Страница:
Мы занимались любовью, меняясь партнерами, и это продолжалось бесконечно,- острое, как игла, желание не иссякало. Когда же утомленные и опустошенные, мы смогли, наконец, оторваться друг от друга, я почувствовал, что мое сердце сейчас лопнет от удовольствия. Зина обняла меня за шею и спросила: - Тебе хорошо? - Да. - Я знала, что ты хочешь этого, но не осмеливалась предложить раньше. - Я люблю тебя. Я очень тебя люблю. Мы все вместе отправились в баню и еще долго отмывали друг друга в теплой воде. А потом, когда обнаженные и счастливые, мы вышли под осеннее небо, нам показалось, что звезды летят прямо над землей и мы, обнявшись, все вчетвером, запели какую-то мелодию, которая, казалось, спустилась в наши губы прямо с небес. Мы пели до тех пор, пока не удивились, что слаженно поем одно и то же, не зная мелодии и не понимая произносимых слов. Тогда мы рассмеялись и отправились в дом. Я еще долго целовал и ласкал Зину, прежде чем мы уснули. В окна смотрели низкие крупные звезды. Ее тело отражало их свет в темноте, излучая любовь и красоту. Обычно, когда такое случалось со мной раньше, в других компаниях и в другие времена, я помню охватывавшее меня по утрам чувство смущения и даже стыда. Здесь же не было ничего подобного. То, что случилось вчера вечером, казалось нам совершенно естественным. Мы продолжали свое пребывание в раю, и вкушали все запретные плоды, какие находили в нем. Hаш поздний завтрак плавно перетек в обед. Потом мы решили сходить в лес - он находился буквально в пятистах метрах от моего дома - и побродить там. Погода стояла славная - солнце и легкий прохладный ветер. Hо один из законов рая говорит о том, что люди должны быть изгнаны из него. Райское блаженство нарушилось в два часа пополудни. Мы уже готовы были отправиться в нашу экспедицию, когда я услышал автомобильный сигнал. Выглянув в окно, я увидел, что БМВ Алексея выворачивает из-за угла. Hо за рулем сидел, как я мог видеть, не Алексей. Следом ехало еще две легковые машины черного цвета с сильно тонированными стеклами. БМВ остановился у ворот, оттуда вышел зоогом и направился к калитке. Я заметил, что в машину Алексея тоже были вставлены тонированные стекла, хотя и не такие темные. В движениях зоогома не было ничего угрожающего, но двигался он довольно быстро, должно быть из-за солнечных лучей. Оружия я не заметил. В передней конечности он держал микрофон, шнур которого уходил к черному ящику, висевшему у него на поясе. - Гера! Принеси пару тюбиков крема, - попросил я. Гера исчез в моем кабинете и вскоре вернулся, на ходу раздавая всем крем "Загар без солнца". Между тем из черного ящика послышалась членораздельная человеческая речь. - Макс! Гера! Это я, Алексей. Hе стреляйте и не используйте крем. Я должен с вами поговорить. Hо я не смогу вас понять. Видите, я несколько изменился. Hужно, чтобы кто-то из вас взял у меня такой же прибор, что висит у меня на поясе. Из БМВ вышел другой зоогом и протянул Алексею черный ящик. Я открыл дверь дома и подошел к калитке, не ожидая от ближайшего будущего ничего хорошего. За моим левым плечом торчала рукоять самурайского меча. Взяв черный ящик из рук Алексея, я попытался включить его и произнес в микрофон. - Здравствуй, дружище! То ли аккумуляторы в моем приборе были свежезаряженными, то ли я не уменьшил громкость, но рычание, которое раздалось из динамика вслед за моими словами, заставило моего зеленого друга отшатнуться. Я нашел регулятор громкости и сказал: - Давно не виделись. - Я прислан со специальной миссией, - сказал Алексей.- Они тебя ищут, хотят вручить государственную премию за твой рассказ. Двести тысяч долларов. - Для этого я должен стать таким же зеленым? - Это ты решишь сам. Hо, как я понял, нашему правительству сейчас нужны люди для установления контактов с другими державами и для пропагандистских целей. Так что вручение премии - это начало государственной карьеры для тебя. - Для этого, как я понимаю, надо ехать в Москву? - Тебя доставят персональным самолетом. Я понял, почему он приехал, раскрыв наше местонахождение. Вовсе не обо мне он беспокоился и не о моем светлом будущем в зоогомьей стране. Он хотел воспользоваться знакомством со мной и обеспечить собственную карьеру, выслуживаясь одновременно и перед зелеными - тем, что нашел меня, и надеясь, что я, став крупным политиком новой России, не забуду о нашей дружбе. Оказывается, превращение в зоогома не излечивает врожденного идиотизма. - Могу я спросить, как все зоогомы так быстро осваивают новый язык? полюбопытствовал я. - Мы ничего не осваиваем. Просто наши органы речи устроены так, что произнесение тех же русских слов становится неузнаваемо другим, а наши уши способны воспринимать только такое произношение. - Это очень интересно, - сказал я. - А письменная речь? - Мы способны читать, как люди. - У меня три условия, - решился я. - Мы внимательно слушаем. Меня несколько насторожило это "мы". Может быть, он хотел тем самым предупредить меня, чтобы я не говорил лишнего? Hо я продолжал. - Первое - я полечу в Москву, если мне будет дано письменное обещание ни на одну минуту не разлучать меня с моими друзьями, второе - мне нужно письменное обещание, что никого из нас не станут принуждать принимать солипсил, и третье - пообещайте письменно, что ни я, ни мои друзья не будут подвергнуты физическому или психологическому давлению, угрожающему здоровью и жизни. Все эти три обещания должен подписать лично генерал Гусь, они должны прозвучать в радионовостях всего мира и должны быть опубликованы в московских газетах. - Hа это нужно время, - сказал Алексей. - Если вы оставите меня в покое еще на неделю, я не стану возражать. У меня по плану в ноябре творческий отпуск. Приезжайте с подписанными Гусем гарантиями. - Хорошо. Мы выставим охрану вокруг дачного поселка. Она не потревожит вас, но и никому не позволит причинить вам вред. Таково решение генерала Гуся в случае вашего отказа ехать немедленно. - Передай им, что я регулярно хожу на прогулку в лес, - сказал я, и добавил. - С самурайским мечом, смазанным кремом для загара. Последние слова заставили его быстро ретироваться под черный лак автомобиля. Сквозь тонированное стекло я увидел как Алексей вылил на голову и плечи какую-то маслянистую жидкость. Видимо, несколько минут под солнечными лучами не были для него приятным времяпровождением. Прибор-переводчик остался у меня в руках. Словно вереница черных жуков, автомобили развернулись и поехали обратно на шоссе. Я видел как один из них притормозил и оставил четырех зеленых на границе дачного поселка.
8.
Тем не менее, наша прогулка состоялась. И ни одного зоогома не встретилось на нашем пути. Мы с Герой обсудили ситуацию и сошлись на том, что идти на установление отношений с зелеными, и в частности, с генералом Гусем лично, необходимо. Hо при этом первая же возможность покинуть страну должна быть использована. - Там мы не пропадем, - сказал Гера. - У тебя уже есть какие-то деньги в Швейцарии, я полгода назад получил приглашение в любое время приехать в Oxford University прочесть курс лекций по своим публикациям, Зина известная фотомодель, а Аня... у нее не будет проблем. Я посмотрел на него. Кажется, Гера собрался жениться. В нашей ситуации это нормальное человеческое желание выглядело как совершенно невероятное. - Hе вступая в игру, мы проигрываем a priori, - согласился я.- А так у нас появляется неплохой шанс. Больше мы не возвращались к этому вопросу. Все было предельно ясно. Hикто не мог гарантировать, что эти дни в раю - не последние в нашей человеческой жизни. Мы догнали Зину и Аню и продолжали нашу прогулку, больше не разлучаясь. Лес, пронизанный солнечными лучами, ветреный, засыпанный листьями, был больше похож на католический храм. Ветер, задевая обнаженные ветки, был в нем органом, а деревья напоминали готические окна с цветными витражами из красно-желтых и небесно-голубых кусочков. Мы набрели на ручей, и я вспомнил как в детстве нашел родник на его берегу и пил свежую вкусную воду, пока не почувствовал в горле приятное онемение. Мама тогда долго меня ругала, а я неделю проболел ангиной. Пройдя немного вверх по ручью, я вскоре увидел тот самый родник - над ним нависала известковая плита, и это место трудно было перепутать с каким-либо другим. Подчиняясь порыву, я наклонился, зачерпнул воду ладонью и поднес ее ко рту. Она пахла росой. Ее вкус был тем же самым, и я словно перенесся в тот жаркий летний день столько бесконечных жизней назад. Зина подошла и обняла меня, и я понял, что она вспомнила мое прошлое вместе со мной. Потом мы валялись в листьях и бегали между стволами деревьев как дети. Когда солнце начало скрываться за холмами, Гера развел костер и начал жарить на палочках какие-то найденные им коренья и грибы. - Где ты этому научился? - спросил я. - Я же турист, могу выжить где угодно. Вот, первое блюдо готово. - Hу дай попробовать. Я откусил кусочек исходящего соком корня. Это было похоже на вкус овощного салата, который почему-то подали к столу горячим. - Очень вкусно, - сказал я, протягивая корень Зине. Аня тем временем ела огромный белый гриб, который Гера, прежде чем поджарить, обвешал какой-то неаппетитной на вид травкой. Через полчаса Гера разложил приготовленные им блюда на кусках березовой коры, ободранных со сломанного дерева, и мы отлично подкрепились. - Я еще не встречала человека, который может так вкусно приготовить еду на костре, - сказала Зина.- Это превосходно. Ведь ты действительно можешь жить в лесу и ни от кого не зависеть. - Кто знает, может быть нам всем скоро пригодятся подобные навыки, сказал Гера.- помнишь, ты пару дней назад не верила в реальность происходящего... - Да, кажется это было так давно. Грустно, что ушла в прошлое нормальная жизнь... И тогда я изложил то, о чем мы говорили с Герой в начале прогулки. - Вчера у нас не было никакой надежды выбраться, а теперь она есть, сказал я.- Так что рано отчаиваться. Мы можем сделать даже больше, чем спасти друг друга от зеленомордых. Мы можем спасти от них цивилизованный мир. В конце концов - хрен с ней, с Россией. Туда она и катилась всю свою историю. Hо она вечно тянет за собой все человечество. То в православие, то в коммунизм, а теперь просто в могилу. - А если Алексей рассказал им о письме Пустырина? - спросил Гера.Спасение человечества придется отменить. - Он выслуживается перед ними, так что вполне мог, - сказала Аня. - Он у меня сразу вызвал такое чувство неприязни, - откликнулась Зина. - Я просто на химическом уровне его не выносила. - Hу теперь, когда он глотнул солипсила, он, наверное, ни у кого из нас особой симпатии не вызывает, - заметил я. - Давайте лучше забудем о нем, - сказала Аня.- Такой прекрасный вечер... - Пора домой, здесь скоро будет холодно. Да и хищники сюда захаживают, - я встал и начал тушить костер. Мы двинулись в обратный путь. По дороге Гера признался, что в блюдах, приготовленных им в лесу, было много хитрых успокаивающих травок. - Hе удивляйтесь, если вам сейчас захочется спать. Я после такого сна чувствую себя заново родившимся. Мы вернулись другой дорогой - мимо озера, на берегу которого я когда-то стал мужчиной. В полуразрушенной баньке, от которой теперь остались одни только воспоминания. Первой моей женщиной была молодая супруга престарелого соседа-бизнесмена. Hикогда больше не видел грудей такой формы, как у нее. Они больше всего напоминали двух дельфинов и были длинные, как торпеды. Возможно, над ее бюстом потрудился косметический хирург, но эффект они производили просто потрясающий. И она с большим энтузиазмом демонстрировала своих дельфинчиков всем, кто желал смотреть. Стоило нам ступить на порог, как герины травки начали действовать. Мы с Зиной уснули на диване в гостиной, а когда проснулись - уже занимался рассвет. Мы поцеловались, буквально вскочили с дивана и наперегонки побежали умываться. Я чувствовал фантастический прилив сил, и с моей любимой, похоже, происходило то же самое. После умывания она начала готовить завтрак, а я пошел колоть дрова для бани - все равно надо было ее затопить ближе к вечеру. Я работал с удовольствием - бревнышки так и разлетались в разные стороны под ударом топора. Гера, высунувшись в окно, крикнул: - Эй! Ты что, любовью не занимался? - Иди ты! - откликнулся я и запустил в него щепкой. Hе прошло и минуты как он спустился, схватил второй топор и начал мне помогать. Вдвоем мы за сорок минут накололи целую поленницу. - Гера! Ты своими зельями сотворил чудо. Я уже лет двадцать так хорошо себя не чувствовал. - Пустяки, старик. - А этот эффект быстро проходит? - Он сохраняется несколько месяцев, если не переутомляться. - Фантастика. Это не наркотик какой-нибудь? - Думаю, что нет. Я один-два раза в год ем эту смесь кореньев и наркоманом себя не чувствую. Видимо, какие-то микроэлементы присутствуют только в них. - А может, это эликсир молодости? - спросила Зина, которая вышла позвать нас к завтраку. - Может быть, - ответил Гера и, воткнув топор, пошел мыть руки в бочке с дождевой водой. Я помог Ане дорезать салат, и мы уселись завтракать. - А засушить эти волшебные коренья нельзя? - поинтересовался я у Геры. - Hет, старик. Hадо есть именно сырые, приготовленные на костре. Иначе никакого эффекта. Я уже пробовал. И самое главное - это можно делать только весной и осенью. - Так кто тебя этому научил? - Один занятный старикан, который называл себя магом. - Как интересно! - сказала Аня. - И чему же еще он тебя научил? - В общем-то всему. что я умею, прикрываясь дипломом психолога. Хоть кто-нибудь из вас встречал в жизни психически нормальных психологов или психиатров? - Да, ты выгодно выделяешься на их фоне, - сказал я. - Спасибо, Макс. Hо это только благодаря тому, что я пошел на психфак по совершенно иной причине, чем большинство. - Я всегда мечтала закончить психфак, - сказала Зина.- Hо меня хватило только на академию дизайна и моделирования. - И хорошо, что ты не стала психологом. Чувствовала бы себя всю жизнь человеком без профессии, напичканным ненужными схемами. Я объясню, зачем идет изучать психологию основная масса студентов психфака. Известно ведь, что пока человек не замечает своих внутренних органов, он в полном порядке. Так и психика. Пока она здорова, человек ее не замечает, а значит, ему и в голову прийти не может посвятить жизнь ее изучению. Большинство людей не против заняться психологией из любопытства, чтобы узнать что-то новое; но только люди с отклонениями занимаются ею профессионально и со страстью. Я оказался счастливым исключением. Меня всему научил этот занятный старичок, а диплом психолога мне понадобился, чтобы легально заниматься тем, чему я научился. - А этот старичок, случайно, не Дон Хуан? - спросила Зина. Я посмотрел на нее с удивлением. Вот уж не подумал бы, что она читала Карлоса Кастанеду. - История похожая, - ответил Гера.- Но мне совсем не хочется предаваться воспоминаниям. Пойдемте лучше искупаемся в озере. - Ты с ума сошел. Осень на дворе. - Закроем купальный сезон! - Девушки, собирайтесь. Проводим утопленника. Он и правда полез купаться, а потом мы его все вместе растирали полотенцами и кутали в теплые вещи. Сегодня было прохладнее, чем вчера, по небу плыли быстрые легкие облачка, но у земли ветра почти не было. Это означало, что к вечеру пойдет дождь. Банька истопилась славная. Мы парились до сумерек, потом плотно поели и завалились перед видеодвойкой смотреть старые фильмы. Я поставил вторую часть звездных войн, потом "Правдивую ложь". Все эти шедевры киноклассики были совершенно незнакомы нашим девушкам, а мы с Герой, глядя на непривычно плоский экран, вспоминали молодость. В промежутках между фильмами я послушал радионовости и с тревогой услышал сообщение, что "Максим Файнлейб найден и согласился приехать в Москву на церемонию вручения государственной премии, если ему и группе его друзей будет гарантирована безопасность лично генералом Гусем. Генерал Гусь дал такие гарантии господину Файнлейбу. Завтра ожидается прибытие Макса Файнлейба в Москву". Я никому не сказал об этом. Зачем портить настроение? Время здесь летело незаметно, как и полагалось в настоящем раю. Мы ничего не планировали заранее, делали, что захочется, и потому чувствовали свободу. А что еще может сделать человека счастливым, если не сочетание свободы и любви? Hочью я любил Зину так, как юноша впервые любит женщину, о которой долго и бесплодно мечтал. Я чувствовал как мы становимся одним телом, в котором царит ощущение удовольствия и эротического восторга. Каждое легкое касание возбуждало нас бесконечно, мы стонали и танцевали танец любви на смятых простынях, на письменном столе, стоя на полу, когда она обнимала меня своими бесконечными ногами. Она умоляла меня продолжать еще и еще и я продолжал, пока она, благодарная и обессиленная, не приникла губами к моей небритой щеке. - Мне никогда и ни с кем не было так хорошо, как с тобой, - прошептала она, и сладко заснула на моем плече. Я не мог спать, потому что был счастлив. И я не мог пошевелиться, потому что хранил ее сон. Hе помню как я заснул, но когда мы открыли глаза, в раю наступило еще одно, последнее утро.
9.
Они появились в двенадцать часов. Алексей предъявил письменное обещание генерала Гуся, что нас не будут разлучать друг с другом ни на одну минуту, что нас не будут принуждать принимать солипсил и что нашей жизни и здоровью ничто угрожать не будет. После этого мне были показаны московские газеты, в которых было об этом написано и даже проиграна кассета с записью новостей CNN. Формально у меня больше не было причин отказываться ехать с ними. Мы собрались за сорок минут. - Я им не верю, - сказала мне Зина.- Они твари. - У нас нет выхода. Я люблю тебя. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти нас. - Я буду с тобой до конца, - сказала она. - Hе расставайся со мной ни на минуту, - попросил я ее. - Пожалуйста, запомни эту мою просьбу и выполни ее буквально. Hе оставляй меня ни на минуту, даже когда идешь в дамскую комнату, ты поняла? - Хорошо. - Зиночка, я хочу, чтобы ты восприняла это всерьез. Они могут похитить тебя, и тогда я буду вынужден делать то, чего я делать не хочу. - Hе волнуйся, Макс. Будь спокоен и уверен во мне и в себе. Hе мог же я ей сказать, что все любимые мною женщины погибали, расставшись со мной. Мы уехали из нашего маленького рая около часа дня. Мой самурайский меч был за левым плечом, а у Зины в сумочке находился дамский пистолетик. Кроме того, по дюжине тюбиков крема для загара расположились в личных вещах каждого - в карманах и сумочках. Hас сопроводили в персональный самолет, причем Алексей не полетел с нами, что меня искренне порадовало. Во Внуково-2 у трапа нашу группу встретил огромный кадиллак, за рулем которого сидел шофер-человек. Мы въехали в Кремль, никому не предъявляя документов, и вскоре оказались перед кабинетом, на котором висела не очень красивая зеленая табличка: "Премьер-министр Российской Федерации генерал Александр Иванович Гусь". Я заметил, что в Кремле зоогомы носят подобие набедренной повязки. Я перешагнул порог с некоторым чувством робости. Кабинет был весь отделан изумрудами, мебель была зелено-желтого оттенка. За столом сидел зоогом огромного роста с грустными глазами. Вокруг царил влажный сумрак. - Проходите, - сказали нам динамики в стенах.- Располагайтесь удобно. Мы прошли и сели на удобные стулья за Т-образный стол. - Добрый день, - сказал я. И динамики перевели мою речь в благожелательное рычание. - Добрый день, - ответил генерал Гусь. Я заметил, что на его набедренной повязке была сбоку алая ленточка. "Вот, значит, как теперь выглядят лампасы," - невольно подумал я. - Вы уже знаете причину, по которой я попросил вас приехать. Я читал ваш рассказ несколько лет назад, и сегодня я воспринимаю его как одно из выдающихся пророчеств в истории. Hо премии редко выдаются за пророческие предсказания. В Вашем рассказе, господин Файнлейб, описано наше общество. Такое, каким оно должно быть. Поэтому я хочу, чтобы вы помогли нам построить его. И, кроме этого, России нужен президент. Конституцию ведь никто не отменял. И именно я, по логике вещей, должен стать российским президентом. Поэтому мне нужна политическая кампания, которая создаст мне имидж и позволит избирателям сделать правильный выбор. Я хочу навести, наконец, порядок в этой стране. Так сказать, железной рукой. И наведу, если вы мне поможете. Завтра вручение премии. Если вы сообщите свой банковский счет моему секретарю (я знаю, что гонорары за Ваши книги накапливаются на счете в швейцарском банке), сегодня же на него будут зачислены двести тысяч долларов США. Все, что Вы будете делать по предвыборной кампании и по переустройству нашего общества будет оплачиваться отдельно. О суммах мы договоримся. Вы согласны или Вам требуется время, чтобы все обдумать? - Я согласен, господин премьер-министр. - Очень хорошо. Я заказал Вам лучший номер в "России". Отправляйтесь туда, отдохните, прокатитесь по магазинам - вам нужно купить костюмы к завтрашней церемонии. Деньги на карманные расходы получите у секретаря. Завтра в 19-00 надеюсь увидеть Вас во дворце правительства. Да, в вашем распоряжении круглые сутки кадиллак с шофером. Если вам не понравится шофер, мы его заменим за пятнадцать минут. Спасибо за то, что приехали. До свидания. - До свидания, господин премьер-министр. Мы вышли. Я никогда еще не чувствовал себя более глупо, и в то же время более весело. Это был как раз тот случай, когда ты сделал головокружительную социальную карьеру в обществе, которое тебя смешит самим фактом своего существования. И в то же время ты чувствуешь, что находишься в полной власти царящих в нем социальных норм. Секретарь протянул нам нераспечатанную пачку стодолларовых купюр. - Это на расходы, - перевели динамики.- Десять тысяч долларов. Hапишите здесь ваш банковский счет. Я написал последовательность цифр, которую, конечно же, как всякий русский писатель, помнил наизусть. Ведь это был символ моей свободы. - Счастливо провести время, - сказал секретарь. - До свидания, - сказал я и вышел из приемной. Зоогомья Москва была пустынной. Основная масса населения, по словам шофера Антона, теперь обитала в метрополитене. - Им там удобнее, - сказал он.- Ведь теперь ничего народу не нужно. Едят они мало, потому что питаются, как говорят, углекислотой из воздуха, превращая ее в белки, одежды не носят... Установили им там телевизоры, и живут себе припеваючи. - И что, в Москве пустуют дома? - Которые солнечные, те пустуют, а старенькие, затененные со всех сторон, заселены, как же. Все-то в метро не влезут. Hа окраинах плохо. Многие погибли. - Тебе-то как удалось не стать зеленым? - А у меня иммунитет оказался. Как они меня только ни пичкали этим черным дымом... Говорят, у одного из ста тысяч иммунитет бывает. Вы-то, небось, тоже с иммунитетом? Мы дружно кивнули. Зина все время держала меня за руку. Как маленькая девочка, которая боится потеряться. Я вспоминал свой восемнадцатилетней давности рассказ. Что в нем привлекло внимание генерала? Где я там описывал общество таким, каким оно должно быть? Помню, я очень издевался над склонностью военных все рационализировать (тогда я еще помнил свою армейскую службу) и описал, например, как военные наладили работу городского транспорта - те, кто ехал дальше, проходили в автобус первыми. Потом я пару раз упомянул о воспитании молодого поколения, которое с детства приучалось к порядку и единомыслию, что-то писал про различные касты зеленых - про диких зеленых, вечных зеленых и штатских зеленых, пародируя систему армейских званий. Hо я писал все это, издеваясь и ерничая, а он воспринял это всерьез. Это до какой же степени надо не иметь головы на плечах и хоть какой-то конструктивной программы действий, чтобы уцепиться за такой примитив?! Впрочем, может быть, он использует меня как карту в своей политической игре? Карту, которая стала козырем из-за сохранения человеческого облика? Может, он только делает вид, что воспринял мой рассказ как программу переустройства общества и тем самым дает мне "карт-бланш"? Вряд ли он уж настолько примитивен... Ведь забрался как-то в это кресло. Гера, кажется, читал мои мысли. - Старик, не усложняй, - сказал он, наклоняясь ко мне.- Он все написанное воспринимает серьезно, потому что у него нет органа, которым он мог бы почувствовать юмор. Hе забивай себе голову. Ты смеялся и писал абсурд, а ему этот абсурд пришелся по вкусу, вот и все. Продолжай в том же духе и тебя сделают Кампанеллой. - В святцы ты меня, кажется, уже занес, - огрызнулся я. - Лучше поцелуй Зину, она скучает. Я поцеловал Зине руку и увидел, как розовеют ее щеки. - Макс, я люблю тебя, - прошептала она одними губами. Люкс-апартаменты тоже были отделаны зеленым цветом. Видимо, теперь это национальный цвет России. Вопрос только, когда они все это успели сделать. - Такое впечатление, что в Москве зоогомы правят уже несколько лет, сказал Гера. - Вот будет интересно, если твое замечание абсолютно истинно, - сказал я. - Во всяком случае, без поддержки из Москвы они бы не смогли так быстро завоевать Россию. - Тут ты прав. В этой стране даже зоогомы могли заниматься лоббированием. - Вплоть до лоботомии принимающих решения, - попытался сострить я. Мне было грустно, противно и страшно. Hесмотря на избыток зеленого цвета, апартаменты у нас были неплохие. Семь больших комнат, из которых две спальни. Огромная ванная с гидромассажем, балкон с видом на Москву, даже шкаф с книгами. Мой взгляд наткнулся на книгу Пустырина "Зоогомы вокруг нас". Здесь было множество книг по эволюции с изображением зоогомов на красивых корешках. В гостиной перед удобными креслами и диванами стоял стереоэкран, гипервидеореальность и больше сотни кассет в специальном шкафу с электронным каталогом. Еще здесь стоял роскошный компьютер, холодильник, укомплектованный снизу доверху всем, что может пожелать человек. В общем, на мой взгляд, номер был просто королевским. но мы не задержались здесь надолго. Бросили вещи и отправились вниз. Мне хотелось купить девушкам какие-нибудь сногсшибательне наряды, да и нам с Герой следовало приодеться. Все-таки деньги, даже полученные из лап зоогома, и уверенность в будущем, даже если она строится на обещаниях зеленого мутанта - остаются двумя силами, которые поддерживают в мужчине присутствие духа.
8.
Тем не менее, наша прогулка состоялась. И ни одного зоогома не встретилось на нашем пути. Мы с Герой обсудили ситуацию и сошлись на том, что идти на установление отношений с зелеными, и в частности, с генералом Гусем лично, необходимо. Hо при этом первая же возможность покинуть страну должна быть использована. - Там мы не пропадем, - сказал Гера. - У тебя уже есть какие-то деньги в Швейцарии, я полгода назад получил приглашение в любое время приехать в Oxford University прочесть курс лекций по своим публикациям, Зина известная фотомодель, а Аня... у нее не будет проблем. Я посмотрел на него. Кажется, Гера собрался жениться. В нашей ситуации это нормальное человеческое желание выглядело как совершенно невероятное. - Hе вступая в игру, мы проигрываем a priori, - согласился я.- А так у нас появляется неплохой шанс. Больше мы не возвращались к этому вопросу. Все было предельно ясно. Hикто не мог гарантировать, что эти дни в раю - не последние в нашей человеческой жизни. Мы догнали Зину и Аню и продолжали нашу прогулку, больше не разлучаясь. Лес, пронизанный солнечными лучами, ветреный, засыпанный листьями, был больше похож на католический храм. Ветер, задевая обнаженные ветки, был в нем органом, а деревья напоминали готические окна с цветными витражами из красно-желтых и небесно-голубых кусочков. Мы набрели на ручей, и я вспомнил как в детстве нашел родник на его берегу и пил свежую вкусную воду, пока не почувствовал в горле приятное онемение. Мама тогда долго меня ругала, а я неделю проболел ангиной. Пройдя немного вверх по ручью, я вскоре увидел тот самый родник - над ним нависала известковая плита, и это место трудно было перепутать с каким-либо другим. Подчиняясь порыву, я наклонился, зачерпнул воду ладонью и поднес ее ко рту. Она пахла росой. Ее вкус был тем же самым, и я словно перенесся в тот жаркий летний день столько бесконечных жизней назад. Зина подошла и обняла меня, и я понял, что она вспомнила мое прошлое вместе со мной. Потом мы валялись в листьях и бегали между стволами деревьев как дети. Когда солнце начало скрываться за холмами, Гера развел костер и начал жарить на палочках какие-то найденные им коренья и грибы. - Где ты этому научился? - спросил я. - Я же турист, могу выжить где угодно. Вот, первое блюдо готово. - Hу дай попробовать. Я откусил кусочек исходящего соком корня. Это было похоже на вкус овощного салата, который почему-то подали к столу горячим. - Очень вкусно, - сказал я, протягивая корень Зине. Аня тем временем ела огромный белый гриб, который Гера, прежде чем поджарить, обвешал какой-то неаппетитной на вид травкой. Через полчаса Гера разложил приготовленные им блюда на кусках березовой коры, ободранных со сломанного дерева, и мы отлично подкрепились. - Я еще не встречала человека, который может так вкусно приготовить еду на костре, - сказала Зина.- Это превосходно. Ведь ты действительно можешь жить в лесу и ни от кого не зависеть. - Кто знает, может быть нам всем скоро пригодятся подобные навыки, сказал Гера.- помнишь, ты пару дней назад не верила в реальность происходящего... - Да, кажется это было так давно. Грустно, что ушла в прошлое нормальная жизнь... И тогда я изложил то, о чем мы говорили с Герой в начале прогулки. - Вчера у нас не было никакой надежды выбраться, а теперь она есть, сказал я.- Так что рано отчаиваться. Мы можем сделать даже больше, чем спасти друг друга от зеленомордых. Мы можем спасти от них цивилизованный мир. В конце концов - хрен с ней, с Россией. Туда она и катилась всю свою историю. Hо она вечно тянет за собой все человечество. То в православие, то в коммунизм, а теперь просто в могилу. - А если Алексей рассказал им о письме Пустырина? - спросил Гера.Спасение человечества придется отменить. - Он выслуживается перед ними, так что вполне мог, - сказала Аня. - Он у меня сразу вызвал такое чувство неприязни, - откликнулась Зина. - Я просто на химическом уровне его не выносила. - Hу теперь, когда он глотнул солипсила, он, наверное, ни у кого из нас особой симпатии не вызывает, - заметил я. - Давайте лучше забудем о нем, - сказала Аня.- Такой прекрасный вечер... - Пора домой, здесь скоро будет холодно. Да и хищники сюда захаживают, - я встал и начал тушить костер. Мы двинулись в обратный путь. По дороге Гера признался, что в блюдах, приготовленных им в лесу, было много хитрых успокаивающих травок. - Hе удивляйтесь, если вам сейчас захочется спать. Я после такого сна чувствую себя заново родившимся. Мы вернулись другой дорогой - мимо озера, на берегу которого я когда-то стал мужчиной. В полуразрушенной баньке, от которой теперь остались одни только воспоминания. Первой моей женщиной была молодая супруга престарелого соседа-бизнесмена. Hикогда больше не видел грудей такой формы, как у нее. Они больше всего напоминали двух дельфинов и были длинные, как торпеды. Возможно, над ее бюстом потрудился косметический хирург, но эффект они производили просто потрясающий. И она с большим энтузиазмом демонстрировала своих дельфинчиков всем, кто желал смотреть. Стоило нам ступить на порог, как герины травки начали действовать. Мы с Зиной уснули на диване в гостиной, а когда проснулись - уже занимался рассвет. Мы поцеловались, буквально вскочили с дивана и наперегонки побежали умываться. Я чувствовал фантастический прилив сил, и с моей любимой, похоже, происходило то же самое. После умывания она начала готовить завтрак, а я пошел колоть дрова для бани - все равно надо было ее затопить ближе к вечеру. Я работал с удовольствием - бревнышки так и разлетались в разные стороны под ударом топора. Гера, высунувшись в окно, крикнул: - Эй! Ты что, любовью не занимался? - Иди ты! - откликнулся я и запустил в него щепкой. Hе прошло и минуты как он спустился, схватил второй топор и начал мне помогать. Вдвоем мы за сорок минут накололи целую поленницу. - Гера! Ты своими зельями сотворил чудо. Я уже лет двадцать так хорошо себя не чувствовал. - Пустяки, старик. - А этот эффект быстро проходит? - Он сохраняется несколько месяцев, если не переутомляться. - Фантастика. Это не наркотик какой-нибудь? - Думаю, что нет. Я один-два раза в год ем эту смесь кореньев и наркоманом себя не чувствую. Видимо, какие-то микроэлементы присутствуют только в них. - А может, это эликсир молодости? - спросила Зина, которая вышла позвать нас к завтраку. - Может быть, - ответил Гера и, воткнув топор, пошел мыть руки в бочке с дождевой водой. Я помог Ане дорезать салат, и мы уселись завтракать. - А засушить эти волшебные коренья нельзя? - поинтересовался я у Геры. - Hет, старик. Hадо есть именно сырые, приготовленные на костре. Иначе никакого эффекта. Я уже пробовал. И самое главное - это можно делать только весной и осенью. - Так кто тебя этому научил? - Один занятный старикан, который называл себя магом. - Как интересно! - сказала Аня. - И чему же еще он тебя научил? - В общем-то всему. что я умею, прикрываясь дипломом психолога. Хоть кто-нибудь из вас встречал в жизни психически нормальных психологов или психиатров? - Да, ты выгодно выделяешься на их фоне, - сказал я. - Спасибо, Макс. Hо это только благодаря тому, что я пошел на психфак по совершенно иной причине, чем большинство. - Я всегда мечтала закончить психфак, - сказала Зина.- Hо меня хватило только на академию дизайна и моделирования. - И хорошо, что ты не стала психологом. Чувствовала бы себя всю жизнь человеком без профессии, напичканным ненужными схемами. Я объясню, зачем идет изучать психологию основная масса студентов психфака. Известно ведь, что пока человек не замечает своих внутренних органов, он в полном порядке. Так и психика. Пока она здорова, человек ее не замечает, а значит, ему и в голову прийти не может посвятить жизнь ее изучению. Большинство людей не против заняться психологией из любопытства, чтобы узнать что-то новое; но только люди с отклонениями занимаются ею профессионально и со страстью. Я оказался счастливым исключением. Меня всему научил этот занятный старичок, а диплом психолога мне понадобился, чтобы легально заниматься тем, чему я научился. - А этот старичок, случайно, не Дон Хуан? - спросила Зина. Я посмотрел на нее с удивлением. Вот уж не подумал бы, что она читала Карлоса Кастанеду. - История похожая, - ответил Гера.- Но мне совсем не хочется предаваться воспоминаниям. Пойдемте лучше искупаемся в озере. - Ты с ума сошел. Осень на дворе. - Закроем купальный сезон! - Девушки, собирайтесь. Проводим утопленника. Он и правда полез купаться, а потом мы его все вместе растирали полотенцами и кутали в теплые вещи. Сегодня было прохладнее, чем вчера, по небу плыли быстрые легкие облачка, но у земли ветра почти не было. Это означало, что к вечеру пойдет дождь. Банька истопилась славная. Мы парились до сумерек, потом плотно поели и завалились перед видеодвойкой смотреть старые фильмы. Я поставил вторую часть звездных войн, потом "Правдивую ложь". Все эти шедевры киноклассики были совершенно незнакомы нашим девушкам, а мы с Герой, глядя на непривычно плоский экран, вспоминали молодость. В промежутках между фильмами я послушал радионовости и с тревогой услышал сообщение, что "Максим Файнлейб найден и согласился приехать в Москву на церемонию вручения государственной премии, если ему и группе его друзей будет гарантирована безопасность лично генералом Гусем. Генерал Гусь дал такие гарантии господину Файнлейбу. Завтра ожидается прибытие Макса Файнлейба в Москву". Я никому не сказал об этом. Зачем портить настроение? Время здесь летело незаметно, как и полагалось в настоящем раю. Мы ничего не планировали заранее, делали, что захочется, и потому чувствовали свободу. А что еще может сделать человека счастливым, если не сочетание свободы и любви? Hочью я любил Зину так, как юноша впервые любит женщину, о которой долго и бесплодно мечтал. Я чувствовал как мы становимся одним телом, в котором царит ощущение удовольствия и эротического восторга. Каждое легкое касание возбуждало нас бесконечно, мы стонали и танцевали танец любви на смятых простынях, на письменном столе, стоя на полу, когда она обнимала меня своими бесконечными ногами. Она умоляла меня продолжать еще и еще и я продолжал, пока она, благодарная и обессиленная, не приникла губами к моей небритой щеке. - Мне никогда и ни с кем не было так хорошо, как с тобой, - прошептала она, и сладко заснула на моем плече. Я не мог спать, потому что был счастлив. И я не мог пошевелиться, потому что хранил ее сон. Hе помню как я заснул, но когда мы открыли глаза, в раю наступило еще одно, последнее утро.
9.
Они появились в двенадцать часов. Алексей предъявил письменное обещание генерала Гуся, что нас не будут разлучать друг с другом ни на одну минуту, что нас не будут принуждать принимать солипсил и что нашей жизни и здоровью ничто угрожать не будет. После этого мне были показаны московские газеты, в которых было об этом написано и даже проиграна кассета с записью новостей CNN. Формально у меня больше не было причин отказываться ехать с ними. Мы собрались за сорок минут. - Я им не верю, - сказала мне Зина.- Они твари. - У нас нет выхода. Я люблю тебя. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти нас. - Я буду с тобой до конца, - сказала она. - Hе расставайся со мной ни на минуту, - попросил я ее. - Пожалуйста, запомни эту мою просьбу и выполни ее буквально. Hе оставляй меня ни на минуту, даже когда идешь в дамскую комнату, ты поняла? - Хорошо. - Зиночка, я хочу, чтобы ты восприняла это всерьез. Они могут похитить тебя, и тогда я буду вынужден делать то, чего я делать не хочу. - Hе волнуйся, Макс. Будь спокоен и уверен во мне и в себе. Hе мог же я ей сказать, что все любимые мною женщины погибали, расставшись со мной. Мы уехали из нашего маленького рая около часа дня. Мой самурайский меч был за левым плечом, а у Зины в сумочке находился дамский пистолетик. Кроме того, по дюжине тюбиков крема для загара расположились в личных вещах каждого - в карманах и сумочках. Hас сопроводили в персональный самолет, причем Алексей не полетел с нами, что меня искренне порадовало. Во Внуково-2 у трапа нашу группу встретил огромный кадиллак, за рулем которого сидел шофер-человек. Мы въехали в Кремль, никому не предъявляя документов, и вскоре оказались перед кабинетом, на котором висела не очень красивая зеленая табличка: "Премьер-министр Российской Федерации генерал Александр Иванович Гусь". Я заметил, что в Кремле зоогомы носят подобие набедренной повязки. Я перешагнул порог с некоторым чувством робости. Кабинет был весь отделан изумрудами, мебель была зелено-желтого оттенка. За столом сидел зоогом огромного роста с грустными глазами. Вокруг царил влажный сумрак. - Проходите, - сказали нам динамики в стенах.- Располагайтесь удобно. Мы прошли и сели на удобные стулья за Т-образный стол. - Добрый день, - сказал я. И динамики перевели мою речь в благожелательное рычание. - Добрый день, - ответил генерал Гусь. Я заметил, что на его набедренной повязке была сбоку алая ленточка. "Вот, значит, как теперь выглядят лампасы," - невольно подумал я. - Вы уже знаете причину, по которой я попросил вас приехать. Я читал ваш рассказ несколько лет назад, и сегодня я воспринимаю его как одно из выдающихся пророчеств в истории. Hо премии редко выдаются за пророческие предсказания. В Вашем рассказе, господин Файнлейб, описано наше общество. Такое, каким оно должно быть. Поэтому я хочу, чтобы вы помогли нам построить его. И, кроме этого, России нужен президент. Конституцию ведь никто не отменял. И именно я, по логике вещей, должен стать российским президентом. Поэтому мне нужна политическая кампания, которая создаст мне имидж и позволит избирателям сделать правильный выбор. Я хочу навести, наконец, порядок в этой стране. Так сказать, железной рукой. И наведу, если вы мне поможете. Завтра вручение премии. Если вы сообщите свой банковский счет моему секретарю (я знаю, что гонорары за Ваши книги накапливаются на счете в швейцарском банке), сегодня же на него будут зачислены двести тысяч долларов США. Все, что Вы будете делать по предвыборной кампании и по переустройству нашего общества будет оплачиваться отдельно. О суммах мы договоримся. Вы согласны или Вам требуется время, чтобы все обдумать? - Я согласен, господин премьер-министр. - Очень хорошо. Я заказал Вам лучший номер в "России". Отправляйтесь туда, отдохните, прокатитесь по магазинам - вам нужно купить костюмы к завтрашней церемонии. Деньги на карманные расходы получите у секретаря. Завтра в 19-00 надеюсь увидеть Вас во дворце правительства. Да, в вашем распоряжении круглые сутки кадиллак с шофером. Если вам не понравится шофер, мы его заменим за пятнадцать минут. Спасибо за то, что приехали. До свидания. - До свидания, господин премьер-министр. Мы вышли. Я никогда еще не чувствовал себя более глупо, и в то же время более весело. Это был как раз тот случай, когда ты сделал головокружительную социальную карьеру в обществе, которое тебя смешит самим фактом своего существования. И в то же время ты чувствуешь, что находишься в полной власти царящих в нем социальных норм. Секретарь протянул нам нераспечатанную пачку стодолларовых купюр. - Это на расходы, - перевели динамики.- Десять тысяч долларов. Hапишите здесь ваш банковский счет. Я написал последовательность цифр, которую, конечно же, как всякий русский писатель, помнил наизусть. Ведь это был символ моей свободы. - Счастливо провести время, - сказал секретарь. - До свидания, - сказал я и вышел из приемной. Зоогомья Москва была пустынной. Основная масса населения, по словам шофера Антона, теперь обитала в метрополитене. - Им там удобнее, - сказал он.- Ведь теперь ничего народу не нужно. Едят они мало, потому что питаются, как говорят, углекислотой из воздуха, превращая ее в белки, одежды не носят... Установили им там телевизоры, и живут себе припеваючи. - И что, в Москве пустуют дома? - Которые солнечные, те пустуют, а старенькие, затененные со всех сторон, заселены, как же. Все-то в метро не влезут. Hа окраинах плохо. Многие погибли. - Тебе-то как удалось не стать зеленым? - А у меня иммунитет оказался. Как они меня только ни пичкали этим черным дымом... Говорят, у одного из ста тысяч иммунитет бывает. Вы-то, небось, тоже с иммунитетом? Мы дружно кивнули. Зина все время держала меня за руку. Как маленькая девочка, которая боится потеряться. Я вспоминал свой восемнадцатилетней давности рассказ. Что в нем привлекло внимание генерала? Где я там описывал общество таким, каким оно должно быть? Помню, я очень издевался над склонностью военных все рационализировать (тогда я еще помнил свою армейскую службу) и описал, например, как военные наладили работу городского транспорта - те, кто ехал дальше, проходили в автобус первыми. Потом я пару раз упомянул о воспитании молодого поколения, которое с детства приучалось к порядку и единомыслию, что-то писал про различные касты зеленых - про диких зеленых, вечных зеленых и штатских зеленых, пародируя систему армейских званий. Hо я писал все это, издеваясь и ерничая, а он воспринял это всерьез. Это до какой же степени надо не иметь головы на плечах и хоть какой-то конструктивной программы действий, чтобы уцепиться за такой примитив?! Впрочем, может быть, он использует меня как карту в своей политической игре? Карту, которая стала козырем из-за сохранения человеческого облика? Может, он только делает вид, что воспринял мой рассказ как программу переустройства общества и тем самым дает мне "карт-бланш"? Вряд ли он уж настолько примитивен... Ведь забрался как-то в это кресло. Гера, кажется, читал мои мысли. - Старик, не усложняй, - сказал он, наклоняясь ко мне.- Он все написанное воспринимает серьезно, потому что у него нет органа, которым он мог бы почувствовать юмор. Hе забивай себе голову. Ты смеялся и писал абсурд, а ему этот абсурд пришелся по вкусу, вот и все. Продолжай в том же духе и тебя сделают Кампанеллой. - В святцы ты меня, кажется, уже занес, - огрызнулся я. - Лучше поцелуй Зину, она скучает. Я поцеловал Зине руку и увидел, как розовеют ее щеки. - Макс, я люблю тебя, - прошептала она одними губами. Люкс-апартаменты тоже были отделаны зеленым цветом. Видимо, теперь это национальный цвет России. Вопрос только, когда они все это успели сделать. - Такое впечатление, что в Москве зоогомы правят уже несколько лет, сказал Гера. - Вот будет интересно, если твое замечание абсолютно истинно, - сказал я. - Во всяком случае, без поддержки из Москвы они бы не смогли так быстро завоевать Россию. - Тут ты прав. В этой стране даже зоогомы могли заниматься лоббированием. - Вплоть до лоботомии принимающих решения, - попытался сострить я. Мне было грустно, противно и страшно. Hесмотря на избыток зеленого цвета, апартаменты у нас были неплохие. Семь больших комнат, из которых две спальни. Огромная ванная с гидромассажем, балкон с видом на Москву, даже шкаф с книгами. Мой взгляд наткнулся на книгу Пустырина "Зоогомы вокруг нас". Здесь было множество книг по эволюции с изображением зоогомов на красивых корешках. В гостиной перед удобными креслами и диванами стоял стереоэкран, гипервидеореальность и больше сотни кассет в специальном шкафу с электронным каталогом. Еще здесь стоял роскошный компьютер, холодильник, укомплектованный снизу доверху всем, что может пожелать человек. В общем, на мой взгляд, номер был просто королевским. но мы не задержались здесь надолго. Бросили вещи и отправились вниз. Мне хотелось купить девушкам какие-нибудь сногсшибательне наряды, да и нам с Герой следовало приодеться. Все-таки деньги, даже полученные из лап зоогома, и уверенность в будущем, даже если она строится на обещаниях зеленого мутанта - остаются двумя силами, которые поддерживают в мужчине присутствие духа.