Страница:
Проклятье, но он почти боялся узнавать. Он едва не снес Аэрону голову, когда воин старался помешать ему спалить дотла Афины в попытке выманить Ловцов, ответственных за смерть их друга Бадена.
Несколько раз по прибытии Сабин пробовал украдкой просочиться в их твердыню, разузнать все, что возможно про этих воинов, которых когда-то считал братьями, и которые сейчас были для него чужаками. Они не выдавали своих секретов. Потому он обратил свое внимание на смертных вокруг себя. Только один услышал его. Женщина. Она также не предоставила ему никакой новой информации.
Все, что ему было известно это то, что шестеро воинов живы и обретались в той внушительной крепости на горе, и они были вооружены до зубов.
Это он и так уже знал от Ловца, допрошенного месяц назад. Именно того Ловца, поведавшего ему с великой неохотой о поиске ларца Пандоры. Что его находка будет означать конец Повелителей Преисподней, поскольку демоны будут втянуты обратно в него, а без них воины не смогут выжить.
Очевидно, Ловцы неделями планировали штурм крепости и захват воинов, но пока не нашли пути внутрь. Тот факт, что они хотели скорее захватить, чем уничтожить, вызывал у Сабина вопросы. Знали ли здешние воины, где находится ларец? Волновало ли их это? Что сейчас они думали по поводу Ловцов? Однажды они ушли от битвы. Поступят ли так снова?
Он издал новый вздох. Подумать об этом можно будет и позже. Сейчас же ему предстояло разрешить другую загадку. Смену стражей, короче говоря. От безруких Олимпийцев до сумасбродно-правивших Титанов – он ожидал только беспокойства.
Он не знал этих новых богов, но полагал, что они не понравятся ему. На небесах ходили слухи о войне и господстве, когда они призывали его, заставив стоять в кругу незнакомых обличий и отвечать на вопросы.
Какова твоя конечная цель?
Что ты сделаешь, чтоб достичь ее?
Ты боишься умереть?
Он не ведал, почему они призвали только его. Он не знал ничего, правда. Больше нет. Он даже не был уверен, что Мэддокс скажет остальным прийти на кладбище.
Он надеялся на их приход. Пришло время дать знать о своем присутствии; он просто хотел иметь преимущество, когда сделает это.
Если б я только мог лгать…Это было значительно облегчило дело.
Но Сабин не мог лгать – если он пытался, демон сходил с ума и Сабин замерзал до потери сознания..
Странная реакция на порочность, но он не мог остановить этого. Что он мог, это проецировать свои мысли в чужой мозг, наполняя его подозрение и беспокойством, пока он плел паутину сомнений посредством вопросов и наблюдений.
Ни вопросы, ни наблюдения не были ложью, не так ли?
Занимаясь этим, Сабин услышал, как Мэддокс молился за смертную девушку и вмешался, внося еще больше сомнений в то, сможет ли она выжить без помощи богов. То, что она таки выжила, сработало на пользу Сабину, позволив ему требовать оплаты.
Рискнут или нет воины прибыть – они будут вооружены, несмотря на его приказ, он был уверен – Сабин и его люди будут там, поджидая. Надеясь. Как-то они отреагируют на это неожиданное воссоединение?
Враждой – скорее всего.
«Заткнись к чертовой матери» сказал он духу. Он не собирался использовать его против других, но ненавидел, когда этот дуралей пытался опутать его.
Дверь в его номер распахнулась.
Он схватился за кинжал, прицепленный сзади к его шее, готовый к нападению. Заметив своих гостей, он расслабился.
«Это что вместо «Милости прошу, да?» поинтересовался Кейн.
Камео, Аман и Гидеон встали рядом. Они были вместе со смерти Бадена, когда поддались своим демонам. Готовые на все, чтобы покарать тех, кто забрал одного из них.
Причиненное ними разрушение, пострадавшие люди… Сабин содрогнулся, вспоминая. Много времени потребовалось, чтоб найти себя, но тогда уже было поздно. Они уже никогда не смогли бы влиться в общество, стать кем-то помимо вояк.
Ловцы не позволили бы им.
Кроме убийства Бадена они убили всех дорогих воинам людей, уничтожили созданный ими дом. За это Сабин будет воевать с ними до конца своих дней. Вечность. Пока не падет последний, пораженный, он будет биться.
Сабин перенес свой вес на локти, склоняясь назад к изголовью.
«Ну что?»
«Много всего» сказал Гидеон.
«Ничего» парировал Кейн, закатывая глаза.
Гидеон был одержим духом Лжи. В отличие от Сабина, мужчина не мог произнести ни слова правды. Все в комнате привыкли верить обратному от сказанного ним.
Сабин смерил Гидеона взглядом «в следующий раз держи рот на замке» и тот пожал плечами, будто говоря, что он делает, что пожелает и когда пожелает. Никаких «будто», по правде говоря, не было. Гидеон делал, что ему заблагорассудится. Всегда. Бунтарство сидело в его крови.
Он был высокий воин, как и Сабин, но на этом сходство заканчивалось. Если у Сабина были каштановые волосы, карие глаза и резко вытесанное лицо, Гидеон был настоящим панком новоготического вида, немного гранжа с примесью внешности кинозвезды.
Он красил свои светлые волосы в яркий синий цвет. Утверждал, что от этого его глаза становятся выразительней. Конечно, это было вранье. Он наверняка поддерживал такой вид в качестве предупреждения смертным: «приближайтесь на собственный риск»
Он весь был в татуировках и пирсинге. Он носил только черное, и никогда не выходил из дому без всего арсенала орурия, прикрепленного к телу.
Ну, ни один из них так не поступал.
«Где Страйдер?» спросил Сабин.
Гидеон открыл рот для ответа – ложного – но Кейн, владелец Бедствия, вмешался.
«Он не может смириться с поражением. Он все еще ищет»
Конечно, Сабин должен был бы знать. Из-за того что Страйдер хранил Поражение в себе, он должен был победить, неважно, чем он занимался – войной, картами, пинг-понгом – иначе он будет физически страдать, неспособный сдвинуться с кровати в течение дней.
Сабин сказал своим людям поговорить с местным населением с целью разузнать что-нибудь про Повелителей или ларец, потому Страйдер не вернется пока так и не сделает.
Камео, единственная женщина в их проклятой своре, плюхнулась на плисовое кресло напротив него. Когда-то, она тоже была бессмертным воином богов. Как другие она была оскорблена, когда Пандору избрали охранять dimOuniak. Но в отличие от них, ей было плевать на то, что избрали женщину, ее беспокоило лишь то, что избранной женщиной была не она. Он все еще помнил ужасающую улыбку Камео в тот день, когда они решили свалить Пандору. Это была последняя виденная Сабином улыбка на ее лице.
«Местные не желают делиться информацией» сказала она. «По какой-то причине они считают воинов – представь себе – ангелами и не хотят предавать их»
Сабину было тяжело слушать ее. Она была самым печальным образом во плоти, что он когда-либо видал.
О нет, она не была уродлива. Далеко не уродлива. Она была маленькая и изящная, с черными волосами и очаровательно яркими серебристыми глазами. Но теперь она носила в себе дух Несчастья, так что смех, ветреность и радость не были частью ее жизни.
Сабин веками пытался подбодрить ее. Несмотря на все это поступки, слова, она всегда выглядела пребывающей на грани самоубийства. Правда, вся печаль мира помещалась в этих серебряных глазах и звучала в ее голосе. Он всегда гадал, как она выносит это, не сходя с ума.
Он потер челюсть и его взгляд упал на Амана.
«Ты узнал что-нибудь?»
Аман прислонился к дальней стене, темный силуэт в противовес белоснежности комнаты.
Темная кожа, темные глаза, темное – все. Аман мог раскрывать секреты – самые потаенные секреты – когда приближался к кому-либо.
Знание самых отвратительных тайн окружающих должно обременять.
Может быть, потому Аман редко разговаривал. Опасался выдать невообразимую правду. Опасался посеять панику.
«Ничего, чтоб помогло в нашем деле» ответила за него Камео своим смертельно-перегруженным тоном. «Кроме женщин, спавших с Парисом и Мэддоксом и знающих лишь размеры их членов, горожане всегда держались на расстоянии от воинов, так что они знают недостаточно, чтоб Аман смог выведать хоть какие-то секреты»
Ладно, достаточно. Она заставляла его хотеть всадить себе нож в сердце, прямо здесь и сейчас, чем ожидать пока это сделает она. Что угодно только бы прекратить уныние.
Прежде чем он смог ответить, дверь распахнулась во второй раз, и вошел Страйдер, привлекая всеобщее внимание.
Его светлые волосы были взлохмачены, голубые глаза сверкали. Выступающие скулы были перепачканы в грязи, а на подбородок брызгала кровь. Но черты лица были гладкими, беззаботными, так что Сабин знал, что тот разузнал нечто.
Сабин рывком выпрямился.
«Расскажи нам»
Страйдер прошел в центр комнаты и ухмыльнулся.
«Как мы и ожидали, Ловцы уже здесь»
Камео сменила позу, грациозно и изящно в полном несоответствии с ее гибельным видом.
«Давайте их захватим и допросим: узнаем, ведомо ли им больше нашего»
«Нет необходимости» ответил Страйдер. «Я уже задержал одного»
«И?» взволнованно спросил Сабин.
«Как и сказал тебе месяц назад тот Ловец, они здесь, чтоб захватить Повелителей на горе. У них есть некто внутри»
«Я рад слышать это» сказал Гидеон.
Страйдер не обратил на него внимания. Как и все.
«Никаких упоминаний о ларце?» поинтересовался Кейн. Пока он говорил, пузырек света распался в лампе рядом с ним, распространяя искры во все стороны.
«Ни одного»
Лампа наклонилась, метя Кейну в голову.
Сабин покачал головой. Мужчина был ходячей катастрофой. Буквально. Стоило Кейну войти в комнату, вещи быстро приходили в беспорядок. Сабин ожидал, что потолок рухнет им на голову в любой момент. А такое случалось ранее.
Кейн смахнул крошечные огоньки с волос и потер висок, его светло-коричневые глаза не проявили никаких эмоций. Без слов он отодвинулся от опасной лампы и опустился на пол как можно дальше ото всех.
Сабин прошелся взором по двойным французским дверям на уютный балкончик с романтичным видом на город. Не то чтобы в его жизни имелось место для романтики.
Женщины стремились с воплями сбежать от него – если он, вопя, не сбегал первым.
Он неумышленно заставлял их сомневаться в себе всеми вообразимыми способами. В их жизненном выборе, во внешнем виде, во всем. Они плакали. Всегда. Иногда они пытались наложить на себя руки. А он просто не мог выносить этого. Не мог выносить чувства вины из-за своего бесконечного воздействия. Так что теперь он держался на расстоянии. На большом, большом расстоянии.
Сабин подавил в себе сожаления. Наступила ночь, и мог видеть искрящиеся огни города. Луна была полной, яркой и чистой. Золотой маяк в черном бархатном небе. Холодный воздух проникал вовнутрь, шевеля прозрачные белые гардины у стен.
Ночь для любовников.
Или смерти.
«Где теперь Ловцы?» спросил он.
«На встрече в клубе, согласно с моим источником. Я уже проверил его, он за минут пять отсюда» сообщил Страйдер.
Сабин хотел быть на кладбище, но теперь ему хотелось пойти в клуб. К сожалению, он не мог быть в двух местах одновременно. Словно опять став перед выбором как столетия назад, ему приходилось разрываться между Ловцами и его старинными товарищами.
Он снова пристально осмотрел комнату, будто ответ прятался где-то в тени.
«Надо чтоб один из вас пошел на кладбище сегодня. Во всеоружии. Я сделал все, что мог, чтоб привлечь туда воинов. Он сможет решать, что делать, если увидит их. Остальные навестят клуб»
«Я беру на себя кладбище» сказал Кейн. Он не выглядел восхищенным. Скорее, подчинившимся. «Клуб может завалиться, если я пойду»
Истинно.
Кусок пластика подгадал момент, чтоб отвалиться от стены и врезаться в череп Кейна. Хорошо, что мужчина владел гривой толстошерстного кота, чтоб смягчить удар. Как и всегда он только поморщился.
Сабин вздохнул.
«Если все пойдет нормально, мы, может быть, получим ожидаемые ответы и наконец-то, раз и навсегда, будем в состоянии уничтожить ларец Пандоры» Прежде чем Ловцы найдут его и засосут наших демонов обратно, убивая тем самым нас. «Выступаем»
Глава пятнадцатая.
Несколько раз по прибытии Сабин пробовал украдкой просочиться в их твердыню, разузнать все, что возможно про этих воинов, которых когда-то считал братьями, и которые сейчас были для него чужаками. Они не выдавали своих секретов. Потому он обратил свое внимание на смертных вокруг себя. Только один услышал его. Женщина. Она также не предоставила ему никакой новой информации.
Все, что ему было известно это то, что шестеро воинов живы и обретались в той внушительной крепости на горе, и они были вооружены до зубов.
Это он и так уже знал от Ловца, допрошенного месяц назад. Именно того Ловца, поведавшего ему с великой неохотой о поиске ларца Пандоры. Что его находка будет означать конец Повелителей Преисподней, поскольку демоны будут втянуты обратно в него, а без них воины не смогут выжить.
Очевидно, Ловцы неделями планировали штурм крепости и захват воинов, но пока не нашли пути внутрь. Тот факт, что они хотели скорее захватить, чем уничтожить, вызывал у Сабина вопросы. Знали ли здешние воины, где находится ларец? Волновало ли их это? Что сейчас они думали по поводу Ловцов? Однажды они ушли от битвы. Поступят ли так снова?
Он издал новый вздох. Подумать об этом можно будет и позже. Сейчас же ему предстояло разрешить другую загадку. Смену стражей, короче говоря. От безруких Олимпийцев до сумасбродно-правивших Титанов – он ожидал только беспокойства.
Он не знал этих новых богов, но полагал, что они не понравятся ему. На небесах ходили слухи о войне и господстве, когда они призывали его, заставив стоять в кругу незнакомых обличий и отвечать на вопросы.
Какова твоя конечная цель?
Что ты сделаешь, чтоб достичь ее?
Ты боишься умереть?
Он не ведал, почему они призвали только его. Он не знал ничего, правда. Больше нет. Он даже не был уверен, что Мэддокс скажет остальным прийти на кладбище.
Он надеялся на их приход. Пришло время дать знать о своем присутствии; он просто хотел иметь преимущество, когда сделает это.
Если б я только мог лгать…Это было значительно облегчило дело.
Но Сабин не мог лгать – если он пытался, демон сходил с ума и Сабин замерзал до потери сознания..
Странная реакция на порочность, но он не мог остановить этого. Что он мог, это проецировать свои мысли в чужой мозг, наполняя его подозрение и беспокойством, пока он плел паутину сомнений посредством вопросов и наблюдений.
Ни вопросы, ни наблюдения не были ложью, не так ли?
Занимаясь этим, Сабин услышал, как Мэддокс молился за смертную девушку и вмешался, внося еще больше сомнений в то, сможет ли она выжить без помощи богов. То, что она таки выжила, сработало на пользу Сабину, позволив ему требовать оплаты.
Рискнут или нет воины прибыть – они будут вооружены, несмотря на его приказ, он был уверен – Сабин и его люди будут там, поджидая. Надеясь. Как-то они отреагируют на это неожиданное воссоединение?
Враждой – скорее всего.
«Заткнись к чертовой матери» сказал он духу. Он не собирался использовать его против других, но ненавидел, когда этот дуралей пытался опутать его.
Дверь в его номер распахнулась.
Он схватился за кинжал, прицепленный сзади к его шее, готовый к нападению. Заметив своих гостей, он расслабился.
«Это что вместо «Милости прошу, да?» поинтересовался Кейн.
Камео, Аман и Гидеон встали рядом. Они были вместе со смерти Бадена, когда поддались своим демонам. Готовые на все, чтобы покарать тех, кто забрал одного из них.
Причиненное ними разрушение, пострадавшие люди… Сабин содрогнулся, вспоминая. Много времени потребовалось, чтоб найти себя, но тогда уже было поздно. Они уже никогда не смогли бы влиться в общество, стать кем-то помимо вояк.
Ловцы не позволили бы им.
Кроме убийства Бадена они убили всех дорогих воинам людей, уничтожили созданный ими дом. За это Сабин будет воевать с ними до конца своих дней. Вечность. Пока не падет последний, пораженный, он будет биться.
Сабин перенес свой вес на локти, склоняясь назад к изголовью.
«Ну что?»
«Много всего» сказал Гидеон.
«Ничего» парировал Кейн, закатывая глаза.
Гидеон был одержим духом Лжи. В отличие от Сабина, мужчина не мог произнести ни слова правды. Все в комнате привыкли верить обратному от сказанного ним.
Сабин смерил Гидеона взглядом «в следующий раз держи рот на замке» и тот пожал плечами, будто говоря, что он делает, что пожелает и когда пожелает. Никаких «будто», по правде говоря, не было. Гидеон делал, что ему заблагорассудится. Всегда. Бунтарство сидело в его крови.
Он был высокий воин, как и Сабин, но на этом сходство заканчивалось. Если у Сабина были каштановые волосы, карие глаза и резко вытесанное лицо, Гидеон был настоящим панком новоготического вида, немного гранжа с примесью внешности кинозвезды.
Он красил свои светлые волосы в яркий синий цвет. Утверждал, что от этого его глаза становятся выразительней. Конечно, это было вранье. Он наверняка поддерживал такой вид в качестве предупреждения смертным: «приближайтесь на собственный риск»
Он весь был в татуировках и пирсинге. Он носил только черное, и никогда не выходил из дому без всего арсенала орурия, прикрепленного к телу.
Ну, ни один из них так не поступал.
«Где Страйдер?» спросил Сабин.
Гидеон открыл рот для ответа – ложного – но Кейн, владелец Бедствия, вмешался.
«Он не может смириться с поражением. Он все еще ищет»
Конечно, Сабин должен был бы знать. Из-за того что Страйдер хранил Поражение в себе, он должен был победить, неважно, чем он занимался – войной, картами, пинг-понгом – иначе он будет физически страдать, неспособный сдвинуться с кровати в течение дней.
Сабин сказал своим людям поговорить с местным населением с целью разузнать что-нибудь про Повелителей или ларец, потому Страйдер не вернется пока так и не сделает.
Камео, единственная женщина в их проклятой своре, плюхнулась на плисовое кресло напротив него. Когда-то, она тоже была бессмертным воином богов. Как другие она была оскорблена, когда Пандору избрали охранять dimOuniak. Но в отличие от них, ей было плевать на то, что избрали женщину, ее беспокоило лишь то, что избранной женщиной была не она. Он все еще помнил ужасающую улыбку Камео в тот день, когда они решили свалить Пандору. Это была последняя виденная Сабином улыбка на ее лице.
«Местные не желают делиться информацией» сказала она. «По какой-то причине они считают воинов – представь себе – ангелами и не хотят предавать их»
Сабину было тяжело слушать ее. Она была самым печальным образом во плоти, что он когда-либо видал.
О нет, она не была уродлива. Далеко не уродлива. Она была маленькая и изящная, с черными волосами и очаровательно яркими серебристыми глазами. Но теперь она носила в себе дух Несчастья, так что смех, ветреность и радость не были частью ее жизни.
Сабин веками пытался подбодрить ее. Несмотря на все это поступки, слова, она всегда выглядела пребывающей на грани самоубийства. Правда, вся печаль мира помещалась в этих серебряных глазах и звучала в ее голосе. Он всегда гадал, как она выносит это, не сходя с ума.
Он потер челюсть и его взгляд упал на Амана.
«Ты узнал что-нибудь?»
Аман прислонился к дальней стене, темный силуэт в противовес белоснежности комнаты.
Темная кожа, темные глаза, темное – все. Аман мог раскрывать секреты – самые потаенные секреты – когда приближался к кому-либо.
Знание самых отвратительных тайн окружающих должно обременять.
Может быть, потому Аман редко разговаривал. Опасался выдать невообразимую правду. Опасался посеять панику.
«Ничего, чтоб помогло в нашем деле» ответила за него Камео своим смертельно-перегруженным тоном. «Кроме женщин, спавших с Парисом и Мэддоксом и знающих лишь размеры их членов, горожане всегда держались на расстоянии от воинов, так что они знают недостаточно, чтоб Аман смог выведать хоть какие-то секреты»
Ладно, достаточно. Она заставляла его хотеть всадить себе нож в сердце, прямо здесь и сейчас, чем ожидать пока это сделает она. Что угодно только бы прекратить уныние.
Прежде чем он смог ответить, дверь распахнулась во второй раз, и вошел Страйдер, привлекая всеобщее внимание.
Его светлые волосы были взлохмачены, голубые глаза сверкали. Выступающие скулы были перепачканы в грязи, а на подбородок брызгала кровь. Но черты лица были гладкими, беззаботными, так что Сабин знал, что тот разузнал нечто.
Сабин рывком выпрямился.
«Расскажи нам»
Страйдер прошел в центр комнаты и ухмыльнулся.
«Как мы и ожидали, Ловцы уже здесь»
Камео сменила позу, грациозно и изящно в полном несоответствии с ее гибельным видом.
«Давайте их захватим и допросим: узнаем, ведомо ли им больше нашего»
«Нет необходимости» ответил Страйдер. «Я уже задержал одного»
«И?» взволнованно спросил Сабин.
«Как и сказал тебе месяц назад тот Ловец, они здесь, чтоб захватить Повелителей на горе. У них есть некто внутри»
«Я рад слышать это» сказал Гидеон.
Страйдер не обратил на него внимания. Как и все.
«Никаких упоминаний о ларце?» поинтересовался Кейн. Пока он говорил, пузырек света распался в лампе рядом с ним, распространяя искры во все стороны.
«Ни одного»
Лампа наклонилась, метя Кейну в голову.
Сабин покачал головой. Мужчина был ходячей катастрофой. Буквально. Стоило Кейну войти в комнату, вещи быстро приходили в беспорядок. Сабин ожидал, что потолок рухнет им на голову в любой момент. А такое случалось ранее.
Кейн смахнул крошечные огоньки с волос и потер висок, его светло-коричневые глаза не проявили никаких эмоций. Без слов он отодвинулся от опасной лампы и опустился на пол как можно дальше ото всех.
Сабин прошелся взором по двойным французским дверям на уютный балкончик с романтичным видом на город. Не то чтобы в его жизни имелось место для романтики.
Женщины стремились с воплями сбежать от него – если он, вопя, не сбегал первым.
Он неумышленно заставлял их сомневаться в себе всеми вообразимыми способами. В их жизненном выборе, во внешнем виде, во всем. Они плакали. Всегда. Иногда они пытались наложить на себя руки. А он просто не мог выносить этого. Не мог выносить чувства вины из-за своего бесконечного воздействия. Так что теперь он держался на расстоянии. На большом, большом расстоянии.
Сабин подавил в себе сожаления. Наступила ночь, и мог видеть искрящиеся огни города. Луна была полной, яркой и чистой. Золотой маяк в черном бархатном небе. Холодный воздух проникал вовнутрь, шевеля прозрачные белые гардины у стен.
Ночь для любовников.
Или смерти.
«Где теперь Ловцы?» спросил он.
«На встрече в клубе, согласно с моим источником. Я уже проверил его, он за минут пять отсюда» сообщил Страйдер.
Сабин хотел быть на кладбище, но теперь ему хотелось пойти в клуб. К сожалению, он не мог быть в двух местах одновременно. Словно опять став перед выбором как столетия назад, ему приходилось разрываться между Ловцами и его старинными товарищами.
Он снова пристально осмотрел комнату, будто ответ прятался где-то в тени.
«Надо чтоб один из вас пошел на кладбище сегодня. Во всеоружии. Я сделал все, что мог, чтоб привлечь туда воинов. Он сможет решать, что делать, если увидит их. Остальные навестят клуб»
«Я беру на себя кладбище» сказал Кейн. Он не выглядел восхищенным. Скорее, подчинившимся. «Клуб может завалиться, если я пойду»
Истинно.
Кусок пластика подгадал момент, чтоб отвалиться от стены и врезаться в череп Кейна. Хорошо, что мужчина владел гривой толстошерстного кота, чтоб смягчить удар. Как и всегда он только поморщился.
Сабин вздохнул.
«Если все пойдет нормально, мы, может быть, получим ожидаемые ответы и наконец-то, раз и навсегда, будем в состоянии уничтожить ларец Пандоры» Прежде чем Ловцы найдут его и засосут наших демонов обратно, убивая тем самым нас. «Выступаем»
Глава пятнадцатая.
Черт, черт, черт.
Время убегало от него. Мэддокс полностью изнурился, пока расставлял ловушки по горе: ямы, что упасть, колья, силки. Следовало давно это сделать, но они не хотели поранить кого-нибудь из курьеров доставки, или женщин, разыскивающих Париса.
Каждый раз едва Мэддокс полагал, что закончил дела, Люциен давал ему новое задание.
Сейчас уже одиннадцать тридцать и не было времени повидать Эшлин. Поцеловать или обнять ее. Если он решиться опять увидеть ее, мрачно подумалось ему. После своего сегодняшнего взрыва, он будет дураком, если приблизится к такой невинности опять. Все же он хотел быть подле нее. Жаждал этого. Конечно же, был способ. Пока что он держал себя в руках при ней.
Но что произойдет, если она столкнет его за грань разума? Не если, а когда. Что он будет делать, когда дух вырвется, что неизменно произойдет?
«Пусть боги улыбнутся нам этой ночью» пробормотал Люциен.
Мэддокс, Рейес и Люциен пробежали по запутанным коридорам крепости в направлении спальни Мэддокса. Всегда лучше заранее его приковать. Так меньше шансов на разрушения. Его живот уже побаливал.
Рейес прихватил меч – тот самый которым Мэддокс убил Пандору столько лет назад.
Он висел у воина на боку, поблескивая в проникающем сквозь окно лунном свете, даже сейчас насмехаясь над Мэддоксом.
Минуя спальню Люциена он провел кончиками пальцев по двери. Эшлин была внутри. Чем она занималась? Думала ли она о нем?
Они завернули за угол, ближе…ближе… Я не готов, проскулил дух. Впервые, хотя жажда крови всегда утоляла его. Мэддокс тоже не был готов умирать. Не на этот раз.
Шаги отражались зловещим ритмом войны.
Он прошел мимо последнего окна в коридоре, самого большого. Оно выходило на гору, открывая вид снежных крон деревьев. Что бы он ни отдал за то, чтоб пробежаться под этими деревьями, ощутить скольжение снега по своей коже. Что бы он ни отдал за то, чтоб увести туда Эшлин, прямо сейчас, и любить ее на холодной, твердой земле, где она будет выкупана в лунном свете как дриада. Никакого насилия. Только страсть.
«Возможно, мы можем убедить Титанов освободить тебя от этого проклятия», сказал Люциен, отвлекая его от размышлений.
В первый раз за сотни лет он ощутил проблеск надежды. Может быть, невзирая ни на что, Титаны освободят его, если он попросит. Однажды они жаждали мира и гармонии на земле. Конечно же – тебе лучше знать. Вспомни, что они заставляют совершить Аэрона.
Надежда Мэддокса улетучилась, словно листва опала с древа. Титаны уже доказали, что они более грубы, чем когда либо были Олимпийцы.
«Не думаю, что хочу пробовать»
«Возможно, есть альтернатива богам» сказал Рейес.
Если так, то они уже нашли бы ее, но он не произнес этого во всеуслышание. Через пару секунд трио вошло в его спальню, распахивая толстую деревянную дверь.
Страх согрел кровь Мэддокса пока он ложился на кровать. Свежие хлопковые простыни были холодны, без запаха, и не носили и следа Эшлин. Все же у него были воспоминания.
В прошлый раз, лежа здесь, он держал ее в своих объятиях, утешал ее. Вдыхал ее аромат. Намеревался любить ее. Наслаждался ее вкусом.
Его страх возрос, когда Рейес приковал его запястья и Люциен щиколотки.
«Когда покончите с этим» сказал он «проверите как там Эшлин. Если она в порядке, то оставите ее в комнате с другими женщинами. В противном случае, заприте ее в другой комнате, а я позабочусь о ней утром. Но без подземелий на этот раз. Хватит жестокости. Накормите, но не давайте вина. Понятно?»
Оба мужчины напряженно переглянулись, как делали это ранее и ступили на шаг назад от кровати, вне его досягаемости.
«Рейес» процедил Мэддокс, с предостережением. «Люциен» чертыхаясь, добавил он. «Что происходит?»
«Насчет женщины» начал Люциен, не глядя ему в лицо. Наряженная пауза.
«Я стараюсь сохранять спокойствие», сказал он, несмотря на застилающую его зрение черную дымку. «Скажи, что вы ничего ей не сделали»
«Не сделали»
Он выдохнул, зрение вернулось в норму.
«Мы ничего не сделали», продолжал Люциен «но собираемся»
Это обещание ударило по ушам Мэддокса, а через миг дошло до его мозга.
Он взбрыкнул.
«Освободите меня. Тотчас же!»
«Она Наживка, Мэддокс» тихо произнес Рейес.
«Нет» Чувствуя панику, словно застрял в беспробудном ночном кошмаре, он рассказал им о ее способности и своем подозрении, что за ней тайком следили. «Она проклята, точно также как и мы. Проклята слышать древние разговоры»
Люциен мотнул головой.
«Ты слишком увлечен ею, чтобы признать правду. То, что она обладает странной способностью, лишь подкрепляет мою уверенность в том, что она Наживка, точно так же как и голос, услышанный тобою сегодня. Как лучше разузнать про нас? Как лучше разведать способ победить нас?»
Мэддокс вытянул голову вперед, едва не разрывая сухожилия.
«Навредите ей, и я убью вас. Это не угроза, а клятва. Я проведу остаток своих дней в поисках мучений и погибели на ваши головы»
Рейес запустил руку в волосы, и взъерошил чернильные завитки своей гривы.
«Ты сейчас не мыслишь трезво, но когда-нибудь будешь нас благодарить за это. Мы заберем ее в город. И используем для выманивания Ловцов. Об этой части плана мы не рассказывали тебе»
Ублюдки. Предатели. Он и не подозревал, что его друзья, те самые разделявшие его несчастье воины, будут способны на такое.
«Зачем рассказываете мне теперь? Зачем делаете это?»
Рейес взглянул в сторону, но не ответил.
«Мы постараемся изо всех сил, чтоб вернуть ее обратно в том же состоянии»
Еще раз Мэддокс дернулся в цепях, прикладывая всю свою мощь. Он не повредил невероятно крепких оков – боги собственноручно творили эти цепи – но согнул металлическое изголовье. Ярость пульсировала в нем, так горячо и зловеще, что он не мог видеть, не мог дышать. Должен был добраться к Эшлин. Должен был защитить ее. Она была невинна, хрупка, и ни за что не выживет, если начнется битва.
А если враг захватит ее…
Он взбрыкнул и взревел и еще немного рванулся вперед.
«Эшлин!» вопил он. «Эшлин!»
«Я не понимаю, как он может так неистовствовать из-за женщины» едва расслышал слова Люциена.
«Такая преданность опасна» ответил рейес.
Он заглушил звуки их болтовни «Эшлин!» Если она услышит его, она прибежит, снимет цепи, а он сможет защитить ее. Он сможет – нет. Она была заключена внутри комнаты Люциена, и именно он поместил ее туда. Он убедился, что она не сбежит. И даже если она доберется сюда, эти двое, которых он когда-то считал друзьями, нападут на нее?
Он прикусил язык. В течение часов – минут? секунд? – воин, молча, сопротивлялся, но не смог высвободиться. Люциен с Рейесом без слов наблюдали эту картину, безжалостно. Он проклинал их взглядом, обещая отмщение.
«Помоги Эшлин спрятаться», молился он. «Пусть она укроется пока я не смогу прийти за ней».
Острая боль пронзила его бок.
Наконец-то наступила полночь.
Он взревел. Дух бурлил внутри него, ядовитым ураганом, снопами молний, разрушительной бурей. Человек и демон спаянные общим устремлением. Выжить, чтоб защитить свою женщину.
Но Рейес навис над ним с мечом в руке. Его лицо было лишено эмоций.
«Прости», прошептал он.
Когда лезвие впилось ему в живот, разрезая кожу, органы, кости, Мэддокс больше не мог сдерживать своих воплей.
Дверь спальни медленно отворилась, и все кроме Эшлин с Даникой отпрянули как можно дальше. Они схватились за руки. Весь вечер Эшлин кипела потребностью взглянуть в лицо Мэддокса. Даника желала увидеть Рейеса. Вместо этого они закончили тем, что поделились историями своих жизней.
Прошлое Эшлин скорее уменьшило подозрения, чем отпугнуло Данику. Взамен Эшлин была рассержена Даникиным похищением. Как странно, что в этой обители смерти и ужаса, Эшлин нашла не только первого потенциального возлюбленного, но и первую настоящую подругу.
Ангел вошел в комнату.
Серебристые волосы создавали нимб вокруг его головы; зеленые глаза сверкали подобно изумрудам. Демон не должен быть так прекрасен. Но он был облачен в черное, как Эшлин и ожидала, черная рубашка, черные брюки и черные перчатки. Хуже того, в одной руке он держал пистолет.
Она видела его прежде в комнате Мэддокса. Вчера ночью – это было только вчера? – когда Мэддокса закололи. Этот участия не принимал, но он наблюдал. И не пытался помочь.
«Эшлин» произнес он, ища ее взглядом.
Страх сдавил ее горло. Он знал ее имя? Почему пришел не Мэддокс? Он уже умыл руки? Хотел теперь ее смерти?
Стараясь не захныкать, она оттолкнула Данику за себя.
«Я здесь» сумела выдавить девушка. Часть ее ожидала быть пристреленной сию же секунду.
Этого не последовало.
Мужчина остался на месте, его взор прошелся по комнате, минуя кровать и туалетный столик, пока не столкнулся с ее.
«Поймем со мною»
Она замерла, пуская корни в пол, образно говоря.
«Зачем?»
Он торопливо взглянул на нее поверх плеча.
«Объясню по пути. Поторапливайся. Если они заметят, то я не смогу спасти тебя»
Даника внезапно оказалась перед ней, пылая гневом.
«Никуда она с тобой не пойдет. Никто из нас не пойдет, неважно, сколько пистолетов бы ты не наставлял. Ты со своими дружками можете катиться к такой-то матери»
You and your buddies can go fuck yourselves. (А она невероятно воспитанная девушка. Даю оригинал, чтоб был понятней ответ Торина)
«Может быть позднее» сухо ответил он, не сводя глаз с Эшлин. «Пожалуйста. У нас мало времени. Ты хочешь снова увидеть Мэддокса или нет?»
Мэддокс. Одно только звучание это имени заставило затрепетать ее сердце. Я должно быть самая глупая девушка в мире. Она обняла Данику и прошептала.
«Я буду в порядке» так она надеялась.
«Но»
«Поверь мне». Она выскользнула их рук девушки и подалась вперед. Беловолосый ангел отпрянул от нее, словно она была ящиком динамита.
«Никому не двигаться», приказал он, практически поспешно отбегая, чтобы сохранить меж ними дистанцию. «Я сначала выстелю, а потом буду задавать вопросы» по-прежнему разглядывая ее, он остановился в коридоре.
Когда Эшлин оказалась пред ним, добавил «Не прикасайся ко мне. Плохие вещи происходят, когда люди трогают меня. Даже не приближайся ко мне на такое расстояние, чтоб зацепить меня, если оступишься» его тон был чрезвычайно серьезным.
«Ладно», удивленно согласилась она. Все же сцепила руки за спиной, на случай если забудет, и ждала, чтоб он указал путь.
Мужчина обошел ее широким кругом, держа пистолет наготове, затем закрыл и запер дверь. Эшлин не пыталась торопить его. Страх снова приковал ее к полу.
«Какие именно плохие вещи?» она не могла не спросить, когда он опять повернулся к ней.
Он двинулся с места, бросив через плечо «Болезнь. Агония. Смерть». Заткнул пистолет за пояс.
«Моя кожа не может соприкоснуться с другим живым существом не вызвав чумы»
Господь Всемогущий. Было или нет это правдой, но самой мысли о таком было достаточно, чтоб она держалась на расстоянии. Однако, она подозревала, что он сказал правду. Каждый раз, когда она видела его, он изо всех сил старался держаться поодаль ото всех вокруг него. Не подобно злому человеку, но человеку, заботящемуся более о других, чем о себе. Ее сердце смягчилось. Глупая идиотка.
«Как твое имя?»
«Торин» сказал он, казавшись удивленным, что ей не все равно.
«Ты не собираешься убивать меня, правда, Торин?»
Он хмыкнул.
«Едва ли. Мэддокс вырежет мое сердце и зажарит его на завтрак»
«Ладно, это немного больше информации, чем мне требовалось» сказала она, испытывая невероятно глупое подростковую радость. Значит, Мэддоксу она не безразлична? Хотя бы чуть-чуть? Если так, тогда где же он? Почему он сам не пришел за ней?
Торин вел ее по коридорам, тихо, даже его шаги звучали приглушенно. Пару раз он останавливался и прислушивался, затем жестом приказывал ей прятаться в тени.
«Оставь при себе» сказал он, когда она раскрыла рот, чтоб задать вопрос.
«Когда тебе будет угодно заговорить, я с радостью выслушаю про то, что здесь происходит» прошептала она.
Он проигнорировал ее.
«Мы почти на месте»
«Где» чем дальше она шла, тем больше ей казалось, что она слышала…что бы это было?
Секундой позже, она поняла.
Ее живот свело, шум становился все отчетливей. Полные боли вопли агонии. Она слыхала подобные звуки только раз, и это уже становилось слишком частым.
«Мэддокс», выдохнула она. Только не снова!
Она была так близко сейчас, что могла различать глубинные интонации в его голосе, и во втором, иногда пробивавшемся сквозь него, оба надрывные и ломающиеся. Ее затошнило. Потребность пульсировала в ней. Девушка едва ни обогнала своего поводыря, но сдержалась, опасаясь, что он потянется останавливать ее.
«Поторапливайся Торин. Пожалуйста, поторапливайся. Я должна ему помочь. Мы должны их остановить»
«Сюда» сказал он, открывая двери и отступая с ее дороги. Она влетела в комнату, оглядываясь в поисках Мэддокса. Она увидала старинный сундук, покрывала из медвежьей шкуры, ложе с балдахином, но не Мэддокса. Удивленно и с нарастающей тревогой она обернулась.
«Где он?» ей надо к нему. Несмотря на то, что он ей сделал, или как к ней относился, он не должен так страдать.
«Не переживай за Мэддокса. Ты же знаешь, что он будет в порядке. Переживай за себя. Они намеревались увести тебя в город, а я не мог им этого позволить. Мэддокс бы убил нас в наших собственных постелях. Так что ради спасения моей, если не своей жизни, сиди тихо. У них нет много времени на твои поиски. Послушайся меня и сможешь выжить» Он закрыл дверь у нее перед носом с мягким смешком.
Время убегало от него. Мэддокс полностью изнурился, пока расставлял ловушки по горе: ямы, что упасть, колья, силки. Следовало давно это сделать, но они не хотели поранить кого-нибудь из курьеров доставки, или женщин, разыскивающих Париса.
Каждый раз едва Мэддокс полагал, что закончил дела, Люциен давал ему новое задание.
Сейчас уже одиннадцать тридцать и не было времени повидать Эшлин. Поцеловать или обнять ее. Если он решиться опять увидеть ее, мрачно подумалось ему. После своего сегодняшнего взрыва, он будет дураком, если приблизится к такой невинности опять. Все же он хотел быть подле нее. Жаждал этого. Конечно же, был способ. Пока что он держал себя в руках при ней.
Но что произойдет, если она столкнет его за грань разума? Не если, а когда. Что он будет делать, когда дух вырвется, что неизменно произойдет?
«Пусть боги улыбнутся нам этой ночью» пробормотал Люциен.
Мэддокс, Рейес и Люциен пробежали по запутанным коридорам крепости в направлении спальни Мэддокса. Всегда лучше заранее его приковать. Так меньше шансов на разрушения. Его живот уже побаливал.
Рейес прихватил меч – тот самый которым Мэддокс убил Пандору столько лет назад.
Он висел у воина на боку, поблескивая в проникающем сквозь окно лунном свете, даже сейчас насмехаясь над Мэддоксом.
Минуя спальню Люциена он провел кончиками пальцев по двери. Эшлин была внутри. Чем она занималась? Думала ли она о нем?
Они завернули за угол, ближе…ближе… Я не готов, проскулил дух. Впервые, хотя жажда крови всегда утоляла его. Мэддокс тоже не был готов умирать. Не на этот раз.
Шаги отражались зловещим ритмом войны.
Он прошел мимо последнего окна в коридоре, самого большого. Оно выходило на гору, открывая вид снежных крон деревьев. Что бы он ни отдал за то, чтоб пробежаться под этими деревьями, ощутить скольжение снега по своей коже. Что бы он ни отдал за то, чтоб увести туда Эшлин, прямо сейчас, и любить ее на холодной, твердой земле, где она будет выкупана в лунном свете как дриада. Никакого насилия. Только страсть.
«Возможно, мы можем убедить Титанов освободить тебя от этого проклятия», сказал Люциен, отвлекая его от размышлений.
В первый раз за сотни лет он ощутил проблеск надежды. Может быть, невзирая ни на что, Титаны освободят его, если он попросит. Однажды они жаждали мира и гармонии на земле. Конечно же – тебе лучше знать. Вспомни, что они заставляют совершить Аэрона.
Надежда Мэддокса улетучилась, словно листва опала с древа. Титаны уже доказали, что они более грубы, чем когда либо были Олимпийцы.
«Не думаю, что хочу пробовать»
«Возможно, есть альтернатива богам» сказал Рейес.
Если так, то они уже нашли бы ее, но он не произнес этого во всеуслышание. Через пару секунд трио вошло в его спальню, распахивая толстую деревянную дверь.
Страх согрел кровь Мэддокса пока он ложился на кровать. Свежие хлопковые простыни были холодны, без запаха, и не носили и следа Эшлин. Все же у него были воспоминания.
В прошлый раз, лежа здесь, он держал ее в своих объятиях, утешал ее. Вдыхал ее аромат. Намеревался любить ее. Наслаждался ее вкусом.
Его страх возрос, когда Рейес приковал его запястья и Люциен щиколотки.
«Когда покончите с этим» сказал он «проверите как там Эшлин. Если она в порядке, то оставите ее в комнате с другими женщинами. В противном случае, заприте ее в другой комнате, а я позабочусь о ней утром. Но без подземелий на этот раз. Хватит жестокости. Накормите, но не давайте вина. Понятно?»
Оба мужчины напряженно переглянулись, как делали это ранее и ступили на шаг назад от кровати, вне его досягаемости.
«Рейес» процедил Мэддокс, с предостережением. «Люциен» чертыхаясь, добавил он. «Что происходит?»
«Насчет женщины» начал Люциен, не глядя ему в лицо. Наряженная пауза.
«Я стараюсь сохранять спокойствие», сказал он, несмотря на застилающую его зрение черную дымку. «Скажи, что вы ничего ей не сделали»
«Не сделали»
Он выдохнул, зрение вернулось в норму.
«Мы ничего не сделали», продолжал Люциен «но собираемся»
Это обещание ударило по ушам Мэддокса, а через миг дошло до его мозга.
Он взбрыкнул.
«Освободите меня. Тотчас же!»
«Она Наживка, Мэддокс» тихо произнес Рейес.
«Нет» Чувствуя панику, словно застрял в беспробудном ночном кошмаре, он рассказал им о ее способности и своем подозрении, что за ней тайком следили. «Она проклята, точно также как и мы. Проклята слышать древние разговоры»
Люциен мотнул головой.
«Ты слишком увлечен ею, чтобы признать правду. То, что она обладает странной способностью, лишь подкрепляет мою уверенность в том, что она Наживка, точно так же как и голос, услышанный тобою сегодня. Как лучше разузнать про нас? Как лучше разведать способ победить нас?»
Мэддокс вытянул голову вперед, едва не разрывая сухожилия.
«Навредите ей, и я убью вас. Это не угроза, а клятва. Я проведу остаток своих дней в поисках мучений и погибели на ваши головы»
Рейес запустил руку в волосы, и взъерошил чернильные завитки своей гривы.
«Ты сейчас не мыслишь трезво, но когда-нибудь будешь нас благодарить за это. Мы заберем ее в город. И используем для выманивания Ловцов. Об этой части плана мы не рассказывали тебе»
Ублюдки. Предатели. Он и не подозревал, что его друзья, те самые разделявшие его несчастье воины, будут способны на такое.
«Зачем рассказываете мне теперь? Зачем делаете это?»
Рейес взглянул в сторону, но не ответил.
«Мы постараемся изо всех сил, чтоб вернуть ее обратно в том же состоянии»
Еще раз Мэддокс дернулся в цепях, прикладывая всю свою мощь. Он не повредил невероятно крепких оков – боги собственноручно творили эти цепи – но согнул металлическое изголовье. Ярость пульсировала в нем, так горячо и зловеще, что он не мог видеть, не мог дышать. Должен был добраться к Эшлин. Должен был защитить ее. Она была невинна, хрупка, и ни за что не выживет, если начнется битва.
А если враг захватит ее…
Он взбрыкнул и взревел и еще немного рванулся вперед.
«Эшлин!» вопил он. «Эшлин!»
«Я не понимаю, как он может так неистовствовать из-за женщины» едва расслышал слова Люциена.
«Такая преданность опасна» ответил рейес.
Он заглушил звуки их болтовни «Эшлин!» Если она услышит его, она прибежит, снимет цепи, а он сможет защитить ее. Он сможет – нет. Она была заключена внутри комнаты Люциена, и именно он поместил ее туда. Он убедился, что она не сбежит. И даже если она доберется сюда, эти двое, которых он когда-то считал друзьями, нападут на нее?
Он прикусил язык. В течение часов – минут? секунд? – воин, молча, сопротивлялся, но не смог высвободиться. Люциен с Рейесом без слов наблюдали эту картину, безжалостно. Он проклинал их взглядом, обещая отмщение.
«Помоги Эшлин спрятаться», молился он. «Пусть она укроется пока я не смогу прийти за ней».
Острая боль пронзила его бок.
Наконец-то наступила полночь.
Он взревел. Дух бурлил внутри него, ядовитым ураганом, снопами молний, разрушительной бурей. Человек и демон спаянные общим устремлением. Выжить, чтоб защитить свою женщину.
Но Рейес навис над ним с мечом в руке. Его лицо было лишено эмоций.
«Прости», прошептал он.
Когда лезвие впилось ему в живот, разрезая кожу, органы, кости, Мэддокс больше не мог сдерживать своих воплей.
Дверь спальни медленно отворилась, и все кроме Эшлин с Даникой отпрянули как можно дальше. Они схватились за руки. Весь вечер Эшлин кипела потребностью взглянуть в лицо Мэддокса. Даника желала увидеть Рейеса. Вместо этого они закончили тем, что поделились историями своих жизней.
Прошлое Эшлин скорее уменьшило подозрения, чем отпугнуло Данику. Взамен Эшлин была рассержена Даникиным похищением. Как странно, что в этой обители смерти и ужаса, Эшлин нашла не только первого потенциального возлюбленного, но и первую настоящую подругу.
Ангел вошел в комнату.
Серебристые волосы создавали нимб вокруг его головы; зеленые глаза сверкали подобно изумрудам. Демон не должен быть так прекрасен. Но он был облачен в черное, как Эшлин и ожидала, черная рубашка, черные брюки и черные перчатки. Хуже того, в одной руке он держал пистолет.
Она видела его прежде в комнате Мэддокса. Вчера ночью – это было только вчера? – когда Мэддокса закололи. Этот участия не принимал, но он наблюдал. И не пытался помочь.
«Эшлин» произнес он, ища ее взглядом.
Страх сдавил ее горло. Он знал ее имя? Почему пришел не Мэддокс? Он уже умыл руки? Хотел теперь ее смерти?
Стараясь не захныкать, она оттолкнула Данику за себя.
«Я здесь» сумела выдавить девушка. Часть ее ожидала быть пристреленной сию же секунду.
Этого не последовало.
Мужчина остался на месте, его взор прошелся по комнате, минуя кровать и туалетный столик, пока не столкнулся с ее.
«Поймем со мною»
Она замерла, пуская корни в пол, образно говоря.
«Зачем?»
Он торопливо взглянул на нее поверх плеча.
«Объясню по пути. Поторапливайся. Если они заметят, то я не смогу спасти тебя»
Даника внезапно оказалась перед ней, пылая гневом.
«Никуда она с тобой не пойдет. Никто из нас не пойдет, неважно, сколько пистолетов бы ты не наставлял. Ты со своими дружками можете катиться к такой-то матери»
You and your buddies can go fuck yourselves. (А она невероятно воспитанная девушка. Даю оригинал, чтоб был понятней ответ Торина)
«Может быть позднее» сухо ответил он, не сводя глаз с Эшлин. «Пожалуйста. У нас мало времени. Ты хочешь снова увидеть Мэддокса или нет?»
Мэддокс. Одно только звучание это имени заставило затрепетать ее сердце. Я должно быть самая глупая девушка в мире. Она обняла Данику и прошептала.
«Я буду в порядке» так она надеялась.
«Но»
«Поверь мне». Она выскользнула их рук девушки и подалась вперед. Беловолосый ангел отпрянул от нее, словно она была ящиком динамита.
«Никому не двигаться», приказал он, практически поспешно отбегая, чтобы сохранить меж ними дистанцию. «Я сначала выстелю, а потом буду задавать вопросы» по-прежнему разглядывая ее, он остановился в коридоре.
Когда Эшлин оказалась пред ним, добавил «Не прикасайся ко мне. Плохие вещи происходят, когда люди трогают меня. Даже не приближайся ко мне на такое расстояние, чтоб зацепить меня, если оступишься» его тон был чрезвычайно серьезным.
«Ладно», удивленно согласилась она. Все же сцепила руки за спиной, на случай если забудет, и ждала, чтоб он указал путь.
Мужчина обошел ее широким кругом, держа пистолет наготове, затем закрыл и запер дверь. Эшлин не пыталась торопить его. Страх снова приковал ее к полу.
«Какие именно плохие вещи?» она не могла не спросить, когда он опять повернулся к ней.
Он двинулся с места, бросив через плечо «Болезнь. Агония. Смерть». Заткнул пистолет за пояс.
«Моя кожа не может соприкоснуться с другим живым существом не вызвав чумы»
Господь Всемогущий. Было или нет это правдой, но самой мысли о таком было достаточно, чтоб она держалась на расстоянии. Однако, она подозревала, что он сказал правду. Каждый раз, когда она видела его, он изо всех сил старался держаться поодаль ото всех вокруг него. Не подобно злому человеку, но человеку, заботящемуся более о других, чем о себе. Ее сердце смягчилось. Глупая идиотка.
«Как твое имя?»
«Торин» сказал он, казавшись удивленным, что ей не все равно.
«Ты не собираешься убивать меня, правда, Торин?»
Он хмыкнул.
«Едва ли. Мэддокс вырежет мое сердце и зажарит его на завтрак»
«Ладно, это немного больше информации, чем мне требовалось» сказала она, испытывая невероятно глупое подростковую радость. Значит, Мэддоксу она не безразлична? Хотя бы чуть-чуть? Если так, тогда где же он? Почему он сам не пришел за ней?
Торин вел ее по коридорам, тихо, даже его шаги звучали приглушенно. Пару раз он останавливался и прислушивался, затем жестом приказывал ей прятаться в тени.
«Оставь при себе» сказал он, когда она раскрыла рот, чтоб задать вопрос.
«Когда тебе будет угодно заговорить, я с радостью выслушаю про то, что здесь происходит» прошептала она.
Он проигнорировал ее.
«Мы почти на месте»
«Где» чем дальше она шла, тем больше ей казалось, что она слышала…что бы это было?
Секундой позже, она поняла.
Ее живот свело, шум становился все отчетливей. Полные боли вопли агонии. Она слыхала подобные звуки только раз, и это уже становилось слишком частым.
«Мэддокс», выдохнула она. Только не снова!
Она была так близко сейчас, что могла различать глубинные интонации в его голосе, и во втором, иногда пробивавшемся сквозь него, оба надрывные и ломающиеся. Ее затошнило. Потребность пульсировала в ней. Девушка едва ни обогнала своего поводыря, но сдержалась, опасаясь, что он потянется останавливать ее.
«Поторапливайся Торин. Пожалуйста, поторапливайся. Я должна ему помочь. Мы должны их остановить»
«Сюда» сказал он, открывая двери и отступая с ее дороги. Она влетела в комнату, оглядываясь в поисках Мэддокса. Она увидала старинный сундук, покрывала из медвежьей шкуры, ложе с балдахином, но не Мэддокса. Удивленно и с нарастающей тревогой она обернулась.
«Где он?» ей надо к нему. Несмотря на то, что он ей сделал, или как к ней относился, он не должен так страдать.
«Не переживай за Мэддокса. Ты же знаешь, что он будет в порядке. Переживай за себя. Они намеревались увести тебя в город, а я не мог им этого позволить. Мэддокс бы убил нас в наших собственных постелях. Так что ради спасения моей, если не своей жизни, сиди тихо. У них нет много времени на твои поиски. Послушайся меня и сможешь выжить» Он закрыл дверь у нее перед носом с мягким смешком.