Страница:
Саймон Скэрроу
Гладиатор. Борьба за свободу
GLADIATOR: FIGHT FOR FREEDOM
by Simon Scarrow
Text copyright © Simon Scarrow, 2011
First published in Great Britain in the English language by Penguin Book Ltd
© А. Кострова, перевод, 2013
© В. Аникин, иллюстрация на обложке, 2013
© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2013
Издательство АЗБУКА®
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()
by Simon Scarrow
Text copyright © Simon Scarrow, 2011
First published in Great Britain in the English language by Penguin Book Ltd
© А. Кострова, перевод, 2013
© В. Аникин, иллюстрация на обложке, 2013
© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2013
Издательство АЗБУКА®
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()
Розмари Сатклифф, вдохновившей многих из нас на любовные истории
Пролог
Центурион Тит Корнелий Поллений вытер пот со лба и обвел взглядом поле битвы. Склон холма был усеян телами, нагроможденными друг на друга в тех местах, где сражение было особенно ожесточенным. Его люди искали раненых товарищей и собирали скудные трофеи у поверженного противника. Тут и там раненые жалобно звали на помощь, корчась от боли среди кровавого побоища. Между убитыми лежали римские легионеры в красных туниках и кольчугах, залитых кровью. По прикидкам Тита, в этом бою погибли тысячи его товарищей. Но потери римлян были ничтожны в сравнении с потерями противника.
Он поражался мужеству этих людей, с которыми ему пришлось схватиться. Многие из них были вооружены только ножами, топорами и вилами, у большинства не было даже щитов. И, несмотря на это, они бросались на Тита и его товарищей с яростными криками, а в их глазах горела отчаянная храбрость. Но ничто не спасло их от поражения, ведь им противостояли тренированные, хорошо вооруженные солдаты генерала Помпея, командующего римскими армиями, который преследовал врага и загнал в ловушку.
– Рабы, – удивленно пробормотал Тит, глядя на убитых. – Всего лишь рабы.
Кто бы мог подумать, что мужчины и женщины, к которым большинство римлян относились как к ходячим орудиям, способны так сражаться? Восстание рабов началось почти два года назад, и с тех пор они уничтожили пять легионов, выставленных Римом против них. Они сожгли много вилл и разграбили имения наиболее могущественных семей в Риме.
А однажды, припомнил Тит, рабы даже пошли на сам Рим.
Взгляд его упал на тело мальчика чуть старше десяти лет. Голова мальчика покоилась на кольчуге мертвого легионера. Волосы цвета соломы, тонкие черты лица. Глаза устремлены в яркое небо, рот приоткрыт, словно мальчик вот-вот заговорит. При виде ребенка Тит почувствовал тупую боль в сердце. «Не должно быть места детям на поле битвы, – подумал он. – И нет чести в том, что ты победил их или убил».
– Центурион Тит!
Он обернулся на крик и увидел небольшую группу военачальников, пробиравшихся к нему между мертвыми телами. Впереди шел крупный широкоплечий человек в сверкающем серебряном нагруднике. Красная лента, повязанная на талии, указывала на его статус. В отличие от погибших в самой гуще схватки, на генерале Помпее и его спутниках не было ни крови, ни грязи, а некоторые командиры, кто помоложе, брезгливо морщились, прокладывая себе путь среди мертвецов.
– Генерал. – Тит выпрямился и склонил голову перед полководцем.
– Настоящая бойня, – сказал генерал Помпей, широким жестом обводя поле битвы. – Кто бы мог подумать, что простые рабы устроят такую драку, а?
– И в самом деле, генерал.
Помпей сжал губы, нахмурился:
– Их вожак, этот Спартак, наверное, был настоящим мужчиной.
– Он был гладиатором, – ответил Тит. – Это особая порода. Те, кто способен выживать на арене, по крайней мере какое-то время.
– Ты что-нибудь знал о нем, центурион? В смысле, до того, как он стал мятежником.
– Только слухи. Кажется, он успел всего несколько раз выступить на арене.
– И тем не менее в роли вожака он был как рыба в воде, – усмехнулся Помпей. – Жаль, что мне так и не удалось познакомиться с этим человеком, Спартаком. Возможно, я восхищался бы им.
Он вдруг поднял голову и посмотрел на своих офицеров. Его взгляд задержался на высоком узколицем юноше, и на губах мелькнула улыбка.
– Расслабься, Гай Юлий. Я не перешел на сторону врага. В конце концов, Спартак всего лишь раб. Наш враг. Теперь он сокрушен, и опасности больше нет.
Молодой командир пожал плечами:
– Мы выиграли сражение, генерал. Но слава о некоторых людях живет и после их гибели. Если он действительно погиб.
– В таком случае нужно найти его тело, – резко ответил Помпей. – Если мы найдем его и выставим на всеобщее обозрение, это положит конец даже мыслям о мятеже в сердце каждого проклятого италийского раба.
Он повернулся к Титу:
– Центурион, где мог пасть Спартак?
Тит указал на невысокий холм в сотне шагов от них, где тела громоздились особенно густо.
– Вон там я видел его штандарт во время битвы, и именно там уцелевшие дрались до конца. Если мы его и отыщем, то только там.
– Хорошо, тогда пойдем и посмотрим.
Генерал Помпей направился к холму, перешагивая через мертвецов, а то и наступая на них. Тит и другие поспешили за ним. Попадавшиеся им на пути солдаты застывали на месте, когда небольшая группа проходила мимо. Они дошли до холма, и Помпей остановился, глядя на открывшееся перед ним ужасное зрелище. На этом месте произошло самое яростное сражение, и тела убитых были сплошь покрыты ранами. Тит содрогнулся, вспомнив, что многие из рабов дрались голыми руками и даже зубами против мечей легионеров. Большинство лежащих здесь были изуродованы так, что утратили всякое сходство с людьми.
Генерал разочарованно вздохнул и прошел немного вперед, всматриваясь в убитых.
– Ну, если Спартак пал здесь, будет очень сложно опознать его. Думаю, пленные нам в этом не помощники. – Он кивнул в сторону окруженной легионерами группы людей неподалеку от поля битвы. – Проклятье. Нам нужно его тело…
Тит следил за тем, как его командир осторожно перешагивает через искалеченные останки. Помпей был на полпути к вершине холма, как вдруг Тит заметил какое-то движение. Среди убитых чуть приподнялась чья-то голова. Мгновение спустя за спиной генерала рывком вскочил на ноги окровавленный человек, которого Тит считал мертвым. У раба были прямые темные волосы и жидкая борода. Он зарычал, показывая кривые зубы. Зажав в руке короткий меч, он неуклюже побежал по телам к римскому генералу.
– Помпей! – крикнул Гай Юлий. – Осторожно!
Помпей обернулся. Глаза генерала расширились, когда он увидел раба, бегущего к нему с клинком наперевес. Тит выхватил из ножен меч и кинулся наверх, не разбирая дороги. Он чувствовал, как его ботинки, подбитые гвоздями, вонзаются в человеческую плоть. Раб сделал выпад мечом, целясь в горло Помпея. Генерал отпрянул, чтобы избежать удара, и зацепился каблуком за тело. Он тяжело рухнул, издав тревожный крик. Раб шагнул к генералу и вскинул меч.
Тит скрипнул зубами и с отчаянием бросился вперед. В последний миг раб почуял опасность и обернулся через плечо. И тогда Тит обрушился на него всей своей тяжестью. Клинок выпал из руки раба. Оба упали на землю, чуть не задев Помпея.
Тит попытался вытащить свой меч из-под раба, но это ему не удалось. Тогда он отпустил рукоять и нащупал горло противника. Раб забился под Титом и схватил его за руку, рыча почти с животной яростью. Центурион сильнее сжал горло раба и заставил его замолчать. Почувствовав, что ему нечем дышать, раб опять стал сопротивляться. Одной рукой он схватил Тита за запястье и попробовал разогнуть его пальцы, а другой потянулся к его лицу, царапая ломаными ногтями щеку врага. Тит крепко зажмурился и усилил хватку на горле раба. В ответ тот лягнул его коленками и с выпученными глазами попытался вцепиться в глаза Тита. Центурион отвернул голову в сторону.
Движения раба стали судорожными, и внезапно он затих, руки его опустились, голова запрокинулась. Тит еще несколько секунд не ослаблял хватку, чтобы убедиться, что раб мертв, а потом открыл глаза и увидел высунутый язык мертвеца. Отпустив противника, Тит скатился с его тела и с трудом встал, тяжело дыша. Он посмотрел вниз и обнаружил, что его клинок вонзился между ребер раба – вот почему не удалось его вытащить. Раб умер бы в любом случае.
Рядом с кряхтением поднялся на ноги генерал, сгибаясь под тяжестью изысканно украшенного нагрудника. Он огляделся и увидел мертвого раба и Тита, который, наклонившись над телом, высвобождал застрявший меч.
– Клянусь богами, еще бы немного, и… – Помпей посмотрел на раба. – Он убил бы меня, если бы не ты, центурион Тит.
Тит промолчал, грязной туникой раба вытирая кровь со своего меча. Затем он вложил его в ножны и выпрямился. Генерал слабо улыбнулся ему:
– Я обязан тебе жизнью. Я этого не забуду.
Тит кивнул.
– Ты заслужил награду. – Генерал в раздумье потер подбородок и затем показал на рабов, взятых в плен. – Выбирай себе одного от моего имени. Это подобающая награда за спасение моей жизни. И еще знай, центурион: если когда-нибудь тебе понадобится моя помощь, даю слово, что я сделаю для тебя все, что смогу.
– Ты слишком добр, мой генерал.
– Нет. Ты спас мне жизнь. За это никакая награда не будет слишком велика. Теперь выбери себе раба из пленных – скажем, здоровую женщину.
– Спасибо. А что с остальными? Их раздадут другим воинам?
Генерал Помпей покачал головой:
– Вообще-то, я был бы рад так поступить. Но каждому рабу в империи надо преподать урок. Показать им, что ожидает тех, кто поднимется против своих хозяев. – Он помолчал. Лицо его окаменело. – После того как ты сделаешь свой выбор, отдай распоряжение, чтобы тех, кто был схвачен с оружием, распяли. Они будут висеть на крестах вдоль дороги от Рима до Капуи – города, в котором начался мятеж.
Получив жестокий приказ генерала, Тит почувствовал, как у него по спине пробежал холодок. Какое-то мгновение он боролся с желанием возразить. Рабы разбиты. Их восстание подавлено. Есть ли нужда в столь варварском наказании? Но потом воинская выучка и дисциплина взяли верх, Тит салютовал генералу и направился через все поле сражения к пленным, чтобы выбрать того единственного, кто избежит долгой и мучительной смерти.
Он поражался мужеству этих людей, с которыми ему пришлось схватиться. Многие из них были вооружены только ножами, топорами и вилами, у большинства не было даже щитов. И, несмотря на это, они бросались на Тита и его товарищей с яростными криками, а в их глазах горела отчаянная храбрость. Но ничто не спасло их от поражения, ведь им противостояли тренированные, хорошо вооруженные солдаты генерала Помпея, командующего римскими армиями, который преследовал врага и загнал в ловушку.
– Рабы, – удивленно пробормотал Тит, глядя на убитых. – Всего лишь рабы.
Кто бы мог подумать, что мужчины и женщины, к которым большинство римлян относились как к ходячим орудиям, способны так сражаться? Восстание рабов началось почти два года назад, и с тех пор они уничтожили пять легионов, выставленных Римом против них. Они сожгли много вилл и разграбили имения наиболее могущественных семей в Риме.
А однажды, припомнил Тит, рабы даже пошли на сам Рим.
Взгляд его упал на тело мальчика чуть старше десяти лет. Голова мальчика покоилась на кольчуге мертвого легионера. Волосы цвета соломы, тонкие черты лица. Глаза устремлены в яркое небо, рот приоткрыт, словно мальчик вот-вот заговорит. При виде ребенка Тит почувствовал тупую боль в сердце. «Не должно быть места детям на поле битвы, – подумал он. – И нет чести в том, что ты победил их или убил».
– Центурион Тит!
Он обернулся на крик и увидел небольшую группу военачальников, пробиравшихся к нему между мертвыми телами. Впереди шел крупный широкоплечий человек в сверкающем серебряном нагруднике. Красная лента, повязанная на талии, указывала на его статус. В отличие от погибших в самой гуще схватки, на генерале Помпее и его спутниках не было ни крови, ни грязи, а некоторые командиры, кто помоложе, брезгливо морщились, прокладывая себе путь среди мертвецов.
– Генерал. – Тит выпрямился и склонил голову перед полководцем.
– Настоящая бойня, – сказал генерал Помпей, широким жестом обводя поле битвы. – Кто бы мог подумать, что простые рабы устроят такую драку, а?
– И в самом деле, генерал.
Помпей сжал губы, нахмурился:
– Их вожак, этот Спартак, наверное, был настоящим мужчиной.
– Он был гладиатором, – ответил Тит. – Это особая порода. Те, кто способен выживать на арене, по крайней мере какое-то время.
– Ты что-нибудь знал о нем, центурион? В смысле, до того, как он стал мятежником.
– Только слухи. Кажется, он успел всего несколько раз выступить на арене.
– И тем не менее в роли вожака он был как рыба в воде, – усмехнулся Помпей. – Жаль, что мне так и не удалось познакомиться с этим человеком, Спартаком. Возможно, я восхищался бы им.
Он вдруг поднял голову и посмотрел на своих офицеров. Его взгляд задержался на высоком узколицем юноше, и на губах мелькнула улыбка.
– Расслабься, Гай Юлий. Я не перешел на сторону врага. В конце концов, Спартак всего лишь раб. Наш враг. Теперь он сокрушен, и опасности больше нет.
Молодой командир пожал плечами:
– Мы выиграли сражение, генерал. Но слава о некоторых людях живет и после их гибели. Если он действительно погиб.
– В таком случае нужно найти его тело, – резко ответил Помпей. – Если мы найдем его и выставим на всеобщее обозрение, это положит конец даже мыслям о мятеже в сердце каждого проклятого италийского раба.
Он повернулся к Титу:
– Центурион, где мог пасть Спартак?
Тит указал на невысокий холм в сотне шагов от них, где тела громоздились особенно густо.
– Вон там я видел его штандарт во время битвы, и именно там уцелевшие дрались до конца. Если мы его и отыщем, то только там.
– Хорошо, тогда пойдем и посмотрим.
Генерал Помпей направился к холму, перешагивая через мертвецов, а то и наступая на них. Тит и другие поспешили за ним. Попадавшиеся им на пути солдаты застывали на месте, когда небольшая группа проходила мимо. Они дошли до холма, и Помпей остановился, глядя на открывшееся перед ним ужасное зрелище. На этом месте произошло самое яростное сражение, и тела убитых были сплошь покрыты ранами. Тит содрогнулся, вспомнив, что многие из рабов дрались голыми руками и даже зубами против мечей легионеров. Большинство лежащих здесь были изуродованы так, что утратили всякое сходство с людьми.
Генерал разочарованно вздохнул и прошел немного вперед, всматриваясь в убитых.
– Ну, если Спартак пал здесь, будет очень сложно опознать его. Думаю, пленные нам в этом не помощники. – Он кивнул в сторону окруженной легионерами группы людей неподалеку от поля битвы. – Проклятье. Нам нужно его тело…
Тит следил за тем, как его командир осторожно перешагивает через искалеченные останки. Помпей был на полпути к вершине холма, как вдруг Тит заметил какое-то движение. Среди убитых чуть приподнялась чья-то голова. Мгновение спустя за спиной генерала рывком вскочил на ноги окровавленный человек, которого Тит считал мертвым. У раба были прямые темные волосы и жидкая борода. Он зарычал, показывая кривые зубы. Зажав в руке короткий меч, он неуклюже побежал по телам к римскому генералу.
– Помпей! – крикнул Гай Юлий. – Осторожно!
Помпей обернулся. Глаза генерала расширились, когда он увидел раба, бегущего к нему с клинком наперевес. Тит выхватил из ножен меч и кинулся наверх, не разбирая дороги. Он чувствовал, как его ботинки, подбитые гвоздями, вонзаются в человеческую плоть. Раб сделал выпад мечом, целясь в горло Помпея. Генерал отпрянул, чтобы избежать удара, и зацепился каблуком за тело. Он тяжело рухнул, издав тревожный крик. Раб шагнул к генералу и вскинул меч.
Тит скрипнул зубами и с отчаянием бросился вперед. В последний миг раб почуял опасность и обернулся через плечо. И тогда Тит обрушился на него всей своей тяжестью. Клинок выпал из руки раба. Оба упали на землю, чуть не задев Помпея.
Тит попытался вытащить свой меч из-под раба, но это ему не удалось. Тогда он отпустил рукоять и нащупал горло противника. Раб забился под Титом и схватил его за руку, рыча почти с животной яростью. Центурион сильнее сжал горло раба и заставил его замолчать. Почувствовав, что ему нечем дышать, раб опять стал сопротивляться. Одной рукой он схватил Тита за запястье и попробовал разогнуть его пальцы, а другой потянулся к его лицу, царапая ломаными ногтями щеку врага. Тит крепко зажмурился и усилил хватку на горле раба. В ответ тот лягнул его коленками и с выпученными глазами попытался вцепиться в глаза Тита. Центурион отвернул голову в сторону.
Движения раба стали судорожными, и внезапно он затих, руки его опустились, голова запрокинулась. Тит еще несколько секунд не ослаблял хватку, чтобы убедиться, что раб мертв, а потом открыл глаза и увидел высунутый язык мертвеца. Отпустив противника, Тит скатился с его тела и с трудом встал, тяжело дыша. Он посмотрел вниз и обнаружил, что его клинок вонзился между ребер раба – вот почему не удалось его вытащить. Раб умер бы в любом случае.
Рядом с кряхтением поднялся на ноги генерал, сгибаясь под тяжестью изысканно украшенного нагрудника. Он огляделся и увидел мертвого раба и Тита, который, наклонившись над телом, высвобождал застрявший меч.
– Клянусь богами, еще бы немного, и… – Помпей посмотрел на раба. – Он убил бы меня, если бы не ты, центурион Тит.
Тит промолчал, грязной туникой раба вытирая кровь со своего меча. Затем он вложил его в ножны и выпрямился. Генерал слабо улыбнулся ему:
– Я обязан тебе жизнью. Я этого не забуду.
Тит кивнул.
– Ты заслужил награду. – Генерал в раздумье потер подбородок и затем показал на рабов, взятых в плен. – Выбирай себе одного от моего имени. Это подобающая награда за спасение моей жизни. И еще знай, центурион: если когда-нибудь тебе понадобится моя помощь, даю слово, что я сделаю для тебя все, что смогу.
– Ты слишком добр, мой генерал.
– Нет. Ты спас мне жизнь. За это никакая награда не будет слишком велика. Теперь выбери себе раба из пленных – скажем, здоровую женщину.
– Спасибо. А что с остальными? Их раздадут другим воинам?
Генерал Помпей покачал головой:
– Вообще-то, я был бы рад так поступить. Но каждому рабу в империи надо преподать урок. Показать им, что ожидает тех, кто поднимется против своих хозяев. – Он помолчал. Лицо его окаменело. – После того как ты сделаешь свой выбор, отдай распоряжение, чтобы тех, кто был схвачен с оружием, распяли. Они будут висеть на крестах вдоль дороги от Рима до Капуи – города, в котором начался мятеж.
Получив жестокий приказ генерала, Тит почувствовал, как у него по спине пробежал холодок. Какое-то мгновение он боролся с желанием возразить. Рабы разбиты. Их восстание подавлено. Есть ли нужда в столь варварском наказании? Но потом воинская выучка и дисциплина взяли верх, Тит салютовал генералу и направился через все поле сражения к пленным, чтобы выбрать того единственного, кто избежит долгой и мучительной смерти.
I
Остров Левкадия,
10 лет спустя
Тем ранним весенним утром, когда старый Аристид вбежал во двор, Марк понял: их ждут неприятности. В это время Марк весело играл с Цербером – жесткошерстным охотничьим псом, пытаясь научить его садиться и ложиться по команде. Но Цербер только тупо смотрел на своего молодого хозяина, склонив голову набок и высунув язык. Завидев старого Аристида, он бросился к нему и завилял хвостом.
Козопас, тяжело дыша, оперся на посох и несколько раз сглотнул, прежде чем смог заговорить.
– Трое… – Он указал дрожащим пальцем на дорогу, идущую вверх по холму из Нидри. – Крупные мужчины… солдаты, я думаю.
Отец Марка сидел за длинным обшарпанным столом в тени шпалеры, увитой виноградными лозами, толстыми, как его запястье. Тит Корнелий работал над счетами фермы, но он тут же положил стило на восковую дощечку, поднялся со скамьи и направился к старику:
– Солдаты, говоришь?
– Да, хозяин.
– Понимаю. – Тит чуть заметно улыбнулся и спокойно продолжил: – А что ты знаешь о солдатах, старик? О животных – да. Но о солдатах?
Аристид выпрямился и в упор посмотрел на хозяина:
– У двоих из них копья, и у всех мечи.
Марк взглянул на отца и заметил, как на его лице промелькнула тревога. Прежде мальчик ни разу не видел, чтобы отец был чем-то встревожен. Его грубое, морщинистое лицо было покрыто шрамами – следами его службы в легионах генерала Помпея. Он был центурионом, закаленным в боях офицером, когда демобилизовался и ушел из армии. Купив ферму на острове Левкадия, он осел там с матерью Марка, которая за несколько месяцев до того родила ему сына. С тех пор Тит получал стабильный доход от небольшого стада коз, которых пас Аристид, и от виноградника, растущего на его земле. Когда Марк был маленьким, ферма знавала счастливые времена. Но последние три года совсем не было дождей, засуха и болезни растений губили урожаи. Тит был вынужден брать деньги в долг. Марк знал, что занять пришлось много: он слышал, как его родители шептались об этом, думая, что он спит, а он еще долго с беспокойством размышлял об услышанном, когда они засыпали.
Мягкое шарканье ног заставило Марка обернуться. Его мать вышла из своей комнаты во двор. Она вязала для него новую тунику, но оставила вязальный станок, как только услышала слова Аристида.
– У них копья, – прошептала она и взглянула на Тита. – Может, они идут в горы охотиться на медведя?
– Сомневаюсь, – покачал головой старый центурион. – Если они будут охотиться на медведя, то зачем им мечи? Нет, тут что-то другое. Они идут на ферму.
Он подошел к Аристиду и похлопал его по плечу.
– Ты хорошо сделал, что предупредил меня, старый друг.
– Старый? – Глаза козопаса сверкнули. – Да я всего-то на десять лет старше тебя, хозяин.
Тит засмеялся. Этот низкий сердечный смех был хорошо знаком Марку, он всегда успокаивал и ободрял мальчика. Несмотря на тяжелую жизнь в легионах, отец был человеком добродушным. Иногда он бывал строг с Марком, требуя, чтобы тот сам разбирался с мальчишками в Нидри, но Марк никогда не сомневался в его любви.
– Почему они сюда идут? – спросила мать. – Что им нужно?
Отец Марка посерьезнел.
– Неприятности, – проворчал он. – Вот что они несут с собой. Наверное, их послал Децим.
– Децим? – Ливия в ужасе прикрыла рот рукой. – Я же говорила тебе, что с ним нельзя иметь никаких дел.
– Поздно уже, Ливия. Я вынужден иметь с ним дело.
Марк удивился реакции матери. Прочистив горло, он спросил:
– Кто такой Децим, отец?
– Децим? – Тит усмехнулся и плюнул на землю. – Просто кровожадная свинья, которую давно надо было хорошенько проучить.
Марк ничего не понял. Тит хохотнул и с любовью взъерошил темные кудри сына.
– Он еще тот тип, наш Децим. Самый богатый ростовщик на Левкадии, а благодаря своему авторитету у римского губернатора он теперь к тому же и сборщик налогов.
– Плохое сочетание, – тихо добавила Ливия. – Он уже разорил нескольких фермеров в Нидри.
– Но эту ферму он не разорит! – проворчал Тит. – Аристид, принеси-ка мой меч.
Козопас удивленно поднял брови, но поспешил в дом, а Цербер посмотрел ему вслед и вернулся к Марку. Мальчик нежно потрепал пса по голове.
Ливия схватила мужа за руку:
– О чем ты думаешь, Тит? Ты слышал, что сказал Аристид. Их трое, и они вооружены. Это солдаты. Ты не можешь с ними драться, даже не думай об этом.
Тит покачал головой:
– Я сражался и в худших условиях и побеждал. Тебе-то это хорошо известно.
Лицо Ливии посуровело.
– Это было давно. Ты уже больше десяти лет не участвовал ни в каких битвах.
– Я не стану с ними драться, если удастся этого избежать. Но Децим послал их, чтобы забрать деньги. Они не уйдут с пустыми руками.
– Сколько денег?
Тит уставился в землю и поскреб в затылке:
– Девятьсот сестерциев.
– Девятьсот?!
– Я пропустил три платежа, – неохотно признался Тит. – И ожидал чего-то подобного.
– Ты можешь заплатить им? – с тревогой спросила Ливия.
– Нет. В ящике не так уж много. Только чтобы прожить зиму, а там… – Он покачал головой.
Ливия сердито сдвинула брови:
– Потом все объяснишь. – Она повернулась к сыну. – Марк, иди и принеси ящик с деньгами из-под алтаря в атрии. Быстро!
Марк кивнул и побежал в дом.
– Стой, мальчик! – крикнул Тит, да так громко, что слышно было за сто шагов вокруг. – Оставь ящик там, где он лежит. Они не получат от меня ни одной монеты до тех пор, пока я не буду готов платить.
– Ты с ума сошел? – воскликнула Ливия. – Один ты не справишься с несколькими вооруженными людьми.
– Посмотрим, – отрезал Тит. – А теперь возьми парня и иди в дом. Я разберусь с ситуацией.
– Тит, тебя ранят или даже убьют. Что тогда станется со мной и с Марком?
– Идите в дом, – приказал Тит.
Марк видел, что мать собирается возразить, но оба они отлично знали этот стальной взгляд. Она сердито тряхнула головой и протянула сыну руку:
– Пойдем со мной.
Марк посмотрел на нее, потом на Тита и не двинулся с места, решив показать своему отцу, на что он способен.
– Марк, идем со мной. Быстро!
– Нет. Я остаюсь здесь. – Он выпрямился и упер руки в боки. – Мы с Цербером сумеем помочь отцу, если надо будет драться.
Он хотел, чтобы его слова прозвучали решительно, но голос предательски дрогнул.
– Что такое? Остаешься? – с изумлением спросил Тит. – Ты еще не готов занять место в боевом строю, мой мальчик. Иди с матерью.
Марк замотал головой:
– Я тебе нужен. Мы тебе нужны. – Он кивнул в сторону Цербера.
Услышав свое имя, пес навострил уши и завилял хвостом.
Не успел Тит возразить, как Аристид вышел из дома. В одной руке он держал свой посох, в другой – меч в ножнах, с которых свисала кожаная перевязь. Тит взял у него оружие, надел перевязь и пошевелил плечами, чтобы убедиться, что меч занял правильное положение и до эфеса легко дотянуться. Аристид прошел к воротам и стал наблюдать за дорогой, идущей вниз по склону в направлении к Нидри. Внезапно Тит ухватился за эфес и одним махом выдернул меч из ножен, да так быстро, что Марк с криком отшатнулся, а Цербер зарычал.
Отец с улыбкой взглянул на сына и вложил меч в ножны:
– Успокойся, я всего лишь проверял, легко ли выходит меч. Вот почему я смазываю и ножны, и меч. На всякий случай.
Марк нервно сглотнул.
– На какой случай, отец?
– На такой вот, как сейчас. А теперь предоставь это дело мне. Иди в дом и сиди там, пока я тебя не позову.
Марк дерзко посмотрел на отца:
– Мое место рядом с тобой, отец. Я могу драться. – Он схватился за кожаную сумку и ремень пращи, заткнутой за пояс. – Я попадаю в зайца с пятидесяти шагов.
Мать, наблюдавшая за ними все это время, крикнула:
– Марк, мое терпение лопнуло! А ну-ка быстро в дом!
– Ливия, – перебил ее Тит. – Ты иди. Спрячься в кухне. Я поговорю с Марком. Он сейчас придет к тебе.
Она хотела возразить, но наткнулась на сердитый взгляд мужа и пошла в дом, шаркая сандалиями по плитам. Тит повернулся к Марку и улыбнулся:
– Мальчик мой, ты еще слишком мал, чтобы участвовать в моих сражениях. Пожалуйста, иди к матери.
Но было уже поздно. Не успел Тит договорить, как Аристид яростно зашипел, привлекая внимание. Козопас приложил ладони рупором ко рту и прокричал сдавленным голосом:
– Хозяин! Они идут!
10 лет спустя
Тем ранним весенним утром, когда старый Аристид вбежал во двор, Марк понял: их ждут неприятности. В это время Марк весело играл с Цербером – жесткошерстным охотничьим псом, пытаясь научить его садиться и ложиться по команде. Но Цербер только тупо смотрел на своего молодого хозяина, склонив голову набок и высунув язык. Завидев старого Аристида, он бросился к нему и завилял хвостом.
Козопас, тяжело дыша, оперся на посох и несколько раз сглотнул, прежде чем смог заговорить.
– Трое… – Он указал дрожащим пальцем на дорогу, идущую вверх по холму из Нидри. – Крупные мужчины… солдаты, я думаю.
Отец Марка сидел за длинным обшарпанным столом в тени шпалеры, увитой виноградными лозами, толстыми, как его запястье. Тит Корнелий работал над счетами фермы, но он тут же положил стило на восковую дощечку, поднялся со скамьи и направился к старику:
– Солдаты, говоришь?
– Да, хозяин.
– Понимаю. – Тит чуть заметно улыбнулся и спокойно продолжил: – А что ты знаешь о солдатах, старик? О животных – да. Но о солдатах?
Аристид выпрямился и в упор посмотрел на хозяина:
– У двоих из них копья, и у всех мечи.
Марк взглянул на отца и заметил, как на его лице промелькнула тревога. Прежде мальчик ни разу не видел, чтобы отец был чем-то встревожен. Его грубое, морщинистое лицо было покрыто шрамами – следами его службы в легионах генерала Помпея. Он был центурионом, закаленным в боях офицером, когда демобилизовался и ушел из армии. Купив ферму на острове Левкадия, он осел там с матерью Марка, которая за несколько месяцев до того родила ему сына. С тех пор Тит получал стабильный доход от небольшого стада коз, которых пас Аристид, и от виноградника, растущего на его земле. Когда Марк был маленьким, ферма знавала счастливые времена. Но последние три года совсем не было дождей, засуха и болезни растений губили урожаи. Тит был вынужден брать деньги в долг. Марк знал, что занять пришлось много: он слышал, как его родители шептались об этом, думая, что он спит, а он еще долго с беспокойством размышлял об услышанном, когда они засыпали.
Мягкое шарканье ног заставило Марка обернуться. Его мать вышла из своей комнаты во двор. Она вязала для него новую тунику, но оставила вязальный станок, как только услышала слова Аристида.
– У них копья, – прошептала она и взглянула на Тита. – Может, они идут в горы охотиться на медведя?
– Сомневаюсь, – покачал головой старый центурион. – Если они будут охотиться на медведя, то зачем им мечи? Нет, тут что-то другое. Они идут на ферму.
Он подошел к Аристиду и похлопал его по плечу.
– Ты хорошо сделал, что предупредил меня, старый друг.
– Старый? – Глаза козопаса сверкнули. – Да я всего-то на десять лет старше тебя, хозяин.
Тит засмеялся. Этот низкий сердечный смех был хорошо знаком Марку, он всегда успокаивал и ободрял мальчика. Несмотря на тяжелую жизнь в легионах, отец был человеком добродушным. Иногда он бывал строг с Марком, требуя, чтобы тот сам разбирался с мальчишками в Нидри, но Марк никогда не сомневался в его любви.
– Почему они сюда идут? – спросила мать. – Что им нужно?
Отец Марка посерьезнел.
– Неприятности, – проворчал он. – Вот что они несут с собой. Наверное, их послал Децим.
– Децим? – Ливия в ужасе прикрыла рот рукой. – Я же говорила тебе, что с ним нельзя иметь никаких дел.
– Поздно уже, Ливия. Я вынужден иметь с ним дело.
Марк удивился реакции матери. Прочистив горло, он спросил:
– Кто такой Децим, отец?
– Децим? – Тит усмехнулся и плюнул на землю. – Просто кровожадная свинья, которую давно надо было хорошенько проучить.
Марк ничего не понял. Тит хохотнул и с любовью взъерошил темные кудри сына.
– Он еще тот тип, наш Децим. Самый богатый ростовщик на Левкадии, а благодаря своему авторитету у римского губернатора он теперь к тому же и сборщик налогов.
– Плохое сочетание, – тихо добавила Ливия. – Он уже разорил нескольких фермеров в Нидри.
– Но эту ферму он не разорит! – проворчал Тит. – Аристид, принеси-ка мой меч.
Козопас удивленно поднял брови, но поспешил в дом, а Цербер посмотрел ему вслед и вернулся к Марку. Мальчик нежно потрепал пса по голове.
Ливия схватила мужа за руку:
– О чем ты думаешь, Тит? Ты слышал, что сказал Аристид. Их трое, и они вооружены. Это солдаты. Ты не можешь с ними драться, даже не думай об этом.
Тит покачал головой:
– Я сражался и в худших условиях и побеждал. Тебе-то это хорошо известно.
Лицо Ливии посуровело.
– Это было давно. Ты уже больше десяти лет не участвовал ни в каких битвах.
– Я не стану с ними драться, если удастся этого избежать. Но Децим послал их, чтобы забрать деньги. Они не уйдут с пустыми руками.
– Сколько денег?
Тит уставился в землю и поскреб в затылке:
– Девятьсот сестерциев.
– Девятьсот?!
– Я пропустил три платежа, – неохотно признался Тит. – И ожидал чего-то подобного.
– Ты можешь заплатить им? – с тревогой спросила Ливия.
– Нет. В ящике не так уж много. Только чтобы прожить зиму, а там… – Он покачал головой.
Ливия сердито сдвинула брови:
– Потом все объяснишь. – Она повернулась к сыну. – Марк, иди и принеси ящик с деньгами из-под алтаря в атрии. Быстро!
Марк кивнул и побежал в дом.
– Стой, мальчик! – крикнул Тит, да так громко, что слышно было за сто шагов вокруг. – Оставь ящик там, где он лежит. Они не получат от меня ни одной монеты до тех пор, пока я не буду готов платить.
– Ты с ума сошел? – воскликнула Ливия. – Один ты не справишься с несколькими вооруженными людьми.
– Посмотрим, – отрезал Тит. – А теперь возьми парня и иди в дом. Я разберусь с ситуацией.
– Тит, тебя ранят или даже убьют. Что тогда станется со мной и с Марком?
– Идите в дом, – приказал Тит.
Марк видел, что мать собирается возразить, но оба они отлично знали этот стальной взгляд. Она сердито тряхнула головой и протянула сыну руку:
– Пойдем со мной.
Марк посмотрел на нее, потом на Тита и не двинулся с места, решив показать своему отцу, на что он способен.
– Марк, идем со мной. Быстро!
– Нет. Я остаюсь здесь. – Он выпрямился и упер руки в боки. – Мы с Цербером сумеем помочь отцу, если надо будет драться.
Он хотел, чтобы его слова прозвучали решительно, но голос предательски дрогнул.
– Что такое? Остаешься? – с изумлением спросил Тит. – Ты еще не готов занять место в боевом строю, мой мальчик. Иди с матерью.
Марк замотал головой:
– Я тебе нужен. Мы тебе нужны. – Он кивнул в сторону Цербера.
Услышав свое имя, пес навострил уши и завилял хвостом.
Не успел Тит возразить, как Аристид вышел из дома. В одной руке он держал свой посох, в другой – меч в ножнах, с которых свисала кожаная перевязь. Тит взял у него оружие, надел перевязь и пошевелил плечами, чтобы убедиться, что меч занял правильное положение и до эфеса легко дотянуться. Аристид прошел к воротам и стал наблюдать за дорогой, идущей вниз по склону в направлении к Нидри. Внезапно Тит ухватился за эфес и одним махом выдернул меч из ножен, да так быстро, что Марк с криком отшатнулся, а Цербер зарычал.
Отец с улыбкой взглянул на сына и вложил меч в ножны:
– Успокойся, я всего лишь проверял, легко ли выходит меч. Вот почему я смазываю и ножны, и меч. На всякий случай.
Марк нервно сглотнул.
– На какой случай, отец?
– На такой вот, как сейчас. А теперь предоставь это дело мне. Иди в дом и сиди там, пока я тебя не позову.
Марк дерзко посмотрел на отца:
– Мое место рядом с тобой, отец. Я могу драться. – Он схватился за кожаную сумку и ремень пращи, заткнутой за пояс. – Я попадаю в зайца с пятидесяти шагов.
Мать, наблюдавшая за ними все это время, крикнула:
– Марк, мое терпение лопнуло! А ну-ка быстро в дом!
– Ливия, – перебил ее Тит. – Ты иди. Спрячься в кухне. Я поговорю с Марком. Он сейчас придет к тебе.
Она хотела возразить, но наткнулась на сердитый взгляд мужа и пошла в дом, шаркая сандалиями по плитам. Тит повернулся к Марку и улыбнулся:
– Мальчик мой, ты еще слишком мал, чтобы участвовать в моих сражениях. Пожалуйста, иди к матери.
Но было уже поздно. Не успел Тит договорить, как Аристид яростно зашипел, привлекая внимание. Козопас приложил ладони рупором ко рту и прокричал сдавленным голосом:
– Хозяин! Они идут!
II
Отец показал на вход в дом:
– Марк, стой там и не двигайся.
Марк кивнул и щелкнул пальцами, призывая собаку:
– За мной!
Они встали так, чтобы их не было видно от ворот, – притаились в тени небольшой прихожей, ведущей в скромный атрий дома. Аристид, крепко держа свой посох, стоял у ворот, готовый к встрече.
На какой-то момент все затихло. У Марка сильно билось сердце, во рту пересохло. Потом он услышал приглушенные голоса троих мужчин, приближавшихся по дорожке к воротам. Один из них что-то сказал, другие засмеялись. Смех был грубый, неприятный, и Марк обругал себя. Он ведь говорил, что может помочь отцу, а камней-то для пращи у него не было, и к тому же ему необходимо было пространство и время, чтобы подготовить оружие.
Марк знал, что стрелок он меткий. Аристид хорошо обучил его. Настолько хорошо, что мальчику удалось убить одну из диких собак, которые ранней весной нападали на коз. Но в данной ситуации его оружие было бесполезным.
Вдруг он увидел в углу у входа отцовскую палку из виноградной лозы – знак власти центуриона. Он ухватился за нее и приготовился нанести удар сучковатым концом, если начнется схватка.
Голоса смолкли, когда солдаты приблизились к воротам, скрипя подошвами по гравию, и вошли на ферму. Марк выглянул из-за угла и осмотрел непрошеных гостей. Впереди шел высокий мускулистый мужчина. У него были всклокоченные волосы с проседью, повязанные кожаной лентой. Марк догадался, что этот человек ненамного моложе его отца. Он выглядел достаточно крепким, а шрам, рассекавший по диагонали его лицо, доказывал, что человек побывал во многих передрягах. По обе стороны от него остановились двое других, тоже крепкого сложения. У каждого было копье в дополнение к мечу, свисающему с пояса.
Тит посмотрел на них сверху вниз, кашлянул и резко спросил:
– Кто вы? Говорите, что вам надо, и уходите.
На лице старшего появилась улыбка. Он поднял руки вверх, успокаивая Тита.
– Спокойно, господин! Не стоит демонстрировать нам сурового центуриона. Мы пришли с сообщением от Децима. – Улыбка исчезла.
– Сначала назови свое имя.
– Зачем?
– Хочу знать, с кем разговариваю, – спокойно ответил Тит, положив руку на эфес.
– Ну хорошо. Меня зовут Термон. Я имею дело с самыми трудными клиентами моего хозяина.
– Говори, какое сообщение, Термон, и уходи.
– Погоди, погоди. Не надо быть таким негостеприимным. Причина, почему мы здесь, достаточно проста. Ты должен нашему хозяину некоторую сумму денег. Точнее, тысячу пятьдесят сестерциев. Он послал нас, чтобы получить долг.
– Девятьсот, – невозмутимо поправил его Тит.
– Прости, господин?
– Я должен девятьсот сестерциев, а не тысячу пятьдесят.
Старший хрустнул костяшками пальцев.
– Видишь ли, проблема заключается в дополнительных процентах. Как я уже сказал, ты должен Дециму тысячу пятьдесят. Мой хозяин хочет получить деньги. Немедленно.
Тит устало вздохнул:
– У меня их нет, и Децим об этом знает. Я говорил его агенту, что заплачу в следующем году, как только соберу хороший урожай. Вернись к Дециму и растолкуй ему это, чтобы не было недопонимания. Скажи, что он получит свои деньги, как только они у меня появятся. – Тит перевел дыхание. – Но дополнительных процентов не будет. Он получит столько, сколько я занимал, не больше. А теперь я в последний раз предлагаю вам покинуть мою ферму.
Старший надул щеки и покачал головой:
– Извини, центурион, так не пойдет. Мы уйдем или с деньгами, или с ценностями, достаточными, чтобы покрыть долг – полную сумму, которую ты должен Дециму. Только так.
Тит посмотрел на него тяжелым взглядом, и тут же двое солдат слегка наклонили копья, направляя их на бывшего центуриона. Марк понял, что в любой момент спор может перерасти в насилие. Он крепко ухватил палку обеими руками. Цербер тоже почуял опасность. Щетина поднялась на хребте пса, он зарычал, показывая блестящие белые клыки.
Прежде чем Тит и его незваные гости перешли к действиям, у ворот внезапно возникло движение – это Аристид вышел вперед, держа посох в своих хилых руках.
– Хозяин велел вам уходить! – крикнул он. Голос у него был тонкий, дребезжащий, но в глубоко посаженных глазах под густыми седыми бровями горела решимость. – Уходите!
Термон удивленно заморгал и разразился громким смехом. Его спутники вторили ему, нервно переводя взгляд с Аристида на Тита.
– Центурион, где ты откопал такую древность? – Термон покачал головой и быстро оценил Аристида. – Сомневаюсь, что мы можем включить его в опись. Он ничего не стоит. Тебе лучше избавиться от него.
Слыша, как этот человек оскорбляет Аристида, Марк вскипел от гнева. Его отец помрачнел, скрипнул зубами и прорычал:
– Мой раб не продается. И вам лучше прислушаться к его словам. Уходите с моей земли.
Термон мгновенно стал серьезным. Он вынул меч и кивнул своим спутникам, которые тут же взяли копья на изготовку. Термон снова обратился к Титу:
– Выбирай, центурион. Плати, иначе…
Тит усмехнулся, тоже вынул меч и принял боевую стойку.
– Думаю, что выберу иначе.
Марк с тревогой посмотрел на отца. У него задрожали ноги. Титу не справиться одному с тремя вооруженными воинами. Нужно что-то делать!
В этот миг Аристид с пронзительным криком бросился к ближайшему от него человеку Термона, описывая в воздухе дугу своим посохом. Солдат повернулся и выставил копье, блокируя удар. Послышался треск дерева о дерево. Козопас с усилием надавил на посох. Но солдат был моложе, сильнее и привык обращаться с оружием, поэтому легко отразил нападение. Он сделал ответный выпад, и Аристид отлетел назад и со стоном упал на спину. Его противник встал над ним, подняв копье, словно для удара.
– Цербер! Лови! – крикнул Марк и кинул в солдата палку из виноградной лозы.
Собака стремительно бросилась вслед за палкой, и вся эта масса шерсти и зубов налетела на человека. Тот упал на спину и выронил копье. Аристид откатился в сторону и с трудом встал, отчаянно стараясь оказаться как можно дальше от противника, пока он не пришел в себя.
Тем временем Тит с рычанием ринулся на второго солдата, чтобы не дать ему бросить копье. Медной гардой своего меча он ударил его в лицо. Голова солдата откинулась назад, он потерял сознание и повалился на землю.
Но прежде чем Тит смог переключиться на Термона, тот успел напасть. Его меч был направлен прямо в грудь Тита. Центурион вовремя парировал удар. Клинок просвистел в нескольких дюймах от его головы. Термон снова сделал выпад. На этот раз Тит был недостаточно быстр, и лезвие вонзилось в рукоять его меча.
– А-ах! – вскрикнул Тит, инстинктивно ослабив захват.
– Марк, стой там и не двигайся.
Марк кивнул и щелкнул пальцами, призывая собаку:
– За мной!
Они встали так, чтобы их не было видно от ворот, – притаились в тени небольшой прихожей, ведущей в скромный атрий дома. Аристид, крепко держа свой посох, стоял у ворот, готовый к встрече.
На какой-то момент все затихло. У Марка сильно билось сердце, во рту пересохло. Потом он услышал приглушенные голоса троих мужчин, приближавшихся по дорожке к воротам. Один из них что-то сказал, другие засмеялись. Смех был грубый, неприятный, и Марк обругал себя. Он ведь говорил, что может помочь отцу, а камней-то для пращи у него не было, и к тому же ему необходимо было пространство и время, чтобы подготовить оружие.
Марк знал, что стрелок он меткий. Аристид хорошо обучил его. Настолько хорошо, что мальчику удалось убить одну из диких собак, которые ранней весной нападали на коз. Но в данной ситуации его оружие было бесполезным.
Вдруг он увидел в углу у входа отцовскую палку из виноградной лозы – знак власти центуриона. Он ухватился за нее и приготовился нанести удар сучковатым концом, если начнется схватка.
Голоса смолкли, когда солдаты приблизились к воротам, скрипя подошвами по гравию, и вошли на ферму. Марк выглянул из-за угла и осмотрел непрошеных гостей. Впереди шел высокий мускулистый мужчина. У него были всклокоченные волосы с проседью, повязанные кожаной лентой. Марк догадался, что этот человек ненамного моложе его отца. Он выглядел достаточно крепким, а шрам, рассекавший по диагонали его лицо, доказывал, что человек побывал во многих передрягах. По обе стороны от него остановились двое других, тоже крепкого сложения. У каждого было копье в дополнение к мечу, свисающему с пояса.
Тит посмотрел на них сверху вниз, кашлянул и резко спросил:
– Кто вы? Говорите, что вам надо, и уходите.
На лице старшего появилась улыбка. Он поднял руки вверх, успокаивая Тита.
– Спокойно, господин! Не стоит демонстрировать нам сурового центуриона. Мы пришли с сообщением от Децима. – Улыбка исчезла.
– Сначала назови свое имя.
– Зачем?
– Хочу знать, с кем разговариваю, – спокойно ответил Тит, положив руку на эфес.
– Ну хорошо. Меня зовут Термон. Я имею дело с самыми трудными клиентами моего хозяина.
– Говори, какое сообщение, Термон, и уходи.
– Погоди, погоди. Не надо быть таким негостеприимным. Причина, почему мы здесь, достаточно проста. Ты должен нашему хозяину некоторую сумму денег. Точнее, тысячу пятьдесят сестерциев. Он послал нас, чтобы получить долг.
– Девятьсот, – невозмутимо поправил его Тит.
– Прости, господин?
– Я должен девятьсот сестерциев, а не тысячу пятьдесят.
Старший хрустнул костяшками пальцев.
– Видишь ли, проблема заключается в дополнительных процентах. Как я уже сказал, ты должен Дециму тысячу пятьдесят. Мой хозяин хочет получить деньги. Немедленно.
Тит устало вздохнул:
– У меня их нет, и Децим об этом знает. Я говорил его агенту, что заплачу в следующем году, как только соберу хороший урожай. Вернись к Дециму и растолкуй ему это, чтобы не было недопонимания. Скажи, что он получит свои деньги, как только они у меня появятся. – Тит перевел дыхание. – Но дополнительных процентов не будет. Он получит столько, сколько я занимал, не больше. А теперь я в последний раз предлагаю вам покинуть мою ферму.
Старший надул щеки и покачал головой:
– Извини, центурион, так не пойдет. Мы уйдем или с деньгами, или с ценностями, достаточными, чтобы покрыть долг – полную сумму, которую ты должен Дециму. Только так.
Тит посмотрел на него тяжелым взглядом, и тут же двое солдат слегка наклонили копья, направляя их на бывшего центуриона. Марк понял, что в любой момент спор может перерасти в насилие. Он крепко ухватил палку обеими руками. Цербер тоже почуял опасность. Щетина поднялась на хребте пса, он зарычал, показывая блестящие белые клыки.
Прежде чем Тит и его незваные гости перешли к действиям, у ворот внезапно возникло движение – это Аристид вышел вперед, держа посох в своих хилых руках.
– Хозяин велел вам уходить! – крикнул он. Голос у него был тонкий, дребезжащий, но в глубоко посаженных глазах под густыми седыми бровями горела решимость. – Уходите!
Термон удивленно заморгал и разразился громким смехом. Его спутники вторили ему, нервно переводя взгляд с Аристида на Тита.
– Центурион, где ты откопал такую древность? – Термон покачал головой и быстро оценил Аристида. – Сомневаюсь, что мы можем включить его в опись. Он ничего не стоит. Тебе лучше избавиться от него.
Слыша, как этот человек оскорбляет Аристида, Марк вскипел от гнева. Его отец помрачнел, скрипнул зубами и прорычал:
– Мой раб не продается. И вам лучше прислушаться к его словам. Уходите с моей земли.
Термон мгновенно стал серьезным. Он вынул меч и кивнул своим спутникам, которые тут же взяли копья на изготовку. Термон снова обратился к Титу:
– Выбирай, центурион. Плати, иначе…
Тит усмехнулся, тоже вынул меч и принял боевую стойку.
– Думаю, что выберу иначе.
Марк с тревогой посмотрел на отца. У него задрожали ноги. Титу не справиться одному с тремя вооруженными воинами. Нужно что-то делать!
В этот миг Аристид с пронзительным криком бросился к ближайшему от него человеку Термона, описывая в воздухе дугу своим посохом. Солдат повернулся и выставил копье, блокируя удар. Послышался треск дерева о дерево. Козопас с усилием надавил на посох. Но солдат был моложе, сильнее и привык обращаться с оружием, поэтому легко отразил нападение. Он сделал ответный выпад, и Аристид отлетел назад и со стоном упал на спину. Его противник встал над ним, подняв копье, словно для удара.
– Цербер! Лови! – крикнул Марк и кинул в солдата палку из виноградной лозы.
Собака стремительно бросилась вслед за палкой, и вся эта масса шерсти и зубов налетела на человека. Тот упал на спину и выронил копье. Аристид откатился в сторону и с трудом встал, отчаянно стараясь оказаться как можно дальше от противника, пока он не пришел в себя.
Тем временем Тит с рычанием ринулся на второго солдата, чтобы не дать ему бросить копье. Медной гардой своего меча он ударил его в лицо. Голова солдата откинулась назад, он потерял сознание и повалился на землю.
Но прежде чем Тит смог переключиться на Термона, тот успел напасть. Его меч был направлен прямо в грудь Тита. Центурион вовремя парировал удар. Клинок просвистел в нескольких дюймах от его головы. Термон снова сделал выпад. На этот раз Тит был недостаточно быстр, и лезвие вонзилось в рукоять его меча.
– А-ах! – вскрикнул Тит, инстинктивно ослабив захват.