Затем Сарина и Тас исчезают в ночном небе.
– Почему Лисутарида Властительница Небес не может долго оставаться в здравом уме?
– Она постоянно под кайфом. Непрерывно курит фазис через огромный кальян.
Гликсий начинает шевелиться. Он явно приходит в себя.
– Пожалуй, нам пора убираться.
Мы ударяемся в бегство. Позади нас слышатся безумные вопли Гликсия. Он творит одно заклинание за другим. Подобное количество магии не способен вместить в себя ни один нормальный разум. Статуи королей, гладиаторов и возничих рушатся с пьедесталов, каменные стены стадиона начинают полыхать синим пламенем.
– Ну и мерзкая же баба эта Сарина, – задыхаясь, выдавливаю я, когда мы ныряем за стены ближайшего дома. – Не думаю, что у Таса останется много шансов выжить после того, как он перестанет приносить ей пользу.
В этот момент нас окружают свихнувшиеся граждане города-государства Турай. Граждане размахивают дубинками и мечами, нападая на все, что движется. Древняя старуха, подняв клюку, бросается на Макри, та сбивает каргу ударом ноги и в тот же момент выпускает кишки громадному наемнику-северянину, уже занесшему над ее головой боевую секиру. Мы ныряем в узкий проулок и в поисках укрытия перелезаем через какую-то стену. Но безопасных мест в городе уже не осталось. Скрыться из города тоже нет никакой возможности: на всех улицах и площадях – особенно вблизи городских ворот – кипят толпы сограждан, у которых от заклинания Хорма Мертвеца съехала крыша.
Вдруг практически ниоткуда возникает рука и хватает Макри. Моя боевая подруга от неожиданности взвизгивает и скрывается в темном дверном проеме. Я прыгаю за ней следом и вижу, что Макри удерживает какой-то невысокий человек в черном одеянии. Вглядевшись получше, я узнаю Ханаму – Мастера-Убийцу.
– О боги! Для полного счастья нам не хватало только встречи с безумной профессиональной убийцей, – в отчаянии кричу я и прыгаю вперед, дабы вцепиться ей в глотку.
– Убийце, но не безумной, – ледяным тоном произносит Ханама, изящно отступая в сторону, Я с лету врезаюсь в стену.
– Совсем не безумной, – повторяет она и теребит шейный платок из Пурпурной ткани эльфов. Точно такими же тряпицами обмотаны шеи у меня и у Макри.
Я не знаю, насколько случайной была наша встреча. Нельзя исключать того, что Ханама за нами уже давно следит. Однако, когда гибнет город, на размышления о таких пустяках времени не остается.
Ханама с отвращением смотрит на беснующуюся толпу и произносит:
– Нашей Гильдии крайне не нравятся всякого рода массовые беспорядки. Некоторый беспорядок идет бизнесу на пользу, но всеобщий бунт наносит ему существенный ущерб.
– Ты права, как никогда, Ханама, – замечаю я. – Кому нужны услуги профессиональных убийц, если каждый получает возможность истреблять своих собратьев направо и налево? Боюсь только, что и мой бизнес тоже пойдет под откос.
– Пожалуй, нам стоит поспешишь к Лисутариде, – произносит Макри и объясняет Ханаме, что волшебница может создать заклинание, способное остановить Восьмимильный Ужас Хорма.
Ханама говорит, что готова составить нам компанию, а я начинаю смотреть на нее со всевозрастающим подозрением. Ее поведение кажется мне весьма странным. Профессиональные убийцы из Гильдии так себя не ведут. Эти типы, как правило, предпочитают проводить время в обществе себе подобных и общаются с другими людьми лишь тогда, когда приступают к выполнению профессиональных обязанностей.
Я не очень верю в то, что Лисутарида сможет положить конец мятежу психов, но более плодотворных идей у меня нет. Кроме того, нельзя исключать, что многочисленные маги, обитающие на аллее «Истина в красоте», способны сдержать взбесившуюся толпу, поэтому дом Лисутариды может оказаться для нас самым надежным убежищем. Мне вовсе не нравится делить свою участь с участью профессиональной убийцы, и я прошу Ханаму нас покинуть.
В этот момент мы видим, как по улице в нашем направлении мчится не менее двадцати полностью вооруженных и абсолютно безумных солдат. Нам приходится скрываться бегством, в результате чего я помимо воли продолжаю оставаться в обществе убийцы.
К сожалению, аллея «Истина в красоте» оказывается весьма привлекательным местом для множества обезумевших жителей города. Даже полностью утратив разум, они приходят к выводу, что это место надо спалить в первую очередь. Все граждане Турая превратились в буйных психов. Кроме королевской семьи, только маги, высшие чиновники и некоторые богатые торговцы носят защитные ожерелья, но и у них нет никаких шансов выстоять против взбесившейся толпы.
Боевое искусство Макри и Ханамы вкупе с моим сверхъестественным весом позволяют нам проложить путь к желанной цели. Местные маги прилагают отчаянные усилия, чтобы сдержать напор обезумевших сограждан. Воздух искрится, в воздвигнутый силами волшебства невидимый барьер то и дело попадают различные метательные снаряды – палки, факелы, булыжники, бутылки и даже кружки. Отнюдь не все маги, живущие в этом округе, обладают могуществом Таса Восточной Зарницы или Хормона Полуэльфа. Некоторые из них всего лишь чуть больше, чем простые астрологи, немногим превосходящие в искусстве магии меня. Продолжительные усилия уже начали сказываться на их состоянии. Однако Горсий Звездочет и старый Хасий Великолепный, занимающий пост главного мага Обители справедливости (волшебники весьма могущественные), стоят посередине улицы, уверенно отражая все попытки толпы приблизиться к волшебному щиту. Но их усилий может оказаться недостаточно, так как некоторые их коллеги начинают отступать под градом летящих в них предметов. Несколько горящих факелов все же проникают сквозь .барьер, и в расположенных на ближнем конце улицы домах вспыхивает пожар. Лисутариды Властительницы Небес среди защитников не видно.
Толпа настолько увлечена штурмом магической защиты, что ие обращает на нас никакого внимания. Когда мы подходим достаточно близко, я что есть сил кричу, пытаясь перекрыть рев толпы. Горсий Звездочет, услышав мой вопль, смотрит на меня с большим подозрением. Я показываю пальцем на свой шейный платок из Пурпурной ткани и громко прошу нас пропустить. Горсий Звездочет чуть приподнимает жезл, барьер на миг исчезает, и наша троица вбегает на улицу магов.
– Плохое место для убежища, – выдавливает с трудом Горсий и начинает творить очередное заклинание.
На нем одно только нижнее белье, у бедняги не было времени даже на то, чтобы накинуть на себя радужную мантию.
– Долго нам их не удержать! – бросает он, выкроив еще одно мгновение.
– Где Лисутарида?
– Балдеет, думаю, – произносит Горсий, уклоняясь от пролетающего булыжника.
– Тас Восточная Зарница сказал мне, что она работала над заклинанием, останавливающим действие Восьмимильного Ужаса.
– Ты сказал «Восьмимильного Ужаса»? – взвизгивает Горсий. – Так вот что вызвало это несчастье?
– А ты что думал? Качество воды, что ли?
– Действие этого заклятия нам не остановить, – стонет Горсий. – Где Тас? Нам так нужна его помощь!
– Боюсь, в ближайшее время он не появится.
С нашего места видно, как вдалеке, там, где должен находиться Императорский дворец, разгорается грандиозный пожар. Сквозь магический барьер пролетает еще один камень, и Горсий Звездочет со стоном рушится на мостовую. Откуда-то возникает его ученик и уволакивает его в безопасное место. Каждый из оставшихся магов начинает испытывать более сильное давление. Самым молодым из них, тем, кому не приходилось участвовать в войнах, начинает изменять выдержка. Мы изо всех сил мчимся к особняку Лисутариды. Вокруг дома в бессознательном состоянии валяются слуги. Они, как и все жители города, свихнулись, и хозяйке пришлось их успокоить. Дверь дома на запоре.
– Толпа, похоже, приближается, – замечает Макри.
Я, как слон, врезаюсь всей тушей в дверь, и панель разлетается на мелкие щепки. Ханама, которая легче нас на ногу, первой находит Лисутариду Властительницу Небес – волшебницу необыкновенного могущества и безнадежную наркоманку. Лисутарида валяется на спине рядом со своим кальяном. Помещение заполнено дымом – таким густым, какого я не видывал к утру в «Секире мщения» даже после массовой ночной попойки. Да. похоже, она действительно злоупотребляет фазисом. Я еще раз кляну на чем .свет стоит упадок нравственности, царящий в среде придворных магов.
– Постарайся привести ее в чувство, Макри. А я тем временем поищу текст заклинания.
Макри начинает трясти Лисутариду, а мы с Ханамой переворачиваем вверх дном весь дом в поисках контрзаклинания к Восьмимильному Ужасу. Рев толпы за окнами становится все громче. Некоторым обезумевшим гражданам Турая, видимо, удается преодолеть магический барьер.
Когда я врываюсь в рабочий кабинет волшебницы, откуда ни возьмись появляется ее безумный слуга с огромным мясницким ножом в руке. Я парирую удар ножа и бью верного служителя по голове. Тот, видимо, обезумел до такой степени, что удара не замечает и продолжает размахивать ножищем, поэтому мне остается только ударом ноги свалить несчастного на пол и сломать о его черепушку стул. Если мы все выживем, Лисутарида вылечит слугу, а заодно починит и мебель. Победно завершив схватку, я начинаю рыться в книгах волшебницы.
– А мы не это ищем? – спрашивает Ханама, появляясь с пергаментом, испещренным свежими записями.
Я быстро пробегаю глазами запись и возвращаю пергамент Ханаме.
– Увы, нет. Это – заклинание, ускоряющее рост и вызревание фазиса.
Ханама с омерзением отбрасывает листок, и мы возобновляем поиски. В окно влетает камень. Толпа безумцев приближается. Через черный ход в дом в сопровождении ученика вваливается Горсий Звездочет. Следом за ними появляется старый Хасий Великолепный. Все трое с ног до головы покрыты кровоточащими ранами.
– Толпа прорвалась!
Некоторые утверждают, что возраст Хасия Великолепного перевалил за сто десять лет. Если мы не найдем контрзаклинания, ему вряд ли удастся отпраздновать свой сто одиннадцатый день рождения. Я выдвигаю еще один ящик стола и, обнаружив там несколько недавно исписанных листков, быстро пробегаю их глазами.
– Есть! – триумфально восклицаю я. – Вот оно, заклинание, блокирующее действие Заклятия Восьмимильного Ужаса!
Горсий подбегает ко мне и начинает изучать пергамент. Читая, он не забывает стирать с лица струйки крови. В окно влетает еще несколько камней.
– Она не успела закончить заклинание, – упавшим голосом произносит Горсий.
Я тут же выскакиваю из рабочей комнаты и приказываю Макри немедленно прекратить все попытки вернуть к жизни Лисутариду Властительницу Небес.
– Она не успела закончить заклинание, и нам ничего не остается, кроме как отсюда бежать. И чем быстрее, тем лучше.
– Итак, с цивилизацией покончено. Прощай, Турай, – говорит Макри, направляясь вслед за мной к дверям.
– Куда это вы? – интересуется возникший рядом с нами Горсий Звездочет.
– Куда глаза глядят. Надеемся пробиться с боем, пока город не запылал окончательно.
– Но вы же не можете просто так убежать, бросив город на произвол судьбы?
– А что прикажете делать? – спрашивает у мага Макри. – Ведь не можем же мы сражаться со всем населением Турая!
– Помогите нам выиграть время. Лисутарида сможет закончить заклинание.
Я не успеваю ответить, потому что дверь слетает с петель, и в проеме появляется Гликсий Драконоборец. В глазах его пылает пламя безумия.
– Смерть колдунам! – вопит он и прыгает на меня, воздев руки.
Остается только надеяться, что пурпурный шейный платок сможет противостоять заклятиям безумного мага.
Гликсий Драконоборец, вместо того чтобы обрушить на меня заклинание, обрушивает на мою физиономию кулак, и я валюсь на пол. Гликсий дико хохочет.
– А мне это нравится! – выкрикивает он, обнажая меч.
Макри одним прыжком становится между мной и магом, готовясь принять бой. В это момент в дом, размахивая мечами, дубинами и горящими факелами, врывается толпа безумцев. Мы с Макри выбегаем из комнаты, увлекая за собой Горсия Звездочета и волоча по полу хозяйку дома. Вбежав в рабочее помещение, мы видим, что Хасий Великолепный валяется на полу без сознания, а Ханама изгоняет двух каких-то безумцев через заднюю дверь.
Наш отряд попал в окружение. Мы возводим у всех дверей баррикады из мебели, а затем смотрим друг на друга, словно спрашивая взглядами, что же нам теперь делать. Лисутарида Властительница Небес издает слабый стон и начинает проявлять признаки жизни. Толпа психов молотит в двери, и в этом грохоте явно слышны удары больших боевых секир.
– Ну как, волшебники? – спрашивает Макри. – Можете хоть что-нибудь сделать?
Оказывается, что сделать они что-либо не в состоянии. В их арсенале не осталось ни единого заклинания, а что касается моей магической силы, то она исчерпала себя давнымдавно. Маги растратили все могущество, сдерживая толпу на подступах к улице. Теперь возможностей у нас не больше, чем у простых людей, а может быть, даже и меньше, учитывая плачевное состояние Хасия, Горсия и Лисутариды. Из щели под дверью начинает ползти дымок. Безумцы подожгли дом.
ГЛАВА 27
ГЛАВА 28
– Почему Лисутарида Властительница Небес не может долго оставаться в здравом уме?
– Она постоянно под кайфом. Непрерывно курит фазис через огромный кальян.
Гликсий начинает шевелиться. Он явно приходит в себя.
– Пожалуй, нам пора убираться.
Мы ударяемся в бегство. Позади нас слышатся безумные вопли Гликсия. Он творит одно заклинание за другим. Подобное количество магии не способен вместить в себя ни один нормальный разум. Статуи королей, гладиаторов и возничих рушатся с пьедесталов, каменные стены стадиона начинают полыхать синим пламенем.
– Ну и мерзкая же баба эта Сарина, – задыхаясь, выдавливаю я, когда мы ныряем за стены ближайшего дома. – Не думаю, что у Таса останется много шансов выжить после того, как он перестанет приносить ей пользу.
В этот момент нас окружают свихнувшиеся граждане города-государства Турай. Граждане размахивают дубинками и мечами, нападая на все, что движется. Древняя старуха, подняв клюку, бросается на Макри, та сбивает каргу ударом ноги и в тот же момент выпускает кишки громадному наемнику-северянину, уже занесшему над ее головой боевую секиру. Мы ныряем в узкий проулок и в поисках укрытия перелезаем через какую-то стену. Но безопасных мест в городе уже не осталось. Скрыться из города тоже нет никакой возможности: на всех улицах и площадях – особенно вблизи городских ворот – кипят толпы сограждан, у которых от заклинания Хорма Мертвеца съехала крыша.
Вдруг практически ниоткуда возникает рука и хватает Макри. Моя боевая подруга от неожиданности взвизгивает и скрывается в темном дверном проеме. Я прыгаю за ней следом и вижу, что Макри удерживает какой-то невысокий человек в черном одеянии. Вглядевшись получше, я узнаю Ханаму – Мастера-Убийцу.
– О боги! Для полного счастья нам не хватало только встречи с безумной профессиональной убийцей, – в отчаянии кричу я и прыгаю вперед, дабы вцепиться ей в глотку.
– Убийце, но не безумной, – ледяным тоном произносит Ханама, изящно отступая в сторону, Я с лету врезаюсь в стену.
– Совсем не безумной, – повторяет она и теребит шейный платок из Пурпурной ткани эльфов. Точно такими же тряпицами обмотаны шеи у меня и у Макри.
Я не знаю, насколько случайной была наша встреча. Нельзя исключать того, что Ханама за нами уже давно следит. Однако, когда гибнет город, на размышления о таких пустяках времени не остается.
Ханама с отвращением смотрит на беснующуюся толпу и произносит:
– Нашей Гильдии крайне не нравятся всякого рода массовые беспорядки. Некоторый беспорядок идет бизнесу на пользу, но всеобщий бунт наносит ему существенный ущерб.
– Ты права, как никогда, Ханама, – замечаю я. – Кому нужны услуги профессиональных убийц, если каждый получает возможность истреблять своих собратьев направо и налево? Боюсь только, что и мой бизнес тоже пойдет под откос.
– Пожалуй, нам стоит поспешишь к Лисутариде, – произносит Макри и объясняет Ханаме, что волшебница может создать заклинание, способное остановить Восьмимильный Ужас Хорма.
Ханама говорит, что готова составить нам компанию, а я начинаю смотреть на нее со всевозрастающим подозрением. Ее поведение кажется мне весьма странным. Профессиональные убийцы из Гильдии так себя не ведут. Эти типы, как правило, предпочитают проводить время в обществе себе подобных и общаются с другими людьми лишь тогда, когда приступают к выполнению профессиональных обязанностей.
Я не очень верю в то, что Лисутарида сможет положить конец мятежу психов, но более плодотворных идей у меня нет. Кроме того, нельзя исключать, что многочисленные маги, обитающие на аллее «Истина в красоте», способны сдержать взбесившуюся толпу, поэтому дом Лисутариды может оказаться для нас самым надежным убежищем. Мне вовсе не нравится делить свою участь с участью профессиональной убийцы, и я прошу Ханаму нас покинуть.
В этот момент мы видим, как по улице в нашем направлении мчится не менее двадцати полностью вооруженных и абсолютно безумных солдат. Нам приходится скрываться бегством, в результате чего я помимо воли продолжаю оставаться в обществе убийцы.
К сожалению, аллея «Истина в красоте» оказывается весьма привлекательным местом для множества обезумевших жителей города. Даже полностью утратив разум, они приходят к выводу, что это место надо спалить в первую очередь. Все граждане Турая превратились в буйных психов. Кроме королевской семьи, только маги, высшие чиновники и некоторые богатые торговцы носят защитные ожерелья, но и у них нет никаких шансов выстоять против взбесившейся толпы.
Боевое искусство Макри и Ханамы вкупе с моим сверхъестественным весом позволяют нам проложить путь к желанной цели. Местные маги прилагают отчаянные усилия, чтобы сдержать напор обезумевших сограждан. Воздух искрится, в воздвигнутый силами волшебства невидимый барьер то и дело попадают различные метательные снаряды – палки, факелы, булыжники, бутылки и даже кружки. Отнюдь не все маги, живущие в этом округе, обладают могуществом Таса Восточной Зарницы или Хормона Полуэльфа. Некоторые из них всего лишь чуть больше, чем простые астрологи, немногим превосходящие в искусстве магии меня. Продолжительные усилия уже начали сказываться на их состоянии. Однако Горсий Звездочет и старый Хасий Великолепный, занимающий пост главного мага Обители справедливости (волшебники весьма могущественные), стоят посередине улицы, уверенно отражая все попытки толпы приблизиться к волшебному щиту. Но их усилий может оказаться недостаточно, так как некоторые их коллеги начинают отступать под градом летящих в них предметов. Несколько горящих факелов все же проникают сквозь .барьер, и в расположенных на ближнем конце улицы домах вспыхивает пожар. Лисутариды Властительницы Небес среди защитников не видно.
Толпа настолько увлечена штурмом магической защиты, что ие обращает на нас никакого внимания. Когда мы подходим достаточно близко, я что есть сил кричу, пытаясь перекрыть рев толпы. Горсий Звездочет, услышав мой вопль, смотрит на меня с большим подозрением. Я показываю пальцем на свой шейный платок из Пурпурной ткани и громко прошу нас пропустить. Горсий Звездочет чуть приподнимает жезл, барьер на миг исчезает, и наша троица вбегает на улицу магов.
– Плохое место для убежища, – выдавливает с трудом Горсий и начинает творить очередное заклинание.
На нем одно только нижнее белье, у бедняги не было времени даже на то, чтобы накинуть на себя радужную мантию.
– Долго нам их не удержать! – бросает он, выкроив еще одно мгновение.
– Где Лисутарида?
– Балдеет, думаю, – произносит Горсий, уклоняясь от пролетающего булыжника.
– Тас Восточная Зарница сказал мне, что она работала над заклинанием, останавливающим действие Восьмимильного Ужаса.
– Ты сказал «Восьмимильного Ужаса»? – взвизгивает Горсий. – Так вот что вызвало это несчастье?
– А ты что думал? Качество воды, что ли?
– Действие этого заклятия нам не остановить, – стонет Горсий. – Где Тас? Нам так нужна его помощь!
– Боюсь, в ближайшее время он не появится.
С нашего места видно, как вдалеке, там, где должен находиться Императорский дворец, разгорается грандиозный пожар. Сквозь магический барьер пролетает еще один камень, и Горсий Звездочет со стоном рушится на мостовую. Откуда-то возникает его ученик и уволакивает его в безопасное место. Каждый из оставшихся магов начинает испытывать более сильное давление. Самым молодым из них, тем, кому не приходилось участвовать в войнах, начинает изменять выдержка. Мы изо всех сил мчимся к особняку Лисутариды. Вокруг дома в бессознательном состоянии валяются слуги. Они, как и все жители города, свихнулись, и хозяйке пришлось их успокоить. Дверь дома на запоре.
– Толпа, похоже, приближается, – замечает Макри.
Я, как слон, врезаюсь всей тушей в дверь, и панель разлетается на мелкие щепки. Ханама, которая легче нас на ногу, первой находит Лисутариду Властительницу Небес – волшебницу необыкновенного могущества и безнадежную наркоманку. Лисутарида валяется на спине рядом со своим кальяном. Помещение заполнено дымом – таким густым, какого я не видывал к утру в «Секире мщения» даже после массовой ночной попойки. Да. похоже, она действительно злоупотребляет фазисом. Я еще раз кляну на чем .свет стоит упадок нравственности, царящий в среде придворных магов.
– Постарайся привести ее в чувство, Макри. А я тем временем поищу текст заклинания.
Макри начинает трясти Лисутариду, а мы с Ханамой переворачиваем вверх дном весь дом в поисках контрзаклинания к Восьмимильному Ужасу. Рев толпы за окнами становится все громче. Некоторым обезумевшим гражданам Турая, видимо, удается преодолеть магический барьер.
Когда я врываюсь в рабочий кабинет волшебницы, откуда ни возьмись появляется ее безумный слуга с огромным мясницким ножом в руке. Я парирую удар ножа и бью верного служителя по голове. Тот, видимо, обезумел до такой степени, что удара не замечает и продолжает размахивать ножищем, поэтому мне остается только ударом ноги свалить несчастного на пол и сломать о его черепушку стул. Если мы все выживем, Лисутарида вылечит слугу, а заодно починит и мебель. Победно завершив схватку, я начинаю рыться в книгах волшебницы.
– А мы не это ищем? – спрашивает Ханама, появляясь с пергаментом, испещренным свежими записями.
Я быстро пробегаю глазами запись и возвращаю пергамент Ханаме.
– Увы, нет. Это – заклинание, ускоряющее рост и вызревание фазиса.
Ханама с омерзением отбрасывает листок, и мы возобновляем поиски. В окно влетает камень. Толпа безумцев приближается. Через черный ход в дом в сопровождении ученика вваливается Горсий Звездочет. Следом за ними появляется старый Хасий Великолепный. Все трое с ног до головы покрыты кровоточащими ранами.
– Толпа прорвалась!
Некоторые утверждают, что возраст Хасия Великолепного перевалил за сто десять лет. Если мы не найдем контрзаклинания, ему вряд ли удастся отпраздновать свой сто одиннадцатый день рождения. Я выдвигаю еще один ящик стола и, обнаружив там несколько недавно исписанных листков, быстро пробегаю их глазами.
– Есть! – триумфально восклицаю я. – Вот оно, заклинание, блокирующее действие Заклятия Восьмимильного Ужаса!
Горсий подбегает ко мне и начинает изучать пергамент. Читая, он не забывает стирать с лица струйки крови. В окно влетает еще несколько камней.
– Она не успела закончить заклинание, – упавшим голосом произносит Горсий.
Я тут же выскакиваю из рабочей комнаты и приказываю Макри немедленно прекратить все попытки вернуть к жизни Лисутариду Властительницу Небес.
– Она не успела закончить заклинание, и нам ничего не остается, кроме как отсюда бежать. И чем быстрее, тем лучше.
– Итак, с цивилизацией покончено. Прощай, Турай, – говорит Макри, направляясь вслед за мной к дверям.
– Куда это вы? – интересуется возникший рядом с нами Горсий Звездочет.
– Куда глаза глядят. Надеемся пробиться с боем, пока город не запылал окончательно.
– Но вы же не можете просто так убежать, бросив город на произвол судьбы?
– А что прикажете делать? – спрашивает у мага Макри. – Ведь не можем же мы сражаться со всем населением Турая!
– Помогите нам выиграть время. Лисутарида сможет закончить заклинание.
Я не успеваю ответить, потому что дверь слетает с петель, и в проеме появляется Гликсий Драконоборец. В глазах его пылает пламя безумия.
– Смерть колдунам! – вопит он и прыгает на меня, воздев руки.
Остается только надеяться, что пурпурный шейный платок сможет противостоять заклятиям безумного мага.
Гликсий Драконоборец, вместо того чтобы обрушить на меня заклинание, обрушивает на мою физиономию кулак, и я валюсь на пол. Гликсий дико хохочет.
– А мне это нравится! – выкрикивает он, обнажая меч.
Макри одним прыжком становится между мной и магом, готовясь принять бой. В это момент в дом, размахивая мечами, дубинами и горящими факелами, врывается толпа безумцев. Мы с Макри выбегаем из комнаты, увлекая за собой Горсия Звездочета и волоча по полу хозяйку дома. Вбежав в рабочее помещение, мы видим, что Хасий Великолепный валяется на полу без сознания, а Ханама изгоняет двух каких-то безумцев через заднюю дверь.
Наш отряд попал в окружение. Мы возводим у всех дверей баррикады из мебели, а затем смотрим друг на друга, словно спрашивая взглядами, что же нам теперь делать. Лисутарида Властительница Небес издает слабый стон и начинает проявлять признаки жизни. Толпа психов молотит в двери, и в этом грохоте явно слышны удары больших боевых секир.
– Ну как, волшебники? – спрашивает Макри. – Можете хоть что-нибудь сделать?
Оказывается, что сделать они что-либо не в состоянии. В их арсенале не осталось ни единого заклинания, а что касается моей магической силы, то она исчерпала себя давнымдавно. Маги растратили все могущество, сдерживая толпу на подступах к улице. Теперь возможностей у нас не больше, чем у простых людей, а может быть, даже и меньше, учитывая плачевное состояние Хасия, Горсия и Лисутариды. Из щели под дверью начинает ползти дымок. Безумцы подожгли дом.
ГЛАВА 27
До меня доносится чей-то истошный вопль: «Погасите огонь!! Погасите огонь!!!»
Оказывается, это кричу я. Никто не торопится откликнуться на мою мольбу.
В это просто невозможно поверить. Меня окружают самые могущественные маги города-государства Турай, а я должен погибнуть в каком-то банальном пожаре!
– Неужели ни у кого в запасе не осталось паршивенького заклинания? – с надеждой спрашиваю я.
Горсий Звездочет печально качает головой. Хасий Великолепный по-прежнему лежит без сознания. Лисутарида Властительница Небес все так же в отпаде. Из-под двери уже пробиваются язычки пламени. Я хватаю Лисутариду за шиворот, вздергиваю ее на ноги и шлепаю по физиономии с такой силой, что у волшебницы едва не отлетает голова. Она открывает глаза и глупо улыбается.
– Эй! – кричу я, стуча костяшками пальцев ей по лбу. – Там есть кто-нибудь? Если есть, то слушай меня внимательно! Через пару минут мы все превратимся в головешки! Магических сил ни у кого не осталось. Теперь все зависит от тебя. Туши огонь!!!
– Что?
– ТУШИ ОГОНЬ!!!
– Зачем так громко кричать? – вдруг спрашивает Лисутарида – видимо, возвращаясь к реальности, – легонько взмахивает ладошкой, и пламя исчезает.
– Я очень проголодалась, – сообщает она. Несколькими могучими ударами ноги я открываю забаррикадированную снаружи дверь. Заклинание Лисутариды вышвырнуло психов из дома, однако остудить их пыл не смогло. Безумные граждане Турая начали перестраивать ряды, дабы возобновить штурм. Возможность бежать появляется, но – увы! – тут же исчезает. Огромная толпа новых маньяков, в которой я замечаю множество вооруженных солдат, окружает дом. Часть солдат, словно оккупационная армия, начинает разбивать лагерь в саду рядом с домом претора. В этот момент в поле зрения появляется роскошный ландус. Возница изо всех сил пытается сдержать коней, которые скачут через пламя и сквозь клубы дыма, под градом самых разнообразных метательных снарядов.
Ландус прорывается через живую изгородь, мнет несколько цветочных клумб и врезается в толпу. Кто бы ни был этот возница, он определенно направляется к нам.
– Классно правит! – восхищается Макри, когда ландус по дуге на огромной скорости объезжает купу деревьев. Возница, избегая летящих в его сторону камней, низко пригнулся, твердо держа в руках вожжи.
Ландус наверняка домчался бы до самого дома, если бы его передние колеса неожиданно не угодили в декоративный пруд.
– Да это же принцесса!
– Для побега из тюрьмы она выбрала не самое удачное время, – замечаю я.
Ду-Акаи, демонстрируя присутствие духа, которого я от нее совершенно не ожидал, соскакивает с козел, отталкивает какого-то безумца и мчится к нам. Толпа безумцев с ревом бросается в погоню. Она успевает добежать до двери, мы втаскиваем ее в дом, и принцесса, тяжело дыша, валится на пол. Я сожалею о том, что убежище, которое нашла для себя ДуАкаи, долго не продержится. Еще более разъярившаяся после ее появления толпа бросается на штурм и пытается извлечь дверь вместе с рамой. В любой миг вооруженные психи могут ворваться в дом. Я со стоном поворачиваюсь к Лисутариде и приказываю не терпящим возражений тоном:
– Заканчивай свое заклинание! Да побыстрее! Затем я возвращаюсь к дверям, чтобы защитить нас всех от взбесившейся толпы. Рядом со мной боевые позиции занимают Макри и Ханама. Некоторое время нам удается сдерживать нападающих. Вид трех сверкающих мечей впечатляет гражданских, однако солдаты при виде оружия издают радостный рев и устремляются в бой. У них такой вид, словно им предстоит сразиться с ненавистными орками. Завязывается кровавая битва, в ходе которой, к сожалению, нам приходится истреблять невинных людей. Хорм Мертвец уготовил нашему городу действительно страшную месть. Макри поступила весьма неосмотрительно, швырнув в него метательную звездочку.
Когда я укладываю очередного противника, сзади до меня доносится крик Лисутариды:
– Как будет на оркском языке «мир»?
– Уагеу! – кричит Макри, отбиваясь ногой от противника.
Мы продолжаем сражаться.
– А «гармоничное слияние»? На ответ у Макри уходит несколько минут, что неудивительно, поскольку она увлечена схваткой со здоровенным солдатом, вооруженным двусторонней секирой.
– Тепазатавастаст, по-моему! – кричит она, уложив противника.
На пороге дома громоздится гора мертвых тел, но атакующие не снижают напора. Напротив, создается полное впечатление, что их безумие только усиливается. В наш дом проникает дым от горящих рядом зданий. У меня рассечено лицо и проколото плечо. Я вижу, что Ханама движется уже не так легко, как раньше. По ее ноге потоком струится кровь.
– Как на языке орков будет «Все люди станут братьями»? – слышу я голос Лисутариды.
– Ради всего святого, Макри, кончай драться, отправляйся к ней и переведи ее треклятое заклинание! Мы с Ханамой сумеем их сдержать.
Макри спешит к волшебнице.
В свое время я слыл лучшим уличным бойцом города. Это, конечно, преувеличение, но в драке я действительно хорош. Так же, как, впрочем, и Ханама. Я размышляю о парадоксальности ситуации. Кто бы мог представить, что частный детектив будет сражаться вместе с безжалостной профессиональной убийцей против взбесившихся обитателей Турая? Впрочем, мои размышления очень быстро прерывает появление поистине грозного противника. На меня наступает человек огромного роста (таких гигантов мне видеть не доводилось), вооруженный топором размером с дверь. Он яростно нападает, вынуждая пятиться. Лишь с огромным трудом мне удается парировать удары его секиры. Он напорист и силен, а у меня почти не осталось сил продолжать схватку. Лезвие его топора опускается на мой поднятый над головой клинок, и я падаю на колени. Еще удар. У меня немеют руки, меч со звоном падает на пол. Следующий удар направлен мне в горло.
Лезвие секиры останавливается в дюйме от моего кадыка, а сам гигант тяжело оседает; из его спины торчит рукоятка кинжала Ханамы. Я бормочу слова благодарности и, собрав последние силы, поднимаюсь на ноги, чтобы отразить очередную волну атакующих. Я слышу, как за моей спиной Макри, Лисутарида и другие маги бормочут оркские и эльфийские слова, пытаясь завершить заклинание.
Раненая нога Ханамы не выдерживает напряжения, и убийца опускается на одно колено. Давление усиливается. В этот момент к нам, снова демонстрируя присутствие духа, подбегает принцесса и при помощи дубины укладывает одного из наших противников. При одной мысли о том, что приходится погибать, отбивая атаку толпы обезумевших торговцев, меня охватывает ярость. Смерть более нелепую и бесполезную придумать невозможно, Я оборачиваюсь и реву что есть мочи:
– Эй, Лисутарида! Если тад не закончишь свое заклинание, прежде чем геройски пасть в битве, я укокошу тебя!
– Держись, Фракс! – кричит она в ответ. – Еще минуту!
Одну минуту мы держимся. Когда Лисутарида начинает напевать заклинание, на меня наваливаются шесть вооруженных дубинами человек. Я опускаюсь на пол и теряю сознание.
Оказывается, это кричу я. Никто не торопится откликнуться на мою мольбу.
В это просто невозможно поверить. Меня окружают самые могущественные маги города-государства Турай, а я должен погибнуть в каком-то банальном пожаре!
– Неужели ни у кого в запасе не осталось паршивенького заклинания? – с надеждой спрашиваю я.
Горсий Звездочет печально качает головой. Хасий Великолепный по-прежнему лежит без сознания. Лисутарида Властительница Небес все так же в отпаде. Из-под двери уже пробиваются язычки пламени. Я хватаю Лисутариду за шиворот, вздергиваю ее на ноги и шлепаю по физиономии с такой силой, что у волшебницы едва не отлетает голова. Она открывает глаза и глупо улыбается.
– Эй! – кричу я, стуча костяшками пальцев ей по лбу. – Там есть кто-нибудь? Если есть, то слушай меня внимательно! Через пару минут мы все превратимся в головешки! Магических сил ни у кого не осталось. Теперь все зависит от тебя. Туши огонь!!!
– Что?
– ТУШИ ОГОНЬ!!!
– Зачем так громко кричать? – вдруг спрашивает Лисутарида – видимо, возвращаясь к реальности, – легонько взмахивает ладошкой, и пламя исчезает.
– Я очень проголодалась, – сообщает она. Несколькими могучими ударами ноги я открываю забаррикадированную снаружи дверь. Заклинание Лисутариды вышвырнуло психов из дома, однако остудить их пыл не смогло. Безумные граждане Турая начали перестраивать ряды, дабы возобновить штурм. Возможность бежать появляется, но – увы! – тут же исчезает. Огромная толпа новых маньяков, в которой я замечаю множество вооруженных солдат, окружает дом. Часть солдат, словно оккупационная армия, начинает разбивать лагерь в саду рядом с домом претора. В этот момент в поле зрения появляется роскошный ландус. Возница изо всех сил пытается сдержать коней, которые скачут через пламя и сквозь клубы дыма, под градом самых разнообразных метательных снарядов.
Ландус прорывается через живую изгородь, мнет несколько цветочных клумб и врезается в толпу. Кто бы ни был этот возница, он определенно направляется к нам.
– Классно правит! – восхищается Макри, когда ландус по дуге на огромной скорости объезжает купу деревьев. Возница, избегая летящих в его сторону камней, низко пригнулся, твердо держа в руках вожжи.
Ландус наверняка домчался бы до самого дома, если бы его передние колеса неожиданно не угодили в декоративный пруд.
– Да это же принцесса!
– Для побега из тюрьмы она выбрала не самое удачное время, – замечаю я.
Ду-Акаи, демонстрируя присутствие духа, которого я от нее совершенно не ожидал, соскакивает с козел, отталкивает какого-то безумца и мчится к нам. Толпа безумцев с ревом бросается в погоню. Она успевает добежать до двери, мы втаскиваем ее в дом, и принцесса, тяжело дыша, валится на пол. Я сожалею о том, что убежище, которое нашла для себя ДуАкаи, долго не продержится. Еще более разъярившаяся после ее появления толпа бросается на штурм и пытается извлечь дверь вместе с рамой. В любой миг вооруженные психи могут ворваться в дом. Я со стоном поворачиваюсь к Лисутариде и приказываю не терпящим возражений тоном:
– Заканчивай свое заклинание! Да побыстрее! Затем я возвращаюсь к дверям, чтобы защитить нас всех от взбесившейся толпы. Рядом со мной боевые позиции занимают Макри и Ханама. Некоторое время нам удается сдерживать нападающих. Вид трех сверкающих мечей впечатляет гражданских, однако солдаты при виде оружия издают радостный рев и устремляются в бой. У них такой вид, словно им предстоит сразиться с ненавистными орками. Завязывается кровавая битва, в ходе которой, к сожалению, нам приходится истреблять невинных людей. Хорм Мертвец уготовил нашему городу действительно страшную месть. Макри поступила весьма неосмотрительно, швырнув в него метательную звездочку.
Когда я укладываю очередного противника, сзади до меня доносится крик Лисутариды:
– Как будет на оркском языке «мир»?
– Уагеу! – кричит Макри, отбиваясь ногой от противника.
Мы продолжаем сражаться.
– А «гармоничное слияние»? На ответ у Макри уходит несколько минут, что неудивительно, поскольку она увлечена схваткой со здоровенным солдатом, вооруженным двусторонней секирой.
– Тепазатавастаст, по-моему! – кричит она, уложив противника.
На пороге дома громоздится гора мертвых тел, но атакующие не снижают напора. Напротив, создается полное впечатление, что их безумие только усиливается. В наш дом проникает дым от горящих рядом зданий. У меня рассечено лицо и проколото плечо. Я вижу, что Ханама движется уже не так легко, как раньше. По ее ноге потоком струится кровь.
– Как на языке орков будет «Все люди станут братьями»? – слышу я голос Лисутариды.
– Ради всего святого, Макри, кончай драться, отправляйся к ней и переведи ее треклятое заклинание! Мы с Ханамой сумеем их сдержать.
Макри спешит к волшебнице.
В свое время я слыл лучшим уличным бойцом города. Это, конечно, преувеличение, но в драке я действительно хорош. Так же, как, впрочем, и Ханама. Я размышляю о парадоксальности ситуации. Кто бы мог представить, что частный детектив будет сражаться вместе с безжалостной профессиональной убийцей против взбесившихся обитателей Турая? Впрочем, мои размышления очень быстро прерывает появление поистине грозного противника. На меня наступает человек огромного роста (таких гигантов мне видеть не доводилось), вооруженный топором размером с дверь. Он яростно нападает, вынуждая пятиться. Лишь с огромным трудом мне удается парировать удары его секиры. Он напорист и силен, а у меня почти не осталось сил продолжать схватку. Лезвие его топора опускается на мой поднятый над головой клинок, и я падаю на колени. Еще удар. У меня немеют руки, меч со звоном падает на пол. Следующий удар направлен мне в горло.
Лезвие секиры останавливается в дюйме от моего кадыка, а сам гигант тяжело оседает; из его спины торчит рукоятка кинжала Ханамы. Я бормочу слова благодарности и, собрав последние силы, поднимаюсь на ноги, чтобы отразить очередную волну атакующих. Я слышу, как за моей спиной Макри, Лисутарида и другие маги бормочут оркские и эльфийские слова, пытаясь завершить заклинание.
Раненая нога Ханамы не выдерживает напряжения, и убийца опускается на одно колено. Давление усиливается. В этот момент к нам, снова демонстрируя присутствие духа, подбегает принцесса и при помощи дубины укладывает одного из наших противников. При одной мысли о том, что приходится погибать, отбивая атаку толпы обезумевших торговцев, меня охватывает ярость. Смерть более нелепую и бесполезную придумать невозможно, Я оборачиваюсь и реву что есть мочи:
– Эй, Лисутарида! Если тад не закончишь свое заклинание, прежде чем геройски пасть в битве, я укокошу тебя!
– Держись, Фракс! – кричит она в ответ. – Еще минуту!
Одну минуту мы держимся. Когда Лисутарида начинает напевать заклинание, на меня наваливаются шесть вооруженных дубинами человек. Я опускаюсь на пол и теряю сознание.
ГЛАВА 28
Когда я прихожу в себя, вокруг темно и тихо. Видимо, мятеж закончился. Хотя нельзя исключать и того, что я уже отошел в мир иной. Открывается дверь, комнату заливает свет, входит Макри. На голове у нее повязка, но в остальном она выглядит вполне здоровой.
– Чем все кончилось?
– Контрзаклинание Лисутариды сработало, часа три назад город начал возвращаться к нормальному состоянию. Словом, вам с Ханамой повезло. А ты, надо сказать, здорово дрался!
– Спасибо.
Как ни странно, я чувствую себя не очень плохо, хотя после того, что мне пришлось испытать, я должен был бы находиться при смерти.
– Маги вас слегка подштопали. Тебя и Ханаму. Естественно, после того как успокоили принцессу. Психи образумились и ушли тушить пожары и зализывать раны. Половина города выгорела, но волшебники – те, что выжили, – вторую половину от огня отстояли. Сейчас все более или менее под контролем. Служба общественной безопасности вывела на улицы большие силы.
– Где Ханама?
– В соседней комнате. Маги потратили уйму времени на то, чтобы исцелить ее раны.
– Лучше бы они позволили ей умереть. Макри замечает, что чувство благодарности мне, видимо, незнакомо. Лишь боевое искусство Ханамы помогло нам сдержать толпу. Без нее нас бы здесь не было.
– Не исключено, что ты права. Но, может быть, и нет. Мне кажется, что я и в одиночку справился бы отлично. Впрочем, хватит болтать! Пора возвращаться к делам.
– Неужели?
– Я вернул аккредитив принца и, видимо, собрал достаточно материала для того, чтобы не допустить Церия до суда. Насчет принцессы, правда, у меня такой уверенности нет. Остается только надеяться, что епископ Гжекий сдержит слово и убедит власти, что его духовная дочь дракона не приканчивала. Остается Пурпурная ткань. – Я о ней много думал... Впрочем, сначала надо повидаться с Ханамой.
Макри мой план отклоняет. Я знаю, что ей не терпится вернуться в «Секиру мщения» и посмотреть, не увел ли кто под шумок те несчастные медяки, которые она собрала для своей дурацкой Ассоциации благородных дам.
– Я должна проверить, не сгорели ли мои конспекты по философии, – заявляет она и убегает.
С Ханамой мне приходится встречаться одному. В соседней комнате миниатюрной убийцы, естественно, не оказывается. Я нахожу ее в винном погребе. Она сидит на полу с бутылью в руках. Ее черное одеяние после битвы превратилось в лохмотья, но в остальном вид у нее столь же приличный, как и у меня. Маги, видимо, хорошо потрудились.
– Ну и ну, – говорю я. – Два удивительных открытия за один день.
– Каких?
– Ну, во-первых, я обнаружил, что и тебе для успокоения нервов требуется выпивка.
– Для успокоения нервов выпивка мне не требуется, – ледяным тоном произносит Ханама.
– Ну а мне – требуется. И даже очень. – Я выбираю бутыль, открываю штопором, который постоянно ношу с собой на цепочке для ключей, и сажусь на пол рядом с Ханамой. – Мы только что закончили битву со столькими психами, сколько нормальный человек не встретит за всю жизнь. Героический поступок, не устаю повторять я самому себе. После подобного эпического подвига любой его участник, включая лишенную эмоций профессиональную убийцу, имеет право на бутылку. И это подводит меня к моему второму выводу касательно тебя, Ханама. Оказывается, ты вовсе не чужда эмоций.
– И почему же ты так решил?
– Ты спасла мне жизнь. Весьма растроган.
– Пусть это тебя не волнует. Я спасла тебе жизнь только для того, чтобы ты помогал мне сдерживать толпу.
Я меняю тему беседы, поскольку она, по-видимому. не врет.
– Знаешь, Ханама, меня очень удивляет то, что в последние дни ты стала слишком часто
попадаться мне на глаза. Пока я еще не нашел этому объяснения. Однако должен признать, что ты человек неплохой, несмотря на высокое положение в Гильдии убийц. Несколько необщительная, правда, что. впрочем, вполне естественно для женщины. которая во время снежного бурана в одиночку перебралась через стены замка Менхасат, чтобы убить консула Павия. Словом, с тобой очень приятно иметь дело. Говорят, что однажды ты в один день умудрилась прикончить колдуна, сенатора и вождя орков. Это правда?
– Члены Гильдии убийц никогда не обсуждают свою профессиональную деятельность, – отвечает Ханама.
– Твое здоровье, – говорю я, высоко поднимая бутыль.
Она чуть-чуть приподнимает свою, и мы пьем вместе.
Вдоль стен подвала тянутся полки, до отказа забитые бутылками и бочонками с вином лучшего урожая, однако пива я не вижу. Я приканчиваю одну бутыль и открываю другую, которую выбираю из хранилища коллекционных вин.
Я не спрашиваю Ханаму, почему ее Гильдия охотится за Пурпурной тканью эльфов, так как знаю, что она будет просто отрицать этот бесспорный факт, однако позволяю себе выразить изумление по поводу того, что мы обнаружили ее без сознания на берегу моря.
– Чем все кончилось?
– Контрзаклинание Лисутариды сработало, часа три назад город начал возвращаться к нормальному состоянию. Словом, вам с Ханамой повезло. А ты, надо сказать, здорово дрался!
– Спасибо.
Как ни странно, я чувствую себя не очень плохо, хотя после того, что мне пришлось испытать, я должен был бы находиться при смерти.
– Маги вас слегка подштопали. Тебя и Ханаму. Естественно, после того как успокоили принцессу. Психи образумились и ушли тушить пожары и зализывать раны. Половина города выгорела, но волшебники – те, что выжили, – вторую половину от огня отстояли. Сейчас все более или менее под контролем. Служба общественной безопасности вывела на улицы большие силы.
– Где Ханама?
– В соседней комнате. Маги потратили уйму времени на то, чтобы исцелить ее раны.
– Лучше бы они позволили ей умереть. Макри замечает, что чувство благодарности мне, видимо, незнакомо. Лишь боевое искусство Ханамы помогло нам сдержать толпу. Без нее нас бы здесь не было.
– Не исключено, что ты права. Но, может быть, и нет. Мне кажется, что я и в одиночку справился бы отлично. Впрочем, хватит болтать! Пора возвращаться к делам.
– Неужели?
– Я вернул аккредитив принца и, видимо, собрал достаточно материала для того, чтобы не допустить Церия до суда. Насчет принцессы, правда, у меня такой уверенности нет. Остается только надеяться, что епископ Гжекий сдержит слово и убедит власти, что его духовная дочь дракона не приканчивала. Остается Пурпурная ткань. – Я о ней много думал... Впрочем, сначала надо повидаться с Ханамой.
Макри мой план отклоняет. Я знаю, что ей не терпится вернуться в «Секиру мщения» и посмотреть, не увел ли кто под шумок те несчастные медяки, которые она собрала для своей дурацкой Ассоциации благородных дам.
– Я должна проверить, не сгорели ли мои конспекты по философии, – заявляет она и убегает.
С Ханамой мне приходится встречаться одному. В соседней комнате миниатюрной убийцы, естественно, не оказывается. Я нахожу ее в винном погребе. Она сидит на полу с бутылью в руках. Ее черное одеяние после битвы превратилось в лохмотья, но в остальном вид у нее столь же приличный, как и у меня. Маги, видимо, хорошо потрудились.
– Ну и ну, – говорю я. – Два удивительных открытия за один день.
– Каких?
– Ну, во-первых, я обнаружил, что и тебе для успокоения нервов требуется выпивка.
– Для успокоения нервов выпивка мне не требуется, – ледяным тоном произносит Ханама.
– Ну а мне – требуется. И даже очень. – Я выбираю бутыль, открываю штопором, который постоянно ношу с собой на цепочке для ключей, и сажусь на пол рядом с Ханамой. – Мы только что закончили битву со столькими психами, сколько нормальный человек не встретит за всю жизнь. Героический поступок, не устаю повторять я самому себе. После подобного эпического подвига любой его участник, включая лишенную эмоций профессиональную убийцу, имеет право на бутылку. И это подводит меня к моему второму выводу касательно тебя, Ханама. Оказывается, ты вовсе не чужда эмоций.
– И почему же ты так решил?
– Ты спасла мне жизнь. Весьма растроган.
– Пусть это тебя не волнует. Я спасла тебе жизнь только для того, чтобы ты помогал мне сдерживать толпу.
Я меняю тему беседы, поскольку она, по-видимому. не врет.
– Знаешь, Ханама, меня очень удивляет то, что в последние дни ты стала слишком часто
попадаться мне на глаза. Пока я еще не нашел этому объяснения. Однако должен признать, что ты человек неплохой, несмотря на высокое положение в Гильдии убийц. Несколько необщительная, правда, что. впрочем, вполне естественно для женщины. которая во время снежного бурана в одиночку перебралась через стены замка Менхасат, чтобы убить консула Павия. Словом, с тобой очень приятно иметь дело. Говорят, что однажды ты в один день умудрилась прикончить колдуна, сенатора и вождя орков. Это правда?
– Члены Гильдии убийц никогда не обсуждают свою профессиональную деятельность, – отвечает Ханама.
– Твое здоровье, – говорю я, высоко поднимая бутыль.
Она чуть-чуть приподнимает свою, и мы пьем вместе.
Вдоль стен подвала тянутся полки, до отказа забитые бутылками и бочонками с вином лучшего урожая, однако пива я не вижу. Я приканчиваю одну бутыль и открываю другую, которую выбираю из хранилища коллекционных вин.
Я не спрашиваю Ханаму, почему ее Гильдия охотится за Пурпурной тканью эльфов, так как знаю, что она будет просто отрицать этот бесспорный факт, однако позволяю себе выразить изумление по поводу того, что мы обнаружили ее без сознания на берегу моря.