Страница:
* * *
Но к ней в серебряном ландо
Он не добрался и не до…
Не добежал бегун — беглец,
Не долетел, не доскакал,
А звездный знак его — телец
Холодный млечный путь лакал.
В. Высоцкий
Все было готово, матрицы памяти подготовлены, лежали в сейфе. Ждали только окончательного взросления дракона. И такой день наступил. Киберы убрали стену между ангаром и медицинским сектором, подняли усыпленного дракона из физкультурного зала, где он рос, в ангар. Джафар надел на его голову специально разработанный шлем мнеморекодера с восемью полусферами мнемопроекторов, подключил толстый экранированный кабель управления. Кора прогоняла тесты аппаратуры. Потом поменялись местами: Джафар прогнал тесты, а Кора ощупала ремни крепления шлема, потрогала ладошкой железный пол, не холодно ли на нем Кирику, проверила, хорошо ли подстыкован кабель управления. Все было в идеальном порядке.
— Начинаем? — хрипло спросил Джафар.
Кора кивнула и подошла к дублирующему пульту. Джафар переключил свой пульт с тестового режима на рабочий. Кора повторила его движение.
— Первый — сказал Джафар, щелкнул тумблером.
— Первый — эхом отозвалась Кора.
На шлеме, надетом на голову дракона, загорелась красная лампочка на первом мнемопроекторе. Пошла запись матрицы памяти. Поскольку писалось не в оперативную, а в долговременную память, процесс занимал не секунды, а минуты. Кроме того, Джафар не хотел рисковать и замедлил темп записи втрое по сравнению с максимальным. На контрольном экране верхняя зеленая полоска медленно ползла к отметке 100%. Наконец, уперлась в нее, красный огонек на шлеме погас.
— Есть первый! Включаем контрольное считывание!
Вместо красного огонька загорелся на секунду зеленый.
— 99,6% совпадения! — выкрикнул Джафар. — Идеально, Кора! Второй на запись.
— Второй на запись, — повторила Кора, щелкнув тумблером. Вторая зеленая полоска поползла к правому краю экрана. — Афа, почему не 100%?
— А это его личный жизненный опыт сказывается.
Вторая полоска уперлась в отметку 100%. Контрольное считывание дало 99,5%.
— Третий на запись! — 99,6%
— Четвертый.
— Пятый.
Когда дело дошло до восьмого, ладони Джафара были мокры от пота, у Коры заметно дрожали колени.
— 99,7! Мы это сделали, понимаешь, Кора, сделали! Пусть часик все устаканится, потом я его разбужу. Сейчас он уже человеческие сны должен видеть. Смотри, коэффициент корреляции альфа-ритмов полушарий возрастает. Если бы мы одновременно во все писали, он бы сразу единицей был. Во, смотри, у первого и второго уже совпал!
— Афа, я боюсь. Что он мне скажет?
— Это и я тебе могу сказать. Вот что он мне скажет… Ты просто не представляешь, как я боюсь!
— Мы теперь на базу переедем. А как Хайкара? Она уже старая, сама не дойдет, а во флаер не поместится.
— К тому времени киберы грузовой флаер сделают. Вот смотри, уже все альфа-ритмы в одной фазе. Можно будить, но пусть еще немного поспит. Не будем торопиться. Это ты дрожишь, или я?
— Я.
— Тогда другое дело. Мужчине дрожать не положено.
— Смотри, просыпается.
Тяжелые веки дракона медленно пошли вверх. Взгляд был мутный, несфокусированный. Голова поднялась на могучей шее. Открылась и закрылась пасть. Дракон поводил головой вправо-влево, сфокусировал взгляд на плафоне освещения. Кора, прижав кулаки ко рту, смотрела на него, Джафар метался взглядом по дракону, приборам, снова дракону.
— Кирик, ты меня слышишь? — спросила Кора.
Дракон опустил голову, сфокусировал глаза на ней.
— Ге-яам — открылась и закрылась пасть. — Саапатс. — Тело приподнялось на передних лапах. Дракон попытался осмотреться. Покачиваясь, встал на четыре ноги, сделал неуверенный шаг, мягко осел на бок, снова поднялся. Кабель потянулся за ним по полу, натянулся. Дракон медленно повернул голову, посмотрел, откуда идет кабель, сделал осторожный шаг в ту сторону.
— Подожди, Кирилл, сейчас отстегну, — Джафар бросил последний взгляд на приборы и защелкал тумблерами, отключая оборудование. Дракон, широко расставляя ноги, переставляя их по одной, двинулся к пульту. Кабель провис, коснулся корпуса малого томографа. С характерным шипением вспыхнула яркая электрическая искра. Дракон рухнул на пол, заревел, свернулся в кольцо, резко развернулся. Тяжелый хвост ударил по аппаратуре, сминая корпуса, круша экраны.
— Киберы, на помощь! — закричал Джафар, бросаясь к электрощиту, выключая все подряд.
Дракон извивался на полу. Кора бросилась к нему, схватилась обеими руками за кабель, ее затрясло. Дракон вскинул голову. Кора взлетела в воздух, попала под удар крыла. Пролетев через весь зал, ударилась спиной об станину гамма-сканера, сползла на пол. Руки разжались, выпустив оборванный кабель. Свет в зале мигнул, потух, включилось аварийное зеленое освещение. Резко пахло паленым мясом. Джафар бросился к Коре, налетел на кибера, отшвырнул с дороги. Одного взгляда хватило: сломан позвоночник. В руке откуда-то появилась аптечка, пистолет для инъекций, заряженный обезболивающим. Он ввел обезболивающее, потом регенерин, потом снова регенерин, на этот раз в вену, приказал киберу подготовить биованну, осторожно перекатил тело на носилки, поволок по полу к биованне. Прозрачная крышка была расколота, лежала рядом. Киберы заслоняли пульт, все вчетвером что-то лихорадочно делали. Джафар отогнал их. Блок диагноста и фармосинтезатор были смяты в лепешку, разноцветные пластиковые трубочки разорваны, жидкости стекали на обломки прецизионной механики киберхирурга. Ремонта, настройки и наладки было не меньше, чем на сутки. Джафар поднял носилки и побежал к анабиозному саркофагу, сбросил ударом ноги крышку, уложил Кору, вдавил ладонью тугую клавишу активации. Никакой реакции. Нажал несколько раз. Ничего.
— Киберы!!! Что с ним?!
Киберы подбежали, содрали защитные кожухи, засуетились в механизме.
— Пробой силового напряжения 6000 вольт в питающую сеть низкого напряжения вызвал разрушение электронных цепей саркофага, биованны и томографа — доложил один из киберов. — Пробой произошел из-за разрушения изоляции кабеля после истечения регламентированного срока хранения и эксплуатации.
Джафар завыл раненым волком. Кора открыла глаза.
— Кхх ак Ки-рик?
Джафар оглянулся. Дракон лежал на полу, глаза закрыты, но дышал.
— Жив Кирик. Через три дня совсем здоров будет. Ты только потерпи чуть-чуть, я тебе регенерина вколол, еще немного потерпи, и все будет хорошо, ты меня слышишь, только чуть-чуть продержись.
— Кас-андра ска-ала десять лет… Не прого-няй Джулию… Она помо-жет…
— Ну что ты, Корушка, тебе больно, я сейчас обезболивающего…
Стеклянные глаза Коры смотрели в потолок.
Джафар действовал как автомат. Были дела, которые должны были быть сделаны, и он их делал. Отстегнул и снял с головы дракона шлем, ввел в вену снотворное, смазал обезболивающей мазью обугленные участки там, где металлические детали шлема мнеморекордера соприкасались с чешуей дракона. Бросил киберам: «Все починить и доложить». Пошел в конюшню, проверил, задано ли сено, все ли в порядке у лошадей. Обошел зачем-то все помещения базы. В кабинете Коры горел свет, светился экран компьютера. Перед уходом Кора редактировала какой-то файл. Записал файл, выключил компьютер. Пошел к мельнице. За немытым два года окошком все так же хлопали картами об стол четыре скелета. Прошел по дамбе. Вспомнил, как они с Корой насыпали мешки, гуляли по дороге из желтого кирпича. Упал грудью на землю, задрожал. Слез не было, только холодное отчаяние и равнодушное одиночество внутри.
Подошел к анабиозному саркофагу. Аппаратура работала, но все приборы показывали, что внутри лежит труп. Поднялся в свой кабинет, надел кольчужную рубаху, снял со стены меч, щит. Вышел во двор. Разметил могилу под деревом, там, где Кора любила сидеть в шезлонге, наблюдая, как он дрессирует лошадей. Мечом и щитом выкопал могилу. Вынес тело Коры, завернул в свой рыцарский плащ, закопал. Очистил от земли и воткнул в холмик рукояткой вверх рыцарский меч.
С драконом было совсем плохо. Простейшие физиологические реакции, не требующие деятельности головного мозга. Джафар подключил его опять к аппаратуре искусственного питания, попробовал, как делала Кора, питательную смесь, машинально проглотил, не запомнив вкуса. Шесть тысяч вольт выжгли все восемь полушарий головного мозга дракона, повредили шейный участок спинного. Сейчас шел процесс регенерации. Но Джафар по себе знал, что полная регенерация головного мозга — мечта. Мозг — это немного больше, чем просто несколько тысяч граммов нервных клеток.
Дракон поправлялся. Включились простейшие инстинкты. Джафар теперь держал его в наркотическом сне. Две недели спустя после гибели Коры он надел на голову дракона шлем мнеморекордера и попытался снять матрицу памяти. Сканеры шлема не обнаружили мозговых структур памяти. Еще две недели спустя сканеры засекли мозговые структуры, но сообщили, что память дракона пуста. Тот же результат был получен спустя еще две недели. Джафар решился на вторичную запись матриц в мозг дракона. Это было чрезвычайно опасно. Могло произойти интерференционное наложение. При этом подавлялись самые прочные, устойчивые воспоминания, но любая бредовая мысль, самое дикое желание, резонансно усилившись, могла приобрести силу безусловного приказа. Джафар поменял матрицы местами, но все они были сняты с его мозга, поэтому опасность оставалась. Другого выхода он не видел. Запись прошла намного хуже, чем в прошлый раз. Проверочное считывание показывало совпадение 69 — 93%. Это говорило либо о том, что не удалась запись, либо о том, что у дракона появился личный жизненный опыт, но скорее о первом. Альфа-ритмы сходились чрезвычайно медленно. Прогноз показывал, что они совпадут только через трое суток. Джафар начал готовиться к переезду на главную базу. Киберы упаковывали все ценное, что не нужно было в ближайшую неделю дракону или Джафару, грузили во флаер, Джафар летел на базу, разгружал, возвращался. Работал по 12 часов в сутки, как автомат. Пятый кибер. Ни эмоций, ни интереса. Дракона по-прежнему держал в сонном состоянии, откладывал пробуждение до последнего момента.
На четвертый день, посадив флаер, увидел, что ворота ангара взломаны. Взломаны изнутри. Вошел внутрь. Киберы сообщили, что дракон ушел через 10-15 минут после его отлета, значит часов пять назад. Никаких приказов от дракона не поступало. Джафар равнодушно прикинул в уме, что если дракон не воспользовался кнопкой открывания ворот, или ручным механизмом, значит с памятью не все в порядке. Приказал киберам все починить и пошел по следам. Следы вели на северо-запад. Дракон шел, повернувшись спиной к солнцу. Видимо, яркий свет раздражал глаза.
Восемь километров спустя след шел все так же прямо. Лес кончился, начались поля и небольшие рощицы. Внезапно след резко свернул. Джафар посмотрел в том направлении. Что-то лежало в поле. След изменился, стал редким, глубоким, потом вдруг исчез. Джафар побежал. По полю разбросаны обломки телеги, тела мужчины, женщины, разорванная туша лошади. У лошади оторвана задняя нога, она лежала тут же, пережеванная и выплюнутая. Грудная клетка женщины смята и сломана страшной когтистой лапой. На лице — выражение боли и ужаса. Мужчина и обломки телеги вмяты в землю и выглядели так, будто по ним проехал дорожный каток. Джафар изучил следы вокруг. Картина была ясна. Лошадь, увидев дракона, свернула с дороги в поле, понесла. Дракон заметил убегающую добычу, погнался за ней, обнаружил, что может летать, догнал, упал, раздавил, растерзал. Попробовал на вкус мясо — не понравилось. Походил вокруг и улетел.
Джафар вернулся в бункер, взял лопату, слетал на флаере к месту трагедии, похоронил тела, закопал тушу лошади. До самой темноты летал над лесом, полями, искал дракона или, хотя бы, следы. Он знал, что дракон в плохой физической форме, далеко улететь не мог. Не дальше ста километров. Поиск ничего не дал. Вернулся в бункер, велел киберам разбудить за час до рассвета. С рассветом вылетел на поиск. Искал до заката. Ничего. Еще девять дней поиска — ничего.
Подошел к зеркалу, криво усмехнулся своему отражению. Из зеркала на него смотрел седой старик.
— Ну что, стажер, начнем попытку номер два? Всего ничего — еще десять лет. Мне как раз сорок стукнет. Изготовлю еще одного динозавра, он еще кого-нибудь скушает, — плечи старика затряслись. — Ты был неправ, Камилл, мне опять не повезло. Ты не думай, я уйду как надо, сделаю все как полагается.
Старик приказал убрать второе сиденье из флаера, погрузить в машину сейф с матрицами памяти, своими, Коры, всеми материалами, наработанными за десять лет, провезенными контрабандой с Земли блоками компьютерной памяти, блоком памяти с дневником Коры, в который он добавил описание последних событий. Потом демонтировал нуль-маяк, зарядил его аккумулятор до предела, демонтировал все работающие элементы термопар, отвез все это на вершину скалы, в которой находилась главная база. Слетал второй раз, привез киберов. Приказал выжечь в камне шестиметровый колодец, установить там сейф, нуль-маяк, термопары для подзарядки аккумуляторов нуль-маяка, засыпать все это песком, а сверху залить четырьмя метрами расплавленного камня. Когда камень почти затвердел, хотел написать на нем что-то железным прутом, но передумал, нарисовал круг с точкой в центре. Загнал киберов во флаер, и вдруг вспомнил, что дракон может почувствовать нуль-маяк хоть с другой стороны Земного шара. Задумался. Рано или поздно дракон прилетит к маяку. Просто не может не прилететь, если есть такая точка, куда его что-то зовет. Возможно, прилетит озлобленный на людей. Что он здесь найдет? Базу, в которой каждый второй предмет можно использовать как оружие. А если у дракона проснется память, и он захочет продолжить начатое дело..? Если базу найдет человек, достаточно образованный, чтоб разобраться в механизмах? Что делать?
Просидев всю ночь, размышляя, к утру придумал компромиссное решение. Киберы ободрали стены трех залов начисто, до камня, вытащили из вспомогательных помещений и кладовок всю технику, электронику, забили их мебелью. Одно помещение имело второй выход в коридор, идущий параллельно залу. Джафар решил замаскировать дальнюю дверь двумя огромными шкафами. Человек, предупрежденный драконом, без труда их отодвинет, остальным знать о двери необязательно. Если память вернется к дракону, он будет знать место, где нужно пробить стенку кладовки толщиной в пол метра, чтобы попасть в соседний зал. Если память не вернется — тогда ему лучше не знать о других помещениях. Очистив залы от всего оборудования сложней плоскогубцев, киберы подняли снизу несколько десятков тонн каменных обломков, закрыли ворота в круглый зал, завалили камнями проход и расплавили всю массу плазменными пистолетами. Сверху навалили еще слой камней, опять расплавили, и так до потолка. Получилась стена приблизительно трехметровой толщины. Потом киберы срезали железные ворота, выровняли поверхность камня.
Загнал киберов во флаер, вернулся в бункер. В аккумуляторной снял кожух, изучил устройство и с помощью кусачек и молотка отключил систему аварийного разряда. Подключил к двум клеммам провод, разматывая бухту вышел в коридор, закрыл за собой дверь. Подозвал киберов, трех выключил, четвертому дал задание замкнуть провода через три часа. Вышел на улицу, открыл двери конюшни, выгнал наружу лошадей. Пошел на мельницу, полностью поднял заслонку шлюза. Бурный поток хлынул по руслу речки, затопляя берега. В мастерской зажег ацетиленовую горелку, закрепил так, чтоб пламя лизало баллоны с кислородом и ацетиленом.
По дороге, идущей из Мертвого Леса шел старик. Седые волосы шевелил вечерний ветер. За ним тащилась старая кобыла, а рядом резвились два могучих рыцарских коня.
— Старик, ты что, не знаешь, что заходить в Мертвый Лес запрещено? — старший патруля церкачей перегородил ему дорогу конем.
— А, ангел-хранитель. Можешь передать начальству, что с завтрашнего дня лес открыт для всех, — старик попытался обойти патрульного. Второй патрульный шевельнул коленями, его лошадь оказалась рядом с лошадью первого, а сапог перекрыл проход.
— Ты не ответил на вопрос.
— Какой вопрос? А, вспомнил. Я там жил.
Третий патрульный подъехал к старшему, и что-то шепнул ему на ухо.
— Где ты украл этих коней, старик?
— Где я украл этих коней… Просто удивительно, сколько ошибок можно сделать в одном предложении. Эти кони свободны, — он криво усмехнулся. — Сбылась мечта анархистов: «И по земле будут гулять свободные кони и люди». Разве можно украсть того, кто свободен?
— Это Хайкара, лошадь сэра Джафара. Где ты ее взял и куда ведешь?
— Да, это старушка Хайкара. Она десять лет верно служила мне, и я должен позаботиться о ее старости.
Издалека донесся раскат грома. Все посмотрели в ту сторону. Вдалеке над лесом поднялся огненный шар, потускнел и превратился в небольшое грибовидное облачко, медленно поднимающееся кверху.
— Что это? — охнул кто-то — уже второй раз сегодня.
— Это бункер. Вход в лес свободен, господа, — равнодушным голосом откликнулся старик. — Нехорошо получилось. Совсем не подумал, как бы лесной пожар не начался. Это очень страшно, когда отказывает мозг, когда перестаешь видеть связи между фактами, ребята. Когда сегодня не можешь разобраться в том, что написал вчера.
— Ты умеешь писать?
— Да.
— У тебя есть патент на грамотность?
— Не шути так больше, юноша. Месяц назад за этот вопрос я сбросил бы тебя с лошади! — старик рассердился. — Сорок поколений назад я учил читать ваших отцов, ты спрашиваешь, есть ли у меня патент на грамотность! С дороги!
Рука церкача потянулась к плетке.
— Ласточка, ко мне! — скомандовал старик. — Ап! Голос!
Один из рыцарских коней подбежал к старику, заржал, взвился на дыбы, забив передними копытами в воздухе. Лошади церкачей шарахнулись в стороны. Проход освободился, старик пошел своей дорогой, не оглядываясь, что-то сердито бормоча под нос. За ним потянулись кони.
— Ну, я ему сейчас — патрульный перехватил поудобней рукоять плети.
— Отставить — тихо скомандовал старший патруля.
— Что? Почему?
— Думать надо, вот почему! Мы кого охраняем? Ты хоть раз задумывался, почему мы охраняем этот лес?
— Приказано.
— О, боже! Для чего тебе голова? Для шляпы? Подсчитай, какой год был сорок поколений назад. Теперь вспомни все, что говорил этот старик. Ты такое можешь? — он кивнул на грибовидное облако над лесом. — А приказать словами что-нибудь своей лошади можешь?
— Ты думаешь… Он Повелитель?
— Я ничего не думаю. Я анализирую факты. — Старший спешился, бросил уздечку второму, побежал за стариком. Патрульные тронулись шагом за удаляющимися фигурами, ведя в поводу третью лошадь.
— Понимаешь, я бы отпустил их на волю, но тут суровая зима, волки, а старушка Хайкара совсем не может бегать. Отведу их к Джулии, тогда все дела будут закончены. Кора сказала, Джулия поможет.
Рука его задрожала, молоко из кружки плеснулось на стол. Обмакнув палец в лужицу, он одним движением нарисовал силуэт дракона с развернутыми крыльями.
— Это просто идиотская случайность. Пробой изоляции. Ты знаешь, что такое шесть тысяч вольт? Это когда выгорает волосок в предохранителе, а на его месте шипит вольтова дуга! Нелепейшая случайность, и Коры нет. А потом я начал делать глупости, потому что здесь — он постучал себе по лбу, — мозги превратились в жидкую грязь. Я сгноил их за тысячу лет анабиоза, а остальное сжег закрепителями памяти. Сейчас знаю, что надо было делать. Вот послушай, мозг не регенерирует — это по мне видно. Клетки восстанавливаются, а связи — нет! Ему выжгло все восемь полушарий. Я стал ждать, когда восстановятся эти, а надо было вырастить новые! Просто-напросто отрезать голову, обеспечить поступление пищи в желудок, управление некоторыми функциями через компьютер, и все! Даже если гормоны не вводить, он новую голову за год бы вырастил. А с гормонами — за четыре месяца. Чувствуешь, четыре месяца — и мозг лучше старого! Свежий, ничем не забитый! Можно записывать! Теперь поздно. Потому что думать не могу. Вот вышел из дому, и не взял денег. Ну, ты меня сюда пригласил, ты и платить будешь — старик хрипло, невесело рассмеялся.
— Так ты на самом деле Повелитель?
— Да, я на самом деле самый глупый из Повелителей. Я даже сделал интересное открытие. Чтобы войти в легенды, нужно быть дураком. Чем грандиозней глупость ты сделаешь, тем вернее попадешь в легенду. Или сказку. О ком сказки? Об Иване-дураке, Жане-Простаке, Коскэ дурачке, Машке-замарашке. Так везде, по всему миру, и у японцев, и в Океании, и у индейцев в Америке. Думаешь, кто-нибудь помнит, как я ловил разбойников, как мы их судили, как потом деревню отстраивали? Дудки! Потому что все было по-умному сделано. Если б Гром того ребенка спас, думаешь, запомнили бы? Черта с два! Даже сам ребенок через два дня забыл бы! А меня запомнили. Мне вспоминать стыдно, а народ восхищается! Сделал глупость, даже оправдываться не надо. За тебя придумают, оправдают, еще героем сделают, вот что больнее всего.
Ночью один из патрульных поскакал в Тонто, отвозя в запечатанном конверте подробный рапорт. Утром на взмыленных лошадях прискакал отряд из десяти человек. Командовал отрядом брат Амадей. Старик следил, как лошади доедают овес.
— Боже мой, сэр Джафар, что с тобой случилось? Где леди Кора?
— А, Амадей. Кора погибла. А я остался. Надо бы наоборот. Это все воспитание. Я с детства привык нажимать на кнопки, а она работала руками. Вот и кабель решила оторвать голыми руками, пока я возился с рубильником. И попала под удар. Прощай, Амадей, я в Тонто.
— Я провожу. Почему ты не сядешь на коня?
— Хайкара обидится. Это была ее обязанность — возить меня. Теперь она ослабела, везти не может и очень ревнует. Ты не одолжишь мне пару золотых? Джулия отдаст.
— Вот кошель, и забудь об этом. Мы и так должны тебе за обозы с хлебом.
Джафар провел два дня у Джулии, утром третьего собрался уходить. Попрощался с конями. Хайкара, почуяв неладное, вырвалась из конюшни, пошла за ним. Вечером Джулия осознала, что он ушел навсегда, разыскала Амадея. Церкач сообщил своему начальству. Были подняты по тревоге все силы города. Во все стороны разосланы гонцы с приказом: найти, охранять, в контакт по возможности не вступать. К утру прискакал гонец с известием. Амадей сел на коня, ускакал вместе с ним.
Джафар шел неспеша тем маршрутом, который десять лет назад проделал вместе с Корой. Рядом с ним шагал церкач. Никакой цели не было. Шел, вспоминал, иногда молчал, иногда рассказывал. Проходили в день столько, сколько могла пройти Хайкара. Ночевали когда в трактирах, когда прямо под открытым небом. Джафару было все равно. Когда он задумывался, машинально начинал рисовать драконов. Больших, маленьких, с крыльями, без крыльев, бегущих, летящих, отдыхающих. Рисовал палкой на земле, ножом на столе в трактире, углем на стене. При случае, Амадей записывал все, что мог вспомнить из его рассказов. Потом незаметно передавал записи курьеру. Из мозаики отрывочных рассказов складывалась картина удивительного мира. Грандиозного, могучего, красивого, в котором люди были равны богам. Они мыслили другими категориями, действовали широко, глобально. Изменяли орбиты планет, заполняли водой океаны, превращая мертвые каменные шары в обитаемые миры. Для людей этого мира не существовало невозможного. Да, они были людьми и делали ошибки. Но что решил сделать мальчишка, не закончивший учебу, оказавшийся в безвыходной ситуации? Он решил переделать этот мир по образу и подобию своего. Один! За оставшиеся десять лет! Амадей хорошо помнил их первую встречу в трактире. Обоим тогда было около двадцати. Пределом мечтаний Амадея была должность начальника патруля. Джафар разрабатывал план перестройки мира. Даже в пьяном загуле поражала масштабность содеянного. Восемь разгромленных за ночь трактиров — и ни одного недовольного трактирщика.
Недалеко от Литмунда пала Хайкара. Джафар попросил у Амадея меч и принялся копать могилу. Амадей удивился, но промолчал и стал помогать. Остановил проезжавший мимо патруль, предъявил документы, приказал помочь. Впятером, сменяя друг друга, управились достаточно быстро.
Километров через десять Джафар долго осматривал зарастающую кустарником поляну. Разыскал холмик чьей-то могилы, воткнул в него полусгнившее обломанное рыцарское копье, лежавшее рядом. Сел под деревом.
— Здесь я встретил Кору, — объяснил он. — Кору, Табака, Хайкару. И этого бедолагу, — кивнул на могилу.
Уходить не собирался. Амадей чуть ли не силой посадил его на своего коня, отвез в Литмунд.
* * *
Смешно, не правда ли, смешно
Когда секунд недостает
Недостающее звено
И недолет, и недолет.
Смешно, не правда ли? Ну вот,
И вам смешно, и даже мне…
Конь на скаку и птица влет —
По чьей вине, по чьей вине?..
В. Высоцкий
Джулия продала трактир в Тонто, переехала в Литмунд, открыла новый. Перевезла к себе Джафара. Тому было все равно. Сидел где-нибудь с кружкой в углу зала, бормотал под нос непонятное — о взаимодействии нуль-т тензоров перехода и сдвига, хромосомах, фракталях, многофакторном влиянии капсулированных активных радикалов на фенотип. Рисовал своих драконов. Чаще всего — изящного, гибкого как ящерица, чем-то неуловимо женственного.