Тренер же нынешнего поколения футболистов, напротив должен быть занят совершенно иными вещами. Он не может и не обязан взваливать на себя все. Ему следует быть техническим директором – создавать условия, определять тактику и ничего больше. Функции генерального менеджера, на мой взгляд, совершенно иного характера. Он должен воспринимать игроков как коллектив взрослых людей, которые стремятся дискутировать, критиковать, как и всякие полноправные граждане. Но когда дело доходит до решений, то принимает их он.
Как и прежде, я вижу во Франце Беккенбауэре человека, которому по плечу быть тренером национальной сборной. Особенно с тех пор, это глубоко личное мое мнение, как он был научен собственными ошибками. Хотя во время мексиканского чемпионата в нем обнаружились ранее никому не известные слабые стороны.
Франц Беккенбауэр в противоположность Юппу Дервалю имел огромный довесок к своему тренерскому авторитету в глазах прессы, функционеров и игроков. Каждый знал о его прошлом футбольной звезды ФРГ. И то, что говорил он, не могло быть неверным. Ожидали, что он, как крупная личность в футболе, как спортсмен, сыгравший более ста международных матчей, станет активно критиковать нынешний порядок и выдвигать предложения.
Как оказалось, уж очень неловко использует он эту возможность. Признаюсь, что я иногда по-настоящему радовался этому. Разве не он мне всегда твердил: «Ты никогда не должен так прямо говорить правду, по крайней мере на людях…»
Франц в качестве генерального менеджера? По чисто организационным причинам провести столь глубокую реформу до ближайшего чемпионата Европы невозможно. Но почему не сделать этого к чемпионату мира 1990 года? Упряжка Нойбергер, шеф НФС, и Беккенбауэр, глава «правительства» команды № 1? Идеальное сочетание!
Тренером, отвечающим за физическую подготовку команды, я вижу Хорста Кёппеля, хорошего техника, который и в психологическом плане ладит с командой лучше, чем Берти Фогтс. Ну а задавать тон, создавать настрой должен капитан.
Перед важными международными встречами членам сборной следует провести неделю вместе. Это дает возможность изжить предрассудки и раздражительность в отношениях друг с другом. Нам нужно лучше познакомиться. Мы ужасно мало говорим между собой. Слишком многое возлагается на тренера: он и дискуссии ведет, и об условиях беспокоится, и заботится о душах подопечных. Игроки должны в конце концов выговориться друг другу, не все же время им препираться. Нужно рассказывать и рассказывать, чтобы лучше понять других и самих себя тоже. В конце концов тренировочный лагерь – это не слет глухонемых.
Стоило бы и на уровне бундеслиги два раза в год устраивать встречи капитанов клубов для того, чтобы преодолевать отчуждение и вражду. На эти встречи полезно пригласить судей, функционеров НФС, врачей, генерального менеджера и тренера сборной, а также президентов клубов, чтобы узнать больше об их проблемах и трудностях. Это помешало бы образованию «мафии» внутри соборной команды.
До сих пор тренеры мирились с тем, что в тренировочном лагере одни и те же люди группируются за столами по региональному принципу: «кельнский стол», «мюнхенцы», «гамбургцы». Последствия известны – достаточно вспомнить мексиканскую историю.
Я предлагаю лотерею: сразу же во время первого сбора имена всех игроков попадают в «счастливый горшок». Капитан перемешивает записки, тренер вытаскивает их и зачитывает по пять имен. И все садятся вперемежку: «гамбургцы» с «кельнцами», «мюнхенцы» с так называемыми легионерами, которые, подобно Литтбарски и Фёрстеру, зарабатывают деньги за границей. Таким образом мы покончили бы с кликами.
В тренировочном лагере не должны быть только упражнения, бег, еда, массаж, сон и бесконечная скука…
Все беды происходят от безделья – гласит поговорка. Так и есть. Мы должны содержательнее проводить время. Как? Это пусть решат генеральный менеджер, тренер, капитан и врач. Что совместимо с интересами спорта, что полезно для здоровья? Комплексы тренировок нужно включать в режим так, чтобы у игрока оставалось свободное время. Разве форма, техническая подготовка – это не те качества, по которым футболистов отбирают в сборную? Стоит ли их учить теперь, как останавливать мяч? Цель тренировочных сборов – слепить из многих клубов национальную сборную. Кто лучше бегает и кто лучше прыгает, – это выясняется еще дома, у клубного тренера. Здесь же задача заключается в том, чтобы 20 лучших «профи» из 400 объединились духовно и технически на национальном уровне, обрели чувство причастности к одному коллективу. И не только на зеленом газоне стадиона.
Кострами и бренчанием на гитаре проблему не решишь. Мы уже не подростки. А вот как насчет безалкогольного дисковечера, театра, встречи с интересными собеседниками? С писателями или со спортсменами из других видов? Стоит ли на самом деле томиться и тупеть целых семь недель исключительно потому, что ты относишься к числу 20 лучших футболистов ФРГ?
Почему, например, не организовать среди футболистов теннисный турнир при спонсорстве таких крупных фирм, как «Люфтганза» или «Кока-кола»? Это наверняка хорошо подействовало бы на атмосферу. Играют все – 22 футболиста, 4 тренера, врач, функционеры НФС. Они делятся на 6 команд. Это настоящий турнир с призом для победителя. Тут нашлось бы о чем писать журналистам, они не стали бы выискивать материал для эксклюзивных сообщений о дрязгах внутри сборной. Да и у нас появились бы новые темы для общения, а конкуренция приобрела бы вполне товарищеский характер. Мы совершенствовали бы свою подготовку, сочетая приятное с полезным, без последствий, которые всегда сопутствуют сверхнапряженным тренировкам.
Хороший футболист умеет обходиться с мячом, в том числе и с теннисным. Вполне можно представить, что такой спортсмен, как, например, Борис Беккер, проведет день в сборной. Трехчасовой теннисный урок Бориса – такой могла бы быть награда победителю турнира.
Другие идеи: наше присутствие на теннисном турнире в Нью-Йорке или Уимблдоне. Гольф с Бернхардом Лангером[6] в гостях – тоже неплохо. А почему бы не шахматный турнир с Каспаровым? У нас должен быть такой выбор занятий, чтобы они соответствовали вкусам и интересам всех 22 игроков. Скука – ужасный яд. Если команда мается от безделья, как это было в Мексике, шансы на гармоничное сосуществование практически равны нулю.
Тренировочному лагерю никогда не стать обителью ангелов. Однако хотя бы минимального уровня уважения и взаимопонимания мы можем добиться. А с малого начинается большое.
Бундеслига: ленивцы
Как и прежде, я вижу во Франце Беккенбауэре человека, которому по плечу быть тренером национальной сборной. Особенно с тех пор, это глубоко личное мое мнение, как он был научен собственными ошибками. Хотя во время мексиканского чемпионата в нем обнаружились ранее никому не известные слабые стороны.
Франц Беккенбауэр в противоположность Юппу Дервалю имел огромный довесок к своему тренерскому авторитету в глазах прессы, функционеров и игроков. Каждый знал о его прошлом футбольной звезды ФРГ. И то, что говорил он, не могло быть неверным. Ожидали, что он, как крупная личность в футболе, как спортсмен, сыгравший более ста международных матчей, станет активно критиковать нынешний порядок и выдвигать предложения.
Как оказалось, уж очень неловко использует он эту возможность. Признаюсь, что я иногда по-настоящему радовался этому. Разве не он мне всегда твердил: «Ты никогда не должен так прямо говорить правду, по крайней мере на людях…»
Франц в качестве генерального менеджера? По чисто организационным причинам провести столь глубокую реформу до ближайшего чемпионата Европы невозможно. Но почему не сделать этого к чемпионату мира 1990 года? Упряжка Нойбергер, шеф НФС, и Беккенбауэр, глава «правительства» команды № 1? Идеальное сочетание!
Тренером, отвечающим за физическую подготовку команды, я вижу Хорста Кёппеля, хорошего техника, который и в психологическом плане ладит с командой лучше, чем Берти Фогтс. Ну а задавать тон, создавать настрой должен капитан.
Перед важными международными встречами членам сборной следует провести неделю вместе. Это дает возможность изжить предрассудки и раздражительность в отношениях друг с другом. Нам нужно лучше познакомиться. Мы ужасно мало говорим между собой. Слишком многое возлагается на тренера: он и дискуссии ведет, и об условиях беспокоится, и заботится о душах подопечных. Игроки должны в конце концов выговориться друг другу, не все же время им препираться. Нужно рассказывать и рассказывать, чтобы лучше понять других и самих себя тоже. В конце концов тренировочный лагерь – это не слет глухонемых.
Стоило бы и на уровне бундеслиги два раза в год устраивать встречи капитанов клубов для того, чтобы преодолевать отчуждение и вражду. На эти встречи полезно пригласить судей, функционеров НФС, врачей, генерального менеджера и тренера сборной, а также президентов клубов, чтобы узнать больше об их проблемах и трудностях. Это помешало бы образованию «мафии» внутри соборной команды.
До сих пор тренеры мирились с тем, что в тренировочном лагере одни и те же люди группируются за столами по региональному принципу: «кельнский стол», «мюнхенцы», «гамбургцы». Последствия известны – достаточно вспомнить мексиканскую историю.
Я предлагаю лотерею: сразу же во время первого сбора имена всех игроков попадают в «счастливый горшок». Капитан перемешивает записки, тренер вытаскивает их и зачитывает по пять имен. И все садятся вперемежку: «гамбургцы» с «кельнцами», «мюнхенцы» с так называемыми легионерами, которые, подобно Литтбарски и Фёрстеру, зарабатывают деньги за границей. Таким образом мы покончили бы с кликами.
В тренировочном лагере не должны быть только упражнения, бег, еда, массаж, сон и бесконечная скука…
Все беды происходят от безделья – гласит поговорка. Так и есть. Мы должны содержательнее проводить время. Как? Это пусть решат генеральный менеджер, тренер, капитан и врач. Что совместимо с интересами спорта, что полезно для здоровья? Комплексы тренировок нужно включать в режим так, чтобы у игрока оставалось свободное время. Разве форма, техническая подготовка – это не те качества, по которым футболистов отбирают в сборную? Стоит ли их учить теперь, как останавливать мяч? Цель тренировочных сборов – слепить из многих клубов национальную сборную. Кто лучше бегает и кто лучше прыгает, – это выясняется еще дома, у клубного тренера. Здесь же задача заключается в том, чтобы 20 лучших «профи» из 400 объединились духовно и технически на национальном уровне, обрели чувство причастности к одному коллективу. И не только на зеленом газоне стадиона.
Кострами и бренчанием на гитаре проблему не решишь. Мы уже не подростки. А вот как насчет безалкогольного дисковечера, театра, встречи с интересными собеседниками? С писателями или со спортсменами из других видов? Стоит ли на самом деле томиться и тупеть целых семь недель исключительно потому, что ты относишься к числу 20 лучших футболистов ФРГ?
Почему, например, не организовать среди футболистов теннисный турнир при спонсорстве таких крупных фирм, как «Люфтганза» или «Кока-кола»? Это наверняка хорошо подействовало бы на атмосферу. Играют все – 22 футболиста, 4 тренера, врач, функционеры НФС. Они делятся на 6 команд. Это настоящий турнир с призом для победителя. Тут нашлось бы о чем писать журналистам, они не стали бы выискивать материал для эксклюзивных сообщений о дрязгах внутри сборной. Да и у нас появились бы новые темы для общения, а конкуренция приобрела бы вполне товарищеский характер. Мы совершенствовали бы свою подготовку, сочетая приятное с полезным, без последствий, которые всегда сопутствуют сверхнапряженным тренировкам.
Хороший футболист умеет обходиться с мячом, в том числе и с теннисным. Вполне можно представить, что такой спортсмен, как, например, Борис Беккер, проведет день в сборной. Трехчасовой теннисный урок Бориса – такой могла бы быть награда победителю турнира.
Другие идеи: наше присутствие на теннисном турнире в Нью-Йорке или Уимблдоне. Гольф с Бернхардом Лангером[6] в гостях – тоже неплохо. А почему бы не шахматный турнир с Каспаровым? У нас должен быть такой выбор занятий, чтобы они соответствовали вкусам и интересам всех 22 игроков. Скука – ужасный яд. Если команда мается от безделья, как это было в Мексике, шансы на гармоничное сосуществование практически равны нулю.
Тренировочному лагерю никогда не стать обителью ангелов. Однако хотя бы минимального уровня уважения и взаимопонимания мы можем добиться. А с малого начинается большое.
Бундеслига: ленивцы
На футбольном поле молодые игроки выглядят сегодня более подвижными, ловкими, техничными, чем ветераны. Но им недостает целеустремленности и упорства. После мексиканского чемпионата заметно прогрессировал лишь один из них – Томас Бертольд. Раньше в игре его сквозило мальчишество. Теперь он это осознал. Озарение пришло вовремя.
Все складывалось наилучшим образом и у Олафа Тона, вплоть до его травмы в Мексике. Франц предложил ему остаться, чтобы воочию увидеть игроков мирового класса, постараться проникнуть в секреты лучших из лучших. Олаф хотел домой.
Я не мог его понять. Как, впрочем, не мог этого сделать и Берти Фогтс. Берти 20 лет назад наблюдал за чемпионатом мира в Англии, приехав туда на собственные деньги. Лишь бы усвоить уроки, увидеть в деле таких игроков, как Бобби Чарльтон, разобраться в их технике и тактике.
Так что я еще раз со всей ответственностью заявляю: «Многие молодые игроки – лентяи!» А некоторые к тому же просто глупы. Олаф Тон – яркий тому пример. Он подошел ко мне надутый: «Ты считаешь, что меня тоже следует отнести к лентяям?» Петушок был игроком сборной и чувствовал себя задетым моим замечанием, поскольку не сообразил, что я могу позволить себе высказать такое суждение только в отношении бундеслиги. «Что ж, если тебе ботинок впору, – ответил я, – то обувай его и носи…»
Нашей смене – и это я говорю вовсе не как старый завистник – слишком легко живется в клубах. Достаточно блеснуть искре таланта – и уже готов надежный контракт. С самого начала их балуют гонорарами в 50, 60, 70 тысяч марок за год кровопролитных усилий. В итоге у каждого роскошный видеомагнитофон, быстрый автомобиль и т. д. Разговоры в раздевалках и душевых – будто диалоги в высшем обществе.
– Что мы делаем сегодня, – говорит один, – играем в теннис или займемся серфингом?
– Нет, лучше пройдемся по ресторанчикам города, – отвечает другой.
Большинство нанимают учителей тенниса, гольфа, верховой езды. Почему же никто из них не держит собственного учителя футбола? Он-то как раз нужен им куда больше, чем все остальное, чтобы научить ударам, дриблингу, игровому мышлению.
Когда я пропускаю гол, то готов лопнуть от досады. Молодые люди воспринимают это проще, почти что с без-; различием. Они холодны. Лишены самолюбия и воли к победе. Они играют ни хорошо и ни плохо, они просто играют.
Посредственность вместо постоянного самосовершенствования. Но это их устраивает, ведь все равно уже в недалеком будущем они станут зарабатывать 200 тысяч марок в год. Этого им достаточно. У них психология чиновника. Пятичасовой рабочий день. Сладкая жизнь. Посредственность как жизненный идеал. Трагично, что это сходит с рук. Им нечего бояться, нет конкуренции, которая могла бы поставить под угрозу их позиции.
С тех пор, как играю в футбол, я появляюсь на своем рабочем месте за час до начала тренировки. Меня никто к этому не понуждает. А сейчас в «Кельне» тренер должен распорядиться, чтобы каждый для подготовки к тренировке приходил за полчаса до ее начала. А иначе некоторые могут появиться за десять минут.
Интернат вместо клуба? Почему нет, важно только начать работу заблаговременно! Нужно более интенсивно работать с молодежью. Причем заниматься этим должны лучшие тренеры. Ни в коем случае нельзя весь школьный и юношеский футбол перекладывать на любителей.
«Во многих клубах, – отмечает Беккенбауэр, – детей тренируют деревенский староста, священник, фермер. Они способны помочь ребятам окрепнуть физически, но почти ничего не понимают в футбольной тактике. Дети просто носятся сами по себе с утра до вечера как заведенные».
Эрнст Хаппель, тренер «Гамбурга», в интервью «Шпигелю» говорит: «Те, кто собирается вводить футбол в школах, вызывают у меня смех. Беккенбауэр и Круифф пришли не из школы – с улицы. К тому же сегодня высокая конъюнктура. А лучшие футболисты становились великими в худшие времена». Хаппель прав.
Беговые упражнения и еще раз беговые упражнения. Это сегодняшняя панацея. На работу с мячом остается слишком мало времени. Наверное, мы уж очень часто видим в человеческом теле машину.
Быть может, это связано с нашим немецким менталитетом. Ведь мы построили «фольксваген» – самый популярный из всех автомобилей. С эстетической точки зрения – это куча металла. И тем не менее его покупают чаще, чем любую другую машину в мире. Успех оправдывает нас, и мы остаемся глухими к требованиям стиля и формы. «Феррари», «Мазерати», «Ламборгини» создают великолепные по красоте автомобили, но в том, что касается качества, надежности, им никогда не опередить «мерседес». Тот, кто сумел бы слегка украсить «мерседес», придать ему немного итальянской изысканности, получил бы лучший автомобиль в мире. А тот, кто то же самое проделает сейчас с немецким футболом…
Если определенный стиль руководства доказал свою эффективность на уровне сборной, его следует распространить и на клубы бундеслиги. Искренне мечтаю о том, чтобы во главе клубов появилось больше по-настоящему профессиональных менеджеров, нужно изживать наконец любительщину в этом деле. Правда, тут есть исключения: мюнхенская «Бавария» с Ули Хенессом в качестве менеджера и «Гамбург» с его шефом Феликсом Магатом. В целом же большинство президентов клубов – честолюбивые и тщеславные арендаторы, которые не слишком годятся для руководства клубом и даже заседаниями его правления. К примеру, в «Кельн» президент Вайанд и его многолетний заместитель пришли из лотерейного бизнеса. Конечно, и это тоже занятие почтенное, но ведь оно с деловой точки зрения не требует риска и борьбы. Оба избалованы успехом. Разве деньги, зарабатываемые лотереей, не текут в кассу неделя за неделей? Одна забота – вложить эти деньги так, чтобы они приносили прибыль. Так что в руководстве «Кельна» сидят отнюдь не отчаянные люди. И в большинстве других клубов положение такое же. Редко где президиум предоставляет свободу действий относительно независимому менеджеру. «Мюнхен» в этом смысле – исключение. Президенты приходят сами по себе и считают себя незаменимыми. В действительности же у них либо нет времени на клуб, либо они не умеют им руководить. Ошибки предоставлено исправлять другим, расплачиваются за них игроки. Кто же еще? Меняют менеджеров, тренеров, футболистов. И чем быстрее раскручивается эта карусель, тем скорее скользим мы по наклонной… Ясно ли я выражаюсь?
В правлении «Кельна», например, сидят видные люди из сферы экономики и политики. Но дела не позволяют им по-настоящему участвовать в руководстве клубом, годовой оборот которого составляет ни много ни мало 15 миллионов марок. Власть принадлежит президиуму, правит он. Менеджерам отведена роль исполнителей. Деньги от рекламы и от спонсоров накапливаются, их поступление расценивается как коммерческий успех. Глупость неимоверная. Ведь куда важнее иметь классную команду. Хорошая команда демонстрирует красивый футбол. Полон стадион – полна и касса. Яркий пример в этом деле показывает Ули Хенесс. Правда, ему благоприятствуют счастливые обстоятельства: в радиусе 200 километров у него нет конкурентов. Нюрнберг или Штутгарт достаточно далеки. У нас же в Рейнской области и в Руре ситуация иная: Бохум, Гельзенкирхен, Дюссельдорф, Леверкузен, Юрдинген, Кельн, Дортмунд, Менхенгладбах. Теоретически болельщик может за 90 игровых минут заглянуть на 8 разных стадионов. И тем необходимее поэтому реформа, которая привела бы в порядок немецкий футбол. Моя программа из пяти пунктов выглядит так.
1. В президиумы клубов приходят менеджеры, добившиеся успеха в сфере экономики.
2. Они называют генерального менеджера, которому предоставляется свобода в принятии решений. Ежегодно он представляет отчет.
3. Генеральный менеджер зарабатывает много денег. В его компетенции приобретение и продажа игроков, тренеров, врачей.
4. Тренер может быть господином Никто, возможно, даже просто выпускником высшей спортивной школы. В новой структуре клуба тренер на заднем плане. Генеральный менеджер несет ответственность за ошибки в финансовых делах, плохое руководство, промахи, просчеты при купле игроков.
5. Генеральный менеджер вправе потребовать от тренера результатов систематически организованной тренировочной работы.
Программа тренировок определяется недельным, месячным и годовым планом. К примеру, тренер представляет показатели всех нападающих команды в беге на сто метров. Генеральный менеджер требует улучшить результаты. В соответствии с этим – тренировки с 8 до 17 часов. Пора бросить вызов лени – весьма распространенной болезни нашей бундеслиги!
Но не стоит устраивать такую же гонку и для вратаря. Это ничего не даст. Больше гимнастики. 30-летний нападающий обязан поддерживать свои результаты на стометровке в пределах 12 секунд, но 22-летнему форварду нужно пробегать тот же отрезок на 0,4 секунды быстрее.
Идеального генерального менеджера клуба я представляю так: он весьма работоспособен, на месте с 8 до 18 часов, всегда легко доступен. Авторитетен, но не авторитарен. Знает нюансы футбола и понимает толк в коммерции. Главное его внимание обращено на работу с молодыми футболистами. К ней он подключает лучших тренеров и не скупится. Смена должна быть подготовлена в срок. Почему нам не растить собственную элиту, вместо того чтобы в начале каждого сезона выплачивать другим клубам астрономические суммы за молодых игроков? В этой связи я попросил бы и бывших профессиональных футболистов активнее вести поиск юных талантов. В ходе различных молодежных турниров в провинции есть возможность найти одаренных. Наши резервы тут гораздо больше, чем думаем. Но таланты важно сформировать, прежде чем они попадут в профессиональный футбол. Самое лучшее – для молодежи. В том числе и лучший тренер, осознавший свои задачи в этой работе.
Какой из клубов отважится на все это первым? В «Кельне» я мог бы назвать человека, подходящего для выполнения этой задачи: Хайнц Флоэ, великолепный техник. Он заразил бы молодых своим вдохновением, привил бы им привычку к труду на футбольном поле, научил бы искусству тактики, дриблинга, короче, наделил бы всеми достоинствами, отличающими по-настоящему хорошего футболиста.
Что же касается профессионалов, то тут я думаю о фундаментальной перестройке тренировочного процесса. Хотя меня считают одержимым тренировками, я утверждаю, что и техническая, и физическая подготовка нуждаются в реформе. Главное при этом – пробудить рефлексы, достичь технического уровня, который позволит игрокам свободно ориентироваться в любых игровых ситуациях.
Мое требование – покончить со «всеобщей» тренировкой. Что это дает, когда 22 игрока должны одновременно выполнять одни и те же упражнения? Тем не менее этого добивается каждый тренер. Я разработал свой план, который позволяет сделать подготовку футболиста в большей степени индивидуальной.
7.45 утра. Начинается специальная тренировка для двух нападающих и двух защитников. 15 минут гимнастики, повороты и т. д. вчетвером.
8.00. Единоборства под наблюдением тренера, игрок против игрока, защитник против нападающего, левый крайний нападающий против правого защитника и т. д. Задание первому: попытаться удержать мяч, обмануть соперника, дриблинговать. Соперник же должен, наоборот, помешать «чисто» отобрать мяч.
8.45. Вторая группа тренирующихся – либеро и передний центральный защитник вместе с тремя нападающими и вратарем – начинает свою гимнастику.
9.00. Первые тренирующиеся уступают им поле. Один из нападающих подает с флангов – справа, слева, со всех возможных точек. Два защитника стараются помешать остальным нападающим завладеть мячом и пробить по воротам. Все это длится один час.
9.45. Следующая группа – игроки средней линии. Отработка попаданий, пасов. Точность! Передать мяч в ноги партнеру, находящемуся на расстоянии 30 метров. Думаю, что подходят тренировки с чучелами. Нужно упорно вырабатывать меткость, и тогда неточных пасов будет намного меньше. Для этого необходимо повторять упражнения тысячу раз, пытаться попасть мячом в чучело с расстояния 30, 40, 50 метров… Работать, меняя позиции каждые 45 минут.
Итак, к середине дня все игроки закончили специальные тренировки. В дело включаются массажисты. Кто-то под душем, другие разогреваются, третьи консультируются у врача, в перерыве с каждым готов побеседовать менеджер.
11.00. После гимнастики на поле появляются три вратаря и пенальтисты. В течение часа идет отработка одиннадцатиметровых ударов.
12.00. Перерыв до 13.45. В послеобеденной тренировочной программе все опять разделяются на группы: специалисты по борьбе на «верхнем этаже» отрабатывают удары головой, дриблеры пробегают с мячом 100-метровый слалом между неравномерно расставленными стойками. Время замеряется. За счет лучшего контроля за мячом или интенсивной физической подготовки можно улучшить эти показатели. В отличие от футбола и других командных видов спорта индивидуальные достижения в легкой атлетике наглядны. Секундомер неподкупен. 10,4 секунды на стометровке лучше, чем 11 секунд. Тут уж ничего не поделаешь. Качества форварда измерить трудно. Но его скорость, умение забить гол легко перевести на язык цифр. Я поместил бы показатели на стометровке нашей ударной группы на доске объявлений клуба.
А завершается рабочий день всегда тренировочной игрой, в которой участвует вся команда.
Новые методы тренировок – новое поколение тренеров? Станут ли Латтек, Хаппель, Фельдкамп и K° с утра до вечера проводить на тренировочном поле, как это предусматривает моя теория?
Если я зачитаю им свои предложения, они скорей всего посоветуют мне срочно обратиться к психиатру. Это так. Зачем упираться целый день, если ты и при минимальных усилиях получишь свои 30 тысяч марок в месяц?
В нашем футбольном мире не существует восьмичасового рабочего дня. В футболе не говорят о присутствии или отсутствии на рабочем месте. Большинство придерживается правила: не зовут – не приходи! Да, на международном уровне наш футбол добился определенных успехов. Но значит ли это, что методы, которые мы применяли до сих пор, верны?
Уверен, что нет. Мы выглядим неплохо, потому что дисциплина и сила воли остаются мощным оружием западногерманской команды. Но нам необходимо умом и интуицией преодолеть отсталость в технике, гибкости на футбольном поле. Вот тогда у нас появятся отличные шансы на долгие времена сделать западногерманский футбол ведущим в мире.
Одно я знаю наверняка: если когда-нибудь исполнится мое желание и я стану президентом или генеральным менеджером клуба, то тренерам придется следовать моим представлениям о дисциплине и рабочем времени. Ни один предприниматель, ни один политик не работает меньше 50 – 60 часов в неделю, сколько конкретно они определяют для себя сами.
Еще я ввел бы долгосрочное планирование – на год вперед, определив важнейшие сроки игрового периода, тренировочного, каникулы.
Второй тренер должен будет в пятницу вечером самолично следить за играми соперников, а не посылать туда кого-то еще. Тренер, на которого падет мой выбор, не будет сидеть в конце недели перед телевизором и наливаться пивом. У него вообще не может быть проблемы свободного времени.
Если готовиться к играм таким образом, то можно где-то и проиграть с чистой совестью.
Тренерский балет у края футбольного поля я считаю излишним. К чему эти смехотворные выкрики, стоны, жесты? Нам нужен хладнокровный, спокойный дирижер, который дает ясные указания. Серьезная работа начнется тогда, когда уймутся наконец тренеры типа Шлаппнера из «Вальдхофа» (Мангейм), и его клетчатая шапочка перестанет мелькать перед объективами фоторепортеров.
Когда выдохнется и остепенится беспокойный Реехагель из бременского «Вердера». Разве подобное поведение связано с неудачной игрой? Тренеры обычно подпрыгивают, лишь когда их команда выигрывает. А вот если она терпит поражение, то сидят на скамейке съежившись, с несчастным видом.
Совсем иное являл собой тренер Георг Кесслер в последние месяцы его работы, прежде чем он оставил «Кельн» в сентябре 1986 года. Кесслер был для меня воплощением многих достоинств хорошего тренера. Он появился в Ганссбоккхайме раньше, чем я, задолго до начала тренировки. Был работоспособным, умел отлично планировать и координировать свою работу. Правда, он был не очень силен в тактике, однако компенсировал это тем, что хорошо разбирался в методике тренировок. Не являясь также хорошим педагогом, Кесслер не мог донести до игроков в полной мере свои представления об игре. Концепция и поставленная цель оставались не ясными до конца. Возможно, он был слишком интеллигентным, предупредительным и вежливым, быть может, ему недоставало необходимой жесткости по отношению к игрокам. Причиной его провала стала плохая форма некоторых футболистов. Тони Шумахер был среди них. Но это вообще нельзя было ставить Кесслеру в вину.
Клаус Аллофс тоже оказался одним из «слабых». При Кесслере он не забил ни одного гола. И сам переживал из-за того, что только после удаления Кесслера, ставшего козлом отпущения, он вдруг вновь превратился в грозу ворот, пока не получил травму.
При прощании Кесслер не произнес ни одного несправедливого или недоброго слова. Он безропотно воспринял свое превращение в безработного. Его уход утвердил в сознании, что тренер – слабейшее звено в клубе. Тренер – это предохранитель в устаревшей системе заскорузлых управленческих структур.
Во время осеннего кризиса 1986 года в «Кельне» сгорел и другой предохранитель: вслед за Кесслером из клуба вылетел член правления Тилен. Нынешний тренер «Кельна» Кристоф Даум старается действовать авторитарными методами – для тридцатилетнего человека это не такое уж и легкое дело. Я никогда не забуду годы, проведенные в «Кельне» с Хеннесом Вайсвайлерои, Ринусом Михелсом, нынешним тренером сборной Голландии, и С Ханнесом Лером.
Михелс был твердым, как камень, парнем, глубоко ненавидимым и столь же глубоко уважаемым одновременно. Так относились к нему 90 процентов игроков. Он был еще строже Вайсвайлера. Тренировка под его руководством превращалась в сплошную муку: гимнастика, бег до полного изнеможения, подхлестываемый ранящими нас окриками типа «лакеи», «тупицы», «идиоты», «дилетанты».
Мои друзья Пьер Литтбарски и Клаус Аллофс были глубоко уязвлены, они просто кипели от ярости, видя, что с ними обращаются, как с рабами. Запахло настоящим восстанием. В команде царили недовольство и отчаяние. «Это типично голландское – надменное отношение к немцам», «жестокая свинья», – слышалось в раздевалках. Ринус Михелс не мог быть симпатичным, как никто другой, он умел выбить из своих игроков остатки юмора, унизить их.
Все складывалось наилучшим образом и у Олафа Тона, вплоть до его травмы в Мексике. Франц предложил ему остаться, чтобы воочию увидеть игроков мирового класса, постараться проникнуть в секреты лучших из лучших. Олаф хотел домой.
Я не мог его понять. Как, впрочем, не мог этого сделать и Берти Фогтс. Берти 20 лет назад наблюдал за чемпионатом мира в Англии, приехав туда на собственные деньги. Лишь бы усвоить уроки, увидеть в деле таких игроков, как Бобби Чарльтон, разобраться в их технике и тактике.
Так что я еще раз со всей ответственностью заявляю: «Многие молодые игроки – лентяи!» А некоторые к тому же просто глупы. Олаф Тон – яркий тому пример. Он подошел ко мне надутый: «Ты считаешь, что меня тоже следует отнести к лентяям?» Петушок был игроком сборной и чувствовал себя задетым моим замечанием, поскольку не сообразил, что я могу позволить себе высказать такое суждение только в отношении бундеслиги. «Что ж, если тебе ботинок впору, – ответил я, – то обувай его и носи…»
Нашей смене – и это я говорю вовсе не как старый завистник – слишком легко живется в клубах. Достаточно блеснуть искре таланта – и уже готов надежный контракт. С самого начала их балуют гонорарами в 50, 60, 70 тысяч марок за год кровопролитных усилий. В итоге у каждого роскошный видеомагнитофон, быстрый автомобиль и т. д. Разговоры в раздевалках и душевых – будто диалоги в высшем обществе.
– Что мы делаем сегодня, – говорит один, – играем в теннис или займемся серфингом?
– Нет, лучше пройдемся по ресторанчикам города, – отвечает другой.
Большинство нанимают учителей тенниса, гольфа, верховой езды. Почему же никто из них не держит собственного учителя футбола? Он-то как раз нужен им куда больше, чем все остальное, чтобы научить ударам, дриблингу, игровому мышлению.
Когда я пропускаю гол, то готов лопнуть от досады. Молодые люди воспринимают это проще, почти что с без-; различием. Они холодны. Лишены самолюбия и воли к победе. Они играют ни хорошо и ни плохо, они просто играют.
Посредственность вместо постоянного самосовершенствования. Но это их устраивает, ведь все равно уже в недалеком будущем они станут зарабатывать 200 тысяч марок в год. Этого им достаточно. У них психология чиновника. Пятичасовой рабочий день. Сладкая жизнь. Посредственность как жизненный идеал. Трагично, что это сходит с рук. Им нечего бояться, нет конкуренции, которая могла бы поставить под угрозу их позиции.
С тех пор, как играю в футбол, я появляюсь на своем рабочем месте за час до начала тренировки. Меня никто к этому не понуждает. А сейчас в «Кельне» тренер должен распорядиться, чтобы каждый для подготовки к тренировке приходил за полчаса до ее начала. А иначе некоторые могут появиться за десять минут.
Интернат вместо клуба? Почему нет, важно только начать работу заблаговременно! Нужно более интенсивно работать с молодежью. Причем заниматься этим должны лучшие тренеры. Ни в коем случае нельзя весь школьный и юношеский футбол перекладывать на любителей.
«Во многих клубах, – отмечает Беккенбауэр, – детей тренируют деревенский староста, священник, фермер. Они способны помочь ребятам окрепнуть физически, но почти ничего не понимают в футбольной тактике. Дети просто носятся сами по себе с утра до вечера как заведенные».
Эрнст Хаппель, тренер «Гамбурга», в интервью «Шпигелю» говорит: «Те, кто собирается вводить футбол в школах, вызывают у меня смех. Беккенбауэр и Круифф пришли не из школы – с улицы. К тому же сегодня высокая конъюнктура. А лучшие футболисты становились великими в худшие времена». Хаппель прав.
Беговые упражнения и еще раз беговые упражнения. Это сегодняшняя панацея. На работу с мячом остается слишком мало времени. Наверное, мы уж очень часто видим в человеческом теле машину.
Быть может, это связано с нашим немецким менталитетом. Ведь мы построили «фольксваген» – самый популярный из всех автомобилей. С эстетической точки зрения – это куча металла. И тем не менее его покупают чаще, чем любую другую машину в мире. Успех оправдывает нас, и мы остаемся глухими к требованиям стиля и формы. «Феррари», «Мазерати», «Ламборгини» создают великолепные по красоте автомобили, но в том, что касается качества, надежности, им никогда не опередить «мерседес». Тот, кто сумел бы слегка украсить «мерседес», придать ему немного итальянской изысканности, получил бы лучший автомобиль в мире. А тот, кто то же самое проделает сейчас с немецким футболом…
Если определенный стиль руководства доказал свою эффективность на уровне сборной, его следует распространить и на клубы бундеслиги. Искренне мечтаю о том, чтобы во главе клубов появилось больше по-настоящему профессиональных менеджеров, нужно изживать наконец любительщину в этом деле. Правда, тут есть исключения: мюнхенская «Бавария» с Ули Хенессом в качестве менеджера и «Гамбург» с его шефом Феликсом Магатом. В целом же большинство президентов клубов – честолюбивые и тщеславные арендаторы, которые не слишком годятся для руководства клубом и даже заседаниями его правления. К примеру, в «Кельн» президент Вайанд и его многолетний заместитель пришли из лотерейного бизнеса. Конечно, и это тоже занятие почтенное, но ведь оно с деловой точки зрения не требует риска и борьбы. Оба избалованы успехом. Разве деньги, зарабатываемые лотереей, не текут в кассу неделя за неделей? Одна забота – вложить эти деньги так, чтобы они приносили прибыль. Так что в руководстве «Кельна» сидят отнюдь не отчаянные люди. И в большинстве других клубов положение такое же. Редко где президиум предоставляет свободу действий относительно независимому менеджеру. «Мюнхен» в этом смысле – исключение. Президенты приходят сами по себе и считают себя незаменимыми. В действительности же у них либо нет времени на клуб, либо они не умеют им руководить. Ошибки предоставлено исправлять другим, расплачиваются за них игроки. Кто же еще? Меняют менеджеров, тренеров, футболистов. И чем быстрее раскручивается эта карусель, тем скорее скользим мы по наклонной… Ясно ли я выражаюсь?
В правлении «Кельна», например, сидят видные люди из сферы экономики и политики. Но дела не позволяют им по-настоящему участвовать в руководстве клубом, годовой оборот которого составляет ни много ни мало 15 миллионов марок. Власть принадлежит президиуму, правит он. Менеджерам отведена роль исполнителей. Деньги от рекламы и от спонсоров накапливаются, их поступление расценивается как коммерческий успех. Глупость неимоверная. Ведь куда важнее иметь классную команду. Хорошая команда демонстрирует красивый футбол. Полон стадион – полна и касса. Яркий пример в этом деле показывает Ули Хенесс. Правда, ему благоприятствуют счастливые обстоятельства: в радиусе 200 километров у него нет конкурентов. Нюрнберг или Штутгарт достаточно далеки. У нас же в Рейнской области и в Руре ситуация иная: Бохум, Гельзенкирхен, Дюссельдорф, Леверкузен, Юрдинген, Кельн, Дортмунд, Менхенгладбах. Теоретически болельщик может за 90 игровых минут заглянуть на 8 разных стадионов. И тем необходимее поэтому реформа, которая привела бы в порядок немецкий футбол. Моя программа из пяти пунктов выглядит так.
1. В президиумы клубов приходят менеджеры, добившиеся успеха в сфере экономики.
2. Они называют генерального менеджера, которому предоставляется свобода в принятии решений. Ежегодно он представляет отчет.
3. Генеральный менеджер зарабатывает много денег. В его компетенции приобретение и продажа игроков, тренеров, врачей.
4. Тренер может быть господином Никто, возможно, даже просто выпускником высшей спортивной школы. В новой структуре клуба тренер на заднем плане. Генеральный менеджер несет ответственность за ошибки в финансовых делах, плохое руководство, промахи, просчеты при купле игроков.
5. Генеральный менеджер вправе потребовать от тренера результатов систематически организованной тренировочной работы.
Программа тренировок определяется недельным, месячным и годовым планом. К примеру, тренер представляет показатели всех нападающих команды в беге на сто метров. Генеральный менеджер требует улучшить результаты. В соответствии с этим – тренировки с 8 до 17 часов. Пора бросить вызов лени – весьма распространенной болезни нашей бундеслиги!
Но не стоит устраивать такую же гонку и для вратаря. Это ничего не даст. Больше гимнастики. 30-летний нападающий обязан поддерживать свои результаты на стометровке в пределах 12 секунд, но 22-летнему форварду нужно пробегать тот же отрезок на 0,4 секунды быстрее.
Идеального генерального менеджера клуба я представляю так: он весьма работоспособен, на месте с 8 до 18 часов, всегда легко доступен. Авторитетен, но не авторитарен. Знает нюансы футбола и понимает толк в коммерции. Главное его внимание обращено на работу с молодыми футболистами. К ней он подключает лучших тренеров и не скупится. Смена должна быть подготовлена в срок. Почему нам не растить собственную элиту, вместо того чтобы в начале каждого сезона выплачивать другим клубам астрономические суммы за молодых игроков? В этой связи я попросил бы и бывших профессиональных футболистов активнее вести поиск юных талантов. В ходе различных молодежных турниров в провинции есть возможность найти одаренных. Наши резервы тут гораздо больше, чем думаем. Но таланты важно сформировать, прежде чем они попадут в профессиональный футбол. Самое лучшее – для молодежи. В том числе и лучший тренер, осознавший свои задачи в этой работе.
Какой из клубов отважится на все это первым? В «Кельне» я мог бы назвать человека, подходящего для выполнения этой задачи: Хайнц Флоэ, великолепный техник. Он заразил бы молодых своим вдохновением, привил бы им привычку к труду на футбольном поле, научил бы искусству тактики, дриблинга, короче, наделил бы всеми достоинствами, отличающими по-настоящему хорошего футболиста.
Что же касается профессионалов, то тут я думаю о фундаментальной перестройке тренировочного процесса. Хотя меня считают одержимым тренировками, я утверждаю, что и техническая, и физическая подготовка нуждаются в реформе. Главное при этом – пробудить рефлексы, достичь технического уровня, который позволит игрокам свободно ориентироваться в любых игровых ситуациях.
Мое требование – покончить со «всеобщей» тренировкой. Что это дает, когда 22 игрока должны одновременно выполнять одни и те же упражнения? Тем не менее этого добивается каждый тренер. Я разработал свой план, который позволяет сделать подготовку футболиста в большей степени индивидуальной.
7.45 утра. Начинается специальная тренировка для двух нападающих и двух защитников. 15 минут гимнастики, повороты и т. д. вчетвером.
8.00. Единоборства под наблюдением тренера, игрок против игрока, защитник против нападающего, левый крайний нападающий против правого защитника и т. д. Задание первому: попытаться удержать мяч, обмануть соперника, дриблинговать. Соперник же должен, наоборот, помешать «чисто» отобрать мяч.
8.45. Вторая группа тренирующихся – либеро и передний центральный защитник вместе с тремя нападающими и вратарем – начинает свою гимнастику.
9.00. Первые тренирующиеся уступают им поле. Один из нападающих подает с флангов – справа, слева, со всех возможных точек. Два защитника стараются помешать остальным нападающим завладеть мячом и пробить по воротам. Все это длится один час.
9.45. Следующая группа – игроки средней линии. Отработка попаданий, пасов. Точность! Передать мяч в ноги партнеру, находящемуся на расстоянии 30 метров. Думаю, что подходят тренировки с чучелами. Нужно упорно вырабатывать меткость, и тогда неточных пасов будет намного меньше. Для этого необходимо повторять упражнения тысячу раз, пытаться попасть мячом в чучело с расстояния 30, 40, 50 метров… Работать, меняя позиции каждые 45 минут.
Итак, к середине дня все игроки закончили специальные тренировки. В дело включаются массажисты. Кто-то под душем, другие разогреваются, третьи консультируются у врача, в перерыве с каждым готов побеседовать менеджер.
11.00. После гимнастики на поле появляются три вратаря и пенальтисты. В течение часа идет отработка одиннадцатиметровых ударов.
12.00. Перерыв до 13.45. В послеобеденной тренировочной программе все опять разделяются на группы: специалисты по борьбе на «верхнем этаже» отрабатывают удары головой, дриблеры пробегают с мячом 100-метровый слалом между неравномерно расставленными стойками. Время замеряется. За счет лучшего контроля за мячом или интенсивной физической подготовки можно улучшить эти показатели. В отличие от футбола и других командных видов спорта индивидуальные достижения в легкой атлетике наглядны. Секундомер неподкупен. 10,4 секунды на стометровке лучше, чем 11 секунд. Тут уж ничего не поделаешь. Качества форварда измерить трудно. Но его скорость, умение забить гол легко перевести на язык цифр. Я поместил бы показатели на стометровке нашей ударной группы на доске объявлений клуба.
А завершается рабочий день всегда тренировочной игрой, в которой участвует вся команда.
Новые методы тренировок – новое поколение тренеров? Станут ли Латтек, Хаппель, Фельдкамп и K° с утра до вечера проводить на тренировочном поле, как это предусматривает моя теория?
Если я зачитаю им свои предложения, они скорей всего посоветуют мне срочно обратиться к психиатру. Это так. Зачем упираться целый день, если ты и при минимальных усилиях получишь свои 30 тысяч марок в месяц?
В нашем футбольном мире не существует восьмичасового рабочего дня. В футболе не говорят о присутствии или отсутствии на рабочем месте. Большинство придерживается правила: не зовут – не приходи! Да, на международном уровне наш футбол добился определенных успехов. Но значит ли это, что методы, которые мы применяли до сих пор, верны?
Уверен, что нет. Мы выглядим неплохо, потому что дисциплина и сила воли остаются мощным оружием западногерманской команды. Но нам необходимо умом и интуицией преодолеть отсталость в технике, гибкости на футбольном поле. Вот тогда у нас появятся отличные шансы на долгие времена сделать западногерманский футбол ведущим в мире.
Одно я знаю наверняка: если когда-нибудь исполнится мое желание и я стану президентом или генеральным менеджером клуба, то тренерам придется следовать моим представлениям о дисциплине и рабочем времени. Ни один предприниматель, ни один политик не работает меньше 50 – 60 часов в неделю, сколько конкретно они определяют для себя сами.
Еще я ввел бы долгосрочное планирование – на год вперед, определив важнейшие сроки игрового периода, тренировочного, каникулы.
Второй тренер должен будет в пятницу вечером самолично следить за играми соперников, а не посылать туда кого-то еще. Тренер, на которого падет мой выбор, не будет сидеть в конце недели перед телевизором и наливаться пивом. У него вообще не может быть проблемы свободного времени.
Если готовиться к играм таким образом, то можно где-то и проиграть с чистой совестью.
Тренерский балет у края футбольного поля я считаю излишним. К чему эти смехотворные выкрики, стоны, жесты? Нам нужен хладнокровный, спокойный дирижер, который дает ясные указания. Серьезная работа начнется тогда, когда уймутся наконец тренеры типа Шлаппнера из «Вальдхофа» (Мангейм), и его клетчатая шапочка перестанет мелькать перед объективами фоторепортеров.
Когда выдохнется и остепенится беспокойный Реехагель из бременского «Вердера». Разве подобное поведение связано с неудачной игрой? Тренеры обычно подпрыгивают, лишь когда их команда выигрывает. А вот если она терпит поражение, то сидят на скамейке съежившись, с несчастным видом.
Совсем иное являл собой тренер Георг Кесслер в последние месяцы его работы, прежде чем он оставил «Кельн» в сентябре 1986 года. Кесслер был для меня воплощением многих достоинств хорошего тренера. Он появился в Ганссбоккхайме раньше, чем я, задолго до начала тренировки. Был работоспособным, умел отлично планировать и координировать свою работу. Правда, он был не очень силен в тактике, однако компенсировал это тем, что хорошо разбирался в методике тренировок. Не являясь также хорошим педагогом, Кесслер не мог донести до игроков в полной мере свои представления об игре. Концепция и поставленная цель оставались не ясными до конца. Возможно, он был слишком интеллигентным, предупредительным и вежливым, быть может, ему недоставало необходимой жесткости по отношению к игрокам. Причиной его провала стала плохая форма некоторых футболистов. Тони Шумахер был среди них. Но это вообще нельзя было ставить Кесслеру в вину.
Клаус Аллофс тоже оказался одним из «слабых». При Кесслере он не забил ни одного гола. И сам переживал из-за того, что только после удаления Кесслера, ставшего козлом отпущения, он вдруг вновь превратился в грозу ворот, пока не получил травму.
При прощании Кесслер не произнес ни одного несправедливого или недоброго слова. Он безропотно воспринял свое превращение в безработного. Его уход утвердил в сознании, что тренер – слабейшее звено в клубе. Тренер – это предохранитель в устаревшей системе заскорузлых управленческих структур.
Во время осеннего кризиса 1986 года в «Кельне» сгорел и другой предохранитель: вслед за Кесслером из клуба вылетел член правления Тилен. Нынешний тренер «Кельна» Кристоф Даум старается действовать авторитарными методами – для тридцатилетнего человека это не такое уж и легкое дело. Я никогда не забуду годы, проведенные в «Кельне» с Хеннесом Вайсвайлерои, Ринусом Михелсом, нынешним тренером сборной Голландии, и С Ханнесом Лером.
Михелс был твердым, как камень, парнем, глубоко ненавидимым и столь же глубоко уважаемым одновременно. Так относились к нему 90 процентов игроков. Он был еще строже Вайсвайлера. Тренировка под его руководством превращалась в сплошную муку: гимнастика, бег до полного изнеможения, подхлестываемый ранящими нас окриками типа «лакеи», «тупицы», «идиоты», «дилетанты».
Мои друзья Пьер Литтбарски и Клаус Аллофс были глубоко уязвлены, они просто кипели от ярости, видя, что с ними обращаются, как с рабами. Запахло настоящим восстанием. В команде царили недовольство и отчаяние. «Это типично голландское – надменное отношение к немцам», «жестокая свинья», – слышалось в раздевалках. Ринус Михелс не мог быть симпатичным, как никто другой, он умел выбить из своих игроков остатки юмора, унизить их.