- Тише, волк тебя режь! - крикнул полицейский. - Куда прешь? Успеешь на тот свет!
- Не минешь и ты его! - сплюнул кровью Андрей. - Между прочим, интересно, как ты иудой стал? За сколько продался?
- Иди, иди, падла! Я тебе так продамся, что своей кровью умоешься! ткнул дулом ему в спину полицейский. - Иди! Недолго тебе по земле ходить осталось! Пистолет в кармане носишь, бандюга? Хе-хе, не ожидал, что в облаву попадешь? Ничего, сейчас у тебя узнают, откуда пистолет взялся. Думаешь, я не ведаю, кто ты таков будешь? У-у, змея носатая!
Андрей снова сплюнул, повернул к конвоиру голову.
- Выслуживаешься, холуй немецкий?
- Я тебе... я!.. - Полицейский побагровел от злости, ударил Андрея прикладом в спину. - Подожди, вот только дойдем... Ты у меня на коленях ползать будешь!...
Андрей и полицейский прошли мимо. "Как же это он? Неужели не мог отбиться? А еще такой сильный! - растерянно затоптался на месте Ваня. - А здание полиции на соседней улице. Если не удерет - "конец".
Дрожа от волнения, он двинулся вслед за Андреем и полицейским. Парень в замасленной одежде, шедший впереди, замедлил шаг и враждебно посмотрел на Ваню. Правая рука незнакомца была в кармане. "Елки зеленые, неужели шпик? насторожился Ваня. - Ишь ты, как оделся!"
Ваня перешел на другую сторону улицы. Навстречу плелась, налегая на палку, сгорбленная старуха. Он сошел с тротуара, давая ей дорогу. "Сейчас начнется сад. Забор там невысокий. Если Андрею удирать, так только-тут".
Чумазый парень на той стороне прошел вперед. Чтобы показать свое равнодушие, Ваня медленно нагнулся, поднял с земли белый ребристый камешек. Подкинул его, подержал в руке. И вдруг весь напрягся. На лбу выступила испарина. "А что, елки зеленые? Была ни была!"
Ваня выхватил из кармана рогатку, заложил в нее камешек. Едва ли не бегом догнал полицейского, который шел, переваливаясь, как утка, и по-прежнему материл Андрея.
- Дядя!
Полицейский вздрогнул, резко обернулся. Ваня увидел его сердитое лицо и до отказа оттянул резину.
- А-а-а!
Конвоир выронил из рук винтовку и схватился за лицо.
Чумазый парень с той стороны улицы ринулся к нему.
- Андрей! За мной! - крикнул Ваня, бросаясь к забору. Взлетел на него, оглянулся.
Парень в замасленной одежде рукояткой нагана бил полицейского по голове.
"Вот тебе и шпик! - оторопел Ваня. - Да он свой!"
В дальнем конце улицы показались фигуры двух полицейских.
- Бобики сзади! - закричал Ваня. - Скорее!
Прыгнув с забора, через который одним махом перескочили Андрей Рогуля и незнакомый парень, Ваня помчался между деревьев.
- Быстрей! - крикнул он им, оглянувшись.
Когда перелезали следующий забор, сзади загремели винтовочные выстрелы.
До смерти испугав женщину, вывешивающую в своем дворе выстиранное белье, кинулись за угол дома. Бежали по грядам, над которыми торчали высокие стебли кукурузы.
- Федя, а ты как здесь очутился? - на бегу повернув голову к чумазому незнакомцу, спросил Андрей. - По щучьему велению?
- Случайно, - тяжело дыша, ответил тот. - Иду своим курсом, вижу, ведет тебя бобик под дулом самым найаккуратнейшим образом. Только собрался выручать, а тут этот шпиндель откуда-то выкатился.
- Сам ты шпиндель! - огрызнулся Ваня.
- Да ты, братишка, в обиду не лезь. Вообще, ты молодчик! Отчаюга! Это же додуматься - из рогатки!
- Мушкетер! - похвалил Андрей и оглянулся. - Интересно, почему это они не гонятся за нами?
- Радуйся, что не гонятся. Наверно, в другую сторону поперли. Паскудно могла для тебя кончиться эта история, Цапля. Очень паскудно...
Они перебежали переулок и вышли на людную улицу.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1
Ваня сидел на лавке и ждал. Цапля ходил по комнате и попыхивал дымом. "Чего он тянет кота за хвост? - нервничал Ваня. - Ходит, дымит, как паровоз, а о деле - ни гу-гу. Только искоса посматривает. Не для тою же он меня вызывал, чтобы я тут сидел, как дурак".
Он пошевелился, нетерпеливо покашлял в кулак. Андрей остановился, подвинул ногой табуретку и сел напротив.
- Вот что, Цыганок... - Рогуля глянул Ване в глаза. - Да ты чего нахохлился? Брось, мушкетер. У каждого подпольщика должна быть своя кличка. А ты смуглый, темноглазый. Тебе "Цыганок" в самый раз подходит.
- Пусть так. Чего звал?
- Дело есть. На товарной станции немцы поставили в тупик три вагона. Возле них охрана. Нужно выяснить, через какое время часовые меняются ночью у вагонов. Вот тебе инструмент бога Хроноса. - Андрей положил на ладонь Вани карманные часы. - Циферблат светится. Займись только разведкой. Не вздумай штуку какую отмочить. Вопросы?
- Есть один.
- Валяй.
- Можно взять своих ребят?
- Не возражаю, - подумав, ответил Цапля. - Собирай свою гвардию. Ну, салют, мушкетер!..
Пробираясь в кромешной темноте к своей улице, Ваня невольно улыбался. "Ну и выдумщик этот Андрей! Ты, говорит, смуглый, тебе "Цыганок" в самый раз подойдет. А как самого "Цаплей" назовешь, - сердится".
Ваня осторожно вытащил из кармана часы, поднес к лицу. В темноте зеленовато светились стрелки и цифры с делениями. С восхищением глядя на них, Ваня позавидовал Андрею, что тот имеет такой чудесный трофей. Но тут же успокоил себя, - и у него когда-нибудь будет не хуже. Посмотрел еще раз на циферблат и с тревогой подумал, что уже близится десятый час, а он еще не предупредил ребят о предстоящем задании.
Ваня перелез через изгородь и напрямик подался к дому Гены Гуринка.
В полночь он лежал вместе с Генкой и Гришкой в глубокой воронке от бомбы. В двадцати шагах от них ходил возле вагонов часовой. На другой стороне колеи прятались в темноте Митя Тарас и Вася Матвеенко.
Ваня приподнял голову, напряженно ловя звуки шагов часового. Они то слышались совсем рядом, затем медленно удалялись, замирали на мгновение и снова нарастали.
Часовой, видимо, слегка прихрамывал. Тяжелые шаги его по шлаку, перемешанному с песком, выделялись среди таинственных ночных шорохов. Вокруг стояла густая, почти осязаемая, холодная темнота.
- Скажи ты, ходит и ходит, будто его ключиком завели, - шепнул Гена Гуринок.
- Тс-с! - сжал его руку Ваня.
- Что? - зашевелился Гриша Голуб, лежавший по другую сторону от Вани. Я не...
Ваня ладонью зажал ему рот.
Шаги замерли. Неподвижно застыла на месте красная точка сигареты часового. Немец прислушивался.
Налетел ветер, угрожающе зашумел в ветвях старого тополя, стоявшего неподалеку. С тихим шелестом посыпалась на головы ребят невидимая в темноте листва.
Ваня вытянул шею, ища глазами огонек сигареты, который внезапно исчез, и в то же самое мгновение захрустел под сапогами часового шлак и песок.
Немец шел к воронке.
Друзья замерли.
Часовой остановился на краю ямы. Над головами ребят хлопала на ветру пола его шинели.
Гитлеровец негромко кашлянул. В воронку, описав красную дугу, полетел окурок. Отскочил от ботинка Гены и рассыпался искрами. "Влипли! - мертвея от ужаса, подумал Ваня. - Конец!" В то же Время услышал шаги. Они отдалялись в сторону вагонов.
Ваня перевел дух, пошевелил онемевшей ногой. И сразу же словно сотни иголок впились ему под колено. Осторожно потирая ногу, начал мысленно считать шаги часового. Двадцать - в одну сторону, двадцать один - в другую. Двадцать два - в одну, двадцать - в другую... Двадцать... Тридцать... Сорок... Что это?
- Пошел на ту сторону вагонов, - горячо дохнул в лицо Гриша Голуб.
- Вполне даже возможно, - неуверенно отозвался Гена Гуринок. - Но, может, он и на этой стороне притаился...
- Дрейфите?! - возмутился Ваня. - Тогда я один.
- Нет, и мы с тобой, - зашевелился в темноте Гена. - Это не дело одному.
- Тогда поползли!..
Ваня вытащил из-за голенища сапога немецкий тесак. "Что же в вагонах? Эх, если б знать, елки зеленые! А может, вернуться? Цапля ведь предупреждал, чтобы без самовольства..." - пронеслось в голове Вани, когда он уже вылазил из воронки.
Они бесшумно выбрались из ямы. Снова налетел бешенный порыв ветра. Он завыл, застонал, затрещал в ветвях тополя. Ваня поднялся и кинулся к вагонам. Вслед за ним неслись Гена и Гриша.
Они проскользнули под вагон, легли на шпалы. Остро пахло мазутом. Даже ветер не мог совладать с этим стойким запахом.
Рядом поскрипывали сапоги часового, хрустел под ними шлак и песок. Ветер так же внезапно, как и налетел, утих.
Кто-то закашлялся над головой, стукнул чем-то по полу вагона. Ваня вздрогнул и затаил дыхание.
Часовой остановился рядом, что-то проворчал себе под нос. Чиркнул зажигалкой, осветил часы на руке и едва ли не бегом заспешил на другую сторону вагона. Послышался металлический визг отодвигаемых дверей.
- Франц, ауфштэен! - раздался сиплый голос. - Франц!
Никто не ответил. Часовой выругался и полез в вагон будить своего сменщика.
- Давай! - шепнул Ваня и толкнул Гену локтем. - Гришка, не зевай!
Они выскользнули из-под вагона и бросились к открытым дверям.
- Франц, доннерветтер! - послышался возмущенный голос часового. - Штэе ауф!
В ответ кто-то сердито забормотал. Ваня дрожащими руками нащупал двери.
- Взяли! - приказал он друзьям и изо всех сил налег на дверь. Она заскрипела и послушно поползла в сторону.
- О-о! - испуганно воскликнул часовой. - Вас? Вас?
Вскочив на приставленную к стене лестничку, Ваня защелкнул дверь на крюк и соскочил на землю.
- О-о, майн либе гот! - приглушенно вскрикнул в вагоне часовой. Партизан!
В вагоне зашевелились, залопотали. Клацнул затвор винтовки.
- Стрелять будут?! - схватил Ваню за руку Гриша Голуб. - Что тогда?
- Быстрей открывайте вагоны! Да шевелитесь вы! Генка, слышь? Чего стоишь, как истукан?
Вспорол темноту фарами, оглушил криком паровоз. Наполняя ночь гулом, приближался поезд. "В таком шуме сам черт не услышит! - обрадовался Ваня. Даже если немцы в вагоне стрелять начнут".
- Нажа-а-ли-и!.. Т-так!..
Дверь послушно отошла в сторону. Цыганок вскочил в вагон, за руку втащил Гену. На мгновение осветив их лица, мелькнул паровоз. Загрохотали в темноте товарные вагоны.
Ваня включил фонарик. Желтый луч скользнул по ящикам.
- Открывай! Быстрей, пока состав идет!
Он сунул Генке немецкий тесак, выглянул из дверей и увидел Васю с Митей, которые вылезали из-под вагона.
- Мы там сидим дрожим, а он тут - кум королю, сват царевичу. Митька вон с перепугу заикой стал, - пробовал перекричать грохот поезда Вася.
- Не-а, - невозмутимо отозвался Митя. - Я только поесть хочу.
- У-у, обжора!
- Кончай базар! - разозлился Ваня. - Открывайте следующий вагон!
Вася с Митькой мгновенно растворились в темноте. Послышался скрежет открываемой ими двери. Цыганок повернулся к Генке.
- Что в ящиках?
- Автоматы. Будем выгружать?
- Да. Гриша, где ты там?
- Чего? - отозвался из темноты Голуб.
- Беги к Ваське и узнай, что у них в вагоне, - Ваня снова повернулся к Генке. - А ты давай вниз. Будете носить автоматы в развалины завода "Коминтерн". Сваливайте прямо в ту дыру, где тол лежал.
Гена молча спрыгнул на землю. Подбежали Гриша с Васей.
- Ха! Да там целый продовольственный склад! - захлебнулся от возбуждения Вася. - Шоколаду - завались! Будем выносить?
- Я тебе дам шоколад! - осадил его Цыганок. - Берем автоматы.
Он бросился к ящику, схватил в охапку, скользкие от обильной смазки автоматы и подал вниз. Гена принял их и полез под вагон. Цыганок набрал следующую охапку и передал подошедшему Мите Тарасу.
- Вот так фокус! Немцы притаились, как мыши под веником, - сказал Ваня, прислушиваясь. - Хорошо, если бы они и дальше так сидели, а?
- Они, наверно, думают, что их партизаны окружили, - ответил Гриша Голуб. - Ну чего ты там? Подавай.
Ваня быстро передал вниз две охапки: одну Мите Тарасу, вторую - Грише Голубу. Оставшись один, осмотрелся, напряг слух. Из соседнего вагона, в котором сидели немцы, не доносилось ни звука.
Резко и сипло закричал паровоз. Отдаляясь, полз в черную пропасть ночи огонек фонаря, висевший на заднем вагоне. Красный глаз его исчез за поворотом. Ваня вдруг почувствовал, что его бьет мелкая дрожь. Он передернул плечами, вытащил из кармана часы Андрея. Фосфоресцирующие стрелки показывали половину пятого. "Почему так долго нет ребят? - с испугом подумал он. - Чего они там копаются?"
Цыганок по пояс высунулся из дверей.
В тот же момент под самой крышей соседнего вагона блеснул оранжевый огонь. Гулкий выстрел прокатился в ночи. "Опомнились, гады. Сейчас поднимут тревогу, - весь сжался Ваня. - Надо сматываться быстрей!"
Из-под вагона, тяжело сопя, выскочили ребята.
- Смотрите, чтобы они не подстрелили вас, - предупредил друзей Цыганок. - Держитесь у самого вагона.
Стараясь не лязгать, передал ребятам автоматы. Второй ящик опустел.
Один за другим громыхнули три выстрела. Немцы звали на помощь.
Ваня соскочил вниз, бросился к вагону с продовольствием. Залез в него, осветил фонариком картонные коробки, ящики, упаковочные стружки на полу.
Снова грохнул выстрел.
Цыганок вздрогнул, сломал спичку. Вторая, зашипев, нехотя загорелась. Ваня поднес ее к стружкам. Огонь жадно лизнул их, ярко вспыхнул.
Цыганок схватил плоский ящик с шоколадом, вскрытый Васькой, и вместе с ним прыгнул из вагона.
2
В холодной темноте шевелились от ветра кусты. Сухо шелестели на земле опавшие листья. Казалось, что кто-то шастает среди могил, таинственно перешептывается.
Где-то в вышине упрямо продиралась сквозь тучи луна. Желтое расплывчатое пятно ее стало ярче. На кладбище посветлело. Отчетливей выступили голые вершины кленов и берез. Деревья тревожно шумели, угрожающе потрескивали над целым лесом деревянных, каменных и железных крестов.
К гранитному памятнику прижимался человек. Над головой у него поблескивал в неверном свете луны бронзовый, распятый на кресте Христос.
Человек пошевелился, поднял воротник пальто. Снова замер, прислушиваясь к многоголосому стону деревьев под порывами холодного ветра.
Неподалеку сухо треснула ветка. Человек отпрянул за памятник, блеснуло дуло пистолета в его руке.
Послышалось жалобное кошачье мяуканье.
Зашуршали листья под чьими-то ногами. Человек ответил сухим покашливанием и опустил пистолет.
Из кустов вынырнула темная фигура.
- Здравствуйте, товарищ Смелый.
- Привет, Федор. Что случилось? Почему у тебя такая срочная необходимость для встречи?
- Пусть я выдраю три гектара палубы, если не влипну со своими салагами! - сердито сказал Механчук и утомленно прислонился плечом к памятнику. Ничего себе штуку выкинул Цыганок со своей братвой. Подумаю, так даже мороз по коже дерет.
- Что такое? - встревожился Нагибин. - Давай без лирических отступлений.
- Дело такое. Цапля послал Цыганка на товарную станцию в разведку. Так он, якорь ему на шею, закрыл в вагоне охрану, а сам со своей братвой выгрузил и спрятал в развалинах завода "Коминтерн" шестнадцать новеньких автоматов и ящик шоколада. А в вагон красного петуха пустил. Отчаюга! - Федя покрутил головой. - Сорвали нам операцию, салаги! Ну, а если б на мель сели?
- Что ты говоришь?! - заволновался Николай Яковлевич. - Да за такое надо снять штаны и... Ах, ты, сорвиголова! И додуматься надо! Кроме того, что сорвали операцию, они же могли еще и к немцам в лапы попасть. Ты понимаешь это?
- Ясное дело, чего тут понимать.
- Ты хоть пропесочил Цыганка?
- Дал разнос по всей форме.
- Да-а... Опасная петрушка могла получиться... - Николай Яковлевич провел ладонью по бородатому лицу. - Ты вот что, Федя. Возьми Цыганка под свою личную опеку.
- Добро.
- А автоматы... Автоматы этой же ночью надо переправить в отряд Бирулина. Этим займутся люди другой группы.
Николай Яковлевич задумался, почесал недавно отпущенную бороду. По лицу его ползали тени от неспокойных ветвей.
- Вот что, Федор: каждую минуту, каждый день приучай парнишек к конспирации. Они должны знать и свято соблюдать законы подпольной борьбы. Без этого нельзя. Иначе - неминуемый провал. Все время держи связь со мной. Ты с ними и мягче, и в то же время серьезно, как со взрослыми, говори. Объясни, что, если бы не они, мы бы эти вагоны полностью могли разгрузить. Это же было бы оружия на целый отряд...
- Да я уже им говорил это. Дали слово больше не авралить.
Николай Яковлевич несколько минут стоял неподвижно. Бесновался, гулял по кладбищу ветер. Ворошил листья, взметал их вверх, с треском обламывал сухие сучья. Налетал на вершины деревьев. Они кряхтели под его натиском.
Нагибин выпрямился, положил руку Феде на плечо.
- Тебе и Цыганку есть задание. Смоленский железнодорожный мост знаешь?
- Приблизительно. А что?
- Нужно разведать подступы к нему. Какая там охрана, сколько ее, чем вооружена.
- Когда это надо?
- Чем быстрей, тем лучше. Очень большое движение по этому мосту...
- Понял... Добро, товарищ Смелый. Сделаем все, что можно.
3
Чтобы не привлекать к себе внимания, Ваня сидел под деревом и играл сам с собой в ножик. Между тем глаза внимательно следили за всем, что происходило на улице.
Шаркая подошвами начищенных ботинок, дорогу переходил седобородый поп. Черная ряса то путалась в ногах, мешая идти, то надувалась ветром, как колокол. Ваня вспомнил поверье, что при встрече с попом надо обязательно взяться за пуговицу, иначе будет несчастье. И только он это вспомнил, как увидел Федю Механчука. Беззаботно попыхивая сигаретой, он лениво шел по тротуару.
Цыганок, не спеша поднялся, отряхнул залатанные штаны и с праздным скучающим видом побрел вслед за ним. Федя ускорил шаг. Цыганок не отставал.
Минули людные кварталы, вышли за город. Свернув с дороги, Федя остановился за кустом и, подождав Ваню, обнял его за плечи.
- Здорово, Цыганок. А ты, оказывается, хороший конспиратор. Молодчага! - Федя полез в карман за куревом. - Задача такая, братишка. Сейчас берем курс на Смоленский железнодорожный мост. Смелый приказал узнать, какая там охрана, чем вооружена и как лучше подступиться к мосту.
- Что, взорвать хотят?
- Угадал, Цыганок. Наши хотят поднять его на воздух. Но для этого надо...
- Сделаем, - перебил его Ваня. - Двинули, что ли?
Шли по колючей, уже побуревшей стерне. Изредка встречались огромные, замшелые валуны, вокруг которых густо стоял почерневший бурьян. Забирая стороной, кустами обошли ни на минуту не утихающее, гудящее от машин шоссе. Обогнули высокий голый пригорок и увидели унылый бело-сиреневый березняк. Из него выползала серая, хорошо утоптанная тропинка. Извиваясь, петляя, она вывела Федю и Цыганка к зарослям краснотала.
Свернув с тропинки, они начали продираться сквозь кусты. Неожиданно Федя остановился, показал рукой вперед. Ваня поднял голову и увидел между голых берегов блестящую, как сталь, широкую ленту реки. Слева над ней чернел ажурный мост. Выгнув двугорбую железную спину, он величественно возвышался над окрестностью.
- Стоп, машина! Пришли. Я здесь отдаю якорь. Дальше мне нельзя. - Федя привлек к себе Цыганка. - Ты шуруй к мосту спокойно. Ну, будто тебе обязательно надо на ту сторону перейти. Тебя, конечно, задержат, не пропустят. Но за это время ты должен разглядеть все, что нужно. Коленки не дрожат?
- Елки зеленые, за кого ты меня принимаешь?
- Ну, добро, добро! Полный порядок, братишка! Счастливо! Семь футов тебе под килем!
Цыганок прошел вперед, ножичком срезал длинный прут краснотала. Вышел на открытое место и, сбивая на ходу сухой бурьян, двинулся к мосту. Взобравшись на насыпь, размахивая в такт рукой, запел песню про Галю молодую, которую почему-то забрали с собой казаки. Прыгал по шпалам, во все горло врал песню, а сам цепким взглядом осматривал колючую проволоку ограждения, бункер, узкую траншею, ведущую к нему, считал часовых, высыпавших из бункера.
- Цурик, киндер! - махая руками, закричали немцы. - Цурик, глюпый голёф! Найн ходиль!
- Сам ты "глюпый голёф", - пробормотал Ваня, мысленно подбадривая себя, стараясь побороть внезапно подступивший страх.
- Хальт! Хальт, доннерветтер!
- Дядечки-и! Мне на ту сторону надо! - испуганно закричал Ваня. Пустите меня! Я домой, к матке иду! Я...
Он не успел кончить. Огромная овчарка выскочила из-за бункера и ринулась ему навстречу. Ваня опрометью кинулся с железнодорожного полотна. С ужасом услышал за своей спиной хриплое дыхание, закричал, закрыл голову руками. Овчарка налетела на него сзади, сбила с ног. Рыча, начала остервенело рвать на нем одежду. Острая боль ожгла лодыжку. Цыганок дико заорал, попытался вскочить, но овчарка прыгнула ему на спину, прижала передними лапами к земле. Прямо перед своим лицом Ваня увидел оскаленную пасть. Крик застрял в горле. Боясь пошевелиться, Цыганок с ужасом смотрел овчарке в черные злобные глаза.
- Рекс, цурик! - закричал с насыпи подбежавший немец. - Рекс, ком!
Оскалив желтые острые клыки, овчарка грозно зарычала Ване в лицо, перескочила через него и огромными прыжками помчалась к своему хозяину. Вымахнула на насыпь и остановилась, как вкопанная. Немец потрепал ее по шее, взял на повод и отправился назад к мосту.
Ваня поднялся и, вытирая слезы, заковылял в обратную сторону.
Окровавленный, оборванный, Цыганок обессиленно опустился возле куста, под которым лежал Федя. Механчук держал в руке пистолет, лицо его было белое, губы нервно дергались. Он выхватил из кармана носовой платок, разорвал его, суетливо стал перевязывать Ване ногу.
- Ничего, Цыганок, ничего. Расплатимся, - бормотал он. - Мы им припомним все!
- У них та бункер... И два пулемета... - наконец заговорил Ваня. Немцев много... А еще колючая проволока всюду... Не подступиться...
- Подступимся, братишка, что-нибудь придумаем, - успокоил его Федя. - Я здесь, пока ты пытался к мосту пришвартоваться, несколько фотоснимков сделал. А потом ты нарисуешь на бумаге все, что видел. Быть не может, чтобы мы ничего не придумали.
Федя ободряюще похлопал Ваню по плечу и начал закуривать. Пальцы его дрожали.
- Я, братишка, чуть-чуть сдержался, чтобы не жахнуть в овчарку, - тихо сказал он. - Если бы не боялся в тебя попасть, я бы в момент ее уложил...
Ваня слушал его, молчал и кусал губы от боли.
4
Нагибин встал из-за стола, который был завален фотоснимками, и, заложив руки за спину, прошелся по комнате.
Потрескивала и мигала лампа. Трепетный огонек отражался в зеркале на стене и светлыми зайчиками падал на противоположную стену. Николай Яковлевич остановился посреди комнаты и начал в раздумье рассматривать свою сломанную тень, которая шевелилась на стене и потолке.
- Я с вами абсолютно не согласен! - вдруг решительно сказал он и повернулся к столу.
За столом, спиной к завешенному одеялом окну, сидел плечистый человек с высоким лбом и рыжеватой острой бородкой. Сильными короткими пальцами он перебирал фотографии.
- Послушайте, Смелый, - неожиданным басом сказал он. - Я разведчик. И поверьте моему опыту, что ваша выдумка не стоит такого риска. Не вызывает она у меня доверия. Абсолютно.
- Подождите, не надо так категорически. - Николай Яковлевич неодобрительно покачал годовой. - Здесь вот какая петрушка. Эту мысль нам подсказал парнишка. Зовут его Цыганок. И я считаю, что его идея единственный выход в данный момент. Если хотите - это гарантия успеха операции.
- Черт знает что! - Рыжебородый в сердцах бросил фотографии на стол. О какой тут гарантии может идти разговор! Мы же с вами не дети. Я вас не понимаю. Вы же, Смелый, бывший офицер, были на Халхин-Голе, всю финскую прошли, а проявляете этакую, понимаете, наивность. Ему, видите ли, идею подсказал какой-то мальчишка, а он ухватился за нее, как утопающий за соломинку! И вообще, должен вам сказать, мне не совсем понятно, зачем вы связались с детьми. Подполье - и пацаны! Несовместимо!
- Успокойтесь. Не надо ругать мальчишек, - Николай Яковлевич непримиримо сузил глаза, в которых появился стальной блеск. - Давайте будем справедливы. Вашей армейской разведке мои мальчишки, как вы выражаетесь, не раз оказывали ценные услуги.
- Кхе-кхм...
- Ваша идея взорвать мост с помощью плота никуда не годится.
- Ну, знаете...
- Да, не годится. Это доказывают инженерные расчеты. - Николай Яковлевич подошел к столу, сел. - Послушайте, давайте обсудим все спокойно. Вы поручаете нам ликвидировать мост, но почему-то не хотите выслушать до конца план операции. Так нельзя.
- Что ж, пожалуйста. Я слушаю.
- А теперь смотрите, какая петрушка получается. - Николай Яковлевич взял в руки одну из фотографий моста. - Мы ставим на рельсы самодельную дрезину в двух километрах от моста. Дрезину нам уже сделали товарищи из депо. По частям она перевезена в лес...
- Так зачем же тогда вы советуетесь со мной, если у вас уже все решено? Для проформы? Видите, вы уже и дрезину перебросили в лес...
- Я сделал это потому, что время работает не на нас. Мост надо ликвидировать как можно быстрее. Потому и спешка.
- Самодеятельность какая-то...
- К тому же хорошая самодеятельность. - Николай Яковлевич остро глянул на рыжебородого. - Дальше. На дрезине будут поставлены два небольших мотора, которые дадут ей приличный ход. В деревянную тележку положим толовый заряд. Дрезина запускается, летит на мост и...
- ...и проскакивает его на полном ходу, - иронически усмехнулся рыжебородый. - Если, конечно, ее не расстреляют на подходе.
- Нет, она взорвется на мосту, - твердо сказал Николай Яковлевич. - И вот почему. К дрезине будет прикреплена семиметровая мачта. Это уже идея нашего моряка Федора Механчука.
- Не минешь и ты его! - сплюнул кровью Андрей. - Между прочим, интересно, как ты иудой стал? За сколько продался?
- Иди, иди, падла! Я тебе так продамся, что своей кровью умоешься! ткнул дулом ему в спину полицейский. - Иди! Недолго тебе по земле ходить осталось! Пистолет в кармане носишь, бандюга? Хе-хе, не ожидал, что в облаву попадешь? Ничего, сейчас у тебя узнают, откуда пистолет взялся. Думаешь, я не ведаю, кто ты таков будешь? У-у, змея носатая!
Андрей снова сплюнул, повернул к конвоиру голову.
- Выслуживаешься, холуй немецкий?
- Я тебе... я!.. - Полицейский побагровел от злости, ударил Андрея прикладом в спину. - Подожди, вот только дойдем... Ты у меня на коленях ползать будешь!...
Андрей и полицейский прошли мимо. "Как же это он? Неужели не мог отбиться? А еще такой сильный! - растерянно затоптался на месте Ваня. - А здание полиции на соседней улице. Если не удерет - "конец".
Дрожа от волнения, он двинулся вслед за Андреем и полицейским. Парень в замасленной одежде, шедший впереди, замедлил шаг и враждебно посмотрел на Ваню. Правая рука незнакомца была в кармане. "Елки зеленые, неужели шпик? насторожился Ваня. - Ишь ты, как оделся!"
Ваня перешел на другую сторону улицы. Навстречу плелась, налегая на палку, сгорбленная старуха. Он сошел с тротуара, давая ей дорогу. "Сейчас начнется сад. Забор там невысокий. Если Андрею удирать, так только-тут".
Чумазый парень на той стороне прошел вперед. Чтобы показать свое равнодушие, Ваня медленно нагнулся, поднял с земли белый ребристый камешек. Подкинул его, подержал в руке. И вдруг весь напрягся. На лбу выступила испарина. "А что, елки зеленые? Была ни была!"
Ваня выхватил из кармана рогатку, заложил в нее камешек. Едва ли не бегом догнал полицейского, который шел, переваливаясь, как утка, и по-прежнему материл Андрея.
- Дядя!
Полицейский вздрогнул, резко обернулся. Ваня увидел его сердитое лицо и до отказа оттянул резину.
- А-а-а!
Конвоир выронил из рук винтовку и схватился за лицо.
Чумазый парень с той стороны улицы ринулся к нему.
- Андрей! За мной! - крикнул Ваня, бросаясь к забору. Взлетел на него, оглянулся.
Парень в замасленной одежде рукояткой нагана бил полицейского по голове.
"Вот тебе и шпик! - оторопел Ваня. - Да он свой!"
В дальнем конце улицы показались фигуры двух полицейских.
- Бобики сзади! - закричал Ваня. - Скорее!
Прыгнув с забора, через который одним махом перескочили Андрей Рогуля и незнакомый парень, Ваня помчался между деревьев.
- Быстрей! - крикнул он им, оглянувшись.
Когда перелезали следующий забор, сзади загремели винтовочные выстрелы.
До смерти испугав женщину, вывешивающую в своем дворе выстиранное белье, кинулись за угол дома. Бежали по грядам, над которыми торчали высокие стебли кукурузы.
- Федя, а ты как здесь очутился? - на бегу повернув голову к чумазому незнакомцу, спросил Андрей. - По щучьему велению?
- Случайно, - тяжело дыша, ответил тот. - Иду своим курсом, вижу, ведет тебя бобик под дулом самым найаккуратнейшим образом. Только собрался выручать, а тут этот шпиндель откуда-то выкатился.
- Сам ты шпиндель! - огрызнулся Ваня.
- Да ты, братишка, в обиду не лезь. Вообще, ты молодчик! Отчаюга! Это же додуматься - из рогатки!
- Мушкетер! - похвалил Андрей и оглянулся. - Интересно, почему это они не гонятся за нами?
- Радуйся, что не гонятся. Наверно, в другую сторону поперли. Паскудно могла для тебя кончиться эта история, Цапля. Очень паскудно...
Они перебежали переулок и вышли на людную улицу.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1
Ваня сидел на лавке и ждал. Цапля ходил по комнате и попыхивал дымом. "Чего он тянет кота за хвост? - нервничал Ваня. - Ходит, дымит, как паровоз, а о деле - ни гу-гу. Только искоса посматривает. Не для тою же он меня вызывал, чтобы я тут сидел, как дурак".
Он пошевелился, нетерпеливо покашлял в кулак. Андрей остановился, подвинул ногой табуретку и сел напротив.
- Вот что, Цыганок... - Рогуля глянул Ване в глаза. - Да ты чего нахохлился? Брось, мушкетер. У каждого подпольщика должна быть своя кличка. А ты смуглый, темноглазый. Тебе "Цыганок" в самый раз подходит.
- Пусть так. Чего звал?
- Дело есть. На товарной станции немцы поставили в тупик три вагона. Возле них охрана. Нужно выяснить, через какое время часовые меняются ночью у вагонов. Вот тебе инструмент бога Хроноса. - Андрей положил на ладонь Вани карманные часы. - Циферблат светится. Займись только разведкой. Не вздумай штуку какую отмочить. Вопросы?
- Есть один.
- Валяй.
- Можно взять своих ребят?
- Не возражаю, - подумав, ответил Цапля. - Собирай свою гвардию. Ну, салют, мушкетер!..
Пробираясь в кромешной темноте к своей улице, Ваня невольно улыбался. "Ну и выдумщик этот Андрей! Ты, говорит, смуглый, тебе "Цыганок" в самый раз подойдет. А как самого "Цаплей" назовешь, - сердится".
Ваня осторожно вытащил из кармана часы, поднес к лицу. В темноте зеленовато светились стрелки и цифры с делениями. С восхищением глядя на них, Ваня позавидовал Андрею, что тот имеет такой чудесный трофей. Но тут же успокоил себя, - и у него когда-нибудь будет не хуже. Посмотрел еще раз на циферблат и с тревогой подумал, что уже близится десятый час, а он еще не предупредил ребят о предстоящем задании.
Ваня перелез через изгородь и напрямик подался к дому Гены Гуринка.
В полночь он лежал вместе с Генкой и Гришкой в глубокой воронке от бомбы. В двадцати шагах от них ходил возле вагонов часовой. На другой стороне колеи прятались в темноте Митя Тарас и Вася Матвеенко.
Ваня приподнял голову, напряженно ловя звуки шагов часового. Они то слышались совсем рядом, затем медленно удалялись, замирали на мгновение и снова нарастали.
Часовой, видимо, слегка прихрамывал. Тяжелые шаги его по шлаку, перемешанному с песком, выделялись среди таинственных ночных шорохов. Вокруг стояла густая, почти осязаемая, холодная темнота.
- Скажи ты, ходит и ходит, будто его ключиком завели, - шепнул Гена Гуринок.
- Тс-с! - сжал его руку Ваня.
- Что? - зашевелился Гриша Голуб, лежавший по другую сторону от Вани. Я не...
Ваня ладонью зажал ему рот.
Шаги замерли. Неподвижно застыла на месте красная точка сигареты часового. Немец прислушивался.
Налетел ветер, угрожающе зашумел в ветвях старого тополя, стоявшего неподалеку. С тихим шелестом посыпалась на головы ребят невидимая в темноте листва.
Ваня вытянул шею, ища глазами огонек сигареты, который внезапно исчез, и в то же самое мгновение захрустел под сапогами часового шлак и песок.
Немец шел к воронке.
Друзья замерли.
Часовой остановился на краю ямы. Над головами ребят хлопала на ветру пола его шинели.
Гитлеровец негромко кашлянул. В воронку, описав красную дугу, полетел окурок. Отскочил от ботинка Гены и рассыпался искрами. "Влипли! - мертвея от ужаса, подумал Ваня. - Конец!" В то же Время услышал шаги. Они отдалялись в сторону вагонов.
Ваня перевел дух, пошевелил онемевшей ногой. И сразу же словно сотни иголок впились ему под колено. Осторожно потирая ногу, начал мысленно считать шаги часового. Двадцать - в одну сторону, двадцать один - в другую. Двадцать два - в одну, двадцать - в другую... Двадцать... Тридцать... Сорок... Что это?
- Пошел на ту сторону вагонов, - горячо дохнул в лицо Гриша Голуб.
- Вполне даже возможно, - неуверенно отозвался Гена Гуринок. - Но, может, он и на этой стороне притаился...
- Дрейфите?! - возмутился Ваня. - Тогда я один.
- Нет, и мы с тобой, - зашевелился в темноте Гена. - Это не дело одному.
- Тогда поползли!..
Ваня вытащил из-за голенища сапога немецкий тесак. "Что же в вагонах? Эх, если б знать, елки зеленые! А может, вернуться? Цапля ведь предупреждал, чтобы без самовольства..." - пронеслось в голове Вани, когда он уже вылазил из воронки.
Они бесшумно выбрались из ямы. Снова налетел бешенный порыв ветра. Он завыл, застонал, затрещал в ветвях тополя. Ваня поднялся и кинулся к вагонам. Вслед за ним неслись Гена и Гриша.
Они проскользнули под вагон, легли на шпалы. Остро пахло мазутом. Даже ветер не мог совладать с этим стойким запахом.
Рядом поскрипывали сапоги часового, хрустел под ними шлак и песок. Ветер так же внезапно, как и налетел, утих.
Кто-то закашлялся над головой, стукнул чем-то по полу вагона. Ваня вздрогнул и затаил дыхание.
Часовой остановился рядом, что-то проворчал себе под нос. Чиркнул зажигалкой, осветил часы на руке и едва ли не бегом заспешил на другую сторону вагона. Послышался металлический визг отодвигаемых дверей.
- Франц, ауфштэен! - раздался сиплый голос. - Франц!
Никто не ответил. Часовой выругался и полез в вагон будить своего сменщика.
- Давай! - шепнул Ваня и толкнул Гену локтем. - Гришка, не зевай!
Они выскользнули из-под вагона и бросились к открытым дверям.
- Франц, доннерветтер! - послышался возмущенный голос часового. - Штэе ауф!
В ответ кто-то сердито забормотал. Ваня дрожащими руками нащупал двери.
- Взяли! - приказал он друзьям и изо всех сил налег на дверь. Она заскрипела и послушно поползла в сторону.
- О-о! - испуганно воскликнул часовой. - Вас? Вас?
Вскочив на приставленную к стене лестничку, Ваня защелкнул дверь на крюк и соскочил на землю.
- О-о, майн либе гот! - приглушенно вскрикнул в вагоне часовой. Партизан!
В вагоне зашевелились, залопотали. Клацнул затвор винтовки.
- Стрелять будут?! - схватил Ваню за руку Гриша Голуб. - Что тогда?
- Быстрей открывайте вагоны! Да шевелитесь вы! Генка, слышь? Чего стоишь, как истукан?
Вспорол темноту фарами, оглушил криком паровоз. Наполняя ночь гулом, приближался поезд. "В таком шуме сам черт не услышит! - обрадовался Ваня. Даже если немцы в вагоне стрелять начнут".
- Нажа-а-ли-и!.. Т-так!..
Дверь послушно отошла в сторону. Цыганок вскочил в вагон, за руку втащил Гену. На мгновение осветив их лица, мелькнул паровоз. Загрохотали в темноте товарные вагоны.
Ваня включил фонарик. Желтый луч скользнул по ящикам.
- Открывай! Быстрей, пока состав идет!
Он сунул Генке немецкий тесак, выглянул из дверей и увидел Васю с Митей, которые вылезали из-под вагона.
- Мы там сидим дрожим, а он тут - кум королю, сват царевичу. Митька вон с перепугу заикой стал, - пробовал перекричать грохот поезда Вася.
- Не-а, - невозмутимо отозвался Митя. - Я только поесть хочу.
- У-у, обжора!
- Кончай базар! - разозлился Ваня. - Открывайте следующий вагон!
Вася с Митькой мгновенно растворились в темноте. Послышался скрежет открываемой ими двери. Цыганок повернулся к Генке.
- Что в ящиках?
- Автоматы. Будем выгружать?
- Да. Гриша, где ты там?
- Чего? - отозвался из темноты Голуб.
- Беги к Ваське и узнай, что у них в вагоне, - Ваня снова повернулся к Генке. - А ты давай вниз. Будете носить автоматы в развалины завода "Коминтерн". Сваливайте прямо в ту дыру, где тол лежал.
Гена молча спрыгнул на землю. Подбежали Гриша с Васей.
- Ха! Да там целый продовольственный склад! - захлебнулся от возбуждения Вася. - Шоколаду - завались! Будем выносить?
- Я тебе дам шоколад! - осадил его Цыганок. - Берем автоматы.
Он бросился к ящику, схватил в охапку, скользкие от обильной смазки автоматы и подал вниз. Гена принял их и полез под вагон. Цыганок набрал следующую охапку и передал подошедшему Мите Тарасу.
- Вот так фокус! Немцы притаились, как мыши под веником, - сказал Ваня, прислушиваясь. - Хорошо, если бы они и дальше так сидели, а?
- Они, наверно, думают, что их партизаны окружили, - ответил Гриша Голуб. - Ну чего ты там? Подавай.
Ваня быстро передал вниз две охапки: одну Мите Тарасу, вторую - Грише Голубу. Оставшись один, осмотрелся, напряг слух. Из соседнего вагона, в котором сидели немцы, не доносилось ни звука.
Резко и сипло закричал паровоз. Отдаляясь, полз в черную пропасть ночи огонек фонаря, висевший на заднем вагоне. Красный глаз его исчез за поворотом. Ваня вдруг почувствовал, что его бьет мелкая дрожь. Он передернул плечами, вытащил из кармана часы Андрея. Фосфоресцирующие стрелки показывали половину пятого. "Почему так долго нет ребят? - с испугом подумал он. - Чего они там копаются?"
Цыганок по пояс высунулся из дверей.
В тот же момент под самой крышей соседнего вагона блеснул оранжевый огонь. Гулкий выстрел прокатился в ночи. "Опомнились, гады. Сейчас поднимут тревогу, - весь сжался Ваня. - Надо сматываться быстрей!"
Из-под вагона, тяжело сопя, выскочили ребята.
- Смотрите, чтобы они не подстрелили вас, - предупредил друзей Цыганок. - Держитесь у самого вагона.
Стараясь не лязгать, передал ребятам автоматы. Второй ящик опустел.
Один за другим громыхнули три выстрела. Немцы звали на помощь.
Ваня соскочил вниз, бросился к вагону с продовольствием. Залез в него, осветил фонариком картонные коробки, ящики, упаковочные стружки на полу.
Снова грохнул выстрел.
Цыганок вздрогнул, сломал спичку. Вторая, зашипев, нехотя загорелась. Ваня поднес ее к стружкам. Огонь жадно лизнул их, ярко вспыхнул.
Цыганок схватил плоский ящик с шоколадом, вскрытый Васькой, и вместе с ним прыгнул из вагона.
2
В холодной темноте шевелились от ветра кусты. Сухо шелестели на земле опавшие листья. Казалось, что кто-то шастает среди могил, таинственно перешептывается.
Где-то в вышине упрямо продиралась сквозь тучи луна. Желтое расплывчатое пятно ее стало ярче. На кладбище посветлело. Отчетливей выступили голые вершины кленов и берез. Деревья тревожно шумели, угрожающе потрескивали над целым лесом деревянных, каменных и железных крестов.
К гранитному памятнику прижимался человек. Над головой у него поблескивал в неверном свете луны бронзовый, распятый на кресте Христос.
Человек пошевелился, поднял воротник пальто. Снова замер, прислушиваясь к многоголосому стону деревьев под порывами холодного ветра.
Неподалеку сухо треснула ветка. Человек отпрянул за памятник, блеснуло дуло пистолета в его руке.
Послышалось жалобное кошачье мяуканье.
Зашуршали листья под чьими-то ногами. Человек ответил сухим покашливанием и опустил пистолет.
Из кустов вынырнула темная фигура.
- Здравствуйте, товарищ Смелый.
- Привет, Федор. Что случилось? Почему у тебя такая срочная необходимость для встречи?
- Пусть я выдраю три гектара палубы, если не влипну со своими салагами! - сердито сказал Механчук и утомленно прислонился плечом к памятнику. Ничего себе штуку выкинул Цыганок со своей братвой. Подумаю, так даже мороз по коже дерет.
- Что такое? - встревожился Нагибин. - Давай без лирических отступлений.
- Дело такое. Цапля послал Цыганка на товарную станцию в разведку. Так он, якорь ему на шею, закрыл в вагоне охрану, а сам со своей братвой выгрузил и спрятал в развалинах завода "Коминтерн" шестнадцать новеньких автоматов и ящик шоколада. А в вагон красного петуха пустил. Отчаюга! - Федя покрутил головой. - Сорвали нам операцию, салаги! Ну, а если б на мель сели?
- Что ты говоришь?! - заволновался Николай Яковлевич. - Да за такое надо снять штаны и... Ах, ты, сорвиголова! И додуматься надо! Кроме того, что сорвали операцию, они же могли еще и к немцам в лапы попасть. Ты понимаешь это?
- Ясное дело, чего тут понимать.
- Ты хоть пропесочил Цыганка?
- Дал разнос по всей форме.
- Да-а... Опасная петрушка могла получиться... - Николай Яковлевич провел ладонью по бородатому лицу. - Ты вот что, Федя. Возьми Цыганка под свою личную опеку.
- Добро.
- А автоматы... Автоматы этой же ночью надо переправить в отряд Бирулина. Этим займутся люди другой группы.
Николай Яковлевич задумался, почесал недавно отпущенную бороду. По лицу его ползали тени от неспокойных ветвей.
- Вот что, Федор: каждую минуту, каждый день приучай парнишек к конспирации. Они должны знать и свято соблюдать законы подпольной борьбы. Без этого нельзя. Иначе - неминуемый провал. Все время держи связь со мной. Ты с ними и мягче, и в то же время серьезно, как со взрослыми, говори. Объясни, что, если бы не они, мы бы эти вагоны полностью могли разгрузить. Это же было бы оружия на целый отряд...
- Да я уже им говорил это. Дали слово больше не авралить.
Николай Яковлевич несколько минут стоял неподвижно. Бесновался, гулял по кладбищу ветер. Ворошил листья, взметал их вверх, с треском обламывал сухие сучья. Налетал на вершины деревьев. Они кряхтели под его натиском.
Нагибин выпрямился, положил руку Феде на плечо.
- Тебе и Цыганку есть задание. Смоленский железнодорожный мост знаешь?
- Приблизительно. А что?
- Нужно разведать подступы к нему. Какая там охрана, сколько ее, чем вооружена.
- Когда это надо?
- Чем быстрей, тем лучше. Очень большое движение по этому мосту...
- Понял... Добро, товарищ Смелый. Сделаем все, что можно.
3
Чтобы не привлекать к себе внимания, Ваня сидел под деревом и играл сам с собой в ножик. Между тем глаза внимательно следили за всем, что происходило на улице.
Шаркая подошвами начищенных ботинок, дорогу переходил седобородый поп. Черная ряса то путалась в ногах, мешая идти, то надувалась ветром, как колокол. Ваня вспомнил поверье, что при встрече с попом надо обязательно взяться за пуговицу, иначе будет несчастье. И только он это вспомнил, как увидел Федю Механчука. Беззаботно попыхивая сигаретой, он лениво шел по тротуару.
Цыганок, не спеша поднялся, отряхнул залатанные штаны и с праздным скучающим видом побрел вслед за ним. Федя ускорил шаг. Цыганок не отставал.
Минули людные кварталы, вышли за город. Свернув с дороги, Федя остановился за кустом и, подождав Ваню, обнял его за плечи.
- Здорово, Цыганок. А ты, оказывается, хороший конспиратор. Молодчага! - Федя полез в карман за куревом. - Задача такая, братишка. Сейчас берем курс на Смоленский железнодорожный мост. Смелый приказал узнать, какая там охрана, чем вооружена и как лучше подступиться к мосту.
- Что, взорвать хотят?
- Угадал, Цыганок. Наши хотят поднять его на воздух. Но для этого надо...
- Сделаем, - перебил его Ваня. - Двинули, что ли?
Шли по колючей, уже побуревшей стерне. Изредка встречались огромные, замшелые валуны, вокруг которых густо стоял почерневший бурьян. Забирая стороной, кустами обошли ни на минуту не утихающее, гудящее от машин шоссе. Обогнули высокий голый пригорок и увидели унылый бело-сиреневый березняк. Из него выползала серая, хорошо утоптанная тропинка. Извиваясь, петляя, она вывела Федю и Цыганка к зарослям краснотала.
Свернув с тропинки, они начали продираться сквозь кусты. Неожиданно Федя остановился, показал рукой вперед. Ваня поднял голову и увидел между голых берегов блестящую, как сталь, широкую ленту реки. Слева над ней чернел ажурный мост. Выгнув двугорбую железную спину, он величественно возвышался над окрестностью.
- Стоп, машина! Пришли. Я здесь отдаю якорь. Дальше мне нельзя. - Федя привлек к себе Цыганка. - Ты шуруй к мосту спокойно. Ну, будто тебе обязательно надо на ту сторону перейти. Тебя, конечно, задержат, не пропустят. Но за это время ты должен разглядеть все, что нужно. Коленки не дрожат?
- Елки зеленые, за кого ты меня принимаешь?
- Ну, добро, добро! Полный порядок, братишка! Счастливо! Семь футов тебе под килем!
Цыганок прошел вперед, ножичком срезал длинный прут краснотала. Вышел на открытое место и, сбивая на ходу сухой бурьян, двинулся к мосту. Взобравшись на насыпь, размахивая в такт рукой, запел песню про Галю молодую, которую почему-то забрали с собой казаки. Прыгал по шпалам, во все горло врал песню, а сам цепким взглядом осматривал колючую проволоку ограждения, бункер, узкую траншею, ведущую к нему, считал часовых, высыпавших из бункера.
- Цурик, киндер! - махая руками, закричали немцы. - Цурик, глюпый голёф! Найн ходиль!
- Сам ты "глюпый голёф", - пробормотал Ваня, мысленно подбадривая себя, стараясь побороть внезапно подступивший страх.
- Хальт! Хальт, доннерветтер!
- Дядечки-и! Мне на ту сторону надо! - испуганно закричал Ваня. Пустите меня! Я домой, к матке иду! Я...
Он не успел кончить. Огромная овчарка выскочила из-за бункера и ринулась ему навстречу. Ваня опрометью кинулся с железнодорожного полотна. С ужасом услышал за своей спиной хриплое дыхание, закричал, закрыл голову руками. Овчарка налетела на него сзади, сбила с ног. Рыча, начала остервенело рвать на нем одежду. Острая боль ожгла лодыжку. Цыганок дико заорал, попытался вскочить, но овчарка прыгнула ему на спину, прижала передними лапами к земле. Прямо перед своим лицом Ваня увидел оскаленную пасть. Крик застрял в горле. Боясь пошевелиться, Цыганок с ужасом смотрел овчарке в черные злобные глаза.
- Рекс, цурик! - закричал с насыпи подбежавший немец. - Рекс, ком!
Оскалив желтые острые клыки, овчарка грозно зарычала Ване в лицо, перескочила через него и огромными прыжками помчалась к своему хозяину. Вымахнула на насыпь и остановилась, как вкопанная. Немец потрепал ее по шее, взял на повод и отправился назад к мосту.
Ваня поднялся и, вытирая слезы, заковылял в обратную сторону.
Окровавленный, оборванный, Цыганок обессиленно опустился возле куста, под которым лежал Федя. Механчук держал в руке пистолет, лицо его было белое, губы нервно дергались. Он выхватил из кармана носовой платок, разорвал его, суетливо стал перевязывать Ване ногу.
- Ничего, Цыганок, ничего. Расплатимся, - бормотал он. - Мы им припомним все!
- У них та бункер... И два пулемета... - наконец заговорил Ваня. Немцев много... А еще колючая проволока всюду... Не подступиться...
- Подступимся, братишка, что-нибудь придумаем, - успокоил его Федя. - Я здесь, пока ты пытался к мосту пришвартоваться, несколько фотоснимков сделал. А потом ты нарисуешь на бумаге все, что видел. Быть не может, чтобы мы ничего не придумали.
Федя ободряюще похлопал Ваню по плечу и начал закуривать. Пальцы его дрожали.
- Я, братишка, чуть-чуть сдержался, чтобы не жахнуть в овчарку, - тихо сказал он. - Если бы не боялся в тебя попасть, я бы в момент ее уложил...
Ваня слушал его, молчал и кусал губы от боли.
4
Нагибин встал из-за стола, который был завален фотоснимками, и, заложив руки за спину, прошелся по комнате.
Потрескивала и мигала лампа. Трепетный огонек отражался в зеркале на стене и светлыми зайчиками падал на противоположную стену. Николай Яковлевич остановился посреди комнаты и начал в раздумье рассматривать свою сломанную тень, которая шевелилась на стене и потолке.
- Я с вами абсолютно не согласен! - вдруг решительно сказал он и повернулся к столу.
За столом, спиной к завешенному одеялом окну, сидел плечистый человек с высоким лбом и рыжеватой острой бородкой. Сильными короткими пальцами он перебирал фотографии.
- Послушайте, Смелый, - неожиданным басом сказал он. - Я разведчик. И поверьте моему опыту, что ваша выдумка не стоит такого риска. Не вызывает она у меня доверия. Абсолютно.
- Подождите, не надо так категорически. - Николай Яковлевич неодобрительно покачал годовой. - Здесь вот какая петрушка. Эту мысль нам подсказал парнишка. Зовут его Цыганок. И я считаю, что его идея единственный выход в данный момент. Если хотите - это гарантия успеха операции.
- Черт знает что! - Рыжебородый в сердцах бросил фотографии на стол. О какой тут гарантии может идти разговор! Мы же с вами не дети. Я вас не понимаю. Вы же, Смелый, бывший офицер, были на Халхин-Голе, всю финскую прошли, а проявляете этакую, понимаете, наивность. Ему, видите ли, идею подсказал какой-то мальчишка, а он ухватился за нее, как утопающий за соломинку! И вообще, должен вам сказать, мне не совсем понятно, зачем вы связались с детьми. Подполье - и пацаны! Несовместимо!
- Успокойтесь. Не надо ругать мальчишек, - Николай Яковлевич непримиримо сузил глаза, в которых появился стальной блеск. - Давайте будем справедливы. Вашей армейской разведке мои мальчишки, как вы выражаетесь, не раз оказывали ценные услуги.
- Кхе-кхм...
- Ваша идея взорвать мост с помощью плота никуда не годится.
- Ну, знаете...
- Да, не годится. Это доказывают инженерные расчеты. - Николай Яковлевич подошел к столу, сел. - Послушайте, давайте обсудим все спокойно. Вы поручаете нам ликвидировать мост, но почему-то не хотите выслушать до конца план операции. Так нельзя.
- Что ж, пожалуйста. Я слушаю.
- А теперь смотрите, какая петрушка получается. - Николай Яковлевич взял в руки одну из фотографий моста. - Мы ставим на рельсы самодельную дрезину в двух километрах от моста. Дрезину нам уже сделали товарищи из депо. По частям она перевезена в лес...
- Так зачем же тогда вы советуетесь со мной, если у вас уже все решено? Для проформы? Видите, вы уже и дрезину перебросили в лес...
- Я сделал это потому, что время работает не на нас. Мост надо ликвидировать как можно быстрее. Потому и спешка.
- Самодеятельность какая-то...
- К тому же хорошая самодеятельность. - Николай Яковлевич остро глянул на рыжебородого. - Дальше. На дрезине будут поставлены два небольших мотора, которые дадут ей приличный ход. В деревянную тележку положим толовый заряд. Дрезина запускается, летит на мост и...
- ...и проскакивает его на полном ходу, - иронически усмехнулся рыжебородый. - Если, конечно, ее не расстреляют на подходе.
- Нет, она взорвется на мосту, - твердо сказал Николай Яковлевич. - И вот почему. К дрезине будет прикреплена семиметровая мачта. Это уже идея нашего моряка Федора Механчука.