— Разноцветные!.. — шепотом восхитился Ник. Чарли молча скривила губы.
   — Значит, так, — сказал Ларри. — Я сейчас выйду и поговорю с ними. Вы ждите здесь.
   — Может быть, лучше мне попробовать?.. — спросила Чарли, думая при этом вовсе не о женском взаимопонимании, что очень и очень спорно, а о том, что на случай опасности у нее есть хлитс, в то время как Ларри придется рассчитывать только на свое мужское превосходство в силе, сводимое на нет количеством противника. Ларри в ответ только взглянул снисходительно — расслабься, мол, крошка, с кем, с кем, а с женщинами, пусть даже и с разноцветными, я уж как-нибудь найду общий язык. И вышел, прикрыв за собой дверь. Увидев его, троица мгновенно прекратила спорить, в машину они не полезли, но две первые отступили за открытые дверцы и стали ждать его приближения. Он подошел, остановился в двух шагах перед машиной и заговорил — видимо, что-то спросил. Ему ответили — говорила рыжая, — и между ними завязался оживленный разговор, видимо, это и впрямь были нормальные люди: то ли остатки уцелевшего от заразы населения, а может быть, такие же странники, друзья по несчастью, путешествующие «прямлазом».
   Все это они ожидали узнать от Ларри, который вскоре вернулся, почему-то не пригласив гостей в дом. Ничего не объясняя, он сразу обратился к Чарли:
   — Чар, где твоя сумка? Давай, тащи ее сюда!
   — Зачем?..
   — Давай! Надо!
   Чарли принесла сумку со шмотками и молча отдала. Ларри взял сумку и вновь вышел, хлопнув дверью. Лобстер ему вслед только горестно вздохнул — дескать, начальник, что с него взять? Ник прилип к окну, Чарли с Лобстером к нему присоединились. И увидели следующее: вернувшись к машине, Ларри сел в нее на водительское место, рыжая, обойдя капот, уселась с ним рядом, блондинка забралась назад — к брюнетке, дверцы захлопнулись, машина тронулась с места, развернулась перед крыльцом и… уехала. Да, вот так просто взяла и уехала вместе с Ларри, со всеми с таким трудом добытыми шмотками и, кстати, вместе с картой местности, добытой с не меньшим трудом.
   Они еще немного постояли в прихожей, глазея на распахнутые ворота, потом вернулись в гостиную. Ник спросил:
   — Чар, а почему он уехал с этими тетками?
   Чарли молчала. Тогда, прокашлявшись, заговорил Лобстер:
   — Кататься поехал, ясное дело. — И, глянув с сочувствием на Чарли, добавил: — Погуляет и вернется…
   — А почему он нас не взял?
   — Замаялся, видать, с нами… — ответил Лобстер, трогая шею в месте вампирьего укуса. Потом искательно потер свои колени: без бутылки ему явно некуда было деть руки. — Ну, ничего, мы и тут посидим, подождем его, щас чего-нибудь выпьем… — И он начал вставать с дивана.
   — Нет, — спокойно произнесла Чарли, поднимая голову. — Не будем мы его ждать.
   Лобстер от неожиданности обратно сел.
   — Так куда ж мы без него…
   — У профессора еще есть машина.
   Ник, просияв, вскочил:
   — Мы их догоним!
   — Догоним и перегоним. — Чарли встала. — Лобстер, идите с Ником в нижний гараж, найдите машину. Ждите там, я скоро.
   Лобстер и слова возразить не успел, как она уже вышла в «проходную» и хлопнула там дверью.
   Чарли пошла в кабинет профессора, рассчитывая найти там его городской адрес. Не то чтобы она всерьез надеялась спасти Криса, просто необходимо было что-то делать, куда-то мчаться, чтобы забыть, наплевать, отвлечься от своего, больного, чего стоят все эти древние человеческие игры в любовь и в предательство, все ее сердечные обиды в большой чужой Игре, где люди со всеми своими страстями и страстишками даже не участники, а так — игрушки или пешки, словом, вспомогательный материал. Там, в сторожке на болоте, маленькое собрание пешек решило положить этому конец, и что в результате? Успев только начать, они уже разбросаны, деморализованы, смяты — разгромлены шутя, словно муравьи, выступившие в чистом поле против трактора. Единственное, на что их пока хватило, — это выжить и, значит, остаться в Игре, с правом выбора — принять ее правила или пробовать дальше с ней бороться. В выборе Чарли не колебалась ни секунды, а если начать вербовать сторонников, то можно будет считать, что муравьи забрались в трактор, и даже если они не смогут испортить механизм, то им вполне по силам заесть тракториста.
   На столе у профессора царил творческий беспорядок. Чарли в своих поисках его только усугубила, потом перешла на ящики, где обнаружилась полная свалка. В первом — барахольная, во втором — писчебумажная, зато свалка в третьем ящике состояла в основном из пластиковых визиток профессора истории и обществоведения Леонарда Кукола. Взяв визитку и счет с городским адресом, Чарли собиралась уже покинуть кабинет, чтобы идти в гараж, как вдруг ее слуха достиг отдаленный звук мотора — во второй раз за сегодняшнее утро. Не сомневаясь, что это Ларри вернулся со своей «прогулки», удивляясь только, что слишком быстро, она вышла в «проходную», открыла нужную дверь и стала почти бегом спускаться по винтовой лестнице. Все ее мысли об объединении всех муравьев в борьбе с трактором как ветром сдуло. До него ей больше нет дела, хоть он ее и спас, спасибо ему за это большое, а теперь пусть катится к черту!
   Тут она натолкнулась на Ника, поднимавшегося, оказывается, по лестнице ей навстречу.
   — В чем дело? Где Лобстер? Машину нашли? — В этом месте Ник кивнул. — Так пошли скорее! — Взгляд Ника стал обиженным, уголки рта поползли вниз: вот-вот разревется. Она присела перед ним на корточки: — Что случилось, Ники? Ну же!
   — Лобстер уехал, — сказал Ник и начал всхлипывать. — Без меня-а-а…
   — Как уехал?.. Погоди, Ники! Да не плачь же!
   — На машине. Од-и-ин…
   Чарли вспомнила историю вчерашнего исчезновения Криса. Потом Ларри сбежал с «разноцветными». А теперь вот и Лобстер уехал… Все от нее разбежались. И она опять одна. Почти как тогда, в космосе. Только с малым дитем на руках. Что ж, вполне житейская ситуация.
   Где-то глубоко внутри лопнула с тоскливым звоном струна — наверное, последняя. На душе стало пусто и совсем-совсем черно — ни боли, ни даже желания заплакать. «Я ничего не могу, у меня ничего нет, и самой меня давно нет — погибла при аварии „Ковчега“. А теперь прохожу все круги ада». Впервые точка зрения Лобстера показалась ей не лишенной смысла, по крайней мере наиболее близкой к истине. Куда спешить, зачем суетиться и искать на свою голову проблемы, раз ты и так в аду? Сиди себе на месте и жди. И неприятности очень скоро сами тебя отыщут.
   Ник, кажется, готовился не на шутку разреветься. Его ведь тоже бросили, а он-то, как пить дать, полагал себя пупом земли.
   — Не плачь, Ники, я же с тобой! И я тебя не брошу. Ну, скажи, чего ты хочешь?
   — Кататься, — выдавил Ник между всхлипами.
   — А еще чего?
   Ник перестал всхлипывать и немного подумал:
   — Мороженого.
   — Пошли!
   Она привела его на кухню, открыла холодильник и выложила перед ним на столик брикет. Пусть хоть у кого-то в этом аду будет свой маленький рай. Потом пошла в гостиную и уселась на диван в ожидании дальнейших неприятностей. Вампиры, монстры, птеродактили, черные собаки, старые упыри — что там еще в запасе, запускайте прямо сейчас, можно парами или всем скопом — все уже пополам! Лишь бы не люди.
   Мимо бесшумно прошел человек и сел на диван напротив.
   Чему удивляться? Ад он и есть ад.
   — Здравствуй.
   Сердце прыгнуло и сжалось, потом стало медленно разжиматься. А она думала, что ей уже все нипочем.
   В белой рубашке, при галстуке-селедке, в черных штанах и начищенных до блеска ботинках, он сидел напротив и молча глядел на нее. Не доверяя глазам, полагая, что это еще, может быть, призрак (в аду?..) или галлюцинация, она произнесла первое, что пришло на ум:
   — Это твоя униформа?..
   Он мельком взглянул на себя и вновь на Чарли. Взгляд режущий, как и раньше. Холодный.
   — Я к вам по делу. Ник с тобой?
   Чарли, зажмурившись, потерла лоб. Отняла руку — Леха не исчез. Не потому ли, что был настоящим? Спасся и действительно нашел ее?.. Чарли на всякий случай переспросила:
   — По делу?..
   — С официальным предложением от Лидера. Ему нужен Ключ. Он предлагает меновую сделку и хочет знать ваши условия. В мои обязанности входит предупредить вас, хотя это и так очевидно, что ничего равноценного в обмен он предложить не может.
   Вот и встретились. Обещал ведь, что найдет, и нашел. Что значит человек слова! Подаривший ей единственную защиту, спасший ее от смерти и сам погибший из-за нее парень, которого она часто поминала перед сном вместо бога. Как же она раньше не поняла!..
   Глаза Чарли сощурились по-кошачьи.
   — Так ты из «этих»?
   Он, очевидно, понял, кого она имеет в виду под «этими», вздохнул — глубоко, устало.
   — Нет. Я — Посредник.
   — Между кем и кем?
   Дернул плечом:
   — Между всеми. — Он указал на ее руку. — Или ты до сих пор считаешь, что это сенсор?..
   Чарли приподняла руку:
   — Где же ты его взял?
   — Где взял, там уже нет. Сейчас я посредничаю в основном между Лидерами.
   — Лидерами чего?
   Он словно не услышал вопроса.
   — Вам, к сожалению, далеко до лидерства. Очень далеко. Боюсь, что вы одна из самых слабых партий. Хотя не огорчайся: есть и хуже, как это ни странно. Вам не повезло с Игроком, но дело не в этом…
   — С Игроком?
   Слово, угаданное ими на болоте. Они были правы. Все сходится. Но радости от этого почему-то ни на грош.
   Леха склонил голову и заговорил тише, глядя исподлобья:
   — Беда в том, что он мал и неопытен. Хотя и чертовски удачлив.
   — Чайник, — прошептала Чарли.
   Глаза ее остановились на Лехе, но глядели куда-то в себя, она повторила раздельно: — Чай-Ник…
   Леха, отвернувшись к окну, продолжил официальным тоном:
   — Я советую согласиться на обмен. Боюсь, что вам Ключ может быть полезен только в этом качестве. Иначе вам его все равно не удержать. Ваше счастье, что предложили честный обмен. В вашем положении такая сделка будет очень выгодна.
   Чарли только теперь вновь начала его слушать.
   — О какой выгоде ты говоришь?..
   — Вы все поймете, когда я перечислю артефакты, которые вы вправе за него потребовать.
   Чарли сжала руки в замок: они предательски подрагивали.
   — Почему ты говоришь все это мне?
   Ник на кухне ест мороженое, договаривайся с ним.
   — Потому что ты, как Партнер, имеешь совещательное право голоса и можешь подсказать ему правильный выбор. Тот, что устроит тебя.
   — Потому что он — чайник?
   — Потому что иначе ты можешь погибнуть.
   Чарли усмехнулась с горечью:
   — Значит, тебе меня жалко, решил мне помочь? Только это все напрасно, ведь у нас нет Ключа. — В этот момент в комнату вбежал всемогущий безжалостный Игрок с мороженым в руке — один из тех, кто перекроил Землю и заварил всю эту кашу — плюхнулся на диван неподалеку от Чарли и стал самозабвенно, далеко высовывая язык, облизывать мороженое. «Не может быть», — подумала Чарли, глядя на Ника. И, успокоившись внутренне на этот счет, продолжала: — Ключ в сумке, сумка у Хранителя, Хранитель во флаере, флаер улетел. Вот и вся сказка. Можешь рассказать ее своим хозяевам и этому… Лидеру.
   Леха мотнул головой. Чарли узнала этот жест — не загадочного Посредника, а просто мальчишки, не согласного с тем, что ему сказали.
   — Утка. Знаю. У вашего Хранителя Ключа нет. Чарли вскинула брови:
   — Нет? А у Ларри?
   — Служебный объект, — припечатал он так, словно этим все было сказано. И усмехнулся зло, обидно.
   — Ну и что? Что, служебный объект не имеет права носить при себе Ключи? Стырил у Хранителя, положил к себе в карман и увез. В неизвестном, между прочим, направлении.
   — Ничего он не увез, — устало сказал Леха. — Его самого увезли, это да. Из-за Ключа, кстати, — чтобы окончательно ослабить вашу группу, а потом без труда его получить.
   Становилось все интереснее. И самое интересное — что все-таки будет, если этот Ключ вставить, куда полагается. На это они все и купились, чисто дети. Вот Леха, ну кем он был до этого самого катаклизма? Никем. И вдруг — трах-тибидох — Посредник! Крутой, всем нужный — и своим и чужим, он в этой Игре — как рыба в воде, чешет вон, как по писаному. Любит свою работу.
   — Ой…
   Чарли с Лехой обернулись: «инопланетный чайник», оказывается, уронил кусок мороженого на диван и теперь пребывал в замешательстве — слизывать его оттуда или не стоит?..
   — С чего ты взял, что это он? — спросила Чарли, даже не понижая голоса.
   — Методом исключения.
   — Ах вот как? — Последние сомнения покинули Чарли. — Так почему бы тебе не обратиться со своим официальным предложением прямо к нему?
   — Это необязательно. В данном случае вполне достаточно его присутствия при нашем с тобой разговоре.
   — Ну хорошо. Тогда скажи, откуда всем вдруг стало известно, что у нас есть Ключ?
   — Не всем. И не вдруг. Для вас эта находка была случайностью, так ведь? Чистой удачей. А другие выискивали пути, набирались мастерства, собирали артефакты и меняли их на информацию, бились над загадками и все ради того, чтобы выйти в конце концов на этот Ключ. Вышли. А Ключа-то и нет. Вы унесли. Прямо из-под носа. А уж найти вас Лидеру с таким уровнем, сама понимаешь, труда не составило.
   Чарли вспомнила: громадный, как дом, черный пес с окровавленной грудью и лапами кидается на сверкающее лезвие, падает в грязь, которая его не пачкает, вскакивает и опять кидается, падает и кидается, вновь и вновь. Спросила:
   — Этот твой Лидер случайно не похож на здоровенную черную собаку?
   — На собаку?.. — Леха, кажется, удивился. Потом понял. — Да, это он может. Артефакты бывают разные. Вам есть из чего выбирать.
   — Даже жаль, что у нас нет Ключа. — Чарли уже поняла, что он ей не верит, но что уж тут поделать? Может, оно и к лучшему. Она встала, давая понять, что разговор окончен. — Ты хороший Посредник.
   Леха поднялся ей навстречу. Они оказались лицом к лицу, совсем близко — ведь они были одного роста. И так безнадежно далеко. Незримая стена давила на Чарли, ощущение становилось с каждой секундой все мучительней. А Леха все не уходил, стоял напротив, смотрел в глаза. Давление стало невыносимым, еще миг, и что-то с шелестом мелькнуло между ними — раз, другой, третий… Гибкий радужный призрак рубил разделявшую их пустоту, пытаясь уничтожить стену, которой не было, — то, что причиняло ей боль. Никто из них не вздрогнул и не отступил, ведь это был хлитс, защитник, снятый Лехой с руки и отданный ей в прежней жизни.
   У Чарли задрожали губы.
   — Леш…
   — Так нельзя… Нельзя… Не надо… — говорил Леха, обнимая ее, гладя волосы и плечи.
   Хлитс исчез за мгновение до того, как между ними не осталось пустоты — кажется, он просто искромсал ее в клочья.
   — Я думала, ты умер, Леха… Я тебя искала там… В космосе.
   — Все будет хорошо, все будет классно, вот увидишь… Знаешь, какая ты красивая?..
   — Какая?
   — На тебя нельзя смотреть долго, шалеть начинаешь…
   — Тебе можно.
   Это было как чудо: рухнули стены, казавшиеся непреодолимыми, и сама Игра с ее проблемами исчезла, отошла на второй план: не стало Посредника и Партнера, остались только два человека, сумевшие сломать чужие условности, просто, как и тысячелетия назад, вопреки всему дождавшиеся встречи на «планете» Земля.
   — Чарли, я замерз! — Это Ник.
   Они оглянулись не сразу. Ник выглядел обиженным; он и впрямь немножко побелел, так что сам стал чуть-чуть похож на мороженое. Убедившись, что его наконец заметили, он отвернулся и, демонстративно болтая ногами, объявил:
   — А твой Ключ мы выкинули в болото!
   — Это правда?.. — Леха глядел на Чарли. Она кивнула. Он смотрел ей в глаза. — С вами был Хранитель. Он не мог выбросить Ключ.
   Чарли, вздохнув, отвернулась:
   — Он выбросил.
   — Зачем?
   Они стояли друг против друга, и между ними вновь сгущалась ледяная стена. Все вернулось. Игра, отпустившая на мгновение, возвращала себе отвоеванные позиции.
   — Какая тебе разница? Мы ведем свою игру. А ты только Посредник. — Чарли не сдержалась: — И тебе все это нравится!
   Он тряхнул головой, отгоняя все эти ненужные слова, взял ее за плечо:
   — Сейчас уже некогда. Слушай. Придется блефовать. У вас есть время до завтра. Скажем, так: вы решили подумать и потребовали предъявить интересующие вас артефакты. Получив их, сообщаете, что Ключа у вас нет, и даете информацию, где он находится.
   — Я понятия не имею, где находится эта трясина!
   — Неважно. Сектор известен, ему останется только отыскать точное место и вытащить Ключ, это все задачи выполнимые. Преследовать вас не будут — такая информация достойна любого артефакта, но на всякий случай я сам выберу такие, с которыми вас будет трудно взять.
   Чарли стряхнула его руку:
   — Ты воспользовался моим доверием! Мне не нужны никакие артефакты!
   — Твое доверие здесь ни при чем. Информацию о Ключе выдал сам Игрок. Глупо с его стороны, согласен, но он еще маленький. Чарли! — Он словно пытался до нее докричаться. — Не психуй? Пожалуйста. Поговорим потом, завтра. Здесь не оставайтесь, уезжайте куда-нибудь: не исключено нападение, вы сейчас слишком слабы.
   — Предлагаешь нам провести ночь в городе? — Чарли зло усмехнулась. — С вампирами?
   — В городе, пожалуй, не стоит. — Леха воспринял ее слова вполне серьезно. — Переночуйте где-нибудь в лесу, в машине.
   — А у нас все машины скрали! И флаер! — доложил Ник.
   — Тогда… По грунтовке направо железнодорожная ветка. Уезжайте, все равно куда!
   — А там и поезда ходят?
   Леха кивнул:
   — Ходят. Если все-таки попадете в город, ничего не бойтесь, там вас не укусят. Старайтесь только держаться вместе. Я вас в любом случае найду.
   Он пошел к двери. Чарли направилась за ним с мыслью о том, что все равно куда он мог бы их и подбросить: сам же он на чем-то прибыл? Но, выйдя, она не увидела ни Лехи, ни его транспортного средства — только пустую дорогу, убегающую за ворота.

Глава 6

    Участок 117
 
 
Злое белое колено
Пытается меня достать,
Колом колено колет вены,
Пытаясь тайну разгадать,
Зачем я…
 
   — Кто это были? — спросил Ник, раскручивая за хвост дохлого зверька.
   — Крысы. Ой! Ники, зачем ты взял?! Брось немедленно!!
   Они сидели на маленькой станции, настолько живописной, что железнодорожной станцией это можно было назвать с большой натяжкой: мраморная площадка с четырьмя скамейками, перерезанная надвое рельсовой полосой. Прямо над их скамьей висела крупная надпись «РАСПАДЫ», в точности такая же красовалась через линию напротив. Кругом шумел лес.
   — Я таких зверей еще не видел! — сообщил Ник, наблюдая за полетом крысы, закинутой им только что через рельсы на противоположную сторону.
   — Знаешь, я тоже… Только в кино и на картинках. — Чарли переводила дух: они шли сюда быстрым шагом, почти бегом, не захватив с собой ни единой сумки, вообще ничего — ни вещей, ни провизии. — Но ты их знатно поджарил! Слушай, Ники, как ты это делаешь? Ты же чуть весь дом не спалил! Бедный профессор! Проснется — его же удар хватит! — Чарли засмеялась — не то чтобы весело, скорее нервно.
   — Во как я их! — Ник прямо раздулся от гордости.
   Чарли задумалась:
   — Странно. Откуда в доме взялось столько крыс?
   — За Ключом пришли, — вяло предположил Ник. И оживился: — Здорово, что мы его выкинули, да?
   Чарли совсем впала в задумчивость:
   — Почему крысы? Почему не люди? Чего уж проще: окружили бы дом, приказали бы нам выходить по одному с поднятыми руками…
   — А это чтобы тебя напугать! — хихикнул Ник.
   Чарли несильно ткнула его локтем в бок: ну, визжала, мало ли что бывает — жизнь-то какая нервная! Тут она кстати вспомнила, что как раз перед появлением крыс собиралась устроить Нику взбучку.
   — Слушай, Ники! Зачем ты всегда влезаешь в разговоры старших? Да еще выбалтываешь наши секреты? Теперь из-за тебя они найдут наш Ключ и достанут его из болота! Мы его, по-твоему, для этого выкинули? Так вот, на будущее учти: если ты что-то знаешь про взрослые дела, то не распускай язык, понял? Особенно при посторонних!
   — А почему ты с ним обнималась, если он посторонний? Я знаю, если бы я не сказал, то ты тоже бы от меня уехала! С ним! Ты его даже целовала, а меня еще — ни разу!..
   — Никуда бы я не уехала, — буркнула Чарли и отвернулась.
   Леху она не целовала — это была неправда, которую домыслил Ник, но обличать его во лжи у нее не повернулся язык: умеют же дети после нагоняя выдать что-то такое, что впору самой извиняться. Она и впрямь почувствовала себя виноватой: Ник маленький, остался один, без родителей в страшном, враждебном мире… Надо будет как-нибудь его чмокнуть. Разумеется, не теперь, после взбучки. Ник тоже отвернулся, насупившись. Никакого толка из внушения, ясное дело, не вышло.
   Посидели молча. Ник вскочил и принялся бегать по площадке, футболя камешек. Наблюдая за ним, Чарли вспоминала разговор с Лехой. Игроки — тоже люди? И они не сидят неведомо где за мониторами, нажимая на кнопки, как ей представлялось, а принимают участие в Игре? Сенсацией дня была его уверенность в том, что Ник — один из Игроков. Нелепее, кажется, ничего не придумаешь. Впрочем, ничего удивительного: у людей от Игры попросту едет крыша, они уже готовы увидеть пришельца в маленьком ребенке. Еще Чарли вспомнила, что до сих пор ничего не знает о Нике: откуда он, как сумел выжить в одиночестве, кто его родители и куда они подевались? Все как-то недосуг было расспросить. Сейчас, кажется, самое время.
   Ник споткнулся, упал, вернулся, прихрамывай, и сел подальше от Чарли, на самый край скамьи. Похоже, он на нее дулся. Решив сделать первый шаг к примирению, Чарли попросила:
   — Ники, расскажи О себе… Пожалуйста.
   Вместо ответа Ник заявил мрачно:
   — Я заболел.
   У Чарли екнуло сердце.
   — Чем?.. — Она даже не подумала, что если он чувствует себя плохо, то вряд ли сможет сказать ей название болезни.
   Но Ник ответил:
   — Геморроем.
   Хочешь плачь, а хочешь смейся.
   — С чего ты взял?..
   Ник потер то место сзади, на которое упал:
   — Болит.
   — Ну, это… До свадьбы заживет.
   — До свадьбы, до свадьбы.. — проворчал Ник. — А как я на поезд сяду?
   — Но ты ведь сейчас сидишь? А что касается поезда, то мне кажется, что он вряд ли…
   Чарли не успела договорить, что поезд, по ее мнению, вряд ли приедет, как с дороги послышался стук колес, сопровождаемый довольно мелодичным дребезжанием. Они обернулись: по рельсам к станции приближалось, лихо гремя и позвякивая, громоздкое металлическое сооружение, что-то вроде вагона-беседки грязно-рыжего цвета с раскладной электродугой на крыше. Невзирая на явную древность и отсутствие за рулем водителя, сооружение двигалось на удивление бодренько, но около станции сбавило ход. Если бы Чарли доводилось когда-нибудь видеть старинный трамвай, она пришла бы к выводу, что ветка эта вовсе не железнодорожная, а трамвайная, скорее всего дань земной моде на ретро третьего колыбельного периода, именуемого еще «предстартовым». Впрочем, что касается последней земной моды, Чарли еще из космоса обратила внимание на ее нестандартность и своеобразие.
   Вагончик так и не остановился. Чарли на ходу подсадила Ника на заднюю подножку, потом сама схватилась за поручень — шершавый, чуть тронутый ржавчиной, входя в вагон, она машинально потерла руку о штаны. Внутри самодвижущаяся беседка была уставлена чудными ребристыми скамейками ("Несладко придется Нику с его «геморроем!»), и в нем обретался один пассажир, что удивило Чарли гораздо более отсутствия водителя (эка невидаль — программное управление). Пассажир, а вернее, пассажирка — хрупкая девушка с прямыми светлыми волосами в сером комбинезоне — сидела на задней скамье, при их появлении она слегка поежилась и сдвинулась ближе к окну. Ник уселся от нее через два сиденья, Чарли села рядом с ним. Довольно долгое время ехали молча. Чарли изредка косилась назад, как правило, после очередной станции — не сошла ли попутчица? И каждый раз встречалась с ее печальным взглядом. Надо же, ровесница. Интересно, откуда она? Куда едет? Почему одна? Наконец Чарли решилась: оставила Ника и подсела к незнакомке. Та сидела, отвернувшись к окну.
   — Извини, я хотела спросить… — Чарли каждой клеточкой ощутила неловкость и неуместность своего порыва: она и в самом деле плохо представляла, о чем же хотела спросить, и наконец выдавила: — Можно узнать, куда ты едешь?..
   Девушка, не оборачиваясь, вздохнула тяжко и произнесла с неизбывной тоской в голосе:
   — В город.
   Какой-никакой, а разговор завязался. Чарли вспомнила знакомство с Крисом, назвавшим сразу свое имя и сумевшим с первых слов вызвать симпатию у ребенка и расположить к себе большую часть компании. Отсюда мораль: чтобы вызвать доверие собеседника, стоит для начала назваться.
   — Я — Чарли, а там сидит Ник. Мы странствуем… Ты тоже путешествуешь или к кому-то едешь?
   Девушка опять вздохнула с надрывом и ответила тихо: