Шуппе Ирина. Ночной лебедь

   Она весело взглянула на него.
   — А что же мне еще делать?
   — Могла бы например покинуть мою карету.
   В ответ на его ворчливый тон она только снова рассмеялась.
   — Что-то мне неохота на ходу выпрыгивать из кареты.
   — Я попрошу кучера остановить ее.
   — Кучер мой, потому тебя он не послушает.
   — Диана…
   — Да, Энтони?
   «Самая сумасшедшая женщина из всех, кого я когда-либо встречал. Самая сумасшедшая и самая прекрасная…».
   — Ну, так ты выбрал дату?
   — Я думал, что ты поняла. Мы не можем пожениться.
   — Это ты ничего не понял. Говорю тебе, выбери дату и давай покончим с этим. Поверь, я знаю, что говорю.
   — Знаешь… Тогда как относительно следующего воскресенья?
   Она немного призадумалась.
   — Следующего… Ладно. Но тогда придется венчаться здесь, во Франции. Я не успею подготовить свадьбу да еще и организовать ее в Англии. Ты не против?
   — Нет.
   «Хотелось бы мне знать, что у нее получится. Никто не сможет дать ей разрешение на этот брак в течение такого короткого срока. Хотя и очень жаль».

* * *

   Как она ни старалась ненавязчиво отговорить дядю от каких-либо связей с Костасом Сикерисом, он ее не послушал. Он продолжал твердить, что это выгодное дело, и что он ничем не рискует. И в конце концов все заканчивалось вопросом: что ты вообще можешь понимать в делах, дорогая?
   Диану это просто бесило.
   Этим утром должен был подписываться контракт. Это она узнала от Стивена, конечно же, ненавязчивыми вопросами. Встреча, как она и предполагала, должна была состояться в доме Семьи Де Марко.
   Она видела: в кабинете собрались все, кроме Костаса. Знала, дядя считает, что ее нет дома (откуда же ему было знать, что уехала Мари, а не Диана?). Знала, что после этого утра дядины подозрительные взгляды станут еще подозрительнее, но здесь она поделать ничего не могла — не хотели слушать уговоров, придется действовать напрямую.
   Костас появился ровно в одиннадцать. «Хотя бы научился не опаздывать» — подумала Диана. Люмье провел его в кабинет и прикрыл дверь.
   Она ждала пять минут — столько нужно для обмена любезностями и поздравлений с будущим успехом. Уж эти-то традиции она знала хорошо.
   Она чувствовала на себе нетерпеливый взгляд Ричарда. Ему отчего-то нравилось смотреть, как она решает проблемы, а эта виделась ему особенно веселой. Почему? Да черт их разберет, этих мужчин. А говорят, что у женщин в голове бог весть что творится. Как же! Они, мужчины, превзошли все ее ожидания. Ну и субъекты!
   — Думаю, пора вмешаться.
   Она сказала это, не глядя на Ричарда, но чувствовала, как тот усмехнулся, вставая с кресла.
   Она не стала стучать, приносить извинения или вообще что-либо говорить по поводу своего вторжения в святая святых мира мужчины — его кабинета. Она не обратила никакого внимания на предостерегающий взгляд Николаса и недоуменные — братьев Олбрайт. Она пришла сюда с определенной целью, а этого она научилась добиваться несмотря ни на что. Она вошла в привычную для себя роль, и сейчас ей было наплевать на все направленные на нее взгляды.
   — Здравствуй, Костас.
   Тот изумленно замер и не мог произнести ни слова. Остальные тоже смотрели на нее, ничего не понимая.
   — Как идут твои дела? — тем не менее осведомилась она, как будто говоря со старым знакомым. Он молчал.
   — Надеюсь, ты не забыл нашу последнюю встречу. Она была памятной, не так ли?
   Он молчал.
   Диана продолжала все тем же елейным голосом.
   — Сколько мы тогда друг другу не договорили, было слишком мало времени. Но сейчас, думаю, у тебя найдется несколько свободных минут.
   — Я не знал…
   Она услышала этот слабый полу стон, полу хрип. Но ей было все равно. Уж слишком много у нее с ним счетов.
   — Помню, я тогда тебе что-то обещала…
   — Я не знал… — повторил он слабым голосом.
   Но тут она перестала говорить, словно соскучилась по нему. В ее голосе слышалась сталь, которая резала похлестче ножа, будь он у нее в руке.
   — Конечно же, не знал, Костас. Но какое это имеет сейчас значение? Мне все равно. Я предупреждала, что превращу твою жизнь в ад, перейди ты мне еще раз дорогу, а ты перешел ее трижды. Ты знаешь, кто такой Николас Де Марко, Костас?
   Он молчал, боясь ответить.
   — Мой дядя, Сикерис, дядя. Тебе это ничего не говорит?
   Тот резко подскочил, будто бы ее слова его ужалили. Он впервые взглянул на нее.
   — Я не знал… — снова прошептал он.
   — Это я уже слышала. Ты пойдешь с Ричардом, думаю, вас представлять не надо. На улице ждет карета, она доставит тебя прямиком… в тюрьму . Можешь попрощаться с джентльменами, больше ты их не увидишь.
   Ее голос стал абсолютно спокойным, даже слишком.
   Его взгляд бешено метнулся к двери.
   — Он пристрелит тебя при попытке бежать.
   Более ей не требовалось ничего говорить. Он медленно направился к двери.
   — Будь ты проклята.
   — Ты не первый, кто этого желает.
   Она сказала правду — он не первый. Но для него это последние слова, обращенные к ней. Последние.
   Дверь, тихо скрипнув, закрылась.
   — А теперь, может, объяснишь все это?
   Она молча положила на стол четыре документа, идентичные тому, что принес Костас Сикерис, но уже подписанные весьма влиятельными людьми.
   Они своих денег уже лишились.
   Все трое изумленно смотрели на нее.
   Больше никаких вопросов не последовало.

* * *

   — Диана, деточка, может ты все-таки отложишь свадьбу?
   Марго взирала на племянницу немного растерянно, немного испуганно, и все же с благоговением. Единственная дочь ее несчастной сестры, ее гордость…
   — Тетя, я уже трижды повторила, что я ничего менять не стану.
   — Но… Что скажет на это король, твой отец…
   — Король ничего не скажет, а на счет Джейсона не беспокойся, ему абсолютно безразлично, чем я занимаюсь.
   — Ну может ты хоть Кетрин дождешься?
   — Она и так здесь. Приедет прямо на венчание.
   — Но…
   — Тетя, мы опаздываем.
   Диана конечно же лгала. До свадьбы оставалось еще два часа, а только и осталось, что взять свадебный букет.
   Она стояла вся в белом, с собранными наверх волосами. Ангел, как назвала ее тетя. Сама же Диана про себя добавила — с рожками под нимбом.
   Как и обещала, она устроила свадьбу в следующее воскресенье, удивив при этом всех, кроме Николаса. Он знал, как она устроила эту свадьбу и искренне потешался над остальными. Он же и должен был повести Диану под венец, хотя это должен был сделать другой…
   — Тетя, пойдем, Николас уже, наверное, заждался.
   И, глубоко вздохнув, она направилась вперед, не дожидаясь следующих возражений тети.

* * *

   — Понятия не имею, как ей это удалось.
   Энтони завязывал шейный платок, глядя в зеркало на отражение брата, стоявшего позади.
   — А ты не спрашивал у нее?
   — Хотел. Так она мне на это сказала: увидимся на венчании, не опаздывай.
   — Мариша тоже ничего не знает, но все равно она счастлива. Говорит, что лучшей партии тебе не найти. И я с ней полностью согласен.
   — Думаю, Вы правы. Хотя она и самая загадочная женщина из всех, кого я когда-либо встречал.
   Тони критически посмотрел на себя в зеркало.
   — Весь Париж только и говорит об этой свадьбе. Все убеждены, что король отберет у тебя титул и земли, и что объявит тебя врагом государства. Если такое произойдет, помни, я всегда тебе помогу.
   — Я знаю. Но она утверждает, что этого не произойдет. Будем надеяться, она знает, что говорит. В конце концов она ведь устроила эту свадьбу, черт ее знает как.
   — Женщины, что с них возьмешь.
   Оба мужчины насмешливо улыбнулись.
   — Можете поцеловать невесту — священник улыбнулся . Когда он еще будет венчать такую красивую пару!
   Энтони наклонился и медленно поцеловал Диану — он никак не мог поверить, что теперь она его жена. Выпустив ее из своих объятий, он заметил, что она усмехнулась. Так она уже усмехалась и, как он понял, такая улыбка была у нее всегда, когда она что-то замышляла. Они начали спускаться, медленно направляясь к двери. Несмотря на поспешность, церковь была заполнена до предела. Те, кому не хватило места внутри, ждали своей очереди поздравить новобрачных у входа.
   Первой к Диане подошла Кетрин. Она гордилась своей дочерью и не без оснований.
   — Желаю тебя счастья, дорогая.
   — Спасибо, мама.
   — Он хорошая пара, не так ли?
   Диана бросила взгляд на Тони и улыбнулась.
   — А когда я выбирала что-то плохое?
   Кетрин улыбнулась. Но ее улыбка быстро погасла.
   — Что случилось?
   — В общем-то ничего, но…
   — Кетрин…
   — Он здесь? — с надеждой в голосе спросила та.
   — Да, он ждет нас у меня дома.
   Лицо Кетрин Эндрюс сразу же прояснилось.
   К ним подошел мужчина.
   — Простите, миледи, мне бы не хотелось омрачать…
   — Кто вы?
   — Я Альберт Маре, из посольства. Мне было поручено срочно сообщить Вам…
   Если снова письмо от короля, она пошлет все это очень далеко…
   — Не тяните. Говорите, что хотели, и дайте мне наконец поехать домой.
   — Не могли бы мы минутку поговорить наедине?
   — Конечно. — Диана повернулась к Энтони. — Это не то, что ты подумал. Подожди меня, я сейчас вернусь.
   Диана прошла в маленькую комнатку, недалеко от выхода.
   — Говорите.
   — Прискорбно сообщать Вам эту новость, да еще в такой важный для вас день, но… — Маре сделал паузу. — Ваш отец и брат погибли.
   Диана не верила своим ушам.
   — Погибли?.. Как? — ее голос был спокоен, а глаза озарились злорадным блеском.
   — Это был несчастный случай. Их карета сорвалась в пропасть.
   — В Англии нет пропастей.
   — Это случилось в Шотландии, миледи. Меня просили сообщить, что похороны уже организованы, и что теперь вы герцогиня Дено.
   Диана знала, других родственников у них не было.
   — Кто-нибудь еще уже знает об этом?
   — Нет.
   — Тогда пусть все так и остается. Никто не должен об этом знать, по крайней мере до завтрашнего дня. Не хочу выслушивать соболезнования на собственной свадьбе.
   — Вы так спокойны.
   — Конечно. Я ненавидела их, так почему же я должна быть не спокойной, когда они покинули сей мир? — С этими словами Диана покинула комнату, оставив Маре с разинутым ртом.
   О смерти Джейсона и Кевина она не сказала даже Кетрин. Она знала, что мать не расстроится из-за смерти мужа, но вот Кевин… Как ни крути, а он был ее единственным родным ребенком… Это будет для нее ударом.
   А уже через час она находилась в своем доме, за пределами Парижа.

* * *

   — Леди и джентльмены, попрошу несколько минут вашего внимания. — Диана смотрела, как головы всех присутствующих постепенно поворачиваются в ее сторону, в том числе и голова ее мужа. — Вас всех, должно быть, интересует, какой же теперь будет реакция короля на мое замужество. — По залу прокатился смешок. — Так вот, хочу для начала представить вам герцога Кеннингема.
   Все начали вертеть головами, пытаясь увидеть этого загадочного герцога. Все, кроме Николаса, Кетрин и еще одного мужчины, стоявшего возле нее. Ранее он был представлен как Федерико Рикардо Лопес. Диана наблюдала за суматохой, которую создала, и улыбалась.
   — Позвольте представить вам Энтони Олбрайта, шестого графа Морбриджа, герцога Кеннингема и моего мужа.
   — Вы шутите! — Выкрикнул кто-то из толпы и его поддержали все присутствующие.
   — Нисколько.
   — Но как? — спросил у нее Стивен Олбрайт.
   — Просто. Это подарок моего короля.
   — Никогда не слышал о таких подарках — сказал кто-то еще.
   — Почему же об этом никто не знал? — спросил кто-то другой.
   — Почему? Да все очень просто, друг мой — сказала с сарказмом Диана. — Просто мне не хотелось быть редкостным товаром, за которым ведется утонченная охота.
   На нее бросили возмущенный взгляд.
   — Так значит Вы сами выбирали себе мужа?
   — Конечно.
   — Но это же противоречит всем правилам!
   — Я сама создаю правила.
   После этого заявления миссис и мистер Олбрайт незаметно ускользнули, оставив позади шумящую толпу. Они прошли в противоположное крыло дома, где царили тишина и покой. Сумрак играл на стенах и молодоженах, пока они шли к своей спальне.
   — И как долго ты собиралась скрывать это от меня?
   — Я поступила так, как и собиралась, объявила обо всем в день своей свадьбы.
   — Могла бы сказать мне и раньше.
   — Зачем? Разве я могла испортить сюрприз?
   — Не ехидничай, тебе это не идет. А я уже было начал строить планы о том, где мы будем жить после того, как король выгонит меня из страны.
   — После того, как реконструируем Олдхаус, решим.
   — Но Олдхаус принадлежит твоему отцу.
   — Теперь нет. Он умер, кажется, позавчера.
   Тони смотрел на нее с нескрываемым изумлением.
   — И ты так спокойна?
   — Конечно. Эта скотина заслуживала смерти. Жаль, что не я его убила, но я ведь обещала и маме, и королю…
   — А твой брат?
   — У меня нет брата. Хотя если ты говоришь о Кевине, которого все считают моим братом, как и Джейсона Эндрюса моим отцом, то он тоже умер. Они свалились с обрыва в Шотландии. Хотелось бы мне знать, какого черта они там делали, но этим я займусь потом.
   — Ты говоришь так, как будто ненавидишь их. И что значит «все считают»?
   — Они избивали Кетрин, пока я не увезла ее в свое поместье. А на счет «все считают»… Мой отец Федерико, я сегодня представила его тебе.
   — Но как?
   — Когда-нибудь я тебе все расскажу, а сейчас я говорить не хочу.
   Диана повернулась к нему и накрыла его собравшиеся что-то сказать губы, страстным поцелуем, после которого он больше не проронил ни слова.
   Нетерпеливо открыв дверь спальни, Тони подхватил жену на руки и внес в комнату, ногой закрыв дверь. Остановившись у кровати, он опустил ее на пол, и неторопливо освободил ее от мешавшей обоим одежды.
   Лунный свет играл на ее загорелой коже. Его рука последовала от нежного изгиба шеи вниз и накрыла нежное полушарие груди. За рукой последовали губы.
   Быстрые пальцы Дианы быстро освободили его от одежды, и оба повалились на постель, не переставая ласкать друг друга.
   Когда с ее губ сорвался стон наслаждения, Тони повернул лицо Дианы так, чтобы его освещала луна. В этом свете ее глаза показались ему черными, как будто зрачки заполнили всю радужную оболочку глаз. Такие глаза бывают только у птиц, почему-то подумал он. Она его птица, только в его возбужденном мозгу сейчас творился такой беспорядок, что он при всем желании не мог определить, какую именно птицу она ему напомнила.
   Коленом раздвинув ее бедра, он одним резким толчком вошел в нее, ожидая услышать вскрик, или что-то в этом роде. Но она не издала ни звука, лишь глаза на секунду раскрылись шире обычного и в тот же миг закрылись.
   Он лежал неподвижно, давая ей привыкнуть к новым ощущениям, и лишь почувствовав, как она вновь расслабилась, начал двигаться. Сначала медленно, постепенно ускоряя темп. Унося ее за собой к вершинам наслаждения, и почувствовал ни с чем не сравнимый экстаз.
   Это было для него словно взрыв. Изливая в ее тесные глубины семя новой жизни? он пытался вспомнить, испытывал ли он когда-либо что-то подобное, но вскоре оставил это бесполезное занятие.
   Его жена вытеснила воспоминания обо всех женщинах, когда-либо существовавших в его жизни.
   Она оказалась права — больше этой ночью они не проронили не слова.
   А на следующее утро во всех газетах говорилось о невероятном замужестве прекрасной англичанки Дианы Эндрюс. На первых полосах красовалось ее заявление «Я сама создаю правила». И рядом сопутствующая статья: «Невеста потеряла отца и брата, едва переступив порог церкви», «Диана Кетрин Аврора Эндрюс Олбрайт, графиня Морбридж и Лери, герцогиня Кеннингем и Дено покидает Париж».

* * *

   — И когда же ты покидаешь Париж?
   — Не знаю, главное, я избавлюсь от них всех.
   Мистер и миссис Олбрайт лежали в постели и пили кофе. Зачем молодоженам на первое же утро после свадьбы покидать постель?
   Глядя на газеты, Диана улыбнулась. Как же все-таки доверчивы люди. Стоит пустить сплетню, как уже все о ней знают, и передают один другому, добавляя что-то свое. И вот уже в газетах пишется о ее скором отъезде из Парижа. Глупо, но все поверили. Да это и к лучшему.
   А может ей действительно уехать из Парижа? Скучный город, никаких приключений. Может уговорить Энтони поехать в Испанию? Может… Но это будет позже.
   Диана отставила чашку и посмотрела на своего мужа. Красивый, стройный и чертовски сексуальный-то, что нужно для прекрасного брака. Любая на ее месте обязательно влюбилась бы, любая, но не она. Любовь не для нее.
   — Диана?
   — Ммм?
   — Вчера ты сказала, что твой отец Федерико, это правда?
   — Почему ты спрашиваешь?
   — Хочу знать.
   Желваки заходили на ее лице, но он этого не заметил.
   — Я считаю его своим отцом.
   — Я так и думал — он конечно же лгал. Он совсем не хотел, чтобы его жена была незаконнорожденной, но не хотел ей этого говорить. Если это было бы правдой, это легло бы пятном на честь его семьи, а разве можно это позволить? Он бы отправил ее подальше, лишь бы об этом никто не узнал. — Спасибо что ответила.
   — Пожалуйста. — Она знала, что он лжет. Знала, но промолчала. Хотя ее представления о нем круто изменилось.

Глава 6

   Приглушенный шторой свет, создавал впечатление таинственности и настороженности, тогда как дрова в камине весело потрескивали. Уже не молодой мужчина сидел в кресле напротив своего посетителя и еле заметно усмехался.
   Как же все-таки все хорошо получилось. Никто не мог бы поверить в такой исход, но все действительно так. И что же теперь?
   — Я рад твоему возращению.
   Произнес он зычным голосом.
   Его посетитель едва заметно улыбнулся в ответ.
   Давно была их последняя встреча. И то при каких обстоятельствах. Никто даже вспомнить не захотел бы.
   — Так значит ваши дела идут хорошо?
   Последовал ответ.
   Старик улыбнулся. Он уже и забыл, что такое сразу переходить к делу. Протянув руку, он получил документы, достать которые не смог бы никто другой, кроме его агента. По крайней мере он был в этом убежден.
   — Теперь пойдут лучше.
   Он не стал распечатывать пакет. На это у него еще будет время.
   — А как твои дела?
   — Как будто вам не известно. Вы должно быть расстроены?
   — Как правильно подмечено. Расстроен. Кто бы не был расстроен потерять такого агента как ты?
   — Ну, в случае крайней необходимости, я приду на помощь. Я не забываю своих благодетелей.
   — Но ведь теперь эту крайнюю необходимость определять тебе.
   Встав с кресла, агент прошел к камину. Его глаза пристально смотрели на человека, благодаря которому у него было все, чем он сейчас владеет. Благодарность была не единственным связующим звеном между ними. Их связывала дружба, казавшаяся другим дикой и недопустимой. Ведь они настолько разные, что порой не верилось в то, что они вообще выносят друг друга.
   — Метите в премьер-министры?
   Старик подался вперед в своем кресле.
   — А громче ты не можешь?
   Черная фигура не шелохнулась, но Веллингтон готов был поклясться, что человек, скрывающийся за этой черной железной маской готов был рассмеяться.
   Но мгновение прошло и его Лебедь плавным движением оттолкнулся от каминной полки и направился к потайной двери.
   — Желаю удачи.
   Отвесив короткий поклон, агент скрылся в тонком проеме потайной двери, а всегда невозмутимый лорд Веллингтон остался изумленно смотреть на закрывшийся проем: «И откуда он узнал?».

* * *

   Прошел месяц.
   Июль был в самом разгаре, и даже на туманном Альбионе была прекрасная погода. Реконструкция Олдхауса не заняла много времени, тем более за те деньги, которые были заплачены подрядчикам. Оба из молодой четы Олбрайт отдалялись друг от друга, их как бы разделяла невидимая стена, которая с каждым днем становилась все больше, каждый занимался своими делами. Вот и в этот солнечный день лишь над Олдхаусом собрались тучи. Назревал скандал, но никто из двоих не собирался его предотвращать. Оба были слишком горды и упрямы.
   Вот уже две недели, как Диана отказалась даже спать с Энтони в одной постели, что только усугубило ситуацию.
   — Миледи — дворецкий, которого Диана не уволила после возвращения домой, так как он всегда старался ей помогать, стоял в дверях ее кабинета и выжидательно смотрел на нее.
   Как он и ожидал, головы она не подняла, а лишь коротко сказала:
   — Да?
   — К Вам пришли.
   — Кто?
   — Он не захотел назваться, хотя и сказал, что он Ваш друг и поверенный.
   — Высокий, стройный, кареглазый и веселый? — не подымая головы спросила Диана. — Проводите его сюда.
   Она чуть заметно улыбнулась, но головы все равно не подняла. Дворецкий не спешил уходить.
   — Что-нибудь еще?
   — У его светлости тоже гость.
   — Какое мне до этого дело?
   Он помолчал, думая, стоит ли ему говорить дальше.
   — Мари сказала, что Вы должны о нем знать.
   — Правда?.. И кто же он?
   — Рикардо Беллини, миледи.
   Диана резко вскинула голову. Дворецкий отшатнулся, как от огня, такая ненависть сквозила в ее взгляде.
   — Где он?
   — В гостиной, вместе с его светлостью.
   Диана встала из-за стола и медленно направилась к двери.
   — Проводите моего гостя сюда.
   С этими словами она покинула кабинет, а дворецкий подумал: какая все-таки выдержка у его хозяйки, былой господин кричал и ругался, когда он приносил ему неудовлетворительные новости. Он пошел известить о воле хозяйки молодому посетителю.

* * *

   Диана с минуту наблюдала за стоящими у камина мужчинами, всеми силами стараясь успокоиться. В противном случае она просто убьет его.
   — Рикардо.
   Она сказала это имя так тихо, как только могла в своем напряженном состоянии. Но он услышал. Он медленно повернул голову, не веря в то, что слышит именно ее голос, но все же мороз пополз у него по спине.
   И он не ошибся. Это была она. Он ждал этой встречи, ведь в конце концов именно поэтому он и приехал, но все же он боялся того, что с ним может сделать эта красавица, зная, что она к нему чувствует.
   — Вы знакомы? — Энтони даже не взглянул на свою жену, хотя ему и было больно от этого. Он смотрел только на своего кузена.
   — В некоторой мере — ответил тот.
   — Надеюсь, тебе и так ясно, что ты немедленно должен покинуть мой дом? — спросила Диана, все так же игнорируя мужа.
   — Не могу, я приехал сюда, чтобы поговорить с тобой.
   — Ты в своем уме? — оба знали, что это двузначный вопрос. С такой же легкостью можно было спросить: тебе что, жизнь не дорога?
   — Я не мог поступить иначе.
   — Тебе решать. Это твоя жизнь, какой бы короткой она ни была.
   Тони смотрел все так же на своего кузена, но понять смысла их разговора не мог.
   — О чем вы говорите? И кто тебе позволил так говорить с моими гостями, Диана? Рикардо не только мой друг, но и мой кузен…
   Диана яростно взглянула на него.
   — Он твой кузен?
   — Да. И попроси у него прощения за такое обращение. Этот дом принадлежит мне как твоему мужу, и мне решать, кто здесь останется, а кто нет.
   — Неужели? — Больше она на него не смотрела. — Жду тебя у себя в кабинете через десять минут, Рики, советую прийти без опозданий.
   И она покинула гостиную.
   Вернувшись в кабинет, она застала там Ричарда.
   — Что с тобой?
   Он смотрел на нее встревожено. Когда она была такой, ничего хорошего не предвиделось.
   — Рикардо Беллини здесь.
   — Он сошел с ума?
   — Возможно, я то же самое спросила. Скоро он придет сюда, я хочу поговорить с ним наедине.
   — И что потом?
   — Не здесь.
   Он возвел глаза к небу. Как она может говорить об этом так легко?
   — Скажи Мари, чтобы собрала свои и мои вещи, мы уезжаем.
   — Что? Но ты же только приехала.
   — Это дом моего мужа, пусть он с ним и остается.
   — Что случилось, Диана?
   Его взгляд был настолько болезненно обеспокоенным, что она сжала челюсти. Ее друг как всегда беспокоился о ней, хотел ей только добра и так надеялся на этот брак, что ему было особенно болезненно видеть, как он медленно рушится.
   — Скажи Мари, чтобы была готова уехать в любой момент.
   — Конечно.
   Он знал, что на этом разговор окончен и нечего даже пытаться что-либо выяснить.

* * *

   — Могу я войти?
   — Не опоздал, для тебя же лучше.
   — Я пришел поговорить, не хочу новых неприятностей, а они обязательно последуют.
   — Неужели? Ты хоть понимаешь, чем тебе грозит это мероприятие?
   Он помолчал.
   — Знаешь, Диана, я ведь не знал, кто ты, пока не увидел сегодня. Догадывался, но не был уверен, потому и приехал.
   — Знаю. А твоему отцу это известно? Лучше ответь прямо. Ты ведь знаешь, я могу узнать это у тебя и другими способами.
   — Без угроз, Диана.
   Хотя его взгляд не был столь спокоен, каким казался голос.
   — Что тебе здесь нужно?
   — Я же сказал, хотел убедиться что ты, это ты.
   — Как мило. Где он?
   — Твой муж…
   — Рики…
   Диана сделала ударение на его имени, и он тут же осекся — он уже забыл, как опасны игры с огнем. Но вспоминать пришлось быстро.
   — Я не знаю точно. Где-то в Италии. Он никогда мне ничего не говорил о местах своего пребывания. Ты это и так знаешь.
   — Это не меняет дела, теперь ты знаешь, кто я.
   — Ты и так знаешь, что я не вмешиваюсь в ваши дела. Как по мне, так хоть поубивайте друг друга, мне все равно. Он никогда не был мне настоящим отцом, так что его смерть не очень меня огорчит.
   «Зато твоя не огорчит меня» — мелькнуло в воспаленном ненавистью мозгу Дианы.