Страница:
Часть II
Глава 9
В Йельском университете в США, в Еврейском университете в Иерусалиме, в Иорданском палестинском музее день за днем, а то и ночь за ночью трудились специалисты: расшифровывали находки, объясняли их или, по крайней мере, пытались это сделать. Они старались из обрывков воссоздать целое, по рассыпанной мозаике составить себе представление о всей картине и, насколько это возможно, реконструировать ее.
Это был тяжелый, изнурительный труд, иногда у ученых голова шла кругом, и работа казалась безнадежной и напрасной. Они походили на людей, поднявшихся ночью на высокую гору и ждущих солнца, чтобы в его свете увидеть землю, скрытую до утра во мгле. Но вершину горы окутывали тяжелые тучи и туман, и, когда где-нибудь появлялся просвет, взорам людей открывалась лишь ничтожная часть ландшафта, а не весь он целиком. И они ждали, когда солнце поднимется выше и его яркие лучи пробьют толстый слой облаков. Настанет ли этот момент? Кто знает...
Прежде всего ученым следовало опровергнуть мнение тех, кто утверждал, что свитки - подделка. В археологии фальсификации не редкость, но еще чаще случается, что фальсификацией объявляют любую новую находку, в особенности, если она противоречит привычным представлениям или, напротив, целиком их подтверждает. В свое время фальсификацией считали троянские раскопки Шлимана и величайшие приобретения Виганда для Берлинского музея - богиню сидящую и богиню стоящую.
Какую цель преследуют люди, фабрикуя подделки? Большей частью они хотят нажиться, реже ими руководит честолюбие или стремление к "сенсации", в совершенно исключительных случаях фальсификатор ученый-шутник, которому доставляет тайное наслаждение водить за нос чрезмерно серьезную братию господ-профессоров.
Могли ли быть фальсификацией находки из пещеры у Мертвого моря? Было ли здесь налицо желание разбогатеть? Нет, если говорить о тех, кто обнаружил рукописи. Конечно, бедуины не подарили свою находку, но то, что они за нее выручили, составляло ничтожную часть ее цены. Корыстные соображения появились позднее, как говорится, у персонажей из второго акта - у митрополита Афанасия и Кандо.
Далее: кто мог бы сфабриковать такие гениальные подделки? Бедуины, конечно, не могли. Кандо и митрополит тоже. Не говоря уже о том, что у них не было для этого ни научной подготовки, ни технических условий, сфабриковать одновременно такое множество мелких и мельчайших фрагментов практически невозможно.
Честолюбие также следует исключить. Никто из людей, причастных к находке, не был излишне честолюбив. Ученые, расшифровавшие и опубликовавшие свитки, также не думали о том, чтобы прославить свое имя. Оба они и без того уже были знамениты. Работу над свитками, занявшую много лет, они считали своим научным долгом, своей почетной, хотя и трудной, миссией.
Существовала ли здесь возможность подделки ради сенсации? Конечно, нет! Всем, кто вначале был связан с рукописями, начиная от бедуинов и кончая почтенным архиепископом сирийско-якобитской церкви, пришлось обивать пороги, подобно лоточнику, торгующему шнурками и расческами. К тому же, как справедливо заметил Ганс Бардтке, настоящей сенсации здесь и не было. Найденные библейские тексты и рукописи неизвестной еврейской общины во многих отношениях представляли большую ценность, но сенсационного в них все же не было ничего.
Возможность шутки также следовало исключить по той простой причине, что подделка свитков и фрагментов потребовала бы гораздо больше времени, чем вся жизнь ученого-шутника.
Следовательно, психологических оснований для фальсификации не было. Теперь посмотрим, о чем свидетельствуют обстоятельства находки.
Во-первых, пещера. Ее подлинность не вызывает сомнений, и, что рукописи были найдены именно в ней, тоже доказано. Во-вторых, во всех подделках (или предполагаемых подделках) значительная роль обычно принадлежит таинственному незнакомцу. В деле Шапира им был бедуин, который, к сожалению, умер и, следовательно, не мог ничего рассказать. В случае с богинями Виганда невыясненными оставались личность продавца, место, время и обстоятельства находки. С кумранскими рукописями все обстояло иначе. Все действующие лица были живы, и каждое более или менее подробно рассказало о своем участии в находке. Все данные можно было проверить, и они были проверены самым тщательным образом.
Итак, о фальсификации не могло быть и речи. Возникал другой вопрос: сколько лет свиткам из пещеры? Здесь мнения сильно расходились. Ученые, первыми исследовавшие и опубликовавшие рукописи, датировали их концом II и началом I в. до н. э. с амплитудой колебаний в несколько десятилетий. Большинство же из тех, кто ознакомился с первыми публикациями, считали, что свитки значительно моложе.
Особенно энергично против древнего возраста свитков возражал профессор С. Цейтлин из Дропси-колледжа в Филадельфии.
В сердитом и резком "последнем слове" о рукописях (за которым в течение нескольких лет последовали еще 14 статей и одна книга, где это "последнее" слово варьировалось) он решительно заявил, что все свитки относятся к периоду средневековья и поэтому не имеют никакого значения для истории как иудаизма, так и происхождения христианства. В "доказательство" своей мысли Цейтлин сослался на то, что присущие свиткам языковые особенности письма, по данным науки, стали появляться лишь со II в. н. э. и что рукописи принадлежали средневековой секте караимов60. Но Цейтлин не мог привести доказательств, что в то время, о котором идет речь, на берегу Мертвого моря жили караимы. Что же касается его первого тезиса, то известно, что состояние покоя чуждо науке, что она всегда в движении, всегда доучивается и переучивается и что бесспорного, раз навсегда установившегося представления об определенной эпохе просто не может быть. К тому же до 1947 г. еврейские рукописи, датируемые первыми веками до нашей эры и нашей эры, почти не были известны, и именно кумранские находки могли служить свидетельством того, что особенности письма, относимые до тех пор лишь ко II в. н. э., на самом деле возникли значительно раньше.
Что могло сказать о возрасте рукописей само место находки пещера? Грабители - а к ним бесспорно следует отнести и обоих монахов монастыря святого Марка, потому что и они, как бедуины и Кандо с его помощником, желая лишь одного - найти значительные фрагменты и не зная даже самых элементарных методов археологических исследований, переворачивали все вверх дном,- грабители не оставили в пещере ничего, кроме осколков сосудов и лоскутов льняной ткани, в которую были завернуты свитки.
О чем свидетельствовали эти остатки? Крупнейшие специалисты по античной керамике в основном сказали то же, что уже в общих чертах отметили Хардинг и патер де Во время первого исследования пещеры. Часть черепков (те, что остались от сосудов, где хранились рукописи), относилась, по всей вероятности, к эллинистическому периоду, или к I в. н. э., то есть была на сто - двести лет моложе рукописей (пли некоторых из них). Ученые утверждали, что сосуды такой формы никогда ранее не встречались. Это позволяло сделать несколько рискованный вывод, что они были изготовлены специально для хранения данных рукописей. Значительно меньшая часть обломков керамики, светильник и остатки сосудов были более позднего происхождения и, безусловно, римского типа.
К сожалению, датировка керамики еще не определяла времени происхождения рукописей. Рукописи могли быть значительно старше керамики, могли быть современны ей и, наконец, могли появиться позднее, чем сосуды.
Писчий материал и форма рукописей тоже еще не позволяли сделать окончательное заключение о времени их происхождения. Известно, что свиток старше кодекса, т. е. современной формы книги, но ведь и Тора, которой продолжают пользоваться в современной синагоге, сохраняет форму свитка. Писчим материалом для рукописей в основном послужила кожа (то ли вследствие ее устойчивости, то ли в силу особой святости материала), но был найден ряд фрагментов и на папирусе. Некоторые свитки в особо уязвимых или потрескавшихся местах с обратной стороны были подклеены полосками папируса. Но из этого обстоятельства нельзя было сделать иного вывода, кроме того, что находки моложе VII в. до н. э., потому что папирус лишь с этого времени стал употребляться для письма. Но в том, что рукописи появились позднее VII в. до и. э., никто и не сомневался.
А что говорит о возрасте рукописей палеография, наука о форме письма, которая меняется на протяжении веков, а иногда от поколения к поколению? Прежде всего необходимо оговориться, что на коже буквы выглядят иначе, чем на камне или на бронзе, даже если они написаны одной и той же рукой. Следовательно, для сравнения нужно располагать еврейскими рукописями на коже или аналогичном материале. Но от времени, о котором идет речь, рукописей на коже не сохранилось. Есть папирус Нэш с текстом десяти заповедей и молитвой "Слушай, Израиль!", который один ученый отнес к 200 г. до и. э., а другой - к 100 г. н. э. Есть пергаментный фрагмент из Дура-Эвропос, датируемый, хотя отнюдь не всеми, III в. н. э. Кроме того, наука располагает арамейскими папирусами V в. до и. э., найденными на Элефантине, и надписью царя Уззии61, которую открыл профессор Сукеник. Внимательное сравнение кумранских рукописей с этими древними памятниками выявило, с одной стороны, их очевидное сходство, а с другой - их отличие от средневековых рукописей из генизы Каирской синагоги.
Была установлена и верхняя граница во времени. Отдельные рукописи и фрагменты написаны не обычным квадратным письмом, а курсивом, который не встречается позднее III в. н. э. Но к более определенным выводам так и не удалось прийти62.
Среди найденных свитков были не только библейские рукописи, но и обширная литература неизвестной религиозной общины. Ученые справедливо указывали, что любые теологические сочинения содержат столько откликов на события современности, что по ним можно приблизительно определить время создания книги. Нельзя ли этот метод применить к рукописям из пещеры? Можно, но это было бы очень долгое и сложное исследование, прежде всего потому, что рукописи публиковались в отрывках, и потребовались бы годы, если не десятилетия, пока они были бы опубликованы полностью.
Монеты, которые при раскопках служат основой для хронологии, в данном случае отсутствовали, а найденная в пещере машинка для свертывания сигарет была, к счастью, немедленно опознана как вещь, принадлежащая абсолютно живому Джабре, так что никто не мог употребить ее (или злоупотребить ею) для датировки рукописей.
Все же ученые сошлись па том, что большой свиток Исайи самый древний и относится ко II в. до н. э.; за ним следует свиток с Уставом, датируемый 100 г. до н. э., а затем Хабаккук - 25 г. до н. э.- 25 г. н. э.63
Тут на помощь теологам и филологам пришла химия. Доктор Плендерлейт в лаборатории Британского музея исследовал чернила, которыми были написаны рукописи. Он установил, что они представляют собой стойкое углеродистое соединение, которое не обесцвечивается и не бледнеет при чистке рукописи щеткой. Он же нашел средство для укрепления хрупких фрагментов и отбеливания сильно потемневшей кожи глицериновый раствор, делавший рукопись удобочитаемой.
Доктор Бартон из университета города Лидса подверг анализу кожу свитков, для чего ему, скрепя сердце, пожертвовали несколько неисписанных лоскутков. Он выяснил, что это кожа козлят и ягнят.
Госпожа Крауфут из Ширли-института в Манчестере исследовала льняную ткань, в которую были обернуты свитки. Она обнаружила на ней окрашенные индиго голубые декоративные полосы и проходящий но всему материалу рисунок в виде пересекающихся прямоугольников. Госпожа Крауфут определила, что куски были выкроены и сшиты специально для обертывания рукописей.
Кроме того, госпожа Крауфут сделала еще одно важное открытие: часть полотнищ ко времени укрытия свитков в пещере настолько износилась от долгого употребления, что практически стала непригодной. Объяснение этому было найдено в Талмуде. Он предписывает истрепавшиеся покровы священных книг, как и самые книги, сначала выносить из синагоги в генизу, а затем закапывать в землю.
В работу по датировке рукописей включились и физики. Они руководствовались физическим явлением, о котором мы расскажем словами Аллегро. "В верхних слоях земной атмосферы,- пишет он,- вследствие постоянной бомбардировки космическими лучами, из азота с атомным весом 14 выделяется нестабильный углерод, который вместо нормального атомного веса 12 имеет атомный вес 14". Известному чикагскому физику-атомщику В. Ф. Либби было передано для исследования 4 унции полотна из Кумранской пещеры, т. е. целых 113 граммов. В 1946 г. Либби доказал, что все живые организмы, как растительные, так и животные, поглощают радиоактивный углерод С-14 и, следовательно, содержат определенное его количество, "а именно одну триллионную часть грамма С-14 на каждый грамм С-12. Поступление C-14 прекращается после смерти организма, а содержащееся в нем количество С-14 подвергается медленному распаду, который происходит в неизменной пропорции. Период полураспада С-14 составляет 5500 лет, т. е. за это время грамм вещества превращается в полграмма, через следующие 5500 лет - в четверть грамма и т. д. Ясно, что, если точно измерить количество С-14 в органическом веществе, можно без труда вычислить время, когда прекратилось дыхание, т. е. поступление тяжелого углерода в организм (животного или растения). В лаборатории исследуемый объект сжигается до чистого углерода и полученный остаток измеряется при помощи чрезвычайно чувствительного детектора излучений, работающего по принципу счетчика Гейгера. Результат измерения выражается числом распадов С-14 в минуту и на один грамм углерода. Число распадов составляет для живущего ныне существа 15,3, для тела возраста 5508 лет - 7,65, для тела возраста 11 036 - 3,83 и т. д." Поскольку приходится иметь дело с ничтожно малыми величинами, не поддающимися абсолютно точному измерению, допускается предел погрешности плюс минус 200 лет64. Чтобы проверить правильность этих расчетов, были подвергнуты анализу объекты, время происхождения которых не вызывает сомнений. Так, при исследовании щепки от стропила дома периода первой египетской династии, правившей с 3100 по 2800 г. до н. э., детектор показал 2933 г. до н. э.
Итак, Либби исследовал остатки полотна, которые ему разрешено было уничтожить, и получил результат - 33-й год и. э. Тем самым было установлено, что лен, из которого спряли полотно, был убран в период от 168 г. до н. э. до 233 г. н. э. В пределах этого отрезка времени и раньше колебались предположения археологов всех направлений относительно возраста пещерных находок. Но какой ученый удовольствуется степенью точности в 400 лет? Едва заканчивалось одно исследование, как начиналось другое, и никто не сомневался в том, что когда-нибудь удастся получить точный результат.
В те годы мир интересовался не только обстоятельствами находки, но и самими рукописями. Ими, естественно, занимался главным образом узкий круг ученых.
Основной объект исследования - большой свиток с текстом пророка Исайи имел в длину 7,34 м и был сшит из 17 кусков хорошо сохранившейся кожи.
Текст был нанесен только на одной стороне - 53 колонками шириной от 16,3 до 8,8 см. (Различие в ширине обусловливалось лишь прихотями писцов и особенностями писчего материала).
Свиток в общем хорошо сохранился. Несмотря на то, что кожа была свернута и просмолена, она так высохла за две тысячи лет пребывания в пустыне, что в некоторых местах немного потрескалась по краям, прежде всего потому, что те, кто нашел свиток, развернули его неумело. Особенно пострадали начало и конец рукописи. Несколько трещин, возникших при пользовании свитком еще в древности, были сшиты или подклеены с обратной стороны.
Наверное, не один дилетант интересовался, выделены ли в кумранской рукописи стихи и главы. В ответ специалисты лишь сострадательно усмехались: они-то еще со студенческих лет знали, что стихи и главы возникли в Библии довольно поздно. На главы ее разделил в 1205 г. Стефан Ленгтон Кентерберийский, а на стихи в 1551 г.знаменитый парижский печатник Робертус Стефанус (он занимался этим делом в пути из Парижа в Лион, поэтому злые языки уже тогда твердили, что дорожные рытвины и норов коня Робертуса Стефануса повлияли на то, как Библия разделена на стихи).
Конечно, разделение текста по содержанию существовало и раньше, и все это знали, и тем не менее ученые были поражены, обнаружив его в найденном свитке Исайи. После каждого законченного по смыслу куска текста переписчик либо начинал с абзаца, либо делал отступ перед началом следующей строки, либо оставлял заметный промежуток внутри строки.
Если до сих пор речь шла о внешних качествах рукописей, то теперь можно было перейти к их содержанию, т. е. к самому тексту. Еще не прошло и десяти лет с тех нор, как в 1939 г. сэр Фредерик Джордж Кенион - директор и главный библиотекарь Британского музея, один из величайших палеографов и знатоков папирусов, писал: "Вряд ли мы когда-либо найдем рукописи и тексты на древнееврейском языке более раннего происхождения, чем масоретский текст". А теперь налицо была рукопись или даже несколько рукописей, которые были много старше.
Между учеными давно шел спор относительно подлинности масоретского текста, т. е. его идентичности утраченному архетипу. Теперь появилась возможность провести сравнение, и ею немедленно воспользовались. Результат ошеломил обе стороны: и тех, кто предполагал, что между оригиналом и масоретским текстом существует глубокое различие, и тех, кто, основываясь более на вере и догматизме, чем на данных науки, считал масоретский текст традиционным.
Текст свитка Исайи подтвердил масоретский текст, превзойдя самые смелые ожидания, хотя, разумеется, в свитке имелись всевозможные отклонения от масоретского текста - по подсчету Пауля Кале, около трех с половиной тысяч орфографических и около полутора тысяч смысловых, причем, по мнению Вильдбергера, три четверти последних представляли собой ухудшенный вариант по сравнению с масоретским текстом, и только одна четверть - улучшенный. Было ясно, что все отклонения были допущены для того, чтобы облегчить понимание текста65.
Четыре священнейших согласных, входивших в имя бога, которые мы имеем обыкновение передавать как Йахве, были заменены в свитке либо словом Адонай (господин), либо Элохим (бог), либо точками. Это доказывало, что уже тогда имя бога не смели произносить.
Второй свиток Исайи, находившийся во владении Еврейского университета, был опубликован не скоро. Свиток очень пострадал от времени и по существу представлял собой неполную сумму отдельных фрагментов. Профессор Сукеник придерживался той точки зрения, что свиток попал в пещеру уже совершенно изношенным, т. е. годным только для генизы. Большие участки свитка можно было прочитать только с помощью инфракрасной фотографии. По характеру письма этот свиток был несколько моложе первого, а по содержанию соответствовал масоретскому еще точнее, чем первый.
Свиток Хабаккука сначала также не принес ничего неожиданного. Он имел всего лишь метр шестьдесят в длину и от тринадцати до пятнадцати сантиметров в ширину, состоял из тринадцати колонок, написанных на коже, и был сильно поврежден. Помимо других причин в этом повинны черви, которые уничтожили часть свитка снизу до двенадцатой строки, с третьей по шестую колонку. Писец был настоящим каллиграфом. Он писал большими буквами, тщательно выводя их квадратные очертания, так что корректору лишь очень редко представлялась возможность вмешаться. Писец не заменял имя бога описанием или многоточием, а писал его (только одно это слово) палеоеврейским (финикийским) письмом, которым в то время уже давно не пользовались. Особенность свитка Хабаккука в том, что он содержал не только текст, но и комментарий к нему, выделенный лишь краткими вводными формулами.
Из библейских текстов (о небиблейских речь пойдет ниже) в пещере, кроме свитков, сохранились фрагменты, которые потребовали от ученых значительно больше труда, чем относительно хорошо сохранившиеся свитки. В подвале Иорданского палестинского музея был устроен "скроллери"66. Там, на столах, на десятках подставок, лежали под стеклом десятки фрагментов, иной раз таких маленьких, что каждый содержал лишь часть одной буквы.
С детских лет мы помним игру в кубики; на их сторонах изображены части картинки, которые нужно сложить воедино. Игра, которой предстояло заниматься ученым, была несравненно более трудной. Перед ними лежали тысячи фрагментов, и никто не знал, что из них нужно составить: отрывок из пророка, псалом, десять заповедей, еще неизвестные писания неизвестной религиозной общины, частное письмо, купчую или другую деловую бумагу.
Напомним, что древнееврейское письмо знало одни только согласные: дрвнврск псм сдржл дн сглсн. Эта фраза написана не на древнееврейском, а на чистом русском языке, но без гласных. Так как она стоит в контексте, читатель сможет относительно быстро ее расшифровать, но попробуйте понять ее вне нашего рассказа. Например, слово "дн" из нашего предложения может означать один, одни, дно, день, дано, дань, Дон, дюны. Теперь представим себе, что трудности чтения уже преодолены и ученому посчастливилось найти на фрагменте слово, которое легко поддается расшифровке, скажем "один" или "ты". Даже в этом случае поиски места в Библии, где находится это слово, равнозначны поискам крупицы золота в куче песка. Подобные слова общеупотребительны и встречаются всюду. Возьмем более редкие слова: "дом", "ангел", "жертва"... Просмотрев специальный лексикологический словарь и конкорданции67, можно определить, где употребляются эти слова. Например, слово "жертва" встречается в Ветхом завете сто восемьдесят восемь раз. К какому же из ста восьмидесяти восьми мест относится данный фрагмент? Решить это было возможно только в том случае, когда речь шла об очень редком, единственном в своем роде слове, но и тогда не окончательно, так как не было никакой уверенности, что фрагмент относится к известной книге Ветхого завета (и к тому же в масоретском варианте).
Можно было также воспользоваться услугами палеографии и разыскать куски, соответствующие один другому по технике написания и материалу. Этому, к сожалению, мешало то обстоятельство, что линии изгиба фрагментов совпадали редко, ибо отсутствовали куски, уничтоженные червями и грызунами.
Приходилось отталкиваться от чисто внешних признаков. На один стол, например, складывали фрагменты, которые подходили друг к другу по писчему материалу, цвету, степени сохранности. При этом ошибки не только не были исключены, а, напротив, являлись правилом. Или же измеряли форму и величину букв и отбирали фрагменты, сходные в этом отношении. И здесь было очень легко попасть впросак. Каждый из нас знает, что, скажем, букву "в" мы пишем то так, то эдак, что она получается то большей, то меньшей величины. Или же разыскивали фрагменты, написанные чернилами одного и того же цвета, с одинаковыми полями, грифлением линий, интервалами между словами...
После долгой, кропотливой работы ученые, наконец, отобрали то, что скорее всего или даже наверное подходило одно к другому. Теперь можно было измерить расстояние между строками и длину строк. А затем снова раскрыть конкорданцию и, если повезет, отыскать еще одно редкое слово, второе, третье, десятое... Так из пяти, двенадцати и даже более лоскутков составлялось предложение, соответствовавшее определенному месту Ветхого завета. Тогда можно было перевести дух, вытереть пот со лба и, выйдя в соседнюю комнату, в награду выкурить сигарету. И при этом радоваться так, как если бы в какой-нибудь неведомой пещере удалось найти целую рукопись.
Когда появились первые известия о рукописях из пещеры у Мертвого моря, многие ожидали сенсаций. Были такие журналисты и теологи, которые объявляли, что находки опровергают если не всю Библию, то известный текст Ветхого завета. Теперь, когда первые, основные рукописи были изданы, причем не только наборным способом, но и в виде факсимиле, каждый, кто знаком с еврейским языком и палеографией, мог слово за словом проверить достоверность текста. И тут от сенсации не осталось и следа, она растаяла, как масло на солнце. Конечно, в рукописях встречалось множество новых написаний и разночтений, но подобного рода разночтения существовали всегда, они лишь пополняют аппарат в изданиях, предназначенных для специалистов, которые, сопоставляя одни разночтения с другими, пытаются реконструировать первоначальную форму. Для непосвященного читателя Библии, поскольку дело касалось текста как такового, находки ничего не изменили. Не считая незначительных мелочей, текст Библии оставался прежним. С точки зрения истории религии имело значение только одно: неизвестные переписчики кумранских свитков сохраняли за собой определенную свободу по отношению к традиции, но отнюдь не потому, что располагали более достоверным "источником", чем масореты, иными словами, не потому, что пользовались рукописями, более близкими к утерянному ныне архетипу.
Глава 9
В Йельском университете в США, в Еврейском университете в Иерусалиме, в Иорданском палестинском музее день за днем, а то и ночь за ночью трудились специалисты: расшифровывали находки, объясняли их или, по крайней мере, пытались это сделать. Они старались из обрывков воссоздать целое, по рассыпанной мозаике составить себе представление о всей картине и, насколько это возможно, реконструировать ее.
Это был тяжелый, изнурительный труд, иногда у ученых голова шла кругом, и работа казалась безнадежной и напрасной. Они походили на людей, поднявшихся ночью на высокую гору и ждущих солнца, чтобы в его свете увидеть землю, скрытую до утра во мгле. Но вершину горы окутывали тяжелые тучи и туман, и, когда где-нибудь появлялся просвет, взорам людей открывалась лишь ничтожная часть ландшафта, а не весь он целиком. И они ждали, когда солнце поднимется выше и его яркие лучи пробьют толстый слой облаков. Настанет ли этот момент? Кто знает...
Прежде всего ученым следовало опровергнуть мнение тех, кто утверждал, что свитки - подделка. В археологии фальсификации не редкость, но еще чаще случается, что фальсификацией объявляют любую новую находку, в особенности, если она противоречит привычным представлениям или, напротив, целиком их подтверждает. В свое время фальсификацией считали троянские раскопки Шлимана и величайшие приобретения Виганда для Берлинского музея - богиню сидящую и богиню стоящую.
Какую цель преследуют люди, фабрикуя подделки? Большей частью они хотят нажиться, реже ими руководит честолюбие или стремление к "сенсации", в совершенно исключительных случаях фальсификатор ученый-шутник, которому доставляет тайное наслаждение водить за нос чрезмерно серьезную братию господ-профессоров.
Могли ли быть фальсификацией находки из пещеры у Мертвого моря? Было ли здесь налицо желание разбогатеть? Нет, если говорить о тех, кто обнаружил рукописи. Конечно, бедуины не подарили свою находку, но то, что они за нее выручили, составляло ничтожную часть ее цены. Корыстные соображения появились позднее, как говорится, у персонажей из второго акта - у митрополита Афанасия и Кандо.
Далее: кто мог бы сфабриковать такие гениальные подделки? Бедуины, конечно, не могли. Кандо и митрополит тоже. Не говоря уже о том, что у них не было для этого ни научной подготовки, ни технических условий, сфабриковать одновременно такое множество мелких и мельчайших фрагментов практически невозможно.
Честолюбие также следует исключить. Никто из людей, причастных к находке, не был излишне честолюбив. Ученые, расшифровавшие и опубликовавшие свитки, также не думали о том, чтобы прославить свое имя. Оба они и без того уже были знамениты. Работу над свитками, занявшую много лет, они считали своим научным долгом, своей почетной, хотя и трудной, миссией.
Существовала ли здесь возможность подделки ради сенсации? Конечно, нет! Всем, кто вначале был связан с рукописями, начиная от бедуинов и кончая почтенным архиепископом сирийско-якобитской церкви, пришлось обивать пороги, подобно лоточнику, торгующему шнурками и расческами. К тому же, как справедливо заметил Ганс Бардтке, настоящей сенсации здесь и не было. Найденные библейские тексты и рукописи неизвестной еврейской общины во многих отношениях представляли большую ценность, но сенсационного в них все же не было ничего.
Возможность шутки также следовало исключить по той простой причине, что подделка свитков и фрагментов потребовала бы гораздо больше времени, чем вся жизнь ученого-шутника.
Следовательно, психологических оснований для фальсификации не было. Теперь посмотрим, о чем свидетельствуют обстоятельства находки.
Во-первых, пещера. Ее подлинность не вызывает сомнений, и, что рукописи были найдены именно в ней, тоже доказано. Во-вторых, во всех подделках (или предполагаемых подделках) значительная роль обычно принадлежит таинственному незнакомцу. В деле Шапира им был бедуин, который, к сожалению, умер и, следовательно, не мог ничего рассказать. В случае с богинями Виганда невыясненными оставались личность продавца, место, время и обстоятельства находки. С кумранскими рукописями все обстояло иначе. Все действующие лица были живы, и каждое более или менее подробно рассказало о своем участии в находке. Все данные можно было проверить, и они были проверены самым тщательным образом.
Итак, о фальсификации не могло быть и речи. Возникал другой вопрос: сколько лет свиткам из пещеры? Здесь мнения сильно расходились. Ученые, первыми исследовавшие и опубликовавшие рукописи, датировали их концом II и началом I в. до н. э. с амплитудой колебаний в несколько десятилетий. Большинство же из тех, кто ознакомился с первыми публикациями, считали, что свитки значительно моложе.
Особенно энергично против древнего возраста свитков возражал профессор С. Цейтлин из Дропси-колледжа в Филадельфии.
В сердитом и резком "последнем слове" о рукописях (за которым в течение нескольких лет последовали еще 14 статей и одна книга, где это "последнее" слово варьировалось) он решительно заявил, что все свитки относятся к периоду средневековья и поэтому не имеют никакого значения для истории как иудаизма, так и происхождения христианства. В "доказательство" своей мысли Цейтлин сослался на то, что присущие свиткам языковые особенности письма, по данным науки, стали появляться лишь со II в. н. э. и что рукописи принадлежали средневековой секте караимов60. Но Цейтлин не мог привести доказательств, что в то время, о котором идет речь, на берегу Мертвого моря жили караимы. Что же касается его первого тезиса, то известно, что состояние покоя чуждо науке, что она всегда в движении, всегда доучивается и переучивается и что бесспорного, раз навсегда установившегося представления об определенной эпохе просто не может быть. К тому же до 1947 г. еврейские рукописи, датируемые первыми веками до нашей эры и нашей эры, почти не были известны, и именно кумранские находки могли служить свидетельством того, что особенности письма, относимые до тех пор лишь ко II в. н. э., на самом деле возникли значительно раньше.
Что могло сказать о возрасте рукописей само место находки пещера? Грабители - а к ним бесспорно следует отнести и обоих монахов монастыря святого Марка, потому что и они, как бедуины и Кандо с его помощником, желая лишь одного - найти значительные фрагменты и не зная даже самых элементарных методов археологических исследований, переворачивали все вверх дном,- грабители не оставили в пещере ничего, кроме осколков сосудов и лоскутов льняной ткани, в которую были завернуты свитки.
О чем свидетельствовали эти остатки? Крупнейшие специалисты по античной керамике в основном сказали то же, что уже в общих чертах отметили Хардинг и патер де Во время первого исследования пещеры. Часть черепков (те, что остались от сосудов, где хранились рукописи), относилась, по всей вероятности, к эллинистическому периоду, или к I в. н. э., то есть была на сто - двести лет моложе рукописей (пли некоторых из них). Ученые утверждали, что сосуды такой формы никогда ранее не встречались. Это позволяло сделать несколько рискованный вывод, что они были изготовлены специально для хранения данных рукописей. Значительно меньшая часть обломков керамики, светильник и остатки сосудов были более позднего происхождения и, безусловно, римского типа.
К сожалению, датировка керамики еще не определяла времени происхождения рукописей. Рукописи могли быть значительно старше керамики, могли быть современны ей и, наконец, могли появиться позднее, чем сосуды.
Писчий материал и форма рукописей тоже еще не позволяли сделать окончательное заключение о времени их происхождения. Известно, что свиток старше кодекса, т. е. современной формы книги, но ведь и Тора, которой продолжают пользоваться в современной синагоге, сохраняет форму свитка. Писчим материалом для рукописей в основном послужила кожа (то ли вследствие ее устойчивости, то ли в силу особой святости материала), но был найден ряд фрагментов и на папирусе. Некоторые свитки в особо уязвимых или потрескавшихся местах с обратной стороны были подклеены полосками папируса. Но из этого обстоятельства нельзя было сделать иного вывода, кроме того, что находки моложе VII в. до н. э., потому что папирус лишь с этого времени стал употребляться для письма. Но в том, что рукописи появились позднее VII в. до и. э., никто и не сомневался.
А что говорит о возрасте рукописей палеография, наука о форме письма, которая меняется на протяжении веков, а иногда от поколения к поколению? Прежде всего необходимо оговориться, что на коже буквы выглядят иначе, чем на камне или на бронзе, даже если они написаны одной и той же рукой. Следовательно, для сравнения нужно располагать еврейскими рукописями на коже или аналогичном материале. Но от времени, о котором идет речь, рукописей на коже не сохранилось. Есть папирус Нэш с текстом десяти заповедей и молитвой "Слушай, Израиль!", который один ученый отнес к 200 г. до и. э., а другой - к 100 г. н. э. Есть пергаментный фрагмент из Дура-Эвропос, датируемый, хотя отнюдь не всеми, III в. н. э. Кроме того, наука располагает арамейскими папирусами V в. до и. э., найденными на Элефантине, и надписью царя Уззии61, которую открыл профессор Сукеник. Внимательное сравнение кумранских рукописей с этими древними памятниками выявило, с одной стороны, их очевидное сходство, а с другой - их отличие от средневековых рукописей из генизы Каирской синагоги.
Была установлена и верхняя граница во времени. Отдельные рукописи и фрагменты написаны не обычным квадратным письмом, а курсивом, который не встречается позднее III в. н. э. Но к более определенным выводам так и не удалось прийти62.
Среди найденных свитков были не только библейские рукописи, но и обширная литература неизвестной религиозной общины. Ученые справедливо указывали, что любые теологические сочинения содержат столько откликов на события современности, что по ним можно приблизительно определить время создания книги. Нельзя ли этот метод применить к рукописям из пещеры? Можно, но это было бы очень долгое и сложное исследование, прежде всего потому, что рукописи публиковались в отрывках, и потребовались бы годы, если не десятилетия, пока они были бы опубликованы полностью.
Монеты, которые при раскопках служат основой для хронологии, в данном случае отсутствовали, а найденная в пещере машинка для свертывания сигарет была, к счастью, немедленно опознана как вещь, принадлежащая абсолютно живому Джабре, так что никто не мог употребить ее (или злоупотребить ею) для датировки рукописей.
Все же ученые сошлись па том, что большой свиток Исайи самый древний и относится ко II в. до н. э.; за ним следует свиток с Уставом, датируемый 100 г. до н. э., а затем Хабаккук - 25 г. до н. э.- 25 г. н. э.63
Тут на помощь теологам и филологам пришла химия. Доктор Плендерлейт в лаборатории Британского музея исследовал чернила, которыми были написаны рукописи. Он установил, что они представляют собой стойкое углеродистое соединение, которое не обесцвечивается и не бледнеет при чистке рукописи щеткой. Он же нашел средство для укрепления хрупких фрагментов и отбеливания сильно потемневшей кожи глицериновый раствор, делавший рукопись удобочитаемой.
Доктор Бартон из университета города Лидса подверг анализу кожу свитков, для чего ему, скрепя сердце, пожертвовали несколько неисписанных лоскутков. Он выяснил, что это кожа козлят и ягнят.
Госпожа Крауфут из Ширли-института в Манчестере исследовала льняную ткань, в которую были обернуты свитки. Она обнаружила на ней окрашенные индиго голубые декоративные полосы и проходящий но всему материалу рисунок в виде пересекающихся прямоугольников. Госпожа Крауфут определила, что куски были выкроены и сшиты специально для обертывания рукописей.
Кроме того, госпожа Крауфут сделала еще одно важное открытие: часть полотнищ ко времени укрытия свитков в пещере настолько износилась от долгого употребления, что практически стала непригодной. Объяснение этому было найдено в Талмуде. Он предписывает истрепавшиеся покровы священных книг, как и самые книги, сначала выносить из синагоги в генизу, а затем закапывать в землю.
В работу по датировке рукописей включились и физики. Они руководствовались физическим явлением, о котором мы расскажем словами Аллегро. "В верхних слоях земной атмосферы,- пишет он,- вследствие постоянной бомбардировки космическими лучами, из азота с атомным весом 14 выделяется нестабильный углерод, который вместо нормального атомного веса 12 имеет атомный вес 14". Известному чикагскому физику-атомщику В. Ф. Либби было передано для исследования 4 унции полотна из Кумранской пещеры, т. е. целых 113 граммов. В 1946 г. Либби доказал, что все живые организмы, как растительные, так и животные, поглощают радиоактивный углерод С-14 и, следовательно, содержат определенное его количество, "а именно одну триллионную часть грамма С-14 на каждый грамм С-12. Поступление C-14 прекращается после смерти организма, а содержащееся в нем количество С-14 подвергается медленному распаду, который происходит в неизменной пропорции. Период полураспада С-14 составляет 5500 лет, т. е. за это время грамм вещества превращается в полграмма, через следующие 5500 лет - в четверть грамма и т. д. Ясно, что, если точно измерить количество С-14 в органическом веществе, можно без труда вычислить время, когда прекратилось дыхание, т. е. поступление тяжелого углерода в организм (животного или растения). В лаборатории исследуемый объект сжигается до чистого углерода и полученный остаток измеряется при помощи чрезвычайно чувствительного детектора излучений, работающего по принципу счетчика Гейгера. Результат измерения выражается числом распадов С-14 в минуту и на один грамм углерода. Число распадов составляет для живущего ныне существа 15,3, для тела возраста 5508 лет - 7,65, для тела возраста 11 036 - 3,83 и т. д." Поскольку приходится иметь дело с ничтожно малыми величинами, не поддающимися абсолютно точному измерению, допускается предел погрешности плюс минус 200 лет64. Чтобы проверить правильность этих расчетов, были подвергнуты анализу объекты, время происхождения которых не вызывает сомнений. Так, при исследовании щепки от стропила дома периода первой египетской династии, правившей с 3100 по 2800 г. до н. э., детектор показал 2933 г. до н. э.
Итак, Либби исследовал остатки полотна, которые ему разрешено было уничтожить, и получил результат - 33-й год и. э. Тем самым было установлено, что лен, из которого спряли полотно, был убран в период от 168 г. до н. э. до 233 г. н. э. В пределах этого отрезка времени и раньше колебались предположения археологов всех направлений относительно возраста пещерных находок. Но какой ученый удовольствуется степенью точности в 400 лет? Едва заканчивалось одно исследование, как начиналось другое, и никто не сомневался в том, что когда-нибудь удастся получить точный результат.
В те годы мир интересовался не только обстоятельствами находки, но и самими рукописями. Ими, естественно, занимался главным образом узкий круг ученых.
Основной объект исследования - большой свиток с текстом пророка Исайи имел в длину 7,34 м и был сшит из 17 кусков хорошо сохранившейся кожи.
Текст был нанесен только на одной стороне - 53 колонками шириной от 16,3 до 8,8 см. (Различие в ширине обусловливалось лишь прихотями писцов и особенностями писчего материала).
Свиток в общем хорошо сохранился. Несмотря на то, что кожа была свернута и просмолена, она так высохла за две тысячи лет пребывания в пустыне, что в некоторых местах немного потрескалась по краям, прежде всего потому, что те, кто нашел свиток, развернули его неумело. Особенно пострадали начало и конец рукописи. Несколько трещин, возникших при пользовании свитком еще в древности, были сшиты или подклеены с обратной стороны.
Наверное, не один дилетант интересовался, выделены ли в кумранской рукописи стихи и главы. В ответ специалисты лишь сострадательно усмехались: они-то еще со студенческих лет знали, что стихи и главы возникли в Библии довольно поздно. На главы ее разделил в 1205 г. Стефан Ленгтон Кентерберийский, а на стихи в 1551 г.знаменитый парижский печатник Робертус Стефанус (он занимался этим делом в пути из Парижа в Лион, поэтому злые языки уже тогда твердили, что дорожные рытвины и норов коня Робертуса Стефануса повлияли на то, как Библия разделена на стихи).
Конечно, разделение текста по содержанию существовало и раньше, и все это знали, и тем не менее ученые были поражены, обнаружив его в найденном свитке Исайи. После каждого законченного по смыслу куска текста переписчик либо начинал с абзаца, либо делал отступ перед началом следующей строки, либо оставлял заметный промежуток внутри строки.
Если до сих пор речь шла о внешних качествах рукописей, то теперь можно было перейти к их содержанию, т. е. к самому тексту. Еще не прошло и десяти лет с тех нор, как в 1939 г. сэр Фредерик Джордж Кенион - директор и главный библиотекарь Британского музея, один из величайших палеографов и знатоков папирусов, писал: "Вряд ли мы когда-либо найдем рукописи и тексты на древнееврейском языке более раннего происхождения, чем масоретский текст". А теперь налицо была рукопись или даже несколько рукописей, которые были много старше.
Между учеными давно шел спор относительно подлинности масоретского текста, т. е. его идентичности утраченному архетипу. Теперь появилась возможность провести сравнение, и ею немедленно воспользовались. Результат ошеломил обе стороны: и тех, кто предполагал, что между оригиналом и масоретским текстом существует глубокое различие, и тех, кто, основываясь более на вере и догматизме, чем на данных науки, считал масоретский текст традиционным.
Текст свитка Исайи подтвердил масоретский текст, превзойдя самые смелые ожидания, хотя, разумеется, в свитке имелись всевозможные отклонения от масоретского текста - по подсчету Пауля Кале, около трех с половиной тысяч орфографических и около полутора тысяч смысловых, причем, по мнению Вильдбергера, три четверти последних представляли собой ухудшенный вариант по сравнению с масоретским текстом, и только одна четверть - улучшенный. Было ясно, что все отклонения были допущены для того, чтобы облегчить понимание текста65.
Четыре священнейших согласных, входивших в имя бога, которые мы имеем обыкновение передавать как Йахве, были заменены в свитке либо словом Адонай (господин), либо Элохим (бог), либо точками. Это доказывало, что уже тогда имя бога не смели произносить.
Второй свиток Исайи, находившийся во владении Еврейского университета, был опубликован не скоро. Свиток очень пострадал от времени и по существу представлял собой неполную сумму отдельных фрагментов. Профессор Сукеник придерживался той точки зрения, что свиток попал в пещеру уже совершенно изношенным, т. е. годным только для генизы. Большие участки свитка можно было прочитать только с помощью инфракрасной фотографии. По характеру письма этот свиток был несколько моложе первого, а по содержанию соответствовал масоретскому еще точнее, чем первый.
Свиток Хабаккука сначала также не принес ничего неожиданного. Он имел всего лишь метр шестьдесят в длину и от тринадцати до пятнадцати сантиметров в ширину, состоял из тринадцати колонок, написанных на коже, и был сильно поврежден. Помимо других причин в этом повинны черви, которые уничтожили часть свитка снизу до двенадцатой строки, с третьей по шестую колонку. Писец был настоящим каллиграфом. Он писал большими буквами, тщательно выводя их квадратные очертания, так что корректору лишь очень редко представлялась возможность вмешаться. Писец не заменял имя бога описанием или многоточием, а писал его (только одно это слово) палеоеврейским (финикийским) письмом, которым в то время уже давно не пользовались. Особенность свитка Хабаккука в том, что он содержал не только текст, но и комментарий к нему, выделенный лишь краткими вводными формулами.
Из библейских текстов (о небиблейских речь пойдет ниже) в пещере, кроме свитков, сохранились фрагменты, которые потребовали от ученых значительно больше труда, чем относительно хорошо сохранившиеся свитки. В подвале Иорданского палестинского музея был устроен "скроллери"66. Там, на столах, на десятках подставок, лежали под стеклом десятки фрагментов, иной раз таких маленьких, что каждый содержал лишь часть одной буквы.
С детских лет мы помним игру в кубики; на их сторонах изображены части картинки, которые нужно сложить воедино. Игра, которой предстояло заниматься ученым, была несравненно более трудной. Перед ними лежали тысячи фрагментов, и никто не знал, что из них нужно составить: отрывок из пророка, псалом, десять заповедей, еще неизвестные писания неизвестной религиозной общины, частное письмо, купчую или другую деловую бумагу.
Напомним, что древнееврейское письмо знало одни только согласные: дрвнврск псм сдржл дн сглсн. Эта фраза написана не на древнееврейском, а на чистом русском языке, но без гласных. Так как она стоит в контексте, читатель сможет относительно быстро ее расшифровать, но попробуйте понять ее вне нашего рассказа. Например, слово "дн" из нашего предложения может означать один, одни, дно, день, дано, дань, Дон, дюны. Теперь представим себе, что трудности чтения уже преодолены и ученому посчастливилось найти на фрагменте слово, которое легко поддается расшифровке, скажем "один" или "ты". Даже в этом случае поиски места в Библии, где находится это слово, равнозначны поискам крупицы золота в куче песка. Подобные слова общеупотребительны и встречаются всюду. Возьмем более редкие слова: "дом", "ангел", "жертва"... Просмотрев специальный лексикологический словарь и конкорданции67, можно определить, где употребляются эти слова. Например, слово "жертва" встречается в Ветхом завете сто восемьдесят восемь раз. К какому же из ста восьмидесяти восьми мест относится данный фрагмент? Решить это было возможно только в том случае, когда речь шла об очень редком, единственном в своем роде слове, но и тогда не окончательно, так как не было никакой уверенности, что фрагмент относится к известной книге Ветхого завета (и к тому же в масоретском варианте).
Можно было также воспользоваться услугами палеографии и разыскать куски, соответствующие один другому по технике написания и материалу. Этому, к сожалению, мешало то обстоятельство, что линии изгиба фрагментов совпадали редко, ибо отсутствовали куски, уничтоженные червями и грызунами.
Приходилось отталкиваться от чисто внешних признаков. На один стол, например, складывали фрагменты, которые подходили друг к другу по писчему материалу, цвету, степени сохранности. При этом ошибки не только не были исключены, а, напротив, являлись правилом. Или же измеряли форму и величину букв и отбирали фрагменты, сходные в этом отношении. И здесь было очень легко попасть впросак. Каждый из нас знает, что, скажем, букву "в" мы пишем то так, то эдак, что она получается то большей, то меньшей величины. Или же разыскивали фрагменты, написанные чернилами одного и того же цвета, с одинаковыми полями, грифлением линий, интервалами между словами...
После долгой, кропотливой работы ученые, наконец, отобрали то, что скорее всего или даже наверное подходило одно к другому. Теперь можно было измерить расстояние между строками и длину строк. А затем снова раскрыть конкорданцию и, если повезет, отыскать еще одно редкое слово, второе, третье, десятое... Так из пяти, двенадцати и даже более лоскутков составлялось предложение, соответствовавшее определенному месту Ветхого завета. Тогда можно было перевести дух, вытереть пот со лба и, выйдя в соседнюю комнату, в награду выкурить сигарету. И при этом радоваться так, как если бы в какой-нибудь неведомой пещере удалось найти целую рукопись.
Когда появились первые известия о рукописях из пещеры у Мертвого моря, многие ожидали сенсаций. Были такие журналисты и теологи, которые объявляли, что находки опровергают если не всю Библию, то известный текст Ветхого завета. Теперь, когда первые, основные рукописи были изданы, причем не только наборным способом, но и в виде факсимиле, каждый, кто знаком с еврейским языком и палеографией, мог слово за словом проверить достоверность текста. И тут от сенсации не осталось и следа, она растаяла, как масло на солнце. Конечно, в рукописях встречалось множество новых написаний и разночтений, но подобного рода разночтения существовали всегда, они лишь пополняют аппарат в изданиях, предназначенных для специалистов, которые, сопоставляя одни разночтения с другими, пытаются реконструировать первоначальную форму. Для непосвященного читателя Библии, поскольку дело касалось текста как такового, находки ничего не изменили. Не считая незначительных мелочей, текст Библии оставался прежним. С точки зрения истории религии имело значение только одно: неизвестные переписчики кумранских свитков сохраняли за собой определенную свободу по отношению к традиции, но отнюдь не потому, что располагали более достоверным "источником", чем масореты, иными словами, не потому, что пользовались рукописями, более близкими к утерянному ныне архетипу.