Страница:
Броситься в бегство Михаил не мог: где-то рядом находилась Илли и наверняка сочла бы его трусом. Во-вторых, рядом был Карриган, представлявший сам по себе оружие — мощное и достаточно дальнобойное. Но он что-то не торопился плевать в явление. Михаил начал медленно пятиться, шаря взглядом среди самодвижущихся запчастей в поисках чего-то, похожего на человеческое лицо, с которым можно было бы наладить какой-то контакт. Лица нигде не было, хотя отыскался рот — он приютился чуть правее от центра, между кистью руки и какой-то неясной частью тела в куске серой одежды. Рот и улыбнулся, открылся и произнес дружелюбно:
— Привет ребята! Не пугайтесь, я Бол Бродяга. Слышали про такого?
Михаил машинально кивнул — да, слыхали, мол.
— Что тут у вас творится? — продолжал рот как ни в чем не бывало. — Я добирался через Месиво кружной дорогой и не встретил ни одной живой души! — Михаил опять тупо кивнул и показал в направлении двери:
— Там Скалди. Она объяснит.
— Скалди здесь? — обрадовался рот, быстро перемещаясь в центр композиции. — Ну спасибо, приятель! — Из запчастей выпросталась рука, обрезанная на уровне запястья, протянулась к Михаилу и дружески хлопнула его по плечу.
— Не за что, — слабым голосом ответил тот, наблюдая, как Бол двигается мимо него в помещение. Михаил шагнул за ним и остановился на пороге.
Появление человека-мешанины произвело в зале эффект, подобный взрыву парализующей гранаты: успев только повернуть головы, все застыли, и даже Скалди замерла на несколько мгновений за своей стойкой. Только губы ее чуть-чуть подрагивали в подобии то ли улыбки, то ли беззвучного плача. Заноза очнулся первым: широко улыбнувшись, он пошел навстречу новому гостю, разводя руки вроде как для объятий:
— Черт тебя возьми, Бродяга! Вернулся наконец!
— Бол! — Над стойкой взметнулись, как крылья, светлые волосы: Скалди сиганула через прилавок, пронеслась порывом ветра через зал и застыла возле этой сборной человеческой конструкции, обхватив ее руками. Обе руки Бола обняли Скалди. Так они достояли некоторое время, и никто из о кружащих не решался заговорить или двинуться — даже каторжники потрясение молчали.
Наконец Скалди оглянулась растерянно на остальных гостей и, отступив от Бола, сказала ему:
— Ну, пойдем!..
— Куда? — спросил он счастливым голосом. Она наклонилась чуть влево, где плавало его ухо, и прошептала:
— Пошли ко мне! — Она взяла его за руку и потянула за собой. Бол тронулся за ней, деформируясь и окружая собою Скалди со всех сторон, положив вторую руку ей на плечо. Когда они скрылись за дверью, Рейчел удивленно произнесла:
— Ни фига себе нарезочка!.. Что она там с ним делать-то будет?..
— Завидуешь, что ли? — спросил Петр, усаживаясь на стойку. Рейчел презрительно хмыкнула:
— Было бы чему завидовать.
— А что, думаешь нечему? Зря она, что ли, его здесь дожидалась, по соседству с Кляксой?
— Подвергаясь таким опасностям!.. — осмелился вставить свое слово Бедьмонд. Странно, что впечатлительный Попрыгунчик воздерживался от замечаний относительно потрясающего нового явления: он только недавно проснулся и сидел все это время на полу, безмолвный и недвижимый, изредка помаргивая глазами. Последнее вопиющее нарушение всех мыслимых законов явно нанесло шоковый удар по его неуравновешенной психике.
— За Скалди я теперь спокоен, — сказал Заноза, направляясь к выходу. — Вы можете здесь оставаться, а мне пора. Ваш Проводник толковый парень, сам найдет дорогу.
— Погоди! — крикнул ему вслед Петр, но Странник лишь добавил на ходу через плечо:
— Если возникнут какие-то проблемы, спроси совета у Бола. Счастливо оставаться! — И Заноза покинул помещение.
— Проконсультируетесь… — буркнул Петр. — его консультациями того и гляди влипнешь в какую-нибудь кофемолку или лапшеварку… Ладно. Теперь, раз мы все собрались, самое время обсудить план наших дальнейших действий. У кого какие мнения? — Задав вопрос, Петр однозначно воззрился на Карригана. Всем стало понятно, что со своими предложениями лучше не лезть: Петр хотел послушать специалиста — то, что Карриган является специалистом по любым вопросам, какие только могут возникнуть в самом воспаленном мозгу, ни у кого уже не вызывало сомнений. Карриган со снисходительным видом подошел к стойке, уселся на нее рядом с Петром и только тогда начал:
— Значит, так. Возвращаться обратно нам пока рано, надо переждать, пока там все немного утихнет. Остаются два варианта: скитаться по Перекрестку, запутывая след, или затаиться на месте и выжидать. Пока придется остановиться на втором, так как из Месива нам сейчас не выйти: выброс Кляксы наверняка создал помехи на межпространственных линиях, — закончил он с усмешкой. Как бы в подтверждение его слов на пороге возник блудный сын полка — озадаченный и насупленный Кики Заноза.
— Кляксе в задницу эти чертовы декорации! — сообщил он собранию, направляясь сердито к стойке. Обойдя ее, он выхватил бутылку с правого края, откупорил и принялся опустошать, словно собирался сейчас же принародно надраться в знак протеста. Ухмыльнулся и объявил:
— Значит, принимаю следующее решение: временно оседаем здесь. Сейчас разрешаю всем позавтракать.
— Спасибо, — осклабился Карриган, спрыгивая с прилавка. Завтракать он явно не собирался. Но остальные — те, кто еще не успел с утра ничего перехватить, потянулись к стойке.
За завтраком Михаила впервые одолели мысли будущем — раньше все было недосуг, да и не ждал он от будущего ничего хорошего, чтобы специально размышлять на эту тему. Но рано или поздно все равно пришлось бы. «Вот отсидимся мы в это „мирном“ уголке под теплым боком у Кляксы, — обстоятельно, по-прокурорски излагались мысли. Ну выведу я их в конце концов обратно в родную реальность. И что потом?..» — Мысли сделали эффектную театральную паузу, затем продолжили тоном общественного обвинителя: «Домой тебе, голубчик, теперь дорога заказана, там тебя поджидает хороший срок — запредельная разведка или что-нибудь похуже. Остается только один путь — дальне шее бегство с преступниками. И в любом случае расставание с Илли. Даже если и доберешься ты, голуба, до сладких объятий обещанной Петром виртуальной капсулы, то на что она тебе, родимая, сдалась? Ведь там не будет Илли!.. Можно, конечно, создать для себя в виртуалке что-то на нее похожее, даже внешне почти неотличимое. Но виртуальная копия будет лишь жалкой подделкой, набором программ, ничем больше…»
Пережевывая механически что-то овощное с мясным привкусом, Михаил уставился неподвижным взглядом в стену напротив — примерно туда, где она должна была по идее строителей пересекаться с потолком, словно где-то там гнездилось сосредоточие всех мыслей и методично доканывало Михаила пробирая до самых печенок. Как вдруг это незримое осиное гнездо с целой судейской коллегией внутри потеснила обтекаемая металлическая конструкция, медленно и беззвучно выраставшая над стеной.
— Петро, шухер!!! — отчаянно заорал Михаил, в точности как в далеком детстве, когда Петр, тогда уже тинэйджер, прожигал в раздевалке спортзала лазерной палочкой для резки бумаги глазок в женскую душевую, а юный сподвижник и оруженосец Михаил стоял у дверей на стреме с запасным набором палочек в руках. В раздевалку тогда ворвалась, подобно буре, девичий тренер Алла Борисовна Кот — алмаз женского культуризма, главный объект первых воздыханий — и вцепилась налакированными когтями Михаилу в ухо. Крик Михаила смешался с жалобным звоном — это посыпались на пол разноцветные палочки. Теперь на пол полетели, суматошно гремя и позвякивая, банки с ложками.
— Мишка, уводи! — крикнул Петр, выдергивая откуда-то лазерник — его брючные карманы изрядно прогорели и больше не годились для хранения оружия. Михаил честно попробовал выполнить приказ брата (громада катера поднималась над стеной), но у него ничего не вышло: дорога в иные миры не возникала под его ногами.
— Не получается, Петька! — жалобно сказал он.
— И не получится! — заявил Карриган. — Надо уходить в Месиво, может, удастся нащупать путь из Другого отрезка!
Катер постепенно надвигался на островок безоблачного неба над их головами, словно стальная крышка на крупногабаритную кастрюлю. На его борту сверкало федеральное клеймо, однако и так было ясно, что он представляет теперь равную yгрозу для всей команды беглецов.
Из задней двери выскочила встревоженная Cкалди, за ее спиной кучковался Бол Бродяга. В время из кармана Карригана донесся сигнал вызова, которого уже что-то давно не было слышно.
— За мной! — скомандовал Петр, устремляясь к выходу. Но снаружи промелькнула серая тень, очень напоминающая очертаниями бойца. Петр пальнул это мимолетное видение, кажется, промазал и огляделся в отчаянии:
— Обложили, гады!.. — Казалось, что выхода нет, и у всей команды опустились руки. К тому же эгнот в кармане у Карригана продолжал надрываться, действуя всем на нервы.
— В моей комнате есть потайной выход, — сказала Скалди, озабоченно зыркая по сторонам. — Может, туда?..
— Туда, туда, — заверил Карриган, первым бросаясь к задней двери. Наткнувшись по пути на Бола, сгруппировавшегося на пороге, он едва не разметал беднягу на составные части. Остальные, кинувшись в дверь, как бурный поток в узкую горловину, наверняка довершили бы раскурочивание человека-мешанины, не отступи он поспешно в сторону с пути поголовного панического бегства.
Небольшая комната с клетчатыми обоями была обставлена простенько, самыми необходимыми для жизни предметами: шкаф, кровать и стол. Под столом валялся смятый ком окровавленного белья — единственное свидетельство вчерашней жестокой гибели хозяйки заведения. Больше никаких дверей в комнате не было, кроме дверей шкафа. Но в таком случае путь к бегству оставался один — в шкаф?..
Однако Скалди проскочила мимо шкафа, не уделив ему ни малейшего внимания, подошла к задней стене и приложила к ней ладонь. Обои в этом месте исчезли, перед Скалди, словно перед заклинательницей непроходимых стен, появилась дверь — белая и обшарпанная, с английской ручкой.
«Маскировочное покрытие, реагирующее на папиллярный рисунок — лучший способ защиты ваших потайных дверей!» — подумал Михаил, привыкший давать всему необычному простейшие объяснения, соответствующие его прежнему образу жизни и сильно отдающие дешевой рекламой.
Нажав на ручку, Скалди приоткрыла дверь и собиралась выглянуть наружу. Петр отодвинул ее в сторону, высунулся первым и огляделся по сторонам, глянул вверх, потом тихо скомандовал:
— За мной!
Впереди совсем близко начиналось спасительное месиво. Прямо напротив двери находилась картина, обрезанная полосой асфальта, вернее, даже не картина, а один только верхний ее клочок, очень смахивающий на небольшую лазейку. Петр указал на этот обрезок и распорядился:
— Все туда!
В это время позади раздался треск — кто-то ломился в дверь, которую они закрыли за собой на замок. Рейчел кольнула дверь лазером, и краска вспыхнула, вся дверь занялась веселым трескучим пламенем, словно на нее плеснули керосинчиком:
А с черного хода пока что все было спокойно и тихо, прямо-таки сердце радовалось на эту замечательную брешь в стратегическом замысле противника.
Один за другим они миновали асфальтированную полосу и принялись нырять по очереди в узкую лазейку. Петр с Седым, стоя по обе стороны, страховали отступление. Михаил пролез в дыру одним из последних — уже после Илли и Скалди, которых он как истинный джентльмен, пропустил вперед. Потом он упал вниз с довольно-таки приличной высоты — не смертельной для жизни, но достаточно болезненной для принявшего на себя удар правого бока.
Не успев еще толком сориентироваться, Михаил почувствовал, что его оттаскивают от места падения куда-то в сторону — мера вполне предусмотрительная, учитывая, что кое-кому предстояло еще упасть на то же самое место. Тащили его Карриган с Занозой. «Удосужились бы лучше меня поймать!» — проворчал про себя Михаил специально для Карригана. А вслух сказал:
— Я в порядке, спасибо. — И в подтверждение поднялся на ноги.
Пейзаж оказался неожиданно знакомым: голые деревья, мягкий лиственный перегной под ногами и серое небо над головой. И надо же им было среди стольких отрезков, составляющих Месиво, упасть опять именно в этот! Своего рода случай, игра судьбы, ободрившая издерганного неожиданностями Михаила. Чего доброго, угораздило бы их свалиться в довершение всех бед в какое-нибудь местное пекло вроде того, где отрывались с утра каторжники. А тут лес, да море рядом — прямо курорт! И любимая девушка стоит неподалеку — чего еще надо человеку, уставшему от суеты рабочих будней?..
Пока в голове у Михаила бродили такие дурацкие мысли, сверху успел ссыпаться Бол Бродяга. По правде говоря, он упал вполне компактно, словно был упакован в полном составе в большой полиэтиленовый мешок. Сразу за Болом прилетела Рейчел, ее заботливо подхватил Странник. Потом спрыгнули один за другим Петр и Седой. Больше никого из своих наверху не осталось, теперь оттуда следовало ожидать скорого выпадения вражеского десанта. Утешением могло служить лишь то, что целый вражеский катер в узкий лаз наверняка не протиснется, а солдат можно будет легко снять по одному, чем приготовились заняться Рейчел с Седым, взяв лазейку на прицелы. Только теперь, немного расслабившись, Михаил обратил внимание на постоянно сопровождающий их звук — так порой замечаешь тиканье часов, и понял, что это в кармане у Карригана все еще звонит эгнот. Он даже удивился — какая может быть связь здесь, в Месиве, где перемешаны границы пространств… Но факт оставался фактом.
— Мишка, попробуй что-нибудь нащупать! — велел Петр и обернулся к Карригану: — Да выключи ты его или тресни обо что-нибудь!
— А вдруг враг решил капитулировать? Неужто мы упустим такую возможность? — усмехнулся Карриган, доставая наконец прибор из кармана.
Михаил тем временем попытался сосредоточиться. Дорога по-прежнему не возникала, и он напрягся изо всех сил, надеясь хотя бы нырнуть в туманную пелену базовой реальности, но тщетно. На какой-то миг Михаил всерьез испугался, что лишился напрочь своего дара: событие, которое всего пару Дней назад показалось бы ему великим благом, теперь обрушилось наподобие самого что ни на есть подлого проклятия. Но — да здравствуют здравый смысл и твердая память! — он тут же вспомнил, что не одинок в своей беде, что у него имеется собрат по несчастью — Кики Заноза, Странник, также утративший свои способности. Два клинических случая одновременно — это наверняка уже не являлось крахом личных дарований, а означало только их временный сбой под влиянием какой-то аномалии, если только не было эпидемией, что вряд ли. Краем сознания Михаил не переставал фиксировать то, что происходит вокруг:
Карриган открыл эгнот и тут же передал его Илли со словами:
— Это тебя.
Седой и Рейчел успели произвести несколько выстрелов в направлении покинутого отрезка, но оттуда никто не вывалился: и без того узкая лазейка с каждым мгновением все более сужалась, так что протиснуться в нее теперь не то что катеру, но и человеку уже вряд удалось бы.
— Рэт?.. — сказала Илли, удивленно глядя в эгнот. Ей ответил тихий голос, живо заинтересовавший всю компанию, но Карриган заглушил его нарочито громкими высказываниями:
— Нам следует оставаться здесь и придерживать погоню, пока эта щель окончательно не закроется. Потом будем менять отрезки до тех пор, пока не найдется место, где Проводник сможет работать…
— …Должна вернуться… Ничто не угрожает… Твое положение… Мой долг… — прорывались сквозь речь Карригана обрывки фраз из эгнота.
— Что там тебе говорят? — не выдержал наконец Петр и шагнул к Илли. — А ну-ка дай, я сам с ними с побеседую!
Карриган заступил Петру дорогу. Неизвестно, чем бы все закончилось — Михаил ожидал какого-нибудь неуловимого приема со стороны Петра с непредсказуемыми пока еще последствиями для Карригана, — как вдруг произошло нечто еще менее предсказуемое: Илли, размахнувшись, бросила эгнот, и он полетел по широкой дуге прямо в море. В тот же миг Петр вдруг исчез из поля зрения: его исчезновение Михаил воспринял как легкую рябь в глазах, вроде дефекта изображения в старом пленочном кинофильме: есть фигура — нет — и опять она есть уже на новом месте. За это мгновение Странник, стоявший к морю ближе всех, резко взмахнул руками и обрушился в воду, составив компанию пролетавшему мимо него эгноту. Брызги полетели, волна плеснула через край, но никакого звука от падения до зрителей почему-то не долетело: незримая грань между реальностями все-таки существовала и не пропускала звук, так что Заноза, упав в «картину», находился там теперь как будто за звуконепроницаемым барьером. Сразу после этого события у кромки воды объявился Петр в лежачем виде — якобы «загораю на бережку».
Странник вынырнул неподалеку от «берега» и тут же погреб к земле — он явно не имел намерения доставать эгнот из поглотившей его пучины. А Михаил уж было засомневался — не за прибором ли Заноза так самоотверженно нырнул? Однако было очевидно, что спасение утопающих эгнотов Заноза считает делом рук их утолителей, если у тех явится охота, а сам он мечтает вновь и как можно скорее оказаться на суше. И до этой суши ему было рукой подать — два-три гребка, не больше. Как вдруг на втором гребке Заноза резко остановился и отпрянул назад, насколько это возможно в воде, а секундой позже прямо перед ним, преграждая ему путь к берегу, высунулась из воды у самого края картины зеленая бугристая морда громаднейшей рыбины с растопыренной зубастой пастью.
Те, кто стоял поблизости от картины, отпрянули от нее в паническом ужасе, как лошади от паровоза. Надо отдать должное Седому — хоть он и стоял вдалеке, но среагировал мгновенно.
— Ложись!!! — заорал Седой, вскидывая лазерник.
Михаил упал на руки, не успев еще толком сообразить, как им теперь выручать Занозу и почему для этого надо ложиться, ощутив только по отчаянному тону приказа, что коллективное залегание должно способствовать спасению Странника. Карриган тут же оказался лежащим, Петр и без того лежал, Илли упала ничком, Скалди и Попрыгунчик с Бельмондом беспорядочно попадали, каждый в меру своей реакции, а Бол Бродяга и впрямь на этот раз рассыпался, словно карточный домик, как бы выпал в осадок, словом — тоже по-своему залег.
Стоило всем заземлиться, как воздух над их головами прорезали лазерные разряды: Рейчел с Седым расстреливали из двух стволов чудо морской фауны, доверчиво высунувшееся из безопасных глубин в надежде перекусить чем бог послал. Михаил, приподняв голову, наблюдал за событиями: рыбина высовывалась из воды все больше, полностью загородив Занозу своей осклизлой тушей, по бокам у нее обнаружились маленькие, словно крылышки, умильно трепещущие плавнички, как будто громадина собралась покинуть родную стихию и взмыть упитанным воробышком в небесную синь.
«А кто его знает…» — подумал Михаил, вспомнив гигантского летучего снегососа. Лучи лазера полосовали разожравшегося подводного ангелочка вдоль и поперек обширной, пупырчатой, как у жабы спины, да только без малейшего результата. Чего, собственно, Михаил и опасался: вчера лазерники оказались бессильны против нечисти из Кляксы, а теперь не в силах были преодолеть неощутимую, практически условную грань между двумя мирами. То есть иллюминация на спине у чудовища играла отменная, а вот убойную силу этот ослепительный фейерверк полностью утратил. «У Занозы ведь тоже есть лазерник!» — вспомнил Михаил, в бессильной ярости прожигая чудовище огненным взглядом, столь же бесполезным, как и лучи лазеров. Судя по положению рыбищи — она, отчаявшись, как видно, взлететь, падала сейчас эффектно в глубь картины, — Заноза вполне уже мог быть у нее в брюхе.
— Карриган! Сделай что-нибудь! — крикнул Михаил единственному человеку, способному еще чем-то помочь. И наткнулся, словно с разбегу на бетонную стену, на темный, насмешливый, все понимающий взгляд. «Не поможет…» — мгновенно понял Михаил. А в следующий миг его озарило: не раздумывая больше ни секунды, тотчас же забыв о Карригане, он рванулся на четвереньках к Петру, крича по дороге:
— Отставить огонь!!!
Достигнув Петра, Михаил на него практически набросился и с криком: «Дай сюда!!!» — вырвал у него из рук лазерник. Потом, уже задним числом, Михаила удивило, как это брат его послушался и не оказал сопротивления при конфискации у него оружия. Но факт остается фактом: свой лазерник Петр отдал по не слишком-то вежливой просьбе младшего брата.
Завладев оружием, Михаил шагнул к морскому пейзажу, где и моря-то не было видно из-за гигантской рыбьей спины, больше смахивающей на жабью, протянул руку с лазерником через незримую границу в тот мир и нажал на спусковой крючок уже по ту сторону барьера. Малиновый луч уперся в бородавчатую спину и прочертил на ней наискосок черную дымящуюся полосу. Издай при этом морское чудо-юдо какой-нибудь рев или хотя бы тяжкий утробный выдох, свидетельствующий, как ему сделали больно, и Михаилу сразу бы полегчало. Может быть, рыбища его и издала, да звуковой барьер не позволил Михаилу им насладиться. Он увидел, как рыба попыталась развернуться и с грандиозным беззвучным всплеском боком ушла под воду, наподобие получившей повреждение подводной лодки.
Поднятая волна разбилась о сушу, окатив Михаила с ног до головы солеными брызгами — подобием победного салюта. Но Михаилу было сейчас не до брызг, тем более не до салютов: чудовище скрылось, оставив после себя одни только суматошные волны и ни малейшего следа Кики Занозы — хотя уж если и приходилось искать каких-то следов там, на воде, так только кровавых. Михаил все вглядывался в толщу вод и не заметил, что стоит у края картины в большой компании — к пейзажу подтянулись остальные и молча смотрели на воду, уже не ожидая чуда, лишь отдавая молчанием последний долг смелому сероглазому пареньку, оказавшему им бескорыстную помощь и так нелепо только что погибшему. Михаил услышал рядом тихий всхлип: это заплакала Скалди, уткнувшись куда-то в своего Бола. А раз по Страннику плакала Скалди — значит, ему уже наверняка не суждено было воскреснуть.
— Бедный мальчик, — пролепетал срывающимся голосом Фредди Бельмонд. — Такая ужасная смерть!..
И в этот поистине скорбный момент мокрая рука уцепилась за «раму» — то есть за скользкую почву у края картины. Все скорбящие бросились вперед, рискуя отдавить всей толпой эту нетвердую руку, но Михаил успел первым: схватив Странника за запястье — в том, что рука принадлежит Страннику, не возникало сомнений, — стал тянуть его из моря на берег. С другой стороны ему принялся помогать не кто иной, как Бол Бродяга. И все же радость вызволения Странника живым из передряги была не на шутку омрачена: вытаскивая Занозу, Бол попытался схватить его за вторую руку, и тут обнаружилось, что кисть правой руки у Занозы отсутствует. Из запястья хлестала ярко-алая кровь. Михаил лихорадочно прикидывал в уме методы первой помощи при откушении конечностей, но его тут же решительно оттеснили женщины: у Рейчел в подсумке нашлась аптечка, и она принялась умело накладывать Занозе жгут. Скалди присела рядом, обняла Странника за плечо и вдруг по-настоящему разрыдалась.
— Эй, детка, перестань! Завтра новая отрастет, — утешал ее мокрый, синеющий на глазах Заноза.
— Отрастет, конечно! — Скалди зло смахнула слезы. — Я уже думала, что эта гадина тебя сожрала! Интересно, как бы ты воскрес, если бы оказался у Мбе в брюхе?
— Ну… Я бы воскрес в другом месте, — морщась, ответил Заноза. Скалди с сомнением покачала головой:
— Помнишь Жира-Горбуна? Он пропал в прошлом году, перед самым уходом Бола. Говорят, что он попал на обед к этой твари. И больше никто его не видел. Он уже не воскрес!
Тут неожиданно обрел дар речи Попрыгунчик.
— Зря вы туда прыгнули, — компетентно заметил он. — А раз уж прыгнули, надо было тыкать ее чем-нибудь в глаз!
— В глаз?.. — озадачился Заноза. — Что-то я в заметил у нее на брюхе глаз. И все-таки я ее прикончил!
— Мишке скажи спасибо, — донеслось ворча» Петра. — Кабы не он, сидел бы ты сейчас у нее в пузе вместо пассажира!
Заноза озабоченно взглянул на Михаила, объяснил:
— Я ткнул ей лазерником в пасть, выстрелил, и… — Он кивнул на свою искалеченную руку: Рейчел как раз заканчивала перевязку. — Значит, ты его тоже?.. Выходит, что мы ее с двух сторон, вместе пришкварили?
Михаил пожал плечами и отыскал глазами Карригана — тот оказался неподалеку, околачивался как всегда, возле Илли. «Сам я догадался или он мм подсказал, как расправиться с рыбой?..» — думал Михаил, вспоминая спокойный насмешливый взгляд Карригана в самую критическую для Занозы минуту. Впрочем, с Карриганом давно уже был ясно, что в его лице их сопровождает одна сплошная загадочная темень. А вот состояние Илли всерьез обеспокоило Михаила: такой хмурой и подавленной он видел ее впервые. Перед тем, как зашвырнуть в море эгнот, она получила через него какую-то очень недобрую весть — ясен пень, потому и швырнула! И рассказывать, в чем дело, явно никому не собирается — только Карриган знает, кто вызвал ее на связь, но и он молчит… Вот незадача! И разбираться некогда — пора уходить.
— Привет ребята! Не пугайтесь, я Бол Бродяга. Слышали про такого?
Михаил машинально кивнул — да, слыхали, мол.
— Что тут у вас творится? — продолжал рот как ни в чем не бывало. — Я добирался через Месиво кружной дорогой и не встретил ни одной живой души! — Михаил опять тупо кивнул и показал в направлении двери:
— Там Скалди. Она объяснит.
— Скалди здесь? — обрадовался рот, быстро перемещаясь в центр композиции. — Ну спасибо, приятель! — Из запчастей выпросталась рука, обрезанная на уровне запястья, протянулась к Михаилу и дружески хлопнула его по плечу.
— Не за что, — слабым голосом ответил тот, наблюдая, как Бол двигается мимо него в помещение. Михаил шагнул за ним и остановился на пороге.
Появление человека-мешанины произвело в зале эффект, подобный взрыву парализующей гранаты: успев только повернуть головы, все застыли, и даже Скалди замерла на несколько мгновений за своей стойкой. Только губы ее чуть-чуть подрагивали в подобии то ли улыбки, то ли беззвучного плача. Заноза очнулся первым: широко улыбнувшись, он пошел навстречу новому гостю, разводя руки вроде как для объятий:
— Черт тебя возьми, Бродяга! Вернулся наконец!
— Бол! — Над стойкой взметнулись, как крылья, светлые волосы: Скалди сиганула через прилавок, пронеслась порывом ветра через зал и застыла возле этой сборной человеческой конструкции, обхватив ее руками. Обе руки Бола обняли Скалди. Так они достояли некоторое время, и никто из о кружащих не решался заговорить или двинуться — даже каторжники потрясение молчали.
Наконец Скалди оглянулась растерянно на остальных гостей и, отступив от Бола, сказала ему:
— Ну, пойдем!..
— Куда? — спросил он счастливым голосом. Она наклонилась чуть влево, где плавало его ухо, и прошептала:
— Пошли ко мне! — Она взяла его за руку и потянула за собой. Бол тронулся за ней, деформируясь и окружая собою Скалди со всех сторон, положив вторую руку ей на плечо. Когда они скрылись за дверью, Рейчел удивленно произнесла:
— Ни фига себе нарезочка!.. Что она там с ним делать-то будет?..
— Завидуешь, что ли? — спросил Петр, усаживаясь на стойку. Рейчел презрительно хмыкнула:
— Было бы чему завидовать.
— А что, думаешь нечему? Зря она, что ли, его здесь дожидалась, по соседству с Кляксой?
— Подвергаясь таким опасностям!.. — осмелился вставить свое слово Бедьмонд. Странно, что впечатлительный Попрыгунчик воздерживался от замечаний относительно потрясающего нового явления: он только недавно проснулся и сидел все это время на полу, безмолвный и недвижимый, изредка помаргивая глазами. Последнее вопиющее нарушение всех мыслимых законов явно нанесло шоковый удар по его неуравновешенной психике.
— За Скалди я теперь спокоен, — сказал Заноза, направляясь к выходу. — Вы можете здесь оставаться, а мне пора. Ваш Проводник толковый парень, сам найдет дорогу.
— Погоди! — крикнул ему вслед Петр, но Странник лишь добавил на ходу через плечо:
— Если возникнут какие-то проблемы, спроси совета у Бола. Счастливо оставаться! — И Заноза покинул помещение.
— Проконсультируетесь… — буркнул Петр. — его консультациями того и гляди влипнешь в какую-нибудь кофемолку или лапшеварку… Ладно. Теперь, раз мы все собрались, самое время обсудить план наших дальнейших действий. У кого какие мнения? — Задав вопрос, Петр однозначно воззрился на Карригана. Всем стало понятно, что со своими предложениями лучше не лезть: Петр хотел послушать специалиста — то, что Карриган является специалистом по любым вопросам, какие только могут возникнуть в самом воспаленном мозгу, ни у кого уже не вызывало сомнений. Карриган со снисходительным видом подошел к стойке, уселся на нее рядом с Петром и только тогда начал:
— Значит, так. Возвращаться обратно нам пока рано, надо переждать, пока там все немного утихнет. Остаются два варианта: скитаться по Перекрестку, запутывая след, или затаиться на месте и выжидать. Пока придется остановиться на втором, так как из Месива нам сейчас не выйти: выброс Кляксы наверняка создал помехи на межпространственных линиях, — закончил он с усмешкой. Как бы в подтверждение его слов на пороге возник блудный сын полка — озадаченный и насупленный Кики Заноза.
— Кляксе в задницу эти чертовы декорации! — сообщил он собранию, направляясь сердито к стойке. Обойдя ее, он выхватил бутылку с правого края, откупорил и принялся опустошать, словно собирался сейчас же принародно надраться в знак протеста. Ухмыльнулся и объявил:
— Значит, принимаю следующее решение: временно оседаем здесь. Сейчас разрешаю всем позавтракать.
— Спасибо, — осклабился Карриган, спрыгивая с прилавка. Завтракать он явно не собирался. Но остальные — те, кто еще не успел с утра ничего перехватить, потянулись к стойке.
За завтраком Михаила впервые одолели мысли будущем — раньше все было недосуг, да и не ждал он от будущего ничего хорошего, чтобы специально размышлять на эту тему. Но рано или поздно все равно пришлось бы. «Вот отсидимся мы в это „мирном“ уголке под теплым боком у Кляксы, — обстоятельно, по-прокурорски излагались мысли. Ну выведу я их в конце концов обратно в родную реальность. И что потом?..» — Мысли сделали эффектную театральную паузу, затем продолжили тоном общественного обвинителя: «Домой тебе, голубчик, теперь дорога заказана, там тебя поджидает хороший срок — запредельная разведка или что-нибудь похуже. Остается только один путь — дальне шее бегство с преступниками. И в любом случае расставание с Илли. Даже если и доберешься ты, голуба, до сладких объятий обещанной Петром виртуальной капсулы, то на что она тебе, родимая, сдалась? Ведь там не будет Илли!.. Можно, конечно, создать для себя в виртуалке что-то на нее похожее, даже внешне почти неотличимое. Но виртуальная копия будет лишь жалкой подделкой, набором программ, ничем больше…»
Пережевывая механически что-то овощное с мясным привкусом, Михаил уставился неподвижным взглядом в стену напротив — примерно туда, где она должна была по идее строителей пересекаться с потолком, словно где-то там гнездилось сосредоточие всех мыслей и методично доканывало Михаила пробирая до самых печенок. Как вдруг это незримое осиное гнездо с целой судейской коллегией внутри потеснила обтекаемая металлическая конструкция, медленно и беззвучно выраставшая над стеной.
— Петро, шухер!!! — отчаянно заорал Михаил, в точности как в далеком детстве, когда Петр, тогда уже тинэйджер, прожигал в раздевалке спортзала лазерной палочкой для резки бумаги глазок в женскую душевую, а юный сподвижник и оруженосец Михаил стоял у дверей на стреме с запасным набором палочек в руках. В раздевалку тогда ворвалась, подобно буре, девичий тренер Алла Борисовна Кот — алмаз женского культуризма, главный объект первых воздыханий — и вцепилась налакированными когтями Михаилу в ухо. Крик Михаила смешался с жалобным звоном — это посыпались на пол разноцветные палочки. Теперь на пол полетели, суматошно гремя и позвякивая, банки с ложками.
— Мишка, уводи! — крикнул Петр, выдергивая откуда-то лазерник — его брючные карманы изрядно прогорели и больше не годились для хранения оружия. Михаил честно попробовал выполнить приказ брата (громада катера поднималась над стеной), но у него ничего не вышло: дорога в иные миры не возникала под его ногами.
— Не получается, Петька! — жалобно сказал он.
— И не получится! — заявил Карриган. — Надо уходить в Месиво, может, удастся нащупать путь из Другого отрезка!
Катер постепенно надвигался на островок безоблачного неба над их головами, словно стальная крышка на крупногабаритную кастрюлю. На его борту сверкало федеральное клеймо, однако и так было ясно, что он представляет теперь равную yгрозу для всей команды беглецов.
Из задней двери выскочила встревоженная Cкалди, за ее спиной кучковался Бол Бродяга. В время из кармана Карригана донесся сигнал вызова, которого уже что-то давно не было слышно.
— За мной! — скомандовал Петр, устремляясь к выходу. Но снаружи промелькнула серая тень, очень напоминающая очертаниями бойца. Петр пальнул это мимолетное видение, кажется, промазал и огляделся в отчаянии:
— Обложили, гады!.. — Казалось, что выхода нет, и у всей команды опустились руки. К тому же эгнот в кармане у Карригана продолжал надрываться, действуя всем на нервы.
— В моей комнате есть потайной выход, — сказала Скалди, озабоченно зыркая по сторонам. — Может, туда?..
— Туда, туда, — заверил Карриган, первым бросаясь к задней двери. Наткнувшись по пути на Бола, сгруппировавшегося на пороге, он едва не разметал беднягу на составные части. Остальные, кинувшись в дверь, как бурный поток в узкую горловину, наверняка довершили бы раскурочивание человека-мешанины, не отступи он поспешно в сторону с пути поголовного панического бегства.
Небольшая комната с клетчатыми обоями была обставлена простенько, самыми необходимыми для жизни предметами: шкаф, кровать и стол. Под столом валялся смятый ком окровавленного белья — единственное свидетельство вчерашней жестокой гибели хозяйки заведения. Больше никаких дверей в комнате не было, кроме дверей шкафа. Но в таком случае путь к бегству оставался один — в шкаф?..
Однако Скалди проскочила мимо шкафа, не уделив ему ни малейшего внимания, подошла к задней стене и приложила к ней ладонь. Обои в этом месте исчезли, перед Скалди, словно перед заклинательницей непроходимых стен, появилась дверь — белая и обшарпанная, с английской ручкой.
«Маскировочное покрытие, реагирующее на папиллярный рисунок — лучший способ защиты ваших потайных дверей!» — подумал Михаил, привыкший давать всему необычному простейшие объяснения, соответствующие его прежнему образу жизни и сильно отдающие дешевой рекламой.
Нажав на ручку, Скалди приоткрыла дверь и собиралась выглянуть наружу. Петр отодвинул ее в сторону, высунулся первым и огляделся по сторонам, глянул вверх, потом тихо скомандовал:
— За мной!
Впереди совсем близко начиналось спасительное месиво. Прямо напротив двери находилась картина, обрезанная полосой асфальта, вернее, даже не картина, а один только верхний ее клочок, очень смахивающий на небольшую лазейку. Петр указал на этот обрезок и распорядился:
— Все туда!
В это время позади раздался треск — кто-то ломился в дверь, которую они закрыли за собой на замок. Рейчел кольнула дверь лазером, и краска вспыхнула, вся дверь занялась веселым трескучим пламенем, словно на нее плеснули керосинчиком:
А с черного хода пока что все было спокойно и тихо, прямо-таки сердце радовалось на эту замечательную брешь в стратегическом замысле противника.
Один за другим они миновали асфальтированную полосу и принялись нырять по очереди в узкую лазейку. Петр с Седым, стоя по обе стороны, страховали отступление. Михаил пролез в дыру одним из последних — уже после Илли и Скалди, которых он как истинный джентльмен, пропустил вперед. Потом он упал вниз с довольно-таки приличной высоты — не смертельной для жизни, но достаточно болезненной для принявшего на себя удар правого бока.
Не успев еще толком сориентироваться, Михаил почувствовал, что его оттаскивают от места падения куда-то в сторону — мера вполне предусмотрительная, учитывая, что кое-кому предстояло еще упасть на то же самое место. Тащили его Карриган с Занозой. «Удосужились бы лучше меня поймать!» — проворчал про себя Михаил специально для Карригана. А вслух сказал:
— Я в порядке, спасибо. — И в подтверждение поднялся на ноги.
Пейзаж оказался неожиданно знакомым: голые деревья, мягкий лиственный перегной под ногами и серое небо над головой. И надо же им было среди стольких отрезков, составляющих Месиво, упасть опять именно в этот! Своего рода случай, игра судьбы, ободрившая издерганного неожиданностями Михаила. Чего доброго, угораздило бы их свалиться в довершение всех бед в какое-нибудь местное пекло вроде того, где отрывались с утра каторжники. А тут лес, да море рядом — прямо курорт! И любимая девушка стоит неподалеку — чего еще надо человеку, уставшему от суеты рабочих будней?..
Пока в голове у Михаила бродили такие дурацкие мысли, сверху успел ссыпаться Бол Бродяга. По правде говоря, он упал вполне компактно, словно был упакован в полном составе в большой полиэтиленовый мешок. Сразу за Болом прилетела Рейчел, ее заботливо подхватил Странник. Потом спрыгнули один за другим Петр и Седой. Больше никого из своих наверху не осталось, теперь оттуда следовало ожидать скорого выпадения вражеского десанта. Утешением могло служить лишь то, что целый вражеский катер в узкий лаз наверняка не протиснется, а солдат можно будет легко снять по одному, чем приготовились заняться Рейчел с Седым, взяв лазейку на прицелы. Только теперь, немного расслабившись, Михаил обратил внимание на постоянно сопровождающий их звук — так порой замечаешь тиканье часов, и понял, что это в кармане у Карригана все еще звонит эгнот. Он даже удивился — какая может быть связь здесь, в Месиве, где перемешаны границы пространств… Но факт оставался фактом.
— Мишка, попробуй что-нибудь нащупать! — велел Петр и обернулся к Карригану: — Да выключи ты его или тресни обо что-нибудь!
— А вдруг враг решил капитулировать? Неужто мы упустим такую возможность? — усмехнулся Карриган, доставая наконец прибор из кармана.
Михаил тем временем попытался сосредоточиться. Дорога по-прежнему не возникала, и он напрягся изо всех сил, надеясь хотя бы нырнуть в туманную пелену базовой реальности, но тщетно. На какой-то миг Михаил всерьез испугался, что лишился напрочь своего дара: событие, которое всего пару Дней назад показалось бы ему великим благом, теперь обрушилось наподобие самого что ни на есть подлого проклятия. Но — да здравствуют здравый смысл и твердая память! — он тут же вспомнил, что не одинок в своей беде, что у него имеется собрат по несчастью — Кики Заноза, Странник, также утративший свои способности. Два клинических случая одновременно — это наверняка уже не являлось крахом личных дарований, а означало только их временный сбой под влиянием какой-то аномалии, если только не было эпидемией, что вряд ли. Краем сознания Михаил не переставал фиксировать то, что происходит вокруг:
Карриган открыл эгнот и тут же передал его Илли со словами:
— Это тебя.
Седой и Рейчел успели произвести несколько выстрелов в направлении покинутого отрезка, но оттуда никто не вывалился: и без того узкая лазейка с каждым мгновением все более сужалась, так что протиснуться в нее теперь не то что катеру, но и человеку уже вряд удалось бы.
— Рэт?.. — сказала Илли, удивленно глядя в эгнот. Ей ответил тихий голос, живо заинтересовавший всю компанию, но Карриган заглушил его нарочито громкими высказываниями:
— Нам следует оставаться здесь и придерживать погоню, пока эта щель окончательно не закроется. Потом будем менять отрезки до тех пор, пока не найдется место, где Проводник сможет работать…
— …Должна вернуться… Ничто не угрожает… Твое положение… Мой долг… — прорывались сквозь речь Карригана обрывки фраз из эгнота.
— Что там тебе говорят? — не выдержал наконец Петр и шагнул к Илли. — А ну-ка дай, я сам с ними с побеседую!
Карриган заступил Петру дорогу. Неизвестно, чем бы все закончилось — Михаил ожидал какого-нибудь неуловимого приема со стороны Петра с непредсказуемыми пока еще последствиями для Карригана, — как вдруг произошло нечто еще менее предсказуемое: Илли, размахнувшись, бросила эгнот, и он полетел по широкой дуге прямо в море. В тот же миг Петр вдруг исчез из поля зрения: его исчезновение Михаил воспринял как легкую рябь в глазах, вроде дефекта изображения в старом пленочном кинофильме: есть фигура — нет — и опять она есть уже на новом месте. За это мгновение Странник, стоявший к морю ближе всех, резко взмахнул руками и обрушился в воду, составив компанию пролетавшему мимо него эгноту. Брызги полетели, волна плеснула через край, но никакого звука от падения до зрителей почему-то не долетело: незримая грань между реальностями все-таки существовала и не пропускала звук, так что Заноза, упав в «картину», находился там теперь как будто за звуконепроницаемым барьером. Сразу после этого события у кромки воды объявился Петр в лежачем виде — якобы «загораю на бережку».
Странник вынырнул неподалеку от «берега» и тут же погреб к земле — он явно не имел намерения доставать эгнот из поглотившей его пучины. А Михаил уж было засомневался — не за прибором ли Заноза так самоотверженно нырнул? Однако было очевидно, что спасение утопающих эгнотов Заноза считает делом рук их утолителей, если у тех явится охота, а сам он мечтает вновь и как можно скорее оказаться на суше. И до этой суши ему было рукой подать — два-три гребка, не больше. Как вдруг на втором гребке Заноза резко остановился и отпрянул назад, насколько это возможно в воде, а секундой позже прямо перед ним, преграждая ему путь к берегу, высунулась из воды у самого края картины зеленая бугристая морда громаднейшей рыбины с растопыренной зубастой пастью.
Те, кто стоял поблизости от картины, отпрянули от нее в паническом ужасе, как лошади от паровоза. Надо отдать должное Седому — хоть он и стоял вдалеке, но среагировал мгновенно.
— Ложись!!! — заорал Седой, вскидывая лазерник.
Михаил упал на руки, не успев еще толком сообразить, как им теперь выручать Занозу и почему для этого надо ложиться, ощутив только по отчаянному тону приказа, что коллективное залегание должно способствовать спасению Странника. Карриган тут же оказался лежащим, Петр и без того лежал, Илли упала ничком, Скалди и Попрыгунчик с Бельмондом беспорядочно попадали, каждый в меру своей реакции, а Бол Бродяга и впрямь на этот раз рассыпался, словно карточный домик, как бы выпал в осадок, словом — тоже по-своему залег.
Стоило всем заземлиться, как воздух над их головами прорезали лазерные разряды: Рейчел с Седым расстреливали из двух стволов чудо морской фауны, доверчиво высунувшееся из безопасных глубин в надежде перекусить чем бог послал. Михаил, приподняв голову, наблюдал за событиями: рыбина высовывалась из воды все больше, полностью загородив Занозу своей осклизлой тушей, по бокам у нее обнаружились маленькие, словно крылышки, умильно трепещущие плавнички, как будто громадина собралась покинуть родную стихию и взмыть упитанным воробышком в небесную синь.
«А кто его знает…» — подумал Михаил, вспомнив гигантского летучего снегососа. Лучи лазера полосовали разожравшегося подводного ангелочка вдоль и поперек обширной, пупырчатой, как у жабы спины, да только без малейшего результата. Чего, собственно, Михаил и опасался: вчера лазерники оказались бессильны против нечисти из Кляксы, а теперь не в силах были преодолеть неощутимую, практически условную грань между двумя мирами. То есть иллюминация на спине у чудовища играла отменная, а вот убойную силу этот ослепительный фейерверк полностью утратил. «У Занозы ведь тоже есть лазерник!» — вспомнил Михаил, в бессильной ярости прожигая чудовище огненным взглядом, столь же бесполезным, как и лучи лазеров. Судя по положению рыбищи — она, отчаявшись, как видно, взлететь, падала сейчас эффектно в глубь картины, — Заноза вполне уже мог быть у нее в брюхе.
— Карриган! Сделай что-нибудь! — крикнул Михаил единственному человеку, способному еще чем-то помочь. И наткнулся, словно с разбегу на бетонную стену, на темный, насмешливый, все понимающий взгляд. «Не поможет…» — мгновенно понял Михаил. А в следующий миг его озарило: не раздумывая больше ни секунды, тотчас же забыв о Карригане, он рванулся на четвереньках к Петру, крича по дороге:
— Отставить огонь!!!
Достигнув Петра, Михаил на него практически набросился и с криком: «Дай сюда!!!» — вырвал у него из рук лазерник. Потом, уже задним числом, Михаила удивило, как это брат его послушался и не оказал сопротивления при конфискации у него оружия. Но факт остается фактом: свой лазерник Петр отдал по не слишком-то вежливой просьбе младшего брата.
Завладев оружием, Михаил шагнул к морскому пейзажу, где и моря-то не было видно из-за гигантской рыбьей спины, больше смахивающей на жабью, протянул руку с лазерником через незримую границу в тот мир и нажал на спусковой крючок уже по ту сторону барьера. Малиновый луч уперся в бородавчатую спину и прочертил на ней наискосок черную дымящуюся полосу. Издай при этом морское чудо-юдо какой-нибудь рев или хотя бы тяжкий утробный выдох, свидетельствующий, как ему сделали больно, и Михаилу сразу бы полегчало. Может быть, рыбища его и издала, да звуковой барьер не позволил Михаилу им насладиться. Он увидел, как рыба попыталась развернуться и с грандиозным беззвучным всплеском боком ушла под воду, наподобие получившей повреждение подводной лодки.
Поднятая волна разбилась о сушу, окатив Михаила с ног до головы солеными брызгами — подобием победного салюта. Но Михаилу было сейчас не до брызг, тем более не до салютов: чудовище скрылось, оставив после себя одни только суматошные волны и ни малейшего следа Кики Занозы — хотя уж если и приходилось искать каких-то следов там, на воде, так только кровавых. Михаил все вглядывался в толщу вод и не заметил, что стоит у края картины в большой компании — к пейзажу подтянулись остальные и молча смотрели на воду, уже не ожидая чуда, лишь отдавая молчанием последний долг смелому сероглазому пареньку, оказавшему им бескорыстную помощь и так нелепо только что погибшему. Михаил услышал рядом тихий всхлип: это заплакала Скалди, уткнувшись куда-то в своего Бола. А раз по Страннику плакала Скалди — значит, ему уже наверняка не суждено было воскреснуть.
— Бедный мальчик, — пролепетал срывающимся голосом Фредди Бельмонд. — Такая ужасная смерть!..
И в этот поистине скорбный момент мокрая рука уцепилась за «раму» — то есть за скользкую почву у края картины. Все скорбящие бросились вперед, рискуя отдавить всей толпой эту нетвердую руку, но Михаил успел первым: схватив Странника за запястье — в том, что рука принадлежит Страннику, не возникало сомнений, — стал тянуть его из моря на берег. С другой стороны ему принялся помогать не кто иной, как Бол Бродяга. И все же радость вызволения Странника живым из передряги была не на шутку омрачена: вытаскивая Занозу, Бол попытался схватить его за вторую руку, и тут обнаружилось, что кисть правой руки у Занозы отсутствует. Из запястья хлестала ярко-алая кровь. Михаил лихорадочно прикидывал в уме методы первой помощи при откушении конечностей, но его тут же решительно оттеснили женщины: у Рейчел в подсумке нашлась аптечка, и она принялась умело накладывать Занозе жгут. Скалди присела рядом, обняла Странника за плечо и вдруг по-настоящему разрыдалась.
— Эй, детка, перестань! Завтра новая отрастет, — утешал ее мокрый, синеющий на глазах Заноза.
— Отрастет, конечно! — Скалди зло смахнула слезы. — Я уже думала, что эта гадина тебя сожрала! Интересно, как бы ты воскрес, если бы оказался у Мбе в брюхе?
— Ну… Я бы воскрес в другом месте, — морщась, ответил Заноза. Скалди с сомнением покачала головой:
— Помнишь Жира-Горбуна? Он пропал в прошлом году, перед самым уходом Бола. Говорят, что он попал на обед к этой твари. И больше никто его не видел. Он уже не воскрес!
Тут неожиданно обрел дар речи Попрыгунчик.
— Зря вы туда прыгнули, — компетентно заметил он. — А раз уж прыгнули, надо было тыкать ее чем-нибудь в глаз!
— В глаз?.. — озадачился Заноза. — Что-то я в заметил у нее на брюхе глаз. И все-таки я ее прикончил!
— Мишке скажи спасибо, — донеслось ворча» Петра. — Кабы не он, сидел бы ты сейчас у нее в пузе вместо пассажира!
Заноза озабоченно взглянул на Михаила, объяснил:
— Я ткнул ей лазерником в пасть, выстрелил, и… — Он кивнул на свою искалеченную руку: Рейчел как раз заканчивала перевязку. — Значит, ты его тоже?.. Выходит, что мы ее с двух сторон, вместе пришкварили?
Михаил пожал плечами и отыскал глазами Карригана — тот оказался неподалеку, околачивался как всегда, возле Илли. «Сам я догадался или он мм подсказал, как расправиться с рыбой?..» — думал Михаил, вспоминая спокойный насмешливый взгляд Карригана в самую критическую для Занозы минуту. Впрочем, с Карриганом давно уже был ясно, что в его лице их сопровождает одна сплошная загадочная темень. А вот состояние Илли всерьез обеспокоило Михаила: такой хмурой и подавленной он видел ее впервые. Перед тем, как зашвырнуть в море эгнот, она получила через него какую-то очень недобрую весть — ясен пень, потому и швырнула! И рассказывать, в чем дело, явно никому не собирается — только Карриган знает, кто вызвал ее на связь, но и он молчит… Вот незадача! И разбираться некогда — пора уходить.