Шоу Бернард. Ученик дьявола

(Ставит у стола два стула, спинками к окну, с приятным сознанием, что она более предусмотрительная хозяйка, чем миссис Даджен.)Ты знаешь кого-нибудь из родственников твоего отца?
   Эсси. Нет. Они никто не хотели с ним знаться; они слишком набожные. Отец часто поминал Дика Даджена, но я его ни разу не видела.
   Джудит (явно шокированная).Дик Даджен! Эсси, ты ведь хочешь быть хорошей девушкой, показать, что ты умеешь ценить добро, и своим достойным поведением заслужить себе место в этом доме?
   Эсси (без особого энтузиазма).Да.
   Джудит. Ну так никогда не произноси имени Ричарда Даджена, даже не думай о нем. Он дурной человек.
   Эсси. А что он сделал?
   Джудит. Ты не должна расспрашивать о нем, Эсси. Ты еще слишком молода, чтобы понять, что это значит – дурной человек. Он контрабандист. Он живет среди цыган, не любит свою мать и своих родных и по воскресеньям, вместо того чтобы ходить в церковь, дерется и играет в карты. Старайся никогда не подпускать его к себе, Эсси, и помни, что, водясь с подобными людьми, ты запятнаешь и себя, и весь наш женский род.
   Эсси. Да.
   Джудит (прежним недовольным тоном).Боюсь, что ты говоришь «да» и «нет», не дав себе труда подумать хорошенько.
   Эсси. Да. То есть я хотела сказать…
   Джудит (строго).Что ты хотела сказать?
   Эсси (сдерживая слезы).Только… мой отец тоже был контрабандист… и…
    В дверь стучат.
   Джудит. Ну вот, уже идут. Не забывай, Эсси, чему тебя учила тетушка, и будь умницей.
    Кристи приносит подставки с птичьими чучелами под стеклянным колпаком и чернильницу. То и другое он ставит на стол.
   Доброе утро, мистер Даджен. Будьте так добры, отоприте дверь: пришел кто-то.
   Кристи. Доброе утро. (Отодвигает дверной засов.)
    На дворе уже совсем рассвело и стало теплее, и Андерсон, который входит первым, оставил дома свой плащ. Вместе с Андерсоном является адвокат Хоукинс – жизнерадостный мужчина средних лет, в коричневых гетрах и желтых брюках для верховой езды, больше похожий на помещика, чем на стряпчего. Он и Андерсон, по праву представителей ученых сословий, возглавляют шествие. За ними следуют родственники. Впереди всех старший дядя, Уильям Даджен, – нескладный верзила с носом сливою, явно не принадлежащий к разряду аскетов и постников; его костюм и его боязливая жена не из тех костюмов и жен, по которым сразу узнается человек, преуспевающий в жизни. Младший дядя, Тайтэс Даджен, – маленький, поджарый человечек, похожий на фокстерьера; при нем огромная жена, которая кичится своим богатством; по всему видно, что ни ему, ни ей не знакомы затруднения, обычные в домашнем обиходе Уильяма. Хоукинс сразу же энергичным шагом направляется к столу и усаживается на стул, стоящий ближе к дивану, так как именно здесь Кристи поместил чернильницу; он ставит шляпу на пол и вынимает завещание. Дядя Уильям подходит к очагу, поворачивается к огню спиной и греет полы своего сюртука, бросив миссис Уильям одну у дверей. Дядя Тайтэс, который в семье слывет за дамского угодника, спешит к ней на выручку и, подав ей свободную руку, ведет к дивану, где затем и сам уютно устраивается между собственной супругой и женой брата. Андерсон вешает свою шляпу и отходит в сторону, ожидая случая перемолвиться словом с Джудит.
   Джудит. Она сейчас выйдет. Попроси их подождать. (Стучит в дверь спальни; дождавшись ответа, отворяет дверь и скрывается за нею.)
    Андерсон (занимая место за столом против Хоукинса).Наша бедная, скорбящая сестра сейчас выйдет к нам. Все ли мы в сборе?
   Кристи (у наружной двери, которую он только что захлопнул). Все, кроме Дика.
    Невозмутимость, с которой Кристи произнес имя нечестивца, оскорбила семейное нравственное чувство Дядя Уильям медленно и безостановочно качает головой. Миссис Тайтэс судорожно ловит носом воздух. Ее супруг берет слово.
   Дядя Тайтэс. Я надеюсь, он сделает нам одолжение и не придет. Я твердо надеюсь.
    Все Даджены издают одобрительное бормотание, кроме Кристи, который переходит к окну и занимает там наблюдательный пост. Хоукинс загадочно улыбается, как будто ему известно нечто такое, что сразу заставило бы их всех запеть по-другому, доведись им узнать это. Андерсон нервничает: торжественные семейные советы, особенно по траурному поводу, не в его вкусе. В дверях спальни появляется Джудит.
   Джудит (мягко, но внушительно).Друзья мои – миссис Даджен! (Берет стул, стоящий у очага, и пододвигает его миссис Даджен, которая выходит из спальни, вся в черном, держа в руке чистый носовой платок и прикладывая его к глазам.)
    Все встают, за исключением Эсси. Миссис Уильям и миссис Тайтэс извлекают столь же чистые носовые платки и тихо плачут. Трогательная минута.
   Дядя Уильям. Может быть, тебе легче станет, сестра, если мы прочитаем молитву?
   Дядя Тайтэс. Или споем гимн?
   Андерсон (с некоторой поспешностью).Я уже навестил сегодня нашу сестру, друзья мои. Испросим благословения в сердцах наших.
   Все (за исключением Эсси).Аминь.
    Все садятся, кроме Джудит, которая становится за стулом миссис Даджен.
   Джудит (Эсси).Эсси, ты сказала «аминь»?
   Эсси (испуганно). Нет.
   Джудит. Так будь умницей и скажи.
   Эсси. Аминь.
   Дядя Уильям (ободряюще).Ну ничего, ничего. Мы знаем, кто ты такая, но мы будем к тебе добры, если ты заслужишь это хорошим поведением. Все мы равны перед престолом всевышнего.
    Эта республиканская идея не встречает сочувствия у женщин, которые убеждены, что именно престол всевышнего – то место, где их превосходство, часто оспариваемое в этом мире, наконец будет признано и вознаграждено по заслугам.
   Кристи (у окна).А вот и Дик.
    Андерсон и Хоукинс оглядываются с приветливым выражением. Эсси поднимает голову, и сквозь ее тупое безразличие пробивается искорка интереса. Кристи, осклабившись, выжидательно смотрит на дверь. Остальные застыли в томительном предчувствии опасности, которою грозит Добродетели приближение Порока в неприкрытом виде. Дверь распахивается, и закоренелый грешник появляется на пороге, освещенный утренним солнцем, которое красит его явно не по заслугам. Он безусловно самый красивый в семье; только выражение лица у него дерзкое и язвительное, манера держаться глумливая и вызывающая; одежда живописно небрежна. Но лоб и рисунок губ изобличают непреклонность духа поистине удивительную, а глаза горят фанатическим огнем.
   Ричард (на пороге, снимая шляпу).Леди и джентльмены! Ваш слуга, ваш покорнейший слуга! (С этим откровенно издевательским приветствием он швыряет шляпу Кристи, который подпрыгивает от неожиданности, точно зазевавшийся вратарь, а сам выходит на середину комнаты, останавливается и непринужденно оглядывает все общество.)Какая радость написана на ваших лицах! Как вы все счастливы меня видеть! (Поворачивается к миссис Даджен, и верхняя губа у него зловеще приподнимается, обнажая клыки, когда он встречает ее полный ненависти взгляд.)Что, матушка, как всегда, соблюдаем приличия? Что ж, правильно, правильно.
    Джудит демонстративно отступает от него в дальний угол кухни, инстинктивно подобрав юбку, словно для того, чтобы уберечься от прикосновения заразы. Дядя Тайтэс спешит высказать ей свое одобрение, бросившись добывать для нее стул.
   Как! Дядюшка Уильям! Да мы с вами не видались с тех пор, как вы бросили пить. (Бедный дядя Уильям, сконфуженный, хочет возразить, но Ричард, дружески хлопнув его по плечу, прибавляет.)Ведь вы же бросили, верно? И хорошо сделали, а то уж очень усердствовали. (Поворачивает спину дяде Уильяму и направляется к дивану.) А где же наш честный барышник, дядюшкаТайтэс? Дядюшка Тайтэс, покажитесь. (Застигнув Тайтэса в тот момент, когда тот подставляет стул Джудит.)Ну конечно, как всегда, ухаживает за дамами.
   Дядя Тайтэс (негодующе).Стыдитесь, сэр…
   Ричард (перебивает его, насильно пожимая ему руку).Стыжусь, стыжусь, но и горжусь тоже – горжусь своим дядюшкой, всеми своими родственниками. (Снова оглядывает присутствующих.)Разве можно смотреть на них и не испытывать при этом гордости и удовольствия!
   Дядя Тайтэс, уничтоженный, возвращается на свое прежнее место.
    (Поворачивается к столу.)А, мистер Андерсон! Всё заняты добрыми делами, всё пасете свое стадо. Не давайте им сбиваться с пути, пастор, не давайте им сбиваться с пути. Ага! (С размаху усаживается на стол и берет в руки графин с вином.)Чокнемся, мистер Андерсон, за доброе старое время.
   Андерсон. Вы, кажется, знаете, мистер Даджен, что я не привык пить до обеда.
   Ричард. Со временем привыкнете, пастор. Вот дядюшка Уильям – так тот даже до завтрака пил. Верьте мне: от этого ваши проповеди только станут елейнее. (Нюхает вино и корчит гримасу.)Только не советую начинать с хереса моей матушки. Я его раз отведал тайком, когда мне было лет шесть, и с тех пор отличаюсь умеренностью. (Ставит графин на место и меняет тему.)Так я слыхал, вы женились, пастор? И говорят, ваша жена гораздо красивее, чем подобает доброй христианке.
   Андерсон (спокойно указывает на Джудит).Вот моя жена, сэр.
    Джудит встает и застывает в позе несокрушимой добродетели.
   Ричард (соскакивает со стола, повинуясь инстинктивному чувству приличия).Ваш слуга, сударыня. Не обижайтесь на меня. (Внимательно смотрит на нее.)Что ж, ваша слава не преувеличена, но, к сожалению, по вашему лицу видно, что вы добродетельная женщина.
    Джудит явно шокирована и опускается на свое место под возмущенно-сочувственный ропот дадженовской родни. Андерсон, который достаточно умен, чтобы понять, что подобные изъявления неудовольствия только забавляют и раззадоривают человека, задавшегося целью злить окружающих, сохраняет все свое благодушие.
   Но все равно, пастор, я вас теперь уважаю больше прежнего. Да, кстати; я как будто слыхал, что наш безвременно скончавшийся дядюшка Питер хоть и не был женат, но оставил потомство?
   Дядя Тайтэс. У него был только один внебрачный ребенок, сэр.
   Ричард. Только один! По-вашему, это пустяки? Я краснею за вас, дядюшка Тайтэс.
   Андерсон. Мистер Даджен, вы находитесь в присутствии вашей матери, удрученной горем.
   Ричард. Я весьма растроган ее горем, пастор. А кстати, где он, этот внебрачный ребенок?
   Андерсон (указывая на Эсси).Перед вами, сэр, и слушает ваши речи.
   Ричард (от неожиданности бросив паясничать).Как! Какого же черта вы мне об этом не сказали раньше? В этом доме дети довольно видят горя и без того, чтобы… (Мучимый угрызениями совести, бросается к Эсси.)Послушай, сестренка! Ты не сердись на меня, я не хотел тебя огорчить.
    Эсси поднимает на него взгляд, полный благодарности.
    (Выражение ее лица и следы слез на нем глубоко трогают Ричарда, и он кричит в бурном порыве гнева.)Кто заставил ее плакать?… Кто обидел ее? Клянусь богом…
   Миссис Даджен (встает и наступает на него).Придержи язык, богохульник. С меня довольно. Прочь из моего дома!
   Ричард. А почему вы знаете, что дом ваш? Ведь завещание еще не прочитано.
    Мгновение они смотрят друг на друга с непримиримой ненавистью, потом миссис Даджен, побежденная, тяжело опускается на место. Ричард решительным шагом проходит мимо Андерсона к окну и берется рукой за резную спинку стоящего там стула.
   Леди и джентльмены! Приветствую вас как старший сын своего покойного отца и недостойный глава этого дома. С вашего разрешения, пастор Андерсон, с вашего разрешения, адвокат Хоукинс. Место главы семейства – во главе стола. (Ставит стул с резной спинкой к столу, между священником и стряпчим, садится и тоном председателя обращается ко всем присутствующим.)Мы собрались здесь сегодня по прискорбному поводу: в семье скончался отец, дядя повешен и, должно быть, угодил в преисподнюю. (Сокрушенно качает головой.)
    Родственники цепенеют от ужаса.
   Вот, вот, так и надо; стройте самые постные мины (вз гляд его падает на Эсси, и тотчас же голос теплеет и тон становится серьезнее), только бы у девочки в глазах светилась надежда. (Живо.)Ну, адвокат Хоукинс, к делу, к делу! Читайте завещание, друг.
   Тайтэс. Мистер Хоукинс, не позволяйте приказывать вам и понукать вас.
   Хоукинс (любезно и предупредительно). Я уверен, что мистер Даджен не имел в виду ничего обидного. Я вас и секунды не задержу, мистер Даджен. Вот только надену очки… (Шарит по карманам.)
    Даджены переглядываются, предчувствуя недоброе.
   Ричард. Ага! Они заметили вашу вежливость, мистер Хоукинс. Они готовы к самому худшему. Стакан вина, покуда вы не начали, – прополоскать горло. (Наливает стакан, и подает ему, потом берет другой и наливает себе.)
   Хоукинс. Благодарю вас, мистер Даджен. Ваше здоровье, сэр!
   Ричард. И ваше, сэр! (Он уже поднес стакан к губам, но вдруг спохватывается, недоверчиво косится на вино и говорит с ударением.)Не будет ли кто-нибудь так добр дать мне стакан воды?
    Эсси, неотступно следившая за каждым его словом и движением, потихоньку встает, проскальзывает за спиной миссис Даджен в спальню, возвращается оттуда с кувшином в руке и, стараясь производить как можно меньше шума, выходит из дому.
   Хоукинс. Завещание написано не совсем таким слогом, каким пишутся обычно юридические документы.
   Ричард. Да, мой отец умер без поддержки закона.
   Хоукинс. Браво, мистер Даджен, браво! (Приготовляется читать.)Вы готовы, сэр?
   Ричард. Готов, давно готов. Да вразумит нас господь и да поможет нам принять с благодарностью то, что нам предстоит услышать. Начинайте.
   Хоукинс (читает).«Это есть последняя воля и завещание, составленное мною, Тимоти Дадженом, на моем смертном одре, в городе Невинстауне, по дороге из Спрингтауна в Уэбстербридж, сентября двадцать четвертого дня, года одна тысяча семьсот семьдесят седьмого. Настоящим я отменяю все ранее составленные мною завещания и заявляю, что нахожусь в здравом уме и знаю, что делаю, и что это моя настоятельная воля, согласная с моими собственными желаниями и чувствами».
   Ричард (взглянув на мать).Гм!
   Хоукинс (качая головой).Плохой слог, никуда не годный слог.
   «Моему младшему сыну, Кристоферу Даджену, назначаю и завещаю сто фунтов, из которых пятьдесят фунтов должны быть ему выплачены в день его свадьбы с Саррой Уилкинс, если она пойдет за него, и по десяти фунтов при рождении каждого ребенка, счетом до пяти».
   Ричард. А если она не пойдет за него?
   Кристи. Пойдет, раз у меня будет пятьдесят фунтов.
   Ричард. Хорошо сказано, брат! Дальше.
   Хоукинс. «Жене моей, Анне Даджен, рожденной Анне Примроз…» – вот видите, как он не разбирается в законе, мистер Даджен: ваша мать не родилась Анной, а была наречена так при крещении, – «…назначаю и завещаю пожизненную ренту в пятьдесят два фунта в год… (Миссис Даджен судорожным усилием сохраняет неподвижность под устремленными на нее взглядами.)…которые должны ей выплачиваться из процентов с ее собственных денег…» Ну что это за выражение, мистер Даджен? С ее собственных денег!
   Миссис Даджен. Очень правильное выражение, потому что это святая истина. Они все мои собственные, до последнего пенни. Пятьдесят два фунта в год!
   Хоукинс. «И за все ее благочестие и доброту поручаю ее милосердию детей, которых я всегда старался держать от нее подальше, насколько у меня хватало сил».
   Миссис Даджен. Такова моя награда! (Сдерживая накипающую ярость.)Вызнаете, что я об этом думаю, мистер Андерсон, вы знаете, как я это назвала.
   Андерсон. Ничего не поделаешь, миссис Даджен. Нужно терпеливо сносить выпавшие нам испытания. (Хоукинсу.)Продолжайте, сэр.
   Хоукинс. «Старшему моему сыну и наследнику, Ричарду Даджену, назначаю и завещаю мой дом в Уэбстербридже со всеми угодьями, а также прочее мое имущество…»
   Ричард. Ого-го! Упитанный телец, священник! Вот он, упитанный телец!
   Хоукинс. «…на нижеследующих условиях…»
   Ричард. Ах, черт! Есть условия?
   Хоукинс. «Именно: первое – что он не допустит, чтобы незаконная дочка моего брата Питера умерла с голоду или пошла по дурной дорожке из-за нужды».
   Ричард (с жаром, стукнув кулаком по столу).Принято!
    Миссис Даджен поворачивается, чтобы бросить злобный взгляд на Эсси, видит, что ее нет на месте, и в поисках оглядывается по сторонам; убедившись, что девочка без разрешения покинула комнату, мстительно поджимает губы.
   Хоукинс. «Второе – что он будет хорошо относиться к моей старой лошади Джиму…» (Снова качает головой.)«Джеймсу», вот как надо было написать, сэр.
   Ричард. Джеймс будет как сыр в масле кататься. Дальше.
   Хоукинс. «…и оставит у себя на работе моего глухого батрака Проджера Фестона».
   Ричард. Проджер Фестон каждую субботу будет пьян в доску.
   Хоукинс. «Третье – что он сделает Кристи свадебный подарок из числа тех красивых вещей, что стоят в парадной комнате».
   Ричард (поднимая ящик с птичьими чучелами).Вот тебе, Кристи.
   Кристи (разочарованно).Я бы лучше взял фарфоровых павлинов.
   Ричард. Получишь и то и другое. ( Кристи в восторге.)Дальше?
   Хоукинс. «Четвертое и последнее – что он постарается жить в ладу со своей матерью, поскольку она будет на это согласна».
   Ричард (с сомнением).Гм! Больше ничего, мистер Хоукинс?
   Хоукинс (торжественно).«В заключение я передаю свою грешную душу в руки творца моего, смиренно испрашивая прощения за все мои грехи и ошибки, и надеюсь, что он наставит моего сына на путь добра, так чтобы никто не мог сказать, будто я поступил неправильно, доверив ему больше, чем другим, в свой смертный час, здесь, на чужой стороне».
   Андерсон. Аминь.
   Дяди и тетки. Аминь.
   Ричард. А матушка не сказала «аминь».
   Миссис Даджен (встает, еще не соглашаясь без борьбы отдать то, что считала своим).А правильное это завещание, мистер Хоукинс? Вспомните: ведь у меня хранится настоящее, законное завещание, которое вы сами составляли, и там сказано, что все переходит ко мне.
   Хоукинс. Написано очень плохо и совсем не по форме, миссис Даджен, однако (любезный поклон в сторону Ричарда), на мой взгляд, покойный распорядился своим имуществом как нельзя лучше.
   Андерсон (предупреждая возражения миссис Даджен).Вас не о том спрашивают, мистер Хоукинс. Имеет ли это завещание законную силу?
   Хоукинс. Суд признает действительным это, а не то.
   Андерсон. Но почему, если то больше соответствует установленным образцам?
   Хоукинс. Потому что суд всегда постарается решить дело в пользу мужчины, а не женщины, особенно если этот мужчина – старший сын. Говорил я вам, миссис Даджен, когда вы меня звали составлять завещание, что это неразумная затея, и хоть бы вы и заставили мистера Даджена подписать его, он все равно не успокоится, пока не уничтожит его силу. Но вы не хотели слушать моего совета. А теперь вот мистер Ричард – голова всему. (Поднимает шляпу с полу, встает и рассовывает по карманам бумаги и очки.)
    Это служит сигналом, что пора расходиться. Андерсон достает свою шляпу с вешалки, подходит к очагу и заговаривает с дядей Уильямом. Тайтэс подает Джудит шляпку и плащ. Тетки, встав с дивана, беседуют с Хоукинсом. Миссис Даджен, теперь незваная гостья в своем собственном доме, стоит неподвижно: она подавлена несправедливостью закона по отношению к женщинам, но готовапринять его, как приучена принимать всякое тяжкое бедствие, усматривая в нем доказательство величия силы, его наславшей, и собственного ничтожества. Ибоне следует забывать, что в это время Мэри Уолстонкрафт еще только восемнадцатилетняя девушка и до появления ее «Защиты прав женщины» остается добрых полтора десятка лет. Миссис Даджен выходит из своего оцепенения, увидев Эсси, которая возвращается с полным кувшином воды. Она несет кувшин Ричарду, но миссис Даджен перехватывает ее по дороге.
   Миссис Даджен (с угрозой).Ты где была?
    Эсси, перепуганная, пытается ответить, но не может.
   Как ты смела уйти без спросу, после того что я тебе наказывала?
   Эсси. Он просил пить… (От страха у нее язык прилипает к гортани.)
   Джудит (строго, но не так сурово).Кто просил пить?
    Эсси без слов кивает на Ричарда.
   Ричард. Что? Я?
   Джудит (скандализованная).Эсси, Эсси!
   Ричард. Ах, да, верно! (Берет стакан и подставляет Эсси Она наклоняет кувшин, но у нее трясутся руки.)Что такое? Ты меня боишься?
   Эсси (торопливо).Нет. Я… (Наливает воду.)
   Ричард (отпив немного).Ого, да ты ходила к тому колодцу, что у
   ворот рынка, не иначе. (Пьет.)Чудесная вода! Спасибо тебе! ( К несчастью, в этот миг он замечает Джудит, на лице которой написано самое чопорное неодобрение его явной симпатии к пожирающей его преданным взором Эсси. Тотчас же к нему возвращается прежнее насмешливое озорство. Он ставит стакан на стол, демонстративно обнимает Эсси за плечи и ведет ее в круг гостей. Так как при этом миссис Даджен оказывается у них на дороге, то, поравнявшись с ней, он произносит.)С вашего разрешения, матушка! (И принуждает ее посторониться.)Тебя как зовут? Бесси?
   Эсси. Эсси.
   Ричард. Ну да, Эсси. А ты хорошая девочка, Эсси?
   Эсси (глубоко разочарованная тем, что он, именно он, тоже начинает с этого).Да. (Неуверенно смотрит на Джудит.)Я думаю… то есть я надеюсь…
   Ричард. Скажи мне, Эсси, слыхала ты когда-нибудь о том, кого называют дьяволом?
   Андерсон (возмущенный).Посовеститесь, сэр, такому ребенку…
   Ричард. Прошу прощения, священник; я не мешаю вашим проповедям, не прерывайте и вы моих. (Эсси.)Знаешь, Эсси, как меня называют?
   Эсси. Дик.
   Ричард (улыбаясь, треплет ее по плечу).Верно, Дик. Но не только Дик. Меня называют Ученик дьявола.
   Эсси. А вы зачем позволяете?
   Ричард (серьезно).Потому что это правда. Меня воспитывали в иной вере, но я с самого начала знал, что истинный мой наставник, повелитель и друг – дьявол. Я видел, что правда на его стороне и что только из страха мир подлаживается к тому, кто одержал над ним победу. Я втайне молился ему; и он утешал меня и не допустил, чтобы мой дух сломили в доме, где постоянно лились детские слезы. Я обещал ему свою душу и поклялся, что всегда буду стоять за него и в этом мире, и в грядущем. Это обещание и эта клятва сделали меня человеком. Отныне этот дом – его дом, и никогда здесь не заплачет ребенок; этот очаг – его алтарь, и ни одна живая душа не будет дрожать здесь от страха долгими темными вечерами. Ну (резким движением повернувшись к остальным), вы, добрые люди, кто из вас возьмет эту девочку из дома дьявола, чтобы спасти ее?
   Джудит (подойдя к Эсси и кладя ей руку на плечо).Я возьму. Вас надо заживо сжечь.
   Эсси. Но я не хочу! (Отступает назад, так что Ричард и Джудит оказываются лицом к лицу.)
   Ричард. Слышали, добродетельнейшая дама? Не хочет!
   Дядя Тайтэс. Берегитесь, Ричард Даджен. Закон…
   Ричард (угрожающе поворачивается к нему).Берегитесь вы сами. Через час здесь перестанут действовать все законы, кроме одного – закона войны. Я видел солдат на дороге в шести милях отсюда; еще до полудня майор Суиндон водрузит на рыночной площади виселицу для мятежников.
   Андерсон (спокойно).Что же тут опасного для нас, сэр?
   Ричард. Больше, чем вы думаете. В Спрингтауне он не того повесил, кого ему надо было; у Дадженов доброе имя, и он думал, что дядюшка Питер почтенный человек. Следующий раз он выберет самое уважаемое лицо в городе, только бы удалось обвинить его в мятежных речах. А ведь мы все мятежники, вы сами знаете.
   Все мужчины (за исключением Андерсона).Нет, нет, нет!
   Ричард. Да, вы мятежники. Пусть вы и не кляли короля Георга на всех перекрестках, как я, но вы молились о его поражении. А служили молебны вы, Антони Андерсон, и вы же продали семейную библию, чтобы купить себе пару пистолетов. Меня, может быть, англичане и не повесят: не такое уж назидательное зрелище – Ученик дьявола, отплясывающий в воздухе. Иное дело священник!
    Джудит, потрясенная, хватается за Андерсона.
   Или адвокат!
    Хоукинс усмехается с видом человека, который сумеет позаботиться о себе.
   Или честный барышник!
    Дядя Тайтэс рычит на него в ярости и страхе.
   Или пропойца, бросивший пить!
    Дядя Уильям жалобно стонет и трясется от ужаса.
   Вот это действительно прекрасное доказательство, что король Георг шутить не любит!
   Андерсон (с полным самообладанием).Успокойся, дорогая: он просто пугает нас. Никакой опасности нет. (Ведет жену к выходу.)
    Вслед за ними теснятся остальные, за исключением Эсси, которая остается подле Ричарда.
   Ричард (продолжает шумно издеваться).Что же вы, а? Есть среди вас охотники остаться со мной, поднять американский флаг на крыше дома дьявола и драться за свободу?
    Они торопятся выйти подталкивая друг друга в спешке. Кристи вместе с ними.
   Ха-ха! Да здравствует дьявол! (Видя, что миссис Даджен тоже направилась к двери.)Как, матушка! И ты уходишь?
   Миссис Даджен (мертвенно-бледная, прижимая руку к груди, как будто ей нанесен смертельный удар).Проклинаю тебя! В последний час свой проклинаю тебя! (Выходит.)
   Ричард (кричит ей вслед).Это принесет мне счастье.
   Эсси (робко).А мне можно остаться?
   Ричард (оглянувшись).Как! Они так испугались за свое тело, что позабыли о спасении твоей души! Ну конечно, оставайся. (Снова поворачивается к двери и возбужденно потрясает кулаком вслед ушедшим.