Шульгин Василий. 1920 год

   Но дело объяснилось... К вечеру он пришел на одну из наших квартир. Он потерял меня из виду, когда я вошел в собор, бросился разыскивать в соседние улицы, пропустил меня поэтому, когда я уходил, и, верный "долгу службы", метался до вечера вокруг собора, пока ему не пришло в голову искать по квартирам.
   Проклятая жизнь ... Это вечное беспокойство, дрожание за жизнь людей ... Хоть мы и привыкли к этому, но все же...

* * *

   Я увиделся с Варварой Петровной ...
   - Помилуйте, Василии Витальевич ...
   - Сколько раз я вам говорил ,что я не Василий Витальевич, а Иван Дмитриевич ...
   - Ну, Иван Дмитриевич... Подумайте... что это в самом деле... Да ведь он честнейший человек.
   - Кто? ..
   - Да "Котик" ... Я же его прекрасно знаю... он десять дней каждый день ко мне приходит ...
   - Как? когда? почему?
   - Да потому, что он тот самый, с которым Ф. М. уехал. Господи.. Да я их сама выправляла в дорогу. И то, что у них было, все эти бумаги и письма, все я Котику" собственными руками позашивала.
   Да что вы, Василии Витальевич... Честнейший он человек...
   - А вы знаете, что Ф. М. арестован?
   - Да что вы ... Врут они все ... врут, все врут... а ваша Вера Михайловна сумасшедшая ... и ничего этого не было... я вот перекрещусь вам, чтобы вот так моим сыновьям было, как сейчас Ф. М ... так ему хорошо, как, никогда не было... я и на карты бросила,... верно говорю вам...
   - "Котик" был у вас теперь?
   - Да был...
   - Что же он говорил?..
   - Да говорит, что довез благополучно Ф. М до этого острова, как он называется... Тендра... И там передал его нашим... а сам вернулся.
   - Как вернулся?.. да ведь мне он сказал, что он прямо из Севастополя... А деньги как он получил?.. Тоже на Тендре?.. А господина Л. тоже видел на Тендре?..
   - Да я уже не знаю... Может-быть, перепутал он что, как увидел, что ему не верят..
   - А почему же он не сказал, что это именно он ездил с Эфемом?
   - Да ведь вы его не спрашивали?
   -Я не спрашивал... но Владимир Александрович спрашивал, и он сказал, что не знает никакого Ф. М.
   - А как же он мог сказать неизвестному студенту? .. Вели бы вы его спросили, он бы сказал. А вы не спросили ... Василий Витальевич?
   - Иван Дмитриевич... В соседней комнате слушают..
   - Иван Дмитриевич, не губите вы дело... Подумайте, вам письмо, личное от самого Врангеля ...
   - Как, это еще что? ..
   - А то, что вслед за "Котиком" прислали они второго курьера. С письмом от Врангеля к вам и с деньгами, чтобы вы работу открыли ... Иван Дмитриевич, не слушайте вы тех ... Большое дело можете сделать...
   Мне было совершенно очевидно, что "Котик" провокатор и что он погубил Эфема. И что этот второй курьер с письмом от Врангеля тоже провокатор. И все-таки...
   И все-таки. .. Когда женщина смотрит вам в глаза и вы читаете в них, что, не окажем прямо трусость, а просто "излишняя осторожность" может погубить дело, - это плохая атмосфера для принятия благоразумных решений.
   Я решил рискнуть... Она, оказывается, видела уже этого второго курьера.
   - Честнейший человек... Офицер ... фронтовик ... так и видно... Целый день у меня вас ждал. Приходите завтра, я им скажу, в семь часов...
   Я согласился.

* * *

   Я шел обратно через какой-то базар. Ах, какие там за 200 рублей можно было поесть щи!... Мне очень хотелось. Но это было слишком дорого для меня.
   Но зато я не отказал себе в удовольствии пощупать гитару... Хорошая гитара продавалась на базаре. И сверкала так на солнце медными струнами, как золото 10000 рублей...
   И когда я взял несколько аккордов на этой золотострунной гитаре, внутренний голос совершенно явственно и отчетливо зашептал:
   - Берегись ... берегись... берегись ...
   Мне не было страшно, и он не отговаривал меня от моего решения... Он только настойчиво твердил:
   - Берегись... берегись... берегись ...

* * *

   Бывают же такие случайности...
   Когда я шел при белом свете солнца по Н-ской улице я столкнулся лицом к лицу с человеком, который был тогда в "желтых" Теперь я рассмотрел его вполне. Он был одет иначе в темно-синем люстриновом, а на голове форменная фуражка, вроде как у заграничных моряков. И вообще в его облике было что-то заграничное. Он был еврей, - это несомненно. Но я бы сказал - иностранный еврей.
   Встретив его я подумал:
   "А не будет сейчас маленький толстый, что был в черных лакированных..".
   И через несколько шагов столкнулся с этим последним. И этот, несомненно, был тоже евреем. Он был одет одинаково с тем первым, с тем же заграничным отпечатком. Теперь я их великолепно рассмотрел...

* * *

   Отравляясь на свидание с почти заведомым провокатором, я должен был принять некоторые меры. Я сделал так:
   Во-первых, я решил опоздать на час Я понимал, что провокатор приведет с собой свой хвост, который расположится на улице. И мне было выгодно, чтобы они пришли раньше меня, потому что, если бы мне удалось остановить наличность агентов чрезвычайки у дома, я бы просто не вошел.
   Но для этого мне нужно было иметь свою полицию. Так и было сделано. Я решил поставить дело семейным образом Я поручил главное начальство Ляле. У него под началом был младший сын - Димка, а в резерве моя жена. Она очень беспокоилась, и я чувствовал, что ей легче будет на "поле сражения".
   Они должны были занять свои места раньше условленного времени Ляля против дома, Димка - через квартал так, чтобы видеть Лялю и исполнять его телеграфные приказания, жена - около ограды одной церкви поблизости Я должен был прийти с опозданием на час к церковной ограде. Здесь мне бы сообщили, что там делается около дома.
   Я пришел к ограде, как было условленно. Знакомая фигура жены, которую никак нельзя было подогнать под защитный цвет, стояла у ворот. Ее внешность, также как и вид обоих сыновей, всегда меня беспокоила. За три улицы от них веяло белогвардейщиной.
   - Мальчики не приходили?
   - Нет ...
   Значит, все благополучно. Я пошел, думая о том, какой жестокой пытке я подвергаю близких. Но как-то мы все дисциплинировались. Надо, так надо. Ни протестов ни упрашиваний... В общем мы научились понимать, что в трудных положениях только отчетливое исполнение того, что надо, спасает дело.

* * *

   На условленном углу я нашел Димку. Он в своей красной рубашке и с вьющейся шевелюрой совсем напоминал Ваню из "Жизни за царя". Опера не совсем подходящая к случаю, хотя...
   - Благополучно? ..
   - Можно идти ... Вон Ляля...

* * *

   Ляля, по классическом обычаю, применяемому в таких случаях, лузгал семечки. Удивительно, как семечки действуют успокаивающим образом на чрезвычайку. А еще, говорят, верный способ, если кто-нибудь вас подозревает, пройти мимо и пустить ему дым в лицо. Впрочем, не пробовал - некурящий... Но знаю, что очень хорошо почаще сплевывать... Плевки и до сих пор служат гарантией демократичности...
   - Ну, как дела? ..
   - Тех нет.
   Под словом "те" он подразумевал бывших "желтых и лакированных", ныне называемых "заграничные жиды в морских фуражках". Благодаря сегодняшней встрече я мог с совершеннейшей точностью описать их наружность.
   - А кто-нибудь входил в дом?
   - Входили, многие ... Но невозможно определить ... На улице никто не дежурит, это я знаю ...
   - Ну, я пойду ... Тебе хорошо виден балкон?
   - Виден ...
   - Я суду сидеть на этом балконе. В случае чего -наш условленный знак... Если со мною что-нибудь случится, - я запрещаю делать глупости ... Понимаешь?
   Он приложился головой к моему виску и несколько раз как-то особенно постукал. Это с детства было у него выражением нежности, повиновения и беспомощного протеста ...
   Расположение было такое.
   Вход был только через ворога. Нужный мне дом стоял во дворе, квартира была в третьем этаже. С балкона хорошо было видно улицу, потому что по фасаду были только одноэтажные здания.
   Я вошел в квартиру. Варвара Петровна встретила меня :
   - Нет его еще ...
   Это было скверно ... Они меня перехитрили. Я опаздывал на час, они, очевидно, решили опоздать на два... Теперь я в западне, если сейчас не уйду отсюда. Когда он придет, то, разумеется, оставит свой хвост у ворот.
   А ведь это единственный выход. Значит, он будет у меня отрезан. Впрочем, я заметил рядом с воротами лавочку. Лавочка, наверное, имеет черный выход во двор, а значит, в крайнем случае, можно будет выйти через нее.
   Я стал ожидать. Варвара Петровна продолжала убеждать меня в том, какой хороший человек "Котик", и что новый курьер - тоже хороший. Я сидел на балконе и ясно видел Лялю на скамеечке, напротив. Я даже видел Диму через квартал, по крайней мере, его красную рубашку. Ляля сидел смирно, изредка мельком взглядывая в мою сторону, так что я понял, что он меня видит. Но он не подавал никаких тревожных знаков.
   Во дворе под нами появилась высокая фигура в сером.
   - Это он, - сказала Варвара Петровна.
   - Вы господин Шульгин? ..
   - Да ... с кем имею честь? ..
   Это был неприятный человек. Очень испорченные передние зубы, маленькая, сильно морщинистая голова. Морщины шли кругом, через весь лоб, переходя на щека и подбородок. Зеленоватый цвет лица, лицо - порочное, злое.
   - Моя фамилия Петров. Но это вам ничего не скажет ...
   На самом деле моя фамилия другая... У меня есть удостоверение, которое я предъявлю... Я прислан к вам от военной партии ... Надо вам сказать, что в Крыму две партии. Во главе военной стоит генерал Слащев... У меня письмо к вам от Слащева ... Я... я - фронтовик ... ничего в политике не понимаю ... Но мне приказано доставить письмо вам... Приказали ехать в Севастополь... там явиться в разведку... я так и сделал, и мне там указали, как добраться сюда... Есть, кроме того, "куш" ... Опять этот "куш" ...
   - Куш - кушем, но, прежде всего, письмо ... Тут я сделал ошибку. Конечно, прежде всего, надо было получить деньги... Но меня так интересовало это письмо, что я даже мало обратил внимания на одно обстоятельство: Варвара Петровна говорила мне о письме от Врангеля, а "гот говорит о письме от Слащева.
   - Итак, письмо?
   - Письмо... вот видите... его сейчас нет при мне...
   - Вы забыли? ..
   - Нет. Я не забыл ... я вам скажу откровенно... Мне приказано вручить письмо лично Шульгину.
   Я посмотрел на него, не понимая.
   - Вот видите... не угодно ли вам взглянуть... вот мое удостоверение...
   Он протянул мне клочок холста, на котором было написано удостоверение от какого-то штаба. Была и печать. Для меня, разумеется, это не могло служить никаким доказательством. Сколько таких же удостоверений, только большевистских, было изготовлено в свое время по моему поручению.
   Но я сделал вид, что это для меня вполне убедительно.
   - Да все в порядке... А дальше? ..
   - Так вот, видите ли, я, значит, удостоверяю свою личность... а чем вы можете удостоверить, что вы именно и есть Шульгин? ..
   Этого поворота я меньше всего ожидал. Очевидно, я, действительно, так изменился, что не только меня не могут узнать, но даже когда я сам заявляю, что я - я, мне не верят.
   - Потому что, видите ли, - продолжал он, - я получил сведения, что Шульгин, или, что тоже, "Веди", великолепно скрывается или маскируется и что он очень осторожен. И в особенности после того, что произошло вчера, Варвара Петровна, я в особенности....
   - А что же произошло вчера? .. - удивилась Варвара Петровна.
   - А вот что... Я, как вы знаете, целый день ждал у вас прихода "Веди", но он не пришел... Но когда вы поздно вечером меня провожали, то около ворот я увидел высокую темную фигуру, которая там притаилась ... Это, конечно, и был. "Веди"... И правильно, так и надо поступать...
   В течение этого разговора я не терял Лялю из глаз. Мне казалось, что он проявляет признаки беспокойства. Наконец, я определенно увидел, что он делает мне тревожный знак большой опасности... Этот знак был в том, что он подносит платок к носу, будто бы у него насморк... Он несколько раз сделал этот жест, сидя на скамейке, потом, очевидно, боясь, что я не заметил этого жеста, он перешел через улицу, все время держа платок у лица.
   Какая могла быть это опасность, о которой мальчик так определенно сигнализировал? Для меня это было очевидно. Это значит, что агенты чрезвычайки у ворот и что предо мной сидит подлинный провокатор. Это значит, что надо попытаться вырваться отсюда...
   Для этого нужно: с одной стороны - дотянуть до темноты, чтобы облегчить себе бегство, если оно понадобится, а, с другой - надо поддержать в нем сомнение, что человек с седой бородой, который сидит перед ним, не Шульгин, а подставное лицо. Тогда ему будет полный расчет меня выпустить, чтобы проследить меня и, таким образом, добраться до настоящего "Веди"...
   В это время Варвара Петровна решила прийти мне на помощь.
   - Да что вы, голубчик... Я Василия Витальевича десять лет знаю. Самый он и есть, настоящий, перед вами... Что вы выдумываете!..
   Эта женщина была необычайно сообразительна...
   Я сказал:
   - Вполне вас понимаю ... Но, если хотите, давайте сделаем так... Все равно у вас нет письма с собой, так давайте сойдемся еще раз ... ну завтра ... вы принесете письмо, а я достану вам доказательства... . Ну, хотите, например, паспорт Шульгина? ..
   - Нет, какое же это доказательство ... Паспорт...
   - Вы что же думаете, что вы, как не специалист, не сумеете отличить подложного паспорта от настоящего? ..
   - Нет, я-то специалист ...
   Тут я подумал: "Странный фронтовик, который в то же время специалист по подложным паспортам".
   - Нет, я-то специалист, но это так, ведь, просто... Шульгин даст вам настоящий свой паспорт, и вы с ним и придете ... Какое же это доказательство.
   - А какое же вы хотите?
   - Да вот давайте поговорим. Например, если бы вы могли мне рассказать что-нибудь о лицах, несомненно близких к Шульгину... Вот, например, у вас был племянник, редактор газеты ...
   Я понял, что он хочет...
   - Вы говорите о Ф. А. М.?
   - Да ... Он же Петр Иванович З-ов ...
   Он хотел этим еще больше вверить меня в своей подлинности, называя мне фальшивое имя Эфема, то самое имя, под которым он жил здесь у Варвары Петровны, вон там, через эту столовую, где уже становилось сильно темно...
   Я сказал.
   Но не в моих интересах было убедить его, что я - я..
   - Ну, какое же это доказательство .. Пол-Одессы знает, что Ф. М. племянник Шульгина... Знаю это, конечно, и я, - и могу знать и в том случае, если я - не я, то есть не Шульгин, кто-то другой...
   Я не видел больше Ляли... Он, очевидно, переменил позицию. Я перевел разговор и стал расспрашивать о Крыме, чтобы затянуть время.. Быстро темнело... Больше напряженными нервами, чем слухом, я почувствовал стук во входную дверь Варвара Петровна, которая перед тем ушла, в глубину квартиры, вернулась на балкон.
   - Там ваш Ляля пришел. В передней ... Я извинился перед "фронтовиком-Петровым" и вышел в переднюй. Там была абсолютная темнота. Ляля не заговорил до тех пор, пока я не нащупал его руками. Он боялся говорить в этой квартире.
   - Ну, что?..
   - Никаких сомнений... Это они ..
   - Кто?..
   - "Заграничные жиды в морских фуражках"...
   Я их хорошо рассмотрел... Они пришли за этим серым, высоким ... и стоят у ворот.
   - Это они - наверное.
   - Наверное... Один большой, другой меньше - толстый ... Оба бритые, в морских фуражках ... совсем как ты рассказал, это они ...
   - Ну, хорошо... Беги Ляли... Я сейчас за тобой ... тоже буду бежать...
   Он постукался лбом о мой висок ...
   - Я подожду тебя у скамейки...
   Ему нельзя было отказать.
   - Ну, жди ...
   Я не пошел больше на балкон.
   Я стал шарить по квартире в полной темноте, отыскивая спальню Варвары Петровны. В спальне я искал туалетный столик. На туалетном столике я нашел ножницы... Потом нашел умывальник. И над умывальником на ощупь стал снимать свою знаменитую седую бороду.
   В это время входную дверь кто-то открыл ключом. Я сообразил, что это, должно быть, сестра Варвары Петровны. Что с нею будет, если она войдет сюда со светом и увидит эту дикую картину. Перепугается насмерть, подымет сумасшедший крик. А она чиркнула спичку и идет сюда... Тогда я пустая в ход фразу почти что из Пиковой Дамы".
   - Ради бога, не пугайтесь ...
   Она испугалась, но не крикнула. В это время, покончив с бородой, я изменял свой туалет... Я сбросил пиджак и пустил рубашку на выпуск.
   - Дайте мне какой-нибудь поясок.
   Она послушно стала шарить, запалив ночничок, и подала мне огрызок какого-то ремешка. Он не сходился наполовину, но терять времени больше не стоило. Я схватил огрызок и вышел из квартиры ...
   Сбежал по лестнице во двор. Тут мне пришла в голову лавочка. Вот какой-то ход, очевидно, сюда. Опрошу папирос ... И выйду через тот ход на улицу...
   Вошел... У них светло... По странным лицам каких-то девушек, которые что-то кому-то продавали, я сообразил свой вид. Вероятно, борода, подстрижена невозможно, и потом эта рубаха на выпуск, лиловая, ночная... Однако, они продали мне папиросы. Но когда я хотел выйти на улицу, сказали:
   - Нет, заперто... выходите через двор ...
   Если бы эти женщины знали, как мне неудобно, как меня "не устраивает" выходить через двор... Но делать нечего ... надо выходить.
   Я закурил папироску для большей ноншалантности и переступил порог.

* * *

   Я решил уходить не вправо и не влево, а прямо перед собой, поперек улицы и затем по улице, упирающейся в эту.
   Прямо от ворот я пошел очень быстрым шагом. Было полутемно, но, очевидно, меня выдала походка... Я не успел перейти улицу, как почувствовал за собой спешащих людей. Должно быть, я на одно мгновение обернулся, мне кажется, я видел, как они отделились от стенки. Я ускорил свой шаг и, быстро проходя мимо Ляли на скамейке, пыхнул папироской, чтобы он увидел мое лицо... Народу было мало на улице, и я чувствовал за собою торопливые шаги. Я знал, что за этим кварталом будет улица налево, та еще пустынней... Дойдя до угла, я брошусь влево и побегу. Черт с ними!
   Неужели я дамся этим мерзавцам, не испробовавши быстроту нот! В молодости я бегал, не как Ахиллес, конечно, но все же недурно...
   За собой я слышу бег этих людей, кажется, какие-то крики... Я пробежал улицу, бросился вправо, влево еще куда-то... не слышно больше? Да... Потеряли?. Или задохлись?..
   "Заграничные жиды в морских фуражках"!.. ведь, он был толстый, этот маленький, очевидно, задохся ... А русские контрреволюционеры, вышколенные на голодных хлебах, легки на бегу ...
   "Потворствуй русской силе"!..

* * *

   Покрутившись еще по улицам, я пошел на условленное место сбора. Оно было у ограды этой церкви. Ни жены ни Димы уже не было. Меня беспокоил Ляля... Но вот из темноты вынырнула его белая рубашка. Те, кто не жили в советском раю, не знают, что значит выражение: "жив и невредим" ... "Кто на море не бывал - богу не маливался" ... Кто ищет сильных ощущений, например, скучающие английские денди или эксцентричные янки, могли бы излечиться от сплина и скуки ... Меня удивляет, отчего они не совершают увеселительных прогулок в Совдепию с женами и детьми..,
   - Ах ... как они бегали!..
   - Ты видел? ..
   - Да,, видел все!.. Я в восторг пришел, когда ты помчался ... а они за тобой... большой и толстый ... но как ты бежал!..
   - Да ты же как за этим следил? ..
   - А я бежал за вами ... они за тобой, а я за ними... Будто бы я тоже преследую... Но они не могли... тот толстый скоро задохся, остановился и стал по-жидовски ругать того большого и кулаками ему в нос... Это они так разозлились, что выпустили... А потом ко мне бросились ... поняли ... Я побежал от них не очень скоро, так, чтобы посмотреть, что они сделают... Но они сейчас же отстали ...
   Положительно было жарко в этот теплый майский вечер. Он даже был душный: как бывает, когда звезд нет, а тучи, как бы ватным одеялом, прикрывают город. Это было 28 мая по старому стилю ...
   Мы пошли с Лялей ... Уже было совсем темно. И эта темнота была приятна, как безопасность. На одном углу светился рундук. Я купил Ляле... не семечек, а шоколаду ... за "спасение отца" ... Он был очень тронут...

* * *

   Нам предстояло еще очень много дела в этот вечер.
   Теперь чрезвычайка ясно понимает, что я вижу их карты. Бег за мною "заграничных жидов" ясно доказал, что и "Котик" и этот второй, "фронтовик Петров", - провокаторы... Значит, я больше не пойду на эти удочки: им остается одно: захватить тех лиц, которые, по их мнению, имеют с нами связь. Надо было предупредить теперь же их, какой оборот приняло дело, и посоветовать кой-кому в эту же ночь переменить квартиры.
   Но ничего этого нам не удалось сделать. Ибо никак нельзя было добиться в квартиру. По советскому декрету в то время в десять часов закрывались все ворота, и добиться какого-нибудь толка от смотрителей двора (новый титул дворников) было в высшей степени трудно.
   Мы ходили долго, наблюдая, как быстро замирает жизнь среди темных, только кое-где отдельными фонарями освещенных, улиц.
   Впрочем, все было по-иному.

* * *

   Но надо было еще добраться на квартиру, где жил Ляля с матерью и братом. Как они должны были беспокоиться? Эта квартира была очень удобная. Она выходила окнами на улицу, и подоконники ее были на аршин от земли. При этих условиях сдать Лялю через окошко в темную комнату, откуда несся взволнованный шепот, и протягивались дрожащие руки, не представляло затруднений.

* * *

   Я пошел один ... Время становилось совсем позднее, я чувствовал, что наскочу на патруль. Если бы не мой туалет и эта ужасно обстриженная борода, это мне было бы безразлично. Я уже ночевал в районе за позднее хождение и знал, что там делается. Но тут, в таком виде...
   Совсем не далеко от дома я таки "влип" ...
   - Кто идет? ..
   Что им ответить? ..
   - Человек идет... вольный ...
   Слово "вольный" обозначает штатский. Кто мог быть в этом патруле? Конечно, солдаты.
   - Отчего так поздно, товарищ?..
   - Да разве поздно? ..
   - Три часа било ...
   Советские часы переведены на три часа вперед. Три часа обозначают полночь.
   - Ну, вот, так я и знал... Я же им говорю, что поздно ... а они все: успеете, да успеете!.. Вот и успел ... Часов нет. Если бы я еще необразованный человек, а ведь я же знаю, что надо закон исполнить ... Сказано нельзя, значит, нельзя ...
   - Да откуда вы, товарищ, идете?.. Из больницы, что ли?..
   - Почему из больницы? .. от знакомых,..
   - В рубашке? а пояс где? ..
   По счастью, огрызок был у меня до сих пор в руках.
   - Пояс вот!.. оборвался ... Они пощупали ремень ...
   - Документ есть? ..
   - Есть...
   - Какой? ..
   - Паспорт...
   - Только? .. а советский документ? ..
   - Ну, на что мне советский документ?.. Мне пятьдесят лет, значит, я не дезертир, на должности не состою,- на что мне советский документ? ..
   - Как же так, товарищ... Столько времени, как советская власть настала, а у вас документа советского нет... Пойдем в район!..
   - Товарищи, ей-богу, тут живу, совсем близко... Мне что! - в район, так в район, - да дома беспокоиться будут, сами знаете: время какое...
   - Да нельзя никак, товарищ... Вы же понимать должны, что мы службу должны исполнять ...
   - Я к вам не имею претензий. Эх, черт!.. Вот так всегда русский человек... Все авось да авось, дойду да дойду, вот и дошел...
   - Да вы чем, собственно, занимаетесь?
   Тут меня осеняло вдохновение... Патруль обступил меня кругом, вроде, как публика. И я внезапно "впал в роль".
   - Чем я занимаюсь? .. Ведите меня в район - вот что!.. Мне все равно... чем я занимаюсь? Как вы меня спросили, - так лучше бы не спрашивали!.. Потому,- я человек пропащий... Все равно - в район, так в район !..
   Наступила почти драматическая пауза..
   - Чем я занимаюсь?.. Как бы не так?.. Чем я занимался!.. Скрипачом был, скрипку имел хорошую ... Вот в оркестр договорился ... Так вот нате ... заболел!.. Сыпняк. Денег нет... Продал скрипку... Теперь, какой я человек?!. Скрипач без скрипки... Где ее возьму?.. Что мне с этой чертовой гитары!.. Гитара у меня осталась. Учу романсы распевать... Так много ли их, дураков, ко мне ходит? Сыт с этого будешь?!.
   Длинная пауза. Кажется, они были растроганы .. И с заднего ряда кто-то сказал:
   - Отпустить бы...
   Тогда, старший, почувствовав "глас народа", который действительно был для меня и данном случае почти что "гласом божьим", оказал;
   - Ну, как вы скрипач, товарищ...
   И прибавил:
   - Только не попадитесь другому патрулю... Тихонько идите, не шумите...
   О, русский народ ... Зверь-то ты, зверь... Но самый добрый из зверей...
   Добрался домой благополучно ... но без "письма главнокомандующего", конечно...
 
 

У моря

   Вкратце говоря, наступил период, который можно было бы обозначить:
   Мной овладело беспокойство
   Охота к перемене мест,
   Весьма мучительное свойство . ..
   Чрезвычайка каким-то образом выследила, где я живу, и узнала фамилию, под которой я скрываюсь. По этому поводу пришлось менять не только квартиру, но и имена, и пройти практический курс подделывания паспортов, метрик и других документов, как для меня, так и для других лиц, запутавшихся в эту историю. Итак, я жил сначала у одного украинца, потом у одной гречанки, затем у немки и в других местах. В одном месте меня едва не избрали председателем домкома, в другом хотели привлечь за кражу (по счастью истинный вор вовремя нашелся). Профессии мои также менялись: я был музыкантом, артистом, учителем, библиотекарем...
   Из одного дома мне пришлось спешно выехать, потому что...  j'ai touch? du piano  ^[23] неосторожно... По особенностям моего "туше" соседи безошибочно определили, что я человек весьма подозрительный. В конце концов, я перешел к системе жить в нескольких местах одновременно под разными фамилиями. Но эта система требует некоторого напряжения памяти, чтобы не перепутать своих прежних жизней, а также ясно помнить историю о жизни всех сродников каждого отдельного "я". Но, в общем, я справлялся.

* * *

   Квартира у немки была мрачная. Она действовала на меня угнетающе. Вечная мысль о судьбе несчастного Эфэма довела меня до поступка, достаточно бессмысленного.
   Я знал адрес "Котика". Знал также, что бывает "фронтовик Петров" и "заграничные жиды". Я послал по этому адресу письмо, приблизительно, следующего содержания: