор подписанный мною с Гагенбеком.
— Вы, конечно, правы, и я это предвидел, — сказал Бентли. — С Гагенбеком я уже все согласовал. Вам же известно, что я тоже сотрудничаю с фирмой Гагенбека. Вот, пожалуйста, письмо адресованное вам от Гагенбека!
Вильмовский вскрыл конверт. Внимательно прочитал письмо, и передал его Смуге.
— Да, значит у нас есть конкретные предложения от Гагенбека — прочитав письмо сказал Смуга. — Вы полагаете, что осуществление этого заказа можно совместить с вашими планами?
— Я думал над этим. Предложение Гагенбека сходно с моим, — ответил Бентли. — Конечно, следует принять во внимание то, что транспорт двойного количества экземпляров птиц и животных значительно затруднит дело.
— Томек, прочти письмо Гагенбека, — сказал Смуга, подавая Томеку бумагу.
Молодой человек прочитал письмо два раза; потом передал его капитану Новицкому. Этот только мельком пробежал по письму глазами и буркнул:
— Я не люблю потрошить птиц, хотя в этом деле некоторый опыт у меня есть. Приходилось мне быть коком на одной старой калоше. А, впрочем, все равно, ведь мы теперь бедны, как церковные крысы!
— Вы и правда умело потрошите птиц, — признал Томек. — Это очень важно в тропическом климате, в котором необходимо весьма тщательно препарировать шкурки. Их надо оберегать не только от гнили, но и от насекомых. А это значит, что их нужно постоянно проветривать и защищать от солнечных лучей, чтобы они не полиняли.
— Я вижу, вы знакомы с этим делом, — удовлетворенно сказал Томеку директор Гарт. — В таком случае, у меня есть к вам еще одно, частное предложение. Я готов уплатить вам по пятьдесят фунтов стерлингов[19] за каждый оригинальный, пойманный вами экземпляр бабочки. Я готов хоть сегодня подписать соответствующий договор и вручить вам в качестве аванса, ну, хотя бы... пятьсот фунтов. Конечно, если вам удастся поймать какой-нибудь особенно редкий экземпляр, мы согласуем его цену отдельно.
— Давайте сначала обсудим основное предложение, — перебил их Смуга.
— Два последних года мы не занимались ловлей животных. Поэтому у нас нет средств, необходимых для организации охотничьей экспедиции. Каковы ваши предложения, Бентли?
— Мне нравится, когда к делу подходят по-мужски, прямо, — ответил зоолог. — Прежде всего мне необходимо вам сказать, что дирекция зоологического парка в Сиднее и дирекция моего сада в Мельбурне, весьма заинтересованы этой экспедицией. Конечно, оба наши учреждения располагают некоторыми кредитами на эту цель. К этому следует добавить сумму предложенную частным коллекционером, и получиться довольно значительный капитал. Вся сумма уже депонирована в местном банке.
— Что вы можете предложить нам за участие в экспедиции? — продолжал вопросы Смуга.
— Мы готовы выплатить каждому из вас по две тысячи фунтов. Одну четверть вы получите сразу же после подписания договора, остальная часть будет положена на ваше имя в один из банков по вашему усмотрению. За свой счет вам пришлось бы приобрести только необходимое личное снаряжение. Организаторы экспедиции покроют стоимость путешествия по морю, пешего похода по Новой Гвинее, все расходы на питание в пути и, сверх того, выделят определенную сумму на покупку этнографических экспонатов.
— Скажите, пожалуйста, неужели райские птицы и эти самые... цветочки столь ценны? — удивился капитан Новицкий.
— За одну доставленную живую орхидею вида, еще не знакомого ученым, вы можете получить от любителя до десяти тысяч фунтов, — пояснил Бентли.
— Ого! И все же мне кажется, уважаемые господа, что вы покупаете кота в мешке. А если охотники за человеческими головами и людоеды помешают экспедиции выполнить задание, и мы вернемся с пустыми руками?
— Все может случиться. Тут уж организаторы идут на риск, — пояснил Бентли. — Однако, чтобы до минимума ограничить размеры риска, организаторы решили поручить дело вам. Ведь Гагенбек считает вас лучшими специалистами в деле организации экспедиций такого рода.
— Вы требуете от нас немедленного ответа? — спросил Вильмовский.
— Да, дело весьма срочное. Я хотел бы очутиться на месте еще до периода дождей, — заявил Бентли. — Кроме того, у меня есть особый заказ Музея естественной истории в Нью-Йорке, адресованный лично вам. Вы уже имели дело с этим учреждением. На этот раз им хотелось бы узнать способ препарирования человеческих голов, применяемый туземцами Новой Гвинеи. Вот соответствующее письмо руководства Музея.
Салли вдруг встала с кресла и сказала:
— Извините, пожалуйста, могу ли я поговорить с Томми наедине, перед тем, как вы примете окончательное решение?
Директор Гарт с удивлением взглянул на девушку, но остальные понимающе улыбнулись. Ведь все знали, что молодые люди очень дружат. Салли была любимицей капитана Новицкого, поэтому он сразу поспешил ей на помощь:
— Вы поворкуйте себе там, а мы за это время тоже кое-что обдумаем. Поспешишь — людей насмешишь! Неправда ли, уважаемые господа?
— Конечно, — согласился Бентли. — Дамам всегда надо уступать.
— Пожалуйста, пожалуйста, — вторил ему Гарт, тоже сообразив, в чем тут дело.
Вильмовский и Смуга обменялись многозначительным взглядом.
Салли и Томек вышли на веранду. Как только они очутились наедине, девушка возбужденно воскликнула:
— Ах, вот как, Томми? Ты готов отправиться в экспедицию хоть сегодня? Я вижу, что ты обо мне совершенно забыл!
— Что ты, Салли! Как тебе не стыдно так говорить? — возмутился Томек.
— Не стыдно, потому что ты забываешь о том, что всего важнее для меня, — ответила Салли, чуть не плача.
— О чем это я забыл? Будь добра, напомни...
— Разве ты год назад в Лондоне не обещал, что исполнишь любое мое желание, как только я выдержу экзамен на аттестат зрелости?
Томек облегченно вздохнул. Значит только в этом дело!
— Салли, я прекрасно это помню. Я не давал тебе повода сомневаться во мне и ни в чем не нарушил обещания, соглашаясь на участие в экспедиции на Новую Гвинею. Ты же слышала сколько мне заплатят? Завтра я получу аванс и куплю тебе все, что только ты пожелаешь! Ну, скажи, ты уже не обижаешься на меня?
— Нет, Томми, я не обижаюсь. Я знаю, что ты ни за что на свете не нарушишь данное слово.
— Конечно!
— Вот и отлично. Я была в этом уверена! Поэтому теперь ты должен исполнить мое сокровенное желание!
— Завтра я куплю тебе подарок, какой только ты пожелаешь. Хорошо?
— Нет, мой дорогой! Исполнить обещание ты должен еще сегодня! Я, кроме того, прошу тебя никогда не упоминай о каких-то деньгах!
Томек, не зная что ему думать о требовании Салли, внимательно заглянул ей в глаза. Вдруг у него возникло ужасное подозрение.
— Салли... неужели ты хочешь...
Девушка заискивающе улыбнулась.
— Наконец-то ты уже, пожалуй, знаешь чего я хочу! — немного помолчав сказала Салли.
— Салли, Салли, это же совершенно исключено!
— Я знаю, что для тебя нет ничего невозможного, Томми. Ты нашел меня в буше, когда все другие уже потеряли всякую надежду! Ты вырвал меня из плена у мексиканских индейцев! Ты научил меня любить животных! Я только потому и поступаю на зоологический факультет, чтобы вместе с тобой ездить в экспедиции. Кроме того, ты дал мне честное слово, что исполнишь любое мое желание, как только я получу аттестат зрелости и вот, оно мое желание — ехать с тобой на Новую Гвинею! Мы возьмем с собой и Динго. В последнее время ты что-то перестал о нем заботиться. Наш милый песик уже на корабле. Если ты меня хоть немножко любишь, ты исполнишь мое желание, как обещал!
Аргументы Салли были столь неотразимы, что ошеломленный Томек почувствовал слабость в ногах и опустился в кресло. Хитрая Салли ловко расставила на него сети. Но ведь ни Бентли, ни кто-нибудь из друзей Томека не дадут согласия на участие женщины в таком опасном путешествии. Томек был в отчаянии. Он не мог не сдержать данного слова и не знал как это сделать. Только после довольно долгого молчания, Томек сообразил, что если Салли хочет ехать с ним, значит она вовсе не думает об ухаживаниях кузена. Это несколько его утешило. Томек сказал почти спокойно:
Прием давался по инициативе известного зоолога Карла Бентли. Несколько лет назад, Карл Бентли участвовал в качестве научного советника в охотничьей экспедиции в глубину Австралийского континента. Экспедицию организовали польские звероловы по поручению гамбургского предпринимателя Гагенбека. Вместе со взрослыми мужчинами в экспедиции принимал участие мальчик, Томаш Вильмовский, сын руководителя экспедиции. Бентли очень полюбил юного Томека. Он даже хотел заняться его воспитанием, так как опасался, что постоянные разъезды отца помешают Томеку получить систематическое образование. Тогда Томек, тронутый вниманием ученого, поблагодарил его за заботу, но отказался от предложения, не желая оставаться в Австралии. С тех пор прошло уже четыре года. За это время Томек участвовал в нескольких охотничьих экспедициях и превратился в весьма энергичного и храброго молодого человека.
Узнав из письма, что его польские друзья снова приехали в Австралию, Бентли срочной телеграммой предложил им встретиться в Сиднее. Звероловы охотно приняли его приглашение и вот теперь они вместе с Бентли гостили в доме господина Филиппа Гарта.
Вильмовские и их друзья приехали в Австралию сразу же после экспедиции в Сибирь, где помогли Збышеку Карскому, двоюродному брату Томека, бежать из ссылки[14]. Вместе со Збышеком из ссылки бежала и его невеста, молодая студентка, медичка, Наталия Владимировна Бестужева.
Во время предыдущего пребывания в Австралии звероловы познакомились с семьей овцевода Аллана, жителя Нового Южного Уэльса. Супруги Алланы очень полюбили Томека за то, что он нашел и привел домой их дочь Салли, которая заблудилась в буше. Салли было тогда двенадцать лет. С тех пор Томек и Салли крепко подружились. Они виделись часто, так как учились в Лондоне, хотя и в разных школах. Теперь молодая девушка уже получила аттестат зрелости. Перед тем как поступить в университет Салли решила несколько месяцев провести в родительском доме. Узнав от Салли, что Томек и его друзья находятся на Дальнем Востоке, Алланы пригласили их к себе на рождество. Таким образом, вся группа поляков опять очутилась в Австралии.
Отдохнув месяц у Алланов, наши друзья вынуждены были уехать, так как их ждали неотложные дела. В Сиднее их поджидал Бентли и, кроме того, в этом удобнейшем порту мира стояла на якоре яхта боцмана Новицкого. Следует напомнить, что в экспедиции в Сибирь принимал деятельное участие брат прелестной индийской княгини, рани Алвара, Пандит Давасарман. Чтобы помочь бегству ссыльного, прекрасная и благородная рани, которая очень полюбила Томека, не только убедила брата принять участие в экспедиции, но подарила участникам свою яхту. В Рабауле[15], где после возвращения из Сибири наши друзья попрощались с Пандитом Давасарманом, поляков и в особенности боцмана Новицкого ожидал приятный сюрприз. Пандит Давасарман вручил добродушному боцману акт собственности на яхту, подписанный рани Алвара. Одновременно он сообщил звероловам, что вместе с частью экипажа возвращается в Индию на германском пароходе. Боцман сначала онемел от неожиданности, а потом решительно отказался принять столь щедрый дар. Но в конце концов, Яну Смуге, путешественнику и зверолову, давнему знакомому и даже другу рани Алвара, удалось уговорить боцмана не обижать княгиню отказом от ее подарка. Смуга потрепал боцмана по плечу и сказал:
— Ну, вот и исполнилась твоя мечта, боцман! Правда, мы не добыли золота в горах Алтынтаг, за которое ты хотел купить себе какую-нибудь старую морскую калошу, но ты все же теперь стал капитаном. Бери, раз тебе дают от чистого сердца! При случае, ты сумеешь отблагодарить княгиню, прислав ей, например, какой-либо оригинальный подарок!
Так боцман Новицкий стал капитаном собственной яхты. Первый самостоятельный рейс он совершил с друзьями на борту, в Сидней. Оставив там яхту на попечение индийского экипажа, членам которого доверял, сам в обществе друзей отправился с визитом на ферму Алланов. Вернувшись в Сидней, друзьям пришлось разместиться на яхте, так как им не удалось снять подходящую квартиру в городе.
В противоположность капитану Новицкому, Томек пребывал в подавленном состоянии духа. Он так радовался перспективе провести праздники на ферме Алланов в обществе Салли, а застал там ее кузена Джемса Бальмора, юношу несколько старше Томека, родственника Алланов, постоянного жителя Лондона. Именно у своего дяди, отца Джемса, и жила Салли во время обучения в лондонской школе. Джемс, или Джимми, как звала своего кузена Салли, постоянно ухаживал за своей юной кузиной. Вот это-то и портило Томеку настроение.
На встречу в Сиднее Бентли пригласил также Алланов. Отец Салли не мог оставить хозяйство, поэтому в Сидней приехали только миссис Аллан с дочерью и кузеном Джемсом Бальмором.
Томек с самого начала приема был не в своей тарелке. Он с трудом понимал, что творится вокруг него. Бентли как раз сообщил, что приготовил гостям необыкновенный сюрприз, а Томек в это время с тревогой поглядывал на веранду, где пребывала остальная молодежь. Он прислушивался к веселому смеху Салли и серьезному голосу Джемса Бальмора.
Сразу же после ленча хозяин дома повел гостей в кабинет. Пришел момент объявить что за сюрприз ожидает звероловов.
— Пожалуйста, садитесь, прошу вас, — пригласил Бентли. — Я хочу сообщить вам кое-что интересное. Гм, если говорить правду, то нашу встречу я организовал специально с этой целью.
— Говорите прямо, уважаемый Бентли. Между старыми друзьями церемонии ни к чему, — вмешался капитан Новицкий.
— Если так, то я могу сразу приступить к делу. Ты, милый Томек, будь особенно внимательным. Я очень рассчитываю на тебя, — сказал Бентли, с доброй улыбкой на устах.
— Не знаю, чем могу быть вам полезен? — удивленно ответил Томек. — Вы не шутите?
— Нет, нет, мой дорогой! Я и в самом деле хочу кое-что предложить и буду очень рад, если ты одобришь мой проект.
— Не понимаю, зачем вам мое одобрение? — спросил Томек, видя, что зоолог обращается к нему совершенно серьезно.
— Я думаю, что твое воодушевление побудило бы других согласиться на мое предложение, — пояснил Бентли.
— Я не ожидал от вас подобной уловки, — весело заметил Новицкий. — Вы в самом деле правы. Этот молокосос часто водит нас за нос!
Присутствующие разразились веселым смехом.
— Что касается меня, то я всегда охотно соглашаюсь с мнением Томека, — подал голос Смуга. — Наш молодой друг обладает редким даром предвидения, который почти никогда его не обманывает.
Томек был смущен столь откровенными похвалами, а Бентли между тем продолжал:
— Один весьма богатый австралийский промышленник со всем пылом страсти занимается коллекционированием райских птиц и орхидей[16]. Он стремится пополнить свою коллекцию новыми, мало известными или вовсе неизвестными экземплярами. С этой целью он предложил мне организовать научную экспедицию...
— Ого! Значит эта экспедиция до некоторой степени носит романтическую окраску, — вмешался Томек. — Парадизея апода, то есть безногая райская птица!
Все присутствующие с любопытством посмотрели на Томека, а импульсивная Салли воскликнула:
— Мне не приходилось слышать о райских птицах лишенных ног, это видно, какая-то легенда?!
— Конечно, легенда, притом романтическая, — согласился Томек.
— Я не знаю ее, Томми, и прошу тебя расскажи эту легенду нам, — попросила Салли.
— Потом, моя дорогая! Извините, пожалуйста, что я невольно перебил вас, — обратился Томек к Бентли.
— Неужели вы, молодой человек, уже когда-нибудь интересовались райскими птицами? — спросил Гарт, внимательно следя за выражением лица Томека.
— Я читал книгу маркиза Де Рагги, организовавшего в конце XVIII века специальную экспедицию на Новую Гвинею для изучения жизни райских птиц и принявшего в ней личное участие, — ответил Томек.
— Если так, то присоединяюсь к просьбе Салли и прошу рассказать нам откуда взялась легенда, будто бы райские птицы лишены ног, — сказал Гарт.
Томек сразу же сообразил, что директор зоологического сада в Сиднее задумал проверить его знания. Сначала Томек смутился, но, овладев собой, начал рассказ:
— Истоки этой легенды кроются в глубине веков, ведь первые сведения о райских птицах появились в Европе еще до открытия морского пути в Индию и задолго до открытия европейцами Новой Гвинеи. Шкурки райских птиц с Новой Гвинеи и окрестных островов были завезены купцами на остров Яву. Там их увидел первый европеец, венецианский купец Николо де Конти, посетивший этот остров в середине пятнадцатого столетия[17]. Один из участников кругосветного плавания Магеллана получил в 1522 году от султана острова Бочана на Молукках шкурку райской птицы, которую привез в Европу. Красочные перья райских птиц в XVII и XVIII веках весьма ценились, особенно в Китае и Индии. Вскоре мода на них распространилась и в Европе, где женщины стали украшать ими шляпы. Вот тогда-то и появилась легенда будто птицы эти попадают на землю прямо из библейского рая. Будто бы они, как только вылупятся из яиц, сразу начинают полет к солнцу, под лучами которого и получают свое красочное оперение. Легенда гласит, что райские птицы лишены ног для того, чтобы не могли соприкоснуться с землей и испачкать оперение. Они снижаются к земле лишь для того, чтобы испить росы, которой они питаются. Если же они не могут в полете найти росу, то погибают.
— Я согласна, Томми, что это весьма романтическая легенда, но она, как видно, лишена какого-либо логического основания, — заметила мадам Аллан.
— Возникновение легенды очень легко объяснить, — ответил Томек. — В местах, где водились райские птицы, например на островах Ару и Новой Гвинее, туземцы интересовались только сказочно яркими перьями, которыми они украшали головы во время религиозных торжеств. Поэтому, снимая шкурку с птиц, они отрезали лишние, по их мнению, ноги. В таком виде они продавали ценные шкурки купцам и невольно дали повод к возникновению столь чудесной легенды.
— Я этого не знала. Но ведь птицы должны же где-нибудь вить гнезда и высиживать птенцов, — недоверчиво сказала мадам Аллан.
— Создатели легенды дали объяснение и этому, — продолжал Томек. — Они считали, что райские птицы не могут выводить потомство на земле. По их мнению самки откладывали яйца на спинах самцов, летающих в воздухе. Позднее легенду несколько видоизменили. Правда, продолжали утверждать, что райские птицы лишены ног, но у них в хвосте есть два загнутых пера и они, якобы, цепляются этими перьями за ветви деревьев и отдыхают в таком положении. Легенда о райских птицах лишенных ног была даже научно подтверждена. Шведский ученый Карл Линней, давший определения райской птицы, наделил ее на латинском языке названием «апода», то есть «безногая»
Само собой разумеется, что с течением времени обнаружилась беспочвенность легенды. Ведь множество охотников за райскими птицами, распространенными в Новой Гвинее, могли воочию убедиться, что райские птицы, как и все другие птицы, обладают нормальными ногами, гнездятся на деревьях и высиживают яйца. Женская мода вызвала большой спрос на перья райских птиц, что привело к повышению цен на них. Это стало причиной истребления огромного числа прекрасных птиц. По-моему, коллекционер, о котором упоминал Бентли, правильно поступает, стремясь пополнить свою коллекцию. Кто знает не будут ли в скором времени райские птицы истреблены полностью[18]?
— Я восхищен столь исчерпывающим объяснением старинной легенды, — одобрительно заявил Гарт. — Сразу видно, что вы специалист своего дела.
— Томек в этом, как две капли воды похож на своего папашу, — воскликнул капитан Новицкий.
— Мне уже говорил об этом Бентли, — согласился Гарт. — Остается только добавить, что райские птицы обитают не только на Новой Гвинее, хотя там их больше всего, но и в северо-восточной Австралии и на Молукках. А Новая Гвинея до сих пор еще не достаточно нами изучена.
— Короче говоря, вы предлагаете нам организовать экспедицию в глубинные районы Новой Гвинеи? — спросил Смуга.
— Чтоб уж быть совершенно точным, добавлю — в страну охотников за человеческими головами и, возможно, людоедов, — заметил Вильмовский. — Еще и сегодня карты Новой Гвинеи почти сплошь покрыты белыми пятнами.
— Вы, несомненно, правы, — согласился Бентли. — Новая Гвинея до сих пор остается для белых людей страной великих тайн. Кто может сказать, что кроется внутри таинственного острова.
— Конечно, это весьма интересная страна, не только для географов, но и для ботаников, этнографов, зоологов, орнитологов, золотоискателей, — серьезно сказал Вильмовский. — Весьма интересная, но и очень опасная экспедиция.
— Ты говоришь, Андрей, что там живут людоеды? — спросил капитан Новицкий. — Черт возьми! Моя туша может стать для них весьма сильным искушением.
— Не опасайтесь, капитан, — ответил Бентли. — Мне никогда не приходилось слышать, чтобы туземцы Новой Гвинеи съели когда-либо белого человека.
— Ах, значит они к нам относятся доброжелательно? — удивленно спросил капитан Новицкий.
— Не в этом дело! — возразил Бентли. — Любой человек, независимо от расы, легко может лишиться там головы. Но, говорят, что мясо белого человека возбуждает у людоедов отвращение из-за неприятного для них запаха...
— То, что вы говорите очень интересно, но подставлять башку ради каких-то райских птиц, тоже немного жалко!
— А ты, Томек, что скажешь? — спросил Бентли.
Томек нагнулся к зоологу и порывисто сказал:
— Я готов отправиться с вами хоть сейчас! Конечно, если папа позволит.
— Я знала, что Томек так ответит! — сказала Наташа.
Салли встревожено взглянула на Наташу. Чуть-чуть насупила брови и стала о чем-то напряженно думать.
— Как вы, господин Вильмовский? Готовы ли вы разрешить сыну отправиться в экспедицию? — спросил Бентли.
— Я думаю, что мой сын может принять решение самостоятельно. Но вот, что касается меня, то сразу ответ дать не могу. Я должен сначала выполнить договор подписанный мною с Гагенбеком.
— Вы, конечно, правы, и я это предвидел, — сказал Бентли. — С Гагенбеком я уже все согласовал. Вам же известно, что я тоже сотрудничаю с фирмой Гагенбека. Вот, пожалуйста, письмо адресованное вам от Гагенбека!
Вильмовский вскрыл конверт. Внимательно прочитал письмо, и передал его Смуге.
— Да, значит у нас есть конкретные предложения от Гагенбека — прочитав письмо сказал Смуга. — Вы полагаете, что осуществление этого заказа можно совместить с вашими планами?
— Я думал над этим. Предложение Гагенбека сходно с моим, — ответил Бентли. — Конечно, следует принять во внимание то, что транспорт двойного количества экземпляров птиц и животных значительно затруднит дело.
— Томек, прочти письмо Гагенбека, — сказал Смуга, подавая Томеку бумагу.
Молодой человек прочитал письмо два раза; потом передал его капитану Новицкому. Этот только мельком пробежал по письму глазами и буркнул:
— Я не люблю потрошить птиц, хотя в этом деле некоторый опыт у меня есть. Приходилось мне быть коком на одной старой калоше. А, впрочем, все равно, ведь мы теперь бедны, как церковные крысы!
— Вы и правда умело потрошите птиц, — признал Томек. — Это очень важно в тропическом климате, в котором необходимо весьма тщательно препарировать шкурки. Их надо оберегать не только от гнили, но и от насекомых. А это значит, что их нужно постоянно проветривать и защищать от солнечных лучей, чтобы они не полиняли.
— Я вижу, вы знакомы с этим делом, — удовлетворенно сказал Томеку директор Гарт. — В таком случае, у меня есть к вам еще одно, частное предложение. Я готов уплатить вам по пятьдесят фунтов стерлингов[19] за каждый оригинальный, пойманный вами экземпляр бабочки. Я готов хоть сегодня подписать соответствующий договор и вручить вам в качестве аванса, ну, хотя бы... пятьсот фунтов. Конечно, если вам удастся поймать какой-нибудь особенно редкий экземпляр, мы согласуем его цену отдельно.
— Давайте сначала обсудим основное предложение, — перебил их Смуга.
— Два последних года мы не занимались ловлей животных. Поэтому у нас нет средств, необходимых для организации охотничьей экспедиции. Каковы ваши предложения, Бентли?
— Мне нравится, когда к делу подходят по-мужски, прямо, — ответил зоолог. — Прежде всего мне необходимо вам сказать, что дирекция зоологического парка в Сиднее и дирекция моего сада в Мельбурне, весьма заинтересованы этой экспедицией. Конечно, оба наши учреждения располагают некоторыми кредитами на эту цель. К этому следует добавить сумму предложенную частным коллекционером, и получиться довольно значительный капитал. Вся сумма уже депонирована в местном банке.
— Что вы можете предложить нам за участие в экспедиции? — продолжал вопросы Смуга.
— Мы готовы выплатить каждому из вас по две тысячи фунтов. Одну четверть вы получите сразу же после подписания договора, остальная часть будет положена на ваше имя в один из банков по вашему усмотрению. За свой счет вам пришлось бы приобрести только необходимое личное снаряжение. Организаторы экспедиции покроют стоимость путешествия по морю, пешего похода по Новой Гвинее, все расходы на питание в пути и, сверх того, выделят определенную сумму на покупку этнографических экспонатов.
— Скажите, пожалуйста, неужели райские птицы и эти самые... цветочки столь ценны? — удивился капитан Новицкий.
— За одну доставленную живую орхидею вида, еще не знакомого ученым, вы можете получить от любителя до десяти тысяч фунтов, — пояснил Бентли.
— Ого! И все же мне кажется, уважаемые господа, что вы покупаете кота в мешке. А если охотники за человеческими головами и людоеды помешают экспедиции выполнить задание, и мы вернемся с пустыми руками?
— Все может случиться. Тут уж организаторы идут на риск, — пояснил Бентли. — Однако, чтобы до минимума ограничить размеры риска, организаторы решили поручить дело вам. Ведь Гагенбек считает вас лучшими специалистами в деле организации экспедиций такого рода.
— Вы требуете от нас немедленного ответа? — спросил Вильмовский.
— Да, дело весьма срочное. Я хотел бы очутиться на месте еще до периода дождей, — заявил Бентли. — Кроме того, у меня есть особый заказ Музея естественной истории в Нью-Йорке, адресованный лично вам. Вы уже имели дело с этим учреждением. На этот раз им хотелось бы узнать способ препарирования человеческих голов, применяемый туземцами Новой Гвинеи. Вот соответствующее письмо руководства Музея.
Салли вдруг встала с кресла и сказала:
— Извините, пожалуйста, могу ли я поговорить с Томми наедине, перед тем, как вы примете окончательное решение?
Директор Гарт с удивлением взглянул на девушку, но остальные понимающе улыбнулись. Ведь все знали, что молодые люди очень дружат. Салли была любимицей капитана Новицкого, поэтому он сразу поспешил ей на помощь:
— Вы поворкуйте себе там, а мы за это время тоже кое-что обдумаем. Поспешишь — людей насмешишь! Неправда ли, уважаемые господа?
— Конечно, — согласился Бентли. — Дамам всегда надо уступать.
— Пожалуйста, пожалуйста, — вторил ему Гарт, тоже сообразив, в чем тут дело.
Вильмовский и Смуга обменялись многозначительным взглядом.
Салли и Томек вышли на веранду. Как только они очутились наедине, девушка возбужденно воскликнула:
— Ах, вот как, Томми? Ты готов отправиться в экспедицию хоть сегодня? Я вижу, что ты обо мне совершенно забыл!
— Что ты, Салли! Как тебе не стыдно так говорить? — возмутился Томек.
— Не стыдно, потому что ты забываешь о том, что всего важнее для меня, — ответила Салли, чуть не плача.
— О чем это я забыл? Будь добра, напомни...
— Разве ты год назад в Лондоне не обещал, что исполнишь любое мое желание, как только я выдержу экзамен на аттестат зрелости?
Томек облегченно вздохнул. Значит только в этом дело!
— Салли, я прекрасно это помню. Я не давал тебе повода сомневаться во мне и ни в чем не нарушил обещания, соглашаясь на участие в экспедиции на Новую Гвинею. Ты же слышала сколько мне заплатят? Завтра я получу аванс и куплю тебе все, что только ты пожелаешь! Ну, скажи, ты уже не обижаешься на меня?
— Нет, Томми, я не обижаюсь. Я знаю, что ты ни за что на свете не нарушишь данное слово.
— Конечно!
— Вот и отлично. Я была в этом уверена! Поэтому теперь ты должен исполнить мое сокровенное желание!
— Завтра я куплю тебе подарок, какой только ты пожелаешь. Хорошо?
— Нет, мой дорогой! Исполнить обещание ты должен еще сегодня! Я, кроме того, прошу тебя никогда не упоминай о каких-то деньгах!
— Салли... неужели ты хочешь...
Девушка заискивающе улыбнулась.
— Наконец-то ты уже, пожалуй, знаешь чего я хочу! — немного помолчав сказала Салли.
— Салли, Салли, это же совершенно исключено!
— Я знаю, что для тебя нет ничего невозможного, Томми. Ты нашел меня в буше, когда все другие уже потеряли всякую надежду! Ты вырвал меня из плена у мексиканских индейцев! Ты научил меня любить животных! Я только потому и поступаю на зоологический факультет, чтобы вместе с тобой ездить в экспедиции. Кроме того, ты дал мне честное слово, что исполнишь любое мое желание, как только я получу аттестат зрелости и вот, оно мое желание — ехать с тобой на Новую Гвинею! Мы возьмем с собой и Динго. В последнее время ты что-то перестал о нем заботиться. Наш милый песик уже на корабле. Если ты меня хоть немножко любишь, ты исполнишь мое желание, как обещал!
Аргументы Салли были столь неотразимы, что ошеломленный Томек почувствовал слабость в ногах и опустился в кресло. Хитрая Салли ловко расставила на него сети. Но ведь ни Бентли, ни кто-нибудь из друзей Томека не дадут согласия на участие женщины в таком опасном путешествии. Томек был в отчаянии. Он не мог не сдержать данного слова и не знал как это сделать. Только после довольно долгого молчания, Томек сообразил, что если Салли хочет ехать с ним, значит она вовсе не думает об ухаживаниях кузена. Это несколько его утешило. Томек сказал почти спокойно: